Исцеление любовью (№6) - Уроки жизни

— Вот видишь! А теперь рассказывай, что ты там нового раскопал.

— После общения с тобой я проанализировал все как следует, предпринял некоторые шаги и в результате чуть не поймал смотрителя, — сделав добрый глоток, сообщил следователь.

Сан Саныч вскинул брови:

— И что, этот писатель Андрей действительно оказался его соучастником? Я был прав?

— Похоже, права была Анфиса со своими подозрениями насчет Марукина, — сообщил следователь. Заметив, что Сан Саныч слегка обиделся, он быстро добавил: — Но если бы не ты, мы с ней никогда не познакомились бы. Так что все равно тебе спасибо. Знаешь, этот Марукин очень изменился с тех пор, как меня от дел отстранили. И главное — совершенно не подпускает меня к следственным документам.

— А что еще тебе кажется в нем подозрительным?

Во-первых, Марукин бегал в ресторан «Эдельвейс». Якобы обедать. Но разве обычный следователь может позволить себе такую роскошь? К тому же, именно хозяин этого ресторана — Лев Бланк — прятал Родя в своей аптеке! А во-вторых, когда я пришел к аптеке, чтобы арестовать Родя, Марукин уже был там!

— Да уж, куда не кинь — всюду Марукин, — удивленно покачал головой Сан Саныч. — Что еще есть в списке твоих подозрений?

— Он активно поддерживал мое желание прищучить Москвина. Специально по ложному следу меня направил! И он доложил о моих неудачах начальству — больше некому! — рассказывая, следователь отхлебнул вина. — А сейчас он не дает мне даже заглянуть в материалы дела. И вообще, он с самого начала вел себя странно.

— Слушай, а каким ветром эту птицу перелетную в ваше отделение занесло? Ты бы проверил, — посоветовал Сан Саныч.

— А я проверяю. Послал запрос на его прежнее место работы. Только ты — никому!

— Что ты, я — могила, — тряхнул головой Сан Саныч. — Давай-ка еще по стаканчику.

Серьезный мужской разговор продолжался.

* * *

Алеша и Самойлов сидели за столом, на котором были разложены документы. Самойлов что-то писал, потом протянул листок Алеше:

— Смотри, Леша. Я посчитал все наши расходы и доходы. Как видишь, и то и другое практически равнозначно, прибыль — нулевая. Чтобы изменить ситуацию, нам нужно в первую очередь сократить затраты. Я думаю, нам придется уволить часть сотрудников, а остальным урезать зарплату. Только это нужно делать постепенно, с умом. Чтобы избежать эксцессов.

— Папа! Что ты говоришь? — пораженно воскликнул сын.

Самойлов строго ответил:

— Правду, сынок. Суровую жизненную правду. И не смотри на меня такими глазами — ты же все-таки не Маша с ее наивными представлениями о жизни.

— Но ты же совсем недавно, глядя своим подчиненным в глаза, уверял, что ни сокращений, ни уменьшения зарплат не будет!

— Между прочим, это говорил не я, а ты, — напомнил Самойлов.

Тут Леша кое-что стал понимать:

— Так вот, значит, зачем я был тебе нужен? Ты использовал меня для того, чтобы люди мне доверились, а ты мог легко сказать им «он обещал, он пусть и выполняет». А я-то все принял за чистую монету!

— И правильно. Иначе бы ты не смог говорить так убедительно. Хотя палку, конечно, перегнул. Это ж надо — пообещать, что руководство фирмы покроет все издержки из своего кармана! — хихикнул Самойлов.

Леша удивленно спросил:

— А ты не считаешь, что это было бы справедливо?

— Нет, — тут же прекратил смеяться отец. — И запомни: большой бизнес, как и большая политика, в белых перчатках не делаются. Хочешь быть успешным бизнесменом — умей ходить по головам. В нашем деле всегда так — бей первым, чтобы не ударили тебя. Но если у тебя есть идея, как этого избежать, я готов ее выслушать.

— Папа, я знаю, что можно сделать. Мы можем заложить нашу квартиру. Тогда никого не придется увольнять, — предложил Леша.

