- Вы в порядке? Что-то не так?
      Слабым и хриплым голосом Сольдинк прошептал:
      - Это было ужасно.
      - Что случилось? По крайней мере, вы остались в живых!
      - Едва-едва. Эти несколько часов я не забуду до самой смерти. Во всем виноват Фускуле. Он просто дух противоречия! Одно хорошо - я купил у него червя. Дрофо, сходите и привезите его на корабль; мы немедленно покидаем эту дыру!
      - Но мы все же наймем Фускуле червеводом на "Галанте"? - отважился спросить Пулк.
      - Ха! - свирепо воскликнул Сольдинк. - Он не будет управлять червями на моем корабле. На этой должности останется Кугель.
      Госпожа Сольдинк, увидев идущего по площади мужа, больше не могла сдерживать свою ярость. Она спустилась на причал и направилась к клубу. Лишь только достигнув пределов слышимости Сольдинка, она раскричалась:
      - Ну, наконец-то ты появился! Где же ты был, пока я терпела дерзости и насмешки от этого мерзкого Фускуле? Ноги его не будет на "Галанте", или я в тот же миг сойду на берег! Да Кугель в сравнении с ним просто ангел небесный! Кугель должен остаться червеводом!
      - Я сам, дорогая, думаю точно так же.
      Пулк попытался вставить слово:
      - Не верю, что Фускуле смог бы поступить невежливо! Здесь, несомненно, закралась какая-то ошибка или недоразумение...
      - Недоразумение? Это когда он потребовал за поездку сорок пять терциев и взял восемнадцать, но лишь потому, что больше у меня не было? Когда он пожелал получить взамен мой опал, а потом принялся говорить мне такие гадости, о которых даже подумать страшно? И он хвастался, если вы можете в такое поверить, тем, что он будет работать червеводом на "Галанте"! Да не бывать этому, даже если мне самой придется караулить сходни!
      Капитан Баунт сказал:
      - Все, решение принято! Фускуле, должно быть, безумец какой-то!...
      - Безумец или даже еще хуже! Да его порочность даже описать трудно! И все-таки все это время я чувствовала что-то знакомое, как будто где-то, в предыдущей жизни или в кошмаре, я знала его.
      - Наш разум играет с нами странные шутки, - заметил капитан Баунт. Любопытно было бы увидеть этого необыкновенного человека.
      - Вот он идет сюда вместе с Дрофо! - воскликнул Пулк. - Наконец-то мы получим объяснение и, возможно, даже какое-то оправдание!
      - Я не желаю ни того, ни другого! - завопила госпожа Сольдинк. - Я хочу лишь убраться с этого отвратительного острова!
      Круто развернувшись, она гордо прошествовала через площадь и поднялась обратно на "Галанте".
      Энергично шагая, Фускуле приблизился к стоящим, опередив Дрофо на шаг или два. Фускуле остановился и, подняв свою чадру, оглядел группу.
      - Где Сольдинк?
      Обуздав свою ярость, Сольдинк холодно произнес:
      - Ты очень хорошо знаешь, где я! И я тоже тебя знаю, ты, негодяй и подлец! Я ни слова не скажу о твоей глупой шутке, равно как и о гнусном поведении по отношению к госпоже Сольдинк. Я предпочту заключить сделку на полностью формальных основаниях. Дрофо, почему вы не доставили нашего червя на "Галанте"?
      - Я отвечу на этот вопрос, - сказал Фускуле. - Дрофо получит червя лишь после того, как вы заплатите мои пять тысяч терциев, плюс одиннадцать терциев сверх того за мой двояковыпуклый плавникошлифователь, который вы выкинули с такой надменной легкостью, и еще двадцать за нападение на меня. Таким образом, ваш счет составляет в совокупности пять тысяч тридцать один терций. Можете заплатить прямо сейчас.
      Кугель, смешавшись с другими посетителями, вышел из клуба и, встав чуть поодаль, следил за перебранкой.
      Сольдинк воинственно сделал два шага в направлении Фускуле.
