Аленький цветочек (Кудеяр - 1)

      Поставить на плиту чайник Рита гостю категорически не доверила. Разжигание огня в. этой квартире было небезопасным процессом, требующим сноровки и почти молитвенного сосредоточения. Рита лишь благодаря острому нюху дважды избегала взрыва духовки. Оба раза панически вызванные газовщики констатировали полную исправность всей техники.
      Однако сегодня духи, обитающие в плите, ей явно благоволили. Чайник нагрелся в срок, который следовало признать рекордно коротким, и жизнерадостно заверещал.
      - Вам чаю или кофе?
      - Кофе, - попросил Иван, водружая и развязывая свой торт. Вообще-то он больше любил чай, но решил выяснить, какой кофе она держит в хозяйстве. Уж верно, не дешёвенький "Бразилиан", продаваемый в баночках по цене плохой колбасы. И не индийский "Mysore", транскрибируемый неунывающими россиянами как "Мусор". Точно! Скудин сразу понял, что его маленькое расследование взяло верное направление. "Моккона", появившаяся перед ним, была сортом далеко не для бедных. И к тому же требовала настоящего ценителя. Ну-ну!
      Он сам нашёл в ящике стола тёмный от прожитых лет штопор и принялся лишать невинности бутылку с кагором. Хозяйка дома зашарила по шкафам в поисках рюмок и наконец извлекла из глубины буфета две занюханные, потребовавшие ополаскивания стопки. "А квартирка-то не твоя, - сделал вывод Иван. - Чтобы в собственной кухне да сразу рюмочку не найти?.."
      - Анапский! Прелесть какая!.. - присмотревшись к бутылке, радостно изумилась молодая женщина. И тем, что называется, выдала себя окончательно. "Да тебе, милая, только портвейн от политуры положено отличать. А ты?.."
      Иван налил бархатно-красное вино в чисто отмытые стопки:
      - Ну что ж... будем знакомы...
      - Ой! - спохватилась Рита. - Вот именно. Маргарита Даниловна.
      - Иван Степанович.
      Чокнулись. Выпили.
      Существует целая наука о том, какое вино с какой едой следует подавать. Надо прислушиваться к рекомендациям и советам этой науки, чтобы не осрамиться перед гостями, выставив под селёдку ликёр...
      Но.
      Следует также помнить, что главное во вкусе вина - это не кислота, не терпкость, не сладость и подавно не градусы, а трудно описываемое словами, однако безошибочно ощущаемое БЛАГОРОДСТВО. И если таковое имеет место быть, вино с равной лёгкостью уживается и с салатом "оливье", и с шашлыками, и со сладким десертом...
      - Прелесть какая. - Рита поставила стопку и запустила чайную ложечку в свой кусок торта, состоявший, как выяснилось, на добрую треть из взбитых сливок. Иван тоже отпробовал торта, нашёл его отменно съедобным и приготовился к новой фазе интересного разговора. Чёрт возьми: ему начинало казаться, будто он сотворил не совсем уж махровую глупость, притащившись сюда... Тут в кухонное окно шарахнул такой залп ветра со снежной шрапнелью, что стёкла вздрогнули и затрещали. Рита оглянулась, зябко поёжившись. Южное солнечное тепло только успело достигнуть желудка, а вот ноги мгновенно заледенило промчавшимся по полу сквозняком. Она решила не рисковать.
      - Я сейчас! - и опять убежала.
      - Дело хорошее, - одобрил Иван, когда она вернулась в толстых, домашней вязки носках. А Рита, вновь усевшись за стол, съела ещё ложку торта и, словно прочитав мысли гостя, негромко ответила на его невысказанный вопрос:
      - Я вообще-то в разводе...
      - А я вдовец.
      В Ритиных глазах отразилась цепочка мгновенных сопоставлений. Насколько мог судить Иван, совершенно правильных.
      - Царствие Небесное... - Её пальцы коснулись и сжали его руку, лежавшую на столе. Рита вновь наполнила рюмки благородным кагором: - Земля пухом... Давайте помянем...
      Выпили. Помянули. Помолчали. Потом Рита спросила:
      - Она... ТАМ работала? Иван пожал плечами.
      - Там даже тел не нашли. Одна копоть по стенкам. - Он говорил самым будничным тоном, без желваков на щеках и трагического надрыва, но после месяца на цветочном посту Рита хорошо понимала, какова цена была его спокойствию. А он вздохнул и добавил: - Ребёнка мне обещала.
      - Господи!.. - ахнула Рита. И... отчаянно, неконтролируемо разревелась.
      Её собственная, очень давнишняя, первая и единственная беременность завершилась абортом. Дело было на первом курсе; отцу ребёнка, Ритиному ровеснику, "проблема" оказалась без надобности. ("Всё правильно, - хмуро подумал Иван. - Уложить девчонку в постель, позабыв от восторга натянуть элементарный презерватив, - это мы мигом. А взять на себя мужскую ответственность за будущего ребёнка и за ту, что сделала тебя, сопляка, мужчиной, - это нет, это нам ещё рано, это мы ещё маленькие...") Саму Риту... о нет, мать не тащила её насильно в больницу, не угрожала выгнать из дому. Хотя лучше бы угрожала. Тогда Риту, может, спасли бы природные упрямство и гордость. А так... Постоянная промывка мозгов - тихие материнские слезы под лозунгом "я для тебя... я на трёх работах... чтоб выучилась... а ты!" возымела должное действие. Плюс косые взгляды соседок, которым, конечно, до всего было дело: "Яблочко от яблоньки..." Соседки помнили Ритину мать точно в таком же положении; Ритин отец, проходивший под кодовым названием "Данила-мастер", тоже предпочёл кануть в безвестности. И наступил день, когда на вопрос равнодушного врача в женской консультации:
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.