Рената повернулась спиной к схватке и бросилась к карете. Она знала, как много людей в Серебряной Долине ненавидят Джейка. Мелани много рассказывала ей об этом, и она сама видела, какую реакцию вызывает Джейк – в том числе и в главном магазине. Как бы ни злилась она на Джейка за то, что он отправлял ее прочь, она не могла предать его. Если Серебряная Долина одержит верх над Джейком, то значит и над ней – тоже.
      Она встала на цыпочки и, подпрыгнув так высоко, как только ей позволяли юбки, ухватилась за сиденье кареты, подтянулась и нащупала пальцами ружье, которое под него запихнул Джейк. Она не дотянулась всего на несколько дюймов. Рената окинула взглядом улицу. За ней никто не следил, толпа как одно целое переместилась дальше. Сдавленные крики и глухой ропот носились в воздухе. Она не видела Джейка, но знала, что он в центре всего этого.
      Сердце ее колотилось и готово было выскочить, а руки дрожали: она вспомнила слова Донни Бойля, которые он сказал ей в тот первый день. Что-то насчет того, чтобы вздернуть Джейка…
      Осторожно поставив ногу на спину колеса, Рената подтянулась. Рука ее коснулась приклада ружья. Она благодарно обхватила его пальцами, притянула к себе и соскочила на землю. Девушка внимательно осмотрела ружье, а потом поспешила вниз по улице, чтобы присоединиться к остальной толпе. Слава Богу, ружье было почти такое же, как у Мелани.
      Расталкивая плечами зевак и глядя вперед, Рената пробивала себе дорогу через толпу. Люди расступались, то ли машинально, то ли при виде ружья, которое Рената крепко сжимала в обеих руках. Когда она, наконец, выбралась из толпы и подняла глаза, то на мгновение у нее перехватило дыхание. Она подумала, что сейчас упадет в обморок. Любая леди сделала бы это.
      Джейк стоял на повозке, а веревка, которую он купил, петлей была надета на его шею. Другой конец ее был надежно привязан к крепкой ветке старого дума, отбрасывавшего тень в конец главной улицы Серебряной Долины. Джейка окружали все те же шестеро мужчин, что стояли вокруг него и раньше. И, несмотря на то, что он был связан и с петлей на Шее, их оружие по-прежнему было направлено на него.
      В глазах их все еще был страх, и это не ускользнуло от внимания Ренаты. У троих из них были перепачканы кровью лица: у одного была разбита губа, у другого – нос, у третьего быстро распухало веко. Рената знала, что Джейк не сдался бы без боя.
      Она выступила вперед в отдалении от толпы. Почувствовав чью-то сдерживающую руку на своем плече, она стряхнула ее, не зная, кто пытается ее удержать.
      – Развяжите его, – сказала она удивительно сильным властным голосом. От ее прежней паники не осталось и следа.
      Четверо мужчин таращились на нее, двое, стоявших на повозке с Джейком, и двое, топтавшихся на земле в нескольких футах от нее.
      – Отойдите-ка, леди, – отрывисто сказал один из них, молодой человек со светлыми волосами и небесно-голубыми глазами. – Это вас не касается.
      Рената подняла ружье и прицелилась в говорившего.
      – Я говорю, развяжите его сию же секунду.
      Ее приказ вызвал приступ смеха у шестерых грубиянов.
      – Иди сюда, милочка. Мы знаем, что ты не умеешь пользоваться этой штукой, которую держишь в руках. Ты можешь покалечить кого-нибудь, если не будешь осторожной. – Это был все тот же светловолосый молодой человек, который снисходительно смотрел на нее, словно на ребенка, с палкой в руках, играющий в ковбоя.
      Рената облизнула внезапно пересохшие губы, однако продолжала целиться в этого высокомерного ковбоя.
