Наладчик Джек (№3) - Ярость

— А почему нет уверенности? — спросил Люк.

— Они обнаружили, что коды временно менялись, что само по себе еще ничего не значит, — ответил Брэд, проведя рукой по губам. — Честно говоря, я в этом не слишком разбираюсь.

Кент никак не мог успокоиться и все вышагивал вокруг стола.

— Если это четырнадцатилетний балбес, которому нечем заняться, то черт с ним. Даже если он что-нибудь и откопает, то вряд ли сообразит, что это значит.

— А если это не ребенок? — засомневался Люк. — Если кто-то намеренно копает под нас?

— Кто, например?

— Кто-то из конкурентов. Мы ведь играем в серьезные игры. Может быть, Драгович кого-то нанял. Или еще хуже — какой-нибудь корпоративный шпион ищет информацию, чтобы потом на нас наехать.

Наконец Кент уселся и начал тереть глаза.

— О господи, — пробормотал он.

Люк повернулся к Брэду:

— Какие меры мы приняли?

Брэд оживился:

— Программисты собираются подключиться к нашей системе и держать ее под контролем. Если кто-нибудь взломает защиту, они его вычислят.

— И что потом?

— Впаяем ему по полной, — отрезал Кент. — Если только это не наш приятель Милош. Его мы просто вежливо попросим больше так не делать, чтобы не трепать нам нервы.

— А что, если хакер узнает, что мы делаем с деньгами, которые якобы идут на научные разработки?

За столом воцарилась тишина. Такое разоблачение повлечет за собой аудиторскую проверку, которая неизбежно приведет к «локи», а это значит, что все они угодят за решетку, и очень надолго.

Брэд Эдвардс издал громкий мучительный стон и замотал головой.

— Сил больше нет все это терпеть. Я вовсе не собирался становиться преступником. Все так хорошо начиналось. У нас был честный, прозрачный бизнес...

— Который вылетел в трубу! — ехидно вставил Кент.

— И мы связались с самим дьяволом, чтобы его спасти.

— Я что-то не вижу, чтобы ты пытался с ним развязаться.

Брэд посмотрел на свои руки.

— Иногда мне хочется, чтобы гром все-таки грянул. Когда это дело накроется, я, наконец, смогу спать по ночам. Вы можете вспомнить, когда вы последний раз нормально спали?

Вопрос по существу, подумал Люк. Сам он давно не мог заснуть, не выпив на ночь несколько бокалов вина.

— Хватит трепаться, — оборвал его Кент. Лицо его пылало тем же цветом, что и волосы. — Если все вылезет наружу, не думай, что власти отправят тебя на курорт! Речь идет о наркотиках и кое о чем похуже. На нас уже столько висит, что остаток жизни ты проведешь в Рикерсе или Аттике, где тебя будут трамбовать, как последнее дерьмо.

— Меня? — переспросил Брэд дрожащими губами. — Только меня? А ты куда денешься?

Кент покачал головой:

— Я пущу себе пулю в лоб, как только запахнет жареным.

Люк чуть не застонал от досады. Все это он уже слышал не один раз.

— Давайте вернемся к теме нашего разговора. Что мы будем делать, если этот хакер все-таки взломает нашу сеть и узнает много лишнего?

— Его постигнет участь Макинтоша, — отрезал Кент, ни минуты не колеблясь, и с вызывающим видом посмотрел вокруг.

Люк вспомнил лицо умирающего Макинтоша... вылезшие из орбит глаза, судорожно искривленный рот...

Нет, только не это...

— Будем надеяться, что так далеко дело не зайдет, — сказал он. — Скорее всего, какой-то хакер просто развлекается, не имея никакой определенной цели. Возможно, завтра он будет атаковать уже другую сеть.

— Если он опять сунется, мы его выследим и поймаем, — успокоил партнеров Брэд.

Повисло молчание. Совещание закончилось, но никто не торопился уходить. Мир за пределами этого бункера был полон опасностей и угроз, словно гигантская мышеловка, готовая прихлопнуть их в любую минуту.

