Прыжок в бессмертие

      Уже скоро два года, как она день изо дня мучительно ищет пути к спасению своей дочери. Ведь Росси, когда принимал ее на работу, и не помышлял еще о стронции-90. Тогда он вместе с группой видных математиков и врачей только начал разработку логики диагноза сердечных заболеваний для универсального электронного консилиума. Никто бы не мог подумать, что Росси начнет параллельно новые работы, не имеющие ничего общего с идеей широкого использования электронных машин в медицине. Никто, даже сам Росси, не подозревал истинных идичин, заставивших его заниматься проблемой стронция-90. Да, Солидад приходилось притворяться, обдумывать каждый свой жест, каждое слово. Но что же было ей делать? Если она, молодой врач, только что покинувший студенческую скамью, вздумала бы предложить свои идеи по борьбе с проклятым стронцием, то ничего, кроме иронических усмешек, в ответ не получила бы.
      Был ли у нее другой путь? Ей нужно было имя, нужны были средства на эксперименты, нужен был человек, который, подхватив ее мысли, смог бы довести дело до конца, причем в кратчайший срок. Ей нужно было спасти дочь...
      Более талантливого врача, чем Росси, Солидад не знала.
      О, понадобилось немало таланта и ей, чтобы Росси не заметил, как идеи Солидад стали его собственными...
      Хорошо, что никто в институте не знает о ее трагедии... Солидад боялась, что в глазах сотрудников, в глазах Росси она из лютого врага стронция-90 превратилась бы просто в женщину, переживающую медленное и мучительное умирание своей дочери. И тогда... Все сочувствовали бы ей как матери, но никто не верил бы как ученой!
      Стронций-90... Многие миллионы людей опасаются встречи с этим чудовищем где-то в будущем, а Солидад столкнулась с ним уже сегодня, сейчас. Необходимо взять себя в руки. Она должна победить. Должна...
      После рабочего дня Солидад покидала территорию института совершенно обессиленной. Во время отъездов Росси ее обязанности непомерно возрастали. Приходилось проверять состояние здоровья нескольких десятков подопытных животных, следить, чтобы лаборанты строго следовали заранее выработанному плану опытов, в зависимости от результатов дня принимать самостоятельные решения.
      Весь персонал института знал, что Солидад пользуется неограниченным доверием Росси, и невольно обращался к ней с десятками вопросов, даже не имеющих отношения к проблеме стронция-90.
      Стоило только Солидад выйти за каменную ограду и подумать о скорой встрече с маленькой Джен, как к ней словно бы приходило второе дыхание. Она во всем теле ощущала новый прилив сил. Не доходя до бетонного обелиска, установленного на пересечении Диагональ Норте и Авениды Кориентес, Солидад сворачивала вправо. Здесь людей было меньше и она, стремительно шла вперед.
      Ее изящная фигура в темной юбке и серой кофточке, небольшая голова с тяжелым узлом волос на затылке, спокойный взгляд чуть близоруких карих глаз, вздернутый носик и тонкий рисунок губ привлекали внимание не только проходивших мимо мужчин, но и женщин.
      Сегодня Солидад тоже спешит. Вот она стоит у перехода.
      Вдруг резкие диссонирующие шумы улицы смолкли, все движение остановилось. Солидад внимательно осмотрелась. Что произошло?
      Преградив путь потоку автомашин, по проезжей части улицы шли женщины. Лица их были мрачны и сосредоточенны. Многие катили перед собой детские коляски. Малыши, чувствуя общую тревогу окружавших их людей, отчаянно ревели. По транспарантам Солидад поняла, что это колонна бастующих: 200 тысяч текстильщиков вот уже свыше пятидесяти дней не приступают к работе. Такой забастовки Солидад еще не помнила.
      Колонна демонстрантов, двигавшаяся в зловещей тишине, нарушаемой только плачем детей, повернула за угол и стала медленно выходить на соседнюю улицу, где расположены многие правления банков и трестов.
      Солидад ускорила шаг - Джен, вероятно, уже волнуется, ей пора быть дома.
