Наладчик Джек (№3) - Ярость

Должно быть, стресс сыграл с ним злую шутку. Он притупляет память и способность сосредоточиться. А у него за последнее время было более чем достаточно стрессовых ситуаций.

Но все же окончательной уверенности у Люка не было. Возможно, она услышала о наркотике, который каждый месяц распадается, и решила купить дозу, чтобы проверить его на установке? Нет, не похоже. Надя не принимала наркотики и не интересовалась ими.

Не стоит сообщать об этом Кенту с Брэдом. Они впадут в истерику и потребуют решительных мер, опасаясь, что Надя догадается о причастности ГЭМ к «берсерку». Он уже убедился в их кровожадности.

Нет, лучше подождать. Надя слишком ценный сотрудник.

Но теперь нельзя сводить с нее глаз.

5

— Черт! — воскликнула Надя, бросая трубку.

— Что-то случилось? — донесся с кухни мамин голос.

Надя стояла в гостиной. Маленькая квартирка пропахла голубцами, которые тушились на плите в большой кастрюле. Зная особую любовь Дага к этому блюду, мама предложила пригласить его на ужин.

Но как это сделать, если его телефон постоянно занят?

— Не могу дозвониться. Даг все время сидит в сети.

Надя довольно рано ушла с работы и весь остаток дня пыталась связаться с Дагом — и не только для того, чтобы пригласить его на ужин. Но к нему было невозможно пробиться. Его сотовый тоже не отвечал. Вероятно, он его отключил, как часто делал в выходные.

Возможно, Даг ушел в очередной компьютерный запой. Надя уже знала, как это происходит. Даг снимал трубку с телефона, прятал ее под подушку и начинал стучать по клавиатуре. Постепенно он сливался с компьютером в одно целое и выпадал из жизни. В этом было что-то пугающее.

Но почему именно сегодня надо было уходить в подполье? С самого утра, когда она увидела молекулу «берсерка», Надя пребывала в подавленном состоянии. У нее пропало всякое желание ее стабилизировать.

О господи, я оставила образец в установке, вдруг вспомнила она, холодея.

Надя так расстроилась, увидев молекулу, что забыла об осторожности.

Она постаралась себя успокоить. До вторника никто в лаборатории не появится. Завтра утром она пойдет туда и все уберет.

А сейчас ей так надо с кем-нибудь поделиться. С мамой об этом не поговоришь. Здесь требовался Даг.

— Иди поешь, — позвала ее мать. — Тебе и полегчает.

Почему бы и нет? Все равно больше нечем заняться.

Но, сев за стол, Надя поняла, что есть не сможет. Ковыряя вилкой голубцы, она посмотрела на пиво и водку «Фляйшман», стоящие рядом с маминой тарелкой.

— Мам, а ты мне не нальешь немножко? — спросила она тихо.

6

Бросив взгляд на свои владения, Милош Драгович остался доволен. Меньше чем за двое суток армия уборщиков и рабочих сотворила чудо. Они еле уложились в срок. Последние штрихи наносились прямо перед приходом первых гостей.

Милош смотрел, как они кружат вокруг бассейна и собираются в стайки на газоне. Большинство женщин были в черном, мужчины же щеголяли разноцветными пиджаками. Совсем другая публика. Среди светских персонажей, приехавших из города, мелькали и представители хемптонской элиты. Не все сливки общества приняли его приглашение, но те, что пришли, давали все основания считать прием удавшимся.

Милош улыбнулся. Для непосвященных могло показаться странным, что на вечеринку, устроенную гангстером, пришло столько светской публики. Но надо было знать стратегию Милоша. Изучив хемптонское общество, он разделил его верхний эшелон на три потока. Потом разослал приглашения, но не сразу всем, а в три захода, причем с двухдневными перерывами. Он знал, что, когда будет получена первая порция приглашений, о них пойдут разговоры в местных светских кругах. Он так и слышал, как они говорят друг другу: "Знаете, этот неотесанный Драгович пригласил меня на свою вечеринку. Вы представляете?"

