— Если угодно. — Аня села на диван, над которым висели растения, лозы, закурила, принялась тасовать карточную колоду. Указала ему на шезлонг: — Садись. Хочешь спросить о русской женщине с эскимосской лайкой-маламутом?

У него отвисла челюсть.

— Я... я...

— Об индианке с немецкой овчаркой? О той, что советовала держаться подальше от дома в Астории, что ты глупо проигнорировал.

— Откуда вы знаете? — пробормотал Джек, обретая дар речи.

Она выпустила струю дыма, начиная раскладывать на столике классический пасьянс.

— Случайно догадалась.

— Я с июня наталкиваюсь на женщин, которым слишком много известно... На женщин с собаками. Вы третья. Две — еще не правило, а три...

— Не волнуйся. Тебе нечего их опасаться. Меня тоже.

Он глубоко вдохнул и выдохнул. Надеялся на запирательство, на уклончивые ответы. Прямота, подтвердившая подозрения, полностью сбила с толку.

Джек хлебнул вина. Может, поэтому Аня настаивала на выпивке.

— Кто вы такие?

Она разложила карты, начала игру, открывая их звучными короткими щелчками.

— Да, собственно, никто.

— Не верю. Слишком много знаете. В июне во время болезни ко мне пришла русская дама, — он мысленно увидел ее: волосы цвета соли с перцем, серый спортивный костюм для пробежек, крупная белая лайка-маламут, — и начала толковать о войне, в которой я будто бы принимаю участие. «Идет война, ты — боец», — объявила она. Не помню, прямо высказалась или нет, только наверняка имела в виду так называемое Иное...

Аня оставила карты, глядя на него.

— Об Ином ты к тому времени уже слышал.

— Угу.

Хотя лучше в не слышал. Впервые услышал в этом году, как ни странно, на конференции, посвященной разоблачению заговоров. И с тех пор уже как бы не распоряжался собственной жизнью.

Услышал, что две колоссальные непостижимые космические силы вечно ведут войну. Борьба идет за все миры, измерения, за само бытие. Земля с человечеством в глухом уголке Вселенной — малая пешка на игровой доске, не имеющая большого значения. Но чтобы объявить себя победителем, надо завладеть всем до последней крохи. На одной стороне стоит нечто враждебное людям. Эта стихия, сущность, сила не имеет названия. Те, кто знает о ее существовании, испокон веку зовут ее «Иное». Если победит Иное, Земля превратится в гиблое место для любой известной формы жизни. К счастью, она пока находится под опекой другой стороны, которую именуют Союзником. Не совсем точно, насколько можно судить. Эта сила не дружелюбная, а просто враждебная врагу человечества. Самое большее, чего Земля от нее может ждать, — милостивое пренебрежение.

— В ту минуту я принял русскую женщину за лихорадочный бред, но потом она вновь появилась и предупредила...

— Что совпадений в твоей жизни больше не будет.

Джек кивнул. От такого предупреждения до сих пор мороз прохватывает. Катастрофический смысл.

— Она была права?

Аня вернулась к игре, передвигая на столике карты, выкладывая на базу тузы и двойки.

— Боюсь, да, милый.

— Значит, кто-то руководит моей жизнью. Зачем?

— Затем, что ты принимаешь участие.

— Не по своей воле.

— Воля в таких делах не имеет значения.

— Ну, если кто-то или что-то видит во мне своего знаменосца, пусть еще раз хорошенько подумает.

— Ты не знаменосец. Пока.

Уже легче. Немного.

— А кто?

Аня увлеклась раскладкой. Джек невольно обратил внимание, как ловко карты ложатся на столик.

— У тебя был предшественник, — объявила она. — Тот же самый, что у Близнецов. Не забыл Близнецов?

Перед глазами Джека мелькнули двое мужчин в одинаковых черных костюмах и темных очках, с идентичными бесстрастными бледными лицами.

— Разве можно забыть?

— Им предстояло заменить предшественника. А когда ты отправил их...

— Не оставалось особого выбора. Либо они, либо я. Я потом попытался помочь, но они отказались.

— Они сделали свое дело, однако с их исчезновением образовалась брешь. Которую ты должен заполнить.

— Вы же сказали, еще кто-то есть?

Аня кивнула, положив на столик последнюю карту. Все открылись. Пасьянс сошелся. Не трудясь перекладывать карты на базу, она собрала колоду, перетасовала.

— Есть. Мужчина из мужчин. Только он уже стар и может умереть, прежде чем снова понадобится.

— Снова?

— Он давно сражается на стороне Союзника.

— Сколько лет?

