Ведь человек имеет право гордиться тем, что у него есть хорошего. И если волосы у него красивые – может гордиться, и если лицо красивое – может гордиться, и если он умный – тоже может гордиться, и если танцевать умеет хорошо – тоже. Ведь даже в книжках пишут, что надо следить и ухаживать за своей красотой, стараться быть красивым. Но получается тогда несправедливость. Если у девушки лицо красивое – она может им гордиться, а если, например, у нее очень красивая грудь – значит ей нельзя? Но ведь это же обидно, почему так. Конечно, вы скажете, так давайте голыми ходить. И неправильно скажете. Ведь для всего свое место есть. Умом не гордятся в магазине, а только в спорах. Танцами тоже не гордятся на улицах, а в дискотеках. Так и грудью не гордятся в библиотеках, а только на пляжах. Вот я так думаю. Вообще-то сейчас, наверное, все так думают, потому и купаются обнаженными.
      Только к чему это я? Ах да, про три дня. Два дня я нашел. А вот чем третий день занимался – убей, не помню. Ну и ладно. Я-то помню, что целых три дня никаких умных разговоров не вел. А на четвертый день я маме это объявил и сказал, что мне ужасно хочется еще поговорить с дядей Сайрусом Нахикусом. Ведь он банкир, а разговор вел только о деньгах, а о банках почти ни слова не сказал. А мне ужасно любопытно узнать, чем занимаются банки и банкиры.
      Мама тогда сказала, что она не возражает, раз у меня мозги отдохнули, и набрала по телефону номер каюты банкира, и, когда он взял трубку, она извинилась и сказала, что ее сын очень хотел бы, если это, конечно, не обременит вас, еще побеседовать о банках. Тут я услышал через трубку, хоть и не подслушивал, что дядя Сайрус рассмеялся и сказал: «Мадам, у вас просто необыкновенный сын. Я первый раз вижу мальчика, который бы в этом возрасте интересовался такими сложнейшими, да, да, это наисложнейшие, проблемами, и он готов меня принять немедленно».
      Я поехал на лифте на четвертый этаж, нашел каюту дяди Сайруса, постучался и вошел. Он сидел за письменным столом с бумагами и компьютером. И сразу же встал, пожал мне руку и сказал, что чрезвычайно рад со мной побеседовать. Он не ожидал, это буквально чудо, что, беседуя со мной, он многие вещи как-то сам стал лучше понимать. Теперь он всем друзьям-профессорам экономики и финансов будет рекомендовать беседовать о своих проблемах с детьми дошкольного возраста. Оказывается, это так необычайно обостряет ум в поисках абсолютной ясности, которая была бы доступна ребенку, что многое наконец-то понимаешь из того, что ты сотни раз читал студентам и описывал в различных серьезных книгах. И он смеялся и булькал, и я тоже смеялся с ним, и нам обоим стало весело и свободно, как будто это был не банкир и известный ученый, а мой садиковый приятель Аркаша.
      – Так что тебя еще интересует? – спросил дядя Сайрус, когда мы уселись в кресла. – Я просто горю желанием объяснить тебе еще что-нибудь. Спрашивай меня обо всем.
      – Про деньги я понял. Деньги – это лишь время человеческой жизни. Но ведь время человеческой жизни и есть человеческая жизнь, а человеческая жизнь это и есть человек. Значит деньги – это кусочки человеков, и на них идет торговля.
      – Необыкновенно! Необычайно. «Деньги – это кусочки человеков». Боже, как прекрасно, малыш, ты сказал. Позволь мне это записать. Я непременно так и буду теперь говорить и писать, конечно, с полной ссылкой на ваше авторство, сэр. Вы позволите? Замечательно.
      И он подбежал к столу и быстро что-то записал.
      – Итак, что же дальше?
      – Вы почти ничего не рассказали о том, что такое банки и чем они занимаются? Банки и банкиры.
      – Великолепный вопрос, малыш. Великолепный. Увы, многие до сих пор представляют банк складом денег, а банкиров пожилыми людьми в котелках, сидящими на мешках денег и изредка привстающих, чтобы вытащить несколько купюр и дать их просителю под процент. Боже мой, да ведь уже и мешков с деньгами нет, а представление, созданное еще Диккенсом, живуче.