      – Это «винчестер» – 73, наиболее эффективное многозарядное ружье. Его еще называют «44–40». 44-калибр, в патронах содержится 40 гран пороха. – Рената взвела курок. – Моя кузина Мелани научила меня стрелять, когда она прошлым летом гостила у нас в Филадельфии. Она сказала, что я быстро схватываю. И очень легко.
      В городе все знали, что Мелани Максвелл была прекрасным стрелком, лучшим в городе.
      Она побеждала каждого ковбоя, который объявлял себя самым метким стрелком, и попадала в подброшенные в воздух банки, бутылки и монеты.
      Молодой человек, который вел все эти переговоры, утратил самоуверенность и опустил свой шестизарядник. Он нервно переминался с ноги на ногу, рот его приоткрылся.
      – По-моему, я знаю, кто ты, – сказала Рената. Голос ее окреп, она почувствовала, что ей немного удалось овладеть ситуацией. – Мелани прекрасно описала вас, мистер Мейлз. Кенни, не так ли? Она сказала, что вы довольно красивы… и не слишком умны. Ну а теперь, почему вы не развязываете Джейка, как я прошу?
      – Он сжег конюшню Харрисона Саммерса, – пылко ответил один из мужчин. – Это было последней каплей, скажу я вам. Город с удовольствием избавится от этого Нарушителя спокойствия. – И словно, чтобы подтвердить свои слова, он размашистым жестом стер кровь, которая стекала у него по подбородку.
      – Я уверена, вы ошибаетесь, – осторожно сказала Рената. – Ничьей конюшни Джейк не сжигал.
      – Бен Бичкрофт видел, как он скакал оттуда, – выкрикнул еще кто-то из толпы. – Конюшня была в огне, и он видел, как Джейк скачет на своем проклятом черном жеребце. В том пожаре Саммерс потерял четырех прекрасных лошадей.
      – Ага, – отозвался дотоле молчавший мужчина. – Черт, Бен спас несколько лошадей и должен был погнаться за Джейком, как разразилась гроза.
      Рената почувствовала, как сердце у нее начало биться медленнее, а паника – угасать. В конце концов все будет в порядке.
      – Гроза, которая была пару недель назад? Всю ночь были гром и молнии?
      – Угу, – подтвердил мужчина.
      – В таком случае я могу подтвердить, что мистер Бичкрофт ошибся. В ту ночь Джейк никуда не выходил. Наверное, пожар получился из-за молний…
      Кенни Мейлз выступил вперед.
      – Значит, вы утверждаете, что Джейк не выходил из дома всю ту ночь? И даже когда вы спали?
      – Я не спала всю ту ночь, – призналась Рената. – И я могу поклясться вам, что Джейк никуда не выходил. – К ней возвращалось беспокойство. Их не волновало, был ли Джейк действительно виновен. Они хотели от него избавиться, и сделают это без всякого сожаления, как если бы им пришлось раздавить тяжелым башмаком паука.
      – Значит, вы хотите поклясться перед целым городом… – Кенни Мейлз взмахнул рукой, указывая на молчаливую толпу у него за спиной, – что вы и Джейк жили там во грехе…
      – Я никогда это не говорила, – Рената попыталась защитить себя, но это было бесполезно. Им не нужно было ее алиби. Они все думали об одном, как бы повесить Джейка.
      Рената набралась смелости, чтобы отвернуться от Кенни Мейлза и посмотреть на Джейка. Он был бесстрастен, как всегда, взгляд его был устремлен вдаль, на лице – выражение горечи. Он принимал ситуацию, словно знал, что в один прекрасный день… все так и кончится.
      Взметнув юбки, Рената повернулась лицом к толпе. Для всех это было развлечение. Похоже, никто из них не считал Джейка человеком; человеком, которому грозит смерть. Вот если бы Мелани и Габриэль были здесь! Они бы знали, что делать.
      Она глазами обежала толпу. На краю толпы был даже шериф – он молчал и, кажется, был согласен с толпой. Рената бросила на него презрительный взгляд, и он отвел от нее глаза. Что за трус!
