Наладчик Джек (№3) - Ярость

— О нет, — пробормотал Джек, увидев, что Монне сворачивает с Глен-Коув-роуд. — Только не говорите мне, что он едет в Монро.

Эта поездка началась в центре города после того, как Джек вернулся с Лонг-Айленда от братьев Эш, которым он доставил очередной сюрприз для Драговича.

Джек потер подбородок — он все еще чесался от клея. Надо признать, операция с автопогрузчиком Сола прошла как нельзя лучше. В результате парни Драговича застряли на мосту Куинсборо.

Он уже несколько раз звонил Джиа и знал, что они так и не вернулись. Джек встретился с Надей напротив ее офиса, как она просила. Увидев Монне, выходящего из дверей, он быстро сунул ей в руку конверт с инертным «берсерком». Указав на доктора, Джек сказал:

— Вон идет ваш босс. Я, пожалуй, провожу его немного.

Испуганно озираясь вокруг, Надя спрятала конверт в сумку.

— Это наркотик? Меня могут за него арестовать? — шепотом спросила она.

— Нет, — успокоил ее Джек. — Это больше не «берсерк». Он рано или поздно становится инертным, причем сразу. Вот этот потерял силу на днях.

Глаза у Нади чуть не вылезли из орбит.

— Что?

— Я сказал...

— Я слышала, что вы сказали. Просто...

Наверное, она решила, что у меня не все дома, подумал Джек.

— Во всяком случае, такие у меня сведения, — сказал он уже на ходу. — Извините, что не смог достать активную форму. Может быть, завтра или чуть позже.

Надя молча смотрела на него.

Помахав ей рукой, он заторопился прочь, чтобы догнать Монне. Его поразила ее реакция. Он ожидал недоверия, а она скорее расстроилась.

Джек проводил Монне до гаража «Авис», где давали машины напрокат. Когда тот исчез в дверях, он поймал такси и поехал в гараж, где стоял его «бьюик». Он подкатил к «Авису» как раз в тот момент, когда Монне, выехав из ворот, направился в сторону Истсайда. Джек последовал за ним. Вынырнув из Центрального тоннеля, машина Монне поехала по Глен-Коув-роуд, а затем свернула к Монро.

После того как он чуть не погиб здесь в прошлом году, Джек поклялся никогда не возвращаться в это проклятое место. Но вот он опять здесь и направляется к Золотому побережью Лонг-Айленда, где расположилось местечко под названием Монро.

Джек попытался себя успокоить. Ведь Монне — ученый, человек, твердо стоящий на земле, и вряд ли он как-то связан со сверхъестественными силами, сосредоточенными в Монро. Но тогда что, черт возьми, он собирается там делать?

Монне медленно проехал по главной улице, стилизованной под поселок китобоев, который здесь, видимо, был раньше, и двинулся на восток к болотистой равнине, огибавшей бухту. Джек поехал за ним по изрытой колеями дороге, ведущей к проливу. За окном мелькали рекламные щиты, еле различимые в сгущающихся сумерках, и стрелки, указывающие вперед.

К счастью, на дороге встречались и другие машины, так что «бьюик» не слишком бросался в глаза. Наконец они подъехали к нескольким большим шатрам, сверкающим огнями. На полотнище, растянутом между двумя столбами, было написано: «Дом чудес Озимандиаса Пратера».

Так это цирк? Монне приехал в цирк?

Нет, это не цирк. На полотнище были изображены зеленый марсианин, человек-змея, прорицательница с тремя глазами и другие монстры.

Монстры и Монро... это сочетание заставило Джека насторожиться. В прошлый раз парочка таких монстров чуть не отправила его на тот свет.

Он попытался избавиться от неприятных ассоциаций, говоря себе, что это всего лишь бродячий балаган, случайно оказавшийся в Монро... Однако его не покидала тревога.