Самойлов замахал на него руками:

— Ты в своем уме? Не понимаешь, что, если дело прогорит, мы останемся не только без копейки, но и без крыши над головой?

— Зато с чистой совестью, — гордо сказал Леша.

— И что ты будешь делать с этой совестью? В рот положишь или в карман засунешь? Вообще — ты для кого стараешься? Для этих трех капитанов? Да ты их видел один раз в жизни.

— Это неважно, — Леша не собирался сдавать позиции. — Твои подчиненные — честные люди, они добросовестно выполняют свою часть работы, зарабатывая тебе деньги. Почему ты считаешь, что они не достойны уважения?

— А ты уверен, что эти люди того стоят? Между прочим, один из них — известный скандалист. Ему только дай повод, он такую бучу поднимет! А сам дома у жены под каблуком ходит, — Самойлов медленно заводился. — Тот, что в очках, всегда был дружен с Буравиным. Наверняка он остался со мной, чтобы шпионить и стучать своему дружку.

— У тебя есть доказательства, или ты собираешься увольнять людей, только основываясь на своих подозрениях? — оборвал отца Леша.

Но тот гнул свою линию:

— Дело не в подозрениях, а в том, что я должен любой ценой победить Буравина. Любой, понимаешь?

— Ты думаешь, цель оправдывает средства? А я нет. И если деньги для тебя важнее людей, то первым можешь уволить меня! — вспылил Алеша.

— Это что еще за разговоры? Я не собираюсь тебя увольнять. Даже не думай! Ты мой сын, а значит, никогда меня не предашь. А это главное в бизнесе. Даже на друзей здесь, как оказалось, нельзя полагаться.

— Но ведь ты сам обманул меня. Позволил дать людям обещания, которые мы не собираемся выполнять, — в Лешином голосе звучала обида.

Отец оправдывался:

— Алешка, как ты не поймешь, борьба за тендер идет не шуточная. На карту поставлено все. Чем-то или кем-то приходится жертвовать.

— Только эти жертвы нужны тебе для удовлетворения собственной мести Буравину.

Самойлов встал, уперся кулаками в столешницу и грозно посмотрел на сына:

— А если и так, ты разве не хочешь вместе со мной отомстить этому проходимцу?

— Нет, — твердо ответил тот. Самойлов смерил его суровым взглядом:

— Хорошо, я тебя понял. Давай оставим разговоры о мести до другого раза.

— Договорились, — кивнул Леша. — Но и от своего решения я отступать не собираюсь. Если ты хочешь кого-то уволить, то я должен быть первым.

— Алеш, ну что ты заладил? Зачем эти мальчишеские обиды? Мы уже обсудили все возможные варианты, — Самойлов встал. — Увольнения и сокращение зарплат — единственный способ выдержать конкуренцию с Буравиным в борьбе за тендер. Пойми, у нас слишком мало оборотных средств.

— Папа, я еще раз повторяю, — Леша повысил голос. — Мы можем заложить эту квартиру, а полученные деньги внести в оборот фирмы. Выиграв тендер, мы вернем и залог, и проценты. Так что ты скажешь о моем предложении, папа?

— Я скажу: нет! И вот почему: эта квартира — мой дом уже много лет. С ней связаны воспоминания о лучших годах моей жизни, и я никогда, слышишь, никогда не продам и не заложу ее!

* * *

Зинаида уже убирала со стола, когда к ней заглянула Анфиса:

— Здравствуй, Зина. Как живете-можете?

— И не спрашивай — давление совсем замучило. От таблеток проку никакого, врачи ничего толком сделать не могут. А еще Маша к Самойловым жить переехала, — жаловалась Зинаида.

Анфиса внимательно смотрела на нее:

— Так у тебя из-за беспокойства о ней давление поднялось?

Да оно у меня всегда скакало, — отмахнулась Зинаида. — Только раньше Маша меня спасала. Вроде и не делает ничего, просто посидит рядом — и все проходит.

— Да, Маша у тебя — настоящая целительница. Редкостная. Но не единственная! Смотри, что у меня есть, — Анфиса положила на стол журнал о методах лечения народными средствами. — Мне только что почтальон свежий номер журнала принес. А издание это я выписываю давно и очень уважаю. Здесь не только нетрадиционные рецепты найти можно, но и адреса народных целителей.

