Петли времени - Конец света на «бис»

) и сводились к тому, что янки, конечно, обнаглели, и что приструнить их надо непременно, и вообще – наше дело правое! А Куба – ну что ж, Куба лучше какой-нибудь Гвинеи. Кубинки – девушки очень покладистые (в смысле ложатся охотно), да и ром там дешёвый и крепкий. Купить там, правда, нечего, зато на обратном пути непременно будет заход в Гибралтар или в Антверпен за вожделенными тряпками (отоварка – святое дело!). На худой конец, можно взять и чеками – в «Альбатросе» шмотки тоже ничего…

На этой оптимистической ноте неофициальная часть собрания завершилась, и моряки разошлись по каютам. Завтра рабочий день – в море выходных нет.

^{Груз на борту…}

«Долинск» резал холодные – здесь и в августе не бывает жарко – волны Северного моря, направляясь в Центральную Атлантику.

****

16 октября 1962 года

– Господин президент, данные аэрофотосъёмки неоспоримо свидетельствуют: на Кубе находятся русские ракеты «SS-4» среднего радиуса действия, способные нести водородные боеголовки. На снимках зафиксированы и сами ракеты, и вспомогательное оборудование, и стартовые площадки, и службы обеспечения. Вся инфраструктура присутствует – до такой степени не блефуют. Ракеты готовы к боевому применению, – госсекретарь Дэвид Дин Раск, человек спокойный и выдержанный (и даже несколько меланхоличный) стиснул в пальцах карандаш, словно желая его переломить. – Мы перед лицом самой страшной угрозы нашему существованию со времён провозглашения Декларации Независимости, господин президент.

Костистое лицо человека по имени Барри Голдуотер медленно наливалось краской. «Чёрт бы побрал Аллена Даллеса и всех его умников из ЦРУ, – подумал он, сатанея. – Куда они смотрели? На Кубе десятки советских ракет, сотни машин, тысячи солдат – что, всё это перелетело через океан святым духом или по мановению волшебной палочки в миг единый? Корабли Арли «Тридцать один узёл»[4] – у него их достаточно – должны были перекрыть всю Атлантику, чтобы мимо них не проползло ни одно ржавое русское корыто. А что мы имеем в итоге?».

– Этот неотёсанный русский фермер, – процедил сквозь зубы президент Соединённых Штатов Америки, – слишком много себе позволяет. Занимался бы кукурузой вместо того, чтобы лезть в большую политику! Помните, Дэвид, его дикую выходу на Ассамблее ООН в шестидесятом? А теперь он грозит своим грязным ботинком первой стране мира!

^{«Я вам покажу кузькину мать!»}

– И теперь у его ботинка ядерный каблук, господин президент.

– Вот именно! Вы знаете, что было в Хиросиме? Нет? Спросите Пола Тиббетса и тех парней, которые были на борту «Энолы Гей»! А ещё лучше – посмотрите отчёты наших специалистов, посетивших эти радиоактивные развалины. На мосту Айой остались тени – люди сгорели, не успев упасть! Я не хочу, чтобы такие негативы появились на мостовых Нью-Йорка или Бостона. Предъявим красным ультиматум – пусть немедленно убирают своё ракетное барахло из-под задницы Фиделя! В противном случае… Всем вооружённым силам: полная боевая готовность! И ещё: мы объявляем блокаду Кубы – любое судно, следующее на остров, должно быть досмотрено. В случае неподчинения – открыть огонь!

– Но термин «блокада» – заметил вице-президент Никсон, – автоматически переводит нас в состояние войны с Советским Союзом. Может, разумнее использовать осторожное понятие «карантин»?