Джек увидел, как Монне въехал на огороженную веревками стоянку. Сам он припарковался неподалеку. Но, выйдя из машины, доктор не последовал за редкими посетителями, проходившими через ярко освещенную арку. Вместо этого он повернул направо, где стояли грузовики и фургоны.

Дав Монне отойти на приличное расстояние, Джек пополз вслед, скрываясь в высокой траве. Он увидел, как Монне постучал в дверь старого обшарпанного фургона. Дверь открылась, и в проеме показалась высокая нескладная фигура. Отступив в сторону, человек пропустил Монне внутрь. Когда дверь вновь закрылась, Джек увидел на ней табличку «Контора».

Лежа в болотной траве, он размышлял, что делать дальше. Какое отношение это имеет к тому заданию, что дала ему Надя? Монне проделал неблизкий путь, чтобы попасть в какой-то бродячий балаган, причем приехал на машине, взятой напрокат. Он постоянно ездил на такси, почему бы и сюда не приехать точно так же? Обошлось бы не многим дороже, чем прокат машины.

Если только он не пытается замести следы.

Надо бы послушать, о чем они там говорят.

К счастью, ночь была безлунной. Джек уже собрался встать и подойти к фургону, когда увидел, как из-за ближайшего шатра показались две неясные фигуры и тоже направились туда. В них было что-то очень знакомое...

Когда один из них остановился и стал принюхиваться, Джек с ужасом узнал «гончих псов», которые преследовали его на складе. Парень продолжал нюхать воздух, поворачиваясь в разные стороны. Уж не меня ли он вынюхивает, подумал Джек.

Ветер с залива дул Джеку в лицо, значит, он находился с подветренной стороны.

Нет, не может быть.

Через несколько секунд эти двое возобновили свой путь, предоставив Джеку свободу действий. Но тут появился еще один человек, направлявшийся к фургону. Что-то здесь слишком оживленно. Того и гляди, застукают у замочной скважины.

Но почему бродячий балаган вызвал такой интерес у молекулярного биолога? Вряд ли это связано с Надиным расследованием, но опыт ему подсказывал, что между самыми отдаленными явлениями подчас существует весьма тесная взаимосвязь.

Надо посмотреть на это место при дневном свете. Завтра воскресенье. Жаль, что он не может привезти сюда Джиа и Вики. Вики уж точно никогда не была в «Доме чудес». Но присутствие здесь «гончих псов» исключало такую возможность. Завтра у него будет сольное выступление.

Вернувшись к машине, Джек поехал на Манхэттен. Из тоннеля он свернул на Саттон-сквер, чтобы посмотреть, нет ли там парней Драговича, но на улице было пусто.

Интересно, явятся ли они завтра. Они проторчали здесь целый день без всякого толку. Возможно, они решат, что она уехала на выходные, и оставят свои попытки подстеречь ее.

А может быть, и не оставят.

Если они приедут завтра утром, их снова придется убирать. У него созрела еще одна идея, но тут без помощи не обойтись.

Джек доехал до Верхнего Вестсайда и — о, чудо — нашел место для парковки рядом со своим домом. Вот за что он любил выходные. Теперь надо заглянуть к Хулио.

У бара толкалось много народу, но за столиками было пустовато.

— Сегодня поспокойней? — спросил Джек, когда Хулио подал ему пиво.

Они стояли у окна под висящими растениями. Джек задел головой высохший аспарагус, и на волосы ему посыпались иголки.

— Не говори, — улыбнулся Хулио, потирая руки. На нем была всегдашняя майка без рукавов, позволявшая видеть, как на руках перекатываются мускулы. — Тишь да гладь. Как в добрые старые времена.

Вся состоятельная публика укатила из города на выходные. Но клиенты Хулио, рабочие парни, которые ходили к нему с тех пор, как он открыл свое заведение, не имели обыкновения выезжать на природу.

— Завтра мне понадобится помощь, — сказал Джек. — Нужно поработать водилой.

— Нет проблем. Когда?

— Где-то с двенадцати до часу.

— Что надо делать?

