Поймать молнию

      Он хотел позвать Ренату, но голос его оказался хриплым и слабым. Ситцевые занавески в его спальне яростно горели, и Джейк ускорил свое продвижение.
      Огонь как раз начал лизать портьеры, отделявшие комнату Ренаты от коридора, и Джейк с трудом пробрался через них. В сердце его рос ужас.
      Она лежала на кровати, чудесным образом не тронутой пламенем, которое ползло по шторам и плясало на стенах. Было что-то неестественное в том, как спокойно она лежала посреди огня.
      Джейк почувствовал комок в горле. Неужели он опоздал?
      – Рената! – Он склонился над кроватью и закричал ей прямо в лицо, а потом завернул ее в одеяло и взял на руки. Она была вялая, бесчувственная, и невозможно было понять, дышит она или нет.
      Портьеры были уже объяты огнем, и Джейк понял, что через коридор, скорее всего, пройти не удастся. Одной рукой он отбросил горящие шторы от окна. Стекло было цело, второй факел, очевидно, попал в кухонное окно. Это была Богом посланная ошибка поджигателя, она спасла Ренату, которая к этому времени была бы наверняка мертва, если бы быстро распространяющийся пожар начался в ее спальне.
      Он задыхался. Можно было бы опустить на пол Ренату, поднять нижние ставни, а потом поднять створки и осторожно вытащить девушку наружу. Но на это ушли бы драгоценные секунды, которых у Джейка не было. С пронзительным криком, прижимая к себе Ренату, он выпрыгнул в окно, разнеся стекло. Приземлившись, Джейк откатился от дома и вдохнул чистый прохладный ночной воздух.
      Он положил Ренату на траву и осторожно развернул ее. Не было никаких признаков, что ее коснулся огонь, однако глаза ее были закрыты, и она оставалась неподвижной. Джейк прижался ухом к ее груди, сдерживая свое дыхание, чтобы понять, дышит ли она. Дыхание было, легкое, затрудненное и такое слабое, что он едва уловил его.
      Он отбросил волосы с ее спокойного лица, понимая, что она, пока спала, вдохнула слишком много дыма.
      – Просыпайся, – прошептал он, покачивая девушку и прижав ее голову к своей груди. – Открой глаза и дыши, черт побери! – Голос его был низкий, хриплый, сердце его болезненно сжималось; он глядел на ее спокойное лицо, освещенное всполохами пламени, которое все росло и поглощало их дом.
      Наконец он изо всех сил закричал на нее, приказывая:
      – Рената Мария Паркхерст, открой глаза и дыши!
      Веки ее дрогнули, и маленькая морщинка пробежала между бровей. Рената хрипло закашлялась и, открыв глаза, посмотрела на человека, который так крепко держал ее.
      – Рената Мария Вулф, – шепотом поправила она его.
      Потом она подняла голову и с благоговейным страхом взглянула на пылающий дом. Сильный жар обдавал их даже на таком расстоянии, и она была заворожена мощью огня. Он был как живое существо, как чудовище, пожиравшее свою жертву.
      Джейк все так же прижимал ее к себе, и она даже не пыталась отодвинуться от него.
      – Что случилось? – Звук ее голоса напоминал скрежет, словно ей было больно говорить. Она крепко зажмурилась, потом прижалась головой к его груди в ужасе от картины разрушения.
      – Это был поджог, – хриплым шепотом сказал Джейк. – Кенни Мейлз и еще кто-то бросали факелы в окна.
      – Слава Богу, что ты спишь более чутко, чем я. – Рената подняла голову и снова устремила взор на этот ад.
      Джейк не стал говорить ей, что он не спал, а сидел и думал о ней. Если бы он уснул, они оба были бы сейчас мертвы.
      Рената могла бы умереть из-за него.
      Она взглянула на него, очевидно, понимая, что в глубине души он думает о ней, – и пришла в ужас от его вида. По лицу Джейка упрямым ручейком струилась кровь. Она бежала из раны на голове. Его правое плечо в нескольких местах было изрезано стеклом. Глаза Ренаты блуждали по его рукам, на которых были видны ожоги.