      - Ты в своем уме? Я купил у тебя червя за хорошую цену и расплатился наличными на месте. Давай больше не будем ходить вокруг да около! Немедленно передай червя Дрофо, а не то мы примем немедленные и радикальные меры!
      - Тьфу! - в бешенстве закричал Фускуле. - Вы не получите моего червя ни за пять тысяч, ни за десять! А что касается оставшихся пунктов вашего счета... - тут, сделав шаг, он залепил Сольдинку увесистую оплеуху по одной щеке, - это пойдет за плавникошлифователь, а это, - он отвесил противнику еще одну затрещину, - за все остальное.
      Сольдинк рванулся вперед, чтобы расплатиться по своим счетам; капитан Баунт попытался вмешаться, но его намерения были неверно истолкованы Пулком, который одним мощным ударом уложил моряка на землю.
      Наконец сумятицу унял Дрофо, вклинившийся между противными сторонами и поднявший руки, призывая драчунов утихомириться.
      - Спокойно, спокойно! В этом деле есть некоторые странные обстоятельства, которые необходимо прояснить. Фускуле, ты утверждаешь, что Сольдинк обещал тебе пять тысяч терциев за твоего червя, а потом швырнул твой плавникошлифователь в воду?
      - Да, именно так я и говорил! - в ярости завопил Фускуле.
      - Разве это правдоподобно? Сольдинк славится своей бережливостью! Он ни за что бы не предложил пять тысяч терциев за червя, который стоит самое большее две тысячи! Как ты объяснишь такой парадокс?
      - Я червевод, а не специалист, по непонятным психологическим загадками, - пробурчал Фускуле. - Хотя теперь, по размышлении, мне кажется, что человек, назвавшийся Сольдинком, был на голову выше этого низкорослого поганца. На нем еще была странная шляпа в несколько слоев, и ходил он с полусогнутыми коленями.
      Сольдинк возбужденно проговорил:
      - Это описание подходит тому мерзавцу, который посоветовал мне пойти к Терлулии! У него была крадущаяся походка, и он назвался Фускуле!
      - Ага! - обрадовался Пулк. - Обстоятельства начинают проясняться! Давайте найдем в клубе кабинку и займемся как следует нашим расследованием с кружечкой доброго черного пива!
      - Неплохая идея, только в этом случае совершенно не нужная, - сказал Дрофо. - Я уже могу назвать имя виновника.
      - У меня тоже есть догадка на этот счет, - присоединился к нему капитан Баунт.
      Сольдинк обиженно переводил взгляд с одного на другого.
      - Я что, один здесь такой недогадливый? Кто он?
      - А что, есть еще сомнения? Его имя - Кугель.
      Сольдинк прищурился, потом хлопнул в ладоши.
      - Разумный вывод!
      Пулк с мягким укором проговорил:
      - Теперь, когда виновный найден, кажется, вы должны извиниться перед Фускуле.
      Но Сольдинка все еще терзали воспоминания об оплеухах Фускуле.
      - Когда он вернет мне шестьсот терциев, которые я заплатил ему за червя, тогда я подумаю. И не забывайте, это ведь он обвинил меня в том, что я выбросил его плавникошлифователь. Это он должен извиняться.
      - Вы все еще в плену заблуждения, - покачал головой Пулк. - Эти шестьсот терциев получил Кугель.
      - Возможно, и так. И все-таки я считаю, что необходимо провести тщательное расследование.
      Капитан Баунт повернулся к собеседникам.
      - Мне показалось, что я видел его несколько минут назад. Но он, похоже, уже ускользнул.
      В действительности, как только Кугель сообразил, в какую сторону ветер дует, он тут же поспешил на "Галанте". Госпожа Сольдинк была в своей каюте, рассказывала дочерям обо всех событиях этого дня. Поблизости не было никого, кто мог бы помешать Кугелю сновать туда-сюда по кораблю. Он сбросил трап, снял швартовы с кнехтов, стянул заглушки с червей и положил в их корзины тройную приманку, после чего взбежал на шканцы и изо всех сил повернул штурвал.
