XVII. ТАИНСТВЕННЫЙ ПРОТИВНИК

— Пожалуй, нам повезло, что у Кейна не было лука, — с напускной небрежностью проронил лорд Дрибек. — В этом случае он бы наверняка не промахнулся.

— А если б твои люди не дрогнули, как подобает дисциплинированным воинам, то лучники пронзили бы его предательское сердце, — возразил Кремпра.

— Легко говорить, когда тебя там не было, — хмыкнула Терес. — Ты увидишь их тела… он метал из своего кольца польские молнии! Независимо от того, насколько обучены или храбры твои воины, они бессильны, когда их сжигает на открытом месте неведомое оружие. Тут любой кинется спасать свою шкуру!

Той же ночью они достигли Селонари. По пути Терес рассказала, что с ней случилось после того, как она исчезла из спальни Дрибека. Дрибек уже догадался о роли, сыгранной в кровавом побеге Ристоконом, и не сердился на Терес за вызванный его смертью переполох. Тем более, что теперь она превратилась в условного союзника.

Очутившись в Селонари, она в изнеможении упала на постель и крепко проспала всю ночь, а Дрибек тем временем обдумывал положение, осложнившееся неожиданными обстоятельствами.

Утром Терес вежливо пригласили на военный совет, созываемый лордом Селонари для обсуждения угрозы, вызванной предательством Кейна. Отдохнувшая Терес облачилась в приготовленный для нее наряд: рубаху с широкими рукавами из темно-синего шелка, жилет и штаны из темно-красной замши. Новая одежда понравилась девушке, и она тщательнее обычного занялась своей косой, удивляясь тому, что столь заурядные хлопоты занимают ее после всех пережитых ужасов. Слуги провели ее в зал совета, где уже собрались взволнованные лорд Дрибек, Кремпра, Асбралн, Овстал и еще несколько военачальников и советников, имен которых она не могла припомнить. Дрибек сообщил в дополнение к рассказу Терес собранные им сведения.

— Что толку укорять друг друга? — добавил он, стремясь погасить готовую вспыхнуть между Терес и Кремпрой ссору. — Но, к сожалению, это почти все, что нам остается. Факты говорят о том, что Кейн действительно интригует на стороне Бреймена против Селонари, преследуя собственные цели. Он спровоцировал вторжение Малхиона, — которого иначе могло и не быть, пугая его слухами и ложью, к которым Волк не прочь был прислушаться. Чтобы поторопить события, Кейн «предупредил» Малхиона о грозящем его сподвижникам заговоре, затем нагло отравил Оссвальта и пытался расправиться с Лутвионом — Терес упоминала о его познаниях в колдовских препаратах. Когда она обнаружила приготовленную им для Лутвиона ловушку, Кейн последовал за ним и убил его вместе с охраной силой своего кольца.

— Мы обнаружили еще одно тело с признаками такой же смерти, — вмешалась Терес. — Но так и не опознали его, после того как над ним потрудились стервятники и река.

Дрибек кивнул:

— Попробую-ка я догадаться. Ты упомянула об одном из исчезнувших той ночью слуг Лутвиона, которого сочла наемным убийцей. У меня действительно был внедрен в окружение Лутвиона шпион, и он пропал примерно в то время. Можно предположить, что мой лазутчик каким-то образом опознал Кейна, но тот догадался об этом. Шпион попытался передать эту весть, прежде чем Кейн разделается с ним, но Кейн оказался проворнее, и дьявольское кольцо получило очередную жертву.

— Но почему Кейн сражался за нас? — заинтересовался Овстал. — В битве у реки его меч и храбрость помогли завоевать победу Селонари.

— К тому же он спас мне жизнь, — добавил Дрибек. — Видимо, с целью заручиться моим доверием. — На миг голос лорда дрогнул. — И разумеется, положение позволяло ему передавать не слишком важные сведения Малхиону.

Однако заметьте необычайную изобретательность Кейна, ее подтверждает легкость, с которой он манипулировал всеми нами с той минуты, когда убедил меня снарядить экспедицию, необходимую ему для похода в Арелларти. Быть может, именно он написал ту книгу о государственном управлении, которую подарил мне в нашу первую встречу. Нет, все не так просто: пожалуй, Кейн счел, что Бреймену повезет в сражении и он покорит Селонари… но затем понял, что эта победа не несет ему выгоды, и замыслил устроить долгую и дорогую войну, которая обессилит обоих противников, так что они не будут представлять для него угрозы. Поэтому Кейн бился на стороне Селонари, желая изменить итог, — огромный, но оправданный риск, как показали события. Вот почему он сообщил Малхиону ложную весть о том, что наша армия расположилась лагерем у бродов Мейсвена, и заманил Волка на проклятый мост. И хотя мы с Ристоконом сочли, что исход битвы решила наша кавалерия, замысел принадлежал Кейну, причем меня поразила его скромность.

