Наладчик Джек (№3) - Ярость

— Ну, что скажете? — процедил он, когда молчание стало невыносимым.

Ответа не последовало.

— Вы что-нибудь заметили? Кто-нибудь болтался поблизости? Может быть, проявлял повышенный интерес? Говори, Вук. — Он показал на бывшего капрала Югославской армии с высветленными волосами. Тот моргнул, но внешне остался спокоен. — Ты патрулировал на этой неделе. Кто-нибудь интересовался домом?

— Нет, сэр, — ответил Вук. — Мы с Иво шуганули вчера одного парня с женой, но они просто гуляли по берегу. Когда они остановились напротив дома, мы их прогнали. Жена не хотела уходить, но парень сам уволок ее оттуда.

Милош кивнул.

— А что показали камеры? — спросил он Досифея, который отвечал за видеонаблюдение.

Тот указал большим пальцем на полдюжины мониторов у себя за спиной.

— Я как раз проверял пленки за эту неделю. Пока ничего не обнаружил.

— Ничего? — переспросил Милош, чувствуя, как в нем опять закипает гнев. — Ничего?

В это время зазвонил телефон.

Обрадованный Досифей поспешил снять трубку.

— Это Ким, — сообщил он через несколько секунд. — Говорит, что вам звонят.

— Я же приказал меня не беспокоить!

— Он говорит, что какой-то человек интересуется, нет ли у вас старых шин на продажу.

Все в комнате вдруг разом заговорили. Милош как-то сразу успокоился. Теперь не нужно искать врага — он объявился сам.

Выхватив из рук Досифея трубку, Драгович сделал знак Михайло, лысоватому очкарику, отвечающему за связь.

— Проследи, откуда звонят.

После чего велел Киму соединить его с незнакомцем.

В трубке послышался скрипучий голос с безукоризненным англосаксонским выговором:

— Мистер Драгович? Это вы?

Тот же голос доносился из динамика на пульте коммутатора.

— Да, — ответил Милош, стараясь говорить спокойно. — Кто это?

— Я президент Комитета по охране окружающей среды Ист-Хемптона. Вы получили вчера наше послание?

— Послание? — переспросил Милош, делая вид, что ничего не понимает. — Какое послание?

— Шины, мой друг, шины. Вы, конечно, их заметили, хотя человек, построивший столь чудовищный дом, мог и не обратить внимания на такой пустяк. Но все же я решил позвонить вам на тот случай, если вы не поняли намека.

Милош заскрипел зубами.

— Какого намека?

— Мы не хотим вас здесь, мистер Драгович. Вы вульгарный и дешевый тип, и мы не потерпим вашего присутствия. Вы ядовитое насекомое, и мы выкурим вас отсюда. Вы мусор, а дом ваш — навозная куча. Мы и дальше будем действовать в том же духе, пока вы не уберетесь отсюда со всей своей шайкой.

Милош сжал трубку и прошипел:

— Кто вы?

Со стороны пульта послышалось радостное «Есть!». Драгович оглянулся и увидел, что Михайло сигналит «о'кей». Он проследил звонок.

— Я же вам сказал: мы из Комитета по охране окружающей среды. Я вас предупредил, господин Драгович. Мы не шутим. Это не игра.

— Вы так думаете? — с улыбкой произнес Драгович. — А я с удовольствием поиграю с вами. — Он повесил трубку и повернулся к Михайло: — Кто это?

— Не могу сказать, — ответил тот, нервно теребя очки в металлической оправе. — Но он звонил из города, из автомата где-то в районе восьмидесятых улиц.

Милош чертыхнулся про себя. Он надеялся узнать имя, но какой дурак будет звонить из собственного дома.

— Я кое-что нашел, — подал голос Досифей.

Милош подошел к кабинке, где тот приник к монитору, чуть не упираясь носом в экран.

— Что именно?

