Глава 16

Едва Бентли остановил ландо у дома леди Матильды, Райордан спрыгнул вниз и помог спуститься Адриане. Та метнулась к дверям и принялась лихорадочно стучать молотком. Райордан тем временем протянул руку Саманте.

Адриана услышала торопливые шаги, и на пороге вырос дворецкий, энергичный мужчина лет сорока. Узнав Адриану, он поклонился, отступил и распахнул двери шире, чтобы пропустить и ее, и мужчин, несущих раненого.

— Ходж, нам срочно нужен врач, — встревожено объявила Адриана. — Вы знаете, кто более всего известен в Бате? Лорда Рэндвулфа ранили в спину. Надо обработать рану.

— Есть один врач, которого леди Матильда высоко ценит, миледи. Я немедленно пошлю за ним своего сына. — Он оглянулся и, заметив стоявшего поодаль мальчика лет двенадцати, велел: — Калеб, ты здесь лучший наездник. Поезжай к мистеру Франклину Крофту и попроси немедленно приехать.

— Сейчас еду, папа. То есть да, сэр!

Адриана, приподняв юбки, бросилась наверх, показывая дорогу. Ее тетя занимала самую большую в доме спальню. Родители поселились в одной из комнат для гостей. Оставалась только комната самой Адрианы, куда и принесли раненого.

— Не следует ли постелить старые простыни, чтобы не запачкать тонкое белье тети Тилли? — спросила она дворецкого.

Тот, предвидя нечто в этом роде, кивнул как раз в тот момент, когда вошла горничная с грудой поношенных простынь. Адриана наскоро помогла ей расстелить их поверх матраца, и мужчины, опустив Колтона на постель, принялись расстегивать его жилет. Ходж, строго блюдя приличия, прошептал Адриане:

— Миледи, это зрелище не для молодых девушек. Я должен настоять, чтобы вы и леди Берк удалились вниз и предоставили нам раздеть его светлость. Ранее ваша тетя была так добра, что помогала доктору Крофту лечить вернувшихся с войны солдат. Я неоднократно присутствовал при этом и знаю, какие инструменты потребуются, чтобы вынуть пулю. Поэтому и приказал слугам прокипятить все необходимое и приготовить бинты. Будьте уверены, его светлость в надежных руках. Доктор Крофт — прекрасный врач и не раз спасал тяжело раненных. Могу сам засвидетельствовать, что он творит настоящие чудеса. А теперь прошу вас идти вниз, выпить немного портвейна, чтобы подкрепиться, и подождать доктора Крофта.

Адриана, не решаясь уйти, оглянулась на Колтона, но Саманта потянула ее к выходу.

— Пойдем, дорогая. Ходж прав. Мужчины все сделают как надо. Они более сведущи в подобных делах. Не то что мы. Ты же помнишь, как мы плакали от бессилия, видя мучения искалеченных животных, но вылечить их чаще всего не умели и нашим отцам приходилось избавлять бедняг от страданий.

— Но если он очнется и позовет меня…

— Мужчины скажут ему, что ты осталась внизу и вернешься, как только разрешит доктор Крофт, — утешила Саманта.

Предсказания Ходжа сбылись: четверть часа спустя Калеб привез доктора. При виде дам пожилой человек вежливо коснулся полей шляпы и поспешил наверх.

— Мне нужно крепкое спиртное, чтобы очистить рану и напоить пациента до полной потери сознания, — бросил он на ходу. — В доме есть что-то в этом роде, молодой человек?

— По-моему, сэр, отец уже принес все, что потребуется.

— Превосходно. В таком случае отведите меня к пациенту, — потребовал доктор.

Адриана поняла, что идет следом, только когда Саманта положила руку ей на плечо. Словно очнувшись, она просительно посмотрела на подругу. Но Саманта решительно покачала головой.

— Мы должны молиться и довериться врачу, Адриана. Больше ничего нельзя сделать.

