Башня Драконьей Кости

      Я все пытался найти то место, где я впервые оказался в этом мире, и таки нашел! Это было примерно в шести-семи километрах от поселка, вроде бы такой же лес - но я его сразу узнал! Даже слез с телеги, подошел к тому дереву, которое меня "по голове ударило". Не знаю, что меня вынудило так сделать - но я не пожалел. Потому что в траве у дерева я заметил что-то белое, достал - а это оказалась та самая карта, пятая, из разложенного мне гадалкой пасьянса. Которая без рисунка. Я ее тогда в последний момент ухватил, а здесь, когда потерял сознание, она у меня из руки, наверно, выпала. Я тогда не думал, какая роль этой карты во всем произошедшем - я вообще старался не думать о доме.
      Я просто поднял ее, и положил во внутренний карман. Даже Авьен и Норру ничего не сказал. Не потому, что испугался, или почувствовал неладное. Просто мне не хотелось опять поднимать разговоры о ритуале ширай эрэц, а стоило мне показать карту - так они наверняка бы опять взялись за свое.
      Но зато я вспомнил, что уже давно хотел у Авьен спросить, но все как-то не получалось.
      - Авьен, - обратился я к девушке, вернувшись на телегу, - А ты не знаешь такого места - большой город, много замков, а в центре - очень высокая белоснежная башня? Ее, наверно, из любой точки города видно.
      - Ты говоришь про Хонери, город Башни Драконьей Кости, - вместо удивленной девушки ответил сидящий рядом Норр, - Это великий город. Ты, наверно, много слышал о нем?
      - Моше, я тебе ничего не говорила про этот город! Откуда ты про него знаешь? - взволновано спросила девушка.
      - Я не знаю про него, и ничего не слышал. Просто на тех картах, которыми мне делали ширай эрэц, на другой стороне он был нарисован. Потому я и спросил.
      Авьен и Норр переглянулись между собой, но ничего больше не сказали. А я не спрашивал.
      Ехали мы долго. Лес вокруг казался бесконечным, дорога тянулась бесконечной лентой под зелеными сводами. Если в городе дорожное покрытие состояло из обоженной глины, то в лесу была обычная, знакомая мне грунтовка, протоптанная большей частью такими же, как этот, торговыми караванами. За те пять дней пути, что мы пробирались по лесу, нам не встретилось ни одного человека, этот край действительно был пустынным и безлюдным.
      А потом мы выехали из леса на равнину, и я увидел первый из той Тысячи Замков, которыми так гордилась Латакия.
      Впрочем, я, наверно, подобрал немного неудачный термин - на самом деле "замки" были не совсем тем, что традиционно понимают под этим словом. Тут "замки" были скорее даже политическим, чем фортификационным понятием. То есть традиционный замок тоже присутствовал, но помимо его под тот же термин попадали и все окружающие замок деревни, все земли, леса, дороги, реки и переправы. Но это не традиционный средневековый европейский феод. Все крестьяне были свободными, земля принадлежала тому, кто на ней работал, а замок просто отвечал за ту или иную территорию. Этакая районная администрация, суд, МВД и МЧС в одном лице. Даже подати с крестьян не владельцы замков собирали, а центральная власть, лишь потом перераспределяя полученный доход по замкам, оплачивая их работу.
      Но это сейчас я так уверенно об этом говорю. Тогда я еще почти ничего этого не знал. Я думал, что замок - это большое каменное или кирпичное здание, с высокими стенами, башнями, расположенное на доминирующей высоте. И именно такой замок мне и попался. Высокий, выстроенный на века, он лежал прямо рядом с дорогой, по которой мы ехали, и я имел прекрасную возможность вдосталь на него насмотреться. А Авьен - научить меня новой лексике. Так я узнал, на как местном диалекте будет "крепостная стена", "ворота", "башня", как называется высокий позолоченный шпиль, который и тут венчал все сооружения, я знал и раньше.