Люку так не хотелось покидать этот уютный кокон, за пределами которого его ждала неизвестность.

6

Джек все утро провел за компьютером, пытаясь изготовить визитку юриста. Он пользовался этой программой всего дважды и еще не успел ее освоить. Первые попытки окончились неудачей, но потом дело пошло на лад. Визитка получилась как настоящая. На листе уместилось двадцать штук — более чем достаточно.

Ровно в час, приняв душ, побрившись и надев темный костюм, белую рубашку и галстук в полоску, Джек Гевин, адвокат, вошел в высотное здание «Миллениум» на Шестьдесят седьмой улице и предъявил визитку швейцару. Тот позвонил в квартиру и, убедившись, что посетителя ожидают, проводил его к лифту.

Батлер жил на двадцать первом этаже. Поднимаясь в лифте, Джек обдумывал план действий. Он еще не решил, что именно он сделает с Батлером — вывесит его из окна или сломает ему вторую ногу. Будет зависеть от настроения. Сейчас он был в прекрасном расположении духа. Не хочется его портить, но есть вещи, которые спускать нельзя.

В дверях его встретила медсестра. Белоснежный халат подчеркивал черноту кожи. Джек услышал знакомый акцент. Значит, это она разговаривала с ним по телефону. Сестра проводила его в кабинет и оставила наедине с мистером Батлером.

Увидев этого ублюдка, Джек почувствовал, как в нем закипает прежняя ярость. На Батлере была трикотажная фуфайка с эмблемой Принстона и такие же брюки, одна штанина у которых была отрезана чуть повыше гипса. Он по-прежнему был похож на поросенка.

— Мистер Гевин? — произнес Батлер, протягивая руку. — Я Боб Батлер. Спасибо, что пришли.

Джек не ответил на рукопожатие.

— Что-нибудь не так? — огорчился Батлер.

— Вы меня не узнаете? — спросил Джек.

— Нет, — виновато улыбнулся Батлер. — Вы, вероятно, тоже учились у Варнавы, раз работаете в Ассоциации выпускников, но я подчас не узнаю даже ребят из моего класса, не говоря уже...

— Вспомните позавчерашний вечер, — проговорил Джек сквозь зубы.

Улыбка сползла с лица Батлера. Он отвел глаза.

— Ох уж этот позавчерашний вечер. Вы, вероятно, хотите узнать подробности?

— Подробности мне не нужны, — отрезал Джек. — Я сам там был, если помните.

Батлер поднял на него глаза:

— Были?

Джек наклонился ближе и показал на свое лицо.

— Вспомнили меня?

— Нет, все было как в тумане.

Если он врет, то довольно правдоподобно, подумал Джек.

Батлер потер небритую щеку.

— Я помню, как мы собрались в зале. Мы отмечали двадцать пять лет со дня окончания школы и решили сделать свой традиционный пунш «Всякая всячина». Притащили металлический таз, наложили туда льда и налили разных соков и самой дешевой водки и рома, как в былые времена. Помню, что пропустил пару стаканов этой штуки. Ребята стали шуметь, кое-кто даже пустил в ход кулаки. А вот потом... — Он пожал плечами.

— Разве вы не помните, как с толпой хулиганов напали на людей, стоявших на лестнице музея?

Батлер со вздохом кивнул.

— Я помню, как вышел на улицу, потом оказался на лестнице и с кем-то подрался. Но это все. Подробностей не помню. Врачи сказали, что у меня сотрясение мозга. Я очнулся в больнице со сломанной ногой и без малейшего представления, как это произошло. Вы говорите, что гам были. Вы меня видели?

Джек кивнул, внимательно наблюдая за Батлером. Он обязательно себя выдаст.

— Я... я что-нибудь натворил?

Джек с трудом сохранял самообладание.

— Вы пытались убить восьмилетнюю девочку.