      – Вы позволите этому произойти? – спросила Рената толпу.
      Она всматривалась в лица людей, с которыми ей довелось познакомиться. Донни и Дженни Бойль, женщины, которые навещали ее в доме, приносили еду, дарили дружбу… Было похоже, что они были заворожены линчующей толпой и поддержат любое наказание, которое изберут эти головорезы.
      – Вы понимаете, во что превратится ваш город, если вы позволите банде этих проходимцев повесить невиновного человека?
      В голосе ее была страсть, и поэтому вопрос, который задала девушка, прозвучал как-то особенно. Она расхаживала перед толпой, часто поворачиваясь к линчующим, чтобы держать их на прицеле своего ружья.
      – Я не допущу этого, – сказала она. – Я начну стрелять, и вы остановите меня, только если убьете. И что тогда станут говорить о Серебряной Долине? Что это – бессердечный город, в котором по чьей-то прихоти вешают невинных людей, а молодых девушек убивают из ружья на улице. Вы можете держать это в тайне, но достаточно только одному из вас сказать правду… – Она вглядывалась в лица стоявших перед ней людей и называла по именам всех женщин, которые приходили к ней в гости. Если бы она могла убедить женщин, мужчины последовали бы за ними.
      – Правда выйдет наружу и распространится, как буйный огонь, пока в этой стране не останется ни одного мужчины, женщины или ребенка, кто не узнает об этой истории. Кто захочет сюда приехать? Город умрет… и каждый из вас до самой могилы будет нести на себе бремя своей вины.
      Рената всегда была хорошей рассказчицей, которая умела угомонить даже двух шаловливых близнецов Мелани своими историями о принцах, драконах и печальных красавицах. Вскоре она держала жадно внимавшую ей толпу в руках.
      И только один человек не поддавался: это был Кенни Мейлз, который подошел к повозке и начал похлопывать лошадь по крупу, побуждая ее бежать вперед, а заодно и увлечь Джейка навстречу смерти. Рената развернулась и нацелила на Кенни ружье. Паника вновь охватила ее.
      – Нет! – завопила она в отчаянии. – А что будет с моим ребенком?
      Кенни остановился. Толпа линчевателей уставилась на нее. Вновь возобновился ропот у нее за спиной. И даже Джейк посмотрел на нее, взгляд его был непроницаемым.
      – Если вы повесите Джейка, что случится с моим ребенком? – повторила она громче свой вопрос. – У ребенка не будет отца. Невинный младенец, лишенный имени…
      Толпа у нее за спиной зарокотала. Рената могла расслышать лишь обрывки разговоров.
      – Что скажет Мел, когда…
      – Это неправильно…
      – …христианский долг…
      – Такая милая девушка…
      – Мы все знали, что там происходит…
      Двое мужчин выступили вперед: шериф, подталкиваемый женой, и священник. Его жесткий белый воротник отставал от его шеи.
      – Кенни, – шериф кивнул заводиле. – Давай-ка сейчас об этом подумаем, пораскинем мозгами. Если она поклянется, что в ту ночь Джейк был дома… тогда я попрошу тебя развязать его.
      Кенни выругался, но залез на повозку и с ворчанием отодвинул своих приспешников. Они быстро спрыгнули и растворились в толпе. Кенни поднял из грязи нож Джейка и засунул его себе за пояс, но потом, вспыхнув, извлек его. Он начал разрезать веревки, связывающие Джейка, но потом, заколебавшись, помахал лезвием у него перед лицом.
      – Не можешь не трогать белых женщин, да? Обрюхатил кузину Мел, а теперь мы будем смотреть, как ты женишься на этой хорошенькой штучке. Похоже, это несправедливо.
      Рената улыбнулась Джейку, когда тот наконец посмотрел на нее. Однако на его лице не было ни ответной улыбки, ни облегчения.
      – Ты сумасшедшая, – тихо сказал он ей. – Лучше бы меня повесили.