Джек объяснил. Хулио одобрил его план, и они договорились встретиться в полдень.

Джек пошел домой с чувством выполненного долга. Не слишком надежное чувство. Из опыта он знал, что, если тебе кажется, что все под контролем, значит, жди неприятностей.

Он сумел не заснуть во время просмотра «Острова доктора Моро» с Ланкастером и Йорком, хотя режиссер ухитрился сделать из захватывающей книги довольно скучное кино. Барбара Каррера была восхитительна, но буйная бутафорская растительность на острове портила всю картину, Ричард Бейсхарт совсем не подходил для роли Толкователя Закона. Но это было официальное открытие фестиваля фильмов о докторе Моро, и Джек заставил себя высидеть до конца. Своего рода епитимья перед предстоящим греховным удовольствием — просмотром легкомысленной версии 1996 года с Брандо и Килмером.

Воскресенье

1

Нет, только не это, думала Надя, глядя на молекулу, висящую в воздухе перед ее глазами. Этого не может быть.

Но как отрицать то, что слишком очевидно.

Прошлой ночью она почти не спала. Ничего удивительного после того, как Джек подкинул ей эту бомбу. «Это больше не „берсерк“...»

Становится инертным... так же как молекула, которую доктор Монне пытается стабилизировать. Его образец тоже на днях потерял силу.

Придя в лабораторию утром, Надя первым делом приготовила пробу из желтого порошка, который дал ей Джек. Поместив ее в голографическую установку, она через мгновение увидела перед собой молекулу — точную копию молекулы «локи» после того, как она стала инертной.

Если инертный «берсерк» в точности соответствует инертному «локи», то следует неизбежный вывод, что в активной форме они тоже совпадают. Доктор Монне хочет, чтобы она стабилизировала молекулу синтетического наркотика, который вызывает вспышки насилия.

Почувствовав дурноту, она опустилась в кресло. Надо смотреть правде в глаза: доктор Монне имеет отношение к опасному наркотику. Но какое именно? Производит его для Драговича или просто пытается стабилизировать для него молекулу?

И насколько добровольно он во всем этом участвует? Вот главный вопрос. Надя видела, как он нервничает. Это говорит о том, что на него давят, ему угрожают. Или она просто ищет для него оправдания?

Нет. Она должна верить, что его заставили. И к тому же логика подсказывает, что деньги здесь не играют роли. Зачем доктору Монне заниматься наркотиками, если он может заработать кучу денег на легальных лекарствах?

Мелькнула мысль, что надо сообщить в полицию, но Надя сразу ее прогнала.

Расследование может и не вывести их на Драговича, но доктор уж точно пострадает. Его могут посадить, а Драгович выйдет сухим из воды.

Нет, надо действовать по-другому. Джек — вот кто ей поможет. Она молила Бога, чтобы ему удалось разузнать что-нибудь еще.

Но одно она знала наверняка: пока не будут получены ответы на все вопросы, к молекуле этой она не прикоснется.

2

На этот раз за рулем сидел Иво. Чтобы не привлекать внимания, он остановился в восточной части Саттон-Плейс, перед жилым домом, облицованным мрамором, как раз напротив Саттон-сквер. Отсюда отлично просматривались все особняки.

Вчерашнее столкновение с автопогрузчиком все не давало ему покоя. Случайность или нечто иное? Как к этому отнестись?

Сегодня они тоже приехали в лимузине, но более старом. Припарковавшись, Иво почувствовал какой-то запах.

— Чем это несет?

Принюхавшись, Вук провел рукой по своим крашеным волосам.

— Воняет мочой.

— Точно, — кивнул Иво. — Кто-то описался в машине. Похоже, на заднем сиденье.

Вук улыбнулся:

— Кого-то сильно припугнули, когда он ехал в этой тачке. Может, это была его последняя поездка.

— Ну, если худшим наказанием для нас будет вонючая машина, то я согласен.

Вук засмеялся:

— Босс был зол как черт. Хорошо, хоть шкуру свою спасли.

