Бирмингемы - Нерешительный поклонник

— Лорд Рэндвулф тоже был героем на войне, — сообщила она Джошуа. — Сражался, чтобы спасти нашу родину от французов, которые решили нас завоевать.

— Я тоже хочу быть героем, — вставил Джеремия, прижимаясь к Адриане и показывая пальцем на Колтона. — Как он. Тогда и у меня будет такая же карета.

Колтон тихо засмеялся.

— Я тоже буду героем, — решила маленькая Сара, но тут же фыркнула, когда Адриана пощекотала ее подбородочек. — Как красивая леди.

С этими словами она спрятала личико на груди Адрианы, лукаво посматривая одним глазом на Колтона.

— Да, леди в самом деле героиня, — согласился тот. — Не только бесчисленное множество диких животных, но и трое сирот. В вас сильно развит материнский инстинкт, дорогая Адриана.

Девушка мгновенно вспыхнула и, стараясь скрыть смущение, посадила девочку на колени и принялась укладывать золотистые локоны.

— Ты такая хорошенькая, Сара. Твой отец наверняка гордился бы тобой, как Джошуа и Джеремией.

— Да, так и папа говорил, — кивнул Джошуа, вытирая слезы. — Только лучше бы он не был героем и оставался с нами.

Колтон сжал руку мальчика, и тот, разразившись слезами, бросился ему на грудь. Колтон обнял малыша и, не пытаясь уберечь мундир, позволил ему выплакать горе.

Немного людей пришли на службу. Очевидно, усопшая не пользовалась любовью и уважением соседей. Собравшиеся в один голос превозносили убитого мужа и осуждали умершую жену, честя ее ленивой неряхой и пьяницей, морившей детей голодом и державшей под замком в сырой грязной лачуге. Все громко удивлялись переменам, произошедшим с малышами за столь короткое время. Колтон и Адриана наперебой расхваливали чету Абернати, самоотверженно заботившуюся о сиротах. Они сразу обратили внимание, что дети постарше, прожившие у Абернати несколько лет, горячо любили приемных родителей, называли папой и мамой и были хорошо воспитаны.

Когда служба закончилась, супруги пригласили Колтона и Адриану на ужин. Колтон хотел было отказаться, зная, в каких стесненных обстоятельствах находятся Абернати, но Адриана шепнула, что ее отец позаботился о том, чтобы эта большая семья никогда не нуждалась в еде, а кроме того, миссис Абернати изумительно готовит и тот, кому удается попробовать ее стряпню, может считаться счастливчиком.

Вечер прошел на редкость весело. Старшие дети наперебой рассказывали забавные истории, на радость гостям и родителям. Маленькая Сара хихикала вместе с остальными, хотя вряд ли понимала что-то, зато во всем подражала прекрасной леди, за которой следила обожающим взглядом.

Когда экипаж Уиндемов наконец покатил по освещенной луной дороге, Адриана сочла себя обязанной поблагодарить Колтона за все, что тот сделал и сделает для детей.

— С вашей помощью, милорд, — заключила она, — они вырастут хорошими людьми.

— Ну что я такого сделал? — отмахнулся он. — Это вам и Абернати следует петь хвалы, а не мне.

— Абернати — прекрасные люди, и все же вы были щедры и великодушны в отличие от многих наших соседей.

— Если я и проявил милосердие, Адриана, то лишь по вашему наставлению. Что же, вы с Самантой, вероятно, сумеете пробудить во мне великодушие.

— А может, вы просто ждали случая проявить эти прекрасные качества, милорд? — усмехнулась Адриана.

— Большую часть своей жизни я провел, не обращая внимания на подобные тонкости, — признался он. — Всего за два дня я узнал о сострадании больше, чем за все прошлое существование. Вы вызвали во мне эмоции, на которые я считал себя попросту неспособным. Некоторые я высоко оценил. Остальные все еще пытаюсь сдержать.

— Позвольте узнать, какие именно? — спросила Адриана, подозрительно щурясь.