— Очень давно. Так давно, что ты не поверишь. Теперь его дни сочтены. После многовековой службы Союзнику — по-моему, слишком долгой, да кто прислушивается к старухе — его освободили. Впрочем, кажется, преждевременно. Несмотря на возраст, он может еще пригодиться. А если не доживет до того дня... — Она взглянула Джеку в глаза.

— Тогда я?

— Тогда ты.

Против всякой вероятности Джек поверил. С усилием прогнал мрачные мысли. Может быть, этот день никогда не наступит. Или к тому времени он сам умрет от старости.

Ладно. Он ведь пришел к Ане не ради себя — ради папы.

— Иное причастно к несчастному случаю с папой?

Аня кивнула, закончила тасовать, начала раскладывать другой пасьянс.

— И Союзник тоже, хоть скрытно.

— Вы с подругами, как я догадываюсь, стоите на стороне Союзника?

— Нет, — покачала она головой. — Я противница Иного, но не сторонница Союзника.

— На чьей же вы стороне?

— На твоей.

— Если я связан с Союзником, значит...

Аня раздраженно поморщилась и прервала игру.

— Я говорю, что не стою на стороне Союзника. Я сказала, что стою на твоей стороне. Значит, ты действуешь отдельно и независимо от Союзника.

— Почему?

— Потому что Союзник бывает таким же безжалостным, как Иное. Он противостоит Иному по собственным соображениям, ни одно из которых не связано с нашим благополучием и безопасностью. Использует в борьбе с Иным тебя и любого другого, не заботясь о том, что с тобой будет. Процветание человечества не входит в его планы. А в мои входит.

— Почему? Что вам до этого?

Аня вновь принялась перекладывать карты на столике.

— То же, что и тебе. Мы все в одной лодке на этой планете. Земля и есть лодка, если подумать. Люди заслуживают освобождения от обеих агрессивных сил. На нашей планете, в нашем уголке мироздания обитают разумные существа, поэтому она играет в борьбе столь важную роль. Это не просто собственность, которую можно выиграть, проиграть, обменять по собственному желанию. Если она должна достаться одному из двух, я предпочла бы Союзника, чем Иное. Хотя зачем кому-нибудь доставаться? Почему не избавиться от обоих?

— Согласен, — кивнул Джек, откинулся на спинку стула, стараясь разобраться в ее словах, в их смысле. — Однако из всего вами сказанного следует... что тут замешана и третья сила?

— Пожалуй.

— В том числе вы... и те женщины?..

— Получается так.

— Разве можно соперничать с двумя другими участниками?

— Я обязана.

— Но кто вы такая? Откуда?

— Мы отовсюду. Повсюду, кругом. Ты нас просто не замечаешь.

Джек затряс головой, разгоняя туман. Не хотелось сейчас разбираться. Без того трудно верить в сценарий космического перетягивания каната, а теперь выясняется, что в потасовке участвует третья сила или всегда участвовала, да никто ему не рассказывал. В любом случае потом можно об этом подумать. Сейчас надо сосредоточиться на отце.

— А папа тут при чем? Почему...

В голове возникла леденящая мысль. Что Аня сказала в первый день в больничной палате?

Поверь, малыш, ты многого не знаешь о своем отце.

— Ох, нет! Неужели тот самый «предшественник» — мой отец?

— Том? — расхохоталась Аня. — Что за бред! Думаешь, будто в волшебной сказке живешь? Это надо ж такое придумать!

— Вы фактически не говорите «нет».

— Хорошо. Хочешь услышать «нет»? Пожалуйста — нет. Твой отец не имеет непосредственного отношения ни к Союзнику, ни к Иному. Никогда не имел и никогда не будет иметь.

Она вновь рассмеялась и вернулась к картам.

Джек тоже вынужден был улыбнуться. Ладно, мысль, конечно, смешная. Перо бывает сильнее меча, но бухгалтер в роли защитника человечества от Иного? Безумная идея.

И все-таки... был момент...

— Вы сказали, непосредственного отношения не имеет. А косвенное?

— Разумеется. Разве не видно?

— Потому, что он мой отец?

— Кровный родственник, — кивнула Аня.

Джек закрыл глаза. Вот что он подозревал, чего боялся.

— Значит... аллигатора прислало Иное.

— Прислало? Нет, это чья-то чужая инициатива. Могу подтвердить — эту тварь породило Иное, но специально или случайно, трудно сказать.

— Почему? Вы ведь все знаете.

— Я не все знаю, малыш. Иначе мы с тобой заставили бы Иное и Союзника собирать чемоданы.

— Я почему-то не могу отделаться от ощущения, что вы что-то скрываете. Не все знаете? Хорошо. Всего никто не знает. Но почему не расскажете все, что знаете?