      В клубе Сольдинк жаловался:
      - Я с самого начала не доверял ему! И все-таки кто мог бы вообразить такую всеобъемлющую порочность?
      Бандерваль, суперкарго, согласился с этим суждением.
      - Кугель, хотя с виду и кажется честным, на деле не кто иной, как мошенник.
      - Теперь придется призвать его к ответу, - сказал капитан Баунт. - А это всегда неприятная задача.
      - Вовсе не неприятная, - пробормотал Фускуле.
      - Мы должны дать ему возможность оправдаться, и чем скорее, тем лучше. Я полагаю, что клуб подойдет для нашего собрания точно так же, как и любое другое помещение.
      - Сперва нужно его найти, - заметил Сольдинк. - Интересно, где мог укрыться этот жулик? Дрофо, возьмите Пулка и поищите его на "Галанте". Фускуле, погляди в клубе. Не делайте и не говорите ничего, что могло бы спугнуть его, просто скажите, что я хочу задать ему несколько общих вопросов... Да, Дрофо? Почему вы еще не отправились выполнять мое поручение?
      Дрофо указал в направлении моря. Его голос был, по обыкновению, грустным.
      - Сэр, вы можете взглянуть на это сами!
      Глава третья ОКЕАН ВЗДОХОВ
      Красное утреннее солнце точной копией отражалось от темной морской воды.
      Черви лениво перебирали плавниками - в их корзинах была положена половинная приманка; "Галанте" плавно, точно легкая лодка, скользил по поверхности воды.
      Кугель проспал несколько дольше обыкновенного в кровати, в которой раньше нежился Сольдинк.
      Команда "Галанте" бесшумно и спора работала на своих местах.
      Кугеля пробудил стук в дверь. Зевая и потягиваясь, Кугель певуче отозвался: - Войдите!
      Дверь открылась; в каюту вошла Табазинт, младшая и, пожалуй, самая миловидная из дочерей госпожи Сольдинк, хотя Кугель, если бы ему пришлось высказывать свое мнение, твердо стоял бы на том, что у каждой из них были свои несомненные достоинства.
      Табазинт, которую природа наделила пышной грудью и крепкими округлыми бедрами, а так же до поры до времени стройной и гибкой талией, являла миру обрамленное копной темных кудрей круглое личико, а ее розовые губки были постоянно сжаты, точно силясь сдержать улыбку. Она принесла с собой поднос, который поставила на столик у кровати. Застенчиво оглянувшись, девушка уже собралась выйти из комнаты, когда Кугель окликнул ее:
      - Табазинт, милая! Сегодня такое чудесное утро; я позавтракаю на свежем воздухе. Можешь передать госпоже Сольдинк, чтобы застопорила руль и немного передохнула.
      - Как прикажете, сэр.
      Табазинт забрала поднос и вышла из каюты.
      Кугель встал с постели, смазал лицо душистым лосьоном, прополоскал рот одним из изысканных бальзамов Сольдинка, затем облачился в легкий халат из бледно-голубого шелка. Он прислушался... С межпалубной лестницы донесся топот госпожи Сольдинк. Через иллюминатор Кугель видел, как она прошла в свою каюту, которую прежде занимал главный червевод Дрофо. Как только она пропала из вида, Кугель вышел на среднюю палубу. Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, наслаждаясь прохладным утренним воздухом, затем поднялся на ют.
      Перед тем как сесть за свой завтрак, Кугель подошел к гакаборту, чтобы взглянуть на состояние моря и оценить, как далеко продвинулся корабль. Со всех сторон от горизонта до горизонта была спокойная вода, в которой виднелось лишь отражение солнца.
      След, тянущийся за кормой "Галанте", казался достаточно прямым свидетельство того, что госпожа Сольдинк на совесть управляла кораблем, а нос смотрел точно на юг.
      Кугель одобрительно кивнул; из госпожи Сольдинк вполне мог получиться неплохой кормчий. С другой стороны, она не выказала никаких способностей к ремеслу червевода, да и ее дочери были едва ли лучше.