      Вот и последний перекресток. Ох, этот перекресток...
      Солидад уже много раз обещала себе, что будет возвращаться домой другой дорогой, но желание поскорее увидеть Джен заставляло ее каждый раз откладывать это решение. Рев моторов и визг тормозов всегда служили здесь зловещим фоном для хриплых звуков. Несколько мощных репродукторов передавали последние новости. Перекрывая грохот улицы, динамики выкрикивали о том, что война неизбежна, что нужно покупать индивидуальные бомбоубежища. Опять и опять о войне...
      Солидад не. могла больше слышать этого слова.
      На середине проезжей части улицы Солидад вдруг замерла.
      Не обращая внимания на автомашины, объезжавшие ее слева и справа, она стояла посреди улицы и слушала передачу.
      - Новое исследование американцев Теллера и Ляттера якобы убедительно свидетельствует о преувеличенной опасности, которую несет стронций-90. Выпадая вместе с осадками из атмосферы на землю, он проходит два естественных фильтра - корни растений и организм животного... Эти фильтры значительно уменьшают концентрацию стронция в продуктах. Число жертв стронция на сегодняшний день практически не так уж велико...
      Не дослушав до конца, Солидад ринулась со всех ног через улицу.
      Число жертв не так уж велико! Ну, это как для кого. У нее же стронций отнимет все - Джен...
      Солидад немного успокоилась только тогда, когда увидела дочь.
      Джен стояла возле входной двери на стуле - так ей было удобнее обнять мать за шею и звонко поцеловать в щеку.
      -Мама, ты сегодня не очень устала? Расскажешь сказку? Я не усну. Как вчера, на самом интересном месте. Я постараюсь быть, как ты...
      Солидад нежно погладила ее и, сняв со стула, поставила на пол.
      - Тетушка Сильвия немного задержалась и пришла сегодня позже обычного. Но она успела приготовить очень вкусный суп и пирожки с творогом... Как ты себя чувствуешь? Я накрыла на стол...
      Джен следовала за матерью по Пятам, из спальной комнатки, где переодевалась Cолидад, в крохотную ванную, затем в кухню. При этом она, не умолкая, рассказывала о всех событиях дня, перескакивая с одного предмета на другой. Солидад дружила с cемилетней дочерью и говорила с ней серьезно и задушевно.
      С комической серьезностью, подражая тетушке Сильвии, Джен поставила перед матерью тарелку с супом и, заглядывая в глаза, спросила:
      - Ну как, вкусный суп? Почему ты ничего не говоришь? Я помогала, вот спросишь у тетушки Сильвии...
      А Солидад украдкой смотрела на дочь: кажется, сегодня она бледнее обычного... на лбу бисеринки пота... очень ослабла.
      Джен действительно выглядела слабенькой, но в ее круглом личике, в ямочках на щеках, в приподнятых вверх уголках рта, в светло-бирюзовых глазах - во всем была готовность держаться бодрей, чтобы успокоить маму.
      Белое платьице ее с короткими рукавами всегда было опрятно, а в пепельных кудрях заботливой рукой Солидад завязан пышный бант.
      - Мама, почему тетушка Сильвия всегда стонет и говорит, что плохо быть женщиной? Я и сама йижу, как мальчишки ведут себя во дворе. Думают, что они самые храбрые и всегда обижают девочек... Ну, почему Ты молчишь?
      Солидад усилием воли заставила себя понять, о чем безумолку болтает ее Джен. А, опять завидует Мальчишкам.
      - Тетушка Сильвия, видно, шутит, Джен. Не принимай эТого всерьез. Когда ты вырастешь, то узнаешь, что женщины никогда и ни в чем не уступали мужчинам. Даже в военном искусстве. Я тебе не рассказывала о Семирамиде?
      -- Нет, мамочка, расскажи, пожалуйста.
      -- Давным-давно жила бедная и очень красивая девушка Семирамида. Однажды во время очень большого сражения неприятель теснил войска царя Нина и поражение его было неизбежным. Семирамида видела весь ход битвы. Она сказала царю, что нужно - сделать, чтобы одержать победу. Царь послушался совета девушки и выиграл бой.
