Операция "Одиночкство"

      – Ну... было... немножко. Черт, да не помню я, уж очень это все быстро произошло.
      – Так, блестяще... – ядовито заметила Диди – И тут он ничего не помнит. Нет, я конечно рада, что капитана дважды не прикончили, но хотелось бы все-таки знать, почему.
      Обсуждение разгорелось с новой силой. Выдвигались самые идиотские версии, в частности, что тело Дика покрыто какой-то невидимой глазу защитной пленкой. Идея имела успех и длительное время уточнялись детали, пока наконец кто-то не предложил попробовать просто ткнуть ему в тело чем-нибудь острым. Джоанна тотчас же вонзила капитану в бок шпильку, Дик заорал и потребовал оградить его от надругательств. Столь удовлетворявшая всех теория была снята с повестки дня к общему разочарованию – требовалось придумать другую версию, а сил и фантазии на это уже ни у кого не было.
      Дик почти не принимал участия в обсуждении, его мысли были заняты размышлениями над свалившимся на его больную голову... великое счастье или божье наказание. Краем уха он слышал версию Джоанны, что элане с помощью своих приборов сделали так, что убить человека в пределах станции было невозможно. В качестве контрдовода Рич указал на свое перебинтованное плечо. Диди безапелляционно заявила, что ранение жизни не угрожало, а шрамы только украшают мужчину. На вопрос Анни, а как же тогда перебитые рекны, девушка ляпнула было, что рекнов механизмы станции за людей не сочли, затем бросила взгляд на Рейкера, густо покраснела и принялась было выкручиваться, стараясь свести свою теорию к системе биологического распознавания находящихся на станции объектов. Рейкер в душе посмеивался, однако не мешал Джоанне замаливать грех – впредь будет думать прежде, чем говорить.
      Капитан, краем уха слушая всю эту ахинею, задумчиво пытался лезвием ножа срезать ноготь на большом пальце. Лезвие было не слишком острое, поэтому попытки пока не увенчались успехом. Внезапно лезвие соскользнуло и кончик ножа полоснул по суставу.
      Было больно, это очевидно. Слегка, не так, как должно было быть. Впрочем, это детали, боль можно не принимать в расчет – бывает, что порезы появляются вообще безболезненно, нервные окончания заявляют о себе позже. Однако он обратил внимание на другое – нож, казалось, рассек кожу, однако неглубоко – на половину миллиметра, от силы. И порез почти сразу затянулся, даже кровь не выступила.
      "Мгновенная регенерация..." – подумал Дик, и, стиснув зубы, чиркнул ножом по подушечке пальца. Снова появилась боль, однако теперь он был готов к ее приходу, поэтому смог спокойно проанализировать свои ощущения. Да, ощущение не из приятных, однако теперь боль воспринималась скорее как предупреждающий сигнал, она была недолгой и несильной, достаточной, чтобы привлечь внимание, но не доставляющей беспокойства. Порез вновь вышел неглубокий, и так же быстро затянулся, не оставив и намека на шрам.
      – Эй, кэп, чем ты занимаешься? – голос Рича оторвал его от процесса самоистязания. В настоящий момент Дик прикидывал, куда бы ему ткнуть ножом для проверки своей теории. – Что-то я раньше за тобой склонности к мазохизму не замечал.
      Старк обвел взглядом друзей и взгляд его остановился на Анни. Та свернулась калачиком в кресле, которое казалось огромным по сравнению с ее миниатюрными размерами.
      – Аня, брось в меня сюрикен – попросил он совершенно спокойным голосом, который ввел японку в заблуждение. Пожав плечами, она отстегнула от пояса одну из звезд, с которыми не расставалась практически никогда, кроме, разве что, брачного ложа (да и тут никто из друзей не дал бы никаких гарантий, но отважившихся спросить "Кувалду" об этом что-то не нашлось) и уже хотела было бросить ее в руки Дику, когда тот ее остановил – Нет, не так. Метни ее в меня, с силой, как во врага...