      Кугель принялся за завтрак. Он одну за другой поднял серебряные крышки и заглянул в блюда. Там обнаружился компот из пряных фруктов, приготовленная на пару печень морских птиц, каша с изюмом, маринованные луковицы лилий и маленькие круглые грибочки с несколькими различными сортами пирожных - более чем обильный завтрак, в котором он признал творение Мидре, старшей и самой трудолюбивой из всех дочерей. Госпожа Сольдинк в тот единственный раз, когда ее заставили заняться стряпней, приготовила столь неаппетитную еду, что Кугель зарекся когда-либо снова подпускать ее к камбузу.
      Кугель не спеша позавтракал. Он чувствовал, что находится с миром в исключительно приятной гармонии. Это ощущение следовало удержать как можно дольше, холить его и лелеять и насладиться до последней капли. Чтобы увековечить это особое состояние, Кугель поднял изящную чашку из тончайшего фарфора и стал неторопливо потягивать прозрачный нектар, заваренный из смеси самых отборных трав господина Сольдинка.
      - Замечательно! - сказал Кугель. Прошлое безвозвратно ушло, будущее вполне могло закончиться и завтра, если потухнет солнце. Сейчас было настоящее, и следовало прожить его соответствующим образом.
      - Именно так! - сказал Кугель.
      И все-таки... Кугель тревожно оглянулся. Было совершенно справедливым и правильным воспользоваться всеми благами настоящего момента, но все же, когда достигаешь наивысшей точки чего-либо, остается лишь один путь - вниз.
      И даже сейчас, без каких-либо видимых причин, Кугель чувствовал в атмосфере какую-то зловещую напряженность, как будто, несмотря на все принятые им меры, что-то пошло не так.
      Кугель вскочил на ноги и выглянул за борт. Черви при половинной приманке работали без особого напряжения. Казалось, все было в порядке. То же самое было и с червем с правого борта. Кугель медленно вернулся к своему завтраку.
      Он подключил к решению этой проблемы всю мощь своего разума. Что же могло вызвать его беспокойство? Корабль был крепким, еды и провизии было вдосталь, госпожа Сольдинк с дочерьми, по всей видимости, примирились со своим новым положением, и Кугель поздравил себя с мудрым и справедливым, но твердым ведением дел.
      Некоторое время сразу после отплытия корабля госпожа Сольдинк изрыгала яростный поток проклятий, который Кугель наконец решил пресечь, хотя бы в интересах морального духа на корабле.
      - Мадам, - сказал Кугель, - ваши вопли мешают нам всем. Вы должны успокоиться.
      - Деспот! Изувер! Лагарк, или даже кик [Лагарк - существо с омерзительным характером, обитатель тундры к северу от Саскервоя; кик ужасный гибрид демона и глубоководного клыкастого угря]!
      - Если не уйметесь, я велю посадить вас в трюм! - пообещал Кугель.
      - Ха! - ответила госпожа Сольдинк. - Кто тогда будет исполнять ваши приказания!
      - Если понадобится, я сам буду это делать. На корабле должна быть строгая дисциплина. Теперь я капитан этого судна, и вот что я вам приказываю. Во-первых, придержите ваш язык. Во-вторых, соберите всех на средней палубе - я собираюсь произнести обращение.
      С упавшим сердцем госпожа Сольдинк с дочерьми собрались там, где велел новоявленный капитан.
      Кугель забрался до половины межпалубной лестницы и встал на ступеньке.
      - Дамы! Я был бы признателен за ваше внимание!
      Кугель с улыбкой обвел обращенные к нему лица.
      - Итак, начнем! Я отдаю себе отчет в том, что сегодняшний день принес нам не самое лучшее. Однако настоящее есть настоящее, и мы должны примириться с обстоятельствами. Могу предложить по этому поводу несколько советов.
      Наша первая забота - судовой устав, который предписывает быстрое и точное выполнение приказов капитана. Корабельные работы будут поделены поровну. Я уже принял на себя обязанность управления. От вас, своей команды, я ожидаю доброжелательности, сотрудничества и усердия, при условии чего вы найдете во мне снисходительного, понимающего и даже нежного капитана.
