IV. НЕЗНАКОМЕЦ ПРИНОСИТ ДАРЫ

Стрелы с дробным стуком вонзались в деревянные мишени. Его сопровождало глухое эхо возгласов зрителей и лучников — одобрительные вопли, проклятия, насмешливые выкрики, советы. Царило веселое настроение, прохладный воздух на воинском поле Селонари густо насыщали кислые винные пары. Игры уже достигли той стадии, когда разгоряченные зрители бьются об заклад, когда из храма Шенан вернулся лорд Дрибек.

Встреча с верховной жрицей прошла несколько удачнее, чем ожидалось, хотя лорд Дрибек отнюдь не надеялся, что Гервейн отбросит свою подозрительность и высокомерие. И все же лишний день без столкновения с нею был шагом к победе Дрибека и его соратников. Повеселев, он приветствовал гостей с небрежной грубостью, опрокинул кружку пенистого пива и потребовал еще, дабы промочить пересохшее после утомительной встречи с Гервейн горло. Его желудок протестующе поежился, ибо Дрибек ненавидел вкус пива. Но алкоголь, похоже, смягчил затянувшееся похмелье, и он начал проникаться праздничным настроением игр. Сопровождаемый несколькими ближайшими соратниками, Дрибек смешался с гостями, обмениваясь громкими приветствиями, беспечно заключая пари. Он уже всерьез было заинтересовался состязанием лучников, когда приблизившийся Асбралн напомнил ему о полузабытой встрече.

После того как камергер представил незнакомца, Дрибек обратил к нему заинтересованное лицо, мысленно оценивая гостя. Этот Кейн являл собой устрашающую фигуру огромного и мощного сложения, таящую хищную грацию движений. Проницательному глазу по силам было проникнуть за фасад его грубой внешности, чтобы увидеть за ним незаурядный ум. Глаза… в их блеске было нечто леденящее, отражение хладнокровной безжалостности, подчеркивающей сложившееся у Дрибека впечатление. Кейн был опытным воином, прошедшим через многие битвы и тяготы, а его манеры говорили о том, что он чаще вел за собой, нежели следовал за кем-то. Так или иначе, но он покинул земли, где сражался последние годы, не без богатства; его одежда из красной шерсти и черной, украшенной шипами кожи была хотя и не новой, но не походила на платье обычного наемника, как и его меч, рукоять которого — несомненно, карсультьялской работы — торчала над его правым плечом, позволяя предположить, что и сам клинок незаурядного качества.

В порыве добродушия Дрибек протянул ему руку. Запястье, на котором сомкнулись его пальцы, показалось каменным, а собственное запястье милорда утонуло в длиннопалой, крепко стиснувшей его ладони. Убирая руку, он неприязненно представил себе, с какой силой могла бы сжаться ладонь великана, затем махнул слуге, чтобы тот принес гостю пива.

— Кейн прибыл с дарами, — некстати заметил Асбралн. Он с опаской взвесил в руке потрескавшийся том, гадая, не скрыт ли в его пожелтевшем переплете какой-нибудь яд. — Вот эта книга, — нескладно пояснил он, протягивая ее своему господину. Затем рассеянно вытер ладони о крепкие ляжки, оставляя сероватые следы на желтой шерсти.

Под пристальным взглядом Кейна Дрибек открыл книгу и погрузился в чтение; его тонкое лицо расплылось ухмылкой радостного предвкушения.

— Послушай, Асбралн! Это «Принципы правления» Лахарбина — и на оригинальном карсультьяле! Судя по почерку, это ранний перевод.

— Мне показалось, что работа Лахарбина может заинтересовать тебя, — мягко заметил Кейн. — Твой интерес к изящным искусствам широко известен, поэтому я предположил, что эта книга доставит тебе удовольствие. У Лахарбина есть весьма занимательные заметки о консолидации государственной власти… Я вижу, ты читаешь на языке Карсультьяла.

— С трудом, — признался лорд Дрибек. — Я брал уроки из шести великих языков. Я благодарен, Кейн, — это неожиданное сокровище! С Лахарбином я знаком большей частью благодаря плагиату Ак-Коммена «Вопросы правления». Это послужит полезным дополнением к моей библиотеке.