      Возле замка раскинулось несколько поселений. Но они меня уже ничем не удивляли. Я постепенно привыкал к этому миру. И разнообразие разных рас меня не удивляло. В конце концов, они все люди. И Авьен со своими кошачьими глазами, и Норр, у которого были острые уши, но на каждой руке только по три пальца. А один из наемных рабочих в нашем караване был зеленокожим.
      Хотя иногда все же попадались особи, которые невольно привлекали мое внимание. Так в третьей из деревень, через которые мы проезжали, на поле работали самые настоящие фавны! Целая семья фавнов, отец, мать, пятеро ребятишек. А когда мы стояли в очереди на паром, рядом с нами остановилась толпа веселых хоббитов. То есть они, конечно, не настоящие хоббиты, но я просто не мог другого более подходящего слова подобрать. А Авьен говорила, что они все - просто ашба. Она никакой разницы не замечала, ну да, этот ашба с двумя ногами и руками, этот с четырьмя, этот с рогами, а у этого хвост. Так ведь люди тоже разными бывают. У кого растет борода, у кого нет. Кто лысый, кто с волосами. Даже цвет кожи разный бывает. Они же от этого людьми не перестают быть. Так и тут, все живые разумные - ашба, только я, почему-то, шмон.
      Норр готов был отвезти нас хоть на край света, но мы отказались. Сказали, чтоб ехал туда, куда собирался - нам будет по пути. То есть это Авьен сказала. Я промолчал. Мне это действительно было все равно, мир этот я не знал, что делать - тоже. Так мы и оказались на ярмарке.
      Опять же, как замок - не совсем замок, так ярмарка - не совсем ярмарка. Когда я увидел, куда мы приехали, мне вспомнилось другое, немного устаревшее слово - торжище. Это не рынок, не базар - это целый огромный город, один из многих, куда прибывают караванщики чтоб оптом оперативно продать весь свой товар, и купить новый. Простым людям тут делать было нечего. Тут никто не мерил товар килограммами, а сразу телегами. Пять телег зерна купить, две телеги досок продать. Здесь Норр собирался сбыть закупленные в Фиеле изделия кузнецов, и купить несколько телег шерсти. По его подсчетам выходило, что эта зима будет снежной, и если сейчас, летом, когда шерсть дешевая, ее купить, то зимой можно будет очень выгодно продать. Сама ярмарка эта начиналась весной, проходила все лето и только поздней осенью закрывалась.
      А пока Норр с сыновьями занимались делами, мы отправились погулять. Они нам даже денег дали, чтоб мы себе ни в чем не отказывали. Хоть Авьен и говорила, что она - даву, ей не посмеют отказать, но Норр заверил, что с деньгами всегда спокойнее.
      Деньги местные меня не впечатлили. Я надеялся увидеть настоящие золотые, а вместо этого - какие-то грязные монетки из непонятного метала, даже не рассмотреть, что на них нарисовано. Но Авьен сказала, что это большая сумма, и за нее можно хорошего боевого коня купить. А когда я спросил, "такого же, как у ширая Хомарпа?", рассмеялась - "такого коня ни за какие деньги не купишь!"
      А потом мы встретили настоящего мага.
      Я даже сначала не понял, что это маг. Подумал, что фокусник, работает на потеху публике. Но слово "фокус" я уже знал, и на этот раз его Авьен назвала по другому - "шаин". Только это не совсем маг. Скорее подмастерье, так тут называли неопытных магов, которые только-только закончили ту или иную школу. И он не фокусы показывал, а рекламировал свои услуги. Этот шаин был погодником - он вызывал ветер, дождь, а потом развеивал тучи. Как мне объяснила девушка, таким образом он давал знать всем пришедшим на ярмарку торговцам, что готов за определенную плату отправиться с ними, если где-то нужны его услуги. Торговцы тут не только товарами обменивались. Они еще и все новости перевозили - в таком-то замке нужен маг огня, там-то единственный на всю округу кузнец погиб, ученика не оставив, а где-то коновала не хватает. Вот и приходили на ярмарку люди в поисках работы. В основном шаины или подмастерья, которые не хотели больше с мастером своим работать, а свое дело открыть мечтали.