      Госпожа Сольдинк пронзительно закричала:
      - Не нужны нам ни ваша снисходительность, ни нежность! Везите нас назад, в Помподурос!
      - Тише, мама! - грустно сказала Мидре, старшая дочь. - Будь же реалисткой! Кугель не захочет возвращаться в Помподурос, так что давай выясним, куда он собирается везти нас.
      - Сейчас я поделюсь с вами этой информацией, - сказал Кугель. - Порт нашего назначения - Валь-Омбрио, на побережье Альмери, довольно далеко к югу.
      Госпожа Сольдинк, шокированная этим известием, раскричалась:
      - Да вы шутите! Путь туда смертельно опасен! Все это знают!
      - Предлагаю вам, мадам, - холодно проговорил Кугель, - поверить мне, а не домохозяйкам из вашего окружения.
      - В любом случае, Кугель поступит, как захочет, - посоветовала матери Салассер. - К чему сопротивляться его желаниям? Это только его рассердит.
      - Здравая мысль! - похвалил ее Кугель. - А теперь относительно работ по кораблю. Каждая из вас под моим руководством должна стать умелым червеводом. Поскольку у нас много времени, мы будем давать червям половинную приманку, что пойдет им на пользу. Кроме того, мы больше не сможем пользоваться услугами кока Ангсхотта; и все же у нас полно запасов, и я не вижу причин в чем-то себя ограничивать. Призываю всех вас дать полную свободу своим кулинарным талантам.
      - Сегодня я составлю пробный график работ. В течение дня я буду держать вахту и управлять корабельными делами. Наверное, стоит сейчас упомянуть о том, что госпоже Сольдинк, в силу ее возраста и социального положения, не придется исполнять обязанности ночной горничной. Теперь о...
      - Минуточку! - выскочила вперед госпожа Сольдинк. - Что входит в обязанности ночной горничной, и почему это меня признали не годной?
      Кугель посмотрел на море.
      - Обязанности ночной горничной вполне самоочевидны. Она прикрепляется к заднему салону, где следит за удобством капитана. Это почетная обязанность, и только справедливо, что ее разделят между собой Мидре, Салассер и Табазинт.
      Госпожа Сольдинк снова пришла в неописуемое волнение.
      - Я этого и боялась! Я, Кугель, буду ночной горничной. И не пытайтесь разубедить меня!
      - Все это замечательно, мадам, но ваши навыки будут необходимы у штурвала.
      - Успокойся, мама, - вмешалась Мидре, - мы вовсе не такие слабые и наивные, как ты думаешь.
      - Это тебе, мама, нужно особое обращение, а не нам, - со смехом поддержала сестру Табазинт. - Мы отлично справимся с Кугелем.
      - Мы должны предоставить Кугелю право принимать решения, поскольку вся ответственность лежит на нем, - присоединилась к сестрам Салассер.
      Тут заговорил Кугель:
      - Предлагаю оставить этот вопрос в покое. Сейчас я хочу раз и навсегда разобраться с одной довольно мрачной проблемой. Предположим, что кто-нибудь на корабле - назовем ее Зитой, в честь богини непостижимого - так вот, предположим, что Зита решила удалить Кугеля из царства живых. Она обдумывает, как бы подсыпать ему яду в еду, воткнуть нож ему в глотку, ударить или толкнуть его так, чтобы он свалился в воду. Маловероятно, что благовоспитанные люди будут вести себя подобным образом, - продолжил Кугель. - И все же я придумал план, как свести подобную вероятность к нулю. Я установлю в глубине носового трюма взрывное устройство из некоторого количества взрывчатки, свечи и предохранителя. Каждый день я буду отпирать неприступную железную дверь и переставлять свечу. Если я не сделаю этого, свеча сгорит и подожжет фитиль. Взрыв пробьет брешь в корпусе, и корабль камнем пойдет ко дну. Госпожа Сольдинк, вы, кажется, не слишком внимательны; вы хорошо меня слушали?
      - Я все отлично слышала!