      – Ты когда падал, головой не сильно ударился? – поинтересовалась Анни, после того, как слегка оправилась от изумления – Или тебе захотелось красиво умереть в столь юные годы?
      – Нет, ну горло мне, допустим, перерезать не надо. Куда-нибудь... ну, например, в левую руку, или...
      Анни почти без замаха метнула звезду – у нее вообще обращение с этим видом оружия получалось лучше всех, на втором месте были Рич, который неустанно тренировался в безнадежных попытках приблизиться к уровню драгоценной супруги, и Дик, у которого эта процедура тоже получалась довольно неплохо. Джоанна и Боб относились к этим игрушкам как к детской забаве, а Ким, хотя и близкий Ане по духу, предпочитал все же вибромеч. По словам корейца, среди его предков были непревзойденные мастера кендо.
      Джоанна ойкнула от неожиданности. Остальные только вздрогнули, когда блестящая восьмилучевая звезда вырвалась из пальцев Анни и с убийственной скоростью помчалась по направлению к капитану. Тот не делал попыток уклониться, несмотря на то, что весь его опыт солдата прямо-таки кричал о необходимости попытаться увернуться. Героическим усилием воли он подавил в себе эти рефлексы и стойко принял удар.
      Острейшая пластина ударилась в наружную часть плеча – Анни не хотела наносить серьезную рану, а если что-то не выйдет и сюрикен рассечет кожу, то эту царапину можно будет довольно легко залечить. Однако лечить, похоже, ничего не придется.
      Дик ждал вспышки боли, однако почувствовал лишь тупой удар в руку, а спустя секунду услышал звон упавшего металла. Звезда лежала на палубе рядом с ним, а на руке не было ровно никакой отметины. Причем он мог бы поклясться, правда, основываясь лишь на интуиции, что в этот раз не было даже пореза. Сюрикен просто отскочил, как от броневой стенки.
      – Не хило! – хмыкнул Рич – А что ты еще могёшь, кудесник?
      Уверовав в собственную неуязвимость, кудесник пожелал провести испытания по полной программе. Если бы таким образом обрабатывали нормального человека, то от тела бы осталась одна вермишель. В ходе этого радикального обследования выяснилось следующее.
      Во-первых, защиты была абсолютной, то есть захватывала все тело, включая глаза и полость рта. Рич задумчиво предложил было попробовать травмировать командира через задний проход, однако желающих реализовать великую идею почему-то не нашлось. Все остальные части тела были подвергнуты самым различным видам воздействия, большинство из которых, в теории, были очень болезненными.
      Во-вторых, различные способы нанесения увечий оказывали разное воздействие, кстати, иногда довольно неприятное. Джоанна, которая не захотела принимать участие во всеобщем веселье, была вынуждена вести протокол садистских исследований, пока все остальные изощрялись в придумывании способа спровадить глубокоуважаемого командира на тот свет. Итак, в окончательном виде этот протокол включал в себя следующее:
      а) Медленное воздействие колющими предметами (кончик ножа в живот, игла под ноготь, тот же нож, но уже в пах) вызывает у испытуемого легкую кратковременную боль и, непонятно почему, вспышку ярости. Как правило, можно добиться образования незначительного пореза, без намека на кровотечение. Порез заживает практически мгновенно. Шрам на скуле у Рича, видимо, продержится куда дольше. Кто же его заставлял проводить последний упомянутый опыт.
      б) Более радикальное воздействие, как то: бросок сюрикена или тяжелого ножа, удар по любой части тела "тупым твердым предметом" и аналогичные хорошо зарекомендовавшие себя способы расправиться с ближним, вызывают превращение кожи в броню – пореза не возникает, присутствует лишь ощущение несильного удара, типа шлепка ладони.
      в) Попытка причинить травму слизистым оболочкам вызывает подобную реакцию сразу. К примеру, тыкать иглой в глаз было столь же бесполезно, сколь и попытаться этой же самой иглой оцарапать алмаз.