Конечно, те, кто еще не получил приглашения, будут думать: "А почему меня не пригласили? Разумеется, и речи нет, чтобы туда идти, но почему именно я оказался в стороне?"

Когда будет разослана следующая порция приглашений, обойденные вздохнут с облегчением. О них тоже не забыли. Просто почта не доставила приглашения вовремя. И то же самое произойдет при третьей рассылке.

Таким образом, приглашения не будут отвергнуты сразу. Их станут обсуждать. «Интересно было бы сходить, своего рода приключение, вроде посещения дикарей. Будет над чем посмеяться потом... Отчего бы не позабавиться?»

Но, увидев, как безупречно и с каким вкусом организован прием (об этом позаботится Ким), и обнаружив там самое первоклассное угощение, они вряд ли найдут повод для насмешек. И все последующие разговоры сведутся лишь к обсуждению того факта, что вечер превзошел все ожидания.

И в следующем году уже никто не откажется от приглашения.

Со временем Милош почистит список гостей, вычеркнув из него всех, кто недостаточно респектабелен. Приглашение на ежегодную ассамблею Милоша Драговича станет предметом зависти, его станут жаждать и домогаться, как членства в клубе «Мейлстоун».

Интересно, думал Драгович, пришел ли кто-нибудь из членов Комитета по охране окружающей среды? Вряд ли. Те, кто так его ненавидят, что готовы сбрасывать ему на голову всякую дрянь, не рискнут к нему прийти.

С другой стороны, есть старая поговорка: ночью все кошки серы. Враги Милоша могут решить, что если они здесь отметятся, то будут вне подозрений. Но вот тут они ошибаются.

Никто не может быть вне подозрений. Ни одна живая душа.

— Извините, мистер Драгович, — послышался голос у него за спиной.

Обернувшись, Милош увидел высокого светловолосого человека. В левой руке он держал бокал с красным вином, а правую протягивал Драговичу. Лицо его показалось Милошу знакомым, но имя он никак не мог вспомнить.

— Джас Слобожан, — представился мужчина, пожимая Драговичу руку.

Ну конечно. Джастин Карл Слобожан. Знаменитый кинорежиссер, снимающий триллеры и боевики. Нью-йоркский миллионер, живущий в Латинской Америке, но проводящий каждое лето в Амагансете.

— Мистер Слобожан, я всегда восхищался вашими фильмами, — поспешил сообщить Милош. Это была правда. Хотя героями этих фильмов часто были наркобароны и мафиози, которых всегда ждал кровавый конец, Милош не пропускал ни одной слобожановской картины. — Очень рад с вами познакомиться.

Драгович был действительно рад его видеть, особенно после того, как Майк Николс и Диана Сойер проигнорировали его приглашения.

— И я рад, что пришел. Чудесный вечер. — Слобожан наклонился к Милошу: — Я слышал, что у вас позавчера были неприятности.

Милош пристально посмотрел на режиссера. Уж не связан ли он с этим пресловутым комитетом? Маловероятно. Он проводит здесь слишком мало времени, чтобы переживать из-за нежелательных соседей. Слобожан и сам был здесь чужаком. Он ведь, кажется, родился на Украине. Так что происхождение у них схожее.

— Да так, небольшой вандализм со стороны местных жителей, — небрежно обронил Милош. — Ничего страшного.

— Это хорошо, — обрадовался Слобожан. — По слухам, у вас были большие разрушения, но теперь я вижу, что они сильно преувеличены. У вас прекрасный дом. Стол просто великолепный, а это вино... — Он поднял бокал. — Если вы пьете такое красное каждый день, то что тогда у вас в погребах?

— Вы разбираетесь в винах?

Слобожан пожал плечами:

— Немного. Как любитель.

По опыту Милош знал, что истинные знатоки обычно не кичатся своими познаниями.

— Ну, тогда у меня кое-что для вас есть. Пойдемте.

Проходя через гостиную, Драгович услышал какой-то звук, раздававшийся снаружи.

— Что это?

— Это вы о чем? — спросил Слобожан.