Вспомнив, что он находится в гуще увлеченных играми людей, Дрибек сосредоточился и приказал Асбралну проследить за тем, чтобы книгу отнесли к нему в покои. Его гостям не по нраву придется подобное проявление дилетантизма в данных обстоятельствах. Взмахом руки пригласив Кейна сопровождать его, милорд возобновил свой путь в тесной толпе вдоль поля, не переставая думать о чужаке. Что за странный дар от человека подобного ремесла! Может, Кейн просто-напросто наделен редкостной проницательностью и вкусом — не все бродяги-наемники были невежественными варварами. Но ввиду собственного политического положения в Селонари Дрибек решил, что подаренный Кейном классический трактат имел более широкое значение. День заканчивался вовсе не так скучно, как начинался.

— Ты интригуешь меня, Кейн, — признался лорд Дрибек. Шагая рядом, незнакомец кивнул с бесстрастной улыбкой. — Очевидно, ты не пожалел усилий, чтобы обеспечить нашу встречу, и меня это удивляет. Любой из моих офицеров хорошо заплатил бы за твой меч, но я сомневаюсь, что твои амбиции столь примитивны. Асбралн сказал мне, что ты намекал на некие способы усиления моей армии…

— Твою проницательность трудно переоценить, — отозвался Кейн. Он говорил на наречии аборигенов Южных Земель без малейшего акцента, хотя точное, почти педантичное строение фраз указывало на то, что оно не было для него родным. — Могу ли я, в свою очередь, признаться, что Селонари и его правитель интригуют меня? Как ты заметил, я живу своим мечом — и своим умом. Сейчас я свободен и почти исчерпал средства, добытые моей последней службой, хотя в прошлом я сражался под знаменами величайших воителей, а раз-другой и под собственными.

Я установил высокую цену за свои услуги — цену, определенную за многие годы многими кампаниями и приобретенным опытом, выигрывающим битвы в поле и во дворце. Я люблю риск и сознательно выбираю того, кому предлагаю свой меч. Короче, ищу сражения, где приключение стремится затмить выгоду. Приключение необходимо, чтобы развеять мою скуку, выгода — чтобы польстить моему тщеславию… Господину, способному удовлетворить эти условия, я предлагаю мой меч и опыт бесчисленных сражений, закаливших мой клинок. И я уверен, что беседую сейчас с таким господином.

Во время путешествий мне приходилось слышать, что лорд Дрибек из Селонари желает усилить свою армию воинами, чтобы защититься от вторжения через северную границу со стороны Бреймена. Весьма разумная мера, поскольку лорд Малхион Брейменский также хорошо оплачивает наемные клинки, и не секрет, что воины Воллендана стремятся распространить свою власть по всем Южным Землям вплоть до Холодных Лесов. И еще говорят, что лорд Селонари должен покорить Селонари прежде, чем обратить внимание на Бреймен. Правитель Селонари молод — он занял трон своего брата, еще не достигнув зрелости. Последовавшее за безвременной смертью его брата регентство еще более ослабило непрочные основы центральной власти города-государства. Знать Селонари могущественна, а Храм Шенан мечтает укрепиться и стать средоточием власти. Примерно так рассуждают люди в тавернах и казармах по всем Южным Землям. В общем, все уверены, что лорд Дрибек попал в отчаянное, почти безвыходное положение — особенно принимая во внимание его желание установить свою абсолютную власть в Селонари, невзирая на противоположные устремления неких влиятельных родов и Храма Шенан.

— Если ты считаешь мое положение безвыходным, то почему пришел сюда? — осведомился Дрибек, не скрывая гнева.

— Ты ошибаешься, — поспешил возразить Кейн. — Я лишь повторяю слухи, о которых тебе наверняка доложили. Я восхищаюсь человеком, полагающимся в своем правлении более на разум, нежели на своих солдат. И я люблю рисковать. Не вижу приключения в том, чтобы сражаться за лорда, победа которого предопределена заранее, и не вижу выгоды. Но когда власть готова выскользнуть из рук правителя… он хорошо платит за силу, способную качнуть весы в его сторону. Ты хочешь оспорить логичность моего желания приехать в Селонари?

— Согласен, что твои наблюдения во многом справедливы, — пройдя несколько шагов в молчании, промолвил Дрибек. — Но кажется, ты слишком высоко ценишь свои услуги, Кейн. Твое имя неизвестно мне; ты пришел без рекомендаций, не считая смелых манер и утонченной речи. И я все еще понятия не имею о твоей цели — и о цене твоей тоже.