Прошло почти полтора часа, прежде чем доктор Крофт наконец вышел из спальни с перекинутым через руку пальто и, опустив засученные рукава, стал спускаться. Адриана ринулась к лестнице и побелевшими от напряжения пальцами стиснула перила, одними глазами умоляя дать ответ. Немолодой врач ободряюще улыбнулся:

— Должно быть, вы та девушка, которую все последние полчаса требовал привести пациент.

— Он жив! — радостно вскричала девушка. Подбежавшая Саманта обняла ее за плечи.

— Разумеется, — спокойно кивнул доктор Крофт. — За годы моей практики я потерял не слишком много пациентов, а этот даже не относится к числу тяжелых. Это стало ясным, когда он начал ругать меня на все корки. Особенно ему не понравилось, что никто не подумал выполнить его повеление и привести вас наверх. Зато злость помогала ему держаться.

Слегка улыбнувшись, доктор Крофт вынул свинцовый шарик, покатал между пальцами и протянул Адриане.

— Думаю, вы захотите сохранить это на память, чтобы показывать детям и внукам, сопровождая рассказом о том, как их отец и дед не издал ни звука, когда извлекали пулю. Редко приходится наблюдать подобное мужество! Начал сыпать проклятиями, только узнав, что вас не позовут.

— Он потерял много крови и лишился сознания в экипаже по пути сюда, — нерешительно пробормотала Адриана. — Это очень плохо?

— Ну, крови он потерял не так уж много, а лишился сознания от слабости и боли. Но все обойдется, если рана не загноится, а я сделал все возможное, чтобы это предотвратить. Пуля не задела важных органов, и он скоро поправится. Кстати, что это за разговоры насчет сегодняшней свадьбы?

— Видите ли, — пробормотала Адриана, — сэр Гай пообещал прислать своего отца — священника с брачной лицензией от его преосвященства. Но я не уверена, что он сдержит слово.

Доктор Крофт покачал головой.

— Вот что я вам скажу, миледи: в любом случае постарайтесь удержать парня в постели, особенно если не собираетесь выходить за него сегод…

Стук в дверь заглушил его слова. Калеб побежал открывать. На крыльце стоял высокий человек в черном одеянии с белым воротничком.

— Я преподобный Уильям Далтон. Меня прислал сын со специальным разрешением на брак. Какую-то пару потребовалось срочно обвенчать.

Узнав доброго доктора, священник слегка покраснел и неловко пробормотал:

— Добрый вечер, Франклин. Искренне надеюсь, что я не слишком запоздал. Ребенок уже родился?

Доктор Крофт, весело смеясь, пригласил преподобного Далтона войти.

— Успокойтесь, Уильям. Меня вызывали сюда осмотреть тяжело раненного мужчину. Никаких рожениц тут нет. По-моему, пара, решившая обвенчаться, была обручена целых шестнадцать лет. Не находишь, что это слишком долго и что им давно пора пожениться?

— Вы вполне правы, — облегченно вздохнул священник. — В таком случае, может, начнем церемонию? Моя жена просила как можно скорее вернуться в зал для приемов. Она не слишком любит развлекать важных гостей в мое отсутствие.

— Боюсь, вам придется проводить церемонию наверху. Я запретил пациенту покидать постель следующие несколько дней, а лучше всего неделю. И хотя нас никто не представил друг другу официально, думаю, это и есть невеста. Леди Адриана.

— Что же… — задумчиво протянул священник, — может, лучше отложить свадьбу, пока жених не поправится? Вряд ли пристойно проводить церемонию, когда один из брачующихся лежит в постели.

Доктор Крофт покачал головой.

— Его светлость настаивает на том, чтобы их повенчали именно сегодня. И на вашем месте, Уильям, я бы не стал противоречить. Нрав у него горячий, и кто знает, на что он отважится, если пойти против его воли. Должно быть, схватки с французами сильно расширили его словарный запас. Ни один порядочный английский джентльмен не знает подобных слов!

— Понятно, — встревожено вдохнул священник. — Что же, ничего не попишешь.

Очевидно, к тому времени, когда остальные вошли в спальню, терпение Колтона подходило к концу, ибо он свирепо хмурился, как разгневанный тиран. Простыня, которой его прикрыли, незаметно сползла, обнажив пупок и тонкую линию волос, исчезающих внизу живота.