      Проследив за ее взглядом, Джейк коснулся рукой раны на голове. Он ничего не чувствовал… ничего, пока вдруг у него не заболело все. Голова, плечо и руки с глубокими ожогами.
      – Джейк. – Рената дотронулась рукой до его лица. – Нам надо добраться до большого дома. Тебе нужна немедленная медицинская помощь.
      – Нет, – нахмурился Джейк. – Я не знаю, кто был второй мужчина. Им мог быть кто угодно.
      Внезапно ужасная мысль, как молния, пронзила его. Тот, кто пытался убить его, хотел и смерти Ренаты. Они могли бы вытащить ее из дома, пока он лежал без сознания, они могли бы напасть на него одного в любое время дня, – однако не сделали этого. Случилось то, чего он боялся больше всего: ненависть горожан к нему перекинулась на Ренату.
      Джейк, превозмогая боль, заставил себя встать на ноги, потом взял за руку Ренату и помог ей подняться. Он поддерживал ее сбоку, чувствуя, как неуверенно она держится на ногах.
      Он удивился, что она не стала ему возражать, не стала останавливать его, когда он повел ее к конюшне. Они услышали отдаленный шум: это со стороны большого дома к ним приближались всадники – Лестер и другие рабочие.
      Джейк неохотно оставил Ренату сидеть под сенью дерева. Лицо ее и обернутое одеялом тело пряталось в тени. Сам Джейк пополз к конюшне. Он видел, что Лестер Паттон и работяги не стали возиться с домом, понимая, что тут уже ничего не поделаешь. Бесшумно, как это умели делать немногие, Джейк вывел своего огромного жеребца из конюшни, потратив время лишь на то, чтобы накинуть попону на спину коню и набросить на его морду уздечку.
      Он подвел лошадь к Ренате, высмотрев девушку в черной тени. Она не шевелилась, только подтянула колени к груди. Он предложил ей руку, и она молча взяла ее. Ни единым словом не возражая, она помогла ему поднять себя. Он усадил ее на спину жеребца.
      – Я не умею ездить верхом, – тихо сказала она.
      – Я буду поддерживать тебя. Не беспокойся. Джейк вспрыгнул на коня и, усевшись позади нее, одной рукой взял поводья, а другой обвил талию Ренаты. Он повернул лошадь прочь от неистового жара и неровных языков пламени, направив ее в сторону гор.
      Даже в темноте жеребец знал дорогу. Джейк расслабился и мог теперь поддерживать Ренату. Он оберегал ее, как самое дорогое существо в жизни, а она прильнула к его груди и закрыла глаза. Он чувствовал, как девушка дрожит в тонкой ночной рубашке, и обернул ее плечи одеялом. Его обожженному телу была приятна ночная прохлада.
      Джейк молчал, а они ехали все дальше и дальше вперед – прочь от горевшего дома и цивилизации.

ГЛАВА 17

      Они упорно молча взбирались выше и выше, минуя и совсем темные участки, и полянки, слабо освещенные луной, и ни разу не оступились.
      Наконец Джейк остановил жеребца возле просвета между скалами, через который лился лунный свет. Он соскочил с коня и поднял руки к Ренате. Она, не давая ему возможности взять ее за талию, доверчиво соскочила с седла прямо ему в руки.
      Джейк чувствовал, что она безгранично верит ему – об этом говорило ее расслабленное тело, даже само дыхание. Он почти захотел уронить ее, чтобы дать ей понять, что он не стоит такого доверия, но не сделал этого. И он знал, что никогда бы не смог этого сделать.
      Неподалеку протекал узенький ручеек. Рената, не колеблясь, оторвала длинную оборку своей ночной рубашки и намочила ее в холодной воде. Джейк сидел на корточках возле нее, когда она выжимала ткань, но отстранился, когда она протянула руку, чтобы промыть ему лицо.
      – Неужели ты боишься воды? Я совсем чуть-чуть… – Рената склонилась к нему с прохладной тканью в руках.
      – Я сам.
      Рената проигнорировала его слова и, нагнувшись вперед, вытерла испачканное засохшей кровью лицо самодельным полотенцем.
