Глава 3

Увидев медленно встающую с дивана Ни коль, Пол сразу же догадался, что что-то случилось. Ее глаза потемнели от слез, несмотря на то что она, видимо, тщательно умылась и нанесла на лицо тонкий слой косметики.

– Кто здесь был? Эдвард?

Николь молча покачала головой и горестно прижалась к его груди.

– Так кто же? Неужели моя мать? Я же предупреждал ее, чтобы она тебя не трогала. Бедняжка, представляю, что тебе пришлось перенести!

– Ничего страшного, Пол, все уже позади. Я предчувствовала, что никто не потерпит нашего счастья.

– Неправда, никто не сможет остановить нас.

– Они уже пытаются это сделать и говорят про нас всякие гадости.

Пол обхватил обеими руками ее лицо и поцеловал в губы.

– Расскажи мне все-все, облегчи душу.

Николь грустно улыбнулась.

– Все случилось так, как ты и предполагал. Она говорила о том, что я, старая ведьма, обольстила совершенно невинного юношу…

– Черт бы ее побрал, я же предупреждал, что…

– Я верю тебе, дорогой, – прервала она его со слезами на глазах, – но она твоя мать и просто не способна быть объективной в таких делах. Я понимаю ее, понимаю ее переживания. Да, кстати, как твои дела с мастер-классом?

– Все нормально. Фред Феликс, конечно, расстроен, но я пообещал, что продолжу свои занятия с ним. Что же касается моего дома, то я намерен сдать его в аренду. Знаешь, там всегда найдется какой-нибудь профессор, которому нужна крыша над головой. А как Джулия? – в свою очередь поинтересовался Пол.

– Не ясно, – грустно отозвалась Николь. – От нее нет никаких вестей. Не знаю, что и думать.

– Ничего страшного, – попытался успокоить ее Пол. – Она уже большая девочка и в состоянии сама устроить свою личную жизнь.

– Знаешь, мне иногда кажется, что ее расстраивает нечто большее, чем наша размолвка с отцом. Что-то постоянно гложет ее, и я не могу понять, что именно. Она красивая девочка, и на нее пялят глаза даже на улице…

Так оно и есть, но Бог не наградил ее ни характером, ни талантом, и именно поэтому она кажется такой инфантильной. Беда в том, что ей никогда не удастся повторить твой опыт, но, надеюсь, у нее хватит ума понять это и не бороться с обстоятельствами.

– Но это же ужасно, Пол! – чуть не плача, простонала Николь. – Я просто с ума сойду! По-моему, она нуждается в профессиональной помощи. Я неоднократно напоминала Эдварду о необходимости обратиться к психотерапевту, но он и слышать об этом не хотел. Да и Джулия была против.

– Знаешь что, дорогая, надо немного подождать и подумать. Я принесу шампанского и чего-нибудь перекусить.

– Шампанского? – удивилась она. – А что, есть повод?

– Да, сегодня я люблю тебя больше, чем когда бы то ни было. А завтра буду любить еще больше. Чем не повод для того, чтобы выпить шампанского?

Николь попыталась улыбнуться в ответ, но вместо улыбки лицо ее исказила страдальческая гримаса. Она не сомневалась, что вся вина за случившееся падет на нее, как на более опытную и умудренную жизнью женщину, но никогда не думала, что это доставит ей такую боль.

А Пол тем временем принес бутылку, откупорил ее и наполнил два огромных бокала.

– За наше счастье, и пусть весь мир катится ко всем чертям!

– За наше счастье, – эхом отозвалась Николь. – Этот мир еще не готов понять нас, но мы постараемся убедить его в нашей правоте.

– Да, мы докажем всему миру, что достойны любви. Они звонко сдвинули бокалы и залпом выпили бодрящий пузырящийся напиток.

Пол меж тем разложил на столе тонко нарезанные бутерброды, греческий салат с оливками и итальянский хлеб с ломтиками сыра. Подхватив оливку, он положил ее в рот, а потом, поцеловав Николь, языком передал ее ей.

– Это называется греческий поцелуй, – пояснил он, расплываясь в улыбке.