— О, не ломайте свою прелестную головку над всякой чепухой, — посоветовал Колтон с ухмылкой. — Я должен хорошенько над этим поразмыслить, прежде чем передать в ваши руки такую власть.

— Вы говорите загадками или издеваетесь, — заключила девушка. — Я ничего такого не сделала, и все же вы хотите заставить меня поверить, будто я каким-то таинственным образом повлияла на вас или совершила еще какое преступление. Вы опять дразните меня, как когда-то в детстве, а это нечестно.

— Вижу, вы не слишком доверчивы, дорогая. Но неужели не можете понять, что испытывает мужчина, подобный мне, в присутствии столь прекрасной женщины?

Адриана поняла, что настала пора узнать, далеко ли до Уэйкфилда. Глядя в темноту за окном, она пыталась спросить о чем-то, но язык не повиновался. Пришлось откашляться и попытаться еще раз:

— Случайно, не знаете, где мы сейчас находимся?

— Вам нет нужды бояться, Адриана. Как бы сильно мне ни хотелось овладеть вами прямо здесь, я не стану принуждать вас ради простого удовлетворения похоти. Все же надеюсь, что в будущем вы окажетесь более восприимчивы к знакам моего внимания. Я могу быть невероятно убедительным, когда вижу редкий и красивый приз, которым отчаянно стремлюсь завладеть.

Адриана, краснея, встретила взгляд смеющихся серых глаз:

— Вы, похоже, очень уверены в себе милорд.

— О, могу только представить, до чего столь необыкновенной женщине, как вы, должны надоесть бесконечные объяснения в любви. Должно быть, вы задаетесь вопросом, чем мои излияния отличаются от остальных. С первого взгляда — ничем. Но в постели… я давно уже усвоил, что в любом занятии требуются умение и искусство. — Колтон небрежно пожал плечами. — Взять для примера военное дело. На полях сражений, где мне пришлось отстаивать честь свою и страны, я познакомился с ремеслом воина. Существует также искусство близости, которую делят мужчина и женщина. Это еще не означает, что мы должны оказаться в одной постели, но если такое случится, уверяю, Адриана, я буду нежен с вами и дам вам наслаждение, прежде чем получить свое. Стану лелеять вас, как нечто редкостное и драгоценное, ибо другой такой, как вы, нет на земле. Увидев вас в ванне, я понял, что не успокоюсь, пока вы не будете принадлежать мне. Вы, словно крепкое вино, ударили мне в голову. Никогда еще я не жаждал женщину так, как жажду вас. И вы, должно быть, это уже знаете.

Не совсем понимая смысл его речей, Адриана решилась попросить объяснений, хотя считала, что Колтон вряд ли осмелится сделать предложение. Недаром он с самого начала противился подписанному родителями договору.

— Значит ли это, что вы согласны на помолвку? — уточнила она.

Колтон опустил глаза на изящный набалдашник трости и принялся обводить пальцем затейливый резной узор.

— Я этого не говорил, Адриана.

— И все же ищете моей благосклонности, не так ли? — безжалостно допытывалась она.

— И это не совсем так, — промямлил Колтон, чувствуя приближение грозы.

Адриана прижала ко лбу дрожащие пальцы, пытаясь еще раз воскресить в памяти услышанное.

— В таком случае что вы имели в виду? Боюсь, я не совсем верно уловила смысл.

— Я не собираюсь взять вас против вашей воли, дорогая, но многое отдал бы, чтобы вы стали моей.

Боже, какая наглость! Он еще нахальнее, чем она воображала!

— И вы действительно считаете, что я лягу с вами без церковного благословения? — взорвалась она. Негодяй! — Я похожа на сумасшедшую? Я прекрасно помню, как скоро после свадьбы забеременела Жаклин! Будь я настолько глупа, чего, разумеется, нет и в помине, в два счета накликала бы на себя несчастье!

Колтон только головой покачал. Видно, ее куда больше волнует нежеланная беременность, чем перспектива оказаться в постели мужчины до брака!

— Я бы сделал все, чтобы предотвратить такую беду, — уговаривал он. — И смог бы подарить вам неземное блаженство!