      – Не глупи, Джейк. Вообще-то я уже начинаю привыкать ухаживать за тобой. – По ее голосу он понял, что она шутит. – Не знаю, что бы ты делал без меня.
      Джейк молчал. Как он обходился в жизни без Ренаты? Вполне хорошо, пытался он убедить себя. А она тем временем водила прохладной тряпкой по его лицу.
      – Ну вот, – удовлетворенно сказала она. – А как твои руки? – Она взяла запястье каждой руки и попыталась рассмотреть при лунном свете ожоги. Но было слишком темно, чтобы что-нибудь увидеть.
      – Не так уж плохо, – мрачно сказал Джейк. – Я завтра займусь этим.
      Рената вздохнула, соглашаясь.
      Ночь была темная, и лишь небольшая полоска месяца освещала им дорогу. Джейк вел Ренату в скрытое местечко под скалой, защищенное от ветра. Он снял с ее плеч одеяло и положил его на землю.
      – Поспи немного, – тихо распорядился он. – Мы не пойдем дальше до утра.
      Рената села на жесткую землю, которая стала ненамного мягче от толстого одеяла, и посмотрела на Джейка.
      – Иди же, – она хлопнула по одеялу. – Тебе намного больше нужно отдохнуть, чем мне.
      Джейк стоял рядом, он уже соскучился по ее прикосновениям, ее теплу, гревшему его замерзшее тело.
      – Нет, я буду сторожить.
      – За нами никто не гнался, Джейк. Ты бы услышал погоню. – Судя по голосу, она глубоко доверяла ему. – Я не смогу заснуть, если буду переживать за тебя. Если ты не будешь отдыхать, я тоже не стану.
      Джейк то ли смотрел на нее, то ли старался посмотреть. Под скалой было так темно. Он сдался, заполз на одеяло, улегся на дальнем краю импровизированной постели и повернулся к Ренате спиной. Он услышал, как она облегченно вздохнула, уловил шелест ее ночной сорочки: она легла за ним. Прошло несколько мгновений, прежде чем он услышал ее ровное дыхание: она была измучена больше, чем сама осознавала это.
      Джейк знал, что не сможет уснуть после всего, что было. Из-за боли в голове, руках и плечах. Из-за Ренаты, сладко дремавшей в нескольких дюймах от него…
 
      Рената подкатилась к обнаженной спине Джейка, прильнула к нему в поисках тепла и уюта, спасаясь от ночного холода. Джейк, громко посапывая, повернулся к ней лицом, обнял ее и прижал к груди. Рената глубоко вздохнула, стараясь опять погрузиться в сон. Ей снилось что-то хорошее, но она не могла припомнить, что именно. Рука ее обвивала талию Джейка, а нога пыталась согреться между его икрами.
      На рассвете Рената изогнулась, прижалась к Джейку от колен до щек и потерлась лицом о его голую грудь. Рука Джейка машинально прошлась по ее спине, по бедру и ноге, обнажившейся из-за того, что ночная рубашка задралась во время сна. Сквозь сон девушка ощущала его сильную руку на своем бедре, пальцы, ласкающие ее кожу.
      Джейк поднял Ренату и прижал к себе ее лицо в счастливом изумлении. Губы ее оставили горящий след на его шее и груди и встретились с его губами в головокружительном поединке.
      Руки Ренаты сами по себе странствовали по Джейку. Они танцевали на его широкой груди и спускались вниз, восхищаясь каждым мускулом, каждым дюймом его шелковистой кожи. Пальцы ее ласкали его шею и лицо, а потом сжали затылок, погрузившись в длинные волосы. Она приоткрыла рот, чтобы принять его язык. Эти ощущения возбудили в ней болезненное желание: она хотела его, его всего. Она прижалась к нему, издала глухой протяжный стон.
      Джейк крепко обнимал ее, гладя ее волосы и выгнутую спину. Рената вздохнула и удобно устроилась у него в объятиях. Джейк положил ее на спину и возвысился над ней, не отнимая своих губ. Он нащупал ее грудь и через тоненькую ткань рубашки принялся массировать твердый сосок. Рената разъединила губы, и у нее вырвался еще один несдержанный стон.