      Нам маг был не нужен, но я невольно засмотрелся, как он умело ветром пыль в крошечный смерч закручивает, а потом в самый центр молнией бьет. Красиво. Шаин нас тоже заметил, улыбнулся, помахал рукой.
      - Привет, брат! - крикнул мне.
      - Привет, - отозвался я.
      Хотел уже было поговорить, познакомиться, но тут к нему кто-то подошел. Наверно, потенциальный наниматель. Шаин сразу же отвлекся, и мы с Авьен дальше пошли. Она была такая задумчивая, совсем по сторонам не смотрела, хоть вокруг было много всего интересного. Я спросил:
      - В чем дело? О чем ты задумалась?
      - Он тебя назвал братом, Моше.
      - Ну и что? - удивился я, - Ты тоже Норра отцом называешь, а он тебя - дитя.
      - Норр верит в тридцать шесть богов, а у тех, кто верит, так принято. А маги братьями и сестрами только других магов называют.
      - Да? Надо же… Так что, он меня за мага принял? - улыбнулся я.
      - Наверно… - задумчиво ответила Авьен, и замолчала.
      Мы бродили по ярмарке часа два. Ничего толком не купили, просто посмотрели, что да как. А потом вернулись к Норру. И я наконец-то увидел, как тут принято торговые сделки заключать. Честно говоря, моему возмущению не было предела.
      - Норр! - обратился я, когда он освободился, - Кто же так торгуется! Это разве торговля? Ну скажи, зачем ты ему уступил?
      - Но иначе он бы не купил… - возмущенно начал отвечать Норр, задетый, что его, ветерана торгового дела, поучает какой-то мальчишка. Пусть даже шмон, пусть даже под покровительством Ахтарила.
      - Конечно купил! Ты же видишь - товар ему нужен был немедленно, а значит он уже с кем-то договорился его перепродать, и у него просто не было другого выхода. Ты мог запросить в два раза больше, и он бы все равно согласился. И скажи мне пожалуйста, эта шерсть, которую ты купил - ты что, думаешь, что она хорошая? Посмотри внимательно. Никто никогда не будет продавать хороший товар в плохой упаковке, такого просто не может быть. Наоборот - пожалуйста, но если эта шерсть хорошая, то за ней бы был соответствующий уход. Скажи мне пожалуйста, сколько ты за нее заплатил?
      - За все тюки вместе я отдал семьдесят монет, это была оптовая закупка, это был хороший знакомый моего сына, и он уступил дешевле, потому что…
      - Семьдесят монет, это очень много! - уверенно заявил я, потому что, пока бродил по ярмарке, уже успел освоиться с местными ценами. - Оно стоит не больше пятидесяти. Ты должен был начинать торговаться с сорока, тогда бы вы сошлись как раз на этой цене, если правильно торговаться!
      Норр был немного возмущен. Ему не понравилось, что я поучаю человека, который всю жизнь занимался только торговлей. И тогда он предложил:
      - Если хочешь, продавай сам!
      - Хорошо, - тут же согласился я.
      Язык я знал уже в достаточной мере, числа я понимал, потому и согласился попробовать. Дома у меня уже был небольшой опыт. У меня всегда со школы был талант купить подешевле и продать подороже, и хоть потом я занимался другими делами, от научных изысканий в области лингвистики до аутсорсингового программирования, торговать по мелочам всегда приходилось. Особенно это умение хорошо оттачивается на юге и востоке - в Испании, Турции, Египте тебя просто не будут уважать, если ты сразу согласишься на предложенную цену и не попытаешься ее сбить хотя бы в два раза.