— Что? — переспросил Батлер с таким неподдельным ужасом, что стало ясно, что он не врет. Он умоляюще посмотрел на Джека. — Что я сделал? Ради бога, скажите, что с ней все в порядке. Ведь я не мог причинить зло ребенку.

— Вы собирались сбросить ее с лестницы, но, к счастью, ее успели у вас отнять.

— Слава богу!

Искренность, с которой были сказаны эти слова, остудила гнев Джека, но спускать с крючка он его не собирался.

— Судя по тому, что творили там ваши ребята, вы все наглотались чего-то похуже дешевой водки с ромом.

— Да, действительно, но тогда мы об этом не знали. Во всяком случае, большинство из нас. Но этот гад Докинс, он-то прекрасно знал.

— Докинс?

— Да. Бергон Докинс. Вы о нем слышали?

— Боюсь, что нет.

— Я думал, вы пришли из-за него. Полицейские сразу заподозрили, что в пунше был наркотик. И точно, анализ показал, что он там есть. Поэтому нас и отпустили. Зато арестовали Докинса. Кто бы мог подумать, что этот тихоня может выкинуть такой номер. Но копы поймали его с поличным — у него с собой был целый пакет дури.

— Какой дури?

— Официальных сведений пока нет, но я позвонил знакомому парню из комиссариата полиции, и он сказал, что это, видимо, новый синтетический наркотик, который в последнее время наводнил всю страну.

— А как он называется?

— Его продают под разными названиями. У них еще нет результатов анализа, но он подозревает, что это сильно концентрированная разновидность, которую называют «берсерк»[1].

— Подходящее название.

— Еще игра такая есть. Я обожал играть в нее в детстве. Но наркотик этот вовсе не игрушечный. Забирает как черт. Между нами говоря, я в молодости покуривал травку, пару раз нюхал кокаин, пробовал кое-какое зелье. То есть я уже бывал под кайфом, но никогда не чувствовал себя так, как в тот вечер. Ощущаешь безграничную силу, словно ты властелин мира. Великолепное чувство, но оно вскоре сменяется гневом... яростью. Ведь это мой мир и все в нем принадлежит мне. А вокруг мельтешат какие-то людишки, которые мешают мне им владеть. — Батлер смущенно улыбнулся. — Я знаю, это звучит глупо, но в тот момент мне так не казалось. Я чувствовал себя богом.

Джеку было странно, что у людей так может ехать крыша, но ведь он никогда не прикасался к наркотикам.

— Похоже, вы приняли изрядную дозу, как бы там эта штука ни называлась.

— Вероятно. Но больше не хочу. Ни за что. — Он покачал головой. — Подумать только... Поднять руку на ребенка. Да я своих сорванцов ни разу в жизни не отшлепал. Вот что я вам скажу: Берт Докинс так просто не отделается. Когда его выпустят, я снова потащу его в суд и уж тогда вытрясу из этой задницы все до последнего пенни.

— Желаю успеха, — сказал Джек.

Его гнев иссяк, оставив чувство опустошенности. Джек шагнул к двери.

— Что ж, я выяснил все, что меня интересовало. Свяжусь с вами позже.

— Подождите, — остановил его Батлер. — Раз вы там были, так, может быть, вы видели, как меня угораздило так покалечиться?

— Гм. Когда кто-то выхватил девочку у вас из рук, вы... потеряли равновесие и скатились по ступенькам.

Батлер побледнел:

— Я же мог расшибиться насмерть. Еще дешево отделался.

— Так тебе и надо, — пробормотал Джек, выходя из комнаты.

7

— Ты почему не ешь? — спросила мама с сильным польским акцентом. — Тебе не нравится, как я готовлю?

Надя посмотрела на свою нетронутую тарелку.

— У тебя самые вкусные пирожки на свете, мамочка. Мне просто не хочется есть.

Они с матерью сидели за шатким столом на кухне, пропахшей тушеной капустой и шпекачками. Худая угловатая женщина с морщинистым лицом выглядела старше своих шестидесяти двух, но в глазах ее светился молодой огонек.