Но ответом послужил разъяренный взгляд.

— Мэлора предупреждала, что с вами небезопасно ездить в экипаже, а я, глупая, не послушала ее. В следующий раз буду умнее. Но ее предсказания, к сожалению, сбылись едва ли не в точности.

Но тут, к полнейшему разочарованию Колтона, ландо свернуло на подъездную аллею Уэйкфилд-Мэнора. Едва Бентли остановил лошадей, Адриана, не дожидаясь, пока Колтон протянет ей руку, спрыгнула на землю и помчалась к крыльцу. Колтон последовал за ней так быстро, как позволяла раненая нога.

Мэлора, давно уже высматривавшая экипаж в окно, подобрала юбки и метнулась к двери, обогнав Чарлза.

— Я думала, вы никогда не вернетесь! — объявила она, вглядываясь в сестру, в тайной надежде увидеть беспорядок в одежде последней. Тогда можно будет с чистой совестью отправиться к матери и доложить, что с Адрианой что-то неладно.

— Мы ужинали у Абернати, Мэлора, — холодно объявила Адриана, — а потом сразу же отправились домой. И если ты гадаешь, изнасиловали ли меня в экипаже, можешь не надеяться. Ничего не было и быть не могло.

Мэлора от изумления открыла рот. Колтон смущенно кашлянул и уставился на окаменевшую блондинку. В этот момент до него наконец дошло, что второй такой женщины, как Адриана Саттон, нет на земле. Похоже, впредь ему придется быть куда деликатнее в выражении своих намерений, если он действительно желает близости с леди, не обременяя себя брачными обетами.

Задумавшийся Колтон не сразу сообразил, что блондинка недоуменно смотрит на него, очевидно, возмущенная недопустимым для джентльмена поведением. Наконец Колтон опомнился и промямлил:

— Добрый вечер, Мэлора…

— Мэлора, зайди в дом, — сухо перебила Адриана. — Лорд Колтон не может остаться. Ему необходимо срочно ехать в Рэндвулф-Мэнор.

После такой пощечины у Колтона не осталось иного выбора, кроме как кивнуть:

— Увы, это правда. Я не могу остаться.

— Доброй ночи, милорд, — процедила Адриана, и в следующую секунду дверь захлопнулась прямо перед его носом. Колтон невольно поморщился.

Приближаясь к ландо, он заметил любопытный взгляд Бентли, немедленно, впрочем, отвернувшегося. Однако старик долго не выдержал и время от времени продолжал поглядывать на хозяина.

— Вы что-то хотите мне сказать? — не выдержал он, хмурясь.

— Ну… то есть… нет, сэр… видите ли… леди Адриана… э… она иногда бывает маленько своенравна… сэр…

— Да, и что из этого?

Опасаясь оскорбить хозяина, кучер нервно поежился.

— Я… видел… как ее светлость… э… ужасно сердилась… когда какой-нибудь малый… э… позволял себе…

— То есть пытался вольничать с леди? — уточнил Колтон.

— А… ну… да, может, и так, милорд, — выдавил Бентли. — Я слышал, что сказала леди, когда бежала к дому, милорд. Почти то же самое, как в ту ночь, когда подбила парню глаз своей сумочкой. Стоит миледи расстроиться, и она начинает размахивать этой самой сумочкой направо и налево, и, даю слово, милорд, знает, как ей действовать. Ваша сестрица может это подтвердить. Видела все собственными глазами. Она и мистер Перси.

Колтон задумчиво повертел трость.

— И вы предлагаете…

Бентли снова неловко поежился.

— Я бы не посмел ничего предлагать, милорд.

— Бросьте, Бентли, вы служили в доме еще до моего отъезда. И если можете что-то посоветовать касательно леди, считайте, что получили разрешение высказаться. А я уж подумаю, воспользоваться вашим советом или нет.

— В таком случае, милорд, я поделюсь тем немногим, что знаю. Может, это позволит вам не рассориться с нашей прелестной леди. Видите ли, человеку, полжизни проведшему на войне, очень трудно увидеть разницу между дамами, которые часто навещают солдатские лагеря, и теми, что ждут дома. Но если попробуете запомнить, что леди Адриана намного… намного выше тех женщин, которые повсюду следует за солдатами, не станете ее так часто расстраивать.