Звук все усиливался, и Драгович поспешил к двери. Вертолет! Так он и знал! Внутри у него все оборвалось. Выскочив наружу, он стал вглядываться в ночное небо.

— Что-нибудь случилось? — осведомился Слобожан, выходя вслед за Милошем.

— Вертолет! Я слышу вертолет!

Слобожан рассмеялся:

— Естественно, старина. Береговая охрана постоянно контролирует побережье.

Звук стал удаляться и затих. Милош вымученно улыбнулся:

— Береговая охрана. Да, конечно.

Где же, черт возьми, была эта береговая охрана в пятницу вечером, когда его бомбили?

Милош немного успокоился. Он думал об этом весь день и пришел к выводу, что сегодня вечером ему не стоит опасаться этого чертова комитета. Здесь собрались люди их круга. Как бы ни раздражал их сам Милош и его присутствие на их заповедной территории, они не рискнут нападать на драгоценных представителей своего класса. Они отлично понимают, что если — или, скорее, когда — их инкогнито будет раскрыто, они моментально станут изгоями в своем собственном кругу.

Во всяком случае, сегодня его дом в безопасности. Но что будет дальше?

Поэтому так важно найти этих ублюдков, и в первую очередь того, кто звонил в пятницу вечером. Милош займется им персонально.

Он провел Слобожана в комнату, где в хрустальном графине «дышал» «Петрю» 1947 года. Рядом стояла пустая бутылка. Когда Слобожан нагнулся, чтобы прочитать название на этикетке, Милош повернул бутылку обратной стороной.

— Сначала попробуйте. А когда вы мне скажете свое мнение, я покажу вам этикетку.

— Дегустация вслепую? — спросил Слобожан с неуверенной улыбкой. — Хорошо, я готов.

Милош налил вино в один из хрустальных бокалов, стоявших рядом с графином, и подал его режиссеру. Он внимательно наблюдал, как тот проделывает обязательный ритуал помешивания и вдыхания аромата. Интересно, что он скажет, когда, наконец, попробует вино. Этот человек, судя по всему, разбирается в вине, но не знает, откуда оно — из Франции, Калифорнии или с одного из винных заводов Лонг-Айленда.

Наконец Слобожан отпил из бокала и со странным звуком проглотил вино. После чего Джастин Карл закрыл глаза, и на лице его появилось выражение исступленного восторга.

— О боже мой, — пробормотан он. Открыв глаза, Слобожан с благодарностью посмотрел на Милоша. — Сначала я подумал, что вы купили здесь виноградник и это ваша первая проба сил. — Он поднял бокал и посмотрел на рубиновую жидкость. — Но это определенно французское вино. Изумительное бордо. Не могу сказать, откуда именно, но это лучшее вино, какое мне доводилось пить.

Милош был в восторге. Он до сих пор не понимал, как люди могут пить такой уксус и еще получать от этого удовольствие, но, по крайней мере, теперь он знал, что не зря потратил деньги. Повернув бутылку, Драгович показал Слобожану этикетку.

В глазах у режиссера зажегся огонек.

— "Петрю"! Я так и знал. — Тут он увидел год изготовления и вытаращил глаза. — Тысяча девятьсот сорок седьмой! Мне едва исполнилось два года, когда этот виноградный сок стал превращаться в вино!

Милош протянул графин Слобожану:

— Возьмите. Я дарю его вам.

— О нет. Я не могу его принять. Оно стоит не одну тысячу.

Милош пожал плечами.

— Тот, кто хочет иметь самое лучшее, не думает о цене, — сказал он, вручая графин Слобожану. — Берите. Прошу вас.

— Но тогда мы должны выпить его вместе.

Милош поморщился. При одной мысли об этом у него сводило скулы.

— У меня есть еще несколько бутылок. Это лично для вас. Выпейте это вино с теми, кто сможет его оценить.

И потом расскажет об этом другим, мысленно добавил он.

— Спасибо, — поблагодарил Слобожан. — Такой щедрый подарок.