— Потому что порой предпочтительно узнавать самому. Впрочем, могу рассказать о связи Иного с тем самым аллигатором.

Джек развалился на стуле, хлебнул вина.

— Внимательно слушаю.

— Он появился на свет вблизи от узловой точки.

— Что это такое?

— Совершенно особое место. В разных местах земного шара завеса между нашим миром и Иным утончается. А иногда разрывается в точке, где к нам слегка, ненадолго просачивается Иное. Существа редко проникают с той стороны. А влияние — дело другое.

— Я, кажется, догадываюсь, где находятся такие точки, — вставил Джек. — В Вашингтоне, округ Колумбия... Скажем, возле Капитолийского холма или Белого дома...

Аня улыбнулась, собирая карты. Пасьянс опять сошелся.

— Боюсь, действия этих мошенников не объяснить подобной причиной, малыш. Одна точка находится неподалеку отсюда, а другая поблизости от вашего старого дома.

— Где? — Он почему-то не удивился.

— В лесных пустошах Нью-Джерси. В местечке под названием Рейзебэк-Хилл.

Прошлой весной Джек отправился в пустоши и чуть там навсегда не остался.

— Должно быть, очень хорошо спрятана. Я имею в виду, кто-нибудь уже наткнулся бы.

— В лесных пустошах есть места, где не ступала нога человека. Даже если б ступала, узловые точки открываются только дважды в год, в дни равноденствия. Хотя косвенное влияние постоянно заметно.

— Например?

— По мутациям. Во время равноденствия что-то просачивается с другой стороны, изменяя клетки живых существ — растений, животных, деревьев... людей.

— Кто-то должен обратить внимание!

Аня покачала головой:

— Узловые точки расположены в безлюдных местах.

— Очень удачно.

— Да нет. Все правильно, если припомнить, что протечки случаются сотни лет и люди рядом с точками тревожно себя чувствуют. Не точки возникают в местах, откуда ушли люди. Ровно наоборот: люди — в большинстве своем — инстинктивно бегут от точек.

Узловые точки... мутации... рогатый людоед-аллигатор...

— Узловая точка не здесь, а в болоте.

— Говорю тебе, не в болоте, а...

— В травяной реке. Правильно. Ладно. Я ведь все-таки прав, что узловая точка находится в Эверглейдс?

Аня кивнула:

— В лагуне, рядом с пригорком, поросшим деревьями.

— Откуда вам известно?

— Я уже говорила, милый, что живу здесь дольше, чем ты.

— Как долго?

— Вполне достаточно.

— Ну хорошо. — В Ане чувствовалось нечто вечное, наверняка она гораздо старше, чем кажется. Воспользовавшись моментом, Джек прямо спросил: — Сколько лет вы и другие женщины здесь живете?

— Интересуешься моим возрастом?

Она закурила другую сигарету, собрала карты. Очередной пасьянс сошелся. Третий подряд. Определенно, не просто удача. Либо фокус показывает, либо... Ну, бог с ней.

— Не хотите говорить — не надо. Может, снова индианку встречу, — он вспомнил оранжевое сари, длинную косу, немецкую овчарку, — у нее спрошу. Она молодо выглядит.

— Никогда не спрашивай женщин о возрасте, — рассмеялась Аня.

Подумав о других женщинах с собаками, Джек кое-что припомнил.

— Русская говорила о каком-то Противнике. Кто это? По ее словам, я с ним встречался.

Аня откинулась на спинку дивана, глядя на него.

— Встречался. Помнишь, я тебе рассказывала о старике, некогда защищавшем Союзника? И у Иного есть свой боец. Очень опасный. Древний. Не однажды его убивали, а он всякий раз возрождался.

— И я с ним встречался? Однако...

Он вдруг понял. Удивительный, странный мужчина, который впервые ему рассказал об Ином и в котором он заподозрил окончательного виновника смерти Кейт.

— Рома, — шепнул Джек. — Сол Рома. По крайней мере, так он мне представился. Потом оказалось, что это неправда.

— От него всегда жди неправды, кроме случаев, когда правда причиняет боль. Он черпает силы в чужих страданиях.

— Да. Ваша русская подруга тоже сказала: питается человеческим горем, бедами, раздорами. Кто же он на самом деле?

— Скорей что. Был таким же, как ты, человеком, теперь больше чем человек. Ему суждено стать совсем иным, только он пока не достиг этой стадии. Способен на то, о чем люди только мечтают, но все еще переживает процесс становления. Враги Иного зовут его «Противником», союзники — «Тем Самым».

— Зачем люди помогают Иному, зная, что оно с ними покончит?

