Зарубежная фантастика (изд-во Мир) - Дальний полет

      – Эй, вы! - крикнул Тител. - Стойте! Остановитесь!
      Тител сделал робкую попытку преследовать неизвестного, но тотчас вернулся к остальным.
      – Он так быстро удрал, что…
      Фиру снисходительно махнул рукой.
      – Ничего! Это наверняка был репортеришка.
      Он набрал воздуху в легкие, чтобы его было хорошо слышно.
      – Стэнкуцэ, я же просил оставить меня в покое! Не удивляйтесь, если на вас поступит жалоба!
      Репортер успел отбежать на весьма почтительное расстояние, поэтому они с трудом разобрали, что он крикнул:
      – Из-за вас я погубил свой фотоаппарат. Он стукнулся о дерево и разбился. Вы отсталый человек, господин Фиру, у вас нет ни малейшего понятия о предназначении прессы!..
      Психолог дрожал от холода, и трудно было понять, согласен ли он со своим другом. Наконец Албу сказал:
      – Очень хорошо, что ты его прогнал! Он бы мог все испортить!
      – Почему, отец? Не понимаю! - сказал Тител.
      – Я бы очень удивился, если бы оказался неправ, - ответил Албу.
      Воздух начал вибрировать. Послышалось еле различимое жужжание, оно постепенно усиливалось и наконец превратилось в грохот, который, подобно грому, прокатился над лесистыми хребтами и фруктовыми садами.
      – Что это? - спросил студент. - Ваше облако производит столько шума, как турбореактивный самолет?
      – Нет, оно движется в полной тишине. Должно быть, мимо случайно пролетел самолет. Сейчас тридцать одна минута первого. Смотрите…
      Гул самолета постепенно затихал. Все трое напряженно всматривались в сторону, откуда, согласно утверждению учителя, обычно появлялось фосфоресцирующее облако. Зоркие глаза Титела первыми обнаружили его.
      – Вот оно! Точь-в-точь такое, как вы говорили! Ком, излучающий зеленовато-голубой свет. Он приближается. Нет! Вдруг изменил направление, повернул почти на девяносто градусов.
      – Облако уходит! - с сожалением воскликнул доктор. - Оно исчезает вон за теми елями. Жаль! Но так и должно было случиться.
      – Почему, отец?
      – Из-за самолета!
      – Из-за самолета?
      – Пойдем в дом, Фируле, - сказал Албу. - Согреемся и поговорим.
      Лиза ждала их в столовой. Халат она сменила на платье цвета спелой сливы и сняла бигуди, щеголяя прической, достойной самого искусного парикмахера.
      Из-под крышки пузатого чайника, стоявшего на столе, вырывался тонкий пар.
      – Ну что, стоилотам торчать? Джордже, если у тебя будет жар, знай, я не подам тебе даже стакана воды. Принести вам аспирину?
      Албу попросил ее не беспокоиться. Он сам наполнил свою чашку, положил четыре куска сахару и выжал туда половину лимона. С явным удовольствием отхлебнув горячего напитка, он пригласил Титела последовать своему примеру.
      – Послушаем твое мнение, Албуле! - сказал учитель.
      – Собственно говоря, пока у меня нет никакого мнения! Чего ты от меня хочешь? Могу ли я утверждать, что предмет, за которым мы наблюдали, не что иное, как космическая ракета с другой планеты?
      – Конечно, это мог быть и корабль-разведчик межпланетной ракеты, достигшей верхнего слоя земной атмосферы. Телеуправляемый зонд, предназначенный для исследований.
      – Он не очень-то похож на корабль, - признался учитель. - Но если проанализировать его реакции и особенно то, что он исчез в момент появления самолета, поневоле приходишь к выводу, что он повинуется воле мыслящих существ.
      – Чего же они боятся? - с досадой спросил юноша. - Разве мы такие страшные?
      Доктор Албу поставил чашку на стол и откашлялся.
      – Допустим, что увиденное нами - действительно посланец какой-то далекой цивилизации. Ты спрашиваешь, почему они боятся нас, Тител? Представь, что ты находишься над неизвестной планетой, с поверхности которой время от времени поднимаются черные грибы ядерных взрывов, что ты видишь кроваво-красные отблески от взрывов бомб и артиллерийских снарядов, города и поля, превращенные в море пламени! Разве ты осмелился бы вступить в контакт с жителями такого небесного тела?
      Фиру промолчал, но в глубине души признал правоту друга.