— Я вспомнил. Вчера к дому подъезжала машина. Остановилась у ворот. Я уже хотел послать туда ребят, но она сразу уехала.

На экране Милош увидел мужчину, сидящего рядом с водителем в кабине американской машины.

— Я его узнал, — произнес Иво. — Это тот самый тип, которого мы прогнали с берега.

Милош повернулся к нему:

— Думаешь, это он сейчас звонил?

— Нет, голос не похож, — сказал Вук, покачав головой. — Да к тому же парень, который так испугался, вряд ли мог сотворить что-либо подобное.

— Не уверен, — задумчиво произнес Иво, покосившись на экран. — Видно было, что человек не хочет ввязываться в драку, но я бы не сказал, что он испугался.

Милош считал, что Иво умнее Вука. И к тому же он не красил волосы, что тоже говорило в его пользу.

— Мы должны найти этого человека.

— Нет проблем, — отозвался Досифей.

Обернувшись, Милош увидел изображение машины, застывшее на экране.

— Вот ее номер, — указал Досифей на бампер.

Милош, ухмыляясь, посмотрел на табличку. Кем бы ты ни был, от меня все равно не уйдешь, подумал он. И тогда пожалеешь, что на свет родился.

13

Люк держал в руках бутылку «Шато Лафит-Ротшильд» 1959 года, качая ее, как грудного ребенка. Он улыбнулся. У них с Лорел не было детей — и слава богу... Она, вероятно, сделала бы из них таких же монстров, каким была сама. Единственным утешением была его коллекция вин. Вино лучше, чем дети. В отличие от детей, которые с каждым годом обходятся все дороже, вино со временем только растет в цене и становится лучше.

Взять, к примеру, этот лафит. Один из лучших в мире, он находится под постоянной опекой своих «родителей». Каждые двадцать лет фирма присылает из Франции своих специалистов, чтобы сменить пробку на своих старых винах. Этой бутылке поменяли пробку в середине восьмидесятых; они даже наклеили на нее специальный ярлычок, подтверждающий этот факт.

Вино, в отличие от жен и детей, никогда не разобьет тебе сердце.

Когда Лорел подала на развод, она потребовала половину его коллекции вин. Эта сучка ничего не смыслила в вине — сама она лакала белый цинфандель и никогда не могла отличить эксклюзивное коллекционное вино от какой-нибудь бурды.

Она догадывалась, что потеря половины коллекции будет жестоким ударом для Люка, и только поэтому претендовала на нее.

Ей хотелось причинить ему боль. Она простила ему две измены, но третья выбила ее из колеи. Он попытался объяснить, что все они ровным счетом ничего не значат, и это было чистой правдой. Клялся, что любит ее, и только ее, и вот это уже правдой не было.

Когда он любил в последний раз? Смешной вопрос. Он занимался любовью, а не любил. Предпочитал короткие бурные связи, после которых обе стороны мирно расходятся, не имея друг к другу никаких претензий.

Самым незабываемым был тот день с Надей. Такой накал, такая сила страсти. При воспоминании об этом до сих пор напрягалось тело. Тогда Надя не захотела серьезных отношений. Возможно, не захочет их и сейчас. Он бы с удовольствием продолжил, если бы это не помешало ее работе. Но нет, с этим надо подождать. Самое главное сейчас — стабилизировать молекулу.

Сейчас ему предстояло упаковать вино, на которое покушалась Лорел. Она вообразила, что наносит ему коварный удар, но он успел ее опередить. Когда стало ясно, что дело идет к разводу, он стал методично изымать лучшие бутылки, заменяя их рядовым пойлом. В итоге Лорел получила замечательную коллекцию ординарных вин. Она, конечно, попыталась поднять скандал, но так и не смогла сказать, какие именно бутылки исчезли.

Люк осторожно опустил лафит в деревянный ящичек с мягкой упаковочной стружкой и, отпив из бокала, куда он налил другое вино, стал перекатывать его по языку. Чтобы как-то скрасить утомительный процесс упаковки, он откупорил фантастический гревский «От-Брион» 1982 года. В ближайшую пару недель все шестьсот бутылок придется вынуть из ячеек, упаковать и подготовить к отправке.

