Бирмингемы - Нерешительный поклонник

— Я знаю, как вас опечалила весть о его смерти. Но ради блага ваших родных и друзей вы просто обязаны вступить во владение наследством.

— Как хорошо снова оказаться дома. Я слишком долго жил вдалеке, — кивнул Колтон, вспоминая, как дрогнуло сердце при виде величественного особняка, казавшегося драгоценностью из светлого камня, выделявшейся на фоне зелени лесов и полей. Выстроенное на невысоком холме трехэтажное здание было окружено аккуратно подстриженными кустами живой изгороди и цветочными клумбами. Знакомые горгульи, львы и каменные вазы приветствовали его неторопливое восхождение к изящно изогнутому портику, за которым темнела массивная дверь. К его изумлению, за последние шестнадцать лет здесь ничто не переменилось.

Колтон огляделся, отметив, что Роджера нигде не видно. Ушел? Ну и счастливого пути. Правда, не стоит слишком надеяться, что тот вообще убрался восвояси. Наверняка отыскал укромный уголок, где кипит от злобы и строит планы, как отвоевать Адриану.

— Должен признаться, — объяснил он вслух Фелисити, — я не узнал бы собственную сестру, не окликни она меня. Когда я уезжал, она была еще совсем ребенком, не говоря уже о леди Адриане. А теперь, по словам матушки, старшая дочь Саттонов уже замужем и сама стала матерью. Даже странно немного, что леди Адриана еще свободна.

Адриана все это время пристально смотрела на него, но, похоже, не слышала ни слова. Только краснела все гуще. Кол-тон еще раз поразился необычайным переменам, произошедшим в его отсутствие. Как могла маленькая худышка, больше всего похожая на огородное пугало, стать изысканным, безупречно красивым созданием?

Почувствовав ее намеренную отчужденность, он тяжело вздохнул.

— Боюсь, леди Адриана так и не простила меня, упрямого и своевольного юнца, который, воспротивившись желаниям отца, покинул дом.

И хотя его замечание вызвало смех не только Фелисити, но и тех, кто стоял рядом, сам Колтон вовсе не собирался упражняться в остроумии. Скорее пытался вымолить прощение за то, что так сильно обидел ни в чем не повинного ребенка. Пусть идея помолвки принадлежала не ему, но вылетев из кабинета после ссоры с отцом, он очутился лицом к лицу с ошеломленными Саттонами и встретился взглядом с широко распахнутыми глазами девочки. Его по-прежнему жжет стыд, испытанный в ту минуту. Стыд за свои жестокие, несправедливые слова. Он понимал, что обидел прекрасных людей, но больше всего ему не давал покоя тот потрясенный взгляд Адрианы. Задолго до этого случая он узнал, что она боготворит его не меньше, чем родная сестра, возможно, потому, что своих братьев у нее не было. Адриана считала его своим защитником, и, действительно, он не раз спасал их от неприятностей.

В ту роковую минуту Колтон, растерявшись от неожиданности, мог только пробормотать извинения, прежде чем поспешно выскочить за дверь, не в состоянии видеть несчастного ребенка.

И вот сейчас Саманта, как любящая сестра, попыталась просветить брата, прежде чем тот узнает ожидавшие его новости.

— Сомневаюсь, что Адриана часто думала о тебе за последние годы. Просто было некогда: слишком много поклонников добивались ее внимания.

Адриана украдкой толкнула ее локтем в знак того, что дальше продолжать не стоит, но Саманта твердо решила дать брату тему для размышлений. Она почти жалела, что Роджера нет в комнате: ему тоже следует напомнить, что он всего-навсего ничтожная рыбешка в огромной реке и, если он решит потягаться со знатными людьми, его просто проглотят, ибо поблизости всегда плещется какая-нибудь крупная щука-хищница.

— Ее обожатели просто стаями слетаются к Саттонам. И каждый надеется, что выбор Адрианы падет именно на него. Но увы, до сих пор все их мольбы оставались без ответа.