      Это заявление слышали только Рената и Кенни Мейлз. Улыбка Ренаты угасла, а Кенни зловеще усмехнулся.
      – Ты знаешь, – сказал Кенни, вытянув нож, чтобы освободить Джейка. – Мы сослужим Мел и Гейбу плохую службу, если не позаботимся об этом безотлагательно. Святой отец! Вы свободны сегодня днем?
      Священник кивнул, и Рената повернулась к нему с натянутой улыбкой.
      – Право же, в этом нет необходимости. Можно не торопиться…
      – Глупости. – Священник положил руку ей на плечо. – Нет смысла медлить.
      Пять ружей были вновь направлены на Джейка, как только Кенни наконец развязал его, однако на этот раз они вели его совершенно к другой участи. Он злобно покосился на Ренату, на сей раз по-настоящему испугав ее. Тем не менее она беспечно пожала плечами в ответ на его взгляд.
      Выйти замуж за Джейка Вулфа. Ради Бога!

      – Я не выйду замуж без подвенечного платья, – в третий раз заявила Рената. – Оно в сундуке, в карете. – Вокруг нее в гостиной проповедника толпились женщины: Фелисия и Сильвия Коллинз, Дженни Бойль, жена проповедника, ее подруга, – школьная учительница и еще несколько горожанок, которые приходили к ней в дом. Рената хмурилась, что на нее совсем было непохоже. Видно, другого выхода из этого положения не было, и она сдалась. – И цветы. У меня должны быть цветы.
      Она знала, что Джейк ждет в церкви, через дверь отсюда. В глубине души она надеялась, что если продержится подольше, то Джейк найдет способ удрать, хотя и понимала, что Джейка охраняют более чем дюжина мужчин, и даже он не сможет преодолеть такое окружение. Похоже, вся Серебряная Долина вознамерилась поглазеть на их свадьбу.
      Сильвия Коллинз с суровым лицом решительно выступила вперед.
      – Фелисия, попроси отца послать за сундуком и принести его сюда. Алиса, – она повернулась и кивнула школьной учительнице, – срежьте несколько цветов из вашего сада и положите их на алтарь. – Фелисия уже устремилась к выходу, а Алиса – сразу за ней.
      Рената ходила по маленькой комнате, сжимая руки.
      – Я бы лучше дождалась возвращения Мелани, – ни к кому конкретно не обращаясь, произнесла она.
      – И дать этому Джейку Вулфу шанс исчезнуть? – высказалась Дженни Бойль. – Это не слишком-то мудро, дорогая моя.
      Рената прекратила ходьбу. Хмурое выражение лица исчезло, и она слегка улыбнулась. Было бы лучше всего подождать возвращения Габриэля и Мелани – они бы знали, что делать. Но этого ей не позволят. Тогда надо провести все это как можно лучше.
      – Похоже, на моей свадьбе будет присутствовать весь город, – удивленно сказала она. – А может, стоит после этого устроить прием? – Она вопрошающе повернулась к окружавшим ее женщинам. – Может, на улице, на поле, что за церковью? Мы, конечно же, можем вместе устроить нечто вроде вечеринки… пунш, маленькие сандвичи… музыка. Мелани говорила, что в городе есть несколько местных мужчин, которые играют на танцах и опять-таки…
      – Они не очень хорошие, – вмешался чей-то голос из глубины комнаты.
      – Но и не плохие, – заметила Дженни. – А у меня на кухонном столе разделывается пирог.
      Другие женщины начали выкрикивать, какую лепту могли бы они внести, план приема развернулся вовсю. Рената слушала, а улыбка ее делалась все шире и шире.
 
      Платье было сшито в преддверии ее бракосочетания с лордом Иденуэртом, и, хотя ей была противна сама мысль о свадьбе с Персивалем, она обожала свое подвенечное платье. Белый атлас плотно облегал ее руки и талию, высокий ворот был расшит крошечными жемчужинами, тончайшая кружевная накидка покрывала атласный лиф. Широкая юбка с блестящим шлейфом создавала впечатление, что Рената плывет в сверкающем облаке. Она ощущала себя принцессой из сказки.