Люк не хотел рисковать. Он, конечно, надеялся на Надю, но стабилизация молекулы «локи» может оказаться непосильной задачей даже для нее. Возможно, это вообще не в человеческих силах. Если у нее ничего не получится, он не будет дожидаться 22 июня, когда Драгович узнает, что ему больше ничего не светит. Нет, в это время он уже будет во Франции вместе со своими винами.

Брэду и Кенту он ничего не скажет. Возможно, они сейчас тоже собирают пожитки, подумал он с улыбкой. Нет, вряд ли. Оба обременены семейством, да и бежать им некуда.

Он оставляет их сербу на растерзание. Что ж, они это заслужили. В конце концов, это они втянули компанию в сомнительные аферы.

Выйдя из винного хранилища, Люк со стаканом в руке прошествовал в кабинет. Жаль, конечно, бросать такой прекрасный дом, но, если в ближайшие несколько недель существо протянет ноги, а Надя не сможет добиться весомых результатов к середине июня, он исчезнет и больше сюда не вернется.

Люку даже хотелось, чтобы это произошло... тогда он начнет жизнь заново — на новом месте, другим человеком.

Он достал из стола пузырек с бледно-голубым порошком. Вот он. Образец вещества, синтезированного из последней пробы крови. «Локи», сделавший его богатым и сломавший ему жизнь.

Люк осушил стакан. Он бы с удовольствием выпил еще, но пора было ехать на склад, чтобы проверить эффективность новой партии.

У него засосало под ложечкой... эта проверка, вероятно, будет последней. Радоваться этому или горевать?

14

Повесив трубку, Джек потер скулы. От этого аристократического выговора сводило челюсти. Но, судя по всему, звонок достиг цели. Во-первых. Драгович будет думать, что он жертва местных снобов, которые прибегли к крайним мерам, чтобы избавиться от его соседства. Выглядит довольно нелепо, но сгодится, чтобы замутить воду на несколько дней. Во-вторых, Драгович будет подготовлен к следующему звонку, который Джек собирался сделать после воскресного приема. Но если сегодняшний звонок не сработает, весь план полетит к черту.

Джек бросил последний взгляд на дом Монне. Уже поздно, и вряд ли доктор куда-нибудь пойдет в такое время. Пора домой, где его ждет очередной фильм о докторе Моро: версия 1977 года с Бертом Ланкастером и Майклом Йорком. Не такой яркий, как «Остров потерянных душ», — Ланкастер в роли Моро лишь бледное подобие зловещей извращенности Лоутона, — но присутствие Барбары Карреры заставляет забыть об этом.

Но когда Джек повернулся, чтобы уйти, он вдруг увидел, как к главному входу подъехало такси. Швейцар распахнул стеклянную дверь, и на улицу вышел доктор Монне. Джек бросился на Лексингтон, где он припарковал свой «бьюик».

Оказывается, вечер только начинался.

15

— Ну наконец-то!

Даг так резко откинулся на спинку кресла, что оно откатилось от компьютера. Его так и подмывало вскочить и пуститься в пляс, но танцор он был неважный. Поэтому он просто встал и направился на кухню, заскочив по дороге в туалет. На кухне он вынул из холодильника бутылку колы, насыпал в чашку «хрустиков» и залил их молоком. Через несколько минут он опять сидел у монитора.

Похрустывая хлопьями, он внимательно смотрел на экран. Блоки, защищавшие финансовые файлы, рухнули под его напором. Он проник в самое сердце сети. Запрос он отправил через Вашингтон, округ Колумбия. Вряд ли его сумеют вычислить, даже если кто-то займется этим всерьез.

Настоящая охота начинается только сейчас: разобраться во всех этих цифрах, найти среди них нужные и проследить, куда на самом деле идут деньги, предназначенные на исследования.