      г) Еще более радикальные воздействия, а именно стрельба из бластера в упор, приводят к интересным световым эффектам (для более детального анализа добросердечный, но излишне усердный Рич старательно расстреливал своего командира в полной темноте) – в точке попадания луча в тело возникало слабое зеленое свечение, при этом луч, казалось, растекался "лужей" параллельно коже, не доходя до нее доли миллиметра. Разумеется, без всякого разрушительного эффекта. Тем самым был объяснен диаметр дыры в грудной пластине скафандра, что привело исследователей в восторг – хоть что-то в этой бредовой ситуации стало понятным.
      д) Защитный слой, по-видимому, оказывал и внутреннее воздействие. Испытуемый обратил внимание персонала, что у него исчез начинавшийся было насморк. Анни предположила, что теперь организму не страшны ни вируса, ни отравляющие вещества, ни другие подобные меры воздействия. К счастью, проверить это предположение было нечем.
      На этом протокол был закончен, поскольку больше никакой гадости экспериментаторы придумать не смогли. Испытания решили считать законченными и "больному" было предложено привести себя в порядок.
 
      – Ну, и какие выводы? – Анни обвела вопросительным взглядом притихшую аудиторию – Может, это вообще не Дик?
      – Как это? – возмутился капитан, натягивая хак, который пришлось снять во избежание преждевременного износа – А кто же я, по-вашему?
      – Монстр – мечтательно проворковала японка – Робот. Инопланетянин. Мало ли вариантов.
      – Ну, спасибо! – обиделся Дик – Я же вас всех знаю, как облупленных. Хочешь, вспомню, как "Кувалда" динамометр сломал?
      – Это не доказательство – пробасил немец, окатывая командира подозрительным взглядом – Может, ты убил бедного Ричарда Старка и по капельке высосал всю его память...
      – Вот-вот, возможно безжизненное тело нашего босса валяется сейчас где-нибудь в недрах этой чертовой станции... – вставил Дженнингс, который обладал исключительным умением даже очевидные глупости говорить с совершенно серьезным и убежденным видом. – А мы, вместо того, чтобы предать тело погибшего товарища земле... Кстати, уважаемый монстр, а наш капитан хотел бы быть похороненным на Земле, или его можно с почестями закопать где-нибудь здесь, на Эрсайде?
      – Боб, ты что, охренел?
      – Нет, серьезно, вы не сообщили бы нам последнюю волю Старка?
      Дик уже собирался всерьез взбеситься, когда Джоанна внезапно замерла, уставившись невидящими глазами в стену, затем что-то неразборчиво пробормотала себе под нос, что-то вроде "так Нуартье все же был прав... невероятно..." и, собравшись с силами, встала, призывая всех к молчанию. Взгляды присутствующих, включая "уважаемого монстра" обратились к ней. Откашлявшись, она неуверенно начала:
      – Кажется, я знаю, в чем тут дело... – пауза грозила перейти в минуту молчания, однако никто не выразил неудовольствия, поскольку ни у кого не было даже подобия удобоваримой теории.
      – Все вы изучали историю Элы. Кое-кто весьма посредственно, а я, напротив, довольно углубленно. Одно время даже хотела специализироваться в этой сфере, да война помешала, к сожалению. Однако кое-что в памяти еще осталось. Вам ничего не напоминает название этой планеты?
      Все изобразили задумчивую сосредоточенность, однако без особого эффекта – только Бобу на мгновение показалось, что слово "Эрсайд" с чем-то ассоциируется, однако мимолетную мысль зацепить не удалось и он со вздохом отрицательно покачал головой.
      – Среди переводов с эланского было достаточно много неясностей. Довольно длительное время у академика Нуартье, который непосредственно занимался Эланской цивилизацией около пятидесяти лет, были конфликты на почве перевода с остальными экспертами этой области. В частности, его исследования касались эланской религии, а точнее, пресловутых эрсменов...
      – Точно! – хлопнул себя по лбу Боб – Я же чувствовал, что мне это о чем-то говорит, только никак не мог вспомнить. Эрсайд и эрсмены, это же очевидное совпадение.