На этот раз в сторону Саманты был брошен разъяренный взгляд, но та беззаботно пожала плечами, демонстрируя полную невинность своих намерений.

— Что же, это правда, и кому это знать, как не Адриане!

Невзирая на негодующее фырканье последней, которая пыталась убедить весь мир в обратном, Колтон сообразил, что сестре не терпится поставить его на место. Даже ему собственная улыбка показалась невеселой.

— Я хорошо понимаю, почему мужчины без ума от леди Адрианы. В жизни не видел такой красоты!

Фелисити мысленно поморщилась. С чего это вдруг знатный и богатый джентльмен, наверняка обладающий большим жизненным опытом, без смущения признается в том, что предпочитает капризную несговорчивую брюнетку общительной златовласой блондинке?!

Адриане тоже не понравилось, что ее во всеуслышание обсуждают, как некий редкий неодушевленный предмет. Пожав плечами, она изобразила какое-то подобие улыбки.

— Боюсь, ваша сестра, лорд Уиндем, склонна преувеличивать количество джентльменов, готовых ухаживать за мной. Позже вы поймете, что Саманта не прочь приукрасить действительность, особенно когда хочет доказать свою правоту.

Приглушенный смешок Перси только подтвердил убежденность Адрианы в том, что он тоже успел познакомиться с характером жены. Саманта, учуяв неладное, немедленно подбоченилась и окинула подругу и мужа раздосадованным взглядом, чем вызвала новый взрыв смеха.

Предоставив Перси возможность отбиваться от града негодующих вопросов жены, Адриана вернулась к прежней теме и быстро положила конец заблуждению Колтона относительно того, что, вероятно, не услышала начала беседы.

— Вы говорили о моих сестрах, милорд? Должна сказать, что Жаклин живет в Лондоне и уже родила двоих детей, мальчика и девочку. Мы готовимся к свадьбе Мэлоры, назначенной на конец месяца, и хотя мы считали, что специально приглашать друзей нет нужды, я позабочусь о том, чтобы вы получили приглашение. Мэлора расстроится, если не увидит вас до того, как уедет с сэром Харолдом в свадебное путешествие. Они будут жить в его корнуольском поместье и вернутся в Уэйкфилд только в последнюю неделю октября, когда мои родители обычно дают бал в честь начала охотничьего сезона. Приедут все соседи, и будет очень весело. Сначала пир, потом танцы и игры для тех, кто любит подобные занятия. Вам, вероятно, давно не приходилось развлекаться.

— Меня не было так долго, — усмехнулся Колтон, — что, наверное, вам придется представить меня своим родителям. Адриана с улыбкой подняла бровь.

— Вы правы, милорд. Кажется, я вас тоже не знаю.

— А я в первую секунду подумал, что вы собираетесь дать мне пощечину за прошлые обиды, — шутливо признался он. — На будущее я стану остерегаться вашей мести.

Щеки Адрианы снова заполыхали с такой силой, что она про себя поблагодарила внучку фабриканта, немедленно выступившую вперед, чтобы снова завладеть вниманием маркиза. Со стороны можно подумать, что блондинка увлечена лордом Уиндемом… или его титулом.

А Фелисити Фейрчайлд и впрямь хотела оценить свои шансы. Попадется ли лорд Уиндем на удочку?

— Когда мы будем иметь честь познакомиться с новой маркизой, милорд?

Колтон не усомнился бы в ее искренности, если бы не нервная улыбочка, кривившая уголки губ: верный признак заинтересованности дамы.

— Пока что ни одна женщина, если не считать моей матушки, мисс Фелисити, не имеет права на этот титул.

Фелисити, изо всех сил пытаясь скрыть ликование, скромно пробормотала:

— Должно быть, я ошиблась, полагая, что подобные браки заключаются в юности.

Адриана, опасаясь не столько неуместных рассуждений девушки, сколько весьма реальной угрозы разоблачения планов двух друзей и соседей, затаила дыхание. Хотя заключение Фелисити было абсолютно точным, в этом случае Колтон Уиндем последним узнает о том, что произошло в его отсутствие.