      Так что я уверенно взялся за дело. Сыновья Норра приводили мне потенциальных клиентов или их представителей, я быстро раскусывал, можно ли этому человеку доверять и насколько он заинтересован в нашем товаре. После чего торговался до победного конца, били по рукам и те, с кем я торговался, облегченно уходили прочь, счастливые, что так легко отделались. Моя манера торговли, видимо, тут действительно была в новизну, местные торговые воротилы просто не имели против нее выработанного иммунитета, потому у меня все прекрасно получалось. Буквально за день торговли я продал все наши товары в два раза дороже, чем планировал Норр, а накупил всего в три раза больше, чем он только мог мечтать.
      Ведь что главное в торговле? Главное не законы спроса и предложения, главное - убедить покупателя, что ему таки нужен этот товар! Тогда тебе даже торговаться с ним не нужно будет, он сам выложит больше, чем собирался. Но местные торговцы этого не понимали. Они четко знали, что хотят продать и что им нужно купить, они хорошо умели считать риски, прогнозировать, на каком рынке может возникнуть необходимость в том или ином товаре. Но они совершенно не умели убеждать. И были такими доверчивыми… Им говоришь "да как я могу купить древесину за двадцать монет повозка, в двух днях пути по той дороге мне за десять предлагали - я отказался, потому больше пятнадцати не просите", и они верят!
      Удивительные люди. Норр и его сыновья смотрели на меня широко открытыми глазами, они не понимали, что и как я делаю - но зато какой результат! За один день я им принес прибыли больше, чем они до этого за год получали, что было приятно. Жаль, что Авьен нигде не было - она куда-то ушла, как только мы вернулись с прогулки, и до вечера не показывалась. А то бы она убедилась - не такой уж я и безрукий, и по крайней мере в сфере торговли свою карьеру хоть сейчас могу начинать.
      Моя даву, уставшая, но чем-то очень довольная, вернулась поздно ночью. Она мне ничего не сказала, только загадочно улыбнулась, пообещав, что "все будет утром".
      Когда наступило утро, Норр сказал, что они уже уезжают. Так как одни товары проданы, а другие куплены, то делать им на ярмарке больше нечего. Я не стал возражать. Хотя на самом деле возразить было что. Тут совершенно отсутствовали люди, которые бы исполняли роль посредников - на ярмарке продавцы и покупатели сами сходились между собой, в основном используя личные знакомства. Но это нововведение было, пожалуй, слишком революционно для этого мира. Потому я не стал его предлагать.
      Норр думал, что мы и дальше поедем с ним, я тоже так думал. Но Авьен сказала, что наши пути расходятся, и никто не рискнул с ней спорить. Нам дали большую сумму денег, дали бы и больше - но мы отказались, и все отправились своими дорогами. Караван Норра уехал куда-то на север, а мы с Авьен пошли пешком к одной из расположенных у самого края ярмарки палаток.
      Там нас уже ждал аршаин Бинор".
 
      - Что значит ушли?
      Ширай Хомарп был в гневе, и староста Фиеля, и без того дрожащий от ужаса, едва не упал на колени.
      - Простите, Ваше Благородие! Но мы ничего не могли поделать! Они все время где-то гуляли вместе, и когда они исчезли - никто даже этого не заметил! Все думали, что они где-то ходят, и только через несколько дней, когда ни даву, ни шмон нигде не показывались, мы заподозрили неладное! Ваше Благородие, простите!
      - Почему они ушли? Что вы им тут устроили!? Почему не догнали и не вернули!?
      - Ваше Благородие… - голос старосты срывался, у него в горле сидел комок, и понимание, что жизнь висит на волоске, не придавало уверенности, - Им были оказаны все почести, на которые только они могли рассчитывать! Мы все делали для даву, они ни разу не высказали свое недовольство! Никто не знает, почему они ушли. Это все проклятые караванщики! Это они их увели! Мы думали их догнать, но караваны быстро ходят, мы бы все равно не успели, Ваше Благородие!
      - Караванщики? Какие еще караванщики? Что это за караванщики такие, что похищают шмонов?