– Мне плевать на эти юридические тонкости, Ричард! – «Бешеный Барри» уже закусил удила. – Если бы во время войны в Корее мы пустили бы в ход наше атомное оружие, то сегодняшнего позора Америки – русских ракет на Кубе – не было бы! У Эйзенхауэра – тоже мне, боевой генерал, – не хватило на это решимости, видите ли! А у меня – у меня хватит решимости на всё! Да, чуть не забыл: военному флоту – преградить дорогу подводным лодкам Советов к берегам США и Кубы. Преследовать обнаруженные субмарины красных и не останавливаться перед применением оружия, если они не всплывут. Всё, хватит болтовни – пора показать им нашу силу. Хватит ошибок!

Последние слова Голдуотер относил и к самому себе. Он остро сожалел о том, что во время вторжения на Плайя-Хирон американцы ограничились символическим участием в операции. «Нечего было стесняться! – думал президент США. – Надо было забросать весь этот поганый остров бомбами, залить напалмом, высадить наши войска и повесить Кастро на главной площади Гаваны, а всех его бородатых бандитов скормить акулам Карибского моря. И плевать на так называемое общественное мнение – прав тот, кто сильнее, – зато тогда коммунисты не получили бы плацдарм для своих атомных ракет под самым нашим носом. Жаль, что история не имеет сослагательного наклонения…»

Человек по имени Барри Голдуотер принадлежал к тем, кого называли «ястребами», и оказался на посту президента сильнейшей ядерной державы планеты в результате извивов, которые неустанного выплетает история.

Мир менялся. Призрак коммунизма расползался по планете, и Запад не мог смотреть на это равнодушно. Европа раскололась на два враждебных блока – НАТО и Варшавский договор, – смотревших друг на друга через прорези прицелов и державших пальцы на спусковых крючках. Бурлила Африка, кипела Азия; на Дальнем Востоке Корейская война приостановила «красный прилив», но «китайский вопрос» остался нерешённым, и Мао, «великий кормчий», уже изрёк «пусть в ядерной войне погибнет девять десятых населения земного шара, зато империализм будет уничтожен».

И реакция последовала. Закоренелый алкоголик сенатор Джозеф Маккарти начал в США «охоту на ведьм» во имя спасения «свободного мира» от коммунистической заразы и призывал к усилению «холодной войны» (вплоть до превращения её в войну «горячую»). И усиленно клепались водородные бомбы всё большей мощности, и взлетали в небо «атласы» и «титаны», способные обрушить эти бомбы на головы «красных».

Президентские выборы 1960 года в Америке стали своеобразной переломной точкой, решившей и определившей дальнейшую судьбу планеты Земля. От республиканской партии к ним готовились три претендента: Ричард Никсон, Нельсон Рокфеллер и Барри Голдуотер. Никсон был признан «слабоватым» для руководства страной в столь непростое время, а что касается Рокфеллера – этот представитель богатейшего клана США в итоге решил остаться в тени (по принципу «артисты играют на сцене по замыслу режиссёра, равнодушного к цветам и овациям»). Кандидатом от республиканцев стал матёрый антикоммунист Голдуотер.

В лагере демократов царили разброд и шатания. Глава влиятельного клана Кеннеди, известный политик Джозеф Патрик, всю жизнь руководствовавшийся девизом «Мы не хотим иметь проигравших среди нас. Не становитесь вторыми или третьими, это не считается. Вы должны выигрывать», очень тяжело переживал гибель на войне двух своих старших сыновей – Джозефа и Джона – и так и не оправился от этого потрясения. Кроме того, он допустил серьёзную ошибку, одобрив в своё время антиеврейскую политику Гитлера («евреи сами во всём виноваты») и выступая за улучшение отношений между демократиями и диктатурами. Это поставило крест на его собственной политической карьере и нанесло серьёзный ущерб амбициям всех членов клана Кеннеди: политика умиротворения не снискала популярности в стране, охваченной истерией маккартизма. Прочие кандидаты от демократической партии – Эдлай Стивенсон, Хьюберт Хэмфри и Линдон Джонсон тянули одеяло на себя. Праймериз среди демократов выиграл Джонсон, ставший соперником Голдуотера на президентских выборах шестидесятого года.