— Да в журналах одни шарлатаны печатаются. Им бы только денег с человека содрать, а на остальное — плевать! — поджала губы Зинаида.

— Это ты зря. Нельзя всех под одну гребенку стричь. Ты посмотри фотографии целителей. Может, кто доверие и вызовет. По глазам о человеке многое узнать можно.

Зинаида нехотя склонилась над журналом, потом резко поменялась в лице:

— Какое необычное лицо у этой женщины. Словно изнутри светится!

— Это ты про целительницу Семенову? Я тоже все на нее смотрю и поражаюсь — сколько добра в глазах этого человека! — Анфиса тоже склонилась над журналом. — У нее ведь не только лицо необычное, но и биография тоже под стать. Жила в городе, работала в обычной больнице. А потом разуверилась в официальной медицине, переехала в деревню и занялась целительством.

— Мне кажется, я ее где-то видела, — задумчиво пробормотала Зинаида.

Анфиса возразила:

— Вряд ли. Просто тебе ее внешность доверие внушает, вот тебе и кажется, что вы с ней знакомы.

— Видела-видела. Точно не могу вспомнить, потому что давно. Лицо знакомое, но вроде она моложе была…

— Значит, она тебя точно вылечит, — уверенно заявила Анфиса. — А то, что ты ее знаешь, — это вообще здорово. По знакомству она с тебя полцены возьмет.

Неожиданно из погребка донеслись громкие звуки. Анфиса вздрогнула:

— Что это?

— А это мой Саныч Григорию Тимофеевичу экскурсию по погребу проводит. И похоже, что с дегустацией. Саня, немедленно вылезай! — грозно позвала Зинаида.

Анфиса стала быстро прихорашиваться:

— Что ж ты мне сразу не сказала, что Григорий у вас? Как я выгляжу?

Зинаида не успела ответить, потому что в кухню ввалились Сан Саныч в обнимку со следователем. Они громко распевали:

— Шаланды полные кефали

В Одессу Костя привозил.

Неожиданно следователь заметил Анфису и замер, мгновенно замолчав. Ее взгляд лишил его дара речи.

Зинаида, глядя на Сан Саныча и следователя, пьяненьких и счастливых, всплеснула руками:

— Саныч, ты что же это такое делаешь? Вы что, все вино мое выпили?

— Зинаида Степановна, не волнуйтесь! Там еще немножко осталось! — заявил следователь. Он пьяно покачнулся, и Сан Саныч бережно усадил его на стул.

Зинаида запричитала:

— Григорий Тимофеевич, как это на вас не похоже! — она повернулась к Сан Санычу. — И как у тебя ума хватило? Такого серьезного человека напоил!

— Зиночка, ну не сердись! — включилась в разговор Анфиса. — Что ж, если человек серьезный, ему и выпить немного нельзя? Так ведь, Григорий Тимофеевич?

— Именно! Очень верно подмечено, — заплетающимся языком пробормотал тот.

Зинаида воскликнула:

— Немного! Да ведь они чуть не падают!

— Ничего страшного. Мы их сейчас чаем отпоим, — засуетилась Анфиса.

Следователь поднял на нее глаза:

— Благодарю! Вы очень добры ко мне, Анфиса Никитична.

— А как ваше дело продвигается? Поймали Мишку с маяка? — начала беседу Анфиса.

Следователь мотнул головой:

— Нет, пока. Но знаете, все ваши предположения оказались верны. И почему я вас не послушал? Вот что! Идите ко мне работать! Будете моей помощницей!

— Я бы с удовольствием. Да только что ваша супруга на это скажет? — осторожно поинтересовалась Анфиса.

Следователь громко заявил:

— Ничего не скажет. Супруги у меня нет. Я холост и свободен!

Анфиса задумчиво смотрела на него:

— Это поправимо.

— Думаете? — изумился следователь. Анфиса твердо кивнула:

— Уверена. Вы, главное, доверьтесь мне.

— С удовольствием! Но я, кажется, засиделся. Саныч, Зинаида, спасибо огромное, чисто человеческое, — следователь с трудом приподнялся.

