Исцеление любовью (№6) - Уроки жизни

— Так ты еще не знаешь последних новостей? — изумился Вадим.

— Мне не интересны никакие новости и события, кроме собственных. И ничего я знать не хочу.

— Ксюха, балда, все же так клево! — радостно сообщил Вадим.

— У кого клево, а у кого и не очень! Но Вадим просто сиял:

— Точно, точно, ты еще не в курсе! Значит, я буду первым, кто сообщит тебе сногсшибательные новости!

— Вадим, извини, но…

— Никаких но, — перебил Ксюху Вадим. — Пойдем срочно в ближайшее кафе, закажем по чашке кофе и… я тебе такое расскажу! Закачаешься.

— Вадим, ты что, глухой? — рассердилась Ксюха. — Никуда я не хочу идти и слушать ничего не желаю.

Вадим настаивал. Женское любопытство взяло верх — и через несколько минут Ксюха уже сидела с Вадимом за столиком в кафе.

— Ну, вещай. Хватит уже интриговать! — поторопила она.

— Ты знаешь, что вчера было после твоего ухода? Не сразу после эфира, а два часа спустя? Люди как будто очнулись от шока…

— А я думала, что, напротив, повергла публику в шок, — усмехнулась Ксюха.

— Я и говорю. Сначала все были в шоке, потом очнулись и стали звонить. Звонков было немыслимое количество, линия не выдерживала, весь город пытался прорваться на нашу радиостанцию!

— Вашу радиостанцию, — поправила его Ксюха. — Я там больше не работаю, забыл?

— Не забыл! — Вадим продолжал радоваться. — Ты больше не работаешь в том качестве, в котором работала раньше, но…

— И поэтому мне малоинтересно то, что происходило после моего ухода, — заявила Ксюха.

Вадим замолчал и стал пить кофе, хитро поглядывая на Ксюху. Она не выдержала и сказала:

— Ладно, сдаюсь, интересно. Ругали?

— Да ты что, наоборот! — оживился Вадим. — Все только и говорили, что программа «супер», даже из городского отдела культуры звонила тетка, сказала, что наконец-то мы выходим на столичный уровень работы.

— Так и сказала? — обрадовалась Ксюха. — А какая тетка?

Не помню! Помощник мэра по вопросам культуры и спорта, что ли. Визитки по телефону она не прислала. Но сказала: «Побольше бы таких эффектных программ!»

— Я тебе не верю, — покачала головой Ксюха. — Мне программный директор четко сказал: на выход, девочка.

— С того момента, Ксения Комиссарова, все изменилось. И изменилось кардинально. Теперь ты — звезда! Там тебя ждет уже целая очередь гомосексуалистов, проституток, наркоманов, несчастных мужчин и брошенных женщин…

— Не поняла, зачем?

— Они все хотят рассказать свою историю в твоем шоу, — объяснил Вадим.

— Бред какой-то, — передернула плечами Ксюха.

— Не бред, детка, а твой звездный час. Ты же мечтала об этом! И вернешься ты на радио уже в другом качестве, с другим окладом!

— Когда вернусь? — не поняла Ксюха.

— Да сейчас вернешься, сейчас! — радостно завопил Вадим. — Допила кофе? Тогда чего сидим, кого ждем? Пойдем быстрей!

— Нет, не пойду, — Ксюха не разделяла эйфории, охватившей Вадима.

Вадим, уже поднявшийся, чтобы уходить, снова присел на стул:

— Не понял. Почему ты не хочешь вернуться на радио?

— Потому что мне не нравится все это.

— Не нравятся живые откровения в живом эфире? — уточнил Вадим.

— Вот именно. Думаешь, мне было приятно устраивать такое? Я ведь хотела подруге своей помочь. Чтобы она узнала всю правду о кознях, которые против нее другая девушка строила. И чтобы подруга помирилась со своим парнем.

— И что, она помирилась? — поинтересовался Вадим.

— Помирилась, но какой ценой! — грустно заметила Ксюха.

— Ценой твоей популярности, Ксюха, ценой твоего успеха! — снова взбодрился Вадим.

— Нет, нет. Это было непорядочно и непрофессионально, — не согласилась с ним Ксюха.