      – В таком случае чем же мы-то можем им помочь? - почти радостно спросила Лиза.
      Психолог допил свою чашку и вытер губы ладонью.
      – Нет, все-таки нужно что-то предпринять.
      – Что же, Албуле?
      Доктор не ответил.
      Жена учителя взглянула на стенные часы. Было половина второго.
      – Довольно! Всем спать!
      Албу поднялся и положил руки на плечи учителя.
      – Дорогой Фиру, дай мне подумать. Быть может, ночью меня и осенит.
      Близнецы ворвались в комнату с оглушительными воплями. Им исполнилось по пять лет. Они были белокурые, взъерошенные и загорелые, в ночных рубашечках из цветной хлопчатобумажной материи, босиком. Вцепившись в докторский пиджак, близнецы исполнили вокруг него что-то наподобие пляски краснокожих.
      – Приехал дядя Албу! Приехал дядя Албу!
      Ученый попытался их утихомирить, опустившись на корточки и поцеловав в пухлые щечки.
      – Как поживаете, дети? Расскажи-ка ты, Петре.
      – Я веду себя хорошо и ем все, что дает маменька!
      – А ты, Марта?
      – А я веду себя лучше и ем все, все, все, что дает маменька! Дядя-я-я… ты привез мне шоколаду?
      Албу раскрыл дорожную сумку.
      – Как же я мог забыть такую важную вещь? Держи, одна коробка для тебя, а другая - для Петре.
      Все внимание детей было теперь целиком поглощено целлофановой оберткой, которая оказывала упорное сопротивление пальчикам с коротко обрезанными ногтями.
      Вбежала Лиза, словно предчувствуя, что установленные в доме порядки нарушены. Она пожурила Албу:
      – Можно ли давать им сладости натощак? Они даже не почистили зубы.
      Несмотря на слезы и возражения, шоколад был конфискован, и детей потащили в ванную комнату.
      Появился Фиру, свежевыбритый и пахнущий лавандой.
      – Доброе утро, Албуле.
      – Доброе утро.
      – Знаешь, - сказал ученый после небольшой паузы, - я читаю на твоем лице то же нетерпение, что и у Петре и Марты, когда они спросили о шоколаде. Мне пришла в голову одна мысль…
      – Браво! Говори…
      – Как ты считаешь, мы найдем в Кымпулунге люминесцентную краску?
      – Люминесцентную краску? Вероятно! Объясни мне все же, что ты задумал?
      – Пошлем Титела в город купить пару бидонов краски. А до его возвращения позанимаемся физкультурой.
      – Может быть, ты перестанешь играть со мной в прятки?
      – Мы пойдем в сад и очистим участок земли в несколько десятков квадратных метров. Затем нарисуем люминесцентной краской большой круг.
      – Уже не собираешься ли ты оборудовать… посадочную площадку?.
      – Именно так, Фируле, именно об этом я и думаю! - с явной иронией ответил Албу.
      Часа через полтора Тител принес краску, и в соответствии с указаниями психолога к обеду работа была закончена. Время после полудня тянулось мучительно долго. Все беспрестанно смотрели на часы, обменивались мнениями, соглашались друг с другом и возражали, но без раздражения; из организатора же всей затеи нельзя было вытянуть ни слова. Ко вкусным кушаньям, приготовленным Лизой, они почти не прикоснулись, и хозяйка почувствовала еще большую антипатию ко всему загадочному и плавающему в воздухе.
      Около полуночи напряженность достигла предела. Они отправились в сад и расположились возле светящегося круга.
      – Вы считаете, оно прилетит? - в десятый раз спросил Тител, хотя заранее знал, что ответа не последует. Фиру, разгорячившись, расстегнул пальто и засунул в карман шарф, которым его укутала Лиза.
      – Осталось пять минут! - промолвил учитель, пощипывая нижнюю губу - по мнению его учеников, этот жест предвещал грозу.
      – Только бы прилетело! - вздохнул Тител. - Если опять появится вчерашний самолет…
      Где-то поблизости затрещали ветки.
      – Что это такое? - подскочил Фиру.
      Надломился сук, и тяжелое тело шлепнулось на землю.
      – Ох-ох-ох, нога! - охал кто-то. - Я сломал ногу!
      – Стэнкуцэ! - хлопнул себя по ноге Фиру. - Репортер, черт бы его побрал! Зачем ты залез на дерево, парень? - И он направился было к пострадавшему.
      – Внимание, вот оно! - объявил Албу.