Николь прожевала оливку, а косточку вернула Полу.

– А это – итальянский.

Пол хмыкнул и выплюнул косточку ей за пазуху.

– А это еврейский сюрприз. – Довольный своей шуткой, он сунул руку ей в вырез блузки и с удивлением вытаращил глаза, когда Николь, отпрянув, поморщилась от боли. – Извини, я был слишком груб.

– Нет-нет, все нормально.

Пол осторожно расстегнул пуговицы, и его глазам предстала ужасная картина: вся грудь Николь была в синяках.

– Господи Иисусе! Что это? Неужели моя мать?

– Нет, я просто свалилась с лесов.

Пол нежно обнял ее и прижал к себе. В глазах у него потемнело от негодования. Его мать всегда казалась ему доброй и милой женщиной, неспособной на жестокость Даже по отношению к животным, не говоря уже о близкой подруге.

А Николь была очень благодарна Полу за то, что он промолчал, не терзая ее слишком неприятными вопросами. Она еще крепче прижалась к нему, интуитивно уловив его готовность к любви.

Они раздевали друг друга медленно и осторожно, наслаждаясь каждым мгновением и каждым неуловимым движением чувственно настроенных сердец. А когда их одежда уже покоилась на кресле, Пол поднял бокал с шампанским и уронил несколько капель ей на грудь, после чего с нескрываемым удовольствием слизал их.

– Вкус твоей кожи намного приятней, чем вкус шампанского, – вполголоса пробормотал он.

Одна из капель сбежала по животу вниз и застряла в темном треугольнике волос. Пол, не раздумывая, языком последовал за ней, чем привел Николь в неописуемый восторг. Ее желание близости было в этот момент так велико, что у нее даже голова закружилась. Она просто таяла от его умелых ласк. И вот, дрожа от возбуждения, Николь увлекла его за собой в постель, и они слились воедино, позабыв обо всем на свете.

Джулия расхлябанной походкой вошла в темный задымленный бар и сразу же натолкнулась на стену невероятного шума и смешанного аромата дешевого пива и столь же дешевой женской косметики. Не успела она оглянуться, как рядом с ней выросла крупная фигура толстого человека.

– Что будем пить, малышка?

– Ничего, – рассеянно буркнула Джулия, поморщившись от наглого взгляда толстяка. У нее такие мужчины всегда вызывали отвращение.

• – Ну, тогда кружку пива, – ухмыльнулся тот, обдав ее тяжелым запахом пота. – Сколько тебе лет, малышка? Восемнадцать? Знаешь, тут у нас очень строго насчет несовершеннолетних. Но если ты со мной, то все будет в полном порядке. Кружку имбирного пива и стакан виски с содовой! – крикнул он стоявшему в дальнем конце бармену.

– Нет, – решительно возразила Джулия, снисходительно ухмыльнувшись, – водка «Столичная» с очень сухим мартини и со льдом, естественно. Я привыкла сама выбирать себе напитки, – пояснила она обалдевшему толстяку. – Что же касается моего возраста, то обойдусь без твоей помощи. У меня с собой свидетельство о рождении. – С этими словами она вынула из сумочки двадцатидолларовую купюру, помахала ею перед носом изумленного бармена и шлепнула на стойку бара. Тот начал смешивать коктейль только после одобрительного кивка толстяка.

– Хорошо, что ты сама платишь за выпивку, – отозвался тот, с любопытством разглядывая ее. – А чем я могу тебя угостить?

– Не дергайся, – парировала Джулия, не удостоив его вниманием.

– Студентка колледжа? – попытался тот подойти к ней с другой стороны.

– Нет, и вообще не пошел бы ты на…

Толстяк схватил ее за плечи и быстро наклонился к ней.

– Попридержи язычок, телка, иначе хлопот не оберешься. Это мое заведение, и я не советую тебе испытывать мое терпение. Оглянуться не успеешь, как окажешься на этот грязном полу с раскоряченными ножками.

Джулия к этому моменту уже успела выпить почти половину коктейля и заметно повеселела. Ей даже понравилось, что этот неопрятный толстяк счел ее симпатичной и привлекательной.