— Какие пустяки, — небрежно произнес Милош, глядя, как режиссер уносит свое сокровище.

Кажется, прием удался, думал Милош, выходя из комнаты. Он даже почувствовал легкое головокружение от успехов. Его гости надолго запомнят этот вечер.

Наблюдая за гостями с центральной террасы, Драгович заметил молоденькую блондинку. Это была Кирин Адамс, актриса, которая только что снялась с Брэдом Питтом в его последней картине. Стоя в одиночестве на дальнем балконе, она задумчиво смотрела на океан. Пользуясь тем, что Чино куда-то отошла, Милош устремился к кинодиве. Он был уже почти рядом, как вдруг опять раздалось стрекотание вертолета.

Драгович остановился. Опять береговая охрана или...

Он посмотрел на море, но ничего не увидел. Звук шел откуда-то сзади. Обернувшись, он увидел вертолет, вынырнувший из темноты в дальнем конце его владений. Застыв, Милош смотрел, как он парит над крышей, словно огромная черная стрекоза.

О нет! Они не посмеют!

Гости, забывшие об угощении, молча смотрели на приближающийся вертолет, показывая на странную гондолу, свисавшую из-под шасси.

— Нет! — завопил Драгович, когда вертолет завис в сотне футов над его головой. В передней части гондолы открылась дверца и оттуда хлынула черная жидкость.

Нееееееееет!

Гости, как зачарованные, смотрели, как огромные капли медленно летят вниз, растягиваясь в воздухе длинными лентами. Когда они достигли земли, действие начало разворачиваться, как при ускоренной съемке.

На гостей обрушился черный маслянистый ливень. Отовсюду послышались крики — испуганные женские и разъяренные мужские. Милошу облило все лицо. Задыхаясь и отплевываясь, он стал протирать глаза.

Судя по запаху, это было моторное масло, но не свежее, а отработанное — густое, черное и мерзкое.

И оно было везде. Весь газон был покрыт этой гадостью, а вода в бассейне потемнела от грязных разводов.

Снова послышался шум вертолета. Взглянув наверх, Милош увидел, что он, сделав круг, возвращается снова. Он заметил, что его люди достают оружие.

— Сбейте его! — заорал Драгович. — Сбейте немедленно!

И тут началось столпотворение. Вид оружия и страх перед новыми потоками грязи повергли гостей в панику, и они бросились врассыпную. Но от масла деревянное покрытие стало скользким, и люди падали, сбивая друг друга с ног. Даже его молодцы не могли устоять на ногах.

Все повторилось — перевернутые столы, разбросанная посуда и угощение, барахтающиеся в бассейне люди. Но на этот раз Милош оказался в самом эпицентре хаоса — среди масла, растоптанной еды, битого стекла и разбегающейся светской публики. И что хуже всего, он был бессилен остановить этот погром.

Когда над ним открылась задняя дверца гондолы, Милош завертелся в поисках убежища. Он заметил, что белокурая актриса заползла под стол. Неплохая идея. Нагнувшись, он примостился рядом с ней.

— Убирайтесь отсюда! — закричала девушка, пытаясь вытолкать Драговича из-под стола. — Найдите себе другой стол!

— Это мой стол! — прорычал Милош. — Здесь все столы мои!

Дав волю душившему его гневу, он схватил ее за плечи и вышвырнул из-под стола. Покатившись по траве, она упала ничком на деревянную дорожку у бассейна.

— Ах ты, ублюдок! — закричала актриса, но вдруг осеклась, широко раскрыв глаза.

Милош повернул голову, пытаясь понять, что ее так напугало, и в этот момент крышка стола рухнула вниз, придавив его к земле.

Превозмогая боль, он открыл глаза и увидел, как громадный мужчина в промасленном пиджаке со стоном скатывается со стола на скользкую дорожку. Сквозь гул в ушах до него донесся презрительный смех актрисы.

Драгович лежал ничком, не в силах двинуться с места, но к земле его пригвоздил не стол. Унижение и чувство бессилия не давали ему подняться. И вместо разъяренного крика, столь естественного в такой ситуации, из горла его вырвался звук, похожий на рыдание.