      – Да, мне тоже так показалось – кивнула Джоанна – Но я только сейчас вдруг вспомнила о теории Нуартье. Он утверждал, что эрсмен – не инопланетянин, оказывающий помощь эланской цивилизации, как предполагало большинство, а такой же эланин, как и остальные, только... видоизмененный. В то время теория практически не имела приверженцев, и в конечном итоге осмеянный академик был вынужден удалиться на покой, оставив свои исследования. Однако я читала некоторые его труды.
      – Так ты хочешь сказать... – ошарашено пробормотала Анни – Что он...
      – Да, друзья. Позвольте вам представить эрсмена во плоти. Налицо все установленные Нуартье характеристики – неуязвимость, ореол – помните, когда Рич из бластера палил – здоровье... Кстати, дорогой, ты теперь проживешь, видимо, годков этак с шестьсот, а то и побольше.
      – Да – задумчиво заметил Рейкер – Я тоже что-то в этом духе читал, переводы. Значит, элане своих эрсменов... делали. Неплохо придумано, черт побери. Только непонятно, почему этих самых эрсменов было так мало.
      – Думаю, все просто – заявила Джоанна, которая в данном коллективе была единственным экспертом по внеземным цивилизациям – Они отбирали самых достойных. И, одновременно, запретили им становиться у руля, то есть превращение в эрсмена автоматически исключало эланина из правящей элиты, переводя его в разряд... советника, помощника... Правит, так сказать, народ, а мудрецы помогают и учат.
      – А почему, собственно, среди эрсменов не было женщин? – спросил Рич – или я ошибаюсь?
      – Не ошибаешься, не было. Думаю...
      – Господи – усмехнулась Анни – Это же так просто. Эрс-щит не даст женщине забеременеть, а кто же принесет свое потенциальное потомство в жертву?
      – Пардон, коллеги, но мне-то что теперь делать? – поинтересовался Дик, внимательно слушавший высказанную Джоанной теорию – Или эта благодать пожизненная?
      – Думаю, да – пожала плечами Джоанна – И, кстати, я считаю, что "изготовление" эрсменов возможно только здесь, уж очень мне твой зеленый ореол напоминает странный спектр местной звезды. А что, ты не доволен?
      – Не знаю... – неуверенно сказал Дик – Правда не знаю. Может, я бы от этой радости и отказался... а может и нет. Но в любом случае думаю, что это просто идиотская случайность. Видимо, агрегат был готов к операции, но что-то помешало. Возможно, именно массовая смерть элан. А механизмы ждали клиента... и я им вполне подошел.
      – Во всяком случае – заметил Рейкер – это многое объясняет. В частности, почему "Файвер" оказался здесь. Его, видимо, создали специально для охраны этой планеты от посягательств.
      – Кто мог угрожать эланам? С такими-то ресурсами... – начал было Боб и внезапно осекся, глядя на друзей расширившимися глазами – Ой, а ведь этот "кто-то" таки своего добился. Одним махом уничтожил всю цивилизацию, и даже броня не спасла экипаж.
      При этих словах Рейкер задумался – какая-то мысль не давала ему покоя, что-то в словах Боба было неправильно, но что именно – он понять не мог. Во всяком случае, был интуитивно уверен, что именно в этом корабле таится разгадка гибели эланской цивилизации.
 
      Постепенно все более или менее вошло в норму. Друзья старались лишний раз не напоминать Дику о том, что с нм произошло, да и сам он старался не думать о своих способностях, тем более, что по сути не имел к ним ни малейшего отношения. Пилоты продолжали исследовать корабль, Дженнингс копался в компьютере, стараясь подчинить себе систему управления "Файвером", а Рейкер занимался с пленным.