Мама уже поела и сейчас допивала вторую порцию «ерша». Она каждый вечер принимала по паре стаканчиков, смешивая «Будвайзер» с водкой «Фляйшман». Налив пару унций пива в высокий стакан, она осушала его до дна. Потом наливала еще, перемежая с водкой, которую отпивала маленькими глотками. Раньше она еще курила «Уинстон», но Надя уговорила ее бросить, убедив, что именно от них умер их дорогой папочка. Что касается «ерша», то здесь мама проявила твердость. Она пила его всю жизнь, и никто, даже Надя, не заставит ее отказаться от этой привычки.

— Вы с Дагом поссорились? Поэтому ты ужинаешь с матерью в пятницу вечером?

Надя покачала головой, гоняя пирожки по тарелке:

— Нет, просто он занят.

— Так занят, что у него нет времени для невесты?

— Он работает над проектом.

Даг сказал, что сегодня вечером опять займется хакерством. Он был полон решимости прорваться сквозь последние барьеры. Надя представила, как он сидит один, склонившись над клавиатурой, и не отрываясь смотрит на экран, где мелькают бесконечные цифры. Она почувствовала легкую обиду, но ведь подобная одержимость вскоре понадобится и ей.

— Работа, работа, работа. Вы только о ней и думаете. Вся молодежь сейчас такая. Слава богу, что твоя ординатура, наконец, закончилась и у тебя появились выходные. Увидишь его завтра.

— Возможно.

Мама подняла брови:

— Он что, и в субботу работает?

— Не он, а я.

Мама вытаращила глаза:

— Ты? Разве тебе платят сдельно?

— Нет. У меня зарплата. Но сейчас я работаю над важным проектом.

— Если они не платят тебе сверхурочные, так и нечего бегать туда по субботам. Вот если бы ты работала настоящим врачом и имела пациентов, то получала бы за каждый вызов.

— Здесь я тоже получу премию, если закончу проект к сроку.

Мама пожала плечами:

— Премию? Большую?

Надя решила не называть сумму, чтобы не волновать маму понапрасну.

— Очень большую.

— Такую большую, что ради нее стоит работать по субботам? Такую огромную, что ты сможешь бросить эту компанию и стать настоящим доктором с нормальными пациентами?

Надя рассмеялась:

— О да.

— Ну тогда, — улыбнулась мама, — можно поработать и в субботу.

8

Взбираясь на дюну, Сол Витуоло размышлял, какого черта его сюда занесло. Мало того что пришлось тащиться к черту на кулички, так еще изволь костылять по мокрому холодному песку. Остается лишь надеяться, что путь этот он проделал не зря.

А ведь еще расходы какие. Этот Наладчик Джек обходится недешево. Сол попытался расплатиться запчастями, но парень от них отказался — только наличные, и притом немалые. Откровенно говоря, он не рассчитывал, что придется отдавать такие бабки без всякой расписки или гарантии. А вдруг парень окажется жуликом и смоется, прихватив денежки. Но бывают случаи, когда надо забыть все, чему тебя учили в школе, и положиться на свое чутье. А оно подсказывало Солу, что Джек парень надежный.

Он, правда, немного с приветом. Потребовал шины. На что ему целый грузовик шин?

Появился сегодня днем, чтобы забрать свои шины и деньги. Велел Солу взять напрокат видеокамеру — профессиональную, с сильными линзами, чтобы можно было снимать в темноте, — и приволочь ее сюда, на эту дюну, откуда виден дом Драговича. «Подойди как можно ближе, но старайся, чтобы тебя не заметили» — вот как он сказал. Сол ничего не понял, но приехал в Ист-Хемптон, как было велено.

Сол огляделся по сторонам, чтобы удостовериться, что его не заметили ребята Драговича. Лучше не думать, что с ним сделают, если застукают здесь с камерой.

