Логико-философские исследования (Избранные труды)

Мы говорим иногда: "Судя по тому, каков он, он должен именно это подразумевать под своим поведением", хотя данный человек упорно и, может быть, даже вполне честно отрицает наше понимание его интенции (подсознательные мотивы).
      (30) Намерением агента не является спасение. Этого он хочет. Намерение же его состоит, грубо говоря, в том, чтобы сделать все возможное для того, чтобы спастись. Его интенцией является создание ситуации, в которой у него появится возможность избавиться от затруднения. Именно эта интенция побуждает его дать правдивый ответ на вопрос, почему он кричит "помогите!". Однако побуждение не носит необходимого характера. Как он ответит, зависит от эпистемической установки, дополняющей его интенцию. Он может полагать, что его спасут в любом случае, как только он привлечет к себе внимание, поэтому он может вполне безопасно рискнуть, обманывая помимо своих интенций и желаний, когда отвечает на вопрос.
      (31) Ср. "заключительный посткриптум" к статье: Malcolm N. The Concievability of Mechanism, p. 72.
      (32) Ср.: Wittgenstein L. Philosophische Untersuchungen. Oxford, 1953, Sect. 337: "Интенция всегда включена в ситуацию, в общественные обычаи и институты".
      (33) Подлинно "практический" вывод можно назвать также обязательством совершить действие. Это рассуждение от первого лица. Выраженное словами, его заключение таково: "Я совершу а (сейчас) " или "Я совершу а не позднее, чем во время t". Оговорки "если мне не помешают" или "если я не забуду о времени" не включаются в такой вывод. Однако они могут слу
      [232]
      жить оправданием в том случае, если обязательство не было выполнено. Только при анализе ситуации с позиций наблюдателя ("третьего лица") следует формулировать заключение в более осторожной форме: "агент принимается за совершение действия", а также делать оговорки относительно отсутствия превентивных факторов и забывчивости.
      (34) Проблема совместимости очень четко излагается в: Waismann Fr. Language Strata. - "Logic and Language", ed. by A. Flew. Oxford, 1953. Трудности, порождаемые этой проблемой, изложены в: Malcolm N. The Concievability of Mechanism. Термин "тезис совместимости", насколько я знаю, был предложен в работе: Flеw A. Determinism and Rational Behaviour - "Mind" 68, 1959.
      (35) "Лишенный интенциональности" - значит описанный таким образом, что поведение (движение) тела А неинтенционально при таком описании.
      (36) Поэтому двухуровневое решение, предложенное Вайсманом и другими, не является решением проблемы. Вайсман проводит различие между действием как "серией движений" и действием как "чем-то, что имеет цель и значение". Действия в первом смысле, говорит он, детерминированы (физиологическими) причинами, действия во втором смысле - мотивами. Такое понимание очень близко к проводимому мною различию между поведением как движением и поведением как действием. Можно проследить небезынтересную связь двухуровневого понимания действия (или, как я предпочитаю говорить, поведения) с кантовским пониманием человека как "гражданина двух миров" - мира феноменов и мира ноуменов, С точки зрения, принятой в данной книге, действие является ноуменальным понятием. хотя и не точно в кантовском смысле.
      (37) Wright G. H. von. Norm and Action. Ch. III, Sect. 3.
      (38) Следует заметить, что разделение действий на базисные и небазисные относится к индивидуальным, а не родовым действиям (об этом различии см.: Ор. cit., Ch. III, Sect. 2). Будет ли (индивидуальное) действие базисным или нет, зависит от того, как оно осуществлено в конкретном случае - непосредственно или посредством совершения другого действия. Насколько я
      [233]
      могу судить, не существует непосредственно осуществленных действий, результат которых не мог бы быть вызван другим действием. Следовательно, если согласиться с определением базисных действий, данным Данто в: Dantо A. What Can We Do?, p. 435, то тогда, в противоположность тезису Данто, вообще не существует никаких базисных действий.