Зинаида всплеснула руками:

— Нет, не дойдет!

— Ничего страшного, я провожу, — Анфиса подхватила следователя и повела его к выходу. — Тут ступеньки крутые, Гриша! Осторожнее, не упади.

— Анфиса, падений я не боюсь! Я следователь. Ну и упаду, что мне будет? Поднимусь и пойду дальше!

У выхода Анфиса обернулась:

— Зина, а насчет целительницы ты все же подумай. С этими словами она вывела следователя, который затянул на ходу «Там, вдали, за рекой…»

Зинаида и Сан Саныч остались одни. Сан Саныч сказал:

— Зина, ты, право, зря переживаешь. Ну, выпили мужчины чуть-чуть, поговорили… Да и с Анфисой Григория уже давно познакомить надо было.

— Я не переживаю, Саныч. Я собираюсь уехать на отдых, — сообщила ему Зинаида. Сан Саныч радостно кивнул:

— Вот и замечательно. Давай я завтра схожу в профсоюз и новые путевки возьму.

— Ну уж нет! Никакого дома отдыха с дискотеками до трех ночи. Я собралась к целительнице. Вот, смотри, — она протянула Сан Санычу журнал, который принесла ей Анфиса.

Сан Саныч поднял брови:

— Час от часу не легче! Зина, неужели ты веришь этим шарлатанам?

— Верю или нет, не в этом дело. Просто мне надо побыть на природе и вдали от дома. Нервы привести в порядок. Сам же говоришь, чего я на вас разозлилась? А еще давление… — перечисляла Зинаида.

Сан Саныч напомнил:

— Со всеми твоими болячками очень хорошо Маша справляется. У нее дар, сама знаешь. Зачем тебе какие-то непонятные целители?

— Саныч, у Маши теперь своя жизнь. Я не хочу быть ей обузой, — грустно возразила Зинаида.

— И мне? Как же я тут без тебя? — воскликнул Сан Саныч.

— Не волнуйся, я Анфису попрошу. Она тебе поможет с хозяйством.

Анфисе сейчас не до нас. У нее, кажется, роман намечается. А хозяйствовать я на флоте научился. Я о другом, — Сан Саныч взял Зинаиду за руку. — Тяжко мне будет тут без тебя одному остаться, да и переживать буду очень сильно. Прошу, возьми меня с собой, раз уж наверняка ехать решила.

Зинаида смотрела на него, как бы решая. Наконец она ответила:

— Ну хорошо. Только, чур, целительнице не мешай.

— Договорились! А когда едем? — обрадованно спросил Сан Саныч.

— Завтра.

— Уже? А Маша знает? — удивился он. Зинаида покачала головой:

— Я ей еще не говорила. Но обязательно позвоню попозже. А сейчас давай собираться.

* * *

Костя заканчивал перевязывать рану смотрителя, проверял, хорошо ли держатся бинты:

— Ну вот, вроде бы все в порядке. Даже лучше, чем я думал. Рана уже не гноится и быстро затягивается.

— Спасибо, Костяш! Теперь Марукину не поздоровится, — смотритель сделал несколько движений рукой, проверяя, как она его слушается.

— Но резких движений лучше не делать! А то рана снова откроется.

— А их и не будет, Костяш! Я подкрадусь к нему как кошка. Цап! И тогда мы потолкуем, хорошо ли чужое добро уводить.

— Михал Макарыч, может, я все-таки с тобой пойду? Ну для подстраховки, на всякий пожарный, — заглянул ему в глаза Костя.

— Нет! Мне так спокойнее будет. Марукин все же опасный человек и недооценивать его нельзя. Боюсь я, как бы ты не подставился. Иди домой, как уговорились. А завтра поутру здесь встретимся. У тебя к тому же и алиби будет.

— Алиби? Зачем? — испугался Костя.

— На тот случай, если не сдержусь и сильнее, чем нужно, его тюкну. Уж очень сильное искушение испытываю, — смотритель грозно глядел мимо Кости.

* * *

— И за что мне такое наказание? — громко разглагольствовал Самойлов, глядя на Лешу. — Два сына как два сапога — пара: лишь бы продать что-нибудь или заложить.