Он посмотрел на часы. Десять. Джек велел включить камеру в десять. Сол так и сделал и стал смотреть в объектив. Он успел попрактиковаться, пока ждал, и сейчас все у него выходило отлично. При максимальном выдвижении телеобъектив ночного видения увеличивал освещенность, и дом был виден настолько хорошо, будто Сол находился совсем рядом. Он стал разглядывать гостей. Похоже, пройдоха серб устроил гулянку для своих парней и заказчиков. Гостями были одни мужчины — некоторые в костюмах, но большинство в свитерах или трикотажных рубашках. Походка и прически были настолько характерны, что Сол сразу распознал, что это за публика, — европейская шваль и местные крутые парни из той категории, которую адвокаты Драговича дипломатично называют в суде «деловыми партнерами».

Сол с завистью наблюдал, как они кормятся у роскошного стола, уставленного омарами, крабами, тарелочками с суши и мясными деликатесами, салатами, икрой и бутылками водки в ведерках со льдом. Сол почувствовал нестерпимый голод и опустил камеру.

Когда он снова посмотрел в объектив, картина несколько изменилась. В бассейне плескалась стайка красоток в бикини. Откуда они взялись? Вокруг столпились гости с сигарами и стаканами в руках.

Сол почувствовал, как у него напрягаются мускулы. Он мог поклясться, что среди этой публики наверняка находятся те, кто размазал Арти по всей Черч-авеню. Возможно, именно на них он сейчас и смотрит.

Что я тут снимаю? И зачем? Где Джек с моими шинами?

И тут послышался шум вертолета.

9

— Ну и публика, — криво усмехнулась Чино.

Ее насмешливый тон задел Милоша. Они стояли на открытой лестнице западного крыла дома с бокалами в руках: Милош пил «Кетель Уан», а Чино свой любимый «Дампьер». Облокотившись о перила, они наблюдали за гостями, сновавшими внизу. На Чино было вышитое платье с высоким воротником в японском стиле. Красный шелк плотно облегал фигуру и мягко струился вокруг ног. Черные волосы и агатовые глаза усиливали впечатление чего-то восточного.

— Завтрашние гости тебе понравятся больше, — сказал Драгович. — Я знаю, ты любишь шик. Но сегодня у меня те, благодаря кому я построил этот дом и могу давать в нем приемы. Это мои покупатели, продавцы, поставщики и дистрибьюторы.

— А что они покупают и продают? — спросила Чино с ехидной усмешкой, по-кошачьи прижимаясь к Милошу. Она уже изрядно нагрузилась шампанским, и ей было море по колено.

Милош улыбнулся в ответ:

— Те товары, которые я импортирую и экспортирую.

— А какие товары?

— Те, которые пользуются спросом.

— А эти красотки, — проворковала Чино, выставив подбородок в сторону бассейна. — Они тоже твои дистрибьюторы?

— Вовсе нет. Они товар повышенного спроса, который я импортировал из города специально для этого случая.

Драгович нанял самых красивых стриптизерш из лучших клубов города. Работа им предстояла несложная: оживлять своим присутствием вечеринку, иметь минимум одежды на теле и быть очень любезными с гостями.

— А-а, стриптиз за стеклом, — протянула Чино.

— Скорее приятный сюрприз для гостей.

Чино все это казалось очень забавным, и ее смех звенел, как колокольчик, пока Милош наблюдал за девушками в бассейне. Природа и силикон наградили их фантастическими фигурами. Сейчас они просто забавляли публику — настоящая работа начнется, когда они обсохнут. Девицам были даны инструкции перецеловать всех самых важных гостей и потом уединяться с любым, кто этого захочет.

Сегодняшний вечер был своего рода премией для людей Драговича, торговавших наркотиками и оружием и снабжавших его деньгами на проведение операций. Во внутреннем дворике дома собрались представители всех рас и национальностей: итальянцы, греки, африканцы, корейцы, мексиканцы. Все они были частью его растущей империи. Он вел дела в глобальном масштабе, значит, ему надо стать гражданином мира и никем не гнушаться. Правда, для своих личных дел он держал только чистокровных сербов — суровых, преданных и закаленных в боях мужчин.