Саманта заметила необычайное смущение подруги и вспомнила, как яростно отстаивал брат свою свободу. Приходится только гадать, как воспримет он кое-какие новости теперь, после смерти отца. Если он еще не понял, что отец желал ему добра, значит, должен понять сейчас. Адриана была ей сестрой, которой Саманта никогда не имела, и уж очень не хотелось отдавать ее в чужую семью.

Глава 3

— А вот и матушка, — объявила Саманта, радостно улыбаясь при виде спускавшейся по лестнице матери. Месяц назад Филане Уиндем исполнилось пятьдесят три года, и хотя ее рыжевато-каштановые волосы выбелила седина, ей легко можно было дать лет на десять меньше. По-прежнему стройная и красивая, она держалась с достоинством и элегантностью, которая, казалось, не имела возраста. И несмотря на то что ярко-голубые глаза были предательски влажны, они были прекрасны.

Буря невыразимых эмоций охватила Колтона, вынудив его сглотнуть подступивший к горлу комок. Сразу вспомнилась их первая встреча после долгой разлуки. Спеша поскорее увидеть мать, он широко распахнул входную дверь и едва успел заметить изумленно раскрытый рот Гаррисона. Но, присмотревшись к гостю, тот мигом успокоился: сходство между отцом и сыном было слишком разительным, чтобы не увидеть его с первого взгляда. Старик мучительно боролся с подступающими слезами и все же не выдержал и громко всхлипнул, когда Колтон дружески обнял его за плечи и признался, как ему недостает отца.

Оставив дворецкого, Колтон поспешил наверх и постучал в дверь покоев матери. Увидев стоящего в дверях сына, она, рыдая от радости, бросилась к нему и едва не задушила в объятиях. Позже леди Филана с неизбывной скорбью поведала о сравнительно недолгой болезни, которая унесла ее обожаемого мужа, По ее щекам струились потоки слез.

— Седжуик всегда был бодр и крепок, — рассказала она. — Утром он даже поехал кататься с Персивалем и Самантой и был в прекрасном настроении, несмотря на наглость молодого выскочки, Роджера Элстона, явившегося в дом в поисках Адрианы, которая вместе с родителями была приглашена к ужину.

Далее мать объяснила, что перед тем как отправиться на покой, он выпил свой обычный стаканчик бренди. Но уже час спустя она, проснувшись, обнаружила, что он извивается в холодном поту и стонет от невыносимой боли в желудке. Его состояние постепенно ухудшалось, и через два месяца неизвестное недомогание свело его в могилу.

Колтон жалел, что не может развеять печаль в глазах матери. Он знал, что она до самой смерти будет скорбеть о потере. Его родители были глубоко преданы друг другу и воспитали своих детей в любви, показывая пример достоинства и благородства. За годы войны Колтон редко думал о доме и семье. Только в минуты покоя он вспоминал о них с нежностью и раскаянием. Но прошлого не вернешь. Он сам выбрал свою дорогу, стал человеком свободным и самостоятельным, и угрызения совести терзали его только за обиды, нанесенные близким людям. Больше он не жалел ни о чем.

Заметив подошедшего дворецкого, Филана остановилась и тихо сказала:

— Велите подавать чай в гостиную, Гаррисон.

— Да, миледи. Что же касается ужина, кухарка хочет знать, все ли из присутствующих останутся.

— Скорее всего да, Гаррисон.

— Простите, миледи, — вмешалась Адриана, — но это вряд ли получится. — И, почтительно присев перед леди Филаной, объяснила: — Мистер Фэйрчайлд очень просил нас отвезти мисс Фелисити в Уэйкфилд, чтобы он мог забрать ее домой до вечера. Стюарт проводит ее, а потом мы вернемся, чтобы успеть до праздника. Роджер, к сожалению, приехать не сможет.

Роджер, вошедший именно в этот момент, остановился как вкопанный. Но Адриане ничуть не было его жаль. Дерзость по отношению к хозяину дома заслуживала наказания! Да и ее терпение почти истощилось. Его притязания на нее абсолютно беспочвенны!