Иво кивнул. Сейчас они шутили, но вчера вечером им было не до смеху. В другое время Драгович не обратил бы внимания на такой пустяк, как пробитый радиатор, но вчера он бушевал, как ураган. Милош еще не отошел после шин и жаждал крови. Иво чуть не обмочился от страха, ожидая своей участи. Он опасался, что они с Буком станут козлами отпущения во всей этой истории.

Но Драгович вдруг замолчал на полуслове и вышел из комнаты охраны, оставив Вука и Иво — так же как и всех остальных присутствующих — трястись и обливаться потом.

Иво вспомнил одного сержанта в Косове. Тот был таким же непредсказуемым психопатом. Но он служил в армии и должен был подчиняться воинской дисциплине. Драговича же ничего не сдерживало. Он сам диктовал правила и менял их по своему усмотрению.

Иво тосковал по армейской жизни, хотя большую часть времени солдаты сидели без дела, ожидая приказа. Ему не хватало чувства субординации, но о войне он вспоминал неохотно.

Его до сих пор мучили косовские кошмары. Он не участвовал в зачистках. Ни за что на свете он не ворвался бы в дом, чтобы застрелить всех, кто там находится. Этим занималась местная полиция и различные вооруженные группировки. Иногда к ним присоединялись и отдельные солдаты вроде Вука, но большинство армейских предпочитало не вмешиваться.

Это у меня на совести, подумал Иво. Я отворачивался, чтобы не видеть. И еще мародерство.

Мародерство это было совершенно бессмысленным — зачем выносить телевизоры, если их нельзя взять с собой. К грузовикам имели доступ только офицеры, и они отнимали у солдат наиболее ценные веши, чтобы отвезти к себе домой.

Иво, покидавший Косово, был уже не тем простодушным пареньком, что пришел в этот проклятый край год назад. Перед отъездом туда он молил Бога, чтобы ему не пришлось никого убивать. Но все же в Белград он вернулся, обагрив руки кровью. То была кровь боевиков из Армии освобождения Косова и нескольких мирных жителей. Правда, гражданских он убивал, только когда они сами лезли на рожон.

Его часть стояла между Гнилане и Зегрой. Тот, кто там не бывал, никогда не сможет представить, какой ад им пришлось пережить. Он помнил, как старуха, проковылявшая мимо группы солдат, поворачивая за угол, бросила в них ручную гранату.

Иногда приходилось стрелять первым. Иво знал ребят, которые замешкались. Их привезли домой в цинковых гробах.

Иво научился это делать и поэтому вернулся в Белград невредимым. Но в памяти у него навечно осталось бледное лицо и остекленевшие глаза четырнадцатилетнего мальчишки, которого он застрелил, потому что ему показалось, что у того в руке пистолет. А парень просто протягивал руку за подаянием.

Когда служишь в армии, за тобой стоит государство. А здесь, у Драговича, государство против тебя. Но и там и здесь часто приходится сидеть и ждать. Вот как сейчас, например.

— Как ты думаешь, вчера в погрузчике был тот самый парень с пляжа? — спросил Вук, показывая в сторону особняков.

Иво взглянул на него. Почему он все время оказывается в паре с Вуком? Какой-то он шальной, вечно нарывается. Не буди лиха, пока спит тихо, так ведь говорят.

— Сдается мне, что это был он, но поди проверь.

Вчера вечером они предпочли умолчать о своих подозрениях. Кому хочется выглядеть болваном, которого обвели вокруг пальца. Оба они прекрасно знали, как их босс поступает с недоумками.

— Одно могу сказать наверняка, — добавил Иво. — Когда мы уехали, тот, кто здесь живет, мог спокойно отвалить на все четыре стороны. И вот это уже...

Вдруг машину подбросило от удара в левое крыло. Иво повалился на Вука.

— Дерьмо! — заорал Вук, ударившись о дверь.

Иво выпрямился и посмотрел в окно. Первой его мыслью было: «Опять этот чертов погрузчик!»