      Придя в себя после паралича, вызванного воздействием иглопистолета, пилот – Брей, как его звали, впал в апатию. Большую часть дня, особенно в самом начале, находился в полудреме, полностью, казалось, смирившись со своей участью. Рейкер не раз старался разговорить пилота, с одной стороны, чтобы узнать, как рекны оказались в этой системе, с другой – пытался убедить того в бессмысленности войны в целом и в незавидности той роли, которую в этом конфликте играла Империя.
      Брей отвечал охотно, но знал он мало. Полковник даже не удивился, узнав, что на имперском крейсере находился Бразраар. Ему было жаль адмирала – тот был хорошим военным, несколько, может быть, излишне прямолинейным и жестким, но несомненно талантливым. Тот факт, что адмирал смог пройти этот путь и добраться до Эрсайда, не склонный к мистике полковник приписывал слепому случаю, однако осознавал, что вероятность этого – ноль целых, ноль-ноль-ноль... и еще очень много нолей. Некоторое время он размышлял над этим вопросом, стараясь придумать более или менее реалистичное объяснение, однако ничего подходящего в голову так и не пришло. Во всяком случае, он вспоминал о Бразрааре без ненависти – они неплохо знали друг друга и если были не друзьями, то по крайней мере – боевыми товарищами. Один из немногих в армии, адмирал никогда не был излишне жестоким, но при необходимости мог быть и решительным, и даже жестким. В общем, он был именно таким, каким должен быть хороший полководец.
      Речи полковника о причинах и возможных последствиях войны пилот выслушивал спокойно, даже с ноткой грусти, спорить не пытался. Он во многом соглашался с Рейкером, да и к землянам, которые время от времени контактировали с ним, относился без той звериной ненависти, которая в последнее время стала свойственна рекнам как виду. Полковник относил это на счет шока от пленения, а также от гибели товарищей, продолжая проводить в комнате Брея массу времени и надеясь, что вскоре пилот сможет взять себя в руки, реально оценить ситуацию и они получат нового сторонника, пусть и не столь ценного (как без ложной скромности считал он) как полковник Рейкер или графиня Брасс.
      Прошла почти неделя, прежде чем Рейкер счел возможным выпустить пленника из каюты, правда под присмотром. Тот, впрочем, не возражал, очевидно полностью смирившись со своей участью. С того времени он изредка выходил из отведенной ему каюты, обычно в сопровождении самого Рейкера, или Рича. Брей часто ходил в "планетарий", как окрестили огромную палубу, оснащенную обзорными экранами, и подолгу смотрел на медленно плывущий мимо корабля зелено-голубой шар Эрсайда.

Пеленг в неизвестность

      – Дик, у меня к тебе личная просьба – Боб говорил не отрывая глаз от дисплея, по которому бежали одному ему понятные сообщения.
      – Ну? – Дик сидел в кресле и читал книгу. Вернее, читала Джоанна, а он, примостившись рядом, слушал перевод и старался по ходу дела осваиваться с языком. Впрочем, эланский был довольно простым языком, и лично у него не было особых сомнений, что пара месяцев, и по крайней мере что попроще он вполне сможет прочесть сам. В данном случае им попалось довольно сухое повествование об исследовании какого-то никому не интересного мира. Джоанна занималась этим для практики, а Дик – от безделья. Впрочем, слушать эту галиматью было тоже тошно.
      – Сходил бы ты наружу, а? – голос Дженнингса был сладок до приторности, очевидно, ему это было сильно надо, однако сам он не собирался отрываться от своего любимого детища.
      – Зачем? – зевнул Дик, стараясь, чтобы этого не заметила Диди, которая была рада, что хоть кто-то готов принимать ее уроки. Остальным на эланский язык было глубоко наплевать. Рич с утра повел Брея в "планетарий", Рейкер, кажется, находился там же вместе со своей подругой, Анни делала перевязку Киму, в общем все были более или менее при деле.
      – Надо бы разобрать наш зонд. Там есть кое-какие блоки, я бы их использовал. И пока так и не разобрался с системой внутренней телепортации. В принципе, если уложить зонд в одно из приемных колец, то можно затащить его прямо к нам в ангар и разобрать в спокойной обстановке.
