Сам Лазеля и не думал сразу тащить Кетан в постель. Он никогда не был приверженцем насилия. К тому же в его распоряжении находился целый гарем невольниц, которые почтут это за благо. К ним он и направился.
      Девушек было пятеро. Самой старшей двадцать семь, а младшей почти девятнадцать. Лазель не был охоч до излишне юных дев, да и во всех отношениях дев тоже.
      Еще издали вампир услышал веселый девичий щебет. Никто из его невольниц не тяготился своим положением, жили в холе и радости.
      Лазель неслышно вошел во внутренний двор. Все пятеро были там. Две младшие: Фарида и Амаль, пытались кормить рыбок в бассейне, черноокая Ясмин расчесывала свои роскошные волосы. Исфирь развлекала себя сластями, а самая старшая - Лейла, что-то тихо втолковывала ей. Но стоило им заметить своего господина, как все тотчас замолкли, воззрившись на него.
      – Здравствуйте, мои дорогие, - улыбнулся Лазель. - Надеюсь, всем вам понравились мои подарки.
      Девушки тут же восторженно загалдели, причем каждая старалась перещеголять другую в меру своих способностей. Но стоило вампиру слегка нахмуриться, как они тотчас приумолкли. Лазель вновь улыбнулся и проговорил:
      – Мне приятно доставить вам радость. Еще у меня есть новость - у вас появилась новая подруга. Ее зовут Кетан. Завтра вы познакомитесь.
      – Это та девушка, что была сегодня в купальне? - поинтересовалась Лейла.
      – Да, - подтвердил вампир. - И я надеюсь, что все вы будете относится к ней дружелюбно и с пониманием.
      Новость о прибавлении в штате наложниц вызвала у девушек оживление, хотя они старательно сдерживались. И мысли у всех витали разные. Но они пытались себя не выдать, так как не подобает вести себя подобным образом перед господином.
      А сам Лазель прикидывал, кого ему пригласить в свою спальню на эту ночь. Обычно он соблюдал определенную очередность, чтобы девушки не держали обид и поменьше интриговали. Но на кого упадет выбор сегодня? Для этого вампир пристальнее вгляделся в девушек, чтобы лучше понять их эмоциональный настрой.
      Картина вырисовывалась довольно определенная. У Лейлы сегодня был совсем другой настрой, у обеих младших временные трудности. Лазель-то все равно, но они считают, что это неправильно. Остаются Ясмин и Исфирь. В боевой готовности последней никогда не приходилось сомневаться. А вот Ясмин что-то беспокоило. Нет, не его известие. Похоже, кто-то из девушек сказал что-то нелицеприятное. И смех - и грех! Иногда ляпнут, не подумав. Правда, если подумают, то порой выходит еще хуже.
      Все это Лазель выяснял не ради праздного интереса и не из-за таких уж альтруистических целей. Просто питаться от той, кто готова принадлежать тебе и душой и телом, и хочет этого, несравнимо приятнее на его вкус. Правда большинство вампиров вовсе не такие эстеты или, наоборот, предпочитают охотиться на мерзавцев и подонков. Лазель порой занимался и этим, но холеные девушки были его слабостью.
      Чуть поразмыслив, сегодня он решил остановиться на Ясмин. Поэтому улыбнулся ей со словами:
      – Я жду тебя в своих покоях, - вслед за этим он развернулся и вышел. А девушка побежала к себе, наводить красоту.
      Едва хозяин вышел, как Фарида, подпрыгивая от нетерпения, проговорила:
      – Слышали? У нас появилась новая девушка! Интересно, какая она? Лейла, ты и правда ее видела?
      – Мельком, - невозмутимо ответила наложница.
      – И как? - все остальные девушки собрались вокруг нее.
      – Я же говорила, что видела ее вскользь. Девушка как девушка. Черноволосая, фигура ничего. Хотя, по-моему, излишне мускулистая. К тому же, возможно мне показалось, но она какая-то убитая вся.
      – В смысле?
      – Ну… По-моему, она очень недовольна своим положением.
      – Это она пока нашего хозяина не знает, - усмехнулась Амаль.
      – И все-таки странно, что сегодня он выбрал Ясмин, а не эту новенькую, - отметила Исфирь.