      Солидад задумалась и снова замолчала. Ну, вот еще немного, и Росси найдет способ вывести стронций-90 из организма Джен. А может быть, это удастся сделать ей самой? Но нет, oНа поступила правильно. У нее недостаточно опыта. Решение этой проблемы требует широчайшей эрудиции, смелых сопоставлений и тонкого анализа добытых фактов. Необходим талант Росси... Да и она ведь тоже идет бок о бок с ним, помогая ему найти средство борьбы с этой болезнью.
      - Мама, ешь пирожки. Они уже совсем холодные,-Джен тихо тянула Солидад за рукав,- и перестань, пожалуйста, думать о своей противной работе.
      - О, мой дружок, это не так просто.
      - Ну, тогда расскажи еще какой-нибудь случай, чтобы я могла утешить тетушку Сильвию. Она говорит...
      - Моя маленькая Джен, запомни, быть женщиной ничуть не хуже, чем быть мужчиной. Просто это значительно труднее.
      - А тетушка Сильвия говорит...
      - Тетушка Сильвия просто любит поворчать. Пожилым людям уже недостает сил для всего, что называется жизнью, и они начинают ворчать. Тетушка Сильвия хорошо знает, что женщиной быть хоть и несколько труднее, но зато куда интереснее. Однако мы с тобой заболтались. Давай-ка скорее покушаем и уберем посуду. Вон у тебя еще полная тарелка.
      Джен сделала недовольную гримаску и поудобнее устроилась на стуле.
      - Не торопись, мама. Расскажи лучше, спасли уже этих полярников? Ты мне вчера начала рассказывать, да я заснула.
      - Я не хочу, чтобы ты снова переутомилась.
      - Нет, мама, я сегодня чувствую себя совсем хорошо. Рассказывай,светло-бирюзовые глаза Джен блестели от удовольствия.- Вчера ты сказала, что самолет с учеными из Франции потерпел аварию в Антарктиде. А я подумала, что у меня нет ни одной почтовой марки этой страны, и стала дремать. Ты не сердись. Мне очень жаль этих людей. Хорошо, что я не знаю еще, как они выглядят, а то мне было бы жалко их еще больше. Их уже нашли?
      - Нет, Джен, еще нет. Но ищут летчики Соединенных Штатов Америки и Канады, Англии и России... И найдут. В этом районе Антарктиды несколько дней бушует снежный буран. Как только он кончится, кто-либо из летчиков увидит приземлившийся самолет французов, и их найдут. Обязательно. В Антарктиде такие случаи уже бывали.
      Резкий длинный звонок заставил Солидад вздрогнуть от неожиданности. Ее испуг немедленно отразился в глазах Джен. Девочка в мгновение ока соскочила со стула и подбежала к матери.
      "Кто это?- пронеслось в голове Солидад.- Неужели..."
      Снова длинный звонок. Солидад легким движением отстранила от себя Джен и пошла к входной двери.
      Жизнь всегда богаче любого воображения. Может быть, поэтому Солидад в глубине души не очень удивилась, когда увидела на пороге молодого полицейского офицера. Тот прикоснулся к козырьку фуражки:
      - Вы Солидад Альварес из института Росси?
      - Да. Что вам угодно?
      - Мне поручено доставить вас немедленно в институт. Через пятнадцать минут мы должны быть уже на Диагональ Норте.
      - Что-нибудь случилось с Росси?
      - Синьора, не теряйте времени, мой автомобиль ждет вас у входа в дом.
      - Скажите, когда я смогу вернуться? Я оставляю дома одну малолетнюю дочь.
      - Я могу вам сказать только, что через четырнадцать минут мы должны быть на Диагональ Норте.