— Наоборот. Это говорит о твоей победе как хорошей журналистки.

— А как же профессиональная этика?

— Вот по этому поводу я тебе не советую париться, — посоветовал Вадим. — Все журналисты циники, ты же знаешь. Сейчас у подруги твоей все в порядке, значит, и другим людям ты сможешь помочь. Так же, таким же способом. Только по их добровольному согласию, понятно?

— Не очень.

— Хорошо, подойдем с другой стороны, — вздохнул Вадим, пытаясь втолковать Ксюхе с его точки зрения очевидное. — Тебе зарплата хорошая нужна?

Ксюха пожала плечами:

— У меня муж сейчас ушел в плавание. Должен денег привезти.

— Вот. Женька твой заработает кучу бабок и вернется. А тебе сейчас самое время подумать о себе, о своей карьере. Ты же не хочешь просидеть всю жизнь в тени своего мужа-моряка?

— Нет, вообще-то, — призналась Ксюха. — Я женщина самостоятельная.

— И независимая, правильно. Так что, давай, не капризничай, идем! — Вадим снова встал.

— Хорошо, я подумаю, — сказала Ксюха, не двигаясь с места.

— Только не тяни, можешь упустить момент, — посоветовал Вадим.

— Вадик, я должна серьезно подумать о том, хочу ли я делать такую программу, — очень серьезно сказала Ксюха.

Maшa и Алеша уже были у Маши дома и сушились после своего неожиданного заплыва навстречу друг другу. Их мокрая одежда была развешена на протянутых через всю кухню бельевых веревках. Зинаида согрела чай, а Сан Саныч принес кое-что покрепче и понадежнее от простуды. Зинаида, понимая, что все закончилось хорошо, тем не менее, не преминула высказать Маше свои претензии:

— Ну ты даешь, Маша, у всех на глазах сиганула с причала в воду! Как ты решилась на такое?

— А я, бабушка, в тот момент боялась только одного, — улыбаясь, объяснила Маша, — того, что Алеша уйдет и больше мы с ним не увидимся.

— А я как увидел Машу в прыжке — у меня сердце тоже куда-то прыгнуло и кувыркнулось… — подхватил ее рассказ Алеша.

— Сейчас-то на месте? — засмеялся Сан Саныч.

— Вроде да. Но еще кувыркается…

— Все равно, — стояла на своем Зинаида, — прыгать в воду — это же уму непостижимо.

— Эх, Зинаида, — мечтательно сказал Сан Саныч, — а я думаю… вот если бы ты так, по молодости. За мной — прыг в воду?

— Саныч, ты что? Я — в воду? — у Зинаиды округлились глаза.

— Ну да, — подтвердил Сан Саныч. — Я бы, возможно, тогда и не мотался всю жизнь по морям.

— Еще чего не хватало! Фокусница я тебе, что ли? А насчет морей ты не ври. Даже если бы я ласточкой полетела, ты все равно от меня в море сбегал бы, — Зинаида с умилением посмотрела на Машу и Алешу. — Ну, что ж теперь делать с вами, голубками влюбленными?

— Скорей, мокрыми курицами, — улыбнулась Маша.

— А что с нами надо делать? — спросил Алеша. Сан Саныч подмигнул Зинаиде, и та кивнула:

— Ладно, так и быть. Не буду чинить препятствия.

— Вот молодец! — порадовался за молодых Сан Саныч.

— Перебирайтесь в Машину комнату, живите вместе. Раз у вас такая любовь сумасшедшая! — сказала Зинаида.

— Не сумасшедшая, Зина, а настоящая, — уточнил Сан Саныч.

— Спасибо, конечно, Зинаида Степановна, но я, наверное, откажусь, — сказал Алеша, — я считаю, что все-таки женщина должна идти в дом к мужу, а не наоборот.

— Вот как? — поджала губы Зинаида.

— Отпустите Машу ко мне, — попросил Алеша. У нас и места больше. А?

Зинаида даже растерялась:

— Отпустить? Когда?

— Прямо сейчас! — решительно потребовал Алеша.

— А как Борис к этому отнесется? — спросил Сан Саныч.