Выходка Ристокона сыграла на руку Кейну. Я выразил надежду закончить войну мирным договором после разгрома вторгшегося войска Малхиона. Сами понимаете, как отнесся к такому повороту событий Кейн; ведь он намеревался продолжать войну. Возможно, он в любом случае попытался бы освободить Терес, поскольку она была моим главным козырем в переговорах. Но случилось так, что Ристокон невольно подтолкнул Кейна к решительным действиям. Он помог Терес бежать и отправил ее в Бреймен с уверениями в том, что за моими мирными предложениями кроется план вторжения, затем убедил меня в том, что Малхион откажется подписать договор. Служанки рассказали о попытке Ристокона совершить насилие, но они были в кладовке, когда появился Кейн, поэтому его роль в побеге осталась неизвестной, и я предположил, что Терес проскользнула мимо нас, воспользовавшись неразберихой.

Но Кейн не принял в расчет коварство реки. Терес наткнулась на его убежище, и он почему-то сохранил ей жизнь в Арелларти. Тем временем он сообщил Малхиону, что я втайне казнил его дочь, тем самым продолжая разжигать между нами пламя войны. Терес рассказала нам об угрозе, которую Кейн замышляет в Арелларти. Не решись она на побег, мы наверняка оставались бы марионетками в его руках до тех пор, пока он не счел бы необходимым обрушить на наши обессиленные войной земли всю мощь древнего чародейства.

— Этот человек невероятен! — воскликнул Асбралн. — Подумать только о его блестящем замысле, этом шедевре безжалостной интриги ума, достойном гения! Но кроме политических махинаций он преследует сумасбродную цель оживить погребенные в веках колдовские чары! Так с кем мы сражаемся?

— Тайна может быть скрыта глубже, чем мы полагаем, — объявил Дрибек. — Благодаря некоторым загадочным — и, очевидно, безумным — намекам Кейна Терес удалось возродить в памяти несколько поразительных фактов. Полночи я просматривал свою библиотеку и обнаружил нечто более зловещее, нежели простое совпадение. Читал ли кто-либо из вас работы Кетрида?

Кремпра скривился:

— Кузен, сейчас не время бахвалиться своими…

— Нет, время! — нетерпеливо перебил Дрибек. — Быть может, капля внимания к истории пошла бы нам на пользу и раньше. А теперь вкратце, чтобы не утомлять вас: Кетрид был величайшим мудрецом своего столетия. Он больше других повлиял на усиление Карсультьяла, первого крупного города человечества. Именно жители Карсультьяла — и особенно Кетрид — спасли из руин старых цивилизаций Земли фантастические легенды о знаниях, возвысивших за одну ночь нашу младенческую расу от полуварварства, последовавшего за падением Золотой эры, к цивилизации, которой мы ныне наслаждаемся, кстати не испытывая ни малейшей благодарности к тем, кто дал нам эти знания.

Кетрид бороздил чужие моря, исследовал неведомые берега и новые земли, где нашел павшие города древних народов Земли; его приключения воспеты в эпосе. Знания, возвращенные им в Карсультьял, легли в основу этой цивилизации, откуда распространились на весь род человеческий. Мы ничего не знаем о последнем морском путешествии Кетрида, поскольку команда его огромного корабля «Йосал-Монир» и сам Кетрид бесследно исчезли.

Дрибек заглянул в роскошно переплетенную книгу.

— У Кетрида был близкий друг — советник, коллега и собрат по оружию — незнакомец, путешествующий с ним и, очевидно, сыгравший большую роль в его открытиях. Этого друга звали Кейн. Это был высокорослый воин, сведущий в таинственных науках, левша, с красивым, но жестоким лицом, рыжими волосами и холодными голубыми глазами, во взоре которых чудится убийственная ярость, охватывающая его в сражениях. Кетрид ничего не знал — по крайней мере не написал — о его прошлом, не считая следующих любопытных строк: «Мне показалось, что душа этого носящего бесчестное имя воина занята поисками знаний Старших, населявших когда-то Землю, богов и демонов, чья слава угасла; он — тот, кто бросил вызов нашему творцу в забытую эру рая; он обречен вечно странствовать по собственному жестокому миру, гонимый своим проклятием, заклейменный печатью смерти, вспыхивающей голубым светом в его глазах».