      Солидад бросила быстрый взгляд на физиономию этой двуногой машины - с каждой фразой глаза полицейского становились все более оловянными и все больше выдвигался вперед квадратный подбородок. Если попытаться узнать еще что-либо, то потеряешь время и он не захочет потом задержаться у дома тетушки Сильвии, а Джен, оставшись в квартире одна, будет очень волноваться. Солидад кинулась в комнату, поцеловала дочку, пообещала прислать ей тетушку Сильвию и выскочила на лестничную клетку.
      - Едем, только по дороге мне нужно будет предупредить знакомую, чтобы она пришла к дочери.
      Вместо ответа Солидад услышала, что металлические пластинки на сапогах полицейского застучали быстрее о каменные ступени лестницы. Еще через минуту черная полицейская машина сорвалась с места и очутилась в водовороте улицы.
      В вечернее время на центральных магистралях Буэнос-Айреса автомашины, словно призовые лошади на бегах, ни за что не хотели уступать друг другу первенство. Но разобрать в этом водовороте, кто кого обгоняет, было Невозможно. На перекрестках визг тормозов, скрежет покрышек об асфальт, неожиданные световые броски фар пугали Солидад, но она утешала себя мыслью, что это пережить легче, чем, стоя на перекрестке в ожидании возможности перехода, слушать экстренные сообщения о политических новостях.
      Полицейский остановил машину. Но тетушки Сильвии не оказалось дома. Солидад, настрочив на скорую руку записку в несколько слов, просунула ее в щелку двери.
      Квадратный подбородок полицейского стал на место только тогда, когда он доставил Солидад в кабинет Росси и, ткнув пальцем в большой экран видеотелефона, сказал:
      - Через одну минуту вы будете говорить...
      На экране появилось крупное лицо Байлоу. Солидад много слышала об этом человеке, видела его снимки в журналах и газетах, но так, "лицом к лицу", ей сталкиваться с Байлоу не приходилось. Бесцветные глаза Байлоу и брезгливо поджатые губы внушали безотчетный страх к нему. Выдержав довольно значительную паузу, Байлоу властным голосом спросил:
      - Мы с вами одни?
      - Да, полицейский, доставивший меня, вышел.
      -- Полицейский? - Байлоу поморщился.- Когда у вас в стране поймут, что применять палку можно только там, где ее уже нельзя не применить?
      Солидад решила промолчать. К ней начало возвращаться самообладание. Вопрос, собственно, к ней не относится, ну что, в самом деле, она может сказать Байлоу о порядках в этой стране?
      - Доложите, как идут экспериментальные работы с изгнанием излишнего стронция-90 из костей подопытных животных? - Байлоу замолчал, и лишь глаза его продолжали холодно рассматривать лицо Солидад.
      "От разговора с Байлоу многое зависит. Неспроста же он, не дожидаясь возвращения Росси, вызвал ее для доклада",мелькнула мысль у Солидад.
      -Росси начал работы со стронцием, не поставив в известность об этом Байлоу...
      - Почему вы молчите? Росси знает, что я жду от него универсальной диагностической машины, и вместо того, чтобы делать то, что ему заказано, вместо того, чтобы честно зарабатывать свои деньги, он занялся новой проблемой. Человек, который не доводит начатого дела до конца... Надеюсь, вы меня слышите?
      - Энрико Росси,- Солидад энергичным движением гордо вскинула голову,честно выполняет все условия договора. Работа по созданию логики диагноза для универсальной диагностической машины требует совместных усилий многих врачей мира. Мы еще не получили сведений от целого ряда ведущих клиник Европы.
      - Ближе к делу,- мягко, но решительно перебил ее Байлоу,- у меня нет желания выслушивать ваши оправдания.
      Кровь отлила от лица Солидад. Неужели вот сейчас этот человек убьет ее Джен? Ведь единственное спасение ребенка в работах Росси, а Байлоу может запретить дальнейшие исследования. Что же ему сказать?
      - Исследования со стронцием-90 стоят гроши. Работает всего два-три лаборанта...- увидев, как тонкие губы Байлоу скривились в усмешку, Солидад замолчала.
      Байлоу всегда нравилось приводить собеседника в смущение, загнать его в угол, заставить почувствовать полную беспомощность-он считал, что это величайшая привилегия, которую дает человеку власть.