      Лицо Ренаты прикрывала вуаль, но сквозь нее девушка отчетливо видела Джейка, ожидавшего ее в конце бокового придела. Она улыбнулась, зная, что он не может видеть ее лица. Пусть его страдает, – это пойдет ему на пользу.
      Церковь была полна народу, и все мужчины, кроме Джейка, были вооружены, их шестизарядные ружья и винтовки были нацелены на жениха Ренаты. Бракосочетание под прицелом, в присутствии всего города. Магазины закрылись, площадь быстро заполнялась, и даже молчала кузница, ибо в этот будничный день жители Серебряной Долины собрались, чтобы стать свидетелями свадьбы Ренаты с упрямцем, который годами докучал им. Пока она готовилась к бракосочетанию, ей несколько раз повторяли, что если бы и нашелся человек, способный исправить Джейка Вулфа, то это могла быть только она.
      И хотя Рената чувствовала себя принцессой, Джейк в тот момент очень мало напоминал Очарованного Принца. Он стоял возле алтаря, ожидая ее, как нетерпеливый воин-дикарь. Его длинные волосы касались хлопчатобумажной рубашки, он широко расставил ноги, а руки скрестил на широкой груди.
      Когда она подошла и встала рядом с ним, то почувствовала, что он просто излучает ярость. Руки их почти соприкасались. Священник начал церемонию.
      Джейк наклонился к ней и прошептал на ухо:
      – Я рассчитаюсь с тобой за это, малышка. Священник немного сбился, но потом продолжил, а Рената приподнялась на цыпочки, чтобы ответить своему жениху в той же манере.
      – Вы сами во всем виноваты, мистер Вулф. – Она знала, что Джейк не может отчетливо видеть ее лицо, и поэтому попыталась скрыть насмешку в голосе, но безуспешно. – Ну а теперь помолчите и обратите внимание на церемонию.
      – Я задушу вас голыми руками. – Он Выдохнул эти слова ей в ухо, в то время как проповедник возвышенно вещал, держа в руках Библию. – И если это будет последним моим делом…
      – Нет, вы этого не сделаете, – доверительно сказала ему Рената.
      – Джейк? – вмешался священник. – Я беру… – подсказал он, наклонившись к парочке.
      Джейк уставился на бедного служителя.
      – Есть ли у меня выбор? – Он поглядел на сидевших на передней скамье мужчин. – Мне кажется, я беру…
      Священник повторил клятву невесте; и Рената, которая была гораздо ответственнее, чем ее избранник, ответила своевременно и в подобающей манере.
      Они были провозглашены мужем и женой.
      – Предполагается, что вы должны приподнять вуаль и поцеловать меня, – прошептала Рената.
      Джейк уставился на нее: лицо его было холодно и бесстрастно.
      – Я сделал все, что намеревался.
      Рената глубоко вздохнула. В церкви было тихо, все ждали.
      – Ради Бога, Джейк. Если уж нам приходится делать это, надо сделать все правильно. Достаточно легкого поцелуя в щеку.
      Джейк протянул руку и коснулся кончиками пальцев тонкой вуали. Рената видела, как пальцы его сжали тонкую ткань и сорвали вуаль с веночка из шелковых цветов, украшавшего ее голову. Он поднял другую руку и разорвал полупрозрачную маску пополам, обескураживающе резко притянув к себе ее лицо.
      Он не хотел бы, чтобы она так смотрела на него: взгляд ее зеленых глаз осуждал его, лицо вспыхнуло румянцем и от этого стало еще прекраснее. Она, как призрак, прошла вместе с ним по проходу, хорошо что не надо было смотреть на нее. Повсюду раздавался смех, обнадеживающие возгласы, и Джейк думал, что не выдержит всего этого. Он должен был поцеловать ее, но не знал, сможет ли это сделать.