Его преподобие покраснел как рак при виде подобного неприличия и надулся еще больше, когда невеста поспешила к кровати и сжала протянутую ей загорелую руку.

— Не можете ли вы найти какое-нибудь покрывало, чтобы укрыть раненого? Не забывайте, здесь леди! Перси тихонько хмыкнул.

— Одна из них его сестра, ваше преподобие, а другая вот-вот станет женой. Не вижу, какой тут смысл.

— Вряд ли пристойно проводить свадебную церемонию в подобных обстоятельствах, — окончательно вышел из себя Далтон. Мало того, что его светлость почти голый, так еще и ведет себя по отношению к невесте как дикарь!

Развеселившийся Перси внял умоляющим взглядам жены и, пожалев багрового священника, прикрыл одеялом жениха. Колтон ничего не замечал. Все его внимание поглощала невеста.

— А твои родители? — прошептал он. — Они еще не приехали?

— Остались в зале для приемов вместе с дядей Алистером и тетей Тилли. Им скажут, что я вернулась домой, но ничего более.

— Не будет ли это для них слишком большим сюрпризом? — усмехнулся Колтон.

Адриана неожиданно принюхалась. Сильный запах спиртного подтвердил ее подозрения.

— Ты достаточно трезв, чтобы знать, что делаешь, любовь моя? Не желаю, чтобы позже ты жаловался на обман. Может, стоит отложить свадьбу, пока ты не освободишься от действия бренди и снова встанешь на ноги?

— Ни за что! Не хочу тебя потерять, — объявил Колтон, бросая взгляд на Райордана. Тот держался молодцом, хотя глаза заметно потухли. — И потом у меня сильные соперники. Так что нельзя медлить ни минуты.

Уверенная в том, что поступает правильно, как велит ей сердце, Адриана, стоя у постели, с повлажневшими глазами, повторяла брачные обеты. За руку ее держал тот, которому она была обещана много лет назад, и, хотя лорда Седжуика уже не было в живых, девушка всегда будет помнить, что только его прозорливость помогла заключить этот союз. Если бы не контракт, Адриана наверняка забыла бы о Колтоне и приняла бы предложение Райордана. Но была бы она так счастлива, как теперь? Кто знает?

Когда священник попросил кольцо, среди собравшихся началась суматоха, поскольку об этой мелочи все благополучно забыли. К счастью, на мизинце у Колтона был перстень с фамильной печаткой, хоть и оказавшийся чересчур большим для тонкого пальчика невесты. Но Колтон все же надел его, повторяя за священником:

— Этим кольцом обручаюсь я тебе… Слезы струились по лицу Саманты. Дождавшись конца церемонии, она крепко прижала к себе новобрачную.

— Наконец-то мы стали настоящими сестрами! Среди поздравлений прозвучал только один серьезный голос:

— Милорд, я прошу вас быть осторожнее и не покидать постели. У вас двоих еще будет время… э… познакомиться поближе.

Перси, не выдержав, разразился хохотом.

— И что вы предлагаете ему, доктор Крофт? Оттолкнуть собственную жену, после того как получил законное разрешение уложить ее в постель? Даже святой на такое не отважится, особенно если дама так же красива, как его невеста! А ведь, пусть мой зять не слишком обидится на откровенные слова, до святого ему ой, как далеко!

— Перси, хоть раз в жизни веди себя прилично, — упрекнула Саманта, краснея. — Ты даже меня смутил, не говоря уже об Адриане!

Адриана в самом деле поспешно отвернулась, но Колтон радостно заулыбался, вполне согласный с такой оценкой своего характера. Да, святым он никогда не был, но если учесть, что теперь его сердце полностью принадлежит одной женщине, существует полная возможность, что святость еще осенит его своим крылом.

А пока что он притянул к себе Адриану и припал к ее губам горячим долгим поцелуем. Когда она отстранилась, Райордана в комнате уже не было.

— Постараюсь, не слишком переутомляться, доктор, — с ухмылкой пообещал Колтон, — но и только.