      (39) Таким образом, "контрфактический элемент в действии", как я это назвал, состоит не в том, что не произошли бы какие-то изменения, если бы агент не произвел их. Контрфактический элемент выражается в уверенности агента, что не произойдет изменений, если он не будет действовать. Такая уверенность опирается на опыт. Однако это не значит, что между определенными изменениями (результатами действия агента) и поведением агента существует каузальная связь, Действие не является причиной событий в мире. Полагать обратное значило бы встать на позицию "анимизма". Если событие является результатом небазисного действия, то его причина в таком случае - это некоторое другое событие, являющееся результатом одного из наших базисных действий. С другой стороны, результаты базисных действий могут быть вызваны причинами, которые сами не являются результатами каких-либо наших действий. Установить их присутствие при совершении действия внешний наблюдатель может крайне редко. А мы - по логическим основаниям - не можем вообще это сделать, даже если бы могли (все время) наблюдать за процессами, происходящими у нас в мозгу.
      (40) Wittgenstein L. Zettel. Sect. 608.
      IV. ОБЪЯСНЕНИЕ В ИСТОРИИ И СОЦИАЛЬНЫХ НАУКАХ
      (1) О роли вопросов "Что?" в исторических объяснениях см.: Dray W. N. "Explaining What" in History. - In: Gardiner P. (ed.). Theories of History. Glencoe, 1959.
      (2) Идея "подведения под новое понятие" играет огромную роль в индуктивной философии У. Уэвелла, См. в особенности: Whewell W. Novum Organon Renovatum. London, 1858, Ch. V. Интересное применение этой идеи в области философии истории можно найти в работах Уолша. См., в частности: Walsh W. H. The
      [234]
      Intelligibility of History. - Philosophy" 27, 1942, p. 133-135, и его же: An Introduction to the Philosophy of History. London, 1951, p. 50 - 64.
      (3) Этот "закон", исследование которого является главной темой гегелевского учения о бытии в первой части "Логики", можно рассматривать как общую идею антиредукционизма. Излюбленными примерами, как правило, служат примеры из химии (ср. Энгельс Ф. Анти-Дюринг, с. 130. - Маркс К. и Энгельс Ф, Соч., т. 20, и его же: Диалектика природы, там же, с. 609). Однако характер их весьма отличен от примеров этого же закона, взятых из социальной жизни. Это такие примеры, как превращение денег в капитал, анализируемое Марксом в "Капитале", или превращение буржуазной демократии в пролетарскую, описанное В. И. Лениным в "Государстве и революции" (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 33, гл. V, 4). Закон перехода количества в качество представляется мне хорошей иллюстрацией тенденции Гегеля и писателей гегельянской традиции объединять под общим названием в корне противоположные понятия (ср. Winch P. The Idea of Social Science and Its Relation to Philosophy. London, 1958, p. 72-73).
      (4) Много путаницы и неясности в дискуссии о причинности в истории проистекает оттого, что вопрос о соответствии определенной (каузальной) терминологии не отделяется от вопроса о применимости определенных (каузальных) категорий или понятий в историческом исследовании. Выдвигаемые против использования каузального языка в истории аргументы весьма различны. Иногда считают, что принятие в историческом исследовании модели объяснения посредством закона делает использование ("старомодной") каузальной терминологии излишней, и поэтому мы не должны (не обязаны) говорить о причинах в истории. Иногда полагают, что каузальной терминологии следует избегать именно в силу ее связи с моделью объяснения через закон, которая в этом случае отвергается. Концептуальная ясность редко достигается лингвистической реформой, и мне кажется бессмысленным и тщетным протестовать или предостерегать против каузальной терминологии, обычной для историков и социологов. Еще более это относится к предо
      [235]
      стережению против использования в науках о человеке методологического термина "каузальное объяснение" (ср. выше, гл. III, разд. 1, прим. 4), Однако эта проблема имеет и важный аспект, связанный с проблемой соответствия каузальных объяснений в истории и социологии подводящим схемам объяснения.