      На светло-сером небе, усеянном побледневшими от лунного света звездами, показалось голубоватое сияние-облако. Несколько мгновений спустя оно достигло люминесцентного круга, остановилось и замерло, словно паук, висящий на шелковой паутинке.
      Торжественную, величественную тишину нарушили возгласы журналиста:
      – Я вижу его! Вижу! Где мой аппарат? Помогите мне найти мой аппарат, умоляю! Господи, какое невезенье!
      – Десять секунд, - определил Албу, глядя на часы. - Сейчас оно отчалит! Внимание!
      Туманный ком неожиданно устремился вверх, как и накануне, повернул к востоку и пропал.
      Стэнкуцэ продолжал сокрушаться и разыскивать свой киноаппарат, взятый взаймы у коллеги-оператора. Но Фиру по-прежнему злился на него и испытывал горячее желание схватить его за горло.
      – В последний раз говорю: если я еще раз поймаю вас здесь… А теперь обопритесь на меня. Тител, поддержи с другой стороны… вот так. Пойдемте в дом и посмотрим, что у него с ногой.
      У репортера было небольшое растяжение связок. После того как ногу забинтовали, он, прихрамывая, отправился восвояси.
      Мужчины, измученные и усталые, обменивались за столом впечатлениями.
      – Ну, теперь ты можешь сказать нам, какое значение имел светящийся круг? - спросил Фиру психолога. - Таким путем ты хотел известить их о наших мирных намерениях?
      – Я и не думал об этом! Круг сыграл просто-напросто роль посадочного знака для фосфоресцирующего облака, если оно обладает разумом.
      – И ты хотел дать им понять, что это - место для связи! - с гордостью дополнил Тител.
      Его отец неодобрительно покачал головой, возражая скорее против категоричности тона, нежели против существа дела.
      – Значит, все еще впереди! - произнес учитель.
      – Фируле, как ты полагаешь, что могло бы послужить символом наших миролюбивых намерений, символом, понятным любому разумному существу? - спросил психолог.
      – Белый флаг! - воскликнул Тител.
      – Нет, белый цвет, как символ мира, даже на нашей планете воспринимают по-разному. У некоторых народов белое означает траур.
      – Может быть, голубь или оливковая ветвь?
      – Это тоже чисто земные символы!
      – Что бы такое… - начал учитель, но внезапно остановился. - Да, да, нашел. Ребенок! Продолжим ход твоей мысли, Албуле… Если, находясь над неизвестным небесным телом, точнее, над одной его точкой, там, где находился посадочный знак, я бы увидел играющего ребенка, что бы я сказал себе? Что существа, населяющие эту планету, подвергли ребенка опасности? Нет, они доверяют мне! Значит, и я в свою очередь могу доверять им.
      От громогласного баса Албу задрожали стены.
      – Правильно! Вот оно, решение! Однако постой, какой же отец пойдет на такой риск? Какой родитель согласился бы…
      – Трудно, очень трудно! Тут нужно много мужества. - Он замолчал, а затем продолжал. - Если бы Лиза согласилась…
      – Фируле!
      – …я взял бы Петре или Марту.
      – Джордже… это невозможно!
      – Почему? Не следует переоценивать опасность. Летающие предметы, замеченные до сих пор, еще никому не причиняли вреда, разве что когда они сами подвергались нападению. Конечно, без согласия Лизы… Пойду поговорю с ней.
      Лиза, которая стояла на лестнице и давно прислушивалась к разговору, спустилась вниз.
      – Не нужно, Джордже, я все слышала!
      – И… что же ты думаешь?
      – Мы не имеем права оказывать предпочтение ни одному из детей. Так что… представим нашим "гостям" обоих. Может, таким образом мы избавимся от смятения, от бессонных ночей и от всей этой истории с фосфоресцирующим облаком.
      Следующая ночь была морозной. Тонкий беловатый пар плыл над садом с поблекшими осенними цветами. Лиза рдела детей потеплее и повела на место "эксперимента" вместе с мужем и гостями.
      Петре, сонный из-за позднего часа, повторял:
      – Что мы должны делать, папа? Что мы должны делать, мама?
      – Ничего! Играть!
      – Я взяла и Эми! - сказала девочка, показывая доктору куклу.
      Тител и Фиру шли впереди.
      – А если снова явится тот свихнувшийся журналист?
      – Обойди сад, Тител! И если найдешь его, выгони вон или хотя бы не пускай сюда.
      Студент удалился. Лиза воспользовалась случаем и подошла к мужу. Щеки у нее горели, но Фиру приписал это холоду.