7

Сол ковылял по берегу с блаженной ухмылкой на лице. Трудно поверить, но сегодняшний вечер превзошел пятницу по всем статьям. Зрелище Драговича, забившегося под стол, как перепуганная дамочка, да вдобавок расплющенного упавшей крышкой — Матерь Божья! За одно это стоило заплатит ь деньги. Этот ходячий кусок дерьма готов был провалиться сквозь землю.

Но это еще цветочки по сравнению с тем, каково ему придется, когда все местные станции получат эту видеозапись. Убойные хиты Драговича!

Надо отдать должное Джеку. Как только он увидел бочонки с отработанным моторным маслом, у него сразу возникла идея, тем более что у Сола этого добра было навалом. Ему приходилось сливать масло из каждой машины, привезенной на свалку, и платить за его вывоз. А Джек нашел ему гораздо лучшее применение.

Эти кексы, что притащились к Драговичу на вечеринку, получили по полной программе. Так им и надо. Еще дешево отделались. Вместо переломанных костей и разбитых голов всего-то несколько синяков и царапин да попорченная одежда.

Сол оглянулся на сверкающий огнями дом.

Эй, вы, задницы, будете теперь знать, как якшаться с убийцей.

А этот сукин сын вот у меня где, думал Сол, поглаживая видеокамеру. Скоро все будут знать, какой он слизняк. Пожалеет, что на свет родился.

И все же радость его была неполной... Чего-то по-прежнему не хватало.

8

Звонок раздался через час. Милош уже успел отмыться и теперь сидел в комнате охраны на первом этаже. Он ждал этого звонка, так же как и Михайло, застывший у компьютера.

— Мистер Драгович? — вежливо осведомился интеллигентный голос. — Это представитель Ист-Хемптонского комитета по охране окружающей среды. Должен признать, вы умеете развлекать гостей.

Милош ожидал насмешек и был к ним готов. Он заранее обдумал, как будет говорить с этими людьми.

— Вы меня удивляете, — невозмутимо начал он. — Я никак не ожидал, что вы нападете на людей своего круга.

— Моего круга? Ха! Вы меня оскорбляете, мистер Драгович. Эти парвеню скорее принадлежат к вашему кругу.

А что такое парвеню? — озадаченно подумал Драгович.

— Кстати, парвеню — это такой выскочка с кучей денег, сомнительным социальным статусом и дурными манерами, — пояснил голос. — Но вам и до них далеко, мистер Драгович. Сегодня вечером они получили наглядный урок: если околачиваться у выгребной ямы, рано или поздно тебя окатит нечистотами.

С трудом сдерживаясь, чтобы не разразиться руганью, Милош стал произносить заранее подготовленные фразы:

— Вам не удастся меня выжить отсюда. Вас уже ищут. Я лично переверну каждый камень на Лонг-Айленде, чтобы вас найти. А когда вы попадетесь, не надейтесь, что вас сдадут в полицию. Нет, вас приведут ко мне, и вот тогда посмотрим, кто здесь парвеню. А пока я буду устраивать вечеринки, когда захочу и с кем захочу.

Звонивший рассмеялся:

— Отлично! Я так рад это слышать. Было бы жаль ограничиться всего лишь двумя представлениями. Ведь это так забавно. Когда у нас следующее барбекю для парвеню?

— Завтра вечером, — процедил Милош сквозь зубы.

— Прекрасно! — Последовала пауза. — Вы ведь не будете обращаться к властям, мистер Драгович?

— Нет. Я сам себе власть.

— Замечательно. Мы сами разберемся, как это принято у настоящих мужчин, не так ли?

Что за чушь несет этот дурень?

— Насчет вас не уверен, но я себя таковым считаю и буду собирать гостей, когда мне заблагорассудится. Завтра вечером, послезавтра вечером и вообще каждый день до самого сентября. И катитесь вы все к черту!

Милош бросил трубку и посмотрел на Михайло, сидевшего в дальнем углу комнаты.