— Пап, я к тебе в партнеры не навязывался, — тоже повысил голос Леша. — Ты мне сам предложил. Не нравятся мои предложения — увольняй!

— Алешка, прекрати эти разговоры об увольнении раз и навсегда! — потребовал отец.

Леша выдвинул встречное требование:

— Сначала объясни мне, почему ты собираешься увольнять профессионалов, а меня, не имеющего ни опыта, ни заслуг, оставить.

Самойлов даже всплеснул руками, так его расстраивала непонятливость сына:

— Ну вот, снова здорово! Да потому что они — наемные работники, а ты мой партнер, правая рука!

— Судя по документам, это не так, — сухо сообщил Леша.

Самойлову пришлось уточнить:

— Для того чтобы стать совладельцем фирмы," с правом подписи, надо много работать и научиться принимать правильные решения.

— Правильные? То есть те, которые устраивают тебя?

— Да, если хочешь, — тон Самойлова стал жестким, — потому что у меня есть большой опыт в этом бизнесе. А то в один прекрасный день я увижу, что ты заложил все имущество и раздал деньги тем, кто вечно притворяются бедными.

Выходит, что я должен смириться с тем, что лишаюсь права голоса и партнером являюсь только номинально, — констатировал сын. Самойлов поморщился:

— Не сгущай красок. Просто сейчас ты должен научиться во всем доверять мне. В противном случае ты станешь таким же горе-бизнесменом, как твой непутевый брат Леша смотрел в упор на отца:

— А может, бизнес Кости не удался потому, что ты его слишком сильно опекал? Не давал ему свободы?

— Наоборот, свободы у него было слишком много. И он промотал все те деньги, которые я ему дал. Да еще и долгов наделал. И, я не хочу, чтобы ты повторил его ошибки.

Неожиданно вошел Костя. Заметив, что брат с отцом внезапно замолчали, Костя догадался:

— Кого обсуждаете? Не меня ли?

— А, легок на помине! — сощурился Самойлов. — Ну что, сынок, разобрался с Катей? А ведь она покушалась на здоровье твоего брата. Что ты ей сказал?

— Что ей сказать, это мое личное дело, — отрезал Костя.

Самойлов возразил:

— Нет, это наше семейное, самойловское дело. А я в этой семье все еще глава.

— Скоро у меня будет своя семья, — сообщил Костя, — но уже сейчас я не намерен перед тобой отчитываться.

— Своя семья? Это Буравинская, что ли? — ехидно поинтересовался Самойлов.

Леша, заметив, что пахнет скандалом, попросил:

— Пап, давай мы сами решим свои проблемы.

— Нет. Потому что ты ничего не решишь, а оставишь все как есть. А я хочу, чтобы он наказал Катю.

— Ты прав, я не хочу ссоры, — согласился Леша.

— Вот именно! — поддержал брата Костя. — И как ты, папа, этого не понимаешь? Спасибо тебе, Леш, за поддержку.

— Ты что же, решил меня позлить? — рассвирепел отец.

— А я еще виноват и в том, что ты злишься. Отлично! Что же будет дальше? «Вон из моего дома»?

Этот бурный диалог прервал телефонный звонок. Алеша снял трубку:

— Да, Зинаида Степановна. Здравствуйте. Спасибо, хорошо! Нет, Маша еще не пришла с работы.

В это время Самойлов прокричал Косте:

— Вон из моего дома!

— Вещички-то разрешишь собрать? — скривился Костя.

Леша зажал трубку ладонью, продолжая разговор:

— Хорошо, передам. Шум? Нет, что вы, никто не ругается. Мы футбол смотрим!

— Забирай свои манатки и убирайся на все четыре стороны! — кипел Самойлов.

— С удовольствием! — в тон ему кричал Костя.

— Наши? — Леша с грустью посмотрел на разгоряченных Самойлова и Костю. — Нет, наши, к сожалению, проигрывают. Да, до свидания, — Алеша положил трубку.

Самойлов повернулся к нему:

— Что это за «наши»? Костя?

— Нет, «наши» — это ты! — выкрикнул Костя. — Я-то здесь лишний.