Колтон надолго задумался, прежде чем оглянуться на входную дверь дома, за которой исчезла разъяренная леди. Возможно, он действительно слишком привык к женщинам, беззастенчиво вешавшимся ему на шею, и совсем забыл, что есть и такие, которые сохраняют чистоту для будущих мужей. И как бы он ни хотел овладеть леди, все же ее упорство достойно восхищения. Что же, если он женится на Адриане, по крайней мере не придется гадать, кто наслаждался ею до него.

Громко засмеявшись, он подбросил палку, поймал в воздухе и, коснувшись полей шляпы, отсалютовал кучеру.

— Спасибо, Бентли. Я сделаю все, что в моих силах, дабы запомнить ваши мудрые слова. Леди действительно такова, как вы говорите, и мне придется быть очень осторожным, чтобы не получить фонарь под глазом.

— Да, милорд, — затрясся от смеха Бентли. — Леди Адриана — горячая голова, ничего не скажешь!

Колтон молча кивнул портному, Джорджу Гейнсу, спросившему о чем-то, но маленький жилистый человечек уже сообразил, что его светлость занят своими мыслями и не в настроении обсуждать покрой фраков, жилетов и брюк. Хотя прошло несколько часов с той минуты, когда они покинули городской дом маркиза, красивый особняк в греческом стиле рядом с Гайд-парком, отставной полковник почти все время молчал и, угрюмо поджав губы, по большей части смотрел в окно на пролетающие мимо пейзажи. Сумерки уже сгущались. Скоро настанет ночь, и все же маркиз словно не замечал, как быстро меркнет свет.

Однако Колтон все замечал. Просто его беспокоило другое. Настроение отнюдь не улучшало осознание того неприятного факта, что даже дела, связанные с получением наследства и титула, не могли вытеснить из памяти черноволосую красавицу. Как бы он ни пытался забыть о ней, ничто не помогало. Мало того, он и представить не мог, что сумеет найти облегчение с другой женщиной. Даже времени не стал тратить на столь бесполезное занятие! Да и кто стал бы на его месте? Увидев раз в жизни неземное совершенство, не стоит довольствоваться меньшим. Стараться удовлетворить себя с другой — все равно что довольствоваться черствым сухарем, когда его ждет обильный пир. Несмотря на прежнее яростное сопротивление воле отца, он вновь превратился в неопытного юнца, весело бежавшего по тропинке, выбранной родителем.

Лошади неожиданно замедлили ход, и Колтон, вырванный из раздумий, снова выглянул в окно. И увидел на дальнем конце поля двух всадников, мчавшихся к низкой каменной ограде. Вперед вырвалась леди на андалузском жеребце. Поняв, что сейчас произойдет, Колтон, с тихим проклятием, весьма удивившим портного, откинулся на спинку сиденья.

Ужас сковал маркиза при виде того, как скакун с грацией птицы взлетел над препятствием и с той же легкостью приземлился по другую сторону. Ослабев от облегчения, Колтон едва заметил, как всадник на черном жеребце последовал примеру смелой спутницы.

— Сумасбродка! — пробормотал он. — Неужели не понимает, что такими выходками может сломать свою хорошенькую шейку?

Мистер Гейне мгновенно насторожился:

— Ваша приятельница, милорд?

— Соседка, снедаемая неукротимой страстью к лошадям, — рассерженно пояснил Колтон и, подняв трость, постучал по крыше экипажа. Бентли послушно натянул поводья. — Прошу прощения, мистер Гейне, — извинился Колтон. — Я на несколько минут выйду, но Бентли доставит вас и ваших людей в Рэндвулф-Мэнор. Гаррисон позаботится о вас и покажет комнату, где вы и ваши подмастерья сможете без помех работать всю неделю.

Когда ландо остановилось, Колтон спустился и приказал Бентли вернуться за ним после того, как мистер Гейне и подмастерья окажутся на месте.