Многие в США с опаской относились к возможности появления «Бешеного Барри» на посту президента, но Голдуотер провёл свою предвыборную кампанию с блеском – он бил на эмоции. «Лучше быть мёртвым, чем красным! – витийствовал Барри. – Мы сломали хребет психопату Гитлеру, мы свернули шеи злобным самураям, и на нас возложена Господом святая миссия спасти мир от коммунизма. И это надо делать сегодня – завтра будет поздно. Если этого не сделаем мы, этого не сделает никто! Или мы, или они – третьего не дано!».

В результате Голдуотер победил на президентских выборах (с небольшим отрывом, но победил). Страх (особенно если он щедро приправлен ложью и умело нагнетается) – одно из сильнейших средств воздействия на людей.

^{История сделала крутой поворот…}

****

Президент Голдуотер имел основания быть недовольным своей разведкой – называя вещи своими именами, ЦРУ попросту прохлопало проводившуюся по замыслу Хрущёва и осуществлённую советским Генштабом операцию «Анадырь» во всём её грандиозном размахе. Успех операции основывался на скрытном развертывании группы советских войск на Кубе – с тем, чтобы поставить американское руководство перед свершившимся фактом, – и эта скрытность была достигнута. Американской разведке и разведке НАТО не удалось своевременно вскрыть цель, задачи и масштаб проводимой операции; добытые сведения были неполными и разрозненными. Что происходит у них под носом, в Вашингтоне поняли только после дешифровки фотоснимков, сделанных разведывательным самолетом «U-2» 14 октября 1962 года.

В какой-то мере американский «прохлоп» объясняется тем, что Советский Союз уже оказывал Кубе «стандартную» военную помощь – в её рамках к концу марта 1962 года советские корабли доставили на остров около четырёхсот танков, сорок истребителей «МИГ-15» и «МИГ-19», радиолокационные установки и кое-что ещё по мелочи. Янки привыкли, что теплоходы под серпасто-молоткастым флагом регулярно привозят Фиделю отнюдь не сельхозмашины для уборки сахарного тростника, и слегка расслабились, не видя особой проблемы в «цивилизованной» торговле оружием (пусть даже ею занимаются коммунисты). Некоторое беспокойство США почувствовали только в сентябре, когда выяснилось, что на Кубу пришло втрое больше советских транспортов, чем приходило до июля месяца, но было уже поздновато.

С начала апреля 1962 года США начали проводить крупные учения по отработке высадки морского десанта. Размах учений (до десяти тысяч человек), их район (Карибское море) и выбранный рельеф местности подсказывали очевидное: целью вторжения будет Куба. И в это же самое время в буйной голове Хрущёва нашёлся ответ на вопрос «Как сыскать управу на проклятых империалистов?» – на расширенном заседании Президиума ЦК КПСС было принято решение о размещении советских РСД с ядерными боеголовками на территории Республики Куба.

Нельзя сказать, что это решение привело Кастро в безудержный восторг. Кубинский лидер отлично понимал, что в случае глобальной свары двух монстров – СССР и США – его остров, нафаршированный грозящими Америке русскими ракетами с водородными зарядами, станет заложником и первой жертвой битвы титанов – его раздавят мимоходом. С другой стороны, Фиделю было ясно, что одно дело – порвать в клочья сборную банду наёмников, и совсем другое – иметь дело с мощной армией США, поддержанной могучим US Navy. Исход подобного противостояния очевиден: гибель и Республики Куба, и самого Фиделя. А если за спиной «барбудос» будут торчать атомные ракеты, янки десять раз подумают, прежде чем ввязаться в бой. Был шанс – и немалый, – что до драки дело не дойдёт, что Советский Союз выиграет психологический поединок, и что Куба тоже кое-что получит от этой его победы: например, гарантию неприкосновенности. Кастро был мужчиной рисковым: он рисковал, высаживаясь с горсткой сподвижников с яхты «Гранма», рисковал, идя на штурм казарм Монкада, рисковал – и в результате выиграл. И Фидель дал согласие на размещение русских РСД на своём острове. Операция «Анадырь» началась.