Даг потер руки. Все как в прежние времена. Впереди длинная ночь, но он бодр и готов к подвигам. Сахар и кофеин позволят ему продержаться до конца.

Суббота

1

Джек полз по стальной балке под крышей склада, все время останавливаясь и зажимая нос, чтобы не чихнуть.

Наверху ворковали и возились голуби. Он потревожил их, пролезая через люк, но, к счастью, не настолько, чтобы они шумно сорвались с места. Судя по заляпанной банке, они гнездились здесь уже давно. Его лохмотья пришлись как нельзя кстати. Не жалко будет выбросить.

Преследуя Монне, Джек проделал неблизкий путь от Карнеги-Хилл на Манхэттене до его экономического антипода — старого морского порта в Бруклине. Конечно, весьма неосторожно ехать на собственной машине, но какой таксист посадит к себе оборванного бродягу.

Сначала Монне остановился у завода компании ГЭМ. Джек с удивлением заметил, что вокруг светло, как на Таймс-сквер. На стоянке было полно машин, а сам завод, судя по всему, работал в три смены, в то время как окружавшие его предприятия были закрыты. Видимо, дела у ГЭМ идут неплохо.

Заскочив на завод, Монне направился к складу. Джек последовал за ним до старого кирпичного здания, которое он уже видел сегодня днем. Тогда он ждал Монне снаружи, но сейчас, увидев, как в дверь склада, оборудованную металлоискателем, один за другим проходят какие-то оборванцы, он решил заглянуть внутрь. Здесь явно был не только склад. Здание выглядело неприступным, и пробраться на крышу было невозможно. Но к нему примыкал заброшенный дом, и, разбив там окно, Джек поднялся наверх и перепрыгнул на крышу склада.

Внутри было пусто. Огромное, ничем не заполненное пространство высотой в три этажа. Только внизу один угол был отгорожен и разбит на два отсека.

Джек пополз по балке, держа курс на островок света среди моря тьмы, пока, наконец, не оказался над отгороженным участком. Он был ярко освещен. Полдюжины мужчин — тех самых, что проходили через металлоискатель, — стояли вокруг небольшого стола и пили из пронумерованных пластиковых стаканчиков.

В соседнем отсеке было темно. Там маячило несколько неясных фигур, которые, столпившись у перегородки, наблюдали за мужчинами через треснутое стекло.

Из громкоговорителя, установленного над окном, раздался голос:

— Допейте всю воду из своих стаканов. Иначе во время испытания вы будете испытывать жажду.

Это Монне? Джек никогда не слышал его голоса, но готов был поклясться, что это он.

— Все закончили?

Одни подняли пустые стаканы, другие сказали «да».

— Прекрасно. А теперь каждый участник должен занять место у испытательного стенда, соответствующее номеру его стакана.

Участники засуетились, но в конце концов разобрались и заняли места у стенда, который представлял собой панель с красными виниловыми подушками размером с большую пиццу. Подушки были расположены на уровне груди, и над каждой горело табло с тремя нулями.

Джек подполз ближе, чтобы рассмотреть участников.

— Отлично. Вам уже объяснили, как будут проходить испытания, но я еще раз напомню правила, чтобы избежать ошибок. Как только вы услышите звонок, начинайте бить по подушкам, под которыми находятся силомеры. Они измеряют силу каждого удара. Вы должны наносить удары как можно сильнее и чаще. Сила и частота ваших ударов фиксируется на табло, которое находится над силомером. Тот, кто наберет самое большое количество баллов, получи г лишние двести долларов. Хочу подчеркнуть, что в проигрыше никто не останется. Каждый получит по триста долларов, независимо от счета. Не забывайте об этом. Все готовы?

Мужчины закивали.

— Хорошо. Начинайте, когда услышите звонок. Внимание...

Раздался звонок, и мужчины принялись избивать подушки. Некоторые колотили по ним одной правой, другие чередовали руки.