— Кроме того, — добавила она вслух, — наше недолгое отсутствие позволит вам остаться в узком семейном кругу и без помех порадоваться приезду лорда Колтона. Мы со Стюартом вернемся к ужину.

Она старалась держаться спокойно в присутствии того, кто однажды внес хаос в ее мысли и чувства, но когда Колтон подступил к ней, поняла, как бесполезны ее усилия. Подняв на него глаза, она поразилась бешеному биению своего сердца при виде его улыбки, но каким-то чудом умудрилась не выказать своих эмоций.

— Я рада, что вы вернулись, милорд. Теперь вашей матери и сестре не придется больше беспокоиться о безопасности брата и сына.

Колтон взял ее изящную ручку, не давая Адриане возможности отступить. Он уже успел заметить, что в его присутствии она становится серьезной и холодной. И можно ли ее винить?

Но несмотря ни на что, он был исполнен решимости перекинуть мостик через разделяющую их пропасть. В конце концов не может же он позволить своей ближайшей соседке думать о нем дурно!

Кроме того, он из тех мужчин, которые высоко ценят дружбу красивых и умных женщин. Во время их разлуки она стала самим совершенством, а его отец в свое время настойчиво твердил, что только девушка, обладающая таким умом и способностями, как Адриана, достойна стать его женой. Интеллект для Уиндемов всегда играл огромную роль при выборе спутника или спутницы жизни, и лорд Седжуик не был исключением.

— Пожалуйста, передайте привет своим родителям и скажите, что я буду рад повидаться с ними и завтра же пошлю записку в Уэйкфилд-Мэнор с просьбой назначить подходящее время для визита, — сказал Колтон, пристально глядя ей в глаза, словно в поисках… чего? Он и сам не знал. — И если уделите мне несколько минут для разговора, я был бы крайне благодарен. Нам о многом нужно вспомнить, — хрипловато добавил он, и от этого голоса лед в душе Адрианы начал таять. Ей бы следовало гордо задрать нос и отказаться: уж слишком властно он притягивал ее, заставляя с нетерпением ждать новых встреч. Но Адриане не хотелось, чтобы он подумал, будто она так его и не простила. Несмотря на его побег из дома, в глубине души она всегда считала его своим нареченным. Именно этого хотели их родители, сделавшие все, чтобы их планы осуществились.

Не отводя глаз от Адрианы, Колтон поднес ее руку к губам.

«Останови его! — вопил внутренний голос. — Он играет с тобой!»

— Ваши визиты всегда будут радостью для нас, — пробормотала она, незаметно стараясь отнять руку. Но его пальцы сжались еще крепче. — Наши родители встречались так часто, милорд, что можно считать Уэйкфилд чем-то вроде вашего второго дома, — продолжала она.

— Мне куда больше нравилось, Адриана, когда вы называли меня Колтоном. Неужели уже запамятовали, как рассердились на меня и лягнули в коленку за то, что дразнил вас и сестру, а потом кричали мне вслед: «Колтон трус-трусишка, серенький зайчишка!»

Адриана закатила глаза, желая одного: чтобы он сделал ей одолжение и не вспоминал о ее детских шалостях. Но похоже, Колтон наслаждается, подшучивая над ней.

— Ваша память служит вам лучше моей, милорд. Я уже обо всем забыла. Но поймите, я тогда была ребенком, и все это случилось до того, как вы унаследовали титул маркиза. Вас не было так долго, что назвать вас по имени — все равно что обратиться к незнакомцу. Даже решись я на такую дерзость, матушка наверняка отчитает меня.

— В таком случае мне следует поговорить с ней и убедить, что это моя затея. А пока, Адриана, не согласитесь поразмыслить о моем предложении?

Адриана поняла, что ее загнали в угол и выхода нет. Что за невероятное упрямство! Она едва подумала, что выиграла битву характеров, и вот теперь снова приходится сдаться, чтобы он не подумал, будто она затаила против него зло.

— Соглашусь… — начала она и, подождав, пока он торжествующе улыбнется, докончила: — В свое время.