В течение трёх месяцев за тысячи миль от родных берегов была переброшена целая армия общей численностью около сорока пяти тысяч человек. Восемьдесят пять теплоходов Министерства морского флота СССР сделали без малого двести рейсов и доставили на Кубу четверть миллиона тонн военных грузов для обеспечения этой армии всем необходимым.

^{Русские ракеты на Кубе, 1962 год}

Основным соединением «кубинской армии», перевозимой за тридевять земель, была сводная дивизия ракетных войск стратегического назначения в составе двух полков ракет «Р-14» (шестнадцать пусковых установок, двадцать четыре ракеты) и трёх полков ракет «Р-12» (двадцать четыре пусковые установки, тридцать шесть ракет). От ударов с воздуха дивизию РВСН прикрывали зенитно-ракетная дивизия (двенадцать пусковых установок «С-75», сто сорок четыре ракеты), дивизия ствольной зенитной артиллерии и истребительный авиаполк (сорок новейших машин «МИГ-21»); сухопутное прикрытие ракетных частей осуществляли четыре мотострелковых полка и два танковых батальона. Кроме этого, военно-воздушные силы ГСВК имели сорок два бомбардировщика «Ил-28», тридцать два вертолёта «Ми-4» и два полка крылатых ракет (шестнадцать ПУ крылатых ракет ФКР-1 и двенадцать установок тактических ракет типа «Луна», предназначенных для доставки ядерных боеголовок).

Предполагалось обеспечить и морское присутствие в Карибском море. Для этой цели был сформирован 5-й флот в составе крейсеров «Свердлов» и «Михаил Кутузов», эсминцев «Гневный», «Бойкий», «Светлый» и «Справедливый», семи дизельных ракетных и четырёх торпедных подводных лодок, бригады ракетных катеров (двенадцать единиц) и нескольких вспомогательных судов. В сентябре 1962 отправку к берегам Кубы крейсеров и эсминцев пришлось отменить – президент «социалистической» Гвинеи Секу Туре, польстившийся на американскую финансовую «помощь», отказался предоставить в распоряжение советских ВВС аэродром в Конакри (выстроенный советскими специалистами и пригодный для взлёта и посадки всех типов крылатых машин, включая стратегические бомбардировщики), а без воздушного «зонтика» время жизни эскадры надводных кораблей в зоне господства авиации США составляло не более получаса. На Кубу перебросили только ракетные катера (их везли на борту транспортных судов) и ракетный полк береговой обороны. И вышли к берегам Острова Свободы советские субмарины с атомными торпедами, прячась под водой от зорких глаз американских «треккеров» и «нептунов».

Первые боевые подразделения советских войск прибыли на Кубу в начале августа. В сентябре в порт Касильда были доставлены первые шесть ракет «Р-12», затем ещё восемь. В самом начале октября дизель-электроход «Индигирка» (самый обычный грузовик) привёз в кубинский порт Мариэль целый арсенал – более ста шестидесяти атомных зарядов, в том числе шестьдесят боеголовок к ракетам «Р-12» и «Р-14», двенадцать боеголовок к ракетам «Луна», восемьдесят зарядов для фронтовых крылатых ракет, шесть авиабомб и четыре морские мины. Всего до часа «Х» на Кубу успели доставить тридцать шесть ракет «Р-12», тридцать шесть головных частей с ядерными боезарядами для них и двадцать четыре головные части с ядерными зарядами для ракет «Р-14».