Врач сокрушенно развел руками, поняв, что спорить с его светлостью смысла нет. Да и не стоит. Перси прав: красота девушки кого угодно сведет с ума.

— Тем не менее будьте осторожны. Насколько мне известно, в битвах с Наполеоном вы показали себя настоящим героем, но теперь слабы, как новорожденный ребенок. Я оставлю порошки и расскажу Ходжу, как смешивать их с водой и накладывать на рану. Лучше всего делать это четыре раза в день, чтобы предотвратить нагноение. Завтра я вернусь для осмотра и, если вам станет хуже, отошлю вашу жену подальше отсюда, чтобы никто не мешал вам поправляться.

— Я буду следовать всем вашим указаниям, сэр, — поклялся Колтон, — поскольку не перенесу разлуки с женой.

Наконец новобрачные остались одни, но Адриана, приняв совет доктора близко к сердцу, решила:

— Я переночую внизу, чтобы тебе было спокойнее.

— Ну уж нет, мадам, — многозначительно улыбнулся Колтон, — мы муж и жена и будем спать в одной постели, и если я не найду способа любить вас, не растревожив рану, значит, просто буду всю ночь держать свою любовь в объятиях. И не трудись раздеваться где-то в другом месте или накидывать ночную сорочку, иначе мне придется отправиться на поиски или самому снимать проклятую тряпку. Представляешь, жена, что тогда поднимется? Я слишком долго ждал, чтобы удостовериться, действительно ли видение, представшее передо мной в старой ванной комнате, настоящее или всего лишь плод моего воображения. Если последнее верно, я благодарен Богу за то совершенство, которое мысленно создал. Если же ты существуешь на самом деле, я стану держать прекрасное видение в объятиях, как жаждал с самого своего возвращения домой.

— Как хотите, милорд, — пробормотала Адриана, счастливая тем, что они наконец вместе.

Эти сияющие теплом и нежностью глаза неотрывно смотрели на нее пока Адриана расстегивала ожерелье. Но замочек не поддавался.

— Помоги мне, — попросила она, встав на колени перед кроватью. Но Колтон приподнял ее подбородок и погладил по голове.

— Забудь про ожерелье, любимая, и поцелуй меня. Я так давно мечтал об этом, но боялся, что ласки заведут нас слишком далеко. И вот теперь можно не опасаться, что ты забеременеешь. Я изголодался по вкусу твоих сладких губ.

У Адрианы закружилась голова при воспоминании о том поцелуе в ночь осеннего бала. С тех пор он изредка прикасался губами к ее щеке или лбу. И ничего больше. Поднявшись, она медленно сбросила туфли. Колтон откинул покрывало и призывно похлопал по краю кровати. Подчинившись его молчаливому приглашению, она присела. Он поднял подол ее платья и жадным взором уставился на темные шелковые чулочки, кокетливо подвязанные черными кружевными подвязками.

— Разве мать не говорила тебе, что нельзя подглядывать за дамами?

Вместо ответа Колтон провел рукой по ее бедру.

— Ничего не могу поделать. Меня слишком тянет к тебе. Ах, дорогая, я в жизни не встречал такого совершенства!

Адриана, улыбаясь, пробежала пальчиками по темным завиткам, покрывавшим его грудь.

— Поверьте, сэр, вы и сами недалеки от совершенства.

Повинуясь безмолвному приказу, она перекинула через него стройную ножку и уселась верхом. Скоро их губы слились в страстном поцелуе. Колтон требовал, опалял жаром, наслаждался нежной сладостью, пока Адриана не ослабела от ласк. Но он не отступал, продолжая осыпать ее поцелуями.

Наконец Адриана с трепетным вздохом отстранилась.

— От твоих поцелуев голова кружится, а сердце вот-вот выскочит из груди.

Его рука скользнула по ее груди, и Адриана задохнулась от острого наслаждения. Он медленно перекатывал ее сосок между пальцами, и она выгнула спину, с силой налегая на его ладонь, и дрожа от предвкушения.

— Ты прекрасна, любовь моя, — хрипло пробормотал Кол-тон, оставляя на ее шее дорожку поцелуев, — но на тебе слишком много одежды.