      – Так что ты от меня хочешь?
      – Ну... если не трудно, сними с торпеды пеленгатор, эхолокатор и модуль связи, это самое ценное. Да, и еще широкополосный анализатор излучений. А саму торпеду уложи в одно из колец телепортатора. Тут на схеме видно, где они расположены.
      Дик взглянул на план и присвистнул:
      – Ничего себе! Это я, значит, подведу торпеду к кольцу, а оттуда буду шлепать километр пешком до люка?
      – Ну, можешь телепортироваться вместе с торпедой...
      – Да? Благодарю покорно. Ты меня еще на солнце отправишь, или вообще куда-нибудь к черту на рога...
      – А мы тебя потом найдем, уже опыт есть.
      – Нет уж, спасибо, я лучше пешочком пройдусь.
      Джоанна подняла взгляд от книги и смерила Дика недовольным взглядом. Тот виновато развел руками – мол, что поделаешь, от Боба так просто не отвяжешься, а раз уж товарищу приспичило, то придется помочь. Однако уж кого-кого, а Джоанну это нисколько не обмануло.
      – Линяешь? Тебе лишь бы повод...
      – Диди, солнышко, я быстро. Ну хоть разомнусь немного, а то меня уже скрючило в этом кресле. Как они в них сидели, ума не приложу.
      – Ладно уж. Но я пойду с тобой, мне тоже не помешает немного размяться. К тому же, тебе наверняка надо будет что-нибудь помочь.
      – О'кей, я рад. Давай, облачайся в свои доспехи.
      Дженнингс оторвался наконец от дисплея и предупредил:
      – Ребята, только с люком поосторожнее. Если он захлопнется, вы до нас не достучитесь. На все про все даю вам час, если не вернетесь, отправлю Рейкера на поиски.
      – Какой час, ты что, с ума сошел? И торпеду тебе разбери, и к телепортатору ее отбуксируй, пешком к люку вернись и все это за час? Как минимум два, а то и больше.
      – Ну ладно, ладно – примирительно поднял руки Боб – Два с половиной, устроит? И ни минутой больше. Кстати, если люк будет открыт, то может и связь у нас сохранится. В любом случае я подключил приемник на внешнюю антенну, так что я вас услышу и, надеюсь, вы меня тоже. Правда, надо беречь батареи, компьютер жрет уйму энергии, так что на радио особо не надейтесь.
      Дик, уже в скафандре с закрытым наглухо шлемом, поджидал Джоанну у шлюза. Девушка запаздывала, однако капитан никуда не торопился, и поэтому ничуть не переживал. Наконец он услышал в коридоре шаги и, спустя мгновение, из-за поворота показалась Диди.
      – Нет, ну ты представляешь, какое паскудство? Боб, зараза, вывинтил из моего шлема передатчик. И когда только успел? Пришлось разыскивать Анин шлем, хорошо хоть они все одинаковые. Она, кстати, говорит, что скоро обед, и чтобы мы не задерживались. Рами уже возится на кухне и Анечка как раз отправлялась туда, помогать ей.
      – Ладно, пошли. Эй, Боб!
      – А? – отозвался тот.
      – Мы выходим, время пошло...
      – Давайте.
      – Только ты не вздумай запустить телепортатор до того, как мы вернемся, ладно? А то я тебе...
      – Да помню я, помню. Не волнуйся. И вообще, не тяни резину.
 
      Торпеда находилась там же, где они ее и оставили, то есть около люка, крышка которого послушно распахнулась и зафиксировалась в открытом положении. Дик первым выбрался из шлюза на поверхность корабля, затем помог Джоанне – процесс был не слишком легким, учитывая внезапно меняющийся вектор силы тяжести.