— Разве людей можно понять? — передернула Аня плечами. — Одни, полные ненависти, согласны увидеть всеобщую гибель, другие надеются получить награду за приближение апокалипсиса, третьи доверчиво кушают бочки вранья, есть просто сумасшедшие... Противник издали ими руководит.

— А как его зовут?

— У него много обличий, много имен, только Истинным Именем он никогда не пользуется.

— Оно вам известно?

Аня кивнула:

— Тебе не скажу.

— Почему, черт возьми?

— Потому что он услышит. Не стоит привлекать к себе его внимание.

— Скажите! — вскричал Джек, чувствуя прилив гнева, зревшего в душе уже несколько месяцев. — У меня с ним свои счеты...

— Нет! — Аня подалась вперед, сверкая глазами. — Держись от него подальше! Ни в коем случае не связывайся. Если он пожелает, задует тебя, словно спичку.

— Это мы еще посмотрим. Назовите имя, об остальном я сам позабочусь.

— Как только прозвучит его имя, он явится сюда за мной.

— За вами? Зачем?

— Чтобы меня убить.

Джек был ошеломлен. Ответ звучал так прозаически, словно она давным-давно свыклась с угрозой, отчего дело выглядело тем более убедительным.

Неужели это правда? Если да, не стоит из нее вытягивать настоящее имя Ромы.

— Потому что вы против Иного?

— Больше того. Я вдобавок стою на пути — у него на пути.

Джек собрался спросить, каким образом маленькая старушка может стоять у кого-нибудь на пути, однако не забыл аллигатора, не сумевшего попасть к ней во двор. Может быть, она вместе с другими точно так же удерживает Иное на гораздо более почтительном расстоянии.

Бабушка намного влиятельнее, чем кажется. Откуда у нее сила?

Не будем тратить время на расспросы. Она уже чертовски ясно дала понять, что не собирается разглашать кое-какие подробности о себе и о своих друзьях.

— Стоите на пути... к чему?

— К вратам в Иное. Пока он их открыть не может. До этого Противник еще не дозрел. Если удастся, он преобразится, покончив с жизнью, реальностью, знакомым нам существованием. В начале этого года ему показалось, будто можно срезать путь. Ты очутился рядом...

— Откуда вы знаете? Одна из ваших подруг была свидетелем?

— И так можно сказать.

Джек вспомнил, как заглядывал в бездонную дыру, в бездну, мерцавшую необычным светом... в неуклонно расширявшуюся дыру, опасаясь, что она поглотит его вместе с миром.

— Противник тогда проиграл, — продолжала Аня, — так как действовал преждевременно. Отсюда мне стало ясно — он стремится скорее преобразиться. С тех пор вместе с приспешниками удвоил, утроил усилия, чтобы открыть врата. Но для достижения окончательного успеха должен меня убить или так искалечить, чтоб я больше не могла помешать.

Джек напрягся. Если Противник... Рома... Тот Самый... как его там, черт побери, столь силен, как утверждает Аня, значит, она в серьезной опасности. Несмотря на недавнее знакомство, он проникся к старушке искренней симпатией.

— Не зная, где вы находитесь, он ведь не может причинить вам вред?

— Может, — тряхнула она головой. — Постоянно причиняет боль.

— Каким образом?

Аня замерла, скривилась, со свистом втягивая воздух сквозь зубы, выгнула спину, протянула руку к правой лопатке. Ирвинг вскочил, начал гавкать.

— Видишь? — охнула она. — Даже сейчас снова сделал мне больно!

Джек вскочил, осмотрел ее спину.

— Что случилось?

— Ох! — Она быстро неглубоко дышала. — Ужалил! Ох, больно...

— Чем я могу помочь?

— Ничем. Пройдет.

Показалось, будто на кимоно на спине расплылось красное пятнышко — пятнышко красной крови, но на фоне красных сампанов точно не скажешь.

— Кровь течет?

Аня откинулась на спинку кресла.

— Все будет в порядке.

Цвет лица улучшился, дыхание пока не нормализовалось, но все-таки стало легче.

— Вызвать врача?

— Тут никакие врачи не помогут. Все будет хорошо. Не первый и не последний удар. Он продвигается все ближе к цели. У нас выдался необычный сезон, и он станет еще необычней.

— Черт возьми, Аня, скажите мне имя. Я с этим покончу.

— Нет, Джек. Твоими методами с ним не справиться.

— Как же нам его остановить?

Аня подняла глаза, Джек заметил в них страх.

— Не знаю. Можно только надеяться на роковую ошибку с его стороны — знаешь, он не идеален — или на помощь Союзника. В любом другом случае не знаю, можно ли его остановить.