      Джейк водил губами по ее горлу. Потом медленно стянул рубашку до талии, нашел тесемки и развязал ее тонкие батистовые панталончики.
      – Ренни, – тихо прошептал он. – Это сон? Рената провела пальцами по его волосам. Дыхание ее участилось, так же, как и его, она почти не дышала, отвечая ему:
      – Не думаю, Джейк.
      Тогда Джейк перестал двигаться. Он замер, и лишь его теплое дыхание возле ее шеи напоминало о владевшей им страсти. Продолжая сжимать ладонями ее голову, он поднялся, отдалившись от нее, и посмотрел на девушку.
      Рената больше не спала и мечтательно улыбалась Джейку.
      – Не останавливайся, – прошептала она.
      – Я должен… – ответил Джейк, не шевелясь. – Позже… ты очень об этом пожалеешь.
      – Не пожалею. – Рената сомкнула руки на шее Джейка и прильнула к нему губами. Ей нравилось пробовать его на вкус, а сейчас никто за ними не наблюдал, никто не разлучал их. Не было никого – только они двое, и она не даст ему убежать. На этот раз нет.
      Джейк отнял свои губы.
      – Мне надо идти, – прошептал он, несмотря на то что она снова поцеловала его.
      – Не бросай меня, Джейк.
      Больше она ничего не сказала, но слова и не были нужны. Рената прильнула к Джейку и отдалась инстинктам своего тела. Он был частью ее, она поняла это с неотвратимой ясностью, затмившей все, что она знала до сих пор. Она все время считала, что нужна Джейку, но сейчас поняла, что он нужен ей ничуть не меньше. А может, и больше.
      Джейк отнял свои губы как раз настолько, сколько времени ему понадобилось, чтобы стянуть с нее ночную рубашку и отбросить ее в сторону. Он наклонил голову и поцеловал сначала один сосок, потом другой. Рената выгнула спину и закричала.
      В мягком свете утреннего солнца Рената следила, как Джейк снял свои хлопковые брюки и бросил их в сторону, туда же, где валялась ее рубашка. Такого великолепия она никогда не видела, она поглощала его отуманенными страстью глазами. Она никогда раньше не видела обнаженного мужчину. Мужское достоинство Джейка, разбухшее от страсти, должно было бы испугать ее. Но нет, Джейк не станет причинять ей боль.
      Глаза Джейка блуждали по ее телу, а он тем временем медленно и осторожно снимал с нее батистовые панталончики. Он провел руками от ее колен до талии.
      – Ты прекрасна, – прошептал Джейк.
      Его жаждущие губы вновь встретились с ее страстными, жадными губами, а когда он прижался к влажной глубине между ее ногами, она приподняла бедра, принимая его.
      Он медленно вошел в нее, намного нежнее, чем она могла вообразить. Когда он нарушил ее девственность, Рената едва не задохнулась от острой боли. Джейк покрыл ее губы успокаивающими поцелуями и замер.
      Слегка приподняв бедра и шевельнувшись под ним, Рената дала ему знать, что боль прошла. Она возвратила ему поцелуи с большей страстью, а руки, пробежав по спине, сомкнулись на его твердых ягодицах. Каждое проделанное ею движение, каждое покачивание ее бедер или ласковое прикосновение пальцев вызывало у нее какие-то глубинные ощущения, что-то словно сжималось в ней, ждало, пока Джейк освободит ее, снимет напряжение. Это была страсть, о которой он лишь намекал своими поцелуями.
      Когда ее сотрясли спазмы, она прижалась к Джейку так, словно готова была умереть, если отпустит его. А когда конвульсии ослабли, она ощутила горячее, восхитительнейшее ощущение восторга, волной обдавшее ее с головы до ног.
      Она почувствовала, как освободился от бремени Джейк, еще раз крепко войдя в нее. Он хрипло шептал ей что-то на ухо, называя ее Ренни. Никогда еще это детское прозвище не звучало так уместно, она улыбнулась ему и зарылась лицом в его шею, запоминая его запах. Мягкий утренний свет освещал их любовь. Она любила Джейка. Он был неотъемлемой частицей ее. Навсегда.