Не успел Кейн ответить, как Дрибек вдруг остановился понаблюдать за лучниками. Состязание близилось к концу. Мишени — силуэты людей в натуральную величину — были удалены на расстояние, превышающее сотню ярдов, и состязание продолжали лишь несколько самых метких стрелков.

Счет основывался на традиционной оценке различных частей тела, где высшие баллы давались за жизненно важные органы, а максимальных очков заслуживали сердце и глаза. Вступить в состязание мог любой желающий, и его начали многие лучники, большинство ради азарта и маленьких ставок друг против друга. Но теперь остались лишь самые опытные стрелки, и ставки возрастали пропорционально азарту зрителей.

— Ты стреляешь из лука, Кейн? — неожиданно спросил Дрибек.

— Это ремесло мне знакомо, — небрежно ответил воин.

— Тот парень, третий слева, в коричневом платье и высоких сапогах — мой кузен Кремпра. — Дрибек указал на стройного молодого человека, не отличающегося особым сходством с правителем. Кремпра, который на самом деле был старше, чем выглядел, расстроенным покидал поле. — Последняя стрела кузена обошлась мне в немалые деньги. Я держал пари, что он закончит в лучшей пятерке — хотя надо было ограничиться десяткой, но Кремпра заверил меня, что ему повезет. Впрочем, он не в своей лиге, хотя шансы были хороши. Послушай, можешь ли ты превзойти моего кузена в стрельбе из его лука?

Кейн отвечал осторожно, гадая, к чему клонит лорд:

— С привычным мне луком я могу выступить на этом поле. Но с чужим…

— У Кремпры отличное оружие, — заверил Дрибек и призывно махнул рукой кузену. — Можешь выпустить несколько стрел, чтобы привыкнуть к нему. Тебя здесь не знают, и есть отличный шанс сделать пару-другую ставок, если только ты уверен, что сможешь…

— Какова суть пари? — осведомился Кейн, понимая, что отступить ему не дано.

— Суть в том, что ты сможешь набрать очки пятерых финалистов — в комплекте из десяти стрел на полной дистанции. Ты уже не сможешь пройти всю серию, но на последнем круге мы сможем найти немало желающих поставить против нас. Ты согласен?

— Почему бы и нет? — сказал Кейн, и к ним подошел Кремпра. Пока Дрибек объяснял замысел своему кузену, Кейн осмотрел его лук. Чудесный инструмент, решил он, — тяжелое оружие средней величины, изготовленное в излюбленной манере Южных Земель. В местных лесах его мощь позволяла охотиться или воевать, хотя лук слишком громоздок — с седла не выстрелишь.

Кремпра казался недоверчивым, но равнодушным. По настоянию Дрибека он и Асбралн смешались с толпой и занялись ставками, а Дрибек тем временем отдавал распоряжения касательно состязания. Дрибек занимался этим охотно — в пари он рисковал не многим. Если Кейн победит, престиж Дрибека в качестве его почитателя повысится. Если он проиграет — потеряет преимущество при заключении сделки с Дрибеком.

Удовлетворенный приготовлениями, Дрибек поудобнее устроился в кресле, чтобы наблюдать за ходом состязаний, задрав острый подбородок и небрежно держа на уровне пояса кружку с пивом. Стрельба заканчивалась, последняя пара лучников выпустила последние стрелы. Победителя — капитана из Воллендана на службе у Овстала — наградили приветственными возгласами, но внимание публики уже привлекло пари Дрибека, обещающее новое развлечение. Несколько придворных вышли из окружающей победителя толпы, чтобы расспросить Дрибека о чужаке. Судьи быстро подсчитали минимальные очки, необходимые для заключения пари; состязание удалось на славу, результат лучшей пятерки превосходил все ожидания. Толпа жаждала развлечений, и предложение Дрибека всем пришлось по вкусу.

Все шло прекрасно. Общее бесшабашное настроение охватило и лорда Дрибека, позволившего себе расслабиться более обычного. Отвечая на расспросы о Кейне, он ограничивался таинственными намеками, создавая впечатление, будто пари было одновременно сиюминутным капризом и расчетливой игрой. Такой день как-то не вязался с хладнокровной осмотрительностью. Все знали, что Дрибек был превосходным игроком, поэтому пари заключались с растущим воодушевлением.

Правитель седьмым нюхом чуял, что недосказанная доблесть Кейна вызовет приток денег, превышающий все ожидания, и что ему удалось непроизвольно внушить людям, будто он прекрасно знает этого чужака. Впрочем, думать было поздно, и теперь Дрибек с сомнением наблюдал за пробными выстрелами Кейна. Незнакомец снял свой меч, чтобы дать полную свободу движениям. Его стойка была твердой, лук Кремпры легко согнулся в руках, но стрелы летели в цель как попало, с большим разбросом, а половина их ушла мимо либо упала с недолетом.

Дрибек попытался уверить себя, что Кейн приноравливается к мишеням, знакомясь с луком. Вскоре судьи объявили начало серии, и Кейн отобрал десяток стрел. Последние пари были торопливо заключены, и зрители сосредоточились на лучнике и его далекой мишени.

Первая стрела Кейна поразила грудь силуэта точно посредине. Следующие две чуть коснулись сердца. Четвертая стрела осталась торчать в горле. Еще две вонзились в оба глаза. Следующая вошла точно между ними. Очередная снова попала в сердце. Перед тем как полетела девятая стрела, осталось лишь спорить, будет она выпущена в пах или иную точку. Очки Кейна почти вдвое превысили и без того высокий показатель этого матча.

Когда была выпущена последняя стрела, зрители разразились оглушительными криками. Пригоршни монет, блестя и позвякивая, переходили из неохотно раскрывающихся кошелей в жадные ладони. Робкие аплодисменты мешались с протестующими возгласами, а зрители постарше заспорили о легендарных состязаниях прошлого, собиравших некогда отовсюду искуснейших лучников.

— Действительно отличный лук, — заметил Кейн, возвращая его Кремпре. — Если надумаешь продать его, то знай, что меня он интересует.

Кремпра с кислой улыбкой принял оружие — он ставил против Кейна.

— Великолепная меткость! — поздравил Дрибек, посматривая краем глаза, как под руками Асбрална росла куча монет. — А я-то гадал, чем это кончится, увидев твою разминку.

— Ни к чему отпугивать ставки, — пояснил Кейн: в чем-то он не соврал.

Шум постепенно стих, и состязания продолжались. Появились новые мишени для метания копья и ножа, а неподалеку началась подготовка к рукопашному бою. Прошли и прочие, не предполагавшиеся ранее поединки, но ни один из них не окончился серьезным ранением. День выдался великолепный, и Дрибек с непривычным восторгом опрокинул очередную кружку пива. К ночи он упьется в стельку, но не будет одинок, а денек сегодня и впрямь хоть куда.

— Что ж, Кейн, если прочие твои таланты сияют столь же ярко, как стрельба в цель, то я согласен нанять тебя на хороших условиях, — пообещал Дрибек между тостами. — Скажи, чего ты хочешь? Очевидно, командной должности. Она твоя. Дать тебе в подчинение роту? Это запросто — наемники прибывают в Селонари ежедневно, и мне нужны опытные офицеры. Есть и хороший шанс повысить свой ранг, если ты подтвердишь собственные рекомендации. Я ценю в своих людях способности; ты увидишь, что я быстро подмечаю и с готовностью поощряю их.

— Твое предложение вполне великодушно, — мягко произнес Кейн, как бы подразумевая, что согласие будет персональной услугой лорду. — Но я уже намекал, что надеюсь обсудить нечто более значительное — важный вопрос, касающийся твоего правления.

— Вот как? — Дрибек понял, что Кейна интересуют проблемы посерьезнее поста военачальника. — Тогда вернемся к таинственному плану сделать мою армию непобедимой в сражении. Я ведь предположил, что ты хотел пустить пыль в глаза Асбралну.

— Вопрос не должен коснуться посторонних ушей, — махнул в сторону придворных Кейн.

Дрибек уже отбросил мысль о том, что Кейн мог быть убийцей. Он подал знак стражнику, и тот отступил. Чуть отстранясь от тесной толпы, лорд уселся на перевернутый пивной бочонок и вопросительно уставился на незнакомца.

— Я преуспел в науках… — начал Кейн.

— Ты пытаешься убедить меня в этом во что бы то ни стало, — перебил Дрибек.

— Мне хотелось внушить тебе доверие к моему предложению, — пояснил, слегка нахмурясь, Кейн. — Ты умен… и образован. Я лишь потерял бы время, не сумев убедить тебя в том, что мои планы основаны на тщательных исследованиях — скорее, на знании, нежели на невежественных суевериях.

Окончательно сбитый с толку относительно цели Кейна, Дрибек пожал плечами:

— Ну хорошо, я согласен, что ты неплохо наслышан обо мне. Но изволь перейти к делу.

— Я провел много времени в Карсультьяле, — продолжал Кейн. — Его славные дни давно миновали, но когда-то эта земля славилась учеными, постигшими премудрость Старших. Большинство открытий, на которых люди построили цивилизацию после заката Золотой эры, оказались, по сути, старыми открытиями чужой науки, частицей знаний из мусорных куч исчезнувших доисторических цивилизаций.

— Такова истина, полузабытая ныне людьми, — кивнул Дрибек. — Человек знает, что он очутился на Земле уже взрослым, но самонадеянно забывает причины своего краткого младенчества. Да, мне знакомы эти великие работы Карсультьяла. Я прочел о фантастических открытиях древних — великанов, постигших тайны старой Земли, чтобы построить цивилизацию за одну ночь на доисторических руинах. В моей библиотеке есть два тома Кетрида, включающие снаряжение корабля Йосал-Монира и его путешествие с целью исследования древней Земли. Как жаль, что подробности этих великих исследований неизвестны истории.

— Жаль? Но ведь Кетрид жил поэзией тайны, — задумчиво промолвил Кейн. Собрав ушедшие иной тропой мысли, он продолжал: — Так, значит, тебе известно многое из того, что я собираюсь рассказать. Известна ли тебе «Книга Старших» Алорри-Зрокроса?

— Я знаю о ней, — подтвердил Дрибек, — хотя мне не приходилось ее видеть и говорить с теми, кто видел. Желание Алорри-Зрокроса составить историю доисторической Земли было великолепным замыслом. Современники отметили, что одержимость, с которой он предавался своим исследованиям, породила небывалые результаты. Но в дальнейшем мало что было сделано ради сохранения его работы для желающих продолжить ее.

— Я прочел Алорри-Зрокроса, — объявил Кейн. — Мне хорошо знакома его книга, и я трепещу перед древней мудростью, раскрытой на ее страницах. Знание — это инструмент, но черное знание — опасный инструмент, хотя и дарующий источник силы тому, кто пользуется им с оглядкой.

Кейн смолк, погрузившись в задумчивость. Дрибек уставился на него с опаской и любопытством во взоре. Дюжины фантастических идей промелькнули у него в мозгу. Но он не усомнился в словах Кейна. Казалось, способность незнакомца «раскрываться» не таила в себе никакого чуда.

— В «Книге Старших» я прочел о древней расе, называемой Крелран, — продолжал Кейн, — и об их разрушенном городе, известном людям под именем Арелларти.

При этих словах незнакомца Дрибек почувствовал, что день вдруг потерял свое тепло и привычное веселое настроение. Но солнце светило все так же. Просто некая тончайшая пелена как бы отделила их от солнечного света, праздной толпы и самодовольной жизнерадостности, ощущавшейся лишь минуту назад. Досадуя на неожиданный озноб, Дрибек безуспешно попытался приободриться. Почему-то именно сейчас он впервые заметил странное кольцо, свободно сидящее на пальце у Кейна, — гелиотроп, слишком массивный даже для огромной руки.

— Что поведал чародей об Арелларти? — смущенно пробормотал Дрибек.

— Многое, что может заинтересовать тебя, если иметь в виду, что руины города совсем близко. Раса Крелран считалась загадкой даже среди таинственных старейших народов доисторической Земли. Алорри-Зрокрос почти умалчивает о ее происхождении, цивилизации и месте в Рассветном мире. Эта раса не принадлежала Земле, как другие в то время, — она появилась из звездных глубин, и никто не знает, откуда, как и зачем она пришла. Крелранов было немного; насколько известно людям, они выстроили лишь один город, Арелларти. Тогда в Южных Землях были древние моря, и город Арелларти стоял на острове в огромном внутреннем заливе. Алорри-Зрокрос описывает его как поразительную и внушительную крепость, простоявшую до своего падения совсем недолго.

Крелраны сочли древнюю Землю враждебным миром. Они были вовлечены в войны древних народов и хорошо защищали свой город собственным странным оружием; наука пришельцев, пронесшая расу через звездную бездну, поставила им на службу недоступную воображению энергию. Но, несмотря на их силу, враги оказались сильнее. Арелларти был уничтожен менее чем через сто лет, по утверждению Алорри-Зрокроса, расой скилредов. Крелраны так и не оправились; оставшаяся в живых горстка представителей этого народа одичала, скрываясь в прибрежных лесах. Древнее море отступало, пока Арелларти не превратился в затерянный остров в бескрайнем соляном болоте, носящем ныне имя Кранор-Рилл. Среди заросших лозой развалин на болоте все еще обитают выродившиеся остатки расы Крелран — человекоподобные жители болот, которых вы называете риллити.

Дрибек качнулся на пивном бочонке, потирая ладонями колени.

— Кое-что из сказанного тобою известно нам в Селонари, — заметил он. — Границы Кранор-Рилл находятся лишь на расстоянии дня конного пути от наших стен, на южной границе наших владений. Хотя мой народ не искушен в легендах о расах Старших, мы знаем риллити. Свирепые чудовища — выше человека ростом, но с телами амфибий и жабьими головами. Опасные бестии — но, к счастью, редко выходят за пределы своего болота. Пусть себе на здоровье живут в Кранор-Рилл, в этой коварной мешанине из тины, грязи, лозы, кипарисов, насекомых и грызунов! Болото, по сути, недоступно, а неподалеку от его южных пределов начинаются Холодные Леса. Поэтому нет ни малейшего повода соблазниться путешествием вокруг Кранор-Рилл.

Что касается Арелларти, то наши легенды изобилуют рассказами о затерянном городе посреди Кранор-Рилл. Говорят, что этот город был выстроен давным-давно расой риллити и они все еще пользуются его павшими постройками в качестве храма для своих нечестивых ритуалов. При случае они выползают и крадут девушку с одной из ближайших ферм. Мало кто из людей бросил вызов болоту и его гадким стражам, пытаясь отыскать затерянный город, и почти никто не вернулся, чтобы рассказать о виденном. Некоторые уверяют, будто повидали Арелларти, но их описания расходятся: то ли они видели город из золота, то ли — задушенные ползучими растениями каменные развалины.

В целом Кранор-Рилл всего лишь вонючая, покрытая зыбучими песками чумная яма, которую умные люди обходят стороной. Риллити опасны, но показываются редко, поскольку избегают сухих лесных территорий. Их даже не стоит уничтожать, будь это возможным. Волки, пантеры — вот реальная опасность для тех, кто обитает по ту сторону стен.

Но твой рассказ о забытом прошлом Арелларти любопытен, Кейн. Как знать, не кроется ли за зловещими легендами о Кранор-Рилл нечто существенное. В любом случае, твои слова придадут этому злополучному болоту и его отвратительным обитателям облик древнего величия. Но какое отношение имеет эта история к моим делам?

Кейн заглянул в свою пустую кружку и тихо ответил:

— Быть может, немалое. Мы знаем, что Арелларти был крепостью развитой цивилизации. Оружие Крелрана было немыслимо опасным. Представь, что ты получил доступ к подобной силе… что твое войско получило оружие Крелрана!

— Чепуха! — возразил Дрибек, хотя на лице у него мелькнул интерес. — Чем бы ни владел когда-то Крелран, сейчас это всего лишь груды ржавчины и пыли.

— Я в этом сомневаюсь, — сказал Кейн. — Алорри-Зрокрос ссылается на то, что большая часть изобретений Крелрана сохранилась в руинах Арелларти, включая самое могущественное оружие! Расы древних владели непостижимыми секретами и были чрезвычайно сильны. Отсюда следует, что некоторые из их творений могли противостоять дыханию времени. Что если какие-то умные машины до сих пор ждут оживляющего прикосновения разума? Повторяю, лорд Дрибек, я много лет изучал великие работы Карсультьяла и прочих лучших ученых мужей! Я не только убежден, что в Арелларти сохранились некоторые типы оружия Крелрана, но и уверен, что смогу разгадать секреты их действия!

— Шансы на это могут быть, а могут и не быть, — отозвался явно заинтересованный словами Кейна Дрибек.

— Но ставки более чем достаточны, чтобы оправдать попытку. Если я найду какое-либо оружие… если смогу задействовать хоть частицу их древней мощи… подумай о том, как это пригодится твоей армии. Престиж, страх перед неведомой силой! Это упрочит твое положение правителя Селонари и заставит Малхиона крепко задуматься, прежде чем он рискнет бросить свои войска на такого рода силу!

— Сейчас Арелларти хорошо защищен, — заметил Дрибек, обуреваемый вихрем мыслей. Но искушение было слишком сильным.