      - Ваше Благородие, пощадите! Это все торговец Норр с сыновьями - он еще когда в первый раз сюда приехал, более десяти лет назад, я заподозрил неладное! Ваше Благородие, он - поклонник тридцати шести! У него на телеге висит картинка, с Ахтарилом, представляете, Ваше Благородие? Это все он - это он похитил шмона и даву, мне всегда казалось, что что-то в нем есть нечистое…
      - Ты начинаешь завираться! Ты же только что говорил, что шмон и даву ушли сами? И уже обвиняешь какого-то Норра? С которым ты торговал, сам признаешь, уже десяток лет!
      - Простите, Ваше Благородие! - чувство меча, который вот-вот может опустится на его шею, сломило старосту - он не выдержал, и упал на колени. - Они сами ушли, сами! Они ушли в лес, но там их уже ждали - мы нашли следы копыт! Они сами уехали с караваном, да и Норр никогда не вызывал никаких подозрений! Он сюда раз в пол года заезжает, мы хорошо его знаем - всегда привозит лучшее зерно из всех торговцев, и цены за наши товары дает приличные! Но, Ваше Благородие, поверьте - даву и шмону никто слова плохого не сказал! Они всем были довольны, но эта ок'Авьен… Она всегда мне казалась подозрительной! Что-то в ней не то, она неправильная - о своем прошлом ничего не говорила. Пришла, мы ее приютили, жилище дали, работой обеспечили, а она, неблагодарная…
      - Теперь ты уже всю вину не на торговца, а на даву хочешь сбросить, да?
      - Нет, нет, Ваше Благородие! - у старосты дрожал не только голос, а и все тело, - Конечно нет! Но никто не знает, поему и куда они ушли! Ваше Благородие, от имени нашего города позвольте засвидетельствовать Вам…
      - Прочь! Хотя стой! Когда они ушли? Ты не знаешь, эти торговцы - куда они направлялись?
      - Ваше Благородие, они десять дней назад уехали… А насколько я знаю Норра - наш город всегда был в конце его пути, он всегда говорил, что после нас он едет на ярмарку…
      - Десять дней? Отвратительно! Значит, мы всего немного разминулись! Уходи! И прикажи оседлать моего коня - я уезжаю!
      Настроение у Хомарпа было отвратительное. Странный шмон, который вышел с другой стороны не там, где все шмоны обычно появляются, а тут, в забытой всеми богами лесной глубинке. Загадочная даву, которая в полной мере владела этим редким умением, но скрывало свое прошлое. Торговец, который верил в 36 богов - редкая и не престижная вера. Все это и по отдельности было подозрительным, а вместе… Хомарп должен был во всем разобраться. Он был шираем, целью его существования было поддержание порядка в Латакии, Стране Тысячи Замков. А то, что происходило…
      Это было неправильно. Так не должно было случиться. Новых шмонов всегда берут под свое покровительство даву, учат их, выявляют Дар, а потом помогают сделать правильный выбор, стать Воинами Пограничья. Теми, кто хранит мир в Латакии, кто удерживает саму Страну Тысячи Замков на краю бездны. Каждый шмон имеет какой-то дар. В иные годы только благодаря им шираи удерживали Границу. Новые шмоны появлялись всегда. Латакия призывала их в трудную минуту с той стороны, но никто не мог заставить шмона использовать свой дар для защиты Границы. Они могли это делать только добровольно, и именно уговорами помимо всего прочего должны были заниматься даву.
      Правильные даву. Не такие, как эта девчонка, ок'Авьен. Хомарп не знал, кто из них принял решение уехать - но даже если сам шмон, в чем ширай сильно сомневался, даву должна была его остановить! Они должны были дождаться его, Хомарпа, возвращения, и только тогда принимать решения, что делать дальше!