— Не беспокойтесь, отец нас поймет.

Поскольку молодежь уже приняла решение, то старики не стали возражать. Маша и Алеша стали собирать чемоданы.

— Вот, сначала ты с этими чемоданами на чердак приехал, теперь я с ними же к тебе переезжаю. Дальше куда поедем, Алешка? — спросила Маша, складывая вещи.

— Дальше — только в собственный дом! — уверенно ответил Алеша.

— Ого! Хорошие планы, — порадовалась Маша.

— Ты не веришь?

— Верю, верю… — успокоила Маша.

Алеша попытался обнять Машу, но она мягко отстранилась.

— Вот, отвыкла уже от меня! — шутливо заметил Алеша.

— Неправда! Просто я…

— Стесняешься Зинаиды Степановны? — догадался Алексей.

Маша кивнула:

— Ага, ты понимаешь, хоть она и дала добро на наши отношения, но я для нее… всегда буду маленькой девочкой.

— Которую может обнимать только бабушка, — продолжил Алеша.

— Не смейся.

— Что ты, я не смеюсь.

— Если честно, Алешка, мою радость омрачает то, что я бабушку оставляю, — загрустила Маша.

— Ты что! Не одну же, с Сан Санычем, — напомнил Алеша.

— Да, это понятно. Но однажды она сказала — ребенок не муж, в море не уйдет, всегда будет рядом…

Алеша снова ее обнял:

— А ребенок р-раз — и вырос. И уходит не в море, а замуж. Ничего, Машенька, все уладится. Мы Зинаиде Степановне таких замечательных внучат-правнучат родим, чтобы ей не скучно было!

— Какие у тебя планы! — радостно заметила Маша.

— Планы, которые я готов реализовывать незамедлительно. Сегодня же.

Чемоданы были уложены — и Алеша, такой смешной в тельняшке Сан Саныча и его же спортивных штанах, с чемоданами в руках, и Маша, такая красивая, что глаз не отвести, отправились к Леше домой.

— Значит, я иду в дом к будущему мужу, так? — спросила Маша.

— К мужу ближайшего будущего, — улыбнулся Алеша.

— Как это?

— А это значит, что недолго тебе ходить в невестах, девушка! И никакие Андреи мне больше не страшны!

— А раньше ты их — Андреев — очень боялся?

— Раньше я был дурак!

— Да и я тоже хороша…

Катя прижимала ваткой место укола на сгибе локтя и внимательно слушала рекомендации врача. Врач говорил размеренно, чтобы медсестра, которая заносила все в карточку, успевала.

— Необходимо принимать витамины практически всех групп. Витамины группы «В» можно проколоть, остальные продают в пилюлях и капсулах.

— Я не люблю инъекций, — испуганно отозвалась Катя.

Но врач успокоил ее:

— Значит, пока обойдемся без уколов. В них, в общем-то, острой необходимости нет. Женщина вы молодая, здоровая… А тошнота — это естественно. Тай называемый ранний токсикоз.

— Доктор, скажите, а когда будут готовы результаты всех анализов? — Катю волновала вовсе не тошнота, но признаться в своей проблеме доктору она еще не решалась.

— Дня два-три, я думаю, на обработку всех данных. Вы не волнуйтесь, мы позвоним вам домой и обязательно сообщим об этом.

— Зачем? Я могла бы прийти сюда, — поспешно сообщила Катя.

— Незачем ходить, если поводов для беспокойства не будет. Вы лучше гуляйте в парке, у моря… — заботливо предложил врач.

Но Катю никак не мог устроить подобный вариант.

— Если звонить, то вы должны позвонить не кому-либо из домашних, а только мне лично! — последнюю фразу Катя выкрикнула с такой горячностью и таким решительным тоном, что врач удивленно приподнял очки, чтобы получше разглядеть пациентку. Медсестра оторвалась от своих записей и тоже изумленно посмотрела на Катю. Сопоставив все факты, врач уточнил:

— Я так понимаю, что вы еще не сообщили близким о факте своей беременности?

— Ну, в общем, да. Мама в курсе, а мужу я еще не сказала, — смутилась Катя.