— Он звонит с другого автомата, — сообщил тот, пожав плечами. — Откуда-то с Рослин-Хайтс.

— А где это?

— В Куинсе. Похоже, он звонил с автозаправки.

Конечно, Милош и не мечтал поймать этого подлеца так быстро, но все же он был разочарован.

— Ну что ж, надеюсь, вы поняли, чем вам предстоит заниматься следующие двадцать четыре часа, — обратился Милош к охранникам.

— А что нам делать, мистер Драгович? — послышался голос за его спиной.

Обернувшись, Милош увидел Иво и Вука, нерешительно топтавшихся у стены. Он был недоволен этой парочкой. До недавнего времени на них всегда можно было положиться. Но за два прошедших дня у них уже дважды ломалась машина. Последний случай они попытались скрыть, но он все равно об этом узнал.

Два столкновения за два дня. Вряд ли это совпадение. И главное, дом на Саттон-сквер оказался пуст.

— Вы двое останетесь здесь. Нечего попусту тратить время и разбивать мои машины.

Все в комнате засмеялись. Иво с Вуком, жалко улыбаясь, закивали.

— У нас и здесь дел хватит. Те, кто нам нужен, явятся сюда завтра вечером. Мы должны быть к этому готовы.

Милош потер руки. Членам Ист-Хемптонского комитета по охране окружающей среды окажут самый горячий прием.

9

Закончив диалог с Драговичем, — как он и ожидал, разговор пошел в нужном направлении, — Джек выехал с автозаправки и покатил в Монро.

Парвеню... Эйб подкинул ему это словечко. Красивое, ничего не скажешь.

Приехав в Монро, Джек остановился на краю болота у изрытой колеями дороги, которая вела к крошечной лачуге на берегу пролива. Интересно, кто может жить в таком месте?

Все вокруг было окутано туманом. Единственное окошко лачуги тускло светилось за белой пеленой. В ее заброшенности было что-то зловещее. Похоже на обложку книги о тайнах Средневековья.

Джек высунулся в окно машины. На небе, усеянном звездами, горел узкий серпик месяца. Достаточно светло, чтобы обойтись без фонарика. Ему предстояло пересечь лужайку, где парковались посетители «Дома чудес». Там стояла всего пара машин. Буквально через минуту, помигав фарами, уехали и они.

Похоже, дела здесь идут неважно. Прекрасно. Значит, балаган закроется пораньше.

Подождав еще немного, Джек выскользнул из машины и, вытащив из багажника канистру с бензином, направился к главному шатру, темневшему вдали. Обитатели балагана и рабочие жили в фургонах, стоявших поодаль.

Охраны не было видно. Джек нырнул под брезент и прислушался. Тихо. В шатре горела лишь пара тусклых лампочек под потолком. Прячась в тени, Джек пробрался между будками к клетке Меченого.

План его был прост: разлить бензин по полу и чиркнуть спичкой. Конечно, он никогда бы не решился сжечь живое существо, но это был ракшаса. Если бы проблему можно было решить выстрелом в голову, он пришел бы сюда с пистолетом. Но ракшасу можно уничтожить только огнем... очистительным пламенем.

Джек уже знал по опыту, что ракшасы сгорают очень быстро. Как только пламя охватит чудовище, он побежит к фургонам с криком «пожар!», а затем скроется на машине.

Оставалось надеяться, что люди Пратера успеют затушить пожар прежде, чем загорится шатер.

План этот был не слишком хорош, но выхода у него не было. Он должен защитить Вики, чего бы это ни стоило, а другого надежного способа он не знал.

Подойдя к клетке с задней стороны, Джек осторожно обошел ее вокруг. Меченый спал, растянувшись на полу, его правая рука бессильно свисала между прутьев. Услышав шаги, он открыл потускневшие глаза и нехотя махнул рукой в сторону Джека, лишь наполовину выпустив когти. Потом закрыл глаза и уронил руку. На большее сил у него не хватило.

Джек остановился и внимательно посмотрел на существо. Он все понял.