      Теперь же все планы полетели в бездну. Но ширай не собирался оставить это так. Расстояние, которое караван покрывает за десять дней, он проскачет за три, если староста не соврал, и они еще на ярмарке - то может там их и нагнать. А даже если и уехали - всегда найдутся нужные глаза, никто не посмеет ничего скрыть от ширая. Хомарп собирался догнать шмона Моше и даву ок'Авьен, и выяснить, что заставило их уехать отсюда!
      Уже через час ширай Хомарп на своем боевом коне выехал из Фиеля.
 
      "Если шаин - это подмастерье, ученик мага, то аршаин, соответственно, полноправный маг. Тот, который имеет право сам брать учеников, или же выдавать им рекомендации по поступлению в ту или иную магическую школу, в зависимости от способностей. Но тогда я даже этого не знал. Да и не сказала мне Авьен, что Бинор - аршаин. Просто познакомила.
      - Моше, это Бинор. Бинор, это Моше, я про него вчера рассказывала.
      - Здравствуй, Моше, - поздоровался Бинор.
      - Добрый день.
      - Ну присаживайся, давай поговорим…
      Я не знал, о чем говорить, а потому мы все просто сидели и молчали. Изучали друг друга. Что Бинор во мне выискивает, я еще не знал, сам же просто внешне осматривал человека, с которым Авьен сочла нужным меня познакомить.
      Ничего необычного. Среднего возраста, достаточно плотного телосложения, с ранней сединой на висках. А что на руках длинные тонкие пальцы по три сустава имеют, и колени с локтями не назад, а вперед выгибаются - так это сущие мелочи. После того, как я за день до этого с циклопом шестируким пол часа торговался за пять тюков вяленой конины, на такие мелочи, как суставы не в ту сторону выгнутые, грех было внимание обращать.
      - Значит, ты шмон… И зовут тебя Моше… Так сколько, говоришь, тебе дюжин дюжин?
      Дюжина дюжин - это местная единица времени. Я ее так условно назвал. Не очень удачное название, но другого я просто не мог придумать - местные жители все измеряли дюжинами. А возраст они мерили не годами, а именно дюжинами дюжин - то есть по сто сорок четыре дня. Когда у меня Авьен в первый раз это спросила, я не сразу понял, что от меня хотят. Потом догадался, пересчитал. И теперь мог уверенно ответить.
      - Пятьдесят пять с половиной.
      - Плохо. Это, много, больше, чем я думал… Конечно, я понимал, что тебе не двадцать и не тридцать, лучший возраст, когда надо начинать, но думал, не больше сорока пяти… Хотя… Пожалуй, шансы еще есть.
      Не удивительно, что он меня принял за семнадцатилетнего - мне мои двадцать два года никто не мог дать. Все считали, что я мальчишка - иногда даже проблемы с этим возникали. Приходилось паспорт показывать. Просто такая структура лица, я лет с пятнадцати не менялся, тот же нос, те же курчавые волосы, та же нескладная фигура. Вот и попробуй доказать, что мне уже двадцать два, и я даже по американским нормам совершеннолетний. Я тогда еще не понимал, почему Бинору хотелось, чтоб я был младше. Потому переспросил.
      - Простите, шансы для чего?
      - Для магии, конечно. Твоя даву, Авьен, была совершенно права - твой дар, это способности к магическому искусству. У тебя он не сильно выражен, великим магом тебе не стать, но освоить азы, пожалуй, шансы еще есть. Но, Авьен, - обратился аршаин к девушке, пока я с открытым ртом переваривал тот факт, что оказался магом, - я учить его не возьмусь. Это достаточно сложный случай, я беру учеников не старше тридцати, - двенадцать лет, автоматически перевел я, - а он уже слишком стар. И в обычной школе ему будет, пожалуй, сложно учиться - он там будет окружен детьми, это неблагоприятный для твоего шмона фактор, который не даст ему в полной силе раскрыть свой потенциал. Он будет все время сравнивать свои успехи с успехами тех, кто намного младше, и испытывать дискомфорт по этому поводу.
      - Что же делать? - как будто забыв о том, что я тут тоже присутствую, вели между собой беседу Бинор и Авьен.