Джек, весь в голубином помете, в буквальном смысле слова парил над схваткой. Он в полном недоумении наблюдал эту картину. Что здесь происходит, черт возьми?

Те, кто вкладывал в удары всю силу, значительно уступали в темпе тем, кто бил легко и дробно, однако в первые минуты счет у всех оставался равным. Но потом вперед вырвался невысокий плечистый парень с толстыми руками. Он молотил по силомеру с таким остервенением, словно хотел выпустить из него кишки.

Это не осталось незамеченным среди его соперников. Большинство из них постоянно озиралось по сторонам, чтобы видеть результаты других, что никак не способствовало их собственным достижениям. Увидев, что коротышка вырвался вперед, они энергичнее заработали руками, продолжая тянуть шеи в сторону лидера.

Он определенно обходил всех. Казалось, весь мир для него сосредоточился в этой подушке, и всю свою ненависть он вкладывал в удары.

Постепенно до его соперников стало доходить, что они терпят поражение, — Джек видел это по выражению их лиц, когда они судорожно оглядывались вокруг, не переставая лупить по силомерам. Было ясно, что коротышку им не догнать.

Наконец один из неудачников не выдержал. С яростным криком он набросился на лидера. Обмениваясь полновесными оплеухами, они наскочили на другого участника, который немедленно ввязался в драку. Через мгновение все шестеро ударились в рукопашную.

Джек вспомнил бессмысленное побоище у музея. Однако сейчас дела обстояли еще хуже — эти парни умели драться.

Сейчас кого-нибудь прикончат, подумал он. Вдруг Джек заметил, что в отсеке заклубился какой-то желтый газ. Драчуны закашлялись, перестали махать руками и попадали замертво. Над неподвижными телами навис тяжелый желтый туман, который, впрочем, был быстро удален через вентиляционные отверстия у пола.

Джек подумал, что это явно не первая драка и, возможно, не самая жестокая, судя по трещине на смотровом стекле. Но раз у них был припасен газ, значит, они ожидали вспышки насилия?

Чем тут занимается этот чертов Монне? И кто там был с ним в будке?

Чтобы лучше рассмотреть ее, Джек подвинулся еще на несколько дюймов. Однако надо быть осторожным. Над стендом очень светло, и его могут заметить снизу.

Дверь испытательного отсека распахнулась, и туда вошли трое. Довольно странные типы — приземистые, широкоплечие, практически без шей. Короткие стрижки, вздернутые носы, крошечные уши и маленькие блестящие глазки. Какие-то охранники? Похоже, их вывели в одном инкубаторе. Одинаковые водолазки лишь усиливали это впечатление. При виде их Джек вспомнил свору гончих псов из старых комиксов о дядюшке Скрудже.

В контрольном отсеке остался один человек. Это действительно был доктор Монне.

Что ты здесь делаешь, док? Что пытаешься выяснить?

Джек снова посмотрел на рабочих, которые растаскивали неподвижные тела, укладывая их на спину. Где Монне откопал этих подопытных кроликов? И что за странные охранники работают у него под началом?

Джек опять зажал нос рукой, чтобы не чихнуть, и в этот момент увидел, как один из охранников, взглянув наверх, застыл на месте. Он что-то промычал, указывая на потолок. Двое других задрали голову.

Но они же не могут видеть в темноте, подумал Джек. Или могут?

Один из них издал звук, похожий на лай собаки, напавшей на след, и вся троица бросилась вон из отсека.

Черт, значит, они все-таки видят в темноте.

Джек не стал размышлять, куда они побежали и как собираются до него добраться. Он понял, что пора уносить ноги.

Развернувшись на сто восемьдесят градусов, он пополз обратно, вытирая животом птичий помет и уже не заботясь о бесшумности передвижения.