      Итак, банк. Банк – это учреждение, где имеют дело с деньгами. Конечно, не бумажными или золотыми. Таких просто нет. Современный банк есть скорее рабочая станция в единой денежно-банковской системе, охватывающей весь мир. Нечто вроде телефонной станции в единой телефонной системе всего мира. Главное в любом банке – это банковский компьютер. Но не подумай, что банкир – это всего лишь оператор у ЭВМ. Нет. Его дело – это прежде всего работа с людьми. Но банк банку рознь, малыш. Есть три типа банков.
      Начнем с простейшего. Промышленный банк. Это банк, куда кладут свои активы промышленные компании, предприятия. Получают на них проценты, перечисляют деньги своим партнерам через банковские каналы, получают кредиты – краткосрочные и долгосрочные. Словом, обычный коммерческий банк, известный еще Чарльзу Диккенсу.
      Второй тип банков – это банк индивидуальных вкладчиков. Их еще называют сокращенно «банивками». Банивки – нечто вроде старинных сберегательных касс, от них они и ведут свое происхождение. Как известно, сберкассы раньше вели дела граждан, принимая на хранение их сбережения, выполняли их поручения по плате за газ, электричество, телефон, оплачивали по перечислению дорогие покупки, перечисляли на счета граждан их зарплату, выдавали ссуды на покупку дома и т. д. Все эти функции сохранились и за банивками. Но, кроме того, у них появилась принципиально новая и совершенно необычайная функция, что превратило простенькие сберкассы в важнейший банковский институт. В банивках осуществляется эмиссия денег. Твой кассатор задублирован счетом в банковской ЭВМ твоего банка, и одновременно с тем, как каждый день из твоего кассатора выскакивает один денек, так и на твоем счете в банке прибавляется одна денежная единица. Именно в них и только в них происходит таинство «рождения» денег, и ни одна денежная единица не может быть создана ни в каком другом банке, «рождена» из ничего. На вклады эти банки платят своим клиентам, естественно, проценты. Но откуда этот банк берет деньги на проценты. Все свои активы банивк вкладывает, в свою очередь, в промышленные банки, где уже и получает проценты на эти средства. Одновременно банивки становятся крупными вкладчиками и совладельцами промышленных банков и влияют на их политику.
      – А если промбанк прогорит, потеряют ли индивидуальные вкладчики свои деньги? – Нет. Во-первых, такие банкротства редкость, а во-вторых, Межпланетная Банковская Ассоциация – МБА – установила правило, по которому претензии банивков по индивидуальным вкладам имеют абсолютный приоритет по отношению ко всем остальным обязательствам промбанка. Этим самым обеспечивается полная гарантия сохранности вкладов индивидуальных вкладчиков.
      Но это только в том случае, если вкладчик держит свои деньги на так называемом гарантированном счете. Но вкладчик может пойти на риск и поместить деньги в этом же банке на так называемый коммерческий счет. В этом случае он доверяет использовать свои деньги банком так, как тот пожелает для наибольшего извлечения прибыли, например банк может вкладывать эти деньги во всякие предприятия и т. д. Проценты по коммерческим вкладам уже выше, но вкладчик теперь уже не имеет полной гарантии, он уже имеет обычный коммерческий рынок, где его деньги могут и погореть.
      И, наконец, третий вид банков – это общественные банки. Их существует целая иерархия. Городские, районные, банки стран, континентальные, планетные и, наконец, Центральный банк Солнечной системы. Эти банки развились из системы государственных банков. В них размещаются уже общественные деньги. Источником поступления средств в эти банки являются налоги – между прочим, социальная стипендия налогом не облагается. Налогами облагаются только доходы частных и юридических лиц, а стипендия принципиально не относится к доходам. Второй источник, и достаточно обильный, – это посмертные завещания отдельных лиц.
      Никаких процентов этот банк не выдает, а деньги расходуются на общественные нужды – строительство дорог, благоустройство городов, финансирование крупных проектов общественного значения, например разработка новых перспективных космических кораблей, работы по охране окружающей среды. Все это финансируется через общественные банки.
      – Но дядя Сайрус, ведь в этих банках в конце концов скопятся гигантские суммы, люди умирают и умирают, налоги поступают и поступают.
      – Черт побери, малыш, ты просто всегда глядишь в корень. Тут ты затронул самый тонкий момент, над которым мы, финансисты, ломали головы, пока не нашли хорошего решения.