      Когда Кроче, Коллингвуд или Оукшотт (Оakeshоtt M. Experience and Its Models. Cambridge, 1933, p. 131) восстают против причинности в истории, их протест направлен против применения в истории категорий, которые уместны в естественных науках. Кроче (Сгосе В. La Storia come Pensiero e come Azione. Bari, 1938, p. 16) говорит о "простой и фундаментальной истине... что понятие причины... должно оставаться чуждым истории, поскольку, возникнув на почве естественных наук, оно приложимо лишь в их сфере". Когда же, наоборот, Мандельбаум (Mandelbaum M. The Problem of Historical Knowledge. N.Y., 1938; его же: Causal Analysis in History. - "Journal of the History of Ideas" 3, 1942) защищает законность каузального анализа и каузального объяснения в истории, он делает это, отчасти стремясь к расширению использования каузального языка, но отчасти в силу понимания каузальных связей как "оков зависимости" между событиями, которое, несомненно, распространяет и на естественные, и на гуманитарные науки. Сходная позиция, которая приравнивает причинность в истории к причинности в природе, излагается в: Соhen M. R. Causation and Its Application to History.
      В немецком языке можно провести полезное различие между словами "Kausalitat" и "Ursachlichkeit" и первый термин связать с более узким ("научным"), а второй - с более широким значением английского термина "causation". Ср.: Gadamer H.G. Kausalitat in der Geschicte? - In: Ideen und Formen, Festschrift fur Hugo Friedrich. Frankfurt/Main, 1964, S. 200: "Связь в истории обусловлена "Ursache", имеющей иной смысл, нежели "Kausalitat".
      (5) Целесообразно еще раз обратить внимание на неопределенность этой терминологии. Если "каузальное объяснение" в истории понимается в широком смысле, при котором оно не сводится к объяснению посредством общего закона, то тогда, несомненно, достаточные
      [236]
      условия имеют "непосредственное" отношение к задачам исторических объяснений. В исследовании о человеке анализ объяснения в терминах отношений обусловленности так же важен, а различие между разными видами условий так же полезно, как и в естественных науках. Отличие состоит в том, что отношения обусловленности, выражающие номические причинные (юмовские) связи, обычно включены в исторические и социологические объяснения косвенным образом, так что справедливость таких объяснений не зависит от истинности включенной в них номической связи (ср. гл. III, разд. 1). Об использовании понятий обусловленности в каузальном анализе и историческом объяснении см.: Dahl О. Om arsaksproblemer i historisk forskning. Oslo, 1956; Marc-Wogau K. On Historical Explanation; Tranоу К. E. Historical Explanation: Causes and Conditions "Theoria" 28, 1962.
      (6) О причинах первой мировой войны см. интересную, хотя во многих отношениях спорную книгу Томсона (Thomson G. M. The Twelve Days. London, 1964). Томсон придает огромное значение "каузальной" роли новых ситуаций, которые образуются как случайные следствия различных политических действий.
      (7) Это, конечно, не означает, что обычно актеры на сцене истории, совершая действия, формулируют в словах или мысленно практические рассуждения. Однако иногда они это делают.
      (8) Концепция исторического процесса у Маркса - это главным образом попытка проследить истоки больших социальных изменений в изменениях технологии. Наиболее четкую формулировку см.: в: Mapкс К. Предисловие. "К критике политической экономии". - Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 13. См. также: Elster J. Essays on Hegel og Marx. Oslo, 1969; его жe : Teknologi og historic. - "Haften for kritiska studier" 2, 1969.
      (9) Можно рассмотреть различие между отношением к "природе" у греков и христиан. Возникновение идеи о человеческом господстве над природой в силу способности проникать и управлять каузальными механизмами связано с секуляризацией иудео-христианской религиозной традиции. Однако этот процесс секуляризации был в свою очередь обусловлен развитием ремесел и
      [237]
      вооружения в позднем средневековье, то есть изменениями технологического характера.