      Любил ли он ее так же сильно, как она его? Что он скажет, когда она сообщит ему о своей любви? О том, что он для нее – единственный в мире?
      Она смотрела в его синие глаза, которые сейчас были темнее, чем мгновения назад. Они опять стали непроницаемыми, и в глубине души она почувствовала страх. Он не любит ее… он совсем не любит ее. Вместо нее могла быть любая другая женщина… просто теплое тело в это холодное утро.
      И словно подтверждая ее подозрения, Джейк опустил твердую руку ей на щеку.
      – Прости меня, Ренни. Мне не надо было…
      – Ради Бога, Джейк. – Рената отвернулась от него и подхватила свою рубашку. – Тебе не надо извиняться. – Она натянула тонкую рубашку через голову, вдруг застыдившись своей наготы, которая мгновениями раньше казалась такой естественной. – Не только ты… увлекся.
      Джейк хмуро посмотрел на нее. Она так буднично говорила обо всем этом. Слишком буднично.
      – И все же, мне надо было…
      Рената вывернулась из его объятий и покинула свое убежище.
      – Заткнись ты, Джейк. – Она повернулась к нему спиной. Голос ее был слишком ясным, резким.
      Натягивая штаны, он смотрел на ее жесткую спину. Значит, она тоже об этом сожалеет. Ей надо сожалеть больше, чем ему… она ведь отдала свою невинность мужчине, который так стремится от нее избавиться.
      Развод.
      – Черт побери! – он отошел от пропасти и принес одеяло, бросив его на землю. А потом встал во весь рост. – Ты превзошла себя, Рената, – холодно произнес он.
      Рената повернулась к нему лицом. Она прижала руки к себе, ее влажные глаза широко распахнулись.
      – Не сейчас. Не надо слез. Я такой дурак. Такой полный, круглый дурак.
      Рената отошла от него на шаг.
      – О чем ты говоришь?
      – Ты не была готова уезжать – ты ведь так говорила? – Он подошел к ней поближе.
      – Да, – робко ответила Рената.
      – А как же, черт побери, мы теперь получим развод?
      Она заметно побледнела. Он решил, что она хорошая актриса.
      Мы можем солгать, – прошептала Рената. – Никто не должен знать… никогда…
      – А твой техасец не будет удивляться, почему его невеста – не девственница?
      Рената вызывающе подняла подбородок:
      – Я что-нибудь придумаю.
      Джейк печально улыбнулся.
      – Не сомневаюсь.
      Он смотрел на нее, и улыбка его медленно угасала, потом он отбросил своими страстными пальцами волосы у нее с лица.
      – А что, если… – Он почувствовал, словно под ногами его разверзлась пропасть —…младенец. Черт побери, я чувствую, что так может быть.
      С лица Ренаты ушли страх и волнение, и место их занял гнев.
      – Ты думаешь, что я… сделала это специально?
      – А разве нет? – холодно спросил Джейк. – Ты выиграла себе дополнительное время. Нам придется подождать, чтобы убедиться, беременна ты или нет.
      – А если да? – робко, нерешительно прошептала она.
      – Тогда да поможет нам Бог, – ответил Джейк, отворачиваясь, ибо ему было невыносимо дольше смотреть на нее.

ГЛАВА 18

      Рената ожидала, что Джейк будет спускаться с горы, однако он повернул на запад, и они продолжали взбираться все выше. Они ехали по земле, казавшейся совершенно дикой, неприрученной, не известной человеку. Но Джейк, казалось, шел по знакомой тропе.
      Рената была непривычно тихой, она старалась держаться как можно дальше от Джейка. Он так же чувствовал себя неловко, рука, которой он поддерживал ее, была напряжена, а похожие на канаты мускулы на предплечьях – тверды, как скала. Рената только однажды поглядела на его руки и сморщилась при виде ожогов. Джейк ни разу не пожаловался ни на них, ни на порезы на плече или рану в голове. Рената два раза пыталась попросить его остановиться, позволить ей промыть его раны, перевязать порезы полоской своей ночной рубашки… но они не остановились. Она не хотела, чтобы он знал, что она переживает за него.