      - В таком случае, это все, что я хотел сказать. Госпожа Сольдинк, можете отправляться к штурвалу, где я обучу вас основным принципам управления кораблем. Девушки, вы сначала приготовите обед, затем позаботитесь о порядке в каютах.
      У штурвала госпожа Сольдинк вновь продолжила вещать об опасностях пути на юг.
      - Там орудуют кровожадные пираты! В глубине поджидают морские чудища: голубые кодорфины, трифиды, сорокафутовые водяные! Со всех сторон налетают бури; они играют с кораблями, как с пробками!
      - А как же пираты вообще выживают среди таких ужасных опасностей?
      - Кого интересует, как они выживают? Я от всей души надеюсь, что эти опасности их погубят!
      Кугель рассмеялся.
      - Ваши предположения противоречат фактам! Мы везем груз для Юкоуну, который должен быть доставлен через Валь-Омбрио к берегу Альмери.
      - Да нет, это вы не знаете фактов! Груз перегружают в Порт-Пергуше, где наши представители делают специальные приготовления. Нам надо в Порт-Пергуш!
      Кугель снова расхохотался.
      - Вы что, за дурака меня держите? Как только корабль войдет в порт, вы начнете во всю глотку звать стражу! Правьте, как прежде, на юг.
      И Кугель отправился обедать, оставив госпожу Сольдинк злобно смотреть на эскалабру.
      На следующее утро Кугель каким-то шестым чувством ощутил: что-то не так. Как он ни старался, какое-то противоречие, какое-то мимолетное несоответствие ускользало от его восприятия. Корабль функционировал нормально, хотя черви, которым наполовину урезали приманку, казалось, стали чуть более вялыми, как будто после тяжелой работы, и Кугель мысленно положил себе дать им тонизирующую микстуру.
      Стая облаков в вышине, на западном краю неба, обещала ветер, и если он окажется попутным, то черви снова смогут отдохнуть... Кугель озадаченно нахмурился. Дрофо что-то объяснял ему насчет изменения цвета океана, его характера и прозрачности. Казалось, что океан сейчас был в точности таким же, как и вчера. Нелепица, сказал себе Кугель, нельзя давать волю воображению.
      Вечером Кугель, взглянув за корму, заметил маленькую шхуну, на всех парах приближавшуюся к кораблю. Кугель вытащил подзорную трубу и осмотрел корабль, который тащили четыре барахтающихся и явно неопытных червя, загнанных до предела. На одной палубе Кугель, как ему показалось, разглядел Сольдинка, капитана Баунта, Пулка и остальных, а на носу, оглядывая море, стояла высокая печальная фигура, по всей видимости, принадлежащая Дрофо.
      Кугель оглядел небо. До ночи оставалось еще часа два. Кугель безо всякой спешки приказал положить всем червям двойную приманку и по восьмушке пинты бодрящего тоника. "Галанте" легко оторвалась от корабля преследователей.
      Госпожа Сольдинк с интересом следила за всем происходящим. Наконец она поинтересовалась:
      - Кто был на том корабле?
      - Мне показалось, что это торговцы с острова Сарпент, - ответил Кугель. - Неотесанный народ, во всех отношениях. В будущем обходите такие корабли подальше.
      Госпожа Сольдинк промолчала, а Кугель принялся обдумывать новую загадку: как Сольдинк ухитрился столь быстро их догнать?
      С наступлением темноты Кугель сменил курс, и корабль преследователей исчез за кормой. Кугель сказал госпоже Сольдинк:
      - Утром они будут на десять лиг в стороне от нашего курса.
      Он собрался спуститься вниз. Тут его внимание привлек луч света от черного железного фонаря на корме.
      Кугель издал недовольный возглас и потушил свет, сердито повернувшись к госпоже Сольдинк.
      - Почему вы не сказали, что зажгли фонарь?
      Госпожа Сольдинк равнодушно пожала плечами.
      - Ну, во-первых, вы и не спрашивали.
      - А во-вторых?
      - Очень благоразумно зажигать фонарь, когда находишься в море. Это правило осторожного моряка.
      На борту "Галанте" не стоит зажигать никаких огней, кроме тех, которые я прикажу зажечь.