      - Вы не в мелочной лавке. С такими ассистентами наш милый Росси далеко не уедет. Я вас еще раз спрашиваю, как идут эксперименты со стронцием-90?
      Солидад не обратила внимания на оскорбление, ее мысли были заняты тем, как спасти Джен.
      - Вся сложность проблемы заключается в том,- робко сказала она,- что стронций-90 оседает в костях у человека и оттуда ведет свою разрушительную работу, бомбардируя радиоактивным излучением костный мозг, вырабатывающий белые кровяные тельца - лейкоциты. Костный мозг начинает выбрасывать в кровь все больше и больше лейкоцитов, но они незрелы. Многие из них деформированы. Эти лейкоциты не в состоянии выполнять свои защитные функции в организме, больше того, они набрасываются на красные кровяные тельца и пожирают их. Это тяжелая болезнь крови. Ни один врач мира еще не знает, как радикально лечить этот недуг. Французы применили пересадку костного мозга, но это дает положительный результат лишь в том случае, если человек подвергся кратковременному облучению радиоактивными веществами, а вообще проблемы изгнания летальных доз стронция-90 из организма не решает.
      - Вы, я вижу, готовы прочесть мне целую лекцию,- Байлоу посмотрел на ручные часы.- Мне с вами решительно не везет. Однако продолжайте...
      - Росси нашел несколько белковых соединений, которые значительно ускоряют обмен веществ, происходящий в костях, и вытесняют с помощью кальция стронций-90.-Солидад говорила быстро, боясь, что Байлоу в любую минуту может прервать ее.- Росси накануне великого открытия. Мы проводим сейчас решающие опыты. Осталось еще немного.. Нужно еще очень немного времени...
      - Передайте Росси,-Байлоу снова криво усмехнулся,- что я им недоволен. Проблему стронция-90 нельзя решать в кухонном чулане. В науке прошли времена, когда кустарные изыскания могли привести к успеху. Все легкое уже давно открыто, все, что лежало на поверхности, уже поднято. Он это знает не хуже чем я. Пусть проводит изыскания широко, с размахом.
      Но чтобы ни одна душа не вынесла из лаборатории каких-либо сведений о работах. А вы, дорогой ассистент, плохой дипломат. Сейчас по вашему сияющему лицу легко догадаться, как вы рады за своего патрона. Ну, это, пожалуй, дело ваще.
      Байлоу выдавил на своем лице нечто отдаленно напоминающее улыбку.
      Больше Солидад ничего не запомнила. Пытался ли еще острить Байлоу, попрощалась ли она с ним... нет, решительно ничего в памяти не осталось.
      А эти намеки на ее взаимоотношения с Росси ее уже не удивляли. Не было, кажется, человека, который, хоть немного зная их обоих, не позволил бы себе какую-нибудь более или менее плоскую шутку в их адрес. Но это сейчас все неважно. Главное, Байлоу признал право Росси продолжать борьбу с ее врагом. Он даст необходимые на эксперименты деньги. Она спасет Джен... Джен будет жить...
      Солидад даже не могла припомнить, как она добралась до своего дома. В душе все ликовало. Она предчувствовала скорую победу.
      Но вдруг Солидад увидела, что в окнах спальни горит свет. Значит, Джен не спит. Она переутомилась. Неужели тетушка Сильвия не смогла успокоить девочку? Ведь ей нельзя нервничать. У нее плохое сердце... Процесс может обостриться.
      Дрожащей рукой Солидад долго не могла попасть ключом в замочную скважину.
      Наконец, дверь открылась. Солидад сняла в передней туфли и на цыпочках, стараясь не шуметь, прошла в спальню.
      Отбросив тоненькую с синими прожилками руку, Джен лежала на кровати в какой-то неестественной позе. Лицо ее было иссиня-бледным, губы пересохли, грудь тяжело и часто дышала. Тетушки Сильвии в квартире не было.
      - Джен, что с тобой? Ты слышишь меня? Джен, милая, твоя мама здесь. Очнись. Выпей глоток воды.