Но вместо автопогрузчика он увидел старый ржавый «форд», протаранивший бампером крыло их «линкольна». Но за рулем был уже не бородач. На этот раз в машине сидел приземистый мускулистый латиноамериканец.

— Простите, ребята, — сказал он с извиняющейся улыбкой. — Эта развалина уже не слушается руля.

— Сволочь! — завопил Иво, пытаясь открыть дверь машины, но она оказалась зажатой «фордом».

Вук сумел открыть свою дверь, но, когда он выскочил на тротуар, «форд» уже дал деру, выпустив на них облако дыма из выхлопной трубы.

— Поезжай за ним! — закричал Вук.

Иво уже повернул ключ зажигания и включил передачу. Но когда он нажал на газ, «линкольн» проехал не больше фута и воткнулся в тротуар. Иво выругался и безуспешно попытался вывернуть руль.

— В чем дело? — спросил Вук.

— Руль заклинило!

Выскочив из машины, Вук подбежал к капоту и застыл. Потом лицо его исказилось, он начал ругаться и бить ногой по передней шине.

Иво подошел к нему.

— Ты только посмотри! — кричал Вук. — Посмотри!

Иво сразу все понял: «форд» ударил их машину прямо в колесо, свернув его на сторону. Обернувшись, он проводил взглядом облезлую машину, удалявшуюся по Саттон-Плейс. Потом посмотрел на особняк.

Вук проследил за его взглядом.

— Ты что, думаешь...

— Сегодня нас приложил уж точно не тот парень с пляжа. Но все же...

Вук повернулся к машине:

— Да черт с ним. А вот с этим мы что будем делать?

Иво только сейчас осознал, что им придется предъявить Драговичу еще одну изуродованную машину. Его гнев тут же сменился страхом.

Вук вдруг побледнел. Очевидно, он подумал о том же.

— Надо ее отремонтировать! Немедленно!

— В воскресенье? — засомневался Иво. — Но как?

— Не знаю как, но мы должны это сделать.

Пока Вук названивал по сотовому, Иво лихорадочно думал. Если им удастся отбуксировать машину в мастерскую, никто ничего не узнает. Что касается наблюдения за домом... они что-нибудь соврут... скажут, что никого не видели. Все равно там никого нет.

Сейчас главное — починить эту чертову машину.

3

— Один детский, — сказал Джек, протягивая десятку в окошечко кассы.

Билетер, крепкий парень в соломенной шляпе, посмотрел вокруг.

— А где ребенок?

— Это я. В душе я по-прежнему дитя.

— Очень смешно, — сказал билетер без тени улыбки, кладя на тарелку взрослый билет и сдачу.

Войдя в главный шатер «Дома чудес Озимандиаса Пратера», Джек первым делом оглядел публику: немногочисленные посетители, типичные представители среднего класса, выглядели так, словно только что вышли из церкви в черном парадном облачении.

Балаган имел довольно жалкий вид. Все в нем было старым и ветхим — от табличек над будками до столбов, на которые был натянут брезент. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь прорехи, напоминали о том, что «Дому чудес» давно пора сменить крышу. Интересно, что здесь делается, когда идет дождь, подумал Джек. Синоптики предсказывали грозы. Надо убраться отсюда пораньше.

Двигаясь по проходам, Джек пытался разобраться, что за экспонаты собраны в «Доме чудес». Здесь было много настоящих уродцев, но встречалась и бутафория.

Сначала Джек увидел «самого толстого человека в мире», «самого высокого человека в мире» и сестер-близнецов с крошечными головками, которые пели пронзительным фальцетом, — в общем, ничего особенного.

Потом настала очередь других.

Уроды по определению должны выглядеть необычно, но те, которых он увидел, были за гранью возможного. Мальчик-аллигатор, человек-птица, хлопающий крыльями... Эти существа были столь правдоподобны, что не могли быть настоящими.

К примеру, человек-змея. Джек так и не смог определить, где кончается его настоящая плоть и начинается бутафория.