      - Я знаю только одно место, где он сможет нормально учиться, более того, это единственное место, где вас не разлучат, и тебе разрешат жить вместе с ним. Это школа Ахима Растерзала.
      Последнее слово невольно заставило меня улыбнуться - это было имя собственное, но звучало оно как русский глагол, означающий рвать на кусочки. "Сунгхагамаш Ахим Растерзал" - "школа Ахима Растерзала", тогда я еще не знал, что эта лингвистическая шутка окажется пророческой.
      - Я никогда не слышала о такой, - пожала плечами моя даву.
      - Не удивительно, - тяжело вздохнул Бинор. - Эта школа не из тех, о которой все знают, и о которой идет мировая слава. У этой школы репутация… несколько необычная. Вы это потом поймете. Но другого выхода у вас просто нет - если Моше хочет научиться магии, то научить его смогут только там. И знаете что… Пожалуй, я проведу вас туда. Аршаин Ахим Растерзал - мой старый знакомый, он не очень любит, когда за его учеников просят или молвят слово, но я с ним все равно хотел давно уже пересечься. Пожалуй, я попрошу, чтоб он к тебе, как к шмону, относился несколько более… снисходительно. Хотя, посмотрим. Боюсь, что моя просьба может привести к обратному результату. Но все равно. Если вы готовы, то мы можем выехать туда уже сегодня.
      - Сколько это будет стоить, Бинор? - поинтересовалась Авьен.
      - Подождите, подождите! - вмешался я. - Как я понял, вы собираетесь меня отправить в магическую школу - а вы уверены, что я хочу учиться магии?
      Честно говоря, вопрос был отнюдь не риторический. За последние пять лет своей жизни я слишком много университетов поменял, чтоб сказать с полной уверенностью - учеба, это не мое. Меня не хватает больше чем на пол года, потом мне становиться просто скучно, я все бросаю и ухожу из программирования в лингвистику, а от туда заниматься живописью и архитектурой. Но судя по взглядам Авьен и Бинора, мой вопрос был для них сродни вопросу "почему деревья шатаются".
      - Но ты шмон, Моше! - уверенно заявила моя даву, - Это твой Дар, а значит это твоя судьба!
      Казалось, она просто не понимала, что у меня может быть другое мнение. Например, я мог заняться торговлей, или чем-то еще. Уверен, этот мир, хоть в нем и бродят фавны, кентавры, хоббиты и циклопы, от моего родного ничем принципиально не отличается. И такой человек, как я, всегда найдет себе дело по душе. Но я не стал спорить. Мне тогда магия казалась каким-то чудом, еще свежи были воспоминания о миниатюрном торнадо, которое вызывал шаин. Мне тоже так хотелось. Тем более, я был уверен, что школа магии меня ни к чему не обяжет - и если мне не понравиться, я всегда смогу просто взять, и уйти. Я всегда так поступал. Никогда даже не забирал документы, просто одним прекрасным днем не приходил на пары, а садился на самолет и улетал в другую страну. Так я планировал поступить и с магией, если она меня начнет угнетать. Потому, в конце концов, я согласился.
      У Бинора, как почтенного аршаина, который уже много лет работал на этой и на других ярмарках, была собственная карета, несказанно более удобная, чем даже крытая телега Норра. У него даже был собственный кучер, невысокого роста коренастый крепыш с длинными ослиными ушами. Карета предназначалась в принципе для двух человек, но мы немного потеснились, тем более и у меня, и у Авьен комплекция была худой. Уже через несколько мы часов выехали с ярмарки, так как Бинор и так закончил тут все свои дела, собирался сегодня уезжать, а потому все вещи, например, уже были собраны заранее. Мы лишь внесли небольшие коррективы в его планы. Он собирался по дороге в один из замков, куда его звали помочь укрепить стены, заехать к Ахиму Растерзалу, оставив нас там изучать магию. Меня изучать магию. Авьен просто оставить со мной.