Колтон воздел руки к небу, восхищаясь в душе ее находчивостью. Серые глаза весело блеснули. Решив отплатить ей полной мерой, он подступил ближе и прошептал:

Желанная моя, как ты прекрасна

В любых нарядах — белых, желтых, красных,

Но более всего прелестна ты, родная,

Когда стоишь передо мной нагая.

Рот Адрианы сам собой приоткрылся, и она, как в прежние дни, когда Колтон особенно выводил ее из себя, отступила и подняла руку, намереваясь закатить ему оплеуху. Но, услышав заразительный смех, она опомнилась и немного присмирела.

— Вы дьявол, Колтон Уиндем! — вскричала она и тут же в ужасе прикрыла рот ладонью, сообразив, что он получил именно то, чего добивался. Покачав головой, она неохотно улыбнулась, но Колтон никак не унимался:

— Адриана Элинн Саттон. Признанная красавица.

Адриана с подозрением уставилась на него, совсем как цыпленок на парящего в небе ястреба, стараясь понять, что тот задумал.

— Просто имя. Ничего больше.

— Но какой сладостью разливается оно у меня во рту! Хотел бы я знать, так ли вы сладки на вкус.

Адриана не посмела обмахнуть веером свои горящие щеки. Что, если он заметит, как она взбудоражена?

— Нет, милорд, я ужасно терпкая и горькая. Именно так утверждают сестры, когда сердятся на меня.

— Вернее, когда пытаются заставить вас подчиниться их воле, а вы вместо этого надменно задираете свой изящный носик.

Последнее замечание оказалось таким точным, что у Адрианы мурашки поползли по спине. Колтон наклонился еще ближе:

— Итак, Адриана, кто будет терзать вас, когда Мэлора покинет гнездышко?

— Полагаю, — парировала девушка, — именно по этой причине вы и решили вернуться домой. Нужно же кому-то занять ее место! Припоминаю, что это было вашим любимым занятием!

— Да, — усмехнулся Колтон, — тут вы совершенно правы. Я действительно разок-другой поддразнил вас.

— Будет вернее сказать, сотню-другую раз, — поправила она.

Почувствовав пристальный взгляд матери, Колтон обернулся и уловил выражение тревоги в голубых глазах. Леди Филана недоуменно улыбалась, и Колтон так и не понял, что именно не дает ей покоя. Может, она волнуется за Адриану? Вполне естественно предположить, что девушка еще невинна и плохо знакома с пороками мужчин. Что же, все правильно. Он и сам не хотел бы жениться на особе, считающейся легкой добычей похотливых распутников. Если долг требует от него произвести на свет наследников, хотелось бы не сомневаться в их происхождении.

— Я буду здесь, когда вы вернетесь, Адриана, — пообещал он, снова поднося тонкие пальцы к губам. Действительно ли они дрогнули, или он ошибся? — Я расстроил вас, Адриана?!

Ее дыхание, словно легкий теплый ветерок, коснулось его лба, и Адриана уже хотела поспешно ретироваться, но, услышав лязг металлических подковок, в изумлении обернулась. Как раз вовремя, чтобы увидеть Роджера, бегущего к Колтону с занесенным кулаком. Девушка испуганно вскрикнула, но маркиз, выпустив трость, перехватил руку Элстона и всадил кулак в его живот. Роджер согнулся с громким стоном, который тут же оборвался, когда второй удар пришелся ему в челюсть с такой силой, что негодяй отлетел на несколько шагов, рухнул на пол и остался лежать неподвижно.

В дверях появился Гаррисон, услышавший приглушенный крик Элстона, и поспешил поднять трость.

— Может, позвать конюха, чтобы отвез мистера Элстона домой? — осведомился он едва слышно. — Вероятно, он не скоро очнется, так что ему будет удобнее в собственной постели.

— Делайте, как сочтете нужным, — кивнул Колтон, беря трость. — Лично я просто вышиб бы малого из дома и оставил лежать, пока не придет в себя.