Он даже не пытался понять причину неожиданного раздражения, охватившего его при виде едущих навстречу всадников. Адриана с жизнерадостной улыбкой помахала рукой Бентли. Красивый джентльмен, остановив коня, последовал ее примеру.

Так это не Роджер Элстон!

Открытие еще больше раздосадовало Колтона. Мужчина сидел на лошади так, словно родился в седле, и, судя по белозубой улыбке, был в превосходном настроении. И почему бы нет?! Хотя оба находились рядом с фамильным поместьем леди, незнакомец мог без помех наслаждаться ее обществом!

— Добрый вечер, — приветствовал Колтон, снимая шляпу.

Сегодня Адриана выглядела на редкость элегантно в черной бархатной амазонке с белым жабо у горла и черным шелковым цилиндром, лихо сидевшим на темных локонах. В ушах белели крупные жемчужины. Неужели это она только сейчас смело брала каменный барьер?

— Я подумал, что неплохо посмотреть на вашего жеребца, поскольку все мои родные поют ему дифирамбы, — начал он, оглядывая коня. — Ничего не скажешь, прекрасное животное.

— Он в самом деле красавец.

Адриана боролась с собой, стараясь забыть откровенные признания полковника. Даже скажи он прямо, что желает разорвать контракт, она не была бы оскорблена сильнее. И поскольку он хотел ее на своих условиях, злилась еще больше.

Натянуто улыбаясь, Адриана широким жестом показала на высокого темноглазого брюнета.

— Это мой добрый друг Райордан Кендрик, маркиз Харкорт. Райордан, познакомьтесь с Колтоном Уиндемом, маркизом Рэндвулфом.

— Я давно надеялся иметь это удовольствие, — слегка поклонился Райордан, протягивая руку. — Какой солдат не слышал о вашей храбрости под огнем противника? Добро пожаловать домой, милорд.

Колтон сразу же забыл о терзавшем его раздражении:

— Спасибо, лорд Харкорт, и позвольте вернуть комплимент. Я тоже слышал немало рассказов о вашей отваге на полях сражения.

Райордан протестующе поднял руки:

— Боюсь, ваши деяния затмили мои скромные подвиги, так что, прошу, ни слова больше, милорд.

Адриана чуть приподняла колено, давая знать, что хочет спешиться, и мужчины одновременно выступили вперед, предлагая помощь. К досаде Колтона, Райордан оказался проворнее. И почему бы нет? Ему-то не мешали старые раны!

А взгляды, которые соперник бросал на даму! Уже одного этого было достаточно, чтобы пробудить гнев Колтона, который до последнего времени считал свои намерения по отношению к Адриане достаточно неопределенными. Но почему он так злится? Наверное, потому что Райордан вернулся с войны без единой царапины! Да-да, дело именно в этом. Ревность? Какая там ревность! Он никогда и никому не завидовал!

Но внутренний голос упорно твердил, что так было до того, как он вернулся домой и узнал о контракте. До того, как оказалось, что другой мужчина, не только равный ему во всем, но и будущий обладатель блестящего титула, претендует на то, что он уже считает своим! До того, как Колтон увидел в темных глазах соперника искреннюю, горячую любовь.

Ведя Улисса в поводу, Адриана приблизилась к Колтону:

— Мы с лордом Харкортом дожидались наших друзей. Как только сэр Гай Далтон и леди Беренис Карвелл догонят нас, мы едем к нам на ужин. Не хотите ли присоединиться?

— Благодарю за любезное приглашение, но Бентли скоро вернется за мной, — объяснил Колтон, чувствуя себя не в своей тарелке. Несмотря на вежливую улыбку, в глазах Адрианы стыл лед. — Я привез с собой портного и его подмастерьев и, зная мистера Гейнса, уверен, что ему не терпится поскорее начать.

К его облегчению, на дороге показалось ландо. Колтону было не по себе, а своевременное возвращение Бентли давало возможность выйти из затруднительного положения.

— В таком случае спокойной ночи, — пожелала Адриана и, повернувшись, приняла протянутую руку своего широкоплечего провожатого. Колтон смотрел вслед красивой паре. Адриана ни разу не обернулась.