      – Джордже… не совершаем ли мы ошибки?
      – С ними ничего не случится!
      – Взгляни, как послушно играют они внутри круга. Словно приманка, которая должн? завлечь в западню хищного зверя.
      – Замолчи, Лиза! Не говори так! Если это разум человекообразного вида - а у меня есть все причины так думать, - его поведение может быть лишь однозначным.
      – И все же я боюсь!
      – А думаешь, мне не страшно?
      Он взял ее за руку.
      – Может быть, отложим опыт? Подумаем еще…
      – Слишком поздно, Лиза!
      Облако уже появилось над деревьями. Стояла мертвая тишина. Ветер, недавно еще сильный, утих. Облако, подрагивая, приближалось очень медленно к люминесцентному кругу. Петре и Марта препирались из-за Эми. Они даже не посмотрели вверх.
      Психолог схватился за ствол дерева обеими руками. Тител разыскивал редортера среди увядших хризантем. Супруги Фнру держались за руки. ища поддержки друг у друга.
      Туманное облако очутилось над кругом и неподвижно застыло. Секунда… две… пять…
      Не в силах совладать с собою, Лиза хотела вырваться, броситься к своим детям. Фиру удержал ее.
      – Оставь меня, Джордже! Я не могу больше! Заберем их оттуда!
      – Heт! - ответил учитель с упорством, которого он не подозревал у себя до сих пор. - Будем ждать до конца!
      В тот же миг от фосфоресцирующего облака, находившегося на высоте всего лишь десяти-двенадцати метров, что-то отделилось и упало внутрь круга.
      Фиру бросился к детям, увлекая за собой Лизу.
      С противоположной стороны приближался доктор. Он кричал:
      – Не волнуйтесь! Все в порядке!
      Они не слышали его. Вбежав в круг, они схватили детей на руки. Лиза рыдала.
      Фосфоресцирующее облако поднялось, горделиво проплыло над садом, затем исчезло.
      Албу тоже ступил в круг и нагнулся над предметом, сброшенным к ногам детей. То был легкий блестящий шар величиной с футбольный мяч, внутри которого находился великолепный серебристый цветок, Он поднял шар и с торжеством показал остальным.
      – Смотрите! Что может лучше символизировать добрые, дружественные мысли? Они поняли наше послание и ответили нам.
      Со стороны дома показался Тител.
      – Я поймал газетчика! Он прятался за забором. Я запер его в чулане. Но что здесь происходит? Неужели "гости" уже были?!
      Ответ он прочел на их лицах.
      Утром, за кофе и куличом с орехами, споры возобновились. Фиру успокоился и был готов принять любое предложение своего приятеля. Тот с увлечением ратовал за продолжение опыта.
      – Нужно положить в круг книгу!
      – Какую книгу?
      – Азбуку! После того как мы убедились в мирных намерениях друг друга, наступило время научить их нашему языку. Они быстро поймут нас и сообщат о своей системе обучения.
      Учитель одобрил это предложение и отправился за азбукой.
      Между тем подошла Лиза с детьми.
      – Посмотрите, что они нашли сейчас в саду!
      Она положила на стол серый куб, казавшийся издали металлическим.
      – Железная игральная кость!
      – Нет, Тител, не железная. Она очень легкая, как пластмассовая.
      Албу спросил, где ее нашли.
      – В центре круга! Сегодня утррм, как только я их.одела, они сразу побежали в сад. Им понравилась вчерашняя игра, и они говорили, что "ждут еще подарков от дяди с неба". Как видишь, дети не ошиблись.
      Фиру, который только что вернулся, слушал, разинув рот.
      – Значит, они еще раз прошли над садом в другое время, - наконец выговорил он. - И значит, ход рассуждений у них был тот же, что и у тебя, только они оказались проворнее.
      – А если это так, - заключил психолог, - то перед нами способ их изъяснения. Их азбука!
      – Возможно, ее не так легко расшифровать, как нашу. Но все же попробуем!
      Серый куб оказался неподатливым. Он не открывался, самой твердой стали не удавалось оставить на нем царапины, и на него не действовали даже химические вещества. Фиру испробовал все, что у него было под рукой, и в конце концов убедился, что имеет дело с монолитом, не очень плотным, но необыкновенно прочным.
      На следующий день Фиру решил отнести его в город и сделать рентгеновский снимок, хотя доктор сомневался в том, что это поможет.