Врач неодобрительно покачал головой:

— И напрасно. Не тяните с этим. Чем раньше он узнает о том, что будет отцом, тем правильнее будет относиться к вам. Вы ведь не передумаете рожать?

— Нет, нет, конечно. Я очень хочу малыша, но… я должна подготовить мужа к этому, понимаете? — неловко оправдывалась Катя.

Медсестра, забыв о врачебной этике, отозвалась со смешком:

— Понимаем, как не понять! Мужьям ведь трудно догадаться, что в семьях появляются дети.

— При чем здесь это? — нахмурилась Катя и спросила у врача: — Скажите, а в результатах анализов будут указаны точные сроки беременности?

— Конечно, — кивнул он.

— И ничего нельзя изменить? — уточнила Катя. Врач не переставал удивляться своей пациентке:

— Не понял. В каком смысле — изменить?

— Ну, вы понимаете… Если написать не тот срок, который есть в действительности, а меньший, — объяснила Катя.

— А, понятно! — хмыкнула сестра.

— Вы еще не определились с отцом, я так понимаю? — спросил врач.

Катя смущенно молчала, и он повторил свой вопрос:

— Вы не хотите, чтобы кто-либо узнал о реальном сроке беременности, потому что еще выбираете отца, так?

— Ну, можно сказать и так, — заюлила Катя. — Я определилась, но… в общем, я не хочу пока, чтобы мой муж знал всю правду. Вы мне поможете?

— Нет. В ваших интригах медики участвовать не будут, — жестко осадил ее врач.

— Нам это незачем! — поддакнула ему медсестра.

— Но что же мне делать?! — жалобно взмолилась Катя.

— Делайте что хотите. Единственное, что могу пообещать, — это то, что результаты анализов попадут вам лично в руки, — смягчился врач. — Но никакой подтасовки в документах не будет!

— Конечно, конечно, спасибо! — Катя кивнула, забрала свои вещи и ушла. Все получилось не так, как ей бы хотелось, но что поделаешь?

* * *

Маша и Алеша пришли к Самойловым и поставили чемоданы в коридоре. Самойлов вышел им навстречу. На лице его появилась неловкая улыбка.

— Ты, сынок, с утра, кажется, был в другой»-одежде? — спросил он.

— Другая одежда вымокла, папа, — весело пояснил сын. Самойлов удивился:

— Был дождь? Я не заметил.

— Нет, дождя не было. Мы были в море, — теперь улыбнулась Маша.

Самойлов не понимал, что происходит:

— Вот как? И что вы там делали?

— Купались, пап! — Алеша с Машей переглянулись и рассмеялись.

— А зачем?

Леша с нежностью посмотрел на Машу:

— В воде решали, как мы будем жить дальше. Решили, что будем жить здесь.

— Вы не против? — спросила Маша у Самойлова. Тот пожал плечами:

— Ладно, живите, раз пришли.

Не обращая внимания на погрустневшего отца, Леша пригласил Машу в свою комнату:

— Машенька, проходи!

Маша прошла в комнату Алексея, а Самойлов жестом остановил сына:

— Сынок, я понял, что ты был прав. Я понял, что будущее действительно продавать нельзя. Я не стал предлагать долю в нашем предприятии Кириллу Леонидовичу.

— Вот и замечательно! Молодец, папа! — Леша радостно пожал руку отцу и поспешил вслед за Машей.

* * *

Полина пришла к Маше, чтобы выяснить, не изменил ли Алеша свое решение идти в рейс. Ее встретил Сан Саныч.

— Можно? — спросила Полина. — Я пришла Машу повидать.

— Отчего же нельзя? — улыбнулся Сан Саныч. — Проходи, Полина Константиновна! Всегда рад тебя видеть! А Маши нет!

— Жаль. Я хотела спросить, удалось ли ей остановить Алешку, — пояснила Полина.

Сан Саныч хлопнул в ладоши и даже присел:

— Вот те на! У сына такие перемены в жизни, а мать не знает!

— Сан Саныч, какие перемены, не пугай меня! — взмолилась Полина.

Сан Саныч поспешил ее успокоить:

— Да не ушел Лешка в рейс, остановила его Маша.