Но сегодняшняя вечеринка была не просто развлечением: Это был акт признания его превосходства. Все они были лишь его гостями. Возможно, кое-кто из них в душе считал себя равным ему, но сегодня этому будет положен конец. Здесь вовсе не нейтральная территория, где встречаются равные. Они пришли в его дом, где распоряжается он. Они гуляют за его счет в его новом роскошном особняке. И каждая минута, проведенная здесь, должна укреплять их в мысли, что Милош Драгович среди них самый главный.

Они там, внизу, с дешевыми девками, а он здесь, наверху, с супермоделью, и этим все сказано.

Послезавтра здесь все будет совсем по-другому. Никаких деловых партнеров, никаких голых тел в бассейне. В воскресенье он устроит строгий прием, на котором обозначит свой статус среди сильных мира сего.

— Что это за шум? — спросила Чино.

Милош узнал стрекотание пропеллера.

— Похоже на вертолет.

Потом он его увидел. Вертолет летел со стороны моря на высоте не более ста футов, и под брюхом у него болталась какая-то сетка. Что было в ней, Милош не разглядел, но она была набита доверху. Какой-то новый способ рыбной ловли? Но сетка была сухая.

Что бы там ни было, но пилот не должен летать с таким грузом над жилыми домами, подумал Милош. А вдруг сетка разорвется...

— Смотри, — проговорила Чино, — он завис прямо над нами.

Милош заподозрил неладное. Подозрение усилилось, когда он заметил, что вертолет был без номеров. Он, конечно, не знал летных правил, но все самолеты, которые ему пришлось видеть в жизни, обязательно имели номера на фюзеляже. У этого никаких цифр не было видно — возможно, их просто замазали.

Веселье внизу как-то сразу увяло. Застыв на месте, все гости уставились на небо. Даже цыпочки в бассейне перестали плескаться и стояли задрав голову кверху.

— Как ты думаешь, зачем ему все эти шины? — спросила Чино.

Шины? Милош снова посмотрел вверх. Черт, а ведь она права. Сетка была набита шинами. Там было штук пятьдесят, не меньше.

Какого дьявола этот кретин развесил свои шины над моим домом?

И вдруг сетка открылась...

Из нее посыпались шины...

И стали падать на его дом...

Чино завизжала.

— Беги в дом! — заорал Милош, собираясь сделать то же самое, но она его опередила, быстро засеменив на высоченных каблуках.

Он успел заскочить в дом как раз в тот момент, когда на его крышу упали первые шины. Раздался грохот, словно какой-то великан заиграл на барабане телеграфными столбами. Его сопровождал цимбальный звон разлетающихся стекол. Через мгновение шины обрушились на внутренний дворик, ломая ограждение, перевертывая столы и вдребезги разнося оранжерею.

Но этим дело не кончилось. Упав на землю, шины, высоко подпрыгивая, покатились во все стороны. Те же, что угодили на крышу, отскочив от покатой поверхности, попадали в бассейн.

Милош резко отшатнулся, когда шина ударила в раздвижную стеклянную дверь, рядом с которой он стоял. Дверь треснула, но уцелела. Снаружи раздавались испуганные крики. Прислонившись к косяку, Милош с ужасом наблюдал, как его вечеринка превращается в кошмар.

Девицам в бассейне повезло больше всех — как только с неба посыпались шины, они нырнули и затаились под водой. Но мужчины, толпившиеся вокруг, оказались не так сообразительны. Они бросились бежать, сбивая друг друга с ног, а сверху все падали шины, прибивая их к земле и сталкивая в бассейн, переворачивая столы и размазывая угощение по земле. Их непредсказуемые траектории и неожиданные удары приводили людей в ужас, еще более усиливая царивший вокруг хаос.