      Джен с трудом открыла глаза. Невидящим взглядом посмотрела на мать и отвернулась.
      И снова перед глазами Солидад на фоне багрового неба поплыли черные силуэты крестов. Усилием воли она отогнала от себя это видение и наклонилась над дочерью.
      - Чем тебе помочь, моя девочка?!
      СТРАТЕГИЯ БАЙЛОУ
      Медж, единственная дочь мультимиллионера Байлоу, принимала красивые позы даже тогда, когда на нее никто не смотрел. Вот и сейчас, откинувшись на спинку кресла и заложив руки за спину, Медж вся вытянулась, стараясь повыгоднее подчеркнуть изящество линий своих ног.
      Уголками глаз она заметила в зеркале, как Чезаре Блек зашел в голубой холл. Медж знала, что к помощи этого человека ее отец всегда прибегает перед тем как предпринять какуюлибо новую политическую акцию.
      - Ваше неожиданное появление можно объяснить лишь тем...
      - Вы правы,-рассмеялся, показывая ровные белые зубы Блек,- вы правы..
      Его сдавленная с боков голова придавала лицу какое-то хищное выражение. А скупые, сдержанны жесты свидетельствовали об огромной энергии, скрытой в этом человеке.
      - Но вы не знаете, что я хочу сказать...
      - Я предположил худшее,- так же весело продолжал Блек,- вы подумали, что я хочу этим поддержать свою репутацию...
      - Оставим эту тему... Все равно вы не скажете, зачем пришли, а я все равно не поверю в то, что вы мне скажете...
      - Напрасно... Я был бы вам очень признателен, если бы вы мне объяснили, сколько можно уплатить за запись биотоков уже умершего человека? Или зачем один человек скупает все медицинские анализы другого человека, умершего своей смертью...
      - Зачем вы задали мне эти вопросы?
      - Может быть, ваше стремление к парадоксам...
      - Это не остроумно. Я давно заметила, что мужчинам нельзя доверять в разговоре инициативу...
      - Вот видите. Я так и знал. Правда всегда выглядит неправдоподобно.
      - Это снова Уайльд.
      - Вы хотите сказать, что это тот же примитивный образец острот Уайльда?
      - Оставьте это. Скажите лучше, вы никогда не задумывались над тем, какую роль в жизни играет красота?
      - Вы решили взять вожжи в свои руки? - Блек снова показал свои белые зубы.
      -Отец считает, что я слишком много значения придаю внешнему виду,- не слушая своего собеседника, продолжала Медж.- А по-моему, красивыми хотят быть все. Павлины, например, использовали миллионы лет эволюции только для того, чтобы их хвосты стали лучшими в птичьем царстве; попугаи, видимо, решили, что красота в яркости оперений, а тиграм, по всей вероятности, нравилось сочетание желтого с черным. Вы хотите мне возразить? Вам кажется, что это только защитная окраска? Я не могу с вами согласиться. Красота нечто прямо противоположное. Красота - это средство нападения...
      Откинув сползшую на лоб прядь темно-синих волос, Медж посмотрела на себя в зеркало: ей нравились ее большие зеленовато-желтые глаза, обрамленные густыми черными ресницами, изящный с горбинкой нос, яркая белизна кожи, чуть выдающиеся скулы...
      - Этим красота обязана, конечно, женщинам,- постарался продолжить ей в тон Блек,- это они доказали миру....
      Фразу он не окончил. Дверь, ведущая в кабинет Байлоу, открылась. Блек вздрогнул, когда на пороге вместо Байлоу показался громадный породистый боксер. Пес, виляя обрубком хвоста, устремился к Медж, улегся у ее ног и стал искоса недружелюбно посматривать на Блека.
      - Мы с вами забываем одно чрезвычайно важное обстоятельство,неожиданно донесся через полуоткрытую дверь властный голос Роберта Байлоу.Первую победу над пространством человек одержал, когда ему в голову пришла мысль оседлать лошадь. Изобретение колеса позволило найти принципиально новое решение проблемы.