— Правда? Какая же молодец Машенька! Сан Саныч поднял палец:

— Даже в воду прыгала. Любовь, Полина, творит чудеса!

— В воду прыгала? Не простудилась? — испугалась Полина.

Сан Саныч отступил на шаг, шутливо оглядывая гостью со всех сторон:

— Со всех сторон ты хороша, Полина, кроме одной. Любишь панику наводить на ровном месте.

Полина рассмеялась:

— А где они? Алеша и Маша?

Новость номер два, — хитро подмигнул Сан Саныч. — Нет, ты садись, садись за стол. Просто так тебе новости выдавать не стоит.

Полина присела, Сан Саныч налил крохотную рюмочку наливки и протянул ее Полине:

— Они ушли жить к Борису. Оба.

Полина выпила рюмку залпом. Время в беседе пронеслось незаметно, и когда Полина наконец посмотрела в окно, то увидела, что там темно.

— Ой, мне пора, Сан Саныч. Приятно было с вами поговорить! А хозяйка-то где? Поздно, а она не вернулась еще.

— Да у нее много планов, — объяснил Сан Саныч. — Сначала в больницу пошла, давление измерить. У нее одна реакция на события, и радостные и безрадостные. Давление скачет. А потом, наверное, к Анфисе заглянула. Знаешь что, Полина, давай-ка я тебя провожу, а заодно Зину встречу. Что-то она, действительно, надолго исчезла.

Полина встала, собираясь идти к выходу, но остановилась и спросила:

— Сан Саныч, а как Зинаида… к Алеше относится?

— Отлично относится! — заверил ее Сан Саныч. — Она так уговаривала его здесь остаться… Но они засобирались к Борису, вот и…

— Может быть, оно и к лучшему. Бориса сейчас нельзя оставлять одного, — задумчиво пробормотала Полина.

Сан Саныч одобрительно кивнул:

— Хорошо, что ты об этом думаешь, Полина.

* * *

Маша раскладывала вещи, а Леша ходил за ней, как хвостик, улыбаясь и постоянно обнимая ее.

— Лешка, ты мне ничего делать не даешь! — ласково сказала Маша.

— Потому что все это сейчас неважно, — нежно отозвался он.

Маша удивилась:

— А что важно?

— А ты угадай, — лукаво сказал Леша. Маша с укоризной попросила:

— Алеша, не спеши. Я все понимаю.

— Понимание — ключ к успеху, — шутливо сказал Леша и сел на кровать. Схватив яблоко с тумбочки, он с хрустом откусил кусочек. Маша, постояв минутку, не сдержалась и села рядом. Алеша протянул ей яблоко, и Маша откусила. Леша, подождав, пока Маша прожует, спросил:

— Маша, а можно я все-таки задам тебе один вопрос? Почему ты была с Андреем, хотя в келье пообещала мне ни с кем и никак…

— А я и так: ни с кем и никак, — Маша озорно подмигнула и снова откусила кусочек яблока.

Леша воздел руки к небу:

— Ну разве можно с тобой серьезно разговаривать? Маша отрицательно помотала головой. Алеша попытался ее поцеловать, но Маша игриво отбивалась:

— Леша, я же ем…

— Дай попробовать! — попросил он, и влюбленные слились в сладком поцелуе, который мог продолжаться целую вечность.

Наконец Маша оторвалась от Леши и выдохнула:

— Ой, Лешка, я нацеловалась, кажется, на всю жизнь вперед.

— Не пугай. Это только начало, — заглянул ей в глаза Леша.

Она смутилась:

— Это ты меня не пугай.

— А что, целоваться со мной — страшно? — нежно спросил Леша.

— Страшно… страшно… страшно приятно! — Маша сама наклонилась к нему и крепко поцеловала. Леша тихо сказал:

— Ой, а говорила — на всю жизнь вперед.

— Я ошиблась, — рассмеялась Маша.

— Ветреная девушка, — погрозил Леша.

— Ты действительно так считаешь? — уже серьезнее спросила Маша.

— Вообще-то… да!

— Да? Интересно, почему?

Леша перешел на более серьезный тон:

— Я тебя спросил про Андрея, а ты ушла от ответа. Почему, Машка, ты ходила с ним в гости, танцевала, гуляла, а обещала мне быть одной?