Колтону совсем не понравился вопросительный взгляд Бентли.

— Ни слова, — предупредил он кисло. — Больше мудрых советов мне сегодня не вынести.

Бентли проводил молодых людей тревожным взглядом.

— Как по-вашему, леди Адриана увлеклась его светлостью?

— Какого дьявола мне знать?! Могу только заверить, что мной она не увлечена!

— Может, завтра она поймет, что к чему? — нерешительно предположил кучер.

Колтон фыркнул, как разъяренный бык.

— Вернее, когда рак на горе свистнет!

Глава 8

— Фелисити, где ты? — окликнула Джейн Фейрчайлд с балкона второго этажа. — Поднимись наверх, пожалуйста, и помоги перевернуть дедушку, чтобы я могла обработать его пролежни!

Фелисити, уютно устроившаяся в гостиной с томиком «Гордости и предубеждения» Джейн Остин, брезгливо сморщила носик и перевернула страницу. Больше ей нечего делать, кроме как возиться с умирающим старым дураком! Омерзительно! Может быть, мать и знала, чем придется ей заниматься, когда уговорила отца бросить место в конторе, где тот трудился более двадцати лет, но дочь просто не приспособлена для подобных трудов!

Пока что единственным преимуществом переезда в этот захолустный городок оказалось ее знакомство с лордом Рэндвулфом. Ее отец был в восторге от новостей и снова и снова твердил, что она обязательно выйдет за аристократа и будет купаться в богатстве. Мать терпеть не могла подобных разговоров, но Джарвис Фейрчайлд сдался на уговоры жены только в надежде, что дочь сделает блестящую партию. Как-то в своей лондонской конторе, он подслушал разговор двух важных клиентов, выражающих надежду, что некий неженатый дворянин, живущий неподалеку от Брэдфорда, вскоре примет титул маркиза и, разбогатев, оплатит долговые обязательства, выданные этим людям. Зная, как умеет дочь кружить головы мужчинам, Джарвис решил воспользоваться представившейся возможностью.

Швырнув книгу на столик, Фелисити пробормотала нечто нелестное по адресу матери, мешающей ей читать, показала язык потолку.

К этому времени она была в полной безопасности: мать уже успела вернуться к деду. Джейн незаметно погладила отца по руке.

— Не беспокойся за меня, — тихо попросил Сэмюел Гладстон. — Ты уже достаточно потрудилась. Займись своей семьей.

— Ты и есть моя семья, папа, и мне доставляет радость заботиться о тебе с такой же любовью, как ты ухаживал за мамой, когда та тяжело заболела. Я в жизни не видела, чтобы мужчина был предан своей жене больше, чем ты — маме.

Несмотря на ком в горле, Сэмюел выдавил улыбку.

— Ах, то была женщина, умевшая затронуть сердце мужчины. Временами я вижу ее в тебе. Дочь тяжело вздохнула.

— Думаю, у меня нет такого дара, как у мамы.

— Есть, и еще какой, — заверил отец. — Беда в том, что ты пытаешься затронуть черствые сердца. Может, со временем они и раскроются тебе навстречу. А пока, девочка, желаю тебе мужества и отваги. Твои деяния благородны и искренни. И люди будут помнить о них еще долго после того, как ты покинешь этот мир.

Не услышав дальнейших окликов из комнаты наверху, Фелисити гордо вскинула голову и подошла к окну. На расстоянии виднелись руины средневековой церкви, а за ними — мост через реку Эйвон, на котором находилась древняя часовня, в последнее время служившая чем-то вроде тюрьмы. Взгляд Фелисити жадно скользил по замощенным булыжникам улочкам, где располагались магазины, в поисках галантного джентльмена, который, если повезет, явится с визитом в дом деда и спасет ее от скуки.