В конце августа звякнули первые тревожные звоночки – американский самолёт-разведчик «U-2» обнаружил на Кубе пусковые установки зенитных ракет «С-75» и позиции крылатых ракет береговой обороны. В начале сентября американцы узнали о размещении на Кубе истребителей «МИГ-21», в конце сентября – бомбардировщиков «Ил-28», а в октябре разведке США стало известно о присутствии на Кубе ракет «Луна». Однако в сентябре над Китаем «семьдесят пятой» был сбит очередной «U-2», и янки приостановили полёты своих самолетов-шпионов над Кубой на целый месяц. И только 14 октября 1962 года во время облёта территории острова «U-2» майора Ричарда Хейзера сделал первые снимки советских позиций баллистических ракет «Р-12».[5] Анализ снимков показал, что схема расположения пусковых площадок и систем обслуживания совпадает со схемой размещения площадок ракет средней дальности в Советском Союзе.

16 октября 1962 года эта информация была доведена до сведения президента США и произвела эффект разорвавшейся бомбы: ядерной.

****

14 октября 1962 года

Американская разведка узнаёт о наличии на Кубе советских ракет средней дальности.

15 октября

Головные части ракет «Р–12», сосредоточенные на групповом складе, проверены и подготовлены к боевому применению.

16 октября

Президент США информирован о наличии советских ракет на Кубе.

20 октября

Ракетные части ГСВК приведены в боевую готовность.

22 октября

Президент США Голдуотер обратился к американскому народу, сообщил ему в своей речи о наличии на Кубе советских атомных ракет, потребовал от СССР их немедленного вывода – угрожая в противном случае прибегнуть к силе – и объявил военную блокаду Кубы, требуя от всех направляющихся на Кубу судов остановки и предъявления груза к досмотру. В случае отказа капитана корабля допустить на борт осмотровую команду, ВМС США предписывалось арестовать корабль и отконвоировать его в американский порт. 22 октября на подходе к острову и в зоне блокады находилось двадцать два советских судна. Министр морского флота СССР Бакаев предложил руководству страны находящиеся на подходе к Кубе шесть судов ввести в кубинские порты. Решение было принято, и шесть судов (включая «Александровск», перевозивший ядерные боеприпасы – 24 боеголовки для ракет «Р-14» и 44 боеголовки для оперативно-тактических ракет, – и два судна, загруженные ракетами «Р-14», оборудованием и личным составом РВСН), 22–23 октября прибыли в порты Кубы. Остальные суда повернули назад, в порты СССР.

23 октября

В Республике Куба объявлено военное положение. Части сводной советской ракетной дивизии приведены в повышенную боевую готовность. На командные пункты доставлены боевые пакеты с полётными заданиями и боевыми распоряжениями на пуск ракет. В СССР приостановлено увольнение военнослужащих в запас и прекращены их плановые отпуска.

26 октября

Все советские РСД на Кубе приведены в полную боевую готовность и заправлены топливом и окислителем; ядерные боеголовки проверены и пристыкованы.

27 октября 1962 года

Над Кубой сбит самолёт-шпион «U-2». Цель была поражена первой ракетой. Пилот Андерс погиб.

События нарастали катящимся снежным комом.

…Расчёты баллистических ракет «Атлас» дежурили на своих постах по боевому расписанию, и сизый дым сигарет казался первым дымом занимавшегося мирового пожара…

…Тяжёлые тягачи, утробно рыча, выворачивали вековые деревья в сибирской тайге, волоча туши межконтинентальных ракет к пусковым позициям…

…Стратегические бомбардировщики отрывались от бетонных полос аэродромов, неся под крыльями мегатонные бомбы…

…Авианосцы США разворачивались против ветра, лифты-подьёмники извлекали из ангаров на полётные палубы штурмовики «Виджилент» – носители ядерного оружия, – и обслуживающие команды подкатывали их к паровым катапультам…