      (10) Ср.: Wittfоgel К. A. Die naturlichen Ursachen der Wirtschaftsgeschichte I - III. - "Archiv fur Sozialwissenschaft und Sozialpolitik" 67, 1932. Автор выделяет два типа производительных сил (Produktionskrafte): первые зависят от социальных условий, а вторые - от природных (геофизических) условий. Виттфогель доказывает, что у самого Маркса и у некоторых главных его последователей было точное понимание основной роли геофизических условий (das Naturmoment) в экономической и социальной истории.
      (11) Мне кажется, что некоторые методологи искажают и преувеличивают роль фальсификации в построении научной теории. Важнейшая роль фальсификации связана с различными процедурами, характерными главным образом для естественных наук и традиционно изучаемыми в индуктивной логике: поиск причин, элиминация одной из объяснительных гипотез, конструирование "решающего эксперимента" для выбора между конкурирующими теориями и т.д. Концептуальный каркас, используемый для объяснения и описания явлений в этих процедурах, относительно стабилен. Изменение в концептуальных схемах, например принятие и отбрасывание парадигм в куновском смысле, является лишь косвенным (если вообще является) результатом "фальсификации".
      (12) Т. Кун ("Структура научных революций") сомневается в том, что социальные науки достигли той стадии, на которой происходит всеобщее признание парадигм, а также ниспровержение старых и признание новых парадигм, составляющих "научную революцию" (с. 10-11). Истина, вероятно, состоит в том, что в социологии не существует всеобще признанных парадигм, и это та особенность, которая отличает ее от естествознания. Однако несомненно также, что марксистская социология играет роль господствующей парадигмы, хотя развитие марксистской науки свидетельствует о многочисленных попытках вырваться из-под власти парадигм. То, что марксисты называют "буржуазной" социологией, по-видимому, в большей мере включает в себя парадигмы, чем склонны полагать люди, воспитанные в рамках традиционного кумулятивистского
      [238]
      представления о науке как постоянно растущем теле фактов и теорий. Следовательно, есть основание говорить о существовании параллельных типов социологии (ср.: Lоwith К. Мах Weber und Karl Marx. I-II. - "Archiv fur Sozialwissenschaft und Sozialpolitik" 67, 1932, S. 53). Они отличаются не столько в том, что придерживаются противоречащего друг другу понимания фактов, сколько в принимаемых парадигмах, в рамках которых дается описание и объяснение фактов. В различии парадигм отражается различие идеологий. Следовательно, "революции" в социологии - это следствия критики идеологии.
      (13) Разграничение, которое я провожу, сходно с выделением Хартом (Hart H. L. A. The Concept of Law. Oxford, 1961) первичных и вторичных правил, Харт показал, и это большая его заслуга, что нормативная система, такая, как правопорядок, представляет собой единство этих двух типов правил. Такая система не носит монистического характера, который приписывает ей, например, Келсен (Кеlsen H. General Theory of Law and State. Harvard Univ. Press, 1949), утверждающий, что любую правовую норму можно реконструировать как принудительную норму, т.е. как норму, предусматривающую санкции. Однако характеристика Хартом вторичных правил не кажется мне достаточно удачной.
      (14) Что касается значения, придаваемого правилам в социологическом исследовании, интересно сравнить концепции социальной науки П. Уинча и Э. Дюркгейма. Оба автора придают большое значение правилам, однако ни один из них не проводит различия между двумя типами норм и правил, Дюркгейм преимущественно рассматривает нормы как правила, оказывающие нормативное давление на поведение. В свою очередь Уинч рассматривает нормы главным образом как правила, которые определяют институты или конституируют обычаи. Это различие в акцентах можно связать с различием методологий - "позитивистской" у Дюркгейма и "герменевтической" - у Уинча.
      (15) Положение о принципиальной незавершенности исторического истолкования прошлого более подробно разработано в: Dantо A. Analytical Philosophy of History. Cambridge, 1965. Особенно см, блестящую гла
      [239]
      ву о нарративных предложениях, р. 143-181.
      (16) См.: Lоwith К. Von Hegel zu Nietsche. Zurich, 1941, Pt. 1, Ch. i; а также: Maurer R. K. Hegel und das Ende der Geschichte. Stuttgart, 1965.