— «Наши» — это вы оба! — теперь уже не сдержался Леша. — Неужели вы не видите, что играете в свои ворота? Каждый из вас пытается посильнее уколоть другого, а больно делает в первую очередь себе.

— Неправда, я хочу мира, а он нарывается, — возразил Самойлов.

Костя добавил:

— Я всего лишь обороняюсь.

— Ясно! — Леша печально смотрел на отца с братом. — Виноватых нет и не будет. Там, кажется, в дверь звонят. Я пойду, открою.

Алеша пошел к двери, а Самойлов ехидно поинтересовался у Кости:

— Может, Катенька пришла?

— Нет, это Зинаида Степановна, прибежала поболеть за свою любимую команду — за тебя, папочка, — зло парировал Костя.

Они, тяжело дыша, смотрели друг на друга. Самойлов не выдержал:

— Убирайся, видеть тебя больше не хочу! Вы пользуетесь добротой Алешки. Знаете, что он стерпит и простит все ваши пакости: твои и твоей Кати.

— А, понял, — протянул Костя. — Я мешаю тебе использовать его в своих целях.

— Что? Да как ты посмел…

В этот момент в кухню вошли Маша и Алеша. Самойлов замолк. Маша подошла к Самойлову, держа руку за спиной, и неожиданно протянула ему букет цветов:

— Борис Алексеевич, это вам. Чтобы у вас всегда было хорошее настроение!

Самойлов был явно обескуражен неожиданным подарком:

— Спасибо, Машенька! Приятно видеть, что кто-то заботится о тебе.

— Ну что вы! — застеснялась Маша. — У вас два сына. Они всегда готовы вам помочь.

— Нет, сыновьям я не нужен. Они не хотят ни понимать меня, ни слушать. Но зато у меня теперь, кажется, есть любимая дочка, — Самойлов улыбнулся Маше и поцеловал ее в щеку. Маша оглянулась на Алешу, и они улыбнулись друг другу.

Костя не мог стерпеть происходящего:

— Ладно, я вижу, здесь у вас идиллия. А я в нее не вписываюсь. Что ж, не буду мешать.

— Ты правильно понял, — холодно подтвердил Самойлов. — И куда же ты? Наверное, к Катеньке своей.

— Да! Я иду к своей невесте, Кате Буравиной! Ясно? — Костя направился вон из кухни.

Алеша схватил его за руку:

— Костя, подожди. Хватит вам ругаться. Посиди еще немного. Ты же не на пять минут пришел.

— Лучше бы я вообще не приходил, — Костя кивнул в сторону отца. — Надоело мне слушать его наставления. Лучше я с вами как-нибудь в другой раз встречусь.

— Зачем же ждать? Если вы так непременно хотите видеть Костю, то уйду я! — заявил Самойлов и тоже пошел к выходу.

— Борис Алексеевич, постойте! — окликнула его Маша. Но Самойлов, не отвечая, с гордо поднятой головой, вышел.

— Наконец-то до него дошло, что он тут лишний, — удовлетворенно заявил Костя.

Леша вздохнул:

— Вы оба не правы. Когда же вы помиритесь?

— Теперь, мне кажется, никогда. Между прочим, если ты слышал, папочка выгоняет меня из дома. Так что извините, ребята, но я пойду собирать вещи.

Костя ушел, а Леша с грустью посмотрел ему вслед. Маша обняла его, пытаясь отвлечь:

— Алеш, ну не расстраивайся! Твой отец и Костя обязательно помирятся.

— Понимаешь, я сказал, что не правы они оба. Но больше виноват папа. Он первым стал задирать Костю, — объяснил Леша.

Но у Маши было свое мнение:

— А мне кажется, что это Косте надо быть сдержаннее. Ваш папа еще не пришел в себя после ухода Полины Константиновны, это очень бросается в глаза. Легко догадаться, почему он так ревниво относится к вам. Он боится потерять свою единственную опору в жизни.

— Да, ты права, — подумав, согласился Леша.

— Видишь, ты, в отличие от Кости, стремишься разобраться в ситуации. Я думаю, вам надо сейчас постараться как можно больше радовать его. Даже по пустякам, — предложила Маша.