      Но теперь она наконец нарушила молчание и спросила, куда они направляются.
      – Здесь неподалеку живет одна женщина. Мы останемся с ней, пока я не решу, что с тобой делать. – Его слова звучали так отчужденно, что Ренату даже передернуло. Что с тобой делать. Эти слова прозвучали так зловеще.
      – Женщина? – Она смотрела прямо перед собой, не желая останавливать на нем взгляд. – Ты знаешь женщину, которая живет так далеко от всех?
      – Никто не знает о ней, кроме меня. Она чистокровная шайеннка. Ее зовут Желтая Луна. Я привез ее сюда в прошлом году, из резервации на индейской территории.
      Рената почувствовала, как лицо ее словно загорелось пламенем. Он прятал в горах женщину? Значит, это сюда он ездил, когда так надолго исчезал? А она так волновалась о нем.
      – А что подумает Желтая Луна, если ты привезешь к ней свою «жену»? – Рената не стремилась, чтобы в голосе ее оказалось столько яду. Он прозвучал раздражительно, ревниво, но совсем не так, как она хотела.
      Сидя позади нее, Джейк равнодушно ответил:
      – Желтая Луна – очень приятная женщина. Она тепло и по-доброму встретит тебя, и с твоей стороны будет хорошо, если ты сделаешь то же самое.
      – Ты ждешь от меня, что я буду любезна с твоей… – Богатое воображение Ренаты преподнесло ей обескураживающе ясную картину – Джейк и Желтая Луна, прекрасная грациозная индианка с длинными черными волосами, соблазнительно улыбающаяся Джейку. – Кто именно она тебе?
      – Она – мой друг, – просто сказал Джейк. «Друг, ничего себе», – подумала Рената. Но потом она оборвала себя. Это что, ревность? Невозможно. Она была сердита на этого грубоватого человека, сердита и на себя. Было так… чудесно – проснуться в объятиях Джейка, но ведь в конце концов все происходило в полусне.
      Но это было лишь оправданием. Она могла бы остановить то, что произошло. Джейк даже старался отойти, но она не разрешила ему. Она сама хотела, чтобы он касался ее, любил ее, чтобы он был настоящим мужем для нее. А что теперь будет с ее планами? Джейк сдунул все эти планы прочь, подобно тому, как приближающаяся гроза вздымает пыль.
      Боже мой, все эти осложнения не нужны ни одному из них.
      Когда они пробрались сквозь заросли и Рената увидела вигвам, она остолбенела. Вигвам был выстроен на заросшей травой полянке, которая с двух сторон была защищена высоким утесом, одна сторона которого плавно переходила в чистый ручей. Это было красивое место, зеленое и укромное.
      Джейк помог Ренате спуститься с лошади, и она внезапно почувствовала себя неловко. Она знала, что волосы ее всклокочены, и попыталась причесать их руками. Ее ночная рубашка была грязная, порвана в нескольких местах, на оборке не хватало несколько дюймов.
      Стоя перед задернутым занавесом вигвама, Джейк позвал Желтую Луну. Низкий голос пригласил его войти. Он отбросил занавес и улыбнулся одинокой обитательнице вигвама. Рената испытала отвратительный приступ ревности, кольнувший ее изнутри.
      – Я привез тебе гостя. – Джейк продолжал всматриваться в вигвам, но теперь он протянул руку Ренате, которая с опаской взяла ее и позволила завести себя в жилище.
      Оно было просторное, гораздо больше, чем казалось снаружи, и Рената моргнула, пока глаза ее не привыкли к перемене света. В помещении было сумрачно.
      – Желтая Луна, – она услышала, как заговорил тихим спокойным голосом Джейк. – Это Рената Мария Паркхерст.
      – Рената Мария Вулф, – поправила она почти по привычке и посмотрела на женщину, которая сидела в глубине вигвама.
      Желтая Луна была неопределенного возраста, но ее уже считали старой, когда родился Джейк. Кожа ее была изборождена морщинами, потрескавшаяся и коричневая, как засохшая грязь, грубая и жесткая. Белые волосы ее были жесткие, как проволока. Казалось, что они росли сами по себе. Однако ее черные глаза сверкали жизнью и силой.