      Медж и Блек переглянулись. Что случилось с Байлоу? О чем это он говорит?
      - Но скорость вращения колес долгое время ограничивалась физическими возможностями четвероногих. Однако и этот барьер был взят. Вместо мускульной силы животных-не знающая усталости сила моторов, вместо мелькающих спиц телег и фаэтонов - бешено мчащиеся колеса автомобилей и поездов... Итак, все быстрей и быстрей... Человек стал пожирать пространство... И, наконец, искусственные спутники и космические корабли перечеркнули пространство, как категорию, имевшую когда-то решающее значение во всей нашей внутренней и внешней политике. Мы должны, как это нам ни неприятно, снова произвести переоценку ценностей.
      Медж взглянула на Блека, уставившегося в какой-то иллюстрированный журнал, и сморщила нос.
      - Снова об искусственных спутниках. Все только и говорят о спутниках и космических кораблях. Будто русские раскололи историю на две части. До и после...
      - Может быть, мне следует исчезнуть? - Блек, демонстрируя свою готовность, даже приподнялся с кресла.
      - Останьтесь. Неужели вы не догадываетесь? Отец репетирует свою речь перед сенатом.
      - Искусственные спутники, как это ни парадоксально, довершили то, что ежедневно и ежечасно совершали телефон, телеграф, радио, телевидение... Тенденция к общению людей и объединению их значительно возросла. Можно ли еще спасти западный мир, катящийся в объятия коллективизма? Безнадежно ли наше положение? Я твердо говорю - да, можно. И прежде всего разрешите мне напомнить вам одну безобидную сказочку. Она рассчитана на детский возраст, и потому срок воздействия ее на человека максимальный. Я имею в виду... Красную шапочку. Эта удивительная историйка пробуждает в человеке одно из важнейших качеств - чувство самосохранения, чувство страха. Но на одном волке из сказки Перро дальше бабушкиной избушки не уедешь. Нужны десятки тысяч таких сказок для любого возраста. Пусть усиливается чувство самосохранения каждого налогоплательщика. Пусть импульсами для этого служат детективный роман и строки газетной хроники, ковбойский фильм и репортаж по телевидению об очередных автомобильных гонках... Страх разобщает, он усиливает чувство самосохранения, а это сугубо индивидуально... Нельзя сказать, что наши попытки в этой области были тщетны. Люди еще и сейчас живут в беспрестанном страхе перед атомной войной, а это заставляет их не строить далеко идущих планов. Прожил день - и хорошо. Философия одного дня и солидарность - понятия не совместимые. Пусть страх займет подобающее ему место на нашей планете.
      Медж усмехнулась - что это еще за панегирик страху?
      - Человек привыкает ко всему, даже к мысли о неизбежности собственной смерти... А к чувству страха он привыкнет тем более...
      - Мне даже кажется,- Блек отложил журнал и пристально посмотрел в сторону кабинета Байлоу,- мне даже кажется... наша жизнь длится ровно столько, сколько мы привыкаем к мысли о смерти!
      - Рассуждения отца имеют чисто салонную ценность. Мне однажды захотелось поехать в вагоне подземки... Вы знаете, о чем говорили пассажиры?
      - Скорее всего о футболе, ценах на мясо, ковбойских фильмах?
      - Нет. Они говорили о том, что пора управление государствами поручить электронным машинам, в программы которых не будет занесено слова "война"...
      - Увы... Эти машины должны быть самообучающимися.
      - Ну и что же? Нет такой логики, которая могла бы привести их к мысли о выгоде самоуничтожения.
      - Вы не заметили: мы начали разговор о страхе, а кончили о войне. Это симптоматично.
      - Однако послушаем, к чему отец ведет свою речь.
      Медж положила ноги на спину собаку и ладонью закрыла глаза, а Блек снова взял в руки журнал и попытался сделать вид, будто речь Байлоу его вовсе це интересует.