      – Да, странно, - согласились остальные. Только Лейла промолчала, оставив свое мнение при себе.
      Девушки пытались вытащить из нее еще какую-нибудь информацию, но у них ничего не получилось. Пришлось оставить попытки.
      А Ясмин, наведя красоту и надев один из своих лучших нарядов, полетела к своему господину, даже не обратив внимания на товарок.
      В принципе, все наложницы были довольны своим положением, понимая, что все могло обернуться гораздо хуже. Во всяком случае Лазель никогда не бывал с ними груб, а наоборот. У каждой ночь, проведенная с ним, оставляла лишь приятные воспоминания.
      И им было невдомек, что их хозяин практически не спал с ними, а пил кровь, так как к утру все следы вмешательства исчезали, иногда оставляя лишь легкую слабость. Так что Лазель очаровывал их, все пятеро девушек любили его, хотя он сам не отвечал им взаимностью.
      Такой уклад Лазеля устаивал, хотя ему и не нравилось слишком много времени проводить в мужском теле, о чем он периодически жаловался Ариэль. Та разводила руками и говорила, что совершенства не бывает.
      Сегодня, утолив жажду, Лазель поймал себя на мысли, что у него из головы не выходит Кетан. Ясмин свернулась рядом калачиком, погруженная в сон вампирских чар, а он думает о той, что пополнила его отряд наложниц. Правда, это еще бабушка надвое сказала.
      По тому огню, что горит в глазах Кетан, можно понять, что для нее сейчас разделить с ним, да и с кем-либо еще, ложе - худшее из зол. То, что с ней сотворили, внушило стойкое отвращение к любовным утехам.
      А девушка горячая… ей хочется мстить за себя, а не оплакивать свою участь. Да, ее можно сломать, заставить, но это ее и уничтожит.
      Раздумывая над этим, Лазель встал и направился к Ариэль. Стояла ночь - время вампиров.
      Подруга была у себя, хотя заметно, что вернулась недавно, и то, что она питалась. Для вампира заметно. Человек вряд ли бы углядел перемены. Ариэль лишь кивнула Лазель, не вставая с кресла. Тот отметил:
      – Я вижу, ты тоже времени зря не теряла.
      – Конечно. Это не в моем стиле.
      – Я только надеюсь, что это не Кетан.
      – Безусловно.
      – Вот и чудно. Кстати, как она тебе?
      – Кетан?
      – Да.
      – Ну, девушка она крепкая, и все эти шрамы и раны ее тело при должной помощи излечит быстро. А вот с душевными травмами дело куда как хуже.
      – Пережив подобное, можно и с ума сойти.
      – Согласна, хотя в этом отношении женский рассудок крепче мужского. Кетан не сошла с ума, но проблемы появились серьезные, что объяснимо. Она теперь даже не то, чтобы боится мужчин, они ей отвратительны, она их теперь ненавидит.
      – Это я заметил. Равно как и то, что она ищет способ выплеснуть эту свою ненависть.
      – Думаешь, она попытается сбежать?
      – Скажем, я не исключаю такой возможности.
      – Что ж, я постараюсь, чтобы этого не произошло.
      – Но я не хочу быть жестоким с ней.
      Ариэль потупилась, но все-таки проговорила:
      – Лазель, могу я спросить?
      – Да, конечно.
      – Почему тебя так заботит Кетан? Почему ты вообще решил купить ее?
      – Меня поразили ее воля и внутренняя сила. Она ярким пятном выделялась среди всех, кто там был. Она необычна.
      – Она так сильно запала тебе в душу?
      – Ты знаешь, да. Будто что-то указало, подтолкнуло меня к ней.
      – Любовь?
      – Не думаю. Я не влюбляюсь на пустом месте. Скорее интерес, сострадание, желание что-то исправить, влечение в какой-то мере. Тут целая гамма чувств.
      – От них до любви рукой подать, - лукаво заметила Ариэль, откидываясь на спинку кресла.
      – Я не строю никаких планов по этому поводу.
      – Ты уверен?
      – Абсолютно. Наши пути пересеклись, но это не на долго. На несколько лет, не больше.
      – Почему ты так категоричен?
      – Я просто говорю, как есть.