      Пока мы ехали, я смотрел на Латакию. Но это было уже не так интересно. Это сначала меня удивили дома-башни с позолоченными шпилями, а теперь я узнал, что тут все так живут. Просто такой архитектурный стиль. И признак богатства, чем выше твой дом, чем красивее шпиль - тем ты богаче. В любом селе по этому признаку сразу можно было определить, где живет местный староста, у него дом самый высокий.
      А шпили на самом деле не золото покрывает. Как мне рассказала Авьен, здесь растет такая трава, если из нее выжать сок и что-то им помазать, то оно становиться золотистым. На самом деле все очень просто оказалось.
      Пожалуй, самым ярким впечатлением от всего пути были местные дорожные рабочие. Я наконец-то увидел, как делают поразившее меня еще в первый день дорожное покрытие. Бригада рабочих высыпала на землю, где должна была проходить дорога, специальную влажную глину, выравнивала ее, сглаживала. А потом по этой глине шел самый настоящий дракон, и своим огнем ее обжигал. Только это был маленький дракон, размером с пони, и без крыльев. Как мне поведал Бинор, у этого редкого животного совершенно уникальное пламя. Оно не просто прогревало поверхность, а еще, благодаря уникальной природной магии проникало вглубь, тем самым одновременно обжигая дорожное покрытие по всей глубине. Кроме драконьего пламени, ни одно другое так не могло, а потому эти милые существа были нарасхват. Их очень мало осталось, размножались они плохо, а дороги были всегда нужны, вот и приходилось им мотаться по всей Латакии. А может потому и размножались плохо, что слишком много их эксплуатировали. Одно радовало, глина, обожженная драконьим огнем, сотни лет не трескалась, морозов и жары не боялась, а поцарапать ее только самыми прочными минералами можно было, вроде алмаза.
      Когда мы добрались до магической школы Ахима Растерзала, я сначала даже не поверил. Подумал, что это шутка какая-то, Бинор решил над нами посмеяться. Потому что больше всего эта школа не школу напоминала, светлое место, где людям дается знание, а какую-то тюрьму. Угрюмая серая коробка, так не похожая на местные дома и замки, она стояла посреди болота, и, судя по всему, кроме дороги, по которой мы сюда доехали, остальные пути вели в самую трясину.
      - Бинор, ты не ошибся? - не только я, Авьен тоже немного встревожилась.
      - Нет, вы не смотрите на фасад - Ахим всегда был несколько… экстравагантным, это настоящая магическая школа, тут работают хорошие аршаины, тебе, Моше, не найти лучшего места, чтоб твой дар к магии развить.
      Меня уверения Бинора не очень убедили. Я много университетов повидал, Стэнфорд, Оксфорд, Сорбонну, МГУ - нигде еще один только внешний вид здания не действовал на меня так угнетающе. Но мы сюда не для того ехали, чтоб в последний момент поворачивать. Слуга Бинора постучал в ворота школы, они, издавая ужасные скрипы и стоны, открылись, и мы заехали внутрь.
      - Бинор, дружище! Сколько дюжин дюжин мы не виделись! Старик, как у тебя дела? Все нигде не осел, все по свету мотаешься, как лист перелетный?
      Как только мы проехали через ворота во внутренний двор школы, такой же угрюмый, как и сама она, навстречу бодрой походной вышел человек. Честно говоря, я даже удивился - это был первый настоящий человек этого мира, ни тогда, ни после я не нашел ни одного различия межу ним и мною. То есть конечно мы были совершенно разные, я - худой и курчавый, он толстый и с огромной плешью на голове, но я имею ввиду, что ничего нечеловеческого в нем не было.
      - Да вот, Ахим, проезжал мимо, решил к тебе заехать!
      Бинор вышел на встречу Ахиму. Я думал, они, как старые друзья, обнимутся, или хотя бы руки пожмут - но они остановились метрах в трех друг от друга, и ближе не подходили.