      Рената ждала его бесстрастного, целомудренного поцелуя в щечку, а люди, нацелившие ему в спину ружья, видимо, ожидали, что он задушит свою невесту.
      И тут ему на память пришли ее слова: Гораздо интереснее предоставить им то, чего они не ожидают, Джейк.
      Так он и сделал. Он обнял ее, наклонился к ней и поцеловал таким раскаленным поцелуем, который потряс ее до самой души.
      Ружья на передней скамье опустились, а он все еще целовал ее.
      Священник откашлялся, а Джейк все еще нежно целовал ее.
      Мужчины на задних скамьях встали, чтобы лучше видеть, и их тут же одернули недовольные жены, а Джейк все еще целовал ее.
      И когда он наконец отпустил ее, Рената глубоко вздохнула, а Джейк дьявольские усмехнулся, поняв, что и в самом деле удивил ее. И, судя по напряженной тишине в церкви, он понял, что не только она была удивлена. Джейк решил, что его молодая жена – права, ведь и в самом деле забавно давать людям то, чего они ожидают меньше всего.
      Однако Джейк знал, что это – не единственная причина, почему он поцеловал Ренату. Он поцеловал ее потому, что хотел этого… потому, что ему это было нужно.
      Одним быстрым грациозным движением Джейк взял свою невесту на руки. Ее лицо было в нескольких дюймах от него, но он, не сводя глаз с двойных дверей в конце бокового придела, большими шагами пошел прочь от священника.
      – Эта часть должна быть позже, Джейк, – прошептала Рената. – Вы должны вести меня…
      – Заткнись, женщина, – грубо ответил Джейк. – Теперь ты моя жена и будешь делать, как я скажу. А если я скажу, что вынесу тебя из церкви, тогда…
      Рената обвила руками шею Джейка, чтобы лучше держаться, и сомкнула пальцы за его головой.
      – У меня не было возможности объяснить тебе свой план…
      – План? Так все это – часть плана? – спросил он, пинком растворив тяжелые двери.
      – Ну, в некотором роде. Я объясню позже, после приема.
      Джейк остановился, и толпа, следовавшая за ними, также остановилась.
      – Приема? – недоверчиво переспросил он. Рената кивнула:
      – Приглашен весь город. Женщины города обеспечат еду, лимонад, пунш, будет и музыка.
      Неужели она не понимала, что в этот солнечный день он предпочел бы оказаться где угодно, но только не в компании жителей Серебряной Долины?
      – Пожалуйста, Джейк, – тихо прошептала она. – Ну только ненадолго.
      Она смотрела на него большими блестящими глазами, и гнев его почему-то утих.
      – Хорошо. Но только не жди, что я буду танцевать.
      – Почему бы и нет?
      – Я не танцую.
      Рената слегка нахмурилась.
      – Может, я тебя научу.
      – Нет.
      Он посмотрел ей в глаза и некоторое время с молчаливым вызовом не отводил от нее взгляда.
      – Не беспокойся, Джейк, – нежно Произнесла Рената. – У меня есть план. Я все улажу.
      Джейк отвел взгляд и продолжал идти по тропинке, которая вела к поляне за церковью. Здесь всегда собирались на пикник и периодически устраивались танцы, хотя Джейк никогда раньше на них не бывал. С одной стороны был сделан просторный деревянный пол, а на другом краю поляны были установлены накрытые столы. На них были мясо, пироги, хлеб, пунш, фрукты – было похожее, что весь город очистили, а трофеи принесли сюда и сложили высокой горкой. Повсюду стояли вазы с цветами, над танцевальной площадкой развевалось полотнище. На нем было написано неровными буквами, явно рукой ребенка:
 
       ПАЗДРАВЛЯЕМ РЕНАТА И ДЖЕЙК
 
      Джейк внезапно остановился и поглядел на приветствие.