— Зато на тебе — нет, — дразняще улыбнулась она, жадно разглядывая широкие плечи бугрящиеся мускулы, а когда стала целовать, Колтон тихо вздохнул, пораженный ее нежностью.

Адриана, приподнявшись на локте, посмотрела ему в глаза со всей годами сдерживаемой, почти безумной страстью.

— Я люблю тебя, Колтон Уиндем. Всегда любила и буду любить. В детстве ты был моим идолом. И теперь, когда стал мужем, хочу быть едина с тобой, стать частью тебя, узнать так, как никогда не знала раньше.

Вместо ответа Колтон притянул ее лицо к своему, и скоро оба снова потерялись в поцелуях. Его ладонь легла чуть выше того места, где чернела узорчатая подвязка.

— Мадам, — пораженно прошептал он, — на вас нет панталон!

Адриана вспыхнула, боясь, что он сочтет ее безнравственной.

— Юбка была такой узкой, что панталоны некрасиво под ней бугрились, поэтому пришлось их снять. Я просто не думала, что это обнаружат. Я выгляжу распутницей в ваших глазах, сэр?

— Оставьте такие мысли, мадам, — хмыкнул Колтон. — Я одобряю ваше решение. Это облегчит мне предстоящее дело.

— Какое именно, милорд? — кокетливо осведомилась она.

— И вы еще спрашиваете? Прежде всего раздеть вас. А потом сделать наконец своей. Чем скорее мы перейдем к последнему, тем я стану счастливее.

Его пальцы ловко пробежали по бесчисленным пуговкам на спинке платья, и девушка, поспешно освободившись от шелкового плена, бросила платье на стул. Белая атласная сорочка упрямо льнула к спелым грудям, кружева кокетливо прикрывали соблазнительные розовые вершинки.

— Вам никто не говорил, как вы прекрасны без одежды, мадам?

— Только вы, милорд, — улыбнулась Адриана.

— Поверьте, дорогая жена, я успел стать вашим самым преданным обожателем, — прошептал Колтон, спуская кружевные бретельки с округлых плеч. Скользкий атлас с тихим шорохом лег на ковер. Сильные руки подхватили Адриану. Губы завладели ее губами. Еще секунда, и Колтон вжался лицом в ложбинку между белоснежными холмиками и блаженно прикрыл глаза, благодаря Бога за то, что жив и женат наконец на женщине, завладевшей ее мыслями и сердцем.

— Я рада, что ты до сих пор не решался показать, как приятно лежать нагой в твоих объятиях, — промурлыкала Адриана. — Иначе я, возможно, сдалась бы с самого начала.

— Лучшее еще впереди, дорогая, и теперь, когда ты моя жена, все будет куда чудеснее, — выдохнул он, гладя бархатистый живот. Его пальцы нырнули во влажную женственную мягкость, заставляя Адриану извиваться в экстазе. Ее бедра словно по собственной воле медленно разошлись, и, когда новые ощущения обрушились на нее, девушка задохнулась, не зная, что с ней творится. Теперь уже не только щеки, а все тело запылало.

— То, что ты делаешь, не может быть приличным, — прошептала она, — и если не прекратишь, я просто растаю.

— Для мужа вполне позволительно знать все тайные местечки, которые прятала до сих пор жена, сердечко мое. Разве тебе не нравится?

— Очень, — едва слышно пролепетала она.

То, что на ней одни лишь чулки, а остальное тело открыто его взглядам, казалось немного смешным, и поэтому Адриана попыталась снять чулки. Но Колтон мягко остановил ее.

— Оставь, любовь моя. Я хочу чувствовать твое тело.

Он отбросил простыню, безмолвно повелевая Адриане прижаться к нему, но она потрясение уставилась на доказательство его мужественности, гордо поднимавшееся из поросли темных волос.

— Это творится со мной всегда, стоит лишь увидеть тебя, любимая. В таком состоянии я был с самого осеннего бала, и не будь наших спутников, я бы делал с тобой все, что пожелаю, каждый раз, когда мы оказывались бы наедине… в экипаже или в любом другом месте.

Адриана оторопела.