Гаррисон позволил себе слегка улыбнуться.

— И поделом бы ему, милорд, но поскольку дамы уезжают, а леди Адриана обещала вернуться к ужину… Колтон сжал плечо верного слуги и улыбнулся.

— Вы, разумеется, правы, Гаррисон. Нельзя же расстраивать дам и портить праздник.

Адриана, багровая от смущения, выступила вперед.

— Простите меня за случившееся. Вы не виноваты. Роджер иногда бывает вспыльчив без причин.

— Потому что боится соперничества, но, уверяю, его планы никогда не осуществятся… — Колтон осекся и тихо добавил: — По крайней мере я на это надеюсь.

Адриана не смела предположить, что он ждет ответа, потому что сам ею интересуется. Может, говорит так потому, что невзлюбил Роджера?

Опустив взгляд, она поспешно пробормотала, прежде чем направиться к выходу:

— Становится поздно, и нам пора ехать.

Ощутив чье-то присутствие, Колтон огляделся и увидел стоящую рядом Фелисити. Девушка с милой улыбкой протянула руку, очевидно, надеясь на ту же любезность, что он оказал Адриане. Колтон галантно склонился над ее рукой, и Фелисити в восторге затаила дыхание.

— Я на седьмом небе от встречи с вами, милорд! — воскликнула она.

— О, это я должен быть польщен таким знакомством! Доброго вам дня, мисс Фейрчайдд, — кивнул он, отходя на почтительное расстояние, перед тем как пожать руку Стюарту. — Рад, что мы возобновили знакомство, майор.

— Хорошо, что вы вернулись домой, милорд, — кивнул Стюарт.

— Забудем о формальностях. Я требую, чтобы вы, как и Персиваль, звали меня по имени.

— С удовольствием, если вы ответите тем же, — ответил майор и, помахав остальным, жизнерадостно объявил: — Я не прощаюсь! Еще увидимся! Мы с леди Адрианой прибудем к ужину!

Дамы в сопровождении Стюарта уехали, но только после того, как слуги вынесли Роджера, Колтон подошел к матери, с любопытством за ним наблюдавшей, и протянул руку.

— Гаррисон сообщил, что в гостиной уже разожгли камин и огонь скоро изгонит холод из наших костей. Я уже шел туда, когда прибыли гости. Надеюсь, матушка, вы присоединитесь ко мне?

Вместо ответа Филана взяла его под руку.

— Разумеется, дорогой.

— Кто-нибудь хочет чаю? — осведомился он.

— Я! — с готовностью откликнулся Перси, нежно сжав пальчики жены. — Правда, дорогая?

— Конечно! — охотно согласилась Саманта.

Войдя в гостиную, Колтон усадил мать за стол. Слуга внес серебряный сервиз. Перси и Саманта уселись рядом, и только тогда Колтон устроился сам, стараясь скрыть гримасу боли: рана вновь дала о себе знать. Волкодавы, которых успел впустить Гаррисон, улеглись на ковер рядом с креслом хозяина.

— Взгляните только! — поразилась Филана. — Леонардо и Аристотель все еще помнят тебя, Колтон! После стольких лет! Колтон, смеясь, покачал головой:

— Они просто видят во мне замену отцу.

— О нет, сын мой, — возразила Филана, подливая сливки в чашку. — Думаю, дело не только в этом. Ты не представляешь, как тяжело они переживали твой отъезд! Выли так, словно потеряли лучшего друга. Только пока отец был в доме, они немного успокаивались. После его смерти мы с Самантой делали все, чтобы облегчить их тоску, но нам это плохо удавалось. Верные псы служили нам много лет, но никогда не любили нас так сильно, как тебя и твоего отца. Вспомни, они были почти щенками, когда ты покинул нас.

Колтон, наклонившись, снисходительно погладил собак. Те довольно заурчали.

— Ах вы, зверюги! Неужели действительно меня помните?

Лео словно в ответ поднял голову и потерся о руку Колтона. Арис ревниво оттолкнул его, привстал и положил массивную лапу на колено хозяина.