      – И все-таки ты собираешься ей помочь.
      – Да.
      – Но почему?
      – Потому что могу, - пожал плечами вампир. - И потому, что иначе эта девушка найдет лишь свою смерть. А это, по-моему, ужасно неправильно.
      – Скажу честно, ход твоих мыслей иногда заводит меня в тупик.
      – Почему же? - изогнул бровь Лазель. - Мне кажется, все весьма логично.
      – Скорее через чур.
      – В смысле?
      – Ты слишком рационально подходишь к любви.
      – Вовсе нет. К ней нельзя подходить рационально, это как пытаться урезонить огонь. Просто это не любовь.
      – По-моему, ты избегаешь ее, - проворчала Ариэль.
      – Нет. Она меня - возможно, но не я. Просто я не в том возрасте, чтобы при первом намеке на чувство бросаться как в омут с головой.
      Ариэль вздохнула и, словно переводя разговор на другую тему, спросила:
      – Так значит, ты будешь стараться постепенно очаровать эту девушку?
      – Очаровать? Нет, скорее попытаться завоевать доверие. Что не легко, ведь сейчас Кетан не верит никому, в особенности мужчинам. Тут предстоит большая работа.
      – И ты готов взвалить ее на себя?
      – Я уже сказал, что да. Мне интересна эта девушка.
      – Может, ты хочешь сделать ее одной из нас?
      – Это слишком далеко идущие планы.
      – И это тебя пугает?
      – Вот еще. Просто не люблю загадывать.
      – Что ж, как знаешь.
      Больше Ариэль эту тему не поднимала.

      Следующим утром девушки из сераля Лазель имели честь познакомиться с Кетан, вышедшей из своей комнаты, разведать обстановку. Разведки не получилось, так как она почти сразу же нос к носу столкнулась с девушками, коротавшими время во внутреннем дворе.
      Завидев новоприбывшую, Лейла улыбнулась и сказала, откладывая в сторону пергамент и чернила:
      – Привет. Ты, должно быть, Кетан?
      – Да, но откуда вы знаете? - насторожилась невольница.
      – О, конечно же мы знаем, - томно протянула Исфирь. - Мы ведь делим комнаты одного сераля, и все друг о друге знаем. Особенно, когда в нашем полку пополнение.
      – Не слушай ее, - посоветовала все та же Лейла. - Просто Лазель приходил вчера и предупредил о твоем появлении. К тому же я мельком видела тебя в купальне.
      Кетан поежилась от этих слов, а старшая наложница продолжила:
      – Да ты садись. Что стоишь, как столб? Угощайся фруктами, напитками. Чувствуй себя как дома. Теперь это и в самом деле твой дом.
      Кетан села, и ее тут же обступили остальные девушки.
      – А сколько тебе лет? - спросила Фарида.
      – Откуда ты? - вторила ей Амаль.
      Невольнице не хотелось отвечать, но и открыто идти на конфликт с девушками она не решилась, поэтому сухо ответила:
      – Мне двадцать четыре. Из Канди. Там меня купили.
      – Это понятно, так как в Канди самый большой невольничий рынок, - ответила Ясмина, даже скорее промурлыкала, как довольная кошка. - Но откуда ты родом?
      – Ниоткуда, - пожала плечами Кетан.
      – Как это?
      – Никто не помнит, где я родилась. Вся моя жизнь прошла попеременно в пустыне и в море. Кажется, я только и делала, что кочевала, нигде подолгу не задерживаясь. Сначала с народом отца, потом на корабле дяди.
      – А как ты стала невольницей?
      – Помолчала бы ты, Фарида, - нахмурилась Лейла, но все девушки уже выжидательно уставились на Кетан. Та вздохнула. Разговор нравился ей все меньше и меньше. Но все-таки ответила:
      – Приятели дяди меня и продали, - голос ничего не выражал, но это мертвое безразличие пугало еще больше.
      Девушки затихли. У каждой их них была в чем-то похожая история. Может, не такая трагичная, но и радостного тоже мало.
      Воспользовавшись паузой, Кетан принялась пристально изучать обстановку, пока не столкнулась с внимательным взглядом Лейлы. Старшая наложница свернула свой папирус, плавным движением поднялась с подушек и сказала:
      – Тебе, наверное, не помешает экскурсия по сералю. Идем, я покажу тебе, где тут что.