Леша с легкой завистью сказал:

— Лучше всего это получилось у тебя. Ты так здорово придумала с цветами. Кстати, откуда они у тебя?

— Это секрет, — таинственно ответила она. Леша шутливо нахмурился:

— Секрет от меня? Уже?

— А ты что, ревнуешь? — уточнила Маша.

— Нет, просто любопытно.

— Я с утра купила полевые цветы для больницы. Ты бы видел, как пациенты радовались. И Павел Федорович тоже. А потом я подумала, что неплохо было бы и отцу твоему принести букет. А то мы так мало о нем заботимся.

— Да, вспомнил! — спохватился Леша. — Тебе же бабушка звонила. Она собирается завтра ехать к какой-то целительнице и просила передать, чтобы ты пришла утром ее проводить.

Маша заметно погрустнела, и Леша всполошился:

— Ты что, Маша?

— Вот я тебя сейчас поучала, а ведь и сама хороша. Я совсем забыла о бабушке. Ей, наверное, опять плохо было, а я этого даже не почувствовала, — печально ответила Маша.

Леша поспешил ее утешить:

— Может быть, хорошо, что она поедет к этой целительнице? Ты же не можешь разорваться.

— Да, но раньше ближе нее у меня не было человека. А сейчас я не нахожу времени, чтобы проведать ее, — вздохнула Маша, с грустью глядя перед собой.

* * *

Кирилл и Таисия вели задушевную беседу, когда раздался звонок. Кирилл вскочил и схватился за сердце. Таисия испуганно спросила:

— Кто это?

— Наверное, Руслана, — неуверенно ответил Кирилл. — Похоже, она меня обманула.

— А ты — ее, — напомнила Таисия. — Я же говорила — планы на будущее очень часто рушатся. Но что делать, пришла беда — открывай ворота.

— Тише, Тая, — попросил Кирилл. — Открывать я не буду, притворюсь, что меня нет дома. Какая нелепая ситуация! Видит Бог, я этого не хотел. Я надеялся, что нам с Русланой удастся расстаться по-хорошему.

— Да у нее свои ключи есть, она все равно войдет и увидит нас вместе, — в голосе Таисии сквозила горечь. — А ты говорил — «никто и никогда не помешает нашему счастью». Как говорится, хочешь рассмешить Бога — расскажи ему о своих планах.

Таисия решительно встала с дивана, и Кирилл недоуменно посмотрел на нее:

— Ты куда?

— Открою дверь. Нужно уметь сохранять хорошую мину при плохой игре, — Таисия решительно направилась к входной двери.

А с другой стороны двери Буравин повторно надавил на кнопку звонка. В замочной скважине повернулся ключ, и Буравин принял важный вид, готовясь к серьезному разговору с Кириллом Леонидовичем.

Дверь открылась, и Буравин с изумлением увидел перед собой Таисию:

— Ты?

— Да, я. Здравствуй, Виктор, — не моргнула глазом Таисия.

— А, Кирилл… Он дома? — во все глаза продолжал смотреть на нее Буравин.

Таисия кивнула:

— Да. Я так понимаю, у тебя к нему дело?

— Вообще-то да. А Руслана? — медленно соображая что к чему, продолжал спрашивать Буравин.

Таисия усмехнулась:

— Она тебе тоже нужна? Она уехала в гости к маме. Еще вопросы?

— Извини, я, кажется, не вовремя, — наконец пришел в себя Виктор.

— А по-моему, ты как нельзя кстати! Проходи, — Таисия отошла в сторону, пропуская его в квартиру.

Кирилл в спешке спрятал под стол блюдо с фруктами, бутылку вина — за диван, туда же он засунул фужеры. Таисия вошла, когда он торопливо распихивал салфетки под диванные подушки и по карманам брюк. Увидев ее, Кирилл жалко улыбнулся:

— Это она? Это Руслана, да? Это она пришла? Я ведь чувствовал, что она готовит мне подвох.

— Нет, это не твоя жена, — просто ответила Таисия. Кирилл облегченно вздохнул и заметно повеселел:

— Кого же принесла нелегкая? По работе? Замучили они меня совсем!

— Это Буравин.