Филана мелодично рассмеялась:

— И ты еще жалуешься, что тебя забыли! Дражайший сыночек, боюсь, ты жестоко ошибся!

— Но меня не было шестнадцать лет, — скептически усмехнулся он. — Вряд ли у собак такая долгая память.

— Представь себе, долгая. Ты и не знаешь, что они едва не сбежали вслед за тобой. Пришлось несколько недель держать их на привязи, иначе они бы отправились на поиски. Собственно говоря, я почти решилась присоединиться к ним. Когда ты ускакал, я остаток дня простояла у окна в надежде, что ты вернешься. До сих пор в ушах стоит тяжкий вздох твоего отца. Он словно сразу постарел. Никогда до того дня я не видела его таким угнетенным.

Колтон в задумчивом молчании пил чай, рассматривая висевший над камином портрет отца. Никто не знал, как отчаянно тосковал он по своей семье, особенно по отцу. Но теперь уже слишком поздно просить прощения.

Филана осторожно поглядывала на сына, гадая, о чем он думает.

— Мисс Фейрчайлд — прелестная девушка, не так ли? — спросила она наконец. Колтон рассеянно кивнул. Сейчас ему было не до мисс Фейрчайлд.

— Кто такой этот Роджер Элстон? — выпалил он. Филана небрежно пожала плечами и переглянулась с дочерью.

— Сын богатого владельца сукновальни, который в последнее время не дает прохода Адриане в напрасной надежде получить ее руку.

Саманта, поняв намек, взяла мужа за руку.

— Сколько поставишь на мой выигрыш в шахматы?

— Чур, в случае победы я сам выбираю наказание.

— Наказание, вот как? Хотите сказать, «награда», сэр, потому что я точно уж выиграю!

— Посмотрим! — не растерялся Перси. — Может, как победитель, я и пожалею тебя. Согласна сделать то же самое?

— Что же, — улыбнулась жена, — думаю, меня можно склонить к милосердию.

Едва парочка направилась в другой конец комнаты, к шахматному столику, Филана спокойно объяснила:

— Как ты уже успел заметить, Роджер ведет себя так, словно стал мужем и повелителем Адрианы.

Колтон раздраженно фыркнул, изучая свою руку. Судя по тому, как ныли костяшки пальцев, Элстону здорово досталось.

— Он этого и не скрывает. А что говорит лорд Джайлз по этому поводу?

— Хотя он не пытался унизить молодого человека, все же ведет себя точно так же, как твой отец. Седжуик был абсолютно уверен в том, что Роджер — просто охотник за приданым. Как ни прекрасна Адриана, многих привлекает именно ее богатство. Почему бы Роджеру не оказаться в их числе? Джайлз всем своим дочерям выделил щедрое приданое, как деньгами, так и огромными поместьями. Но и муж Жаклин, и жених Мэлоры были людьми состоятельными еще до того, как просили у лорда Джайлза разрешения жениться. Впрочем, и у Адрианы немало знатных поклонников. Взять хотя бы маркиза Харкорта. Он не скрывает своих чувств к Адриане, хотя всегда вел себя как джентльмен в отличие от Роджера.

— Единственный лорд Харкорт, которого я помню, был очень стар. Впрочем, у него был сын, живший в Лондоне.

— Ты наверняка слышал о Райордане Кендрике.

— Полковник Кендрик, стяжавший славу героя в борьбе с Наполеоном? — удивился Колтон.

— Тот самый.

— Он приходится родней лорду Харкорту?

— Внуком. Правда, сам старик уже умер. Райордан почти твой ровесник. Его отец после кончины лорда Харкорта стал герцогом, но очень редко приезжает сюда навестить сына. Сам же Райордан любит здешние места и в основном живет в фамильном поместье. Но вполне возможно, что делает это из-за Адрианы.

— Очевидно, — заметил Колтон, — между Кендриком и Адрианой нет никаких особых отношений, иначе Роджер вел бы себя по-другому.

— Судя по словам Саманты, Райордан всеми силами стремится изменить ситуацию в свою пользу.