– Я учусь в художественной школе. А ты чем занимаешься?

– Поставки продовольствия. Меня зовут Вик.

– Джулия, – охотно представилась она и сладострастно облизнула губы: такой трюк она частенько видела в кино.

Вик тотчас же потащил ее в какую-то комнату в дальнем конце зала, в которой не было практически ничего, кроме кровати и телевизора на невысокой тумбочке.

– Ты что, живешь здесь? – с трудом выговорила она после сногсшибательной выпивки.

– Это можно назвать моим домом вдали от дома, – загадочно ухмыльнулся тот, показывая рукой на кровать.

Джулия молча улеглась и сбросила с ног туфли. Пора расстаться со своей невинностью, которая уже давно тяготила ее. Она всерьез считала, что является уникальным экземпляром, единственной студенткой художественной школы, которая до сих пор гордо хранит девственность. Раньше ей казалось, что лишенная всякой романтичности связь с агрессивными сверстниками оскорбительна, но после того как она начала регулярно пить водку, все стало на свои места. Ее тело требовало плотских утех, и она уже не противилась этому.

Вик оглядел комнату, выключил верхний свет и достал из стенного бара бутылку водки. После второго стакана Джулия окончательно расслабилась и вскоре почувствовала на себе влажные губы толстяка и торопливые движения его рук, которые уже елозили между ее ногами. Она инстинктивно отпрянула и уставилась мутными глазами на хозяина комнаты.

– Ну, чего дергаешься? – удивился тот. – Расслабься. Он щелкнул пультом, и на экране телевизора появились яркие картинки. Джулия повернула голову и увидела, что он врубил порнофильм. Две девушки показались ей слишком вульгарными, а вот мужчина был что надо. Правда, у него никак не наступала эрекция, несмотря на все старания подружек, но во всем остальном он был парень хоть куда.

– Если тебе нравится размер его члена, – подобострастно прокомментировал Вик, – то что ты скажешь о моем?

– Можно еще немного водки? – невнятно пробормотала Джулия, чувствуя подступившую к горлу тошноту. Вместо этого Вик встал с кровати и быстро спустил брюки. Насколько могла понять Джулия, он ничуть не преувеличивал. Пока Вик наполнял стаканы водкой с тоником, она с испугом смотрела на его огромный фаллос. – Послушай, Джулия, у тебя что, проблемы с родителями? – догадался Вик, возвращаясь к кровати.

– Да, они сделали меня сиротой. – Она залпом осушила стакан и упала на подушку.

– Не гони, малышка, – попытался образумить ее Вик. – Не хватало еще, чтобы ты тут напрочь вырубилась. Почему бы тебе не снять это барахло?

Медленно стягивая с себя одежду, Джулия безотрывно следила за экраном телевизора, позабыв о хозяине.

– Боже мой, какая красотка!

Джулия самодовольно ухмыльнулась, но как только он начал прикасаться к ее интимным местам, она тут же закрыла глаза и в страхе стиснула зубы. Однако больше всего она испугалась, когда между ее ног протиснулось что-то невероятно большое и горячее.

– Нет, не надо! – воспротивилась она. – Он слишком большой…

– Ничего страшного, малышка, – сипло прошептал Вик, – все будет нормально, обещаю тебе.

Прекрати, я никогда еще не заходила так далеко! Серьезно! – Но было уже поздно. Когда она открыла глаза, то с ужасом поняла, что он не воспринимает ее всерьез. Ему кажется, что она дразнит его в попытке возбудить еще больше. Каждое ее движение вызывало в нем звериную ярость, а страсть овладеть ею настолько захватила его, что он потерял всякое чувство меры. Через несколько минут Джулия вскрикнула от боли, а потом раздался его хриплый стон облегчения. Вик застыл, навалившись на нее всем своим грузным и мокрым от пота телом, а Джулия судорожно пыталась выползти из-под него, теряя последние силы.

Вик немного отдохнул, а потом сполз на кровать и с недоумением посмотрел на ее мокрое от слез лицо. Спустя секунду его взгляд упал на простыню, украшенную огромными кровавыми пятнами.