Кейн был с Кетридом в последнем путешествии, из которого никто не вернулся, а переведенные мной строки были начертаны Кетридом более четырех веков назад. Ты прав, Асбралн… С кем мы сражаемся?!

Молчание нарушил Овстал:

— Любопытно, милорд. И даже зловеще. Но ценность этих сведений сомнительна. Меня более заботит оружие Крелрана, которое Кейн надеется применить против нас.. В твоих книгах что-нибудь сказано о нем?

Дрибек покачал головой:

— Подобные откровения, скорее, присущи волшебным сказаниям, к коим я равнодушен. Надеюсь, Храму известно что-нибудь об Арелларти — жрицы Шенан хвалятся оккультными знаниями, хотя таланты их в большей степени касаются политической интриги и накопления богатств. Я пытался пригласить сюда утром Гервейн, но мне коротко указали, что Верховная жрица не является на аудиенции, а дарует их сама. Теперь говорите, что нам делать…

— В целом нам известно о планах Кейна, его силе и оплоте только со слов Терес. Итак, перечислим то что мы знаем: Кейн восстановил крепость внутри Кранор-Рилл. Он командует войском примерно в тысячу или более риллити, а в придачу владеет оружием неведомой, но ужасающей силы, достигшим сейчас лишь части своей полной мощи. Кейн замышляет поход с целью завоевания Южных Земель, и лишь Шенан знает, что подскажет ему тщеславие.

— Что мы ему противопоставим? Сила Кейна ограничена — по крайней мере пока, — а значит, он опасается совместной мощи Бреймена и Селонари. Отсюда его стремление ослабить нашу силу до той степени, когда он сможет опрокинуть нас одним ударом.

— Само собой, господа, это очевидно всем. Нам необходимо собраться с силами и вторгнуться в Кранор-Рилл. Мы обязаны уничтожить Кейна и высвобожденное им зло, прежде чем Гелиотроп достигнет мощи, позволящей Кейну осилить любую магию и любое оружие!

— Тяжелый поход, — размышлял Овстал. — Риллити — опаснейшие противники в бою. Нам придется пересечь непроходимую трясину, ну а когда мы очутимся у Арелларти, то обнаружим, что город превращен во внушительную крепость, причем долгая осада исключена. Лишь Шенан известно, что за дьявольское оружие может применить Кейн для обороны.

— Нам известно, что сражение обойдется нам дорого. И все же Кейн уязвим, иначе он не шел бы на такие ухищрения. Мы сможем выступить по дороге, отстроенной его тварями, и захватить с собой осадные машины. У нас нет иного выбора. Стоит дать Кейну время для завершения работы, как ему не страшна будет любая армия. Каждый час промедления играет на руку Кейну!

— А Бреймен? — напомнил Асбралн.

— Мы сражаемся за общее дело. По сути, за свободу рода человеческого! Сейчас наша ссора бессмысленна, ведь поджигателем войны был Кейн. Надеюсь, Терес сможет объяснить это Малхиону. Зная истину о предательстве Кейна и об угрозе нашим землям, Малхион обязан принять перемирие и присоединиться к нам. Наши совместные силы — именно то, чего давно боялся Кейн. Будем искренне надеяться, что его опасения имели веские основания!

После совета Терес тщательно подогнала сбрую своего жеребца, предпочтя сделать это самостоятельно. Боевой конь приветствовал ее тихим ржанием, и глаза Терес заблестели, когда она обняла его за шею. Меч девушки и прочая амуниция висели у седла. Для нее это было больше, чем воссоединение — это было возвращение к привычному существованию, нарушенному после того, как Кейн увлек ее в свой мир теней.

Вскочив в седло, она заметила, что Дрибек хотел пожать ей руку, но в последний миг передумал.

— Дрибек! — хмуро промолвила она. — Что бы ни случилось, я всегда благодарна тебе за заботу о моем Гвеллинсе. Я сама обучала его, и сейчас это лучший в стране боевой конь.

— Он великолепен, — согласился Дрибек, подметив, что Терес впервые заговорила с ним вежливо. — Я испробовал бы его и сам, но конь едва не убил первого попытавшегося оседлать его.

— Ты вернул мне и меч, — пробормотала Терес. Меч имел уменьшенную рукоять и был особым образом уравновешен для девушки. — Проклятье, ты даже приказал починить прошлой ночью мои сапоги! Знаешь, как ты меня выручил? Ведь к старым сапогам привыкаешь, как к лучшим друзьям. Дрибек… спасибо тебе.