      Это действительно так. В руках этих банков постепенно могут скапливаться большие средства. А это приведет к изменению соотношения между деньгами в частном и общественном пользовании в пользу именно вторых. В конце концов может случиться так, что значительная часть финансовых средств сосредоточится в этих банках, которые будут расходовать их в основном на всякие общественные проекты, которые, как правило, означают вложение в будущее благосостояние человечества. В результате и основная часть промышленности будет вовлечена в эти проекты, а промышленность, обеспечивающая текущие нужды людей, их повседневные потребности и финансирующаяся через систему социального обеспечения и зарплату, будет сокращаться. Ясно, что это может привести к понижению благосостояния людей. Фактически соотношение между средствами в банивках и общественных банках определяет соотношение между интересами современников и интересами их потомков. Банивки стоят на страже интересов живущих, общественные банки заботятся о будущих поколениях. Это, конечно, упрощенная схема. Понятно, что эти интересы имеют противоречия. В банивках средства ограничены и определяются числом живущих людей. В то же время в общественных банках может происходить достаточно быстрый рост средств как за счет завещаний, так и налогов. Этот рост всегда опережает рост первых средств. И когда это было осознано, стала проблема, что делать. Как найти и поддерживать компромисс между интересами живущих и их потомков. Было множество дебатов. Вопрос оказался невероятно сложным.
      – И как же его решили?
      – Необычайно, но просто. Ты помнишь, я тебе говорил, что общественные банки родились из государственных банков. А именно государственные банки раньше и были эмиссионными, они впрыскивали в общество деньги. Теперь функция эмиссии денег перешла в банки индивидуальных вкладчиков, а общественные банки получили прямо обратную функцию, функцию ремиссии денег.
      – А что это такое?
      – Ремиссия означает уничтожение, ликвидацию денег. Чтобы не было слишком большого скопления денег в общественных банках, принято оригинальное, но простое решение. Нужно периодически уничтожать деньги. В конце каждого года во всех общественных банках все имеющиеся на их счетах средства уменьшаются на строго определенный и единый для всей Системы процент, величина которого устанавливается Высшим Советом Планет и может пересматриваться не чаще одного раза в двадцать лет.
      Таким образом устанавливается компромисс между интересами современников и потомков. Не правда ли, интересная метаморфоза. Банк эмиссионный превратился в ремиссионный. Банк, который печатал деньги, стал их уничтожать. Поэтому ты даже не представляешь, насколько ты точно, малыш, сказал «деньги – кусочки человеков». Это именно так. И как человеки они рождаются, живут, работают и тихо умирают.
      Такова, малыш, генеральная схема нашего банковского дела. Но это генеральная схема. А действительность куда сложнее и запутанней. У нас существуют описанные типы банков в чистом виде. Но множество банков представляют композицию двух или даже трех банков вместе.
      Но тем не менее в них ведутся строго раздельно счета по всем трем категориям. Но происходит одновременно самое разнообразное взаимодействие. Деньги переписываются со счета на счет, принимая самые различные обличья, участвуя в разнообразнейших операциях, в которых непосвященному просто немыслимо разобраться. Но мы с тобой легко разобрались, потому что рассмотрели порознь работу трех главных типов банков. Понятно ли тебе стало, малыш, что такое банк?
      – Я бы сказал, дядя Сайрус, что скорее понятно, чем непонятно.
      – Молодец. А какие метаморфозы произошли с банкирами и банками в плане человеческих отношений. Ну, вот возьмем, к примеру, банивк. Каждый банк заинтересован, чтобы у него было больше денег. А что для этого нужно?
      – Чтобы больше было вкладчиков.
      – Правильно. Для этого банк стремится давать своим вкладчикам достаточно привлекательный процент, чтобы привлечь людей к себе. А еще, ну-ка, сообрази.
      – А еще чтоб люди дольше жили. Ведь когда человек умирает, то его денежное сердце, которое хранится и бьется в банке, останавливается.
      – Браво! Малыш, у меня нет слов. «Денежное сердце». Я это тоже запишу. Да, деньги – это кровь банка, и когда останавливается сердце человека, перестает поступать и кровь в банк. Но более того, и сам труп, извини за это грубое сравнение, но, увы, я не имею способностей к столь поэтическим сравнениям, как это удается находить тебе, труп тоже изымается, вклад переходит, как правило, в общественный банк. А это большая потеря. Значит, банкир и сам банк прямым образом заинтересованы в длительной жизни своих клиентов.
      Конечно, общество также заинтересовано в долгой жизни своих членов. Но общество мыслит вообще, о среднестатистическом человеке. А теперь появились люди, довольно могущественная организация, которые заинтересованы не вообще в долгой жизни человека, а в долгой жизни именно твоей, Фома, твоей мамы, твоего папы. Банкиры превратились в самых больших гуманистов. Чтобы сказал Чарльз Диккенс, узнав о метаморфозе, которая произошла со столь ненавистным ему племенем, а, малыш?