— Буравин? Он следил за нами? — испуганно спросил Кирилл.

— Нет, ему это ни к чему. Он не ревнует, ведь у него есть Полина.

— А зачем же он пришел? — недоумевал Кирилл. — Что же я ему скажу?

— Ну, это тебе виднее. Только я думаю, что теперь самое время поговорить о наших отношениях, о том, что говорил мне. Что любишь, что разведешься с Русланой и хочешь, чтобы я переехала к тебе жить, — предложила Таисия.

Кирилл робко уточнил:

— А он… Как он отреагирует? Понимаешь, я не хочу скандала. Еще соседи услышат.

— Это зависит от того, какие слова ты найдешь для объяснения.

В комнату зашел Буравин. Кирилл встал ему навстречу, а Таисия отошла в сторону и смотрела на мужчин, скрестив руки на груди.

— Виктор, здравствуй! — преувеличенно весело начал Кирилл. — А мы вот тут с Таисией о Руслане говорили. Они ведь подруги, а у нас сейчас легкая ссора.

— И часто вы такие мероприятия устраиваете? — хмуро спросил Буравин.

Кирилл прижал руки к груди:

— Это в первый раз.

— Охотно верю! — сказал Буравин, оглядывая комнату. — Вся обстановка говорит именно об этом. Свечи горят, шторы задернуты… А почему фрукты на полу?

— Я просто не успел их поставить на стол, — оправдывался Кирилл.

Буравин язвительно уточнил:

— А вино тоже не успел или уже спрятал?

— Виктор, наша встреча — это совсем не то, что ты подумал. Таисия… — начал говорить Кирилл.

Но Таисия не собиралась стоять молча целую вечность:

— Нет, это как раз то самое! Это романтическая встреча при свечах.

— Таисия! — воскликнул Кирилл. Тут его прервал уже Буравин:

— Подожди, Кирилл! Давай мы сами все выясним. Мы же еще как-никак супруги. Так давно вы такие вечера проводите? — спросил он у Таисии спокойно.

Она коротко сказала:

— Да, давно. Первый был еще задолго до того, как мы с тобой познакомились.

Буравин смотрел на Таисию изумленно, она на него — с вызовом. Буравин, хотя и был изумлен тем, что услышал, не собирался скандалить:

— Выходит, ты изменяла мне все то время, что мы женаты.

— Конечно, нет! В отличие от тебя, я не вела двойной жизни, — презрительно посмотрела на него Таисия.

Буравин сухо ответил:

— Я тебе не верю.

— Разумеется, — усмехнулась Таисия. — Так удобнее для оправдания собственной измены. Но правда состоит в том, что наши с Кириллом отношения закончились задолго до того, как мы с тобой познакомились. Будучи твоей женой, я ни разу не думала ни о ком, кроме тебя. А вот о тебе этого не скажешь.

— Тем не менее, еще недавно ты клялась в своей любви ко мне. Слишком быстрая перемена, тебе не кажется? — наседал на нее Буравин.

Таисия не сдавалась:

— Ты же сам дал мне понять, что у нашего брака нет будущего. А значит, я имею право начать новую жизнь. Хотя бы с того, что вспомню свое прошлое с Кириллом.

— Я хочу быть для тебя не только прошлым, но и будущим, — добавил Кирилл.

Буравин и Таисия пропустили его слова мимо ушей. Буравин продолжал говорить Таисии:

— Что ж, я думаю, на этом наш конфликт исчерпан. Теперь мы с тобой можем считать себя свободными от обязательств, данных друг другу. Счастливо оставаться.

Он вышел, а Таисия осталась, задумчиво глядя перед собой. Кирилл подошел к дивану и достал из-за него бутылку:

— Надо срочно повысить градус настроения! Кажется, я сильно перенервничал. И как он догадался про вино?

— Ничего удивительного, — очнулась Таисия от задумчивости. — По-моему, его опыт конспиративных встреч ничуть не меньше твоего.

Кирилл поставил бутылку на стол, подошел к Таисии и попытался ее обнять, но та отстранилась. Он жалобно сказал:

— Таечка! Ну прости ты меня! Я выглядел жалко. Но все это так неожиданно…