Он еле сдержал изумление. Лорд надеялся завоевать ее доверие; но почему же его так тронула ее неожиданная теплота? Он пробормотал принятые в таких случаях банальности:

— Мне хотелось, чтобы у тебя на этот раз сохранились лучшие воспоминания о гостеприимстве Селонари, хотя мы переживаем тяжелые дни. Я сожалею о твоем скором отъезде, ведь ты едва отдохнула, и еще, я искренне восхищаюсь твоей выносливостью… Как тебе новая одежда? Ты прекрасно выглядишь верхом на этом жеребце. — Последние слова показались лишними.

Терес слегка нахмурилась.

— Мне уже говорили, что мое лицо незабываемо, — ответила она с горечью. Девушка снова вспомнила о Кейне, но мигом вышвырнула эти мысли из головы. Она уже приняла решение.

Дрибек пожал плечами, почему-то ощущая себя проигравшим.

— Итак, мои люди сопроводят тебя до границы; далее, до Бреймена, тебя проводят освобожденные мной пленные. Я поставил лучников у нескольких известных нам «врат» Кейна, но у него есть шанс проскользнуть в другом месте и попытаться подстеречь тебя в засаде. Сомневаюсь, что он на это пойдет, но готов ожидать от этого человека чего угодно. Пожелай удачи Малхиону. Я полагаюсь на твои способности обеспечить нам перемирие. Дай мне знать о том, какую помощь он нам сюда вышлет. Нападение на Арелларти потребует от нас всех сил. Тебе лучше всех известно о том, что означает для нас поражение.

— Я знаю, — тихо ответила Терес и тронула каблуками бока Гвеллинса.

XVIII. ВОЛК СТРОИТ ПЛАНЫ

Терес ошеломленно уставилась на отца, гадая о том, подвел ли ее слух либо отец потерял рассудок.

С ее слухом все было в порядке. Малхион осушил свою кружку, стукнул ею о стол и повторил:

— Мы подождем.

Космаллен наполнила его кружку и неуверенно улыбнулась Терес, накрывшей ладонью свой кубок.

— Не понимаю, — смущенно призналась Терес.

День был изнурительным. Когда она возвратилась в Бреймен, Малхион, еще более беспутный, чем она его помнила, едва не задушил ее в медвежьих объятиях. Он поверил сообщению Кейна о том, что его дочь погибла, и теперь, обнаружив ее у себя в крепости целой и невредимой, решил как следует отпраздновать это событие. Терес с огромным трудом растолковала ему нынешнюю серьезную ситуацию, после чего ей удалось посоветоваться с правителем Бреймена наедине.

Она быстро овладела вниманием отца, но закончить повествование оказалось для нее сущей мукой. С каждым новым откровением Малхиона охватывал приступ ярости, и он осыпал поспешными приказами Эмброма, которого девушке пришлось удерживать, чтобы получить шанс рассказать о последующих событиях. Отец то и дело перебивал ее, терял нить рассказа, постоянно просил повторять, забегал вперед и выпаливал бессмысленные вопросы. Она едва не вышла из себя, когда Волк категорически отказался поверить некоторым подробностям.

Наконец Терес закончила рассказ, сумев все же растолковать события так, что Малхион все понял. Ей показалось, что отец поверил ее истории, хотя бы уловил нешуточную угрозу. И вдруг его непредсказуемый ответ: «Мы подождем».

— Ты не поверил моему рассказу? — осведомилась она.

Малхион хмыкнул и вытер усы тыльной стороной ладони.

— Нет, поверил — хотя бы тому, что Кейн замышляет гнусное колдовство в развалинах своего города, а Дрибек вот-вот обделается от страха перед тем, что способны сотворить с его войском эти жабы. Я-то никогда не верил Кейну, просто использовал его, как мог. Но тебе я верю, Терес, жаль только, что ты позволила слабаку из Селонари обвести себя вокруг пальца.

Подавшись вперед, он взмахнул рукой.

— По-твоему, Кейн спровоцировал войну между нами и Селонари. Может, он и убедил меня напасть раньше, чем я собирался, а может, подставил нас обоих. Но главное в том, что я так или иначе собирался завоевать Селонари — ты это знала, и, кажется, тебе самой не терпелось это сделать. Селонари богат землями и сокровищами, необходимыми нашему народу, а населяющие его черноволосые олухи постоянно угрожают нашей границе. Если Воллендан собирается править Южными Землями, мы не можем оставить независимые города-государства вроде Селонари в нашем тылу. Между нами происходит «культурный конфликт», и рано или поздно их культура будет поглощена нашей.