А где же охрана? Окинув взглядом поле битвы, Драгович обнаружил двоих еще не поверженных бойцов. Заляпанные всеми видами десертов, они припали к земле рядом с опрокинутым столом и, выхватив оружие, нацелили его в небо. Но вертолет уже улетел.

Преследуемые шинами, гости бросились в сторону моря. Но шины настигали их, опрокидывая на песок.

Казалось, эта гонка никогда не кончится, но вот последняя шина, вихляясь, завалилась набок. Милош вышел наружу и с ужасом уставился на следы побоища, превратившего в руины то, чем он так гордился. Ни один уголок его владений не избежал разорения. Из бассейна, скуля, вылезали девицы, похожие на мокрых куриц. Весь внутренний дворик был усеян обломками и поверженными людьми, которые со стоном пытались подняться на ноги. Кое у кого были сломаны конечности, а несколько человек лежали без движения там, где их настиг удар. Все это было похоже на театр военных действий, где только что взорвалась бомба.

Но самый чувствительный удар был нанесен по самолюбию Милоша. Он был подобен кровоточащей ране и не шел ни в какое сравнение с материальными разрушениями. Его гости серьезно пострадали или, что еще хуже, бросились врассыпную, как зайцы. Какое унижение для их гордых натур. И какой позор для него самого — ведь все это случилось под крышей его дома.

Кому понадобилось так насолить ему? И зачем?

Он взглянул на небо, но вертолет исчез, словно растаяв в воздухе.

Никогда еще Милош не ощущал такого бессилия. Ему казалось, что его смешали с грязью. Хотелось завыть от ярости прямо в безлунное небо. Но надо сохранять внешнее спокойствие, насколько это вообще возможно посреди такого бедлама. Его взгляд упал на одну из шин, которая застряла в окне его комнаты. Лысая и грязная, она была настолько старой, что из резины торчал металлический корд.

Так они с помойки! Мало того что на него напали в собственном доме, так еще на голову ему сбросили хлам!

С криком, похожим на рычание, он вцепился в шину и протолкнул ее в окно.

Глядя, как она катится по его роскошному ковру, Милош Драгович поклялся найти своего обидчика и отомстить ему за все.

10

Сол так трясся от сдавленного смеха, что ему пришлось выключить камеру. Хотелось лечь на спину и заржать от восторга. Но не стоит привлекать внимание, которое может стоить ему жизни. Он вытер глаза рукавом и поспешил к машине.

Господи, вот это было зрелище. Град шин и крутые ребята, которые разбегаются, как тараканы, и вопят, как испуганные дамочки. Пройдоха серб небось в штаны наложил с испугу! И все это он заснял на пленку!

Подойдя к машине, Сол проскользнул на переднее сиденье и, отдышавшись, стал смотреть в окно на темные дюны.

Да, сегодня Драгович здорово погорел, но за Арти он еще не расплатился. Разве это месть?

Но ничего, это только начало.

11

Джек сидел в проходе напротив дома Монне на Восемьдесят седьмой улице и слушал радио, чтобы скоротать время.

Он следил за доктором уже шесть или семь часов: выйдя из офиса на Тридцать четвертой улице, тот поехал на завод компании, который находился рядом с Бруклинским морским портом, потом зашел на склад и пробыл там довольно долго. Час назад он вернулся домой и больше не показывался.

Джек следил за ним на всякий случай — вдруг обнаружится что-нибудь подозрительное. Но пока усилия его не увенчались успехом.

Он стал крутить ручку настройки и поймал сводку новостей как раз в тот момент, когда сообщалось о скандале в департаменте полиции. Наркотик, изъятый в связи с бунтом выпускников, был похищен и заменен каким-то безвредным веществом. Служба внутренней безопасности начала расследование.

Значит, однокашника Батлера, Берта Докинса, теперь отпустят? Джек покачал головой. Ну и система. Сам он не собирался заниматься Докинсом. Слишком уж тонкая ниточка.