— Но я думала, что ты специально брал с собой Саманту и Перси в доказательство своего джентльменского поведения… чтобы потом с чистой совестью разорвать наши отношения.

Колтон с тихим смехом покачал головой.

— Мне было невероятно трудно смотреть на тебя и не дотрагиваться. А застать наедине было бы несомненным несчастьем. Я уже представлял, как мы стоим перед алтарем, после того как твой живот набух нашим ребенком.

— Но я считала, что ты не хочешь меня! — выпалила Адриана.

Колтон взял ее ладонь и сомкнул на своей пульсирующей твердости, чем вызвал испуганный вскрик жены.

— Разве это не доказательство моего желания, дорогая? Я же сказал, что в этом состоянии пребывал с самого начала ухаживаний за тобой. И стал уже побаиваться, что превращусь в евнуха!

— Но твоя рана! Как же ты…

— Не думай об этом, любимая. Я мог бы стоять одной ногой в могиле и по-прежнему желать тебя.

— Тебе следовало бы послушать совета доктора, — предупредила она, когда Колтон прижался к ней.

— Тебе придется проделать всю работу и позволить мне пожинать наслаждение, — уговаривал он с лукавой улыбкой.

Адриана, улыбаясь, провела пальцем по его губам.

— Но тогда ты должен показать мне, что делать! Он стащил с нее подвязку с чулком, и Адриана приподняла стройную ножку, чтобы ему было удобнее.

— Обязательно, любимая, но сначала я должен тебя подготовить.

— Хочешь, чтобы я сняла второй чулок?

— Угу, — пробормотал он, расстегивая ее колье. — И серьги тоже. Умираю от желания прикусить твое ушко.

Адриана, хихикнув, убрала серьги, и его ладонь снова легла на ее грудь.

— У тебя ужасно странные капризы, Колтон Уиндем.

— А у тебя впереди целая жизнь, чтобы с ними познакомиться. Но сейчас впереди нас ждут истинные удовольствия.

— А именно?

Она ловко подняла ножку и, стащив второй чулок, подбросила в воздух.

— Собираюсь пересечь последний мостик, прежде чем мы соединимся, любимая.

Адриана притихла, наслаждаясь каждым блаженным трепетом, каждым ослепительным восторгом, которые дарил ей муж. Но когда он накрыл губами ее грудь и принялся сосать, она едва не лишилась чувств от экстаза и принялась робко ласкать его вздыбленную плоть. Колтон тихо застонал.

— Пожалуйста, милый… я больше не вынесу. Не нужно больше ждать, умоляю.

— Я не буду ждать, дорогая. Теперь ты готова для меня, — прошептал он. Капельки росы на его пальцах служили тому подтверждением.

Откинувшись на подушки, он смело встретил ее вопросительный взгляд и хитро улыбнулся.

— Я слышал, дорогая, что иногда ты ездишь на Улиссе без седла. У меня есть лука, но седла тоже нет. Ты достаточно храбра, чтобы попробовать? В первый раз это больно.

— Но отказаться я не могу. Никогда не чувствовала себя такой… распутной.

— Между мужем и женой нет ничего запретного, дорогая. Это честное желание, и я хочу тебя больше всего на свете. Адриана поднялась на колени и оседлала его.

— Боготворю тебя телом своим, — прошептала она.

Не сводя с нее жадных глаз, он медленно вводил свой меч в узкие ножны. Адриана дрожала как в лихорадке, но, набравшись храбрости, одним решительным движением вобрала его в себя. Оба одновременно вскрикнули. Поглощенный ее женским теплом, Колтон опустил веки, наслаждаясь радостью единения с любимой женщиной. Он хотел подождать, дать боли от вторжения время улечься, но она уже пустилась вскачь, как на своем Улиссе, забыв обо всем, и он тоже не смог сдержаться. Волны слепящего блаженства сначала накрыли их с головой, а потом вознесли к самым звездам.

Гораздо позже, когда Адриана уже дремала, припав к мужу, он вдруг тихо прошептал:

— Как вы, мадам? Все еще не оправились от боли? Или уже обо всем забыли?