      – Вряд ли мы что-нибудь узнаем. Эту проблему следует решать с помощью логических построений. Разумные создания не направили бы к нам послания, которого мы не можем легко расшифровать.
      Учителю пришлось с этим согласиться.
      – Правда! Зачем им присылать нам для разгадки шараду?
      – А это значит, нужно воспользоваться чем-то, связанным с нашей средой, которую они могли исследовать, чем-то, являющимся составной частью нашей жизни.
      – Как вода или огонь? - спросил Тител.
      – Да, как вода или огонь! Решение должно быть простым, удивительно простым.
      Учитель положил куб на подоконник и собрался было пойти на кухню, чтобы принести кружку воды, но застыл в изумлении.
      Солнце, до сих пор прятавшееся за свинцовыми тучами, отыскало среди них брешь и послало золотистые, блестящие копья сквозь белые с цветами занавеси.
      Лучи коснулись куба и окутали его. Раздалась странная небесная музыка, невыразимо трогательная и успокаивающая. Она напоминала то колыбельную, которую мать поет младенцу, то шепот ветра, то журчанье ручья, то плеск воды.
      – Солнечный свет! - прохрипел Албу сдавленным от волнения голосом. - Он - часть нашей жизни, он управляет ею. Разумеется, следовало ожидать, что рано или поздно солнечные лучи обласкают куб и послание будет передано.
      Фиру пришел в себя. Он взял куб в ладони с нежностью, словно поднял птенчика-воробушка, свалившегося с дерева. Голос его звучал торжественно и даже пророчески:
      – Музыка сфер! Музыка другого мира! Знаете, что говорит она нам? "Мы люди, такие же люди, как и вы, мы ваши братья с далекой звезды. Протянем же друг другу руку, узнаем и полюбим друг друга!" Это говорят нам они, а мы, мы должны им ответить.
      День проходил медленно, может, он был еще томительнее, чем предыдущий. Все приготовления были сделаны. По предложению психолога вокруг люминесцентного круга установили несколько громкоговорителей, тщательно проверили магнитофон, стоявший в столовой, и после долгих споров подготовили пленку. В пять часов после полудня все было готово, и они бесцельно слонялись по комнатам и по саду.
      Фиру вспомнил о Стэнкуцэ.
      – А где же репортер, Тител? Уж не забыл ли ты, что он в чулане?
      – Он неплохой парень! - заметил студент. - Я его выпустил сегодня утром. Он обещал больше здесь не показываться.
      Учителю хотелось поделиться и с другими переполнявшим его счастьем.
      – Жаль! Он такой настойчивый, что заслуживает вознаграждения. Если бы я знал, где его найти, то разрешил бы ему после полуночи прийти в сад.
      Тител просиял.
      – Да он перед уходом оставил мне номер телефона. Пойду позвоню ему и скажу, чтобы не забыл киносъемочную камеру. Он будет вне себя от радости.
      Тител вышел, а Фиру присоединился к Албу, проверявшему громкоговорители.
      – Все в порядке?
      – В полном порядке! Как ты думаешь, Фируле, почему они выбрали именно тебя и твой сад? Почему они возвращаются сюда каждую ночь, в один и тот же час?
      Учитель пожал плечами. У него не было ни малейшего представления, почему это произошло.
      – Позволь мне высказать свое предположение. Теперь нам известно, что они общаются с помощью музыки. Чем ты занимался во вторник ночью, 26 октября, в тридцать три минуты первого, когда фосфоресцирующее облако появилось в первый раз? Играл на фортепьяно, не так ли? Ну, вот тебе и ключ к загадке!
      – А знаешь, ты прав! Они услыхали музыку и предположили, что здесь их смогут понять. И они не ошиблись! Однако… будет ли для них убедительным ответ, который мы дадим им сегодня ночью?
      – Конечно! - твердо сказала Лиза. - Иначе и быть не может! Ведь идея оды "К радости" - все люди братья.
      Оставалась еще минута. Из всех трех громкоговорителей лилась величественная музыка Бетховена. Туманный ком в голубоватом ореоле приближался. Они стояли молча, а сердца у них были готовы взлететь.
      Лишь Стэнкуцэ тихо бормотал, нажимая пальцем на автоспуск камеры:
      – Если мне повезет, я буду самым счастливым журналистом на всем земном шаре.
      Албу откашлялся.
      – Первая встреча! Так вот как она выглядит!
      Облако спускалось медленно, в полной тишине, в центр светящегося круга. Оно опустилось на траву, и зеленовато-голубое сияние погасло…