Колтон провел пальцем по изящной ручке чашки.

— А Адриана? Как она относится к Кендрику?

— По-моему, он ей очень нравится. Райордан — единственный из всех молодых людей, с которым она способна беседовать часами. У него хорошая голова на плечах. Так и твой отец считал. Но кроме него, многие пытаются завоевать Адриану. Настоящее чудо, что ни один из этих щеголей не вздумал явиться сегодня. Впрочем, в последнее время у нас немного гостей. Соседи уважают нашу скорбь. А вот до кончины Седжуика… я побилась бы об заклад, что кое-кто высылал шпионов следить за Уэйкфилд-Мэнором, чтобы точно знать, куда именно поедет с утра Адриана, потому что стоило ей ступить на порог, как следом тянулись остальные.

— А вот мне кажется, что Роджер высоко метит. Чересчур высоко, — вздохнул Колтон. — Неужели Адриана до сих пор его не разгадала?

— Просто никогда не видела в нем будущего жениха. Ей, видите ли, неловко прогонять его из-за того, что он якобы перенес в детстве немало бед. Ты же знаешь, какие они с Самантой жалостливые! Всегда подбирали брошенных животных, лечили, ухаживали, нянчились, пока те не выздоравливали. Но попустительство Адрианы принесло свои плоды. Поведение Роджера переходит все границы.

— Я думал, что она уже замужем. При взгляде на нее невольно задаешься вопросом, почему этого не произошло.

— О, рано или поздно она выйдет замуж, — заверила Филана, помолчав и ставя чашку на блюдце. — Твой отец не любил Роджера, и, как ни старался обращаться с ним любезно, все равно отношения между ними были натянутыми. Прежде всего Роджеру не нравилась любовь Адрианы к твоему отцу. Назови это ревностью, если пожелаешь. Седжуик, со своей стороны, считал Роджера жалким втирушей. Сам знаешь, как высоко он ставил Адриану. Она никогда не жеманится, не притворяется, честна и искренна, и это он ценил превыше всего. Когда Адриана победила его в скачках, которые устраивались в поместье, он был на седьмом небе и хвастался этим всем и каждому. Раньше никто не обгонял Седжуика. Но твой отец восхищался не только ее отвагой, но и умом. К тому же она настоящая красавица, верно?

Колтон улыбнулся:

— Я просто потрясен переменами, которые произошли в девушке за время моего отсутствия. В жизни не подумал бы, что леди, ворвавшаяся в холл, и есть Адриана Саттон! Ничего не скажешь, редкостная красота.

Филана кивнула, сумев сдержать довольную усмешку:

— Разумеется, твой отец свято верил, что в один прекрасный день так оно и будет, но, поверь, были другие, крайне важные причины, по которым он стремился обручить вас.

— Знаю, отец желал мне добра, — неохотно признал Колтон. — Но в то время я просто не мог этого понять. Для такого молодого человека, каким я был тогда, невзрачная девчонка не представляла особого интереса, и, кроме того, я не был готов идти на такой риск. Прежде всего следовало твердо увериться в том, что потом я не пожалею о помолвке…

— Хочешь сказать, что теперь стал сговорчивее и не так яростно противишься контракту?

Небрежное пожатие плечами предварило ответ.

— Думаю, мне стоит узнать Адриану получше, прежде чем подумывать о браке. В одном отношении она права: мы чужие люди.

— Хотя она единственная, кого выбрал тебе отец.

— Предпочитаю делать подобный выбор сам, матушка. В этом отношении я не изменился.

— Так ты по-прежнему не желаешь взять ее в жены?

— Пока что нет, но это не означает, что со временем я не передумаю. Сейчас можно с уверенностью сказать одно: ее трудно не заметить.

— Видишь ли, — сказала Филана, — Роджер Элстон пойдет на все, только бы заполучить Адриану.

— Это и глупцу понятно, — пренебрежительно бросил Колтон. — Можно подумать, она ему обещана! Он каждую минуту готов кинуться на меня — не пойму, по какой причине.