Оно умирает.

Джек все стоял и смотрел на Меченого, дремлющего в своей клетке. Что же его сгубило? Болезнь или какая-то другая причина? Некоторые животные не могут жить вне стаи. Джек разорил его логово и уничтожил всех его братьев и сестер. Возможно, этот последний ракшаса умирает от одиночества или просто настал его срок. Сколько вообще живут ракшасы?

Джек перехватил канистру. Нужна ли она здесь вообще? Здорового агрессивного ракшасу он сжег бы без всяких колебаний, ведь, окажись Джек на его месте, тот мгновенно свернул бы ему шею. Но, судя по всему, Меченому и так осталось жить недолго. Тогда зачем устраивать пожар и подвергать опасности других обитателей балагана?

С другой стороны... а что, если Меченый поправится и сумеет освободиться? Такую вероятность исключать нельзя. Он никогда не простит себе, если ракшаса погубит Вики. Прошлый раз, спасая девочку, он чуть не погиб сам. Помогло лишь чудо. Может ли он ожидать такого же везения сейчас?

Никогда не стоит надеяться на чудо.

Джек уже начал откручивать колпачок канистры, как вдруг услышал приближающиеся голоса. Он быстро нырнул в темноту.

— Послушай, Хэнк, — произнес голос, который показался Джеку знакомым. — Видел бы ты этого гада сегодня днем. Что-то его взбесило, и он вскочил на ноги. И сразу вокруг клетки собралась куча народу.

Джек узнал лысого билетера, который сегодня днем отогнал его от клетки. С ним был молодой высокий блондин, такой же крепкий и мускулистый. В руках он держал бутылку дешевого вина. Билетер принес с собой острый железный прут, в котором было не меньше шести футов. Оба они нетвердо держались на ногах.

— Видать, вчерашний урок не пропал даром, а, как думаешь, Бонди? — проговорил тот, кого звали Хэнк.

— Это только первый урок, — отозвался Бонди. — И далеко не последний. Да, сэр, не последний.

Они остановились у клетки. Отхлебнув из горлышка, Бонди протянул бутылку Хэнку.

— Ты только глянь на него, — возмутился Бонди. — Здоровенная синяя скотина. Думает, что может сидеть здесь весь день без дела, а ночью дрыхнуть без задних ног. Не выйдет, красавчик! Ты должен отрабатывать свои харчи, подлец! — Просунув прут через решетку, он ткнул острым концом неподвижного ракшасу. — На, получи!

Прут вонзился Меченому в плечо. Он замычал, как корова, у которой болит горло, и отполз в сторону. Лысый стал тыкать его прутом, заставляя стонать все громче. Хэнк стоял рядом и скалил зубы.

Джек отвернулся и пошел прочь. Эти двое придурков, сами того не зная, нашли убийственное оружие против ракшасы — железо. Огонь и железо — для всего остального он был неуязвим. Возможно, это объясняет, почему Меченый так хиреет, — прутья клетки были железными.

Идя по проходу, Джек слышал голос Хэнка, заглушающий стоны умирающего ракшасы:

— Дай и мне поучить его, Бонди! Теперь моя очередь.

Хриплые вопли преследовали Джека до самой машины. Поставив канистру в багажник, он открыл дверь. Но вдруг остановился.

— Черт! — выругался он, ударив по крыше машины. — Черт! Черт! Черт!

Захлопнув дверь, он побежал обратно к шатру, не переставая ругаться.

На этот раз он не стал прятаться. Подойдя к шатру, поднял брезент и вошел внутрь. Железный прут был по-прежнему в руках у Бонди. Возможно, Хэнк уже получил свою порцию удовольствия. Джек оказался рядом с билетером, когда тот примерялся, как побольнее ткнуть поверженного ракшасу. Он выхватил прут из рук Бонди.

— Кончай это дело, засранец!

Бонди вытаращил глаза и наморщил лоб. С ним так давно никто не разговаривал.

— А ты кто такой?

— Не твое дело. Проваливай отсюда.