— Кто там? — послышался голос из динамика. Тот же самый, что давал инструкции «участникам соревнования», но теперь в нем слышалась тревога. Видимо, опять Монне. — Кто там наверху? Немедленно спускайтесь!

Джек продолжал ползти. Внизу началось какое-то движение. Три еле различимые фигуры разбегались в разные стороны. Добежав до стен, они полезли наверх.

Господи Исусе, они карабкаются по стенам!

Нет... все-таки не по стенам, а по трубам и балкам, тянущимся вдоль них. Эти «гончие псы» обладали недюжинной силой и ловкостью. И к тому же были весьма сообразительны, несмотря на туповатую внешность. Разделившись, они отрезали Джеку все пути к отступлению, кроме одного — наверх.

К счастью, именно туда он и собирался ретироваться. Но ему вряд ли удастся их опередить, если он и дальше будет ползти, как гусеница. Чтобы успеть скрыться, ему придется встать и идти по балке, может быть, даже бежать по ней. Собираться с духом уже некогда — надо подниматься и идти.

Вот когда пришлось пожалеть, что в детстве он не занимался гимнастикой и не ходил по бревну. Приподнявшись и встав на четвереньки, Джек поставил ноги на одну линию и встал во весь рост. Покачнулся, ощущая, как балка уходит из-под ног, но сумел устоять. Расставив руки в стороны, двинулся вперед осторожным шагом канатоходца.

Не смотреть вниз — только на балку... не смотреть вниз — только на балку, твердил он про себя, как заклинание, скользя по балке и задыхаясь от запаха помета. Наконец он добрался до вертикальной опоры. Она уже доставила ему несколько неприятных минут, когда он огибал ее в первый раз, хотя тогда он двигался не торопясь. Сейчас же времени для маневра не было. Положившись на инстинкт самосохранения и силу мускулов, Джек, стиснув зубы, крутанулся вокруг опоры и поспешил дальше. Его качнуло вперед, но он сумел сохранить равновесие. До стены оставалось футов двадцать. По ней в обе стороны от балки шел узкий карниз. По левому можно добраться до люка. Бросив взгляд в сторону, Джек увидел, что два «гончих пса» забрались по стене уже довольно высоко. Третий был где-то внизу слева. Оглядываться назад Джек не рискнул.

Он почти пробежал последние три шага до стены и, не замедляя темпа, двинулся по карнизу. Теперь, когда под ногами была более надежная опора, он мог идти быстрее. Подняв глаза, Джек обнаружил, что третий «пес» уже ступил на карниз на соседней стене. Джек поднажал. Надо добраться до люка первым.

Дойдя до угла, он, не замедляя шага, свернул и поспешил дальше. К нему с угрожающей скоростью приближался «гончий пес». Казалось, он совсем не боится высоты. Если он доберется до люка раньше...

Сделав отчаянный рывок, Джек добежал до люка и подпрыгнул вверх. Расстояние было небольшим — когда он спускался, то преодолел его без особого труда: повиснув на краю люка, раскачался и спрыгнул на карниз. Но теперь люк находился вверху, а на пятки ему наступал «гончий пес». Вцепившись в край люка, Джек стал раскачиваться, пытаясь достать ногами противоположный край. Когда ему это удалось, он вытянулся и откатился в сторону. Очутившись на крыше, он развернулся и моментально захлопнул люк.

Снизу послышался раздосадованный вой. Открыть люк изнутри можно было только шестом, но вряд ли он был у его преследователей.

— Извини, борзой, — пробормотал Джек, продолжая отступление.

Перепрыгнув на крышу соседнего здания, он быстро спустился вниз. Снаружи никого не было, и Джек рванул к машине. Прыгнув на сиденье, он запер дверь и позволил себе немного отдышаться.

Ну и что он узнал сегодня? Стоило это такого риска?

Безусловно. Монне явно испытывал какой-то наркотик, и, судя по всему, нелегальный. То, как вели себя эти бедолаги, напоминало давешнее буйство выпускников, а значит, это не что иное, как «берсерк», о котором ему рассказывал Роберт Батлер.