      - Как скажете.
      Кугель побарабанил по эскалабре.
      - Держите теперешний курс еще час, а потом поверните на юг.
      - Неблагоразумно! Катастрофически неблагоразумно!
      Кугель спустился на среднюю палубу и стоял там, опершись об ограждение, до тех пор, пока нежный звон серебряных колокольчиков не позвал его на ужин, который в тот вечер был накрыт в заднем салоне на столе, застеленном белой льняной скатертью.
      Еда не обманула ожиданий Кугеля, о чем он и сказал Табазинт, которая сегодня исполняла обязанности ночной горничной.
      - Пожалуй, в рыбном соусе было многовато фенхеля, - заметил он. - Да и вторую перемену вина - я имею в виду Бледное Монтрахийское - совершенно явно следовало выдерживать еще год, чтобы оно наилучшим образом проявило свой букет. Тем не менее, было почти не к чему придраться, и я надеюсь, что ты скажешь об этом поварихе.
      - Прямо сейчас? - робко спросила Табазинт.
      - Не обязательно, - сказал Кугель. - Почему бы не завтра?
      - Думаю, это действительно потерпит до завтра.
      - Вот именно. Нам надо обсудить наши собственные дела. Но сперва... Кугель выглянул в иллюминатор, - как я и ожидал, эта коварная старушенция снова зажгла кормовой фонарь. Понятия не имею, что у нее на уме. Что ей проку в огне на корме? Она же ведет корабль не назад.
      - Возможно, она хочет предостеречь тот, другой корабль, который идет за нами след в след.
      - Возможность столкновения не так уж велика. Я хочу избежать лишнего внимания, а не привлечь его.
      - Все хорошо, Кугель. Не надо беспокоиться. - Табазинт приблизилась и положила руки Кугелю на плечи. - Тебе нравится моя прическа? Я надушилась сегодня особенными духами; они называются "Танженс", в честь мифологической красавицы.
      - У тебя очень красивые волосы, просто до неприличия; а духи великолепны, но я должен подняться и разобраться с твоей матерью.
      Табазинт попыталась удержать его, то надувая губки, то улыбаясь.
      - Ну же, Кугель, разве я могу поверить твоей лести, если ты под первым же предлогом сбегаешь от меня? Останься со мной, докажи, что ты действительно интересуешься мной! Пусть бедная старушка спокойно стоит на руле.
      Кугель отстранил ее.
      - Держи себя в руках, моя пылкая крошка! Я уйду только на миг, а потом уж докажу тебе все, что пожелаешь!
      Кугель выбежал из каюты и поднялся на ют. Как он и опасался, фонарь горел с ужасающей яркостью. Не остановившись, чтобы выбранить госпожу Сольдинк, Кугель не только погасил свет, но и снял с фонаря колпак, горелку и фитиль и выбросил их в море.
      Затем он сказал, обращаясь к госпоже Сольдинк:
      - Моей снисходительности пришел конец. Если я еще раз увижу на корабле свет, вам не поздоровится.
      Госпожа Сольдинк высокомерно промолчала, и, бросив последний взгляд на эскалабру, Кугель вернулся в каюту. Выпив еще вина и несколько часов порезвившись с Табазинт, он крепко заснул и в ту ночь больше не возвращался на ют.
      Утром, когда Кугель сидел, жмурясь на солнце, его вновь посетило то странное ощущение какого-то несоответствия, которое уже беспокоило его раньше. Он поднялся на ют, где за штурвалом стояла Салассер. Кугель подошел взглянуть на эскалабру; стрелка показывала точно на юг.
      Он вернулся на среднюю палубу и осмотрел червей; они лениво бултыхались в воде при половинной приманке, явно здоровые, если не считать того, что казалось утомлением, и признаков тимпа у червя, плывшего рядом с левым бортом. Да, сегодня червеводам предстояла большая работа, уклониться от которой могла надеяться лишь ночная горничная.
      Прошел день, за ним еще один - для Кугеля безмятежное время покоя, желанного отдыха на морском воздухе, наслаждения прекрасной кухней и нескончаемого внимания ночных горничных. Единственным источником беспокойства были те странные несоответствия во времени и пространстве, которые сейчас он считал всего лишь приступами дежа вю.