      Кетан с радостью ухватилась за эту возможность сбежать от остальных девушек. Так сказать, выбрала меньшее зло.
      – Давай начнем с сада, - с улыбкой предложила Лейла, протягивая Кетан руку. Той было все равно, лишь бы подальше отсюда.
      Едва они вышли за пределы дома, как Лейла проговорила:
      – Мне кажется, у тебя накопилось немало вопросов. Но не все ты хотела бы говорить во всеуслышанье. Я права?
      – Ну, в некотором смысле, - не стала откровенно лгать Кетан. И все равно, она больше старалась разглядывать сад, а не спутницу. Там и правда было на что посмотреть. Роскошные, благоухающие цветами аллеи, изящные фонтаны. Кто-то вложил уйму труда и средств в это великолепие.
      – Так спрашивай, - подтолкнула к дальнейшему разговору Лейла.
      – Например, Лазель, кто он? С виду европеец, а ведет себя, как султан.
      – Он и есть султан в своих землях. Полновластный хозяин. Он из очень древнего и знатного рода. А то, что европеец… Многие на востоке забывают об этом. Слишком привлекателен рынок невольников.
      – А какой он веры?
      – Наш хозяин никогда не высказывался ни об одной из религий, и нам ничего не навязывает. Вообще мы здесь можем себя чувствовать куда свободнее, чем в любом другом серале.
      На это Кетан лишь многозначительно хмыкнула. Лейла улыбнулась своей понимающей улыбкой и проговорила:
      – Мне кажется, тебе сильно досталось перед тем, как ты попала к нашему хозяину.
      – С чего ты взяла? - ощетинилась Кетан.
      – Ну, например, по твоему затравленному взгляду, тому, как ты зажимаешься и готова вызвериться на любого. Кто может видеть, тот заметит.
      – И что?
      – Просто я хочу, чтобы ты поняла, что наш хозяин хороший человек. Они никогда не обижал нас, обходился очень учтиво. Лазель хозяин добрый и заботливый, мы никогда не видели от него зла.
      – Зачем ты все это мне рассказываешь? - насторожилась Кетан, бросив на спутницу подозрительный взгляд из-под полуопущенных ресниц.
      – Я же вижу, как ты жмешься. И глаза дикие. Тебя один раз сильно напугали, или даже не просто напугали, а хуже. И теперь у тебя ненависть ко всему живому. Уверена, ты уже и о побеге думала.
      Кетан вздрогнула, как от удара. Неужели она так себя выдала?
      – Прости, - продолжила Лейла, - Но ты со своими диковатыми замашками довольно предсказуема.
      – И что? - окрысилась было невольница.
      – Ничего, - пожала плечами девушка. - Просто я хочу предостеречь тебя от глупостей. А побег - это действительно огромная глупость. К тому же, у тебя не получится.
      – Это почему?
      – Посуди сама - это остров, и он полностью под контролем Лазеля. Все жители если не любят его, то уважают, так что помощи тебе у них не найти. К тому же, как ты выберешься с острова? Об этом ты подумала?
      На все эти вопросы невольница предпочла отмолчаться, а Лейла продолжала стращать:
      – А что с тобой станет, если тебя поймают? А это непременно случится. Да, наш хозяин добр, но он не святой, чтобы заниматься всепрощением. Тем более спускать такую дерзость. А тут законы к беглянкам суровы. И свист кнута - еще не самое страшное.
      У Кетан все оборвалось внутри, она побледнела и едва не споткнулась на ровном месте. Правда Лейла истолковала такую бурную реакцию по-своему, так как сказала:
      – Вот именно. Это действительно страшно. Так что упаси тебя бог от глупостей, если, конечно, это у тебя не извращенный способ покончить с жизнью.
      – Как-то ты очень заботлива, - проворчала Кетан.
      – Просто хочу убедить, что может быть участь и похуже нашей.
      – Но это неволя!
      – Да, но весьма комфортная. Мы подчиняемся нашему господину, но во всем остальном свободны в разумных пределах. У нас есть почти все, что можно пожелать. А если нет - то можно попросить господина. Он вряд ли откажет.