Надя не слишком обрадуется, когда узнает, что ее любимый шеф экспериментирует с «берсерком». Она говорила о нем как о святом с нимбом над головой. Но нимбы имеют обыкновение исчезать, когда вы начинаете приглядываться к их обладателям.

Замешан ли здесь Драгович? Вне всякого сомнения. Тут явно торчат его уши.

Джек завел мотор. Пора домой...

Внезапно машину потряс страшный удар — кто-то ломился в водительскую дверь. Джек вскрикнул от неожиданности. Темная фигура барабанила в стекло в нескольких сантиметрах от его лица. Другая пыталась сокрушить противоположную дверь. Третья бросилась на капот. Джек схватился за рычаг.

Собачьеголовые охранники все-таки настигли его.

Включив передачу, Джек нажал на газ. Ему удалось стряхнуть охранников с флангов, однако тот, что лежал на капоте, продолжал бить кулаком в стекло. Но при первом же резком повороте слетел и он.

Сердце у Джека бешено стучало. Сегодня «Остров доктора Моро» смотреть уже не придется.

2

— Ну что, поймали? — спросил Люк, когда служители показались в дверях.

Все трое одновременно покачали головой.

— Вы хоть знаете, кто он и что тут делал?

Троекратное пожатие плечами.

— Хорошенькое дело, — с раздражением сказал Люк и указал на подопытных субъектов, которые стали приходить в себя. — Поставьте их на ноги, заплатите и выставьте вон.

Люк вернулся на наблюдательный пункт. Опустившись на стул у затемненного стекла, он стал размышлять, кто же за ним шпионил. Наверняка не полиция, иначе вся улица была бы уже запружена их машинами.

Кто-то из людей Драговича? Но с какой целью? Милош знал, что Люк испытывает каждую новую партию, но никогда не интересовался где и как.

Скорее всего, обычный воришка, который искал, чем поживиться. Его счастье, что он не попался служителям Пратера.

Бог с ним. Какая разница, кто это был, раз он все равно скрылся и уже ничего не скажет. Как хочется послать все к черту.

Результаты испытания показали, что сегодня «локи» действовал слабее, чем раньше. Надо сказать Драговичу, чтобы он увеличил дозы.

А впрочем, наплевать. Он все равно уезжает.

Глядя, как служители поднимают участников испытаний, Люк вдруг почувствовал радостное волнение.

Когда он смотрел, как эти несчастные тузят друг друга, в глубине сознания все время маячила некая смутная мысль, которая только сейчас обрела определенность:

Я выхожу из игры. Что бы там ни было, но я выхожу из игры.

А это значит, что он испытывал «локи» в последний раз. Даже если Надя стабилизирует молекулу, он все равно поставит точку.

Конечно, было бы лучше, если бы у нее получилось. Тогда он смог бы продать свои акции и отойти от дел вполне открыто. Если же она потерпит неудачу, придется удариться в бега.

Но так или иначе, через месяц Люк Монне будет уже во Франции.

Он даже начал нетерпеливо насвистывать (когда он делал это в последний раз?), глядя, как служители расплачиваются с испытуемыми и выпроваживают их за дверь.

Люку хотелось домой. Там его ждало вино, которое нужно упаковать.

3

— Не может быть, — прошептала Надя пересохшими губами.

— Тем не менее это так, — пожал плечами Джек.

Надя растерянно взглянула на него. Утром Джек без предупреждения пришел к ней в диабетическую клинику с отчетом о проделанной работе. Надя провела его в свой кабинет, чтобы они могли поговорить без свидетелей. Усевшись на стул, Джек начал рассказывать ей совершенно фантастическую историю о том, как доктор Монне тайком поехал на склад в Бруклине, где руководил группой людей, которые сначала били в стену, а потом намяли бока друг другу...