      – А ты понравилась людям, Рената Мария Паркхерст, – тихо сказал он.
      Рената улыбнулась. – Рената Мария Вулф, с вашего позволения. И не смотри на меня косо. Я… – Она резко остановилась, ибо заметила появившегося возле локтя Джейка священника.
      – Быть может, вам следует теперь опустить невесту на землю, Джейк, – сказал он, немного смущенно. Его бледное лицо пылало.
      Джейк поставил Ренату на ноги, толпа бросилась мимо них и разделилась, чтобы сопровождать их по обеим сторонам на пути к столам с едой и напитками.
      – Что ты? – спросил Джейк, отпустив жену. Рената исподтишка огляделась по сторонам. Она была похожа на маленькую девочку, умирающую от желания поделиться запретной тайной, потом лицо ее приобрело смиренно-грустное выражение.
      – Я скажу тебе позже. Ты хочешь есть? – Она усмехнулась ему, и сердце Джейка вдруг подпрыгнуло, удивив и испугав его.
 
      Когда все наелись и поздравили жениха и невесту, начал играть оркестр – небольшая группа, состоявшая из скрипача, банджиста и притопывающего в такт гармониста. Это был один из тех старикашек, которые, казалось, навечно поселились у магазина Бойлей. Сейчас он не казался таким старым, как обычно: он бодро пританцовывал на самодельной сцене.
      Пары кружились в кадрили или скользили в тустепе, а Рената стояла в стороне и наблюдала. Это было мукой.
      Она любила танцевать. Девочкой она прислушивалась к музыке, доносившейся сверху, когда у матери бывали вечеринки, и танцевала с невидимым партнером. Когда она достаточно повзрослела, чтобы посещать вечеринки и балы, она не пропускала ни одного танца и веселилась, пока музыканты не прекращали играть.
      Джейк стоически высился возле нее, а она с грустью смотрела на танцующих. Она могла только догадываться, о чем он думает, окидывая подозрительным взглядом остальных гостей.
      – Ну, а теперь мы можем уйти? – устало спросил он.
      – Нет еще, Джейк, – ответила она, не сводя глаз с танцующих. – Мы же не хотим показаться невежливым.
      – Не хотим показаться невежливыми? – Голос Джейка напрягся. – Меня чуть не повесили, заставили жениться под дулом ружья, а сейчас ты мне говоришь, что я не должен быть невежливым? – Он слегка повысил голос, привлекая к себе внимание, хотя никто не осмеливался подойти к ним поближе.
      Рената рассмеялась.
      – Это ужасно нелепо, да? – Не думая, она взяла его руку в свою. – В Библии сказано, что лучше жениться, чем быть сожженным. Наверняка лучше жениться, чем быть повешенным.
      Его взгляд сказал, что он не согласен, и улыбка ее угасла. Она неохотно отпустила его руку.
      – Не беспокойтесь, Джейк. Я говорила вам, что обо всем позабочусь.
      Джейк явно был не удовлетворен ее ответом, однако разговор их прервался, ибо сбоку от Ренаты возник Кенни Мейлз. Он взял ее за руку.
      – Можно потанцевать с невестой? – Кенни умудрился даже простой вопрос заставить звучать двусмысленно, и Рената стряхнула его руку с своей.
      – Нет, благодарю вас, мистер Мейлз, – холодно ответила Рената. – Я и в самом деле не хочу танцевать. Совсем не хочу. – Она поглядела на холодное непроницаемое лицо Джейка.
 
      Джейк сверху вниз посмотрел на нее. Она так сильно хотела танцевать, что это чуть ли не сводило ее с ума, но она отказала Кенни Мейлзу. Слава Богу! Он не перенес бы этого! Вот так стоять и смотреть, как она танцует с другим мужчиной, который будет обнимать ее руками… Джейк помотал головой. Дурацкие мысли. Это не настоящая свадьба. Это притворство, фальшь. Он не может ревновать. Не должен.