      - Гениальный француз создал еще одну сказку,-гремел голос Байлоу.Надеюсь, вы помните, несчастная Золушка получила в награду за свое послушание любовь принца. Сказка, созданная в конце XVII века, властвует над умами и по сей день. Бедные продавщицы универсальных магазинов надеются выйти замуж за миллионеров, водители такси рассчитывают взять в жены богатых невест. Нет мужчины или женщины на земном шаре, которые не попытали бы счастья в лотерее. До последнего предсмертного хрипа человек ожидает получить богатое наследство. Сапожник надеется, что у портного быстро порвутся сделанные им башмаки, а портной ждет не дождется, когда сшитые им сапожнику штаны разлезутся. Старая и проверенная истина. Высочайшее искусство политика заключается в том, чтобы надежда никогда не покидала горизонта семьи и государства... Запомните, человек, потерявший надежду, либо умирает, либо становится социально опасным. Итак, страх и надежда... Это единственные рычаги, с помощью которых в наших условиях можно управлять массами.
      Неожиданно дверь кабинета раскрылась шире и на пороге появился в черном костюме Байлоу. Он постоял несколько секунд неподвижно, рассматривая сидящую в кресле Медж и вскочившего на ноги Блека. Эти знаменитые паузы Байлоу! Утверждали, что французский киноактер Жан Габен сделал свою актерскую маску с лица Байлоу,- холодный взгляд из-под нависших век, многозначительное неподвижное лицо и тонкие, чуть с изломом губы. Из раскрытой двери продолжал доноситься записанный на пленку голос Байлоу.
      - Не так давно страх и надежда действительно полностью себя оправдывали. Последнее время под ударами науки стоимость акций концерна "Саваоф и К°" резко упала. Вера в загробную жизнь, надежда попасть в рай почти полностью разрушены. Мы с вами преступно проматываем чужое достояние и не выдвигаем каких-либо новых идей...
      Величайшее преимущество коммунистов состоит в том, что они поставили перед своими народами ясные цели. А как можем мы претендовать на роль глобального пастора, когда нам просто некуда вести свое стадо?
      - Мне очень понравилась твоя речь,- не меняя позы, сказала Медж,- я слушаю ее с искренним удовольствием...
      - Да, да,- подхватил Блек,- эта речь заставляет подумать о многом...
      Словно зубная боль исказила холодное лицо Байлоу. Он вынужден был напомнить, что терпеть не может никаких комплиментов. И речь свою он записал на магнитофон только ДЛЯ того, чтобы не слышать криков одобрения и аплодисментов. Эта речь предназначена для тех, кто призван формировать общественное мнение. Ему надоело видеть их восхищенные лица, их подобострастные улыбки и впитывать в себя яд восхищений.
      - Нам нужны новые идеи,- звучал голос Байлоу, записанный на пленке,еще не так-давно войны, возникавшие с математической. последовательностью, отвлекали создание больших людских масс от решения социальных проблем. Теперь мы ли шены возможности прибегнуть к этому сильнодействующему средству. Что можем мы противопоставить коммунистам? Высокий уровень жизни в своей главной цитадели? Мы не должны обманывать самих себя - через несколько лет эта карта будет бита.
      Закрыв за собой дверь, Байлоу подошел к Медж и опустился в кресло. Блек несколько мгновений еще постоял, затем непринужденно подвинул к Байлоу свое кресло и попробовал продолжить разговор.
      - У коммунистов есть одна ахиллесова пята...
      - Верно,- подхватила скороговоркой его мысль Медж,-они не верят в бога... Вы об этом думаете? А умирать не хочет никто. И грешники, и праведники, и католики, и атеисты - все хотят жить, каждый надеется, что его минет сия чаша...
      - Где-то здесь их наиболее уязвимая позиция...
      - О чем вы говорите? - устало отмахнулся от них Байлоу.- Никакие чудеса, фабрикуемые в Ватикане, уже не могут вдохнуть жизнь в разлагающийся труп религиозных верований...
      - Я боюсь, что мои предположения окажутся неосновательными,- вкрадчиво начал Блек,- но человек, о котором вы поручили мне навести справки... Мне кажется, он может иметь прямое отношение к нашему разговору...