— Знаешь, я ведь воспринимаю Андрея просто как друга, — задумчиво сказала Маша.

Леша осторожно спросил:

— И тебе ни разу не показалось, что он испытывает к тебе несколько иные чувства? Более нежные?

— Так ты ревнуешь меня к Андрею, да? — догадалась Маша. — Совершенно напрасно.

— Наконец-то догадалась. Знаешь, Маша, если честно, Андрей мне самому понравился. Он помог мне понять кое-какие важные вещи.

— Расскажи, — попросила Маша.

— Для начала ты ответь на один мой вопрос, — сказал Алеша. — Скажи честно, не посчитала ли ты мен» слабаком там, на пустыре, за то, что я не смог дать достойный отпор сопернику?

Алеша напряженно ожидал ответа, Маша медлила, думая.

— Алеша, мужская сила, на мой взгляд, заключается не в умении махать кулаками, — ответила она наконец. — Это, скорее, глупость плюс здоровье. А сила — это нечто другое. Надежность. Мудрость. Защита. Сочувствие.

— Да, Андрей мне примерно то же самое говорил, кивнул Леша. — И еще — великодушие.

— Великодушие? А мне тоже про него говорили недавно.

— Кто? — удивился Леша.

— Таисия Андреевна, Катина мама. Она приходила ко мне в гости, — поймав Лешин удивленный взгляд, Маша пояснила: — Таисия Андреевна приходила поговорить со мной о Кате.

— Наверное, о ее историческом признании в прямом эфире, — поморщился Леша. — Я сам не слышал, но другие мне все уши прожужжали…

— Она хотела, чтобы мы простили ее дочь. Не подавали на нее заявление в милицию. Чтобы были великодушными, — продолжала Маша.

Леша пожал плечами:

— А я и не думал ни о каком заявлении…

— Я тоже. Но только сейчас подумала о великодушии. На него может быть способен только счастливый человек, да? — посмотрела любимому в глаза Маша.

Он кивнул:

— И мудрый.

— В общем, сильный! — подхватила Маша. Леша подытожил:

— Решено! На Катю больше не сердимся. Будем сильными, мудрыми и… — у него вновь появились игривые интонации, — счастливыми!

И он вновь привлек к себе Машу для бесконечного нежного поцелуя.

* * *

Конвоир ввел в кабинет Ирину, руки ее были в наручниках, за спиной. Она села на стул напротив Марукина. Марукин начал вкрадчиво:

— Догадываетесь, Ирина Константиновна, зачем я вас к себе вызвал?

— Догадываюсь, — задрала подбородок Ирина. Марукин притворно удивился:

— Ну, и… Поделитесь догадками!

— А вы что, радуетесь? Ну порадуйтесь, порадуйтесь. Одной преступницей на вашей земле будет меньше! — злобно отозвалась Ирина.

— При чем здесь радость? Есть закон. И по закону вы будете депортированы в город Мирный Республики Саха Российской Федерации не далее как в ближайшую пятницу.

— Поскорей бы уже! — буркнула Ирина.

— Отчего вы так торопитесь? Вам не с кем здесь проститься? Поговорить напоследок?

— С кем надо, я уже простилась, — Ирина не собиралась идти на контакт.

Марукин раздраженно заявил:

— Ну тогда и езжайте на свою историческую родину! — он повернулся к дежурному. — Увести!

Ирина встала, но на полпути к двери обернулась:

— Между прочим, моя историческая родина — здесь. А на север меня судьба забросила.

— Перекати-поле, понятно! — язвительно отозвался Марукин.

Ирина смерила его взглядом:

— Вы про меня? А сами, скажите, пожалуйста, вы откуда приехали?

Не дожидаясь ответа, Ирина ушла, а Марукин задумался, что-то припоминая.

* * *

Катя возвращалась из женской консультации и уже около самого дома столкнулась с матерью — та, нарядная, шла ей навстречу. Таисия поспешила к дочери и, взяв ее за руки, заглянула в лицо:

— Ну что, дочка? Что сказал доктор?