      – Ты привез мне свою жену, Джейк? – Старая шайеннка улыбнулась, отчего на ее лице появилось еще больше морщин, если это было возможно. – Садитесь… садитесь, – приказала она.
      Джейк повиновался и потянул упиравшуюся Ренату, усаживая ее с собой. Пол был покрыт мягкими звериными шкурами, остывший очаг был посередине вигвама. Рената посмотрела вверх и заметила меленько отверстие на острой крыше вигвама, через которое уходил дым.
      – Вообще-то она по правде мне не жена… – почти заблеял Джейк.
      – Нет, жена, – резко вставила Рената. – Хотя и недавно.
      Желтая Луна переводила взгляд с одного на другого, и улыбка ее становилась шире.
      – Наконец-то Джейк взял жену, – сказала она, не обращая внимания на их речи. – Рената Мария Вулф. – Она слегка закивала головой. – Я не знаю, что это означает. Мне придется дать тебе шайеннское имя… то, что подойдет тебе.
      Рената молчала, а старуха тем временем изучала ее.
      – Может быть, имя придет ко мне во сне или в видении. – Она усмехнулась Ренате теплой дружеской улыбкой, от которой девушке мгновенно стало легко. – У тебя волосы, как летний рассвет, а глаза похожи на первые весенние листочки. – Созерцание Ренаты, похоже, нравилось старухе. Она повернулась к Джейку.
      – Это хороший знак. Знак новых начинаний. – Глаза ее прошлись по рукам Джейка, и по мере того, как она отмечала каждый ожог и царапину, улыбка ее угасала. – Ты ранен. Я поставлю тебя на ноги.
      Она протянула руку к кожаной сумке и вытащила оттуда мешочек поменьше. Ренате показалось, что он сделан из клеенки. Желтая Луна отправила Джейка вымыться в ручье, потом вынула из сумки бинты, травы и сухой порошок.
      Джейк вроде бы неохотно оставил Ренату и замялся у выхода. Рената проигнорировала его. Она не собиралась идти вслед за ним к ручью или куда-либо еще.
      Когда Джейк ушел, Желтая Луна так внимательно рассматривала Ренату, что той показалось, что она буквально ощущает на себе взгляд индианки, которая видит больше, чем любой другой человек. В этих черных глазах был вопрос, и приговор еще только должен был быть вынесен.
      – Я должна показать тебе, как делать эту мазь, так что, когда меня не будет, ты сможешь готовить ее сама. Джейк вечно вовлекает себя в беду и приходит ко мне весь в засохшей крови. Может, теперь, когда он обзавелся женой и семьей, он станет более осторожным. – Она кивнула. – Да. Пришло время Джейку взять жену.
      Рената почувствовала себя виноватой. Она не хотела водить женщину в заблуждение.
      – Джейк был прав. Я и вправду ему не жена… ну, я жена, но мы собираемся взять развод. Мы должны были давно это сделать, но в то время я думала, что это было бы не мудро.
      Рената умолкла, скорее почувствовав, чем услышав, что у нее за спиной стоит Джейк.
      Желтая Луна проследила взглядом за Джейком, который сел позади старухи.
      – Твоя жена говорит слишком быстро.
      – Иногда, – согласился Джейк и, превозмогая боль, поглядел на Ренату.
      Пожав плечами, Желтая Луна принялась обрабатывать раны Джейка.
      – Я не уверена. Она сказала, что не мудра. Это все, что я поняла.
      Джейк не сводил глаз с Ренаты, а Желтая Луна тем временем нанесла мазь на его ожоги, а потом посыпала сушеной травой. Порезы на плече она присыпала порошком, но поскольку они были неглубокими, она не стала их перевязывать. Немигающий взгляд Джейка подтвердил Ренате, что он с нею согласен: она не мудра.
      Рената была поражена. Джейк не сморщился, не издал ни звука, а Желтая Луна была с ним отнюдь не нежна. Она быстро работала своими опытными, закаленными, проворными руками.