      – И каждая из вас всеми способами добивается его милости, - хмуро хмыкнула Кетан.
      – Нет, не особо. Лазелю удается относиться ко всем одинаково, никого не обделяя вниманием.
      – Нужно мне его внимание! Я никогда не позволю ему к себе прикоснуться!
      – И глупо. Господин весьма нежен и обходителен в постели. Ни с одной из нас он не обошелся плохо, никто не уходил недовольной.
      – Все равно, - упрямо процедила Кетан сквозь плотно стиснутые зубы, - Лучше расскажи, кто такая Ариэль?
      – О, ты уже успела с ней познакомиться? - удивилась Лейла. Получив утвердительный кивок, она продолжила, - Это самое доверенное лицо нашего господина.
      – Но кто она ему?
      – Не известно. Может, любовница или сестра. Не нашего ума дело, в общем. Во всяком случае, Ариэль относится к господину едва ли не с материнской заботой. И всегда с ним. Даже, говорят, переодевается в мужскую одежду, чтобы всегда быть с Лазелем или его сестрой.
      – Кем?
      – У нашего господина есть сестра, хотя она редко появляется здесь. Они очень похожи. Почти как две капли воды.
      – И Ариэль о них заботится?
      – Да, а еще по большей части следит за домом, так как Лазель слишком занят, ну еще за сералем приглядывает.
      Кетан думала об этой красивой, но строгой женщине - Ариэль. Ей удалось вспомнить, что она была с Лазелем, когда ее купили. Только тогда Кетан ни за что не приняла бы ее за женщину. Странно.
      – О чем задумалась? - спросила Лейла. - Не стоит так сильно беспокоиться об Ариэль. Она строга, но справедлива. И в самом деле заботиться и о нас тоже.
      Невольница сразу вспомнила, как Ариэль приходит к ней утром и вечером, чтобы смазать раны на спине и… и в других местах, действуя каждый раз очень осторожно, даже деликатно. И ее усилия приносили плоды. Раны стремительно заживали. Правда сама Кетан воспринимала это едва ли не с ужасом. Она хотела, чтобы остались шрамы, из-за которых Лазель никогда не взглянет на нее.
      – Что ты, в самом деле? - нахмурилась Лейла, так и не поняв причину вздохов девушки. - Ну же, ободрись. Ведь в самом деле все не так уж плохо. Это довольно комфортная неволя, как я уже говорила. А ты молода. У тебя красивое лицо и волосы, да и фигура очень даже. Правда чуть излишне мускулиста… Но раз господин тебя выбрал, значит, ты ему понравилась.
      От этих слов Кетан едва сдержала еще один горестный вздох.
      Лейла, глядя на нее, покачала головой и сказала:
      – Ладно, пойдем, я и в самом деле все тут тебе покажу. Здесь много всяких закоулков, да и просто мест, о которых тебе следует знать.
      Осмотр продлился недолго, так как старшая наложница больше не задерживалась на разговорах. Давала только пояснения, относящиеся к обстановке.
      Когда девушки вернулись во внутренний двор, там уже не было никого, кроме Исфирь, задумчиво поглощающая виноград. Оставив Кетан здесь, Лейла тоже направилась к себе, сказав на прощанье:
      – Моя комната третья слева. Заходи.
      Так как общаться с Исфирь, да и с кем бы то ни было еще, у Кетан не было никакого желания, она решила уйти к себе. Правда нужную дверь отыскала лишь со второй попытки.
      Закрыв за собой, Кетан почти с ненавистью сняла чадру, которую на нее надели служанки и, вздохнув, села на диван. Облокачиваться на спинку она еще не могла - больно становилось, поэтому и спать приходилось на животе, что тоже доставляло массу неприятных ощущений. В конце концов, она и ходила-то еще не без труда! Хотя девушка должна была отметить, что мазь приносила ощутимое облегчение. И все-таки в целом Кетан ощущала себя какой-то разбитой. Да и этот разговор с Лейлой… он просто подтвердил самые мрачные подозрения. Так просто ей отсюда не уйти. Проще всего - в гробу, но этот вариант она пока не рассматривала.