…Командующий группой советских войск на Кубе генерал армии Исса Плиев с кровожадностью истинного абрека ждал, когда же, наконец, можно будет взмахнуть атомной шашкой: решение о применении тактического ядерного оружия в случае вторжения американских войск на Кубу уже было принято…

…Прямой провод между Кремлём и Белым Домом раскалился от горячей информации, трансформированной в электрические импульсы…

…Подавляющее число обитателей Земли ещё ни о чём не знало. В условленных местах в назначенный час встречались влюблённые, матери возились с детьми, люди торопились на работу, строились планы на будущее, мечты становились реальностью, писались стихи (загоралась звезда Владимира Высоцкого) и музыка («Beatles» начинали своё восхождение к мировой славе), снимались кинокартины с Марчелло Мастрояни и Софи Лорен в главных ролях…

А между тем недрожащие пальцы уже легли на красные пусковые кнопки. Мир повис на тонком-претонком волоске…

Досягаемость территории США советскими ракетами с Кубы:

«Р-14» (большой радиус), «Р-12» (средний радиус), тактические ракеты (малый радиус)

Ядерный потенциал в первом пуске – 70 Мт

Глава вторая

Слово весом в мегатонну…

Атлантику они прикрыли плотно

Плащом противолодочных завес

Под РДП крадёмся тягомотно,

Привычный курс выдерживая «вест»

начало октября 1962 года

Норвежское море встретило подводную лодку «Б-4» штормом – обычное дело в этих местах. «Буки» – девяносто метров длины, две тысячи тонн надводного водоизмещения, две с половиной тысячи тонн подводного, – принадлежала к классу больших океанских лодок, интенсивно строившихся в Советском Союзе с конца пятидесятых годов на смену средним «эскам», но бурлящий океан играл-забавлялся с ней как со щепкой, раз за разом швыряя навстречу субмарине громадные водяные валы, увенчанные пенными гребнями. Подводная лодка, постанывая всеми сочленениями своего щучеобразного корпуса, карабкалась вверх, пропуская водяную громадину «выше сельсовета» под килем, но гребни волн, белокурых бешеных морских коней, подмять не удавалось. Они окатывают всё длинное тело субмарины от носового «рога» – обтекателя гидроакустической станции[6] – до кормы, с хрипом и храпом врываясь в шпигаты лёгкого корпуса, и обрушиваются на рубку и на головы вахтенных.

Гребень очередной волны с урчанием рухнул на мостик, окатив вахтенного офицера и сигнальщика с ног до головы. Лейтенант Шеховцов и его матрос были плотно упакованы в химкостюмы, игравшие роль непромокаемых гидрокомбинезонов, но лица людей оставались открытыми – а как иначе? Стена солёной воды бьёт с размаху, заставляя сжаться и намертво держаться за что попало, а потом фыркать, кашлять, отплёвываться, материться, но на запрос снизу «Как вы там?» отвечать «Всё нормально!». И, стоя на «заборе» – на верхней площадке рубки, возвышаясь над ограждением по пояс, – ждать следующей волны. Можно, конечно, залезть под «козырёк» рубки – это самое защищённое место на мостике, – но оттуда через рубочные иллюминаторы слишком плохой обзор: только носовой сектор. Вот и приходится стоять наверху, пристегнувшись-привязавшись наподобие тех парней, которые «не кочегары и не плотники», и принимать солёный душ (хорошо хоть случается это относительно редко, примерно раз в пять минут, когда лодка принимает особо матёрую волну). Несмотря на химкомплекты, к концу вахты офицер и матрос промокают насквозь и промерзают до костей, но иначе никак, потому что впереди – Исландско-Фарерский противолодочный рубеж, а «Б-4» направляется в Атлантику не ради увеселительного круиза. Можно, конечно, идти под РДП (по-немецки это устройство называется «шнорхель»), но поплавковый клапан РДП, запирающий воздухозаборную трубу при провале лодки под воду, – устройство не слишком надёжное, и в штормовую погоду на него лучше не полагаться. Труба РДП «толще члена» – бывали случаи, о которых лучше не вспоминать.[7] И кроме того, при движении под РДП снижается скорость, а «Б-4» должна прибыть в заданный район строго по графику. Всё ясно? У матросов нет вопросов…