      Вдруг Ренате захотелось выйти из своего укрытия. Стены давили ее, а глаза Джейка высверливали дырочки в ее душе. Ей было неловко из-за его присутствия в вигваме, из-за его неотступных глаз.
      – Я схожу к ручью, помоюсь немного. – Рената встала, не дожидаясь ответа. Мысль о том, чтобы погрузиться в прохладный ручей, показалась ей не только желанной – но просто необходимой. Ей хотелось поскрести каждый кусочек кожи, которого касался Джейк. Черт бы побрал его холодные глаза. Она на короткое время испытала так много любви – или то, что она приняла за любовь, – а потом она заглянула в его холодные глаза и увидела в них правду. Он просто использовал ее, потому что она была под рукой.
      Она вырвалась из вигвама, убежав, пока Джейк не окликнул ее.
      Желтая Луна наложила целую пригоршню мази на маленькие волдыри на спине Джейка, а он повернул к ней голову и вздрогнул.
      – Что с тобой? – захихикала старуха. – Теперь тебе больно. Я думала, у тебя кожа стала как железо, с тех пор как я видела тебя в последний раз. Нехорошо притворяться перед теми, кого любишь, Джейк.
      – Я никого не люблю, – холодно произнес Джейк. Желтая Луна не обратила на него внимания.
      – Мне понравилась твоя Рената Мария Вулф.
      – Рената всем нравится, – фыркнул Джейк. Старая женщина вглядывалась в его лицо.
      – А это что, плохо? Джейк ей не ответил.
 
      Было в этом ручье что-то такое, что успокоило возбужденные нервы Ренаты. Вода была приятно прохладной, росшие по берегу деревья вытягивали свои гибкие ветви и были похожи на молчаливых ароматных стражей.
      Она очень быстро забыла о своем желании стереть со своей кожи память о Джейке и вздрогнула, задумавшись о том, как она проснулась сегодня утром. И этот трепет был вызван не прохладой, но ярким воспоминанием о прикосновениях Джейка. Было ли это любовью? Всегда ли это так… величественно, когда соединяются мужчина и женщина?
      Амалия очень мало говорила о таких личных вещах, даже спустя год после замужества. Единственное, что она сказала – это что она не находит неприятной супружескую постель. Не неприятной? Таким словом Рената не стала бы описывать то, как она занималась любовью с Джейком. Величественно, да. Неудержимо.
      Волшебно. Опьяняюще. Все это. Молния – вот что это было.
      Но была ли любовь молнией?
      А имело ли это значение? Если она даже любила Джейка, как она начала подозревать, он-то явно не любил ее. Когда он смотрел на нее, взгляд его синих глаз был холодным, оценивающим, но не теплым и любящим. Но с другой стороны, у Джейка не так-то много было в жизни любви.
      Рената обсохла на солнце, сидя на плоской скале, которая выдавалась изводы. Она глубоко задумалась, а пальцы ее машинально пошевеливались в воде. Рябь завораживала ее. Солнце как-то особенно уютно грело ее обнаженную спину, ее пугала мысль вновь надеть на себя грязную ночную рубашку. Но больше у нее ничего не было.
      Теперь она впервые поняла, насколько была права. Вся ее одежда, деньги, которые она копила и хранила месяцами, расчески, щетки и зеркало, специальный шампунь, который дала ей мать – ароматный шампунь с запахом сирени, – все пропало. Все, все пропало.
      Рената глубоко вздохнула и смирилась. Ничего нет такого, что она не могла бы возместить, и она жива. И Джейк жив. Джейк спас ей жизнь. Этот простой факт – истина, а она даже не поблагодарила его.
      И она, конечно, не станет его благодарить. Не сейчас.
      Джейк сидел на гребне поросшего травой холма и смотрел на девушку, которая внизу, на скале, грелась на солнце как ленивая кошка. Солнце освещало ее волосы, переливавшиеся медным, золотым, желтым и красным цветами. Летний рассвет. Волосы ее ниспадали ниже талии, но когда она высунулась из воды, он увидел изгиб ее бедра, тонкую талию, светлую кожу… белую кожу, никогда не видевшую солнца.