      Не смотря ни на что, Кетан хотелось жить. Она и сама была не рада этой неизменной жажде жизни, но ее так и не смогли отбить. Она не могла безразлично заявлять: что воля, что неволя.
      И все-таки сейчас… сейчас в душу пробирались всевозможные страхи. Это если не считать того, что каждую ночь ей снились кошмары, такие яркие и жуткие, что она вскакивала, и ее тут же скручивало от боли, от чего кошмары казались еще реальнее.
      А почва для всяческих кошмаров и страхов была благодатная, так как Кетан нечем было себя занять. Жизнь в серале протекала медленно и размеренно. Купальня, смена нарядов да еда - вот практически и все развлечения, которые существовали для Кетан. Конечно, можно было общаться с другими наложницами, но это "развлечение" еще более сомнительное. Ну еще дважды в день заходила Ариэль, лечила ее. Вот и все.

      Так прошло неделя. Лазель ни разу не заходил. Казалось, он и вовсе забыл о Кетан, чему она только радовалась. Мазь между тем приносила свои плоды. Боль больше не терзала тело девушки, и шрамов стало вполовину меньше.
      И вот, на исходе недели, Лазель все-таки посетил свою наложницу. Невольно войдя в то время, когда Ариэль как раз заканчивала с ее спиной.
      – Вечер добрый, - заявил он, и Кетан аж вздрогнула. Его облик и голос были сама приветливость, и все равно ей было неприятно, что на нее смотрят.
      А Лазель не только смотрел. Присев на край дивана, он нежно провел по все еще оставшимся на спине шрамам, и спросил:
      – Ну, как у вас тут дела?
      – Заживление идет полным ходом, - отчиталась Ариэль. - Еще неделя, может, чуть больше, и не останется и следа.
      – Очень хорошо, - улыбнулся Лазель.
      Кетан показалось, что он обрадовался искренне, хотя она тут же напомнила себе, что радость, наверняка, вызвана тем, что можно будет пользоваться ее телом. Господин ведь говорил, что ему не нравятся шрамы. Вот и ждет, пока новая игрушка будет удовлетворять его изысканному вкусу.
      – Ты хмуришься, - оторвал ее от размышлений голос Лазеля. - Неужели я невольно сделал тебе больно? Прости.
      Он убрал руку с ее спины, и на какую-то долю секунды Кетан пожалела об этом. А господин пока не спешил уходить. Наоборот, он поинтересовался:
      – Как тебе вообще здесь, Кетан?
      – Нормально, - выдавила девушка.
      – Может, тебе что-нибудь нужно?
      – Нет.
      – Или есть какие-либо пожелания?
      – Нет.
      Лазель сокрушенно вздохнул, разве что головой не покачал, потом еще раз окинул взглядом наложницу и проговорил:
      – Пока ты еще лечишься и набираешься сил, но в перспективе… Подумай, чем бы тебе хотелось заниматься. Я не заставляю учить Коран или что-то в этом роде. Просто реши, что было бы тебе интересно. Может, танцы или игра на каком-либо музыкальном инструменте. Возможно, изучение каких-либо наук… Ты умеешь читать и писать хоть на каком-нибудь языке?
      – Да… немного… - рассеянно ответила девушка, не понимая, зачем ему все это нужно.
      – На каком языке?
      – Фарси… испанский.
      – Хорошо. Можно будет и дальше двигаться в этом направлении. Сплошное безделье слишком угнетающе действует на разум. Ладно. Неделю тебя еще будут усиленно лечить. Потом будешь на таком же положении, как и остальные мои наложницы.
      Сказав это, Лазель покинул ее комнату вместе с Ариэль. А Кетан осталась сидеть, как громом пораженная. Неделя. Всего лишь неделя, потом… От одной мысли, что будет потом, у Кетан холодело сердце. Это… это ужасно! У нее даже началась тошнота. Пришлось приложить немалое усилие, чтобы подавить ее.
      Неделя… она должна что-то придумать за это время! Что-то, от чего Лазель ее никогда не захочет. Но что?
      Первое, что пришло Кетан в голову - это какое-нибудь увечье. Лучше всего лицо. Но что именно с ним сделать? И как решиться?