На лестнице зазвучали торопливые шаги, и Фелисити приготовилась к тяжкому испытанию. Мать найдет способ заставить ее работать. За время, проведенное в Стеновер-Хаусе, девушка поняла, что представления о долге, чести, трудолюбии и верности мать унаследовала от своего родителя и пытается наставить в этом ее. Чаще всего попытки перевоспитать дочь сводились на нет Джарвисом Фейрчайлдом, беззастенчиво высмеивавшим жену даже в присутствии Фелисити. Теперь, работая на фабрике, он часто возвращался домой, чтобы просмотреть бухгалтерские книги Гладстона или расспросить о старых работниках, которых стал потихоньку увольнять без ведома хозяина.

Шаги приблизились к гостиной и, к удивлению Фелисити, удалились в направлении кухни. Девушка осторожно выглянула за дверь и облегченно рассмеялась, увидев что это всего лишь горничная Люси, спешившая выполнить очередной приказ Джейн.

Фелисити, самодовольно улыбаясь, вернулась к окну. Если промедлить достаточно долго, может, мать и позабудет о ней. В конце концов, долг дочери заботиться о родителе.

Опершись о подоконник, Фелисити торопливо выискивала среди прохожих знакомые лица. Ей ужасно хотелось оказаться там, среди толпящихся в лавках покупателей, но, к сожалению, не находилось подходящего предлога уйти, да и мать просто так не отпустит, особенно после того, как потребовала ее помощи. Лучше на свободе поразмыслить, кому из знакомых аристократов следует отдать предпочтение. Майор Стюарт Берк красив и занимателен, и если не удастся поймать того, другого, сойдет и этот. Все же, будь у нее выбор, она предпочла бы красавца маркиза Рэндвулфа. В ее представлении он был самим воплощением блестящего светского общества, и, даже если его преследуют кредиторы, фамильное состояние позволит избавиться от этого небольшого недостатка.

Она снова окинула взглядом дорожку, ведущую в город, и едва не вскрикнула, узрев того, о ком мечтала. Лорд Рэндвулф! Вот он идет, опираясь на трость!

Сердце Фелисити сильно забилось. Бросившись к кухне, она громко позвала:

— Люси! Немедленно иди в мою комнату! Мне нужна твоя помощь! Скорее!

И, не дожидаясь служанки, бросилась наверх. Конечно, она рискует попасться на глаза матери, но что поделать! Нельзя же показаться лорду Рэндвулфу одетой бог знает как!

Взлетев на третий этаж, Фелисити распахнула дверь спальни и принялась рыться в гардеробе в поисках лучшего платья. Несмотря на протесты матери, твердившей, что они не могут позволить себе такие расходы, Джарвис Фейрчайдд нанял портниху и шляпницу. Модный розовый туалет с полосами кремового шелка, окаймлявшими рукава и юбку, был самым дорогим из тех, что у нее имелись. Такая же шляпка делала наряд еще более привлекательным. Фелисити довольно часто надевала платье, вопреки требованиям этикета не появляться в одном и том же костюме несколько раз подряд. Но все убеждали ее, что она в нем неотразима. Поэтому девушка была уверена, что без труда привлечет внимание маркиза. Но тут в глаза ей бросилось крохотное пятнышко на корсаже. Фелисити досадливо ахнула. Конечно, такие вещи случаются, особенно если носить одну и ту же одежду постоянно, но служанка должна была вывести пятно!

Постепенно распаляясь, девушка обернулась на стук двери. На пороге, прижимая руку к сердцу, возникла запыхавшаяся Люси.

— Что-то не так, мисс?

— Я сейчас объясню тебе, что не так! — прошипела Фелисити и, подступив к служанке, потрясла платьем перед ее носом. — Сколько раз повторять, чтобы ты следила за моей одеждой и приводила в порядок до того, как повесить в гардероб! Ты знала, что это мое лучшее платье, и все же не вычистила его! И чем же объяснишь такую нерадивость?

Люси встревожено закусила губу. Она работала на престарелого фабриканта всего несколько лет, но тот, казалось, всегда был ею доволен. Однако в последнее время Фелисити и ее отец постоянно кричали на бедняжку, обзывая лентяйкой.

— Мне ужасно жаль, мисс. Я не заметила пятна, уж очень оно маленькое!