Оскалившись, Бонди бросился на Джека с кулаками. Но тот успел поднять железный прут. Угодив в него костяшками пальцев, Бонди завизжал, как свинья, и, засунув разбитую руку между ног, согнулся пополам и закружил по песку, оглашая шатер громкими стонами.

Кто-то обхватил Джека сзади, сжав как в тисках.

— Я его держу, Бонди! — закричал Хэнк у Джека над ухом. — Держу!

Бонди прервал свой танец, поднял глаза и, усмехнувшись, пошел на Джека. Но тут Джек резко дернул головой, ударив Хэнка затылком в лицо и разбив ему нос. Тиски сразу разжались. В руках у него все еще был прут, и он направил его тупой конец в сторону приближавшегося Бонди, попав точно в солнечное сплетение. Бонди поперхнулся и со стоном рухнул на колени. Он весь позеленел, и даже его голый череп приобрел нездоровый оттенок.

Подняв глаза, Джек увидел, что Меченый подполз к краю клетки и, вцепившись в прутья, переводит взгляд с него на стонущего Бонди, как бы стараясь понять, что здесь происходит. По его телу тонкими струйками стекала темная кровь.

Повернув прут, Джек приставил острие к груди Бонди.

— А как ты завопишь, когда я всажу в тебя этот прут?

Позади него раздался гнусавый голос Хэнка:

— Эй, звери! Сюда! На помощь!

Прикидывая, что бы это могло значить, Джек ткнул скорчившегося Бонди острием прута — несильно, только чтобы припугнуть. Тот упал на спину и завопил:

— Не надо! Не надо!

А Хэнк все продолжал выкрикивать «Эй, звери!». Повернувшись, чтобы заткнуть ему глотку, Джек понял, что тот имел в виду.

Шатер заполнился уродцами. Все они бежали к нему и через мгновение окружили плотным кольцом. С рабочими он еще мог бы договориться, но полуодетые экспонаты, столпившиеся в полутьме, были крайне возбуждены. Человек-змея, мальчик-аллигатор, человек-птица, зеленый марсианин и все прочие были по-прежнему в своих костюмах — во всяком случае, хотелось в это верить — и выглядели весьма недружелюбно.

Держась за кровоточащий нос, Хэнк ткнул пальцем в Джека.

— Ну, сейчас ты схлопочешь! Сейчас схлопочешь! — повторял он.

Бонди почувствовал прилив сил. Поднявшись на ноги, он устремился к Джеку с поднятыми кулаками:

— Ах ты, сукин сын...

Джек легонько ударил его прутом по голове. Бонди зашатался. Уродцы с недовольным ропотом обступили их еще тесней.

Выставив прут, Джек повернулся вокруг оси.

— Ну, кто следующий? — грозно спросил он в надежде, что это произведет впечатление.

Что делать дальше, он не знал. Джек занимался боевыми искусствами и умел обращаться с бамбуковым шестом и нунчаками. Конечно, до Брюса Ли ему было далеко, но все же прут этот мог стать грозным оружием в его руках. К сожалению, здесь было мало места для маневра: круг все сужался, затягиваясь, как петля.

Джек стал искать в нем слабое звено, где бы он мог прорваться и дать деру. В конце концов, он всегда мог прибегнуть к последнему средству — «земмерлингу» 45-го калибра, пристегнутому к ноге.

Но тут недовольный ропот собравшихся перекрыл громкий бас:

— Тихо, тихо! В чем дело? Что здесь происходит? Экспонаты притихли, послышался шепот: «Это хозяин, Оз идет». Они расступились, чтобы пропустить высокого мужчину с темными гладкими волосами и нездоровым цветом лица. Его грушеобразное тело было закутано в просторный шелковый халат с восточным орнаментом, С грузным телом как-то не вязались тонкие костлявые руки, торчащие из рукавов.

Хозяин — по-видимому, это был сам Озимандиас Пратер — остановился внутри круга и огляделся. На лице его было какое-то сонное выражение, но глаза, блестящие, темные и холодные, смотрели живо и внимательно.