      Прежде всего надо было снять кожух, закрывавший смонтированные в зонде приборы. Этот процесс, такой легкий на первый взгляд, затянулся на добрых полчаса – какой-то кретин умудрился покрыть торпеду слоем краски, при этом, разумеется, залив ею и крепежные болты. Дик не раз вспомнил недобрым словом маму того энтузиаста, пока очищал шлицы болтов от краски, ставшей в холоде вакуума твердой, как камень. Джоанна честно пыталась ему помочь, однако больше мешала, поэтому в конце концов она просто отошла в сторону, предоставив командиру сомнительное удовольствие возиться с кожухом в одиночку, и принялась обозревать окрестности.
      А посмотреть было на что. Вокруг простиралась до невозможности ровная металлическая поверхность, неестественно ровная для тех, кто привык к угловатым конструкциям земных кораблей. А над головой плыл огромный голубой шар – экраны "планетария" не давали столь великолепного обзора. Звезда была скрыта корпусом корабля и Джоанна подумала, что при наличии соответствующего телескопа можно было бы, наверное, разглядеть тень корабля, стремительно скользившую по поверхности Эрсайда. "Нет – поправила она себя – Слишком малы размеры. Вот если бы не было атмосферы, тогда...".
      Дик наконец справился с упрямыми болтами и отсоединил крышку аппаратного отсека. Дальше дело пошло проще – болты легко вывинчивались, и вот уже первый блок отделен от зонда. Теперь появилось занятие и для Диди – ей пришлось относить извлеченные элементы в шлюз. Тут уже пришлось выразить некоторые сожаления по поводу присутствовавшей силы тяжести – хотя конструкторы и пытались решить вопрос минимизации занимаемого этим железом объема, однако блоки оказались достаточно тяжелыми.
      Она перенесла в шлюз уже третий агрегат, когда в наушниках раздался крик Дженнингса.
      – Дик! Диди! Немедленно возвращайтесь!
      Дисциплина превыше всего – уже через несколько секунд пилоты были в шлюзовой камере, и крышка люка стала медленно опускаться, отрезая их от открытого космоса. Пока шел процесс шлюзования, Джоанна попыталась выяснить, что же все-таки произошло.
      Боб бормотал что-то нечленораздельное, вроде бы Брей напал на Рича, немец ранен, Рейкер пытался защитить его... они в планетарии, там творится черт знает что. Было похоже, Боб сам не в курсе происходящего, и судит об этом по обрывкам доносящихся до него выкриков дерущихся.
      Внутренняя дверь камеры соизволила открыться и Дик с Джоанной бегом бросились к планетарию. Пока они добрались до места, прошло еще минут десять и, как оказалось, их помощь уже не требовалась. Рич пластом лежал на палубе, из глубокой ссадины на затылке сочилась кровь, рядом Рейкер, тяжело дыша и изрыгая проклятия, держал Брея удушающим захватом. Тот рычал, брызгал пеной изо рта и пытался вырваться. У полковника на лбу шерсть свалялась от обильного пота, он все сильнее давил на горло противника, изо всех сил стараясь при этом не сломать бешено вырывающемуся Брею позвоночник.
      Почти одновременно с ними в зал влетела Анни, сразу же бросившись к мужу, который уже постепенно приходил в себя, за ней Рами и Боб. Спустя несколько секунд подоспел и Ким, который в момент поднятия тревоги занимался проверкой системы жизнеобеспечения Снегова.
      – Что случилось? – выдохнул Дик, бросаясь на помощь Рейкеру и срывая с пояса моток тонкого троса, которым запасся, выбираясь на поверхность корабля. Вдвоем они довольно быстро скрутили извивающегося Брея по рукам и ногам, после чего полковник смог перевести дух и более или менее детально описать происшедшее.
      Поначалу ничего не предвещало такого взрыва. Они стояли и любовались открывающимся видом. Рич откровенно скучал, однако ничего более интересного ему в настоящий момент не светило, поэтому он убеждал себя, что выполняет роль стража при пленнике. Рейкер, как всегда, вполголоса беседовал с пилотом, говоря при этом на родном языке, которого Рич почти не понимал.