      (17) Ср.: Вuсkleу W. Sociology and Modern Systems Theory, p. 18.
      (18) Как отмечалось выше в гл. I, разд. 10, кибернетика оказала воздействие на развитие некоторых областей современной марксистской философии и социологии.
      Системно-теоретическая переинтерпретация гегелевской логики не приводит с необходимостью к "каузалистской" теории научного объяснения. Кибернетические объяснения в биологии, например объяснения целесообразного поведения в классической статье Розенблюта, Винера и Бигелоу (Behaviour, Purpose, and Teleology), являются "каузалистскими", или "механистическими", в том смысле, что они соответствуют модели объяснения через закон. Однако отсюда не следует, что использование кибернетических понятий для понимания социальных явлений в этом же смысле является "каузалистским". Как должен был показать обсуждаемый в тексте пример, явления, включающие интенциональность и подлинную телеологию, допускают описание их в кибернетических терминах.
      (19) Ср.: Dahl О. Om arsaksproblemer i historisk forskning, p. 108.
      (20) Согласование действия "железного закона истории" с капризами случайности всегда было научной проблемой для марксистского мышления. См, об этом: Сarr E. H. What is History? p. 95f; Engels F. Letter to Starkenburg 25.01.1894. Ref. to Karl Marx und Friedrich Engels, Ausgewahlte Schriften II. Dietz, Berlin, 1955. (Энгельс Ф. Письмо В, Боргиусу 25.01.1894, - Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 39, с. 174).
      (21) Ср.: Милль Д. С, Система логики, кн, VI, гл. III, 2, с. 771: "Действий индивидуумов нельзя предсказывать с научной точностью...", Однако, добавляет Милль, в политической и социальной науке мы можем предсказывать факты "коллективного поведения масс", являющиеся лишь вероятными, "относительно каждого отдельного человека, взятого наудачу" (с.772).
      [240]
      (22) Rapp Fr. Gesetz und Determination in der..., p. 157f. Примеры из истории мысли см. также в: Кеуnes J. M. A Treatise on Probability. London, 1921, Ch. XXIX.
      (23) Более подробный анализ эпистемологических проблем, связанных с идеей Ausgleich des Zuffals см.: Wright G. H. von. The Logical Problem of Induction, Ch. VII, Sect. 3.
      (24) Ср.: Wittgenstein L. Gesprache, aufgezeichnet von Friedrich Waismann. Ed. by B. F. Mc Guinness. Fr./M., 1967, p. 94: "Вероятность связана с сущностью неполного описания", а также: Wittgenstein L. Philosophische Bemerkungen. Oxford, 1964, p. 293: "Закон вероятности является законом природы, в чем убеждаются, когда он проявляется".
      (25) Термин "историцизм" используют во множестве значений, что создает путаницу (ср.: Carr Е. H. What Is History?, p. 86). Поппер (The Poverty of Historicism. London, 1957) понимает "под "историцизмом" такой подход, при котором считается, что главной целью социальных наук является предсказание исторических фактов (р. 3), Однако не все авторы, кого он обвиняет в историцизме, являются историцистами в этом смысле, и менее всех Гегель, один из главных объектов попперовских атак.
      (26) Гегелевское понимание необходимости в истории - это, совершенно бесспорно, детерминизм типа осмысленности, а не предсказумости. Необходимость, присущая историческому процессу, является концептуальной, логической (ср.: Lill Th. Hegel, Versuch einer kritischen..., S. 223). Эту позицию разделяют и такие философы-гегельянцы, как Кроче и Коллингвуд.
      (27) Т, е. он должен быть осмыслен как действие, Ср.: Walsh W. H. "Meaning" in History. - In: Gardiner P. (ed.). Theories of History. Glencoe, 1959, p. 299.
      (28) См.: Foot Ph. Free Will as Involving Determinism. - "The Philosophical Review" 66, 1957; см. также: Westermarck E. The Origin and Development of the Moral Ideas. London, 1906, Ch. XIII.