Грим и костюмы, решил он.

Но то, как это существо обвивало хвостом чучело кролика, сдавливая его, невольно вызывало в памяти смертельную хватку удава.

Полная иллюзия реальности, и все же это обман. Чего еще можно ждать от балагана, даже если он расположился в Монро.

Джек еще более укрепился в этой мысли, когда увидел, что уродцы отнюдь не чувствуют себя ущербными. Они не выглядели жалкими и подавленными. Наоборот, с гордостью и даже с некоторым вызовом демонстрировали свои необычные тела, словно уродами были не они, а окружающие их люди.

Джек остановился перед будкой с лилипутом, сидящим на маленьком троне. У него были закрученные вверх усики и гладкие черные волосы, разделенные на прямой пробор. Наверху висела табличка с золотыми буквами: «Карлик Эхо».

— Привет, — поздоровалась с ним маленькая девочка.

— И тебе привет, — ответил лилипут ее голосом.

— Ой, мама! — закричала девчушка. — Он говорит как я!

— Ой, мама! — повторил Карлик Эхо. — Иди сюда и послушай этого дядю!

Джек заметил, что женщина несколько натянуто улыбнулась. Он понял почему. Голос карлика до мельчайших нюансов совпадал с голосом ее дочери, даже тембр и высота были те же. Если бы Джек стоял к ним спиной, он бы ничуть не сомневался, что это говорит маленькая девочка. Забавно, но немного жутковато.

— Как хорошо у вас получается, — заметила мамаша.

— У меня не просто хорошо получается, — произнес карлик ее голосом. — У меня получается лучше всех. А голос у вас такой же красивый, как вы сама.

— Ой, что вы, — вспыхнула от удовольствия мамаша.

Повернувшись к Джеку, лилипут обратился к нему все тем же женским голосом:

— А вы, сэр Молчун, хотите что-нибудь сказать?

— Ты, грязная крыса! — рявкнул Джек голосом плохого комика, подражающего Джеймсу Кегни. — Это ты убил моего брата!

Женщина рассмеялась. Наверное, это показалось ей нелепым. Впрочем, так оно и было.

— А, так вы его поклонник! — воскликнул карлик, заговорщицки подмигнув Джеку. — У меня есть старая пластинка с его выступлением. Хотите послушать?

Не дожидаясь ответа, сэр Эхо начал говорить. У Джека мороз пробежал по коже, когда он понял, что лилипут воспроизводит не только голос, но и все звуковые дефекты старой поцарапанной пластинки.

— Блестяще, старина! — похвалил его Джек тем же голосом Кегни. — Просто потрясающе.

Он пошел дальше, размышляя, почему он так испугался, что лилипут услышит его настоящий голос. Страх был каким-то подсознательным, как у дикаря, который шарахается от фотокамеры, опасаясь, что она похитит его душу.

Проходя мимо будки с зеленым парнем, над которым красовалась табличка «Марсианин». Джек поднял глаза и остолбенел. Прямо перед ним над проходом было натянуто полотнище с выцветшей надписью «Человек-акула». Но вздрогнуть его заставил рисунок.

Будь он проклят, если это не ракшаса[2].

После всего того, что он здесь увидел, вряд ли его это удивит.

Но ракшасы Кусума не имели шансов выжить. Все они погибли прошлым летом у острова Говернор. Уж он об этом позаботился. Сжег их всех в трюме корабля, который их привез. Один попытался выбраться на берег, тот самый, которого он окрестил Меченым из-за шрама на губе, но попал в горящую воду и утонул.

Все ракшасы погибли. Все до единого. Этот вид прекратил свое существование.

Возможно, здешний экспонат только похож на ракшасу. Но слава богу, что он не взял с собой Вики. Кусум Бахти, тот сумасшедший, что держал эту нечисть, поклялся уничтожить весь род Вестфаленов. Вики, как его последняя представительница, была его главной целью, и ракшасы неустанно разыскивали ее.