      Внезапно Брей замолчал и перестал отвечать на фразы Рейкера, который имели явный вопросительный оттенок. Некоторое время он неподвижно стоял, уставившись в одну точку, затем внезапно развернулся и с диким воплем бросился на немца.
      От жуткого по силе удара Рихарда отбросило к стене, он не успел сгруппироваться, врезался затылком в переборку лбом и потерял сознание. Рейкер бросился на помощь, тоже получил пару сильных ударов, однако к столкновению оказался подготовлен лучше. После короткой схватки ему удалось провести болевой прием, однако тут же он оказался в тяжелой ситуации – связать разбушевавшегося Брея оказалось нечем, приходилось держать вырывающегося рекна и звать на помощь. Это было тем более сложно, что шлем Рейкера был напрочь лишен передатчика и у него оставалась единственная надежда – докричаться до микрофона в шлеме потерявшего сознание Ауэрбаха. В конечном итоге ему это удалось...
 
      Рейкер пытался анализировать факты и постепенно приходил к мысли, что либо фактов слишком мало, либо он не рожден быть аналитиком. И тем не менее он не мог успокоиться, поскольку все известные ему факты не могли быть объяснены простыми и естественными вещами, а в мистику полковник никогда не верил.
      После водворения пленника в каюту прошло уже двое суток. Тема инцидента была исчерпана и к ней никто уже не возвращался, только сам Рейкер все никак не мог заставить себя переключиться на что-нибудь другое. Брей снова затих, будто сломленный неудачной попыткой мятежа, тихо сидел в своей каюте, говорить с полковником отказывался, ел мало, большей частью находясь в полузабытьи. Вроде бы все успокоилось, однако Рейкеру все время казалось, что он упустил что-то очень важное, что-то такое, из-за чего никак разрозненные факты не укладываются в строгую и законченную картину. Наконец, не выдержав этого самоистязания, он попросил всех собраться в главной рубке.
      Дождавшись, пока опоздавшие займут свои кресла, полковник начал свою речь, стараясь влить в слова максимум убежденности. Получалось не то чтобы очень, однако слушатели были предельно внимательны, догадываясь, что Рейкер собрал их не ради пустой болтовни.
      – Итак, друзья, позвольте обращаться к вам именно так, я хочу поделиться с вами своими сомнениями и, может быть, вы поможете мне прийти к каким-нибудь выводам.
      Он немного помолчал, собираясь с мыслями, затем продолжил:
      – Имеется ряд странных фактов, которые мне, как рекну, более заметны, чем вам, землянам. Итак, прежде всего, сама война...
      – Действительно, зачем это вам понадобилось – вставил было Рич, на которого тут же все зашикали, призывая немедленно заткнуться – Прошу прощения, полковник, продолжайте...
      – Именно это я и хотел сказать, для чего она нам, собственно, понадобилась. С момента первого контакта Рекн и Земля, вообще говоря, получали от общения только выгоду. Мы – достижения вашей цивилизации, вы – продукцию наших шахт. Причем я, как бывший сотрудник посольства, совершенно точно знаю, что зачастую обмен не был равноценным, Земля давала больше, чем мы могли рассчитывать, играя роль заботливого старшего брата. Конечно, кого-то это могло бы раздражать, однако таковых было меньшинство. И, с моей точки зрения, причин для войны не было ни малейших.
      – Может, вступили в действие территориальные интересы – серьезно спросил Дик. Не то чтобы он ожидал реальной пользы от дискуссии, однако это было прекрасным способом избавиться от скуки.
      – Может, но не так явно, чтобы привести к войне. Конечно, влияние Рекна было слабо и колоний у нас было мало, однако без участия Земли, которая предоставила нам все, включая межзвездные корабли, их бы не было вовсе. Ряд мелких конфликтов, затрагивающих экономические интересы Империи, вполне можно было решить мирным путем, тем более, что Федерация, откровенно говоря, зачастую показывала себя столь мягкотелой, что из вас можно было вить веревки, что и происходило, кстати, когда рекны организовали закупку у Патруля морально устаревших систем вооружения.