      И тогда Кенни Мейлз снова дотронулся до нее, на этот раз положив обе руки ей на плечи.
      – Тогда, по крайней мере, дайте мне поцеловать невесту.
      Светловолосый ковбой наклонил лицо к Ренате, хотя она попыталась отпрянуть от него. Она сжала губы и отвернулась, но в этом не было необходимости. Не успев прикоснуться губами к ее лицу, Кенни Мейлз отлетел назад и упал навзничь в грязь. У него едва хватило времени, чтобы прийти в себя и вдохнуть, как Джейк поднял его за рубашку и тесно придвинул к нему лицо.
      – Попробуй еще раз дотронуться до моей жены, и я убью тебя, – прошептал Джейк. Он снова привлек к себе всеобщее внимание, и ждал, что толпа бросится к нему и оттащит его от Кенни, чтобы защитить своего. Такое уже случалось столько раз, что Джейк сбился со счета.
      Однако никто не выступил вперед. Все, что слышал Джейк, были шепотом произнесенные ругательства… в адрес Кенни.
      – Пытался поцеловать мисс Ренату…
      – Этот Кенни Мейлз всегда был невоспитанным…
      – Джейк позаботился о нем, но хорошо… Потом к нему подошла Рената, и он посмотрел в перепуганное лицо Кенни, решая, стоит ли еще раз его ударить. Кенни даже не пытался дать ему сдачи. Он просто вытирал рукой окровавленный рот.
      – Джейк! – Рената положила ему на плечо руку. Прикосновение ее было робким, нерешительным и нежным.
      Он инстинктивно защищал ее, хотя и постарался сделать все, что в его силах, чтобы выжить ее из города, хотя и клялся, что не станет о ней заботиться.
      – Отпусти его, – продолжала она, видя, что Джейк не пошевельнулся. – Он не хотел причинить мне вреда. Он просто… невоспитанный олух.
      Джейк оттолкнул Кенни так резко, что тот споткнулся. Потом Джейк повернулся и посмотрел на Ренату. Ее рука по-прежнему лежала у него на плече, она была мягче и теплее всего на свете. Нахмурившись, он отступил, и рука Ренаты упала.
      Солнце садилось, вечеринка заканчивалась. Лампы не зажигали, темнота должна была означать конец веселью. Рената отошла от Джейка и дотронулась до плеча Донни Бойля.
      – Я понимаю, что это не очень прилично, – тихо сказала она, – но не потанцуете ли вы со мной? Я люблю вальс.
      На танцевальной площадке было всего несколько человек. Джейк смотрел, как грациозно движется Рената в руках Бойля, как изящно скользит она по шероховатому полу, словно танцует в огромном бальном зале под звуки прекрасного оркестра.
      Бойль был старым, полнеющим человеком, и его жена с улыбкой наблюдала за ними, стоя в нескольких шагах от танцующих… Но Джейк вдруг понял, он ревнует. Ревнует! Это было невозможно.
      Он молча стоял, пока Рената продолжала танцевать с человеком, по возрасту годившемся ей в отцы, ее длинный шлейф следовал за нею, отражая розовые лучи заходящего солнца. Они играли на ее волосах и сверкающем платье. Джейк очень хотел бы знать, о чем она так доверительно говорит с этим пожилым человеком.
 
      – Я прошу вас оказать мне огромную услугу, мистер Бойль, – сказала Рената мужчине, который кружил ее в танце.
      Донни посмотрел на нее сверху вниз и улыбнулся.
      – В чем дело, мисс, мисс… – Он не хотел или не мог назвать ее «миссис Вулф». – Мисс Рената?
      – Будьте добрым к Джейку, – серьезно сказала она, глядя через плечо партнера, чтобы встретиться глазами с пристальным взглядом жениха.
      Донни тихо и неприязненно фыркнул.
      – Я не понимаю, что вы нашли в этом…