      – Он был бы потрясен.
      – Именно, именно. И ранее было множество гуманистов – философов, писателей и других друзей народа. Но в отличие от философов и поэтов, которые могли лишь воздействовать на чувства, и прекрасно, прекрасно воздействовали, банкиры – люди практические, и в их руках большая сила, сила денег, «денежного мешка», как сказал бы Бальзак. И они действуют. Не поют дифирамбы гуманизму, а действуют. Финансируют медицинские и биологические исследования и считают это лучшим вложением капиталов, они строят клиники и больницы, многие банки вместо процентов представляют своим клиентам медицинские страховки, то есть полную оплату всех расходов по поддержанию здоровья и лечению, создают физкультурные залы, площадки и центры, агитируют своих клиентов заниматься физкультурой, наконец, они оказали мощное давление на Ассоциацию врачей по увеличению и ужесточению профессиональных требований к врачам и медработникам. И я могу сказать, что не без этого влияния возросло качество медицинского обслуживания и на Земле, и на других планетах. Средний срок жизни на Земле достиг 92 лет, на планетах он, к сожалению, существенно ниже, там все-таки до сих пор слишком сложные непривычные и стрессовые условия существования. И все это не без нашего влияния.
      И теперь в беседе с тобой, когда я вновь обозрел тот вклад, который внесли мы, банкиры и финансисты, за двести с небольшим лет в произошедшую в начале третьего тысячелетия техническую и нравственную революцию, я не могу не гордиться своей профессией. Пусть меня обвинят в пристрастии, но в эту революцию вклад моих коллег не меньший, чем внесли в нее разработчики космических кораблей и пионеры планетарных троп.
      Посмотри, малыш, на наш мир. Войны исчезли, армии исчезли. Ядерные и термоядерные бомбы сгорели в топках ядерных электростанций и термоядерных ракетно-космических двигателей. Танки перековали на орала. Исчезли границы, исчезли государства, хотя остались исторически сложившиеся страны как административные общности людей с одной историей, с одними привычками, традициями, культурой и языком. Вот кто ты, малыш?
      – Землянин.
      – Ох-хо-хо. Да представь себе, что такой ответ еще двести лет назад был бы немыслим. Ты бы сказал, что ты русский, француз, эфиоп. Но землянин? И в отмирании государств фундаментальнейшую роль сыграли банкиры, создав единые общемировые деньги и вырвав из рук общества эмиссию денег, отдав эту функцию индивидууму. А именно эти функции требовали государства как механизма слежения, подавления, распределения, борьбы с преступностью, питательной средой которой была анонимность денег, а моральным оправданием – отсутствие гарантированного права на жизнь.
      – Дядя Сайрус, а вот у старых фантастов я читал о межпланетных войнах. Возможны такие, если не сейчас, то в будущем?
      – Ха-ха-ха, малыш. Это все сказки. Нет, нет и нет. И даже не потому, что для современных людей убийство и людоедство почти одно и то же. Но никто не может быть гарантирован, что этот психофизический настрой человека не изменится через 100-200-1000 лет. Войны между планетами невозможны просто потому, что их нельзя вести. Представь, как вести войну против Марса? Винтовкой их не достанешь. Ракетой и термоядерной бомбой? Но все марсианские города внутри Марса, под землей, точнее сказать, «под Марсом», на большой глубине. Их ничем не проймешь. А вот Земля – та уязвима. Невероятно уязвима. Уничтожить ее ничего не стоит с помощью посылки нескольких термоядерных ракет. Но если ты уязвишь Землю, то и сам погибнешь через короткое время. Никакая планета не проживет и нескольких лет без Земли. Ведь она основной поставщик жизни для всей Системы, поставщик продовольствия. Она же поставщик технически наиболее сложных изделий, требующих затрат большого количества живого труда. Она же и главный рекреационный ресурс Системы. Вот и получается, межпланетные войны – это бред.
      А теперь, малыш, я должен бежать на радиостанцию передать кое-какие распоряжения на Нептун. Мне беседа с тобой доставила массу удовольствия. Я вижу в тебе большие задатки. И не будь я Сайрус Нахикус, если через двадцать или тридцать лет я не увижу твоего имени на первых полосах газет.
      Так закончилась наша вторая беседа с банкиром Сайрусом Нахикусом.
       Написано Фомой Гряземоевым 5 марта 2281 г.