…Слухи о том, что целая бригада подводных лодок перебазируется на Кубу, поползли в Полярном ещё в конце шестьдесят первого. И слухи эти были основательными: говорили, что на Остров Свободы отправятся не только торпедные «буки», но и лодки-ракетоносцы с плавбазой «Дмитрий Галкин», и что на Кубу переедут и семьи подводников «зарубежной эскадры». А через неделю командир «Б-4», капитан второго ранга Рюрик Кетов, официально объявил о том, что «четвёрка» включена в состав бригады, которая перебазируется на Кубу.

«Встречному-поперечному об этом не трепаться, – сурово предупредил он. – Семьям, конечно, скажите, а так – ни-ни! Тема эта именуется «Кама», вот этим и оперируйте».

Куба была у всех на слуху, тем паче среди военных. Лейтенанту Шеховцову прислали из дому самоучитель испанского языка, и он с удовольствием тратил всё своё свободное время (которого у офицера-подводника, тем более молодого, практически нет) на изучение этого мелодичного языка, рисуя себе радужные картины общения с обитателями (и особенно с обитательницами) Острова Свободы.

А потом, в начале шестьдесят второго, всё изменилось. Разговоры о перебазировании на Кубу затихли, и возобновились только летом. Но уже в другом ракурсе: пойдут одни лишь торпедные лодки (и то в небольшом числе). И никаких ракетоносцев, никаких плавбаз, и никакого переезда семей на Кубу. Да и сама Куба была под вопросом – поговаривали, что на самом деле лодки Северного флота пойдут не на Кубу, а в Гану (причём скрытно). А к осени началась горячка: на «Б-4» грузили снабжение для дальнего похода, забивая им все закутки и без того тесного железного нутра субмарины. И моряков «четвёрки» ждал немалый сюрприз: при погрузке торпед на борт была принята одна со спецголовкой: люди в белых халатах аккуратно запихнули её в торпедный аппарат номер четыре. А экипаж «Б-4» увеличился на одного человека: спецторпеду со спецбоеголовкой опекал молчаливый капитан-лейтенант, прозванный вскоре «Головастиком». Он получил спальное место в первом отсеке – спал, как говорится, в обнимку со своей любимой. Это был первый случай, когда дизельная торпедная лодка должна была выйти в поход с таким боекомплектом. Никто из экипажа «четвёрки» (за исключением Головастика) не знал, на что способна атомная торпеда. Об этом знал только командир – его проинформировали, что во время испытаний такой торпеды взрывом были потоплены два старых эсминца, два тральщика и две подводные лодки-мишени.

Сборы казались бесконечными, но всему на свете приходит конец. И настал день, когда адмирал Фокин, заместитель командующего ВМФ, лично провожавший «Б-4» в поход, произнёс перед моряками «четвёрки», собравшимися в клубе плавбазы: «Впервые в истории нашего флота вы идёте так далеко, куда наши подводники раньше не ходили», окончательно сбив с толку всех (или почти всех). Куда понятнее были слова командира эскадры подплава, контр-адмирала Рыбалко, сказанные им уже на отходе, с пирса: «Не промочите ноги!».

«Есть!» – выкрикнул в ответ Кетов и рыкнул: «Бортовые, малый назад!» И бортовые двигатели начали накручивать первые метры многотысячемильного похода.

…«Знал контр-адмирал, что говорил, – подумал лейтенант Шеховцов, протирая лицо после очередной водяной оплеухи. – Тут и ноги, и яйца промочишь, и вообще всё, что можно и нельзя».