Как прикажете понимать все эти басни, да еще из уст малознакомого человека? Это уже слишком. Что-то на грани сумасшествия.

Джек выглядел усталым. Может быть, он принимает наркотики, какие-нибудь галлюциногены? Тогда понятно, откуда эти фантазии.

— Я, конечно, ничуть не сомневаюсь в ваших словах, но...

— Думаю, он испытывает «берсерк», — сказал Джек.

— А что это такое?

— Новый синтетический наркотик.

— Наркотик? — Надя просто задохнулась от негодования. Она уже хотела спросить, не попробовал ли он его сам, но вовремя прикусила язык. — По-моему, вы перехватили.

— Я видел, как он действует во время «бунта выпускников». Вчера вечером подопечные Монне вели себя точно так же.

— Но при чем здесь доктор?

Джек опять пожал плечами:

— Вы хотели узнать, что связывает вашего доктора с сербом. Теперь вы знаете.

Почувствовав дурноту, Надя откинулась на спинку кресла и зажмурила глаза. Милош Драгович с его репутацией темного дельца, не брезгующий ничем, что приносит деньги... Доктор Монне, совладелец фармацевтической компании... Что еще, кроме наркотиков, может их связывать?

— Хорошо, — произнесла Надя, открывая глаза. — Даже если он имеет какое-то отношение к «берсерку», — в чем я сомневаюсь, — значит, у него не было выбора.

— Считайте как хотите.

— Но вы-то уверены, что он влез в это дело добровольно. Ведь так?

— Мне неизвестно, как это произошло. Я просто рассказал вам о том, что видел своими глазами.

— А я видела, как Драгович грубил доктору Монне.

— Возможно, они не поделили барыши.

Надя стиснула зубы, чтобы не закричать.

— Он не может заниматься этим по своей воле. Драгович его заставил.

Джек наклонился вперед:

— О'кей. Я поработаю над этой версией. Но и вы, со своей стороны, покопайтесь в делах фирмы. Если Монне производит наркотики, то, вероятно, делает это на оборудовании компании.

— Все производство находится в Бруклине.

Джек кивнул:

— Да. В двух шагах от склада, где дерутся подопытные кролики.

Надя вздохнула:

— Неприятная история.

— Да уж, хорошего мало.

— Мы должны ему помочь. Как этот «берсерк» действует на людей?

— Точно не знаю, но, судя по тому, что я видел, они становятся безумно агрессивными.

— Но тогда зачем его принимают?

— Логичный вопрос. Но наркоманы не руководствуются логикой. Приятное ощущение — вот что для них главное. И плевать им на побочные эффекты.

— Вы можете мне его достать?

Джек прищурился:

— Зачем? Хотите попробовать?

— Вот уж нет. Но у меня есть прибор, на котором можно сделать анализ любого вещества. Зная состав этого «берсерка», я попытаюсь отыскать его следы в базе данных компании.

— А если найдете?

Надя вздохнула:

— Тогда мы разгадаем загадку.

Джек резко поднялся со стула.

— Ну что ж, продолжим наши поиски. Я позвоню вам, когда обнаружу что-нибудь еще.

Когда Джек ушел, Надя совсем расстроилась. Ее вдруг забил озноб, хотя в комнате было тепло. Она обхватила себя руками, чтобы согреться. Вместо того чтобы помогать доктору Монне, Джек, в сущности, собирал против него улики. Ее мучило предчувствие, что все эти поиски закончатся катастрофой.

4

Наливая себе старого «Полтини» пятнадцатилетней выдержки, Даг невольно улыбнулся. Восемь утра — не слишком подходящее время для виски, но что такое «рано» для человека, не спавшего всю ночь?

Он раскусил-таки этот орешек. Сидел всю ночь до зари, но зато теперь мог точно сказать, где оседают деньги, направляемые на научные разработки.

— Хо-хо-хо, — произнес он, поднимая стакан. — Какой же я умный!

Но какая радость от победы, если ее не с кем разделить?