— А, ничего особенного. Что есть, чем дышать, не волноваться, спать и радоваться жизни. Витамины, апельсины… — небрежно отмахнулась Катя.

Таисия погрозила ей:

— Напрасно ты относишься к рекомендациям врача так несерьезно! Это, Катя, сейчас твоя главная забота — вынашивать малыша.

— Да я серьезно отношусь к его словам, серьезно…

Только… — замялась Катя, — меня беспокоит один момент. Врач сказал, что результаты анализов будут готовы через пару дней. И они мне сообщат об этом по телефону.

— И — что? Что в этом плохого? — не сообразила Таисия.

Катя со значением смотрела на нее:

— А то, что в результатах указан реальный срок беременности, мама. И к телефону может подойти Костя.

— Да, точно, — задумалась Таисия, — но ты могла с ними договориться!..

— Я попыталась. Врач вроде бы пообещал отдать мне данные лично в руки, но я не уверена, что он, вернее его помощница, ехидная такая медсестричка, выполнят это обещание. Видела бы ты, как они на меня смотрели, как осуждали!

— Не все ли равно тебе, как они на тебя смотрели. Не родственники и не друзья. — пожала плечами Таисия. — Послушай, Катя. По-моему, ты раздуваешь из мухи слона. Конечно, будет неприятно, если к телефону подойду не я и не ты, а Костя… Но вероятность этого очень мала!

— Да, конечно. Но ты же не сидишь дома постоянно! — озабоченно отозвалась Катя.

— Конечно. Вот сейчас мне нужно сходить к Римме. Но и Костя твой приходит домой весьма редко!

— Да, редко… — согласилась Катя. — Мама, а зачем тебе к Римме?

— Вот, здравствуйте! — всплеснула руками Таисия. — А у меня может быть какая-то личная жизнь? Свои встречи с друзьями?

— Ладно, извини. Но я вправду очень беспокоюсь. Может быть, рассказать ему всю правду, да и дело с концом? — спросила Катя.

— Ох, дочка, я же с тобой уже говорила об этом. Расскажешь, всему свое время. Не делай только этого сгоряча.

Руслана решительно бросала вещи в сумку. Из другой комнаты появился Кирилл и удивленно спросил:

— Куда это ты собралась на ночь глядя?

— Куда угодно, только бы подальше от тебя! — взорвалась Руслана. — Все, Кирилл, хватит! Я устала жить с тобой! Я еду к маме!

— Да, мы с твоей мамой не конкуренты. Я никогда не стану таким совершенным, как она, — пожал плечами Кирилл.

Руслане только этого и надо было, она перешла на повышенные тона:

— Не паясничай! Мне надоело, что ты обращаешься со мной, как со своей подчиненной; мне надоело, что ты указываешь мне, что делать, а чего не делать; ты за меня все решаешь и даже не интересуешься, надо мне это или нет!

— И это повод для отъезда к маме? — скептически посмотрел на Руслану муж.

Она поправила его:

— Это формальный повод.

— А неформальный повод есть? Истинный?

— А неформальный повод состоит в том, что я прекрасно вижу, что у тебя начинается роман с Таисией! — заявила жена. — Или он уже начался за моей спиной?

— Интересно, как ты это видишь? — прищурился Кирилл.

Руслана невесело заметила:

— Я что, не знаю тебя, когда ты в боевой стойке и берешь след?

— Отличное сравнение. Не замечал у тебя любви к собакам, — попытался отшутиться Кирилл.

Но Руслана резко оборвала его:

— Собак я люблю, а вот кобелей — на дух не переношу!

— О, о, вот это точно — мамины интонации! — закатил глаза Кирилл.

Руслана тут же подхватила чемодан и поспешила к двери, бросив через плечо:

— Только маму не смей трогать!

— Боже, что я сделал не так?! — патетически крикнул ей вслед Кирилл.

— Можешь подумать. У тебя два часа времени! — отозвалась Руслана.

Кирилл переспросил:

— Про два часа не понял!

— Мой поезд через два часа! — Руслана хлопнула дверью.

Кирилл посмотрел вслед жене, затем сел к телефону и набрал номер:

— Оранжерея? Могу я заказать букет цветов? Для кого? Для женщины, сердце которой должно растаять!