      В то самое утро, когда Табазинт накрыла ему завтрак на воздухе, он был прерван появлением маленькой рыбачьей лодки. Позади нее, к юго-западу, Кугель различил смутные очертания острова, которые оглядел в полном замешательстве. Снова дежа вю?
      Кугель взялся за штурвал и подвел "Галанте" к лодке, в которой был мужчина с двумя мальчиками. Подойдя с траверза, Кугель вышел к ограждению и окликнул рыбака:
      - Эй! Что за остров лежит вон там?
      Рыбак взглянул на Кугеля, как на полоумного.
      - Это Лаусикаа, как вам должно быть известно. На вашем месте я держался бы от этого места подальше.
      Кугель в изумлении уставился на остров. Лаусикаа? Разве такое было возможно, если только дело не обошлось без колдовства?
      Кугель в смятении подошел к эскалабре; на вид все было в порядке. Поразительно! Он отправлялся на юг, а теперь вернулся с севера, и ему придется либо сменить курс, либо столкнуться с большими неприятностями в том месте, с которого он начал!
      Кугель повернул корабль к востоку, и Лаусикаа скрылась за горизонтом. Затем он снова сменил курс и еще раз направил "Галанте" на юг.
      Госпожа Сольдинк, безучастно наблюдавшая за всем происходящим, раздраженно скривила губы.
      - Опять на юг? Разве я не предупреждала вас обо всех опасностях такого курса?
      - Следуйте на юг! Ни на йоту на восток, ни на долю йоты на запад! Заданное направление - юг! Север должен остаться за кормой, а нос должен быть повернут к югу!
      - Безумие! - пробормотала госпожа Сольдинк.
      - Безумие? Да я не больше безумен, чем вы сами! Это путешествие меня доконает! Я понятия не имею, как мы умудрились подойти к Лаусикаа с севера. Можно подумать, что мы совершили кругосветное плавание!
      - Волшебник Юкоуну наложил на корабль заклятие, чтобы защитить свой груз. Это наиболее разумное предположение и дополнительная причина направиться в Порт-Пергуш.
      - Об этом не может быть и речи, - заявил Кугель. - Я пойду к себе и подумаю. Докладывайте обо всех необычных обстоятельствах.
      - Поднимается ветер, - предупредила госпожа Сольдинк. - Мы можем даже попасть в шторм.
      Кугель подошел к ограждению и увидел, что и в самом деле на северо-западе легкая зыбь колышет морскую гладь.
      - Ветер даст отдохнуть червям, - сказал Кугель. - Представления не имею, почему они такие вялые. Дрофо стал бы настаивать на том, что они переутомились, но мне-то лучше знать.
      Спустившись на среднюю палубу, Кугель поднял голубой шелковый грот. Парус наполнился ветром, и под килем запела вода.
      Кугель устроился в удобном кресле, закинув ноги на перила и время от времени прикладываясь к бутылочке Янтарной Розпаньолы, принялся наблюдать за тем, как Табазинт и Мидре борются с начальными признаками налета у червя с левого борта.
      День шел, и Кугель задремал, убаюканный мерными движениями корабля. Проснувшись, он обнаружил, что зыбь превратилась в легкий бриз, вздымающий судно вверх и вниз, волны бьются о борт корабля, а за кормой ревут буруны.
      Салассер, ночная горничная, принесла чай в серебряном чайнике и блюдо с маленькими пирожными, которые Кугель проглотил в необычно задумчивом состоянии духа.
      Поднявшись с кресла, Кугель поднялся на ют. Госпожа Сольдинк была не в духе.
      - Мне не нравится ветер, - сказала она ему. - Лучше спустить парус.
      - Ветер несет нас точно по курсу, и черви могут передохнуть, воспротивился Кугель.
      - Незачем им отдыхать, - огрызнулась госпожа Сольдинк. - Когда корабль идет под парусами, я не могу держать курс туда, куда мне нужно.