Миновав будку, где сидела женщина с тремя глазами, которая, как утверждала табличка, «видела ВСЕ», Джек вышел к старой цирковой клетке с железными прутьями на передней стенке. Такие обычно используют для перевозки и показа львов, тигров и прочих хищников. Над ней красовалась вывеска: «Удивительный человек-акула!» У веревочного ограждения толпились посетители. Заглянув в клетку, они отходили, недоуменно пожимая плечами.

Стоило посмотреть, что там внутри.

Протолкавшись вперед, Джек попытался разглядеть обитателя клетки. В левом дальнем углу неподвижно сидело какое-то существо, опустив голову на грудь. Очень крупное, ростом никак не меньше семи футов. Темная кожа и вроде бы человеческая внешность, но было в нем что-то сверхъестественное. Джек почувствовал, как по спине пробежал холодок. Знакомый облик. Но только и всего. Это лишь оболочка. И потом, он не двигается. Возможно, просто кукла или обряженный в костюм человек. Правда, костюм этот уж очень хорошо сделан.

Но он никак не может быть настоящим. Не может...

Нырнув под веревку, Джек осторожно подошел к клетке, втягивая ноздрями воздух. Он помнил, что все ракшасы издавали ужасающее зловоние, напоминающее запах гниющего мяса. Здесь он тоже почувствовал противный запах, но так могли пахнуть обычные отбросы. Ничего напоминающего ту ужасную вонь, от которой спирало дыхание.

Джек подошел вплотную к клетке. Скорее всего, мастерски сделанная кукла. Не видно, чтобы оно дышало.

Джек свистнул и окликнул существо:

— Эй, ты, там!

Никакой реакции. Джек постучал по прутьям:

— Эй!

И вдруг существо зашевелилось, подняло голову и открыло глаза. Они загорелись в темноте, как два желтых огонька.

Так, вероятно, выглядело бы потомство от брака безволосой гориллы с голубой акулой. Темно-синяя кожа, мускулистое тело, полное отсутствие шеи и ушей, узкие прорези вместо носа и трехпалые руки с острыми загнутыми когтями. Желтые глаза уставились на Джека. Нижняя часть огромной рыбьей головы вдруг разверзлась, и в пасти сверкнули острые как бритва зубы, растущие в несколько рядов. Существо поднялось на ноги и скользнуло к решетке.

В памяти всплыли страшные картины: трюм, набитый отвратительными существами с горящими глазами, нечеловеческие звуки, исчезновение и смерть людей...

Джек отступил на шаг. Потом на два. Позади он слышал испуганные возгласы — существо прижалось к решетке, вглядываясь в толпу. Джек попятился еще немного, пока не почувствовал, как люди возбужденно дышат ему в шею. Они не представляли, на что способны эти существа, не подозревали об их чудовищной силе и неуязвимости. Иначе давно бы в панике разбежались.

У Джека бешено забилось сердце — он заметил широкий шрам на нижней губе чудовища. Сейчас он узнал ракшасу. Это был Меченый. Тот самый, что похитил Вики, тот, что сбежал с корабля и почти догнал ее на берегу. Тот, что чуть не убил самого Джека.

Он провел рукой по груди. Даже через ткань рубашки пальцы ощущали три длинных борозды, тянувшиеся через всю грудь. Память о когтях чудовища.

Во рту у него пересохло. Так, значит, Меченый жив...

Но каким образом ему удалось спастись? Как он сумел прорваться сквозь пламя, бушевавшее на воде? И как очутился в бродячем балагане?

— Ой, ты только посмотри на него, Фрэд! — воскликнула женщина, стоявшая позади Джека.

— Да это просто парень в резиновом гидрокостюме, — с уверенностью пробасил мужской голос.

— Но погляди, как он выпускает когти.

— Обычная гидравлика, вот и все.

Оставайся при своем мнении, Фрэд, подумал Джек, не отрывая глаз от существа, которое опустилось на колени, вцепившись в железные прутья клетки. Его желтые глаза неотрывно следили за Джеком.