В кармане у Джека завибрировал мобильник, Он взглянул на экран — кто-то из братьев Эш. Джек перезвонил из автомата на углу. К телефону подошел Джо:

— Авиакомпания «Близнецы».

— Ну, как все прошло?

Джо расхохотался:

— Ну ты и засранец! Вот засранец чертов! Фрэнк так гоготал, что мы чуть не свалились в воду! Твои шины все там разметали. Жаль, что тебя там не было, Джек. Было на что посмотреть!

— Еще увижу, — сказал Джек, надеясь, что Солу удалось все заснять. Его охватило радостное волнение. Идея, конечно, безумная, могло и не выгореть.

— Мысль была неплохая, но ведь никогда не знаешь, как на деле получится.

— Джек, получилось так клево, что я вот думаю, почему бы ВВС не взять это дело на вооружение, когда начнется очередная заварушка в Заливе или в Югославии. Ты же знаешь, какая уйма старых шин скопилась в этой стране. И что с ними делать? Закапывать или топить в море? Вместо этого мы можем загружать их в наши «В-52» и сбрасывать с высоты пятьдесят тысяч футов. Представляешь, какая начнется суматоха, когда с неба свалится миллион шин? Вот это будет паника! Приди такое в голову чуть пораньше, мы бы просто похоронили под ними и Багдад и Белград, а заодно очистили бы не одну свалку.

— Давай пока оставим ВВС в покое, — предложил Джек. — У нас ведь в воскресенье еще один вылет?

— Да мы спим и видим, когда полетим опять! И за это еще деньги заплатят! Знаешь, я подумал, может быть, добавить немного музыки в воскресенье? Что-нибудь подходящее к случаю.

— Джо, прошу тебя...

— Помнишь эту песенку у Бобби Ви? «Резиновый мячик». Он там еще поет: «Прыгай, прыгай, мой дружок». Мы можем запустить это через динамики, когда все эти шины...

Джек улыбнулся:

— Давай не будем усложнять, Джо. Зачем выпендриваться и лишний раз нарываться?

— Понял. Это я так, к слову.

— Хорошая мысль, но давай ничего не менять. Пусть будет все как в прошлый раз. Идет?

— Согласен.

Джек подождал, пока Джо повесит трубку, и стал набирать другой номер.

12

Все его гости разошлись: большинство уковыляло на своих ногах, но некоторым потребовалась помощь. Рассыпаясь в извинениях, Милош проводил их всех и занялся делами.

Он велел Киму усадить Чино в кинозале с плазменным экраном, снабдив ее бутылкой ледяного «Дампьера» и новым фильмом с Киану Ривзом в главной роли. После этого кореец был отправлен руководить официантами, которые принялись за генеральную уборку. Отдав все необходимые распоряжения, Милош собрал своих людей в комнате охраны на первом этаже.

Это был своего рода технический центр, оснащенный самым современным электронным оборудованием. Здесь обрабатывалась информация со всех камер видеонаблюдения и защищались от прослушивания все исходящие звонки. Милош потратил на эту комнату целое состояние, чтобы иметь возможность проворачивать свои дела прямо из Хемптона. Но сегодня вечером вся эта техника оказалась бесполезной.

Иногда в интересах дела Драгович прибегал к внешним эффектам, как это было вчера в ГЭМ. Однако сегодня ему было не до лицедейства. С побагровевшим лицом он расхаживал по комнате, рубя руками воздух и изливая на охрану весь накопившийся гнев. Драгович прекрасно понимал, что они ни в чем не виноваты, но ему надо было выпустить пар, чтобы не взорваться, разлетевшись на тысячу кровоточащих кусков.

Наконец он умолк, обведя тяжелым взглядом побледневших охранников. Он знал, о чем они думали: состоится ли на этот раз показательная расправа, как это случалось раньше?

Милош обожал такие представления. Обвинить кого-нибудь во всех смертных грехах и пристрелить на месте. Но сейчас не время терять нужных людей — все они могут понадобиться для поимки злоумышленника.