* * *

За окнами стемнело, все небо было усыпано яркими звездами. В комнате Леши постель была уже расстелена, и Алеша с Машей нежно смотрели друг на друга. Тихим, прерывающимся голосом Леша шептал любимой:

— Машенька! Я ждал этого счастливого момента… вечность! Теперь ты ничего не боишься?

— Нет! После того как я сиганула в воду, мне ничего не страшно! — призналась Маша.

Леша ласково погладил ее:

— И сны тебя не пугают?

— Не пугают. Ведь если я проснусь, ты будешь рядом! — прильнула к нему Маша.

Леша хотел быть абсолютно уверен:

— И установки Зинаиды Степановны не довлеют над тобой?

— Нет, потому что нет установок. Есть только я, и ты, и наше чувство…

Влюбленные нежно обнялись, и Леша шепотом попросил:

— Тогда скажи три раза: да.

— Да, да, да! — Маша не отводила от него, глаз.

— Я люблю тебя. И всегда буду любить, — поклялся Леша.

Целуясь, они медленно опустились на постель… Позже Алеша и Маша лежали в постели в обнимку, мечтая:

— Представь себе, Маша, будто это — спальня в нашем с тобой будущем доме, — говорил Леша. — Большом доме на берегу моря!

— Представила, — глядя куда-то в будущее, кивнула Маша. — Сверху — чердак, где будут храниться твои морские трофеи. Сувениры из разных портов. »

— Точно. И наши сыновья там будут играть в разные игры, искать сокровища, спасать принцесс…

Маша подхватила:

— А еще будет большая комната с цветами.

— Цветы будут поливать наши дочери, — восторженно фантазировал Леша. — А еще они там будут наряжать кукол и кормить рыбок в большом аквариуме.

— Ты что, Лешка, много детей хочешь? — удивленно посмотрела на него Маша.

— Не просто хочу — мечтаю! — аж зажмурился Алеша. — Пятеро-шестеро ребятишек, не меньше!

И он прильнул к Машиным губам. Она с улыбкой отстранилась:

— Опять?

— Пять минут отдыха и — опять! — улыбнулся Леша.

* * *

Полина вернулась домой, где ее ждал накрытый стол и улыбающийся Буравин.

— Ты все еще сердишься на меня? — спросил он.

— А ты подлизываешься? — догадалась Полина, обозревая великолепие на столе.

Буравин закивал:

— Да, конечно. Ты только ушла от меня, как стало известно, что Алешка в море не ушел. Маша его вернула!

— Я уже знаю. Я была у Сан Саныча, — сообщила Полина.

— Дети там? — спросил Буравин.

— Нет, они ушли жить к Самойлову, — тут Полина покачала головой. — Ой, Витя, какие они дети! Скоро своих детей заведут, а мы — «дети», «дети»…

— А что я говорил? Я именно это и говорил! — охотно подхватил Буравин. — Полина, помнишь, ты произнесла такую фразу: когда у детей будет все хорошо, мы можем позволить себе расслабиться… Помнишь?

— Да, может быть. Говорила, — вспомнила Полина. Буравин продолжал:

— Сейчас у наших детей все хорошо, ведь так? Маша с Алешей в мире, Катя и Костя в согласии, и… я почувствовал при разговоре с Алешей, что он тоже готов со мной общаться и сотрудничать. Костя недавно приходил…

— Так, так, хорошо, к чему ты клонишь? — поторопила его Полина.

— Поленька! Милая! Я в очередной раз делаю тебе предложение! Официальное предложение руки, потому что сердце я никогда от тебя не забирал! — Буравин стал на одно колено. На руках у него была стопка тарелок, и смотрелся он весьма комично — с тарелками и на коленях.

Полина не выдержала и рассмеялась:

— Витя, ты что?

— Что, что! — обиженно-шутливо отозвался тот. — Хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

— А, я поняла, — хитро погрозила ему Полина. — Ты, наверное, хочешь, чтобы я носила твою фамилию.

Обязательно. Фамилии прирастают женами, дорогая. А в связи с тем, что твои сыновья женятся, да один еще и на моей дочери… Буравиных просто становится меньше в этом мире!