– Матерь Божья! – чуть было не перекрестился он. – Значит, ты действительно была нетронута! Какой кошмар! Мне и в голову не приходило, что ты еще девочка!

– Уже нет.

Глава 4

Пол приехал к матери с чемоданом, и Энн обрадовалась, что ее лучшая подруга образумилась и прогнала его домой.

– Я приехал, чтобы забрать кое-что из вещей, – холодно сообщил он матери, даже не поздоровавшись. – И вообще мне нужно с тобой поговорить.

Мать засеменила вслед за сыном.

– Пол, оставь, пожалуйста, свои вещи здесь! – взмолилась она. – Не будь глупцом, я не собираюсь сдавать твою комнату. Скоро ты поймешь, что совершил большую ошибку, и вернешься домой.

– Ты обещала мне не наскакивать на Николь, – глухо проговорил Пол, не замедляя шаг. – И тем не менее устроила ей форменный скандал.

– Это она тебе сказала?

– Не важно, что она мне сказала. Ты не сдержала свое слово, мама. – Он открыл дверцу шкафа и начал швырять в чемодан свои вещи. – Мне очень не нравится, что ты вмешиваешься в дела, которые тебя совершенно не касаются.

– Не касаются?! – эхом отозвалась Энн. – Мой сын и моя лучшая «подруга» начинают жить вместе, а меня это не касается?!

– Дело не в этом, а в том, что ты посмела наброситься на Николь с кулаками. И не надо отрицать. Я своими глазами видел синяки на ее теле. Кстати, она мне об этом ничего не сказала. И вообще, не надо держать меня за идиота.

– А кто же ты, если не идиот? – выпалила она и тут же прикусила язык. Ей очень не хотелось вконец портить отношения с сыном. – Поешь перед уходом, – примирительно предложила она.

– Благодарю, я сыт.

– В таком случае выпей кофе. Я уже заварила.

Пол устало опустился на стул и отхлебнул горячей темной жидкости. Мать была бледна и подавленна, и ему стало жаль ее. Конечно, она ни в чем не виновата, и ее можно понять.

– Как бы то ни было, – с расстановкой произнесла Энн, – я сама во всем виновата. Николь много лет была моей лучшей подругой, но не могу сказать, что я всегда восхищалась ее человеческими качествами. Возможно, мне стоило раньше рассказать тебе о ее эгоистической натуре…

Пол громко ударил чашкой по столу.

– И слышать ничего не хочу! Сейчас ты черт знает что придумаешь, лишь бы нас разлучить. Но у тебя ничего не выйдет. Ты можешь разлучить только нас с тобой.

– Когда Николь еще жила в своей старой студии, – невозмутимо продолжала Энн, – я часто забегала ее навестить. И вот однажды стала свидетельницей жуткой сцены: Эдвард у меня вручал Гилфорду Силверсмиту, известному в художественных кругах дилеру, одну из скульптур Николь в качестве взятки за благоприятный отзыв о ее работах на очередной выставке. И все это, несомненно, произошло по наущению самой Николь.

– Не верю ни единому твоему слову, – спокойно отреагировал Пол.

– Значит, ты считаешь, что я все это придумала?

– После того как ты набросилась на нее с кулаками, думаю, ты способна на все.

– Хорошо, спроси Николь, – уверенным тоном произнесла Энн. – Спроси свою любовницу о том, что произошло с ее скульптурой. До сих пор она стоит у меня перед глазами – статуэтка обнаженной женщины, выполненная из мягкого металла и украшенная незатейливой резьбой.

Пол медленно встал и направился к двери.

– Ты меня не убедила. И вообще я узнал много нехороших черт твоего характера, о существовании которых ранее не подозревал. Слава Богу, что я влюбился в замечательную женщину, которая отличается от тебя добрым нравом и, что самое важное, вдохновляет меня на истинное творчество.

Услышав эти восторженные отзывы о своей бывшей подруге, Энн взбеленилась и хотела было отвесить сыну пощечину, но вовремя сдержалась.