Пара юных сильфов вплыла в комнату с серебряными подносами, которые они поставили перед Кугелем и Юкоуну, а затем вновь удалились туда, откуда появились.
      Юкоуну, потирая руки, сказал:
      - Как тебе известно, Кугель, я подаю только самое лучшее. Вино Ангелиус из Квантика, а бисквиты сделаны из пыльцы красного клевера.
      - У тебя всегда был превосходный вкус, - сказал Кугель.
      - Меня удовлетворяют лишь утонченные и изысканные вещи, - подтвердил Юкоуну, пригубливая вино. - Бесподобно!
      Он отхлебнул еще глоток.
      - Крепкое, терпкое, с привкусом высокомерия! М-м!
      Он взглянул на сидящего напротив него Кугеля.
      - А ты что думаешь?
      Кугель печально покачал головой:
      - Лишь один глоток этого божественного эликсира, и я никогда больше не смогу пить обычные напитки.
      Обмакнув бисквит в вино, он предложил его Эттису, который вновь вцепился в его ногу.
      - Уж Эттис разбирается в этом куда лучше меня.
      Юкоуну протестующе вскочил на ноги, но животное уже проглотило кусок, после чего странно скрючилось и упало на спину, задрав вверх окостеневшие лапы.
      Кугель вопросительно взглянул на Юкоуну.
      - А ты неплохо выдрессировал его притворяться мертвым. Умная животина.
      Юкоуну медленно опустился в кресло. В комнату вплыли два сильфа и унесли Эттиса прочь на серебряном подносе. Юкоуну сквозь зубы проговорил:
      - Давай вернемся к нашим делам. Бродя по Шенгльстоун-стрэнд, не приходилось ли тебе встречаться с неким Тванго?
      - Да, я действительно встречался с ним, - кивнул Кугель. Необыкновенная личность. Он возмутился, когда я отказался продать ему мою маленькую безделушку.
      Юкоуну впился в Кугеля взглядом.
      - Он объяснил тебе, почему?
      - Он говорил что-то о демиурге Садларке, но в такой туманной манере, что я утратил к этому всякий интерес.
      Юкоуну поднялся на ноги.
      - Я покажу тебе Садларка. Пойдем! В кабинет, который, разумеется, дорог твоей памяти.
      - Кабинет? Ну что ты. Эти события остались в прошлом.
      - А я очень отчетливо их помню, - беспечно сказал Юкоуну. - Все до единого.
      По пути в кабинет Кугель попытался подобраться к Юкоуну, но безуспешно; Смеющийся Маг, казалось, всегда был примерно в ярде от облаченной в перчатку руки Кугеля, в которой он держал наготове свой "Фейерверк".
      Они вошли в кабинет.
      - Сейчас ты увидишь мою коллекцию, - сказал Юкоуну. - Тебя больше не будет удивлять мой интерес к твоему талисману.
      Он взмахнул рукой; темно-красное покрывало упало на пол, обнажив чешуи Садларка, укрепленные на каркасе из тонкой серебряной проволоки. Судя по этой реконструкции, Садларк был созданием довольно скромных размеров, стоящим на двух коротких и толстых ходулях, с двумя парами шарнирных рук, каждая из которых заканчивалась десятком цепких пальцев. Голова, если, конечно, такой термин вообще был применим, была не более чем башенкой, венчавшей великолепное упругое туловище. Чешуйки на животе были бело-зеленого цвета, с темно-зеленым килем, отливающим багрянцем, оканчивавшимся у лобовой башни белой, режущей глаз пустотой.
      Юкоуну сделал исполненный достоинства жест.
      - Перед тобой Садларк, знаменитое существо из верхнего мира, чьи самые контуры выдают мощь и стремительность. Его облик поражает воображение. Ты согласен, Кугель?
      - Не вполне, - возразил Кугель. - И все же, в общем и целом, ты воссоздал замечательно изящный экземпляр, и я приношу тебе свои поздравления.
      Он обошел вокруг сооружения, будто бы в восхищении, тем временем надеясь подойти на расстояние вытянутой руки к Юкоуну, но как только Кугель делал шаг, Смеющийся Маг делал то же самое, расстраивая все планы Кугеля.