Ты ведь тоже меня узнал. Меченый.

Ракшаса попытался подняться, но ноги его явно не держали. Может быть, его заковали или изувечили?

Тут появился билетер. На его бритой голове уже не было шляпы. В руке он держал железный багор.

— Ну что, вскочил, наконец? — спросил он ракшасу хриплым голосом. — Видать, урок тебе пошел на пользу.

Оторвав взгляд от Джека, ракшаса перевел его на пришедшего.

— Посмотрите на него, леди и джентльмены! — закричал билетер, обращаясь к толпе. — Это единственный в мире человек-акула! Таких больше нет нигде! Вы можете увидеть его только здесь, у господина Озимандиаса. Расскажите о нем своим друзьям и недругам. Ничего подобного вы в жизни не видели и никогда не увидите. Гарантирую вам.

Вот в этом ты прав, подумал Джек.

Тут билетер заметил Джека, зашедшего за веревочное ограждение.

— Эй, вы! Выйдите оттуда. Этот зверь очень опасен. Видите, какие когти? Махнет своей клешней и раскроит вам череп. Мы не хотим, чтобы наших посетителей кромсали, как помидоры, — прохрипел он, бесцеремонно подталкивая Джека багром. — Отойдите назад.

Не спуская глаз с Меченого, Джек отступил за веревку. Сейчас, когда тот стоял на свету, было видно, как он изможден. Его кожа потускнела и поблекла. От блестящей тугой синевы, которую помнил Джек, не осталось и следа.

Ракшаса снова посмотрел на Джека и опустил глаза. Он втянул когти, сгорбился и, отвернувшись, снова забился в дальний угол клетки.

Его явно чем-то накачали. Вот почему он такой вялый. Видимо, ему дают транквилизаторы, чтобы держать в узде. Но и со здоровьем у него проблемы. Возможно, из-за железных прутьев. Огонь и железо — единственное, чего боятся ракшасы.

Но в любом случае Меченый узнал Джека, вспомнил его. Значит, может вспомнить и Вики. И если ему удастся вырваться на свободу, может снова прийти за ней, чтобы завершить ту миссию, что возложил на него умерший хозяин.

Билетер принялся колотить багром по решетке и кричать, пытаясь расшевелить ракшасу. Но тот не обращал на него внимания, и толпа стала расходиться в поисках более интересного зрелища.

Джек повернулся и пошел к выходу. Он приехал сюда, чтобы узнать, что привлекло Монне в старом балагане, но сейчас это уже не имело значения. Первоначальный шок сменился холодной решимостью. Он знал, что нужно делать.

4

Люк дал себе слово не контролировать Надю, пока она работает, чтобы не сковывать ее инициативу. Если все время заглядывать ей через плечо, она не сможет в полной мере реализовать свой творческий потенциал и изобретательность. Но любопытство и желание знать, как подвигается дело, пересилили доводы разума.

Увидев ее подпись в книге регистрации уходов, он огорчился, но решил все же пойти и посмотреть, что там у нее в компьютере. Первым делом он вызвал из памяти последнюю молекулярную модель, с которой она работала.

Увы, в воздухе возникла до боли знакомая молекула инертного «локи». Таких он уже перевидал немало. Люк уже хотел было нажать клавишу «выход», но, взглянув на монитор, застыл от неожиданности. Там он увидел цифры, свидетельствующие, что данное изображение было получено сегодня в 9.20 утра. Не извлечено из памяти, а созданозаново.

Но это невозможно. Надя не могла формировать изображения без образцов, а Люк не давал ей инертного «локи». Здесь какая-то ошибка.

Проверив отделение, куда помещались пробы, Люк обнаружил там остаток желтого порошка. Сердце у него упало. Как такое может быть? Единственным объяснением могло быть то, что Надя использовала инертный «локи», который он сам здесь оставил. Но он не помнил за собой ничего подобного.