— Если увидела я, значит, увидят и другие! — завопила Фелисити и, вне себя от бешенства, стегнула служанку платьем по лицу. Та отшатнулась, прикрывая глаза. — Немедленно вычисти все! Немедленно, слышишь?

— Да, мисс. — Поспешно подхватив платье, Люси вытерла саднившие от удара глаза и щеки, поправила сползший чепец и робко спросила: — Вы собираетесь куда-то, мисс? Может, не слышали вашу матушку? Она просила помочь…

— Мне некогда отвлекаться на всякие глупости, — отрезала Фелисити, — у меня дела поважнее. А теперь отчисти пятно, и поскорее. Поняла? Ты мне нужна, чтобы помочь одеться.

— Но миссис Джейн велела поскорее сделать мазь… Фелисити приблизила лицо к лицу горничной, так что их носы почти соприкасались.

— Ты поможешь мне одеться, Люси, иначе я изобью тебя до полусмерти, ясно?

— Да, мисс! — лихорадочно закивала служанка. Как раз в тот момент, когда платье легло на плечи Фелисити, в комнату вошла Джейн.

— И куда это вы собираетесь в таком виде, юная леди? — устало осведомилась она. Фелисити, мысленно застонав, поправила вырез. Она по опыту знала, что с матерью придется вести себя куда почтительнее, чем с горничной, иначе та просто не выпустит ее из дома, и тогда целый день придется выполнять ее приказы.

— О, мама, честное слово, это очень срочное дело! Джейн решительно сложила руки на груди.

— Что же, спрашивается, тебе понадобилось в городе, тем более что мне нужна твоя помощь?

Расслышав скептические нотки в голосе матери, Фелисити побоялась сказать правду. Та снова начнет ее упрекать за пустые мечтания.

Одернув юбку, она молча уставилась на Люси, ожидавшую, чем закончится спор. Та поспешно выступила вперед и дрожащими пальцами принялась застегивать платье. Фелисити нерешительно улыбнулась матери.

— Ты помнишь леди Саманту и леди Адриану, мама? Видишь ли, вскоре после нашей прогулки они представили меня одному человеку, которого я только что увидела в городе. Вот и подумала, что неплохо бы сделать им подарки, в благодарность за их доброту к дедушке… и за то, что пригласили меня покататься. Если ты позволишь мне поговорить с этим человеком, я узнаю, что именно им больше придется по душе.

Джейн с сомнением покачала головой.

— А этот человек, случайно, не мужчина?

— Нас будет прекрасно видно из окон дома, мама, так что моя репутация не пострадает, — нервно заверила Фелисити и, решив, что на мать подействует упоминание о положении и титуле, пояснила: — Это брат леди Саманты, маркиз Рэндвулф. Он сможет дать мне совет, поскольку хорошо знает обеих женщин. Я также хотела поблагодарить его за гостеприимство, потому что он любезно принял меня в своем доме.

— Не вздумай мечтать о нем, дитя мое, — встревожилась Джейн. — Он найдет невесту среди равных себе.

Раздраженная материнскими предсказаниями, Фелисити осмелилась запротестовать:

— Ради всего святого, мама, я только хотела попросить у него совета и поблагодарить за доброту. Джейн медленно кивнула.

— И поэтому ты сверкаешь, как радуга в небе, — заметила она. В конце концов, Джейн и сама собиралась отплатить леди добром за те дорогие травы, что они принесли ее отцу. — Так и быть, Фелисити. Ты права, нужно быть благодарной. Но не задерживайся долго. Дедушка хочет, чтобы ты ему почитала после обеда.

— Опять Библия! — досадливо охнула Фелисити.

— Стыдись! Священное писание дает ему утешение в болезни, а, насколько я понимаю, ты тоже нуждаешься в мудрости Господней: слишком уж заботишься о собственной внешности!

— Но мне ужасно надоело читать одно и то же!

— Тебе, но не ему, — твердо ответила мать.

Девушка побоялась возражать. Мать безмерно уважала и любила своего отца, чего нельзя было сказать о самой Фелисити.