Верхняя вахта в шторм – не сахар, но для моряков-подводников, набитых в жестяную консервную банку субмарины, надводный переход – это возможность высунуть нос наружу и покурить (или хотя бы просто глотнуть свежего воздуха после духоты отсеков). И неважно, что наверх выпускают не более семи человек одновременно (чтобы не задерживать, в случае чего, экстренное погружение), что посещение надводного гальюна в непогоду являет собой акробатический этюд, и что курить в рубке приходится, прикрывая папиросу ладонями от ветра и брызг. Свежий морской воздух – это свежий морской воздух, и подводники особо его ценят.

…Шторм шёл на убыль, и вахта близилась к концу. Лейтенант Шеховцов, промокший и продрогший, уже предвкушал отдых, и тут (это чтобы жизнь раем не казалась) пришёл доклад радиометриста: «Объявился «Ю-ви-2» в ста милях к юго-востоку. Возможен подлёт с левого борта».

«Ну, вот, – подумал лейтенант. – Объявился, красавец. На Фарерском рубеже в случае войны американцы разворачивают целую противолодочную эскадру, но сейчас у нас пока не война, и потому патрулирует этот район одинокий «Вилли-Витя»[8] из Кефлавика. Он ещё далеко, но можно и приблизится – самолёт всё-таки». И как будто в ответ его мыслям снова раздался тревожный голос в переговорнике: «Мостик! На третьем диапазоне слева сорок пять – работа самолётной РЛС. Сигнал один балл!».

^{На Исландско-Фарерском противолодочном рубеже}

– Есть, метрист! Внизу! Доложить командиру о сигнале. Выход наверх запрещён!

– Мостик, командир! При увеличении сигнала до четырёх баллов – погружаться!

Всё правильно: с самолётом (даже если он одинокий) шутить не стоит.

– Сигнал два балла!

– Есть, метрист!

– Сигнал три балла!

Лейтенант и сигнальщик уже сняли страховочные концы, матрос сбегал в надводный гальюн, и торопливо доложил «Нет никого!». «Только бы лодка не зарылась сейчас в волну, – с тревогой подумал Шеховцов, – мы же без страховки!».

– Сигнал четыре балла!

– Вниз! – Сигнальщик исчезает в люке. – Стоп дизеля! – орёт офицер и прыгает вниз, к верхнему рубочному люку. – Срочное погружение!

Лейтенант ещё только заносил ногу в шахту люка, как смолкли дизеля. Засвистел воздух из балластных цистерн, выдавливаемый водой через открытые клапана вентиляции. Лодка просела метра на два, Шеховцов с глухим стуком закрыл люк, повернул кремальеру, подбил её тычком ладони и, скользя по поручням через боевую рубку, через нижний рубочный люк в центральный пост, выкрикнул: «Задраен верхний рубочный люк!».

Лодка ушла под воду – наверху остались только волны с белыми гривами гребней.

****

Военачальники всех времён и народов всегда готовились к войне – такая у них работа, и ради этого их кормят, одевают, наделяют благами и уважают (в тех странах, которые ещё не забыли простую истину «Если не хочешь кормить свою армию, будешь кормить чужую»). И полководцы всех веков составляли планы военных компаний и проверяли арсеналы на предмет наличия в них мечей, копий, стрел, доспехов, мушкетов, пушек, позднее танков и самолётов, и наконец – межконтинентальных баллистических ракет и ядерных боеголовок. Но слишком часто генералы и адмиралы готовились к войне прошедшей, смутно представляя себе, какой будет война грядущая. Не стоит слишком строго их винить – инерция мышления присуща любому человеку, а не только людям, одетым в военную форму.

Середина ХХ столетия обрушила на человечество Земли лавину научных открытий, породивших новые технологии и в корне изменивших представления людей об окружающем мире и о новых возможностях, дарованных человечеству техническим прогрессом. И люди ещё не уяснили, что в новых условиях игры с огнём чреваты – можно дотла сжечь дом, в котором ты живёшь.