      - Садларк-больше чем простой экземпляр, - почти благоговейно произнес Юкоуну. - А теперь взгляни на чешуйки, каждая из которых установлена на надлежащем месте, за исключением той, которая должна быть на верхушке киля, где зияющая дыра оскорбляет взор. Не хватает одной-единственной чешуйки, самой важной из всех: ядра, или, как его еще называют, "Нагрудного разбивающего небеса фейерверка". Долгие годы, к моему невыразимому отчаянию, я считал его потерянным. Кугель, ты можешь представить, как я был счастлив, как радостно пело мое сердце, как клокотал восторг в моей груди, когда, взглянув на тебя, я обнаружил на твоей шляпе эту чешуйку? Я ликовал, словно нашему солнцу добавили еще сто лет жизни! Я чуть не подпрыгивал от абсолютного счастья. Кугель, ты можешь понять мои чувства?
      - В той степени, в которой ты описал их, - да, могу. Что же касается источника этих чувств, я в недоумении.
      И Кугель приблизился к каркасу в надежде, что Юкоуну в своем неумеренном энтузиазме окажется в пределах досягаемости.
      Юкоуну, отодвинувшись, коснулся каркаса, заставив чешуйки зазвенеть.
      - Кугель, в некоторых отношениях ты недогадлив и бесчувственен; твои мозги - как чуть теплая каша, и я говорю это без гнева. Ты способен понять лишь то, что видишь, а ведь это только крошечная часть.
      Юкоуну рассмеялся, и Кугель вопросительно взглянул на него.
      - Взгляни на Садларка! - велел Юкоуну. - Что ты видишь?
      - Проволочный каркас и уйму чешуи в предполагаемой форме Садларка.
      - А что, если убрать каркас?
      - Чешуйки свалятся в кучу.
      - Вот именно. Ты прав. А ядро - это тот узловой пункт, который связывает другие чешуйки силовыми линиями. Этот узел - душа и сила Садларка. Если поставить его на место, Садларк вновь оживет; ведь в действительности он никогда не умирал, а всего лишь распался.
      - А как насчет, скажем, его внутренних органов?
      - В верхнем мире такие части тела считаются излишними и даже несколько пошлыми. Короче говоря, у него нет внутренних органов. Какие еще есть вопросы или замечания?
      - Я осмелился бы вежливо намекнуть, что день заканчивается, а я хочу до темноты попасть в Таун-Тассель.
      - И ты там будешь! - сердечно пообещал Юкоуну. - Но сначала будь столь любезен положить на стол "Нагрудный разбивающий небеса фейерверк", и чтобы на нем не было никаких следов диамброида. Тебе ничего другого не остается.
      - Ну почему же, - сказал Кугель. - Я предпочитаю оставить чешуйку себе. Она приносит мне удачу и отражает недобрые чары, как ты уже заметил.
      Глаза Юкоуну сверкнули желтым огнем.
      - Кугель, твое упрямство просто поразительно. Чешуйка действительно образует защитный слой между тобой и враждебными чарами обычного вида. Но она не влияет на магию верхнего мира, и я владею некоторыми заклинаниями. А пока, пожалуйста, прекрати подбираться ко мне, пытаясь приблизиться на длину своего меча. Я уже устал шарахаться от тебя каждый раз, когда ты делаешь шаг в мою сторону.
      - Такое гнусное деяние никогда даже не приходило мне в голову, надменно ответил Кугель.
      Он вытащил меч из ножен и бросил его на скамью.
      - Вот! Смотри сам, как плохо ты обо мне думал!
      Юкоуну, прищурившись, взглянул на меч.
      - И все же держись от меня подальше. Я не из тех, кто приветствует излишнюю близость.
      - Ты можешь рассчитывать на мое абсолютное содействие, - с достоинством сказал Кугель.
      - Я буду откровенным! Твои деяния уже давно требуют воздаяния по заслугам, и как человек совестливый, я вынужден действовать. И все же тебе не стоит усложнять мою задачу.
      - Какие суровые речи! - сказал Кугель. - Ты предложил подвезти меня в Таун-Тассель. Я не ожидал вероломства.
      Юкоуну и ухом не повел.
      - В последний раз требую - сейчас же отдавай чешую!
      - Ничем не могу тебе помочь, - отозвался Кугель. - Поскольку ты требовал в последний раз, мы можем выехать в Таун-Тассель.
      - Чешую, пожалуйста!
      - Возьми ее с моей шляпы, если тебе так хочется. Я не буду тебе помогать.
      - А диамброид?
      - Садларк меня защитит. Тебе придется рискнуть.
      Юкоуну пронзительно расхохотался.
      - Вот увидишь, Садларк защитит и меня!
      Он сорвал свою одежду и мгновенным движением прыгнул в центр каркаса, так что его ноги совпали с ходулями Садларка, а его лицо показалось в отверстии башни. Проволока и чешуи стянулись вокруг его приземистого тела; чешуйки облегли его, как собственная кожа.
      Голос Юкоуну зазвучал хором медных труб:
      - Ну что, Кугель, что ты теперь думаешь?
      Кугель раскрыл рот от изумления. Наконец он произнес:
      - Чешуя Садларка на удивление хорошо на тебе сидит.
      - И это не случайное совпадение, я уверен!
      - А почему нет?
      - Я - воплощение Садларка; я часть его сущности! Таково мое предназначение, но прежде чем я обрету полную силу, я должен стать целым! Ты можешь без дальнейших уверток вставить "Фейерверк" на место. Помни, Садларк больше не будет защищать тебя от моей магии, поскольку она станет и его магией.
      Дрожь, пробежавшая под перчаткой Кугеля, означала, что "Фейерверк" подтверждает это замечание.
      - Так и должно быть, - согласился Кугель.
      Он осторожно отсоединил украшение от своей шляпы и удалил диаброид. Он на мгновение задержал его в руке, потом приложил ко лбу.
      - Что ты делаешь? - воскликнул Юкоуну.
      - Возобновляю напоследок свои жизненные силы. Эта чешуя частенько выводила меня из всяческих передряг.
      - Сейчас же прекрати! Мне понадобится вся сила до последней йоты для моих собственных целей. Давай сюда чешуйку!
      Кугель позволил подлинной чешуйке под перчаткой скользнуть в его ладонь и спрятал фальшивое украшение. С тоской в голосе он произнес:
      - Я с кровью отрываю от сердца мое сокровище. Могу я на несколько последних секунд приложить его к своему лбу?
      - Ни в коем случае! - заявил Юкоуну. - Я намерен приложить чешую к своему собственному лбу. Положи ее на скамью и отойди прочь!
      - Как скажешь, - вздохнул Кугель. Он оставил "Фейерверк" на скамье, затем, забрав свой меч, печально вышел из комнаты.
      Довольно хмыкнув, Юкоуну приложил чешуйку ко лбу.
      Кугель остановился у фонтана в фойе, поставив ногу на край бассейна. В таком положении он бесстрастно слушал ужасные вопли, вырывающиеся из горла Юкоуну.
      В кабинете вновь воцарилась тишина.
      Прошло несколько секунд.
      До Кугеля донесся глухой стук.
      Садларк неуклюжими скачками пытался прорваться в фойе, используя свои ходули, как ноги, но только тяжело падал время от времени, беспомощно барахтаясь и катаясь на полу, оглушительно брякая чешуями.
      Послеполуденный свет лился сквозь распахнутую дверь; Кугель не двигался, надеясь, что Садларк рухнет в проем и вернется в Верхний мир.
      Садларк остановился и просипел:
      - Кугель! Где Кугель? Все силы, которые я поглотил, включая угря и хорька, требуют, чтобы к ним присоединился Кугель! Где ты? Кугель, отзовись! Я ничего не вижу в этом странном земном свете. Вот почему я рухнул в болото!
      Кугель хранил молчание, едва отваживаясь дышать. Садларк медленно обвел красным утолщением на "Фейерверке" вокруг фойе.
      - Ага, Кугель, вот ты где! Стой смирно!
      Садларк, шатаясь, двинулся вперед. Не подчинившись приказанию, Кугель помчался на дальний конец фонтана. Разъяренный непослушанием Кугеля, Садларк сделал громадный прыжок. Кугель схватил таз, зачерпнул воды и выплеснул ее на Садларка, который недооценил разделяющее их расстояние и навзничь рухнул в фонтан.
      Вода зашипела и запузырилась, истощая силы Садларка. Чешуйки распались и лениво заплясали на дне фонтана.
      Кугель пошарил в воде, разыскивая "Фейерверк". Он завернул чешуйку в несколько слоев плотной ткани и, принеся ее в кабинет, положил в кувшин с водой, который запечатал и спрятал.
      В Перголо воцарилась тишина, но Кугель не мог успокоиться; присутствие Юкоуну висело в воздухе. Казалось, Смеющийся Маг подглядывает из какого-нибудь укромного места, обдумывая парочку новых забавных шуток и изо всех сил стараясь сдержать смех.
      Кугель обыскал Перголо сверху донизу, но не обнаружил никаких следов Юкоуну, за исключением черного опалового перстня, найденного им в фонтане среди чешуек, и только тогда убедился в том, что Юкоуну больше нет.
      На одном конце стола сидел Кугель; на другом - Баззард, Диссерл, Пелейсиас, Архимбауст и Васкер. Отнятые у них давным-давно части тела были благополучно извлечены из подвала, рассортированы и возвращены владельцам, ко всеобщему удовлетворению.
      Шесть сильфов подали роскошный обед, которому, несмотря на то, что он не мог похвалиться диковинными приправами и немыслимыми сочетаниями "новой кухни" Юкоуну, веселая компания воздала должное.
      Каких только тостов не было провозглашено: за изобретательность Баззарда, за стойкость четырех колдунов, за храбрые хитрости и уловки Кугеля. Кугеля спрашивали, и не раз, куда теперь поведут его планы, и каждый раз он мрачно качал головой.
      - Юкоуну больше нет, и тот кнут, который подгонял меня, исчез. Мои глаза не смотрят никуда, и у меня нет никаких планов.
      Осушив бокал, Васкер провозгласил философски:
      - Жизнь без цели скучна!
      Диссерл тоже опрокинул свой кубок, после чего ответил брату:
      - Думаю, что эта мысль не нова. Язвительный критик мог бы даже употребить слово "банальность".
      Васкер отреагировал на эту колкость вполне спокойно.
      - Есть идеи, которые подлинно незаурядный ум открывает вновь на благо человечества. Я настаиваю на своем замечании! Кугель, ты согласен?
      Кугель сделал знак сильфам, чтобы проворнее опорожняли свои графины.
      - Интеллектуальное взаимодействие сбивает меня с толку; я довольно-таки растерян. Обе точки зрения не лишены убедительности.
      Васкер предложил:
      - Возможно, ты вернешься вместе с нами в Ллайло, и мы во всех подробностях разъясним тебе свою философию?
      - Я буду помнить о вашем приглашении. Но в следующие несколько месяцев я буду очень занят здесь, в Перголо, разбираясь с делами Юкоуну. Многие его шпионы уже выдвинули требования и счета, которые почти наверняка подделаны. Я немедленно их уволил.
      - А когда все будет в порядке? - спросил Баззард. - Что тогда? Настанет время для простой хижины у реки?
      - Такая хижина и жизнь, полная лишь созерцания играющего на воде солнечного света, кажутся весьма заманчивыми. Но боюсь, что за эти годы я стал непоседой.
      - В мире есть еще много далеких мест, которых ты не видел, - осмелился посоветовать Баззард. - Говорят, плавучий город Джехаз совершенно великолепен. Возможно, тебе также захочется исследовать Страну Бледных Дам. Или ты хочешь провести свою жизнь в Альмери?
      - Будущее покрыто неясной дымкой.
      - Это верно для всех нас, - заявил Пелейсиас. - К чему строить планы? Солнце вполне может потухнуть завтра.
      Кугель легкомысленно отмахнулся.
      - Вот эту мысль нужно выкинуть из головы! Сегодня мы сидим здесь и пьем пурпурное вино! Пусть сегодня длится вечно!
      - Я думаю совершенно так же! - воскликнул Архимбауст. - Сейчас есть сейчас. Никогда нельзя пережить что-то большее, чем это единственное "сейчас", которое длится ровно секунду.
      Баззард нахмурил брови.
      - А как насчет первого "сейчас" и последнего "сейчас"? Следует ли рассматривать их как единую суть?
      - Баззард, твои вопросы чересчур серьезны для такого мероприятия. Песни твоих музыкальных рыб подошли бы больше.
      - Они слишком медленно учатся, - вздохнул Баззард. - Я подготовил солиста и хор контральто, но они еще не спелись.
      - Не страшно, - улыбнулся Кугель. - Обойдемся сегодня без них. Юкоуну, где бы ты ни был: в нижнем ли мире, в верхнем ли или вообще ни в одном из миров - мы пьем за твою память твое собственное вино! Это последняя шутка, хотя, возможно, и ничтожная, но шутка над тобой, и, следовательно, она по душе всей компании! Сильфы, не забывайте про графины! Наполните-ка наши бокалы! Баззард, ты попробовал этот превосходный сыр? Васкер, еще анчоусов? Праздник продолжается!