      Прошла половина недели, и она, когда страхи стали невыносимыми, все-таки решилась. Утаив за ужином нож, Кетан постаралась закрыться в своей комнате. Но не успела. Ариэль пришла несколько раньше, чтобы привести ежевечернюю процедуру. Наложница успела нанести лишь легкий порез, да спрятать нож.
      Ариэль тотчас заинтересовалась, откуда у нее на лице порез. Кетан смогла лишь выдавить, что это случайно вышло. Ариэль многозначительно фыркнула и мазнула мазью по порезу. Этого оказалось достаточно, чтобы он зажил уже на следующий день.
      Едва Ариэль ушла, Кетан кинулась туда, где спрятала нож, но его там не было. Она перерыла всю комнату - нож исчез. А осталось уже два дня.
      Еще раз повторить фокус с ножом у Кетан не вышло - все служанки стали как-то пристально наблюдать за ней, словно что-то подозревая.
      Новая идея пришла неожиданно. Они с Ясмин как раз принимали ванну. После нее служанки подравнивали наложнице волосы по ее просьбе, а, закончив, повели девушку в соседнюю комнату, чтобы помочь одеться. Ножницы остались забыты среди полотенец.
      Кетан жадно схватила их. К сожалению, ножницы оказались с тупыми концами. И тут ее осенила новая идея. Лазель так хвалил ее волосы, черным водопадом спускающиеся ниже талии…
      Не поколебавшись более и секунды, так как время было дорого, Кетан с остервенением принялась резать собственные волосы так коротко, как могла. Вот уже падает на пол последняя длинная прядь. Теперь волосы у Кетан не длиннее трех пальцев, как у мальчика. Она умиротворенно роняет ножницы, и тотчас слышит гневный окрик:
      – Что ты делаешь?
      На пороге купальни стоит Ариэль. На ее лице гнев смешан с разочарованием и жалостью. Она хватает Кетан и резко поднимает на ноги. Заносит руку для удара, но почему-то его не наносит. Вместо этого возмущенно говорит:
      – Ты что, совсем с ума сошла? Зачем тебе это?
      Но на все вопросы Кетан лишь молчала. Возмущенно фыркнув, Ариэль кликнула служанок и велела им:
      – Немедленно приведите цирюльника. Может, он сможет что-то сделать… с этим, - служанки убежали, а она снова обратилась к Кетан, - После тебе все равно придется ответить за свою детскую выходку. И кому ты хуже хотела сделать?
      Цирюльник, прибежавший с таким видом, будто за ним демоны гнались, провозился два часа, и в итоге развел руками. Все, что ему удалось - это подровнять то, что осталось, чтобы остатки некогда роскошных волос не торчали во все стороны. С прискорбием сообщив, что он сделал все, что мог, цирюльник собрал свои инструменты и удалился.
      Возмущенно фыркнув, Ариэль схватила Кетан за руку и потащила в комнату невольницы. Сопротивляться было бесполезно - хватка изящной руки оказалась железной, а сила просто нечеловеческой.
      Когда они оказались в комнате, Ариэль холодно проговорила:
      – Я все понимаю, тебе многое пришлось пережить, но подобные детские выходки… Сначала с лицом, теперь вот это… Если ты ведешь себя, как дитя, то и наказывать тебя нужно, как ребенка!
      С этими словами она достала розги, добавив при этом:
      – Есть такая присказка: не доходит через голову - дойдет через задницу, - странно было слышать подобную грубость из ее уст, но Кетан было не до того. Она просто стояла, как вкопанная, и не успела никак среагировать.
      Ариэль ловким рывком повалила ее на диван лицом вниз и приступила к экзекуции. Очень умело, надо сказать. Вампирша знала, что розга не плеть, она не оставляет таких страшных следов, особенно если действовать как надо. Зато эффект должен получиться требуемый. Во всяком случае, Ариэль надеялась на это. А Кетан лежала, стиснув зубы, и клянясь себе, что не произнесет не звука.
      Вампирша успела нанести лишь одиннадцать ударов, когда в комнату вошел, да почти ворвался Лазель. Взгляд его был не то, чтобы гневным, но недовольным. Закрыв за собой дверь, он тоном, не терпящим возражений, заявил: