- Отбросим,- перебил его Кедрин, не обращая внимания на то, что сейчас положено говорить не ему, а Бедиру.
      - Этой ночью - возможно,- согласился Рикол.- И еще раз утром. Но надолго ли? Глядите! - Он указал в сгущающиеся сумерки на север, где уже угасло пламя вокруг баллист и осадных башен, а толпы осаждающих казались сгущением тьмы, затопившей ущелье...- Будь стены целы и удерживай их на расстоянии наши исправные орудия, мы могли бы долго простоять. А теперь? Четыре дня, пять, если повезет.
      - Помни, что тамурцы в походе,- сказал Бедир.- И кешиты. Галичане следуют за Дарром на север.
      - И быстро? - устало спросил Рикол.
      - Дарру помогают Сестры,- уверил военачальника Бедир.- Он может явиться уже завтра утром.
      - А может и нет,- отозвался Рикол.- И насколько сильно королевское войско? Три тысячи? Едва ли такое остановит Орду.
      - Это будет достаточное подкрепление для нас,- твердо сказал Бедир.Тогда мы продержимся, пока не подоспеют мои тамурцы и кешиты Ярла.
      - Если кто-то из нас еще останется,- буркнул Рикол.- Слышишь, как лупит по воротам этот треклятый таран? Ворота пять дней не выдержат! Слезы Госпожи, Бедир! Не следовало давать им возможности подойти так близко. Тот морок обернулся нашей погибелью.
      - Он еще может обернуться их погибелью,- задумчиво произнес Кедрин.
      - Как это? - спросил его Бедир.- Едва ли мы можем позволить себе новую вылазку, даже под покровом ночи. И огонь использовать нельзя.
      - Сигнальная вышка опять в действии, верно? - спросил принц и, когда Рикол кивнул, продолжил: - А Низкая Крепость тоже в осаде?
      - Пока нет,- военачальник покачал головой.- Фенгриф сообщает, что варваров на восточном берегу нет. Но нам это без толку: крепости были рассчитаны на сопротивление независимо друг от друга, да и лодок, чтобы доставить через реку подкрепления, нет.
      - А "Вашти"? - спросил Кедрин.- Если Гален ночью переправит кешитов, можно будет напасть на таран с двух сторон.
      - Да благословит тебя Госпожа,- вздохнул Рикол,- Хотя, подозреваю, в ней-то и дело. Это может получиться.
      - Да,- Бедир кивнул, глядя на сына с уважением, которое тронуло Кедрина до глубины.- Может.
      Галена они нашли среди людей с носилками. Лодочник поднимал тела, рассыпавшиеся в его руках зловещими чешуйками праха. Бедир с Риколом отвели Галена в сторону и объяснили, что требуется.
      - "Вашти" возьмет пятьдесят человек,- немедленно ответил он.- Этого достаточно?
      - Должно бы,- сказал Бедир.- И за нас окажется неожиданность. Пятьдесят кешитов Фенгрифа из-за приречной стены и сотня тамурцев из тайного хода. Вполне.
      - И вторая сотня наготове, чтобы в случае чего прикрыть отход,добавил Рикол.
      - Тогда свяжитесь с кешитами,- просиял Гален,- а я соберу своих.
      С вышки передали предложение в Низкую Крепость и получили немедленное согласие Фенгрифа. Уточнили замысел. Под покровом ночи Гален поведет "Вашти" через реку и вернется за два часа до зари. Два отряда подступятся к тарану, истребят варваров при нем и затащат его в крепость. Неблагоразумно поджигать его после разгрома, который они недавно претерпели.
      Кедрин с трудом сдерживал нетерпение, ожидая вылазки. Ему кусок не лез в горло из-за отвратительного зловония, которое все не покидало его ноздри, он ел через силу. Подкрепившись, юноша занялся проверкой снаряжения и заточкой меча. Бедир предложил ему поспать, но никому в крепости было не до сна. Отказ Кедрина хотя бы попытаться уснуть вызвал у отца натянутую улыбку.
      - Ждать всегда тяжелее всего,- заметил Бедир.- Часы перед боем ползут еле-еле, но постепенно ты привыкнешь.
      - Привыкну? - проговорил принц, думая о создании в мехах, которое видел среди пламени.
      - Рано или поздно,- ответил Бедир, суровым взглядом окидывая сына.Это лишь начало. Мы можем покончить с тараном, но остаются баллисты. И сама Орда.
      - И Посланец,- пробурчал Кедрин.- С ним-то как быть? Если король прибудет вовремя и мы потесним Орду, что делать с Посланцем?
      - Он должен сгинуть! - с яростью вскрикнул Бедир.- Если он переживет осаду, мы должны двинуться в Белтреван и уничтожить его. Созданию Ашара нельзя позволить остаться в живых. Он должен сгинуть во имя Королевств.
      - Да,- убежденно ответил Кедрин,- но это будет нелегко.
      - Нелегко,- согласился отец.- Но мы это сделаем.
      - Я сделаю,- голос Кедрина был тих, почти задумчив,- это моя задача.
      - Ты говорил такое раньше,- Бедир нахмурился, взволнованный чем-то необычным, что ощущал, но не мог выразить словами.- Почему ты так в этом уверен?
      - Не знаю,- Кедрин покачал головой, не способный пока ничего объяснить.- Я чувствую, но не могу сказать, почему и как. Думаю, я понял это сразу же, когда впервые его увидел. Подозреваю, он тоже это знает. Я опять это почувствовал, увидев его сегодня у баллист.
      - Я не видел его,- в голосе Бедира слышалось удивление, глаза блестели от любопытства.- Я видел, как снаряды подожгли баллисты, но не увидел Посланца.
      - Он там был,- Кедрин пожал плечами.- Он расхаживал среди пламени и воздевал к нам руки. А затем все это началось.
      - Он могучий чародей,- Бедир положил руку на плечо сына.- Будь осторожен во всем, что его касается, Кедрин.
      - Буду,- пообещал юноша.
      - Возможно, лучше бы тебе не сопровождать меня нынче ночью,- Бедир говорил осторожно и всматривался в лицо Кедрина.- Пожалуй, тебе бы стоило остаться за стенами. Если Посланец знает о тебе, ты можешь оказаться в беде.
      - Нет! - пылко ответил Кедрин.- Не стану я от него прятаться. И нынче ночью я буду с тобой.
      - Да будет так,- согласился Бедир, видя решимость на лице, столь похожем на его собственное,- но прошу тебя, берегись.
      Кедрин широко улыбнулся, отложил точило и убрал клинок в ножны.
      - Буду беречься, отец. Не бойся.
      Бедир просиял, затем бросил взгляд на тающую свечу.
      - Час близится. Поищем остальных.
      Кедрин кивнул, счастливый, что ожидание подходит к концу. Чувства его смешались. Он не все понимал, не все мог определить в своих ощущениях. Да, конечно, здесь было волнение, ибо это станет его первым настоящим боем меч против меча, человек против людей, действительно желающих ему смерти, но юноша не сомневался, что окажется для варваров достойным противником. Он осознавал опасность, и это вызвало слабый привкус страха, который удалось легко прогнать. Кедрин не был уверен, что почувствует, когда его клиник врежется в живое тело: раньше он думал, что это будет гордость и неистовство - но это раньше, когда он смотрел на первый бой как на порог возмужания. Теперь он уже был много старше и видел в убийстве куда меньше славы, ибо начал воспринимать лесной народ не как безликого и страшного врага, а как игрушки злобного создания, которое подняло Орду. Будь он способен сразить Посланца, он, безусловно, не колебался бы, ибо костями чувствовал, что колдун - воплощенное зло, что у него нет законного места в мире. Но отнимать людские жизни ему хотелось куда меньше. Хотя он понимал, что придется их отнимать, и это словно пятнало его злом, которое несет Посланец, будто скверна загрязняла все, связанное с этим чудовищем. Кедрин подумал, не свидетельствует ли такое чувство о новой ступени зрелости, но беспокоился, как бы оно не оказалось признаком трусости. Это необходимо, говорил он себе. Выбора нет, ибо если не убрать от ворот таран, варвары сумеют прорваться в крепость, и Королевства падут. Но он не мог не вспоминать слова Сестры Гранин, что жителям Королевств не за что ненавидеть лесной народ, и задумался, не в том ли причина его смятения. Неужели часть духа Гранин вошла в него, когда они объединились, чтобы покончить с наваждением Посланца?
      Он почувствовал себя так же, как тогда, когда Бедир поведал ему о Писании Аларии: возникло только больше вопросов, но не ответов, явилось больше сомнений, нежели уверенности, и вот он ломает голову, видя свою цель, но не путь, который к ней ведет. Затем он вспомнил другого учителя и применил мудрость Тепшена Лала, чтобы очистить ум и сосредоточиться на предстоящем бое. Кедрин последовал за Бедиром во двор перед тайным ходом, выводящим на север. Факелы, которым здесь полагалось гореть, теперь были потушены, а ночь темна и прохладна, хотя в ней уже не было той непроглядной темени, которую насылал Посланник Ашара. Принц видел людей, которые уже поджидали их, несколько тусклых звездочек, пробившихся сквозь облачный покров, робко поблескивали на шлемах и клинках. Кедрин слышал шарканье сапог, когда воины шевелились - то ли чтобы согреться, то ли просто в нетерпении. Он был готов к выполнению задачи, все сомнения и вопросы разом покинули его ум. Он знал только, что должен пройти тайным ходом и выполнить свой долг тамурского воина. Если это приведет к чьей-то гибели, пусть будет так.
      Он терпеливо стоял в стороне, пока Бедир совещался с Риколом, командовавшим второй сотней, затем испытал огромное облегчение, когда отец обернулся и произнес: "Приготовились". Это слово солдаты передавали друг другу, и принц услышал слабое позвякиванье кольчуг, когда воины обнажали мечи и поднимали щиты. Сам он щитом пренебрег, предпочитая, чтобы обе руки были свободны для действий мечом, как учил Тепшен Лал. Шлем Кедрину тоже никогда не был по нраву. Он считал, что тот слишком громоздок и больше мешает видеть и слышать, чем защищает. Сейчас голова его была обнажена, волосы стянуты на затылке, торс защищен кольчугой тонкой работы, руки наручами, а на штаны тоже нашиты кольца - покрупнее кольчужных, но достаточно крепкие, чтобы не поранило ноги. Сапоги он надел высокие, из крепкой дубленой кожи. Как и все, поверх кольчуги он набросил накидку с тамурским знаком кулака, ярко-красного на серебре.
      - Пора,- услышал он голос Бедира. Засов тайного хода отодвинули, смазка не дала воротам скрипнуть, они отворились.
      Кедрин ожидал, что на них обрушатся стрелы варваров.
      Нет, снаружи стояла тишина. Как будто лесной народ вернулся к обычаям предков, чуть только развеялся морок, и теперь ждал зари, чтобы возобновить свои действия. Во всяком случае, не раздалось никаких криков, когда принц последовал за отцом по проходу, устроенному в широкой кладке стены. За стеной, вне крепости, ночь была чуточку светлее. С двух сторон поднимались две громадные темные массы: Лозины слева и северная стена крепости справа. Впереди стоял сплошной мрак, но дальше по Белтреванской дороге он разглядел четкие очертания вражеских орудий, черные в отсветах бессчетных костров. А с востока слышался неуемный грохот Идре.
      Принц молча двинулся вдоль стены, пытаясь разглядеть во мраке деревянный навес, защищавший таран. Уши его чутко внимали ночной тишине в ожидании любого признака тревоги. Меч был в руке, хотя Кедрин даже не помнил, как обнажил его, он опустил клинок, опасаясь, что звездный свет сверкнет на стали и встревожит какого-нибудь варварского часового.
      Тут послышалось пение рожка с речного берега, и Бедир высоко поднял свой клинок, голос его громко прозвучал в ночи:
      - За Тамур и Три Королевства! Вперед! Из темноты раздался ответный крик:
      - За Кеш! За Кеш и Королевства!
      И вот он бежит, не осознавая, что и он подхватил боевой клич, и что рядом как эхо откликаются воины, бегущие с ним в ногу. Он думал только о том, как скорее добежать до тарана и вступить в бой. Какой-то неясный шум послышался впереди, затем Кедрин впервые увидел таран. Тот оказался гораздо крупнее, чем казался с высоты стен - вдвое выше человеческого роста, над прочными бревнами стен нависали края двускатной кровли, а громадные колеса были куда больше тележных. Видение было мгновенным, ибо дикари вылезли наружу как муравьи из потревоженного муравейника, и тоже испустили боевой клич. Ночь внезапно наполнилась воплями людей, желавших убивать друг друга.
      Из тьмы возник образ, более звериный, нежели человеческий, ибо тело окутывал мех - но в руках у врага был смертоносный двойной топор, метнувшийся к голове Кедрина. Принц уклонился от удара в сторону и обеими руками направил свой меч. Тот вошел глубоко в бок противнику, вызвав хрип боли, но не остановив варвара. Принц нырнул под вновь просвистевший в воздухе топор и всадил клинок острием меж ребер врага, ощутив, как сталь проскрежетала по кости. Крик варвара перешел в шипение, так как у него было пробито легкое. Кедрин вытащил клинок и снова ударил покачнувшегося варвара, на этот раз рубанув по плечу. Противник упал на колени, и за миг до того, как он рухнул ничком, Кедрин увидел белки его глаз и кровь, брызнувшую из открытого рта.
      Он обернулся, почуяв и услышав другого противника, подбиравшегося к нему сзади, и подняв меч, чтобы отбить клинок, который, злобно свистя, уже летел к его горлу. Кедрин приготовился к ответному удару, но варвар тяжко толкнул его в грудь кожаным щитом, вынудив пошатнуться и отступить назад, а меж тем клинок противника уже устремился к голове принца. Кедрин почувствовал, как острие меча гонит холодный ветерок ему в лицо, и ударил сам, пытаясь достать варвара поверх щита. Тот отвел его удар и упал, метя Кедрину по коленям. Но принц подпрыгнул, подняв свой клинок, пока меч проходил под ним, а в следующее мгновение его опустившийся со всей силы меч разрубил кованый шлем противника, войдя ему глубоко в череп. Голова варвара раскололась, убитый повалился вперед, брызнувшие мозги сделали землю под сапогами скользкой, когда Кедрин поворачивался, чтобы рубануть по новому варвару в кованом нагруднике, которого заметил краешком глаза. Вопль ярости раздался в ответ на удар, принц почувствовал, как наконечник копья с силой ударил по его кольчуге у ребер. Кедрин мигом ухватил древко левой рукой и дернул копье к себе. Одновременно он направил меч вниз и всадил его в живот нападавшему, чуть ниже нагрудника. Выдернул клинок, принц отступил назад, оставив варвара стоять на коленях с прижатыми к животу руками, вопящего теперь уже не в ярости, а в муке.
      Кедрин двинулся дальше, и вопли умирающего быстро пропали в шуме боя. Шаг за шагом принц пробивался к громаде тарана. Он увидел, как Бедир зарубил кого-то в длинной кольчуге по колено, а затем отступил назад, когда на него насели разом три варвара. Вражеское копье вынудило его отступить, а два топора взлетели одновременно, метя Владыке в голову. Кедрин подбежал и заколол ближайшего к нему врага, меч чуть не вырвался из его руки, когда пораженный воин повернулся, взмахнув топором в свой предсмертный миг. Второй поднял секиру обеими руками и нацелился принцу в ребра. Отпустив застрявший меч, Кедрин нырнул вниз, чтобы тяжелое лезвие прошло над его головой. Он отчаянно перекатился по земле, стремясь избежать удара, который неминуемо должен был обрушиться на него, а затем увидел, как белтреванец роняет секиру и прижимает обе руки к горлу: от удара, нанесенного Бедиром, из его шеи брызнула кровь. Копейщик уже лежал рядом, его меховая одежда пропиталась кровью из рассеченной груди, а Бедир стоял над сыном, прикрывая его своим мечом.
      Кедрин кое-как поднялся на ноги и увидел, что его клинок торчит из трупа воина. Он забрал меч, улыбкой поблагодарив отца, который ответил лишь кратким кивком, внимательно всматриваясь в темень. И тут еще несколько воинов бросилось к ним со стороны тарана.
      Отец и сын встали спина к спине, окруженные воющими противниками, рубя и отражая удары, как будто действовал один человек. Белтреванцы меж тем наседали, им мешала их собственная ярость, ибо они отталкивали друг друга, силясь добраться до этих двоих, состязаясь, кто первый ударит копьем, и из-за тесноты никто не мог толком замахнуться секирой. Кедрин перерезал горло одному, затем выбил у другого меч, который чуть не поразил Бедира, отвел левой рукой копье и, пройдя своим клинком вдоль руки варвара, всадил его острие между плечом и ключицей. Затем он рубанул еще одного в лицо, и тот сослепу врезался в товарища, другому Кедрин, стремительно развернув меч, нанес рану наискось через грудь. В следующие мгновения еще двое белтреванцев упали на землю с распоротыми животами, а затем оставшиеся враги внезапно исчезли - их прогнал натиск тамурцев, которые подошли сзади, кося врагов, словно траву.
      - Таран! - воскликнул Бедир.- К тарану!
      Тамурцы выстроились в боевой клин с Бедиром и Кедрином во главе и налетели на белтреванцев, вставших перед укрытием на колесах. То был не бой, а мясницкая работа. Жители лесов стояли плечом к плечу, решительно собравшись сдержать тамурцев, пока не подойдет подкрепление. Люди Бедира столь же твердо решили смять противника и захватить таран, прежде чем главные силы Орды не пришлют новых воинов, которые воспрепятствуют этой затее. Две стороны столкнулись в ожесточенной резне, боевые кличи и вопли раненых смешались в оглушительный гвалт, а на север понеслись призывы о помощи.
      Белтреванцы храбро сражались, но тамурский клин упорно оттеснял их назад. Кедрин рубил и колол, наклонялся, всаживал клинок в лица и животы, ударял по незащищенным рукам, рассекал грудь, не осознавая, что среди теплой крови на лице и ладонях есть и его кровь. Он получил удар в ребра, вызвавший острую боль, и тут же заколол воина, который его нанес. В следующее мгновение, повернувшись, он отбил секиру, метившую в его плечо, а затем нанес мечом глубокую узкую рану через горло владельца секиры. Ударом вниз он отсек ладонь, едва не всадившую короткий меч ему в пах, и опять сделал глубокий выпад вперед, чтобы заколоть другого врага.
      Этот удар был нанесен с такой силой, что острие меча вышло из спины белтереванца, рука принца дрогнула, словно клинок пронзил нечто более твердое, чем тело. Некоторое время Кедрин пытался вытянуть клинок из трупа, и вдруг осознал, почему убитый им человек все еще не падает и не отпускает его меч. Они уже были у самого тарана: меч вошел своим концом в деревянную опору. Кедрин поднял ногу, уперся подошвой в живот варвара и рванул рукоять обеими руками. Когда клинок высвободился, принц споткнулся, но убитый враг послужил хорошим противовесом, и Кедрин сумел удержаться на ногах. Тут же он рубанул по ребрам варвара, появившегося справа, и успел увидеть, как тот упал под обрушившимся сверху мечом другого тамурца, взвывшего от радости, несмотря на рваную рану, обезобразившую половину его лица. Но новый враг уже был слева! Удар - и сухожилия левой руки белтреванца перерублены, круглый щит упал, открыв мечу живот, клинок устремился вперед и вошел в человеческую плоть.
      Внезапно Кедрин понял, что вокруг больше не осталось варваров, лишь тамурцы стояли вокруг тарана, смешавшись с темнолицыми кешитами в черных доспехах. На их бледно-зеленых накидках были вышиты иссиня-черные конские головы.
      - Труби в рог! - услышал Кедрин крик Бедира.- Пусть в крепости знают!
      Тамурский трубач опустил меч и поднял рожок к губам. Низкая трель радостно полетела к безмолвным стенам.
      - Теперь навались плечом! - приказал Бедир.
      Нападавшие сгрудились вокруг тарана, изо всей силы толкая мощное сооружение к воротам Высокой Крепости. Створки распахнулись, и Рикол вывел наружу свою вторую сотню, те схватились за канаты впереди и потянули таран внутрь.
      Кедрин убрал в ножны окровавленный меч и подставил плечо. С севера доносились гневные крики. Он понятия не имел, как долго продолжался бой. Казалось, схватка длилась часы. И в то же время словно бы прошло всего лишь несколько минут с тех пор, как они выбежали из тайного хода. Юноша толкал дерево, осознавая, что крики врагов звучат все ближе, но это лишь прибавило сил. Он стиснул зубы, желая, чтобы эта громада двигалась поживее, и боясь лишь одного - как бы варвары ее опять не отбили. Затем он почувствовал, что махина поддается: таран медленно двинулся вперед, воздух огласили нестройные возгласы, когда сооружение тяжело вкатилось в открытые ворота. Деревянный механизм проехал меж створок и остановился уже во дворе за ними.
      Теперь, когда его освещали факелы, вид сооружения внушал ужас. Кедрин услышал крик отца: "Разверните!" - и почувствовал, как сменилось направление, когда тянувшие канаты повернули, перемещая тяжелый груз по кругу. Бросив взгляд через плечо, он увидел, как, смыкаясь, колыхнулись створки и проехали в пазы поперечины, вновь запирая ворота. Бедир еще раз что-то прокричал. Таран опять повернули и прислонили к воротам, вынудив его защищать то, что он еще недавно крушил.
      - Мы славно потрудились,- сказал Бедир, подходя к сыну.- Теперь ворота в безопасности, а в Белтреване прибавилось вдов. Ты хорошо дрался.
      Только теперь Кедрин понял, что он стал убийцей. И ничего при этом не почувствовал.
      ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
      Раны Кедрина были легкими, даже боль в треснувшем от удара копья ребре благодаря Сестрам быстро прошла. И он покинул больницу, не воспользовавшись возможностью поговорить с Уинетт, занятой теми, кто пострадал больше него. Он хотел бы обсудить с ней отсутствие сильного и