— Но Кейн замышляет покорить весь континент и бог знает что еще! — возразила Терес, не желая оспаривать доводы отца.

— Может, замышляет, а может, и нет. Не обижайся, Терес, но вся эта болтовня о неуязвимой магии Кейна не подкреплена ничем, кроме твоих слов. Только не вопи на твоего правителя! Лучше скажи честно: много ли тебе известно о народах древнего мира, его городах и оружии! М-м? Ну вот, ты просто поверила Кейну, а слово Кейна не стоит потраченной на него слюны. Да и кто из мужчин не станет бахвалиться, пытаясь произвести впечатление на доверчивую девушку?

— Меня поражает твоя упертость! Я видела, на что способно его кольцо! Он угробил едва ли не полсотни человек!

— Потому что ни у одного из этих селонарийцев не хватило мозгов отступить в укрытие, достать стрелу, натянуть лук и прикончить этого ублюдка. Я не сомневаюсь, что Кейн опасен. В открытом бою риллити, по слухам, дерутся как одержимые. Но мы не уверены, что Кейн может реально угрожать Бреймену или остальному Воллендану.

Впрочем, мы знаем, что он угрожает Селонари, и поэтому Дрибек просит у нас помощи. Черта с два! Само собой, он пугает людской род смертельной опасностью и хочет, чтобы наши солдаты сражались на его стороне. Однако Волк не позволит этому слабаку и интригану одурачить себя! Кейн и Дрибек могут драться, как им заблагорассудится. Даже Дрибек способен одолеть одного человека и толпу пожирающих тину жаб. Если они перебьют друг друга — тем лучше; я воздвигну обелиск в память Кейну. Ну а если тот задаст Дрибеку жару, то армия Селонари уползет в свою нору еле живая зализывать раны. В этом случае она вряд ли окажет нам сопротивление, когда мы пойдем на юг, чтобы отомстить за поражение на мосту. Теперь ты поняла логику Волка, детеныш?

— Вполне. Но что будет, если Кейн победит Дрибека и завоюет Селонари для себя? — хмуро спросила Терес.

Повеселевший Малхион жестом потребовал очередную чашу вина.

— Это забота Дрибека. Тогда мы просто отберем Селонари у Кейна, вот и все. Селонарийцы успеют отделать его как следует, прежде чем он выползет из своего болота. Факт из географии: от Кранор-Рилл до Бреймена долгий путь, а Селонари лежит между ними. Чтобы двинуться на север, Кейну придется взять Селонари либо рисковать тем, что ему отрежут путь к отступлению и придется сражаться на два фронта. Если Кейн пройдет через Селонари, его измотанная сражением армия жаб еле доползет до Бреймена. К тому времени мы будем готовы. А если Кейн всерьез начнет грозить Воллендану — у нас найдутся и мечи, и владеющие ими дюжие ребята, готовые показать Кейну, на что они способны!

— Значит, ты не согласен на перемирие? — В голосе Терес слышалось отвращение.

Волк махнул рукой:

— Разумеется, я приму предложение Дрибека, чтобы угодить тебе. Почему бы нет? Пока еще я не готов возобновить войну. Пусть за нас повоюет Кейн. Ну а потом, после того как все покажут свои козыри, мы сыграем по-своему. На свете еще не было перемирия, которое не нарушалось.

— Тогда я передам Дрибеку, что ты согласен на перемирие, но не можешь выделить войско для вторжения в Арелларти, поскольку озабочен защитой Бреймена, — сказала Терес и с надеждой добавила: — Может, сказать ему, что мы готовы сразиться с Кейном, если тот подойдет к нашим границам?

— Скажи как хочешь. Будь я проклят, если эти злобные ублюдки не отлакировали твою речь. Но тебе не обязательно говорить с Дрибеком; я запросто могу послать к нему очаровательного посла. — Он звучно хлопнул по обнаженному бедру Космаллен, вынуждая девушку выплеснуть вино на стол.

— Я предпочту поехать сама, — упрямо сказала Терес.

— Что ж, я всегда потакаю причудам моего детеныша, даже если они бессмысленны. И поскольку мы покончили с «серьезными делами», не напиться ли нам как следует? Волк полагает, что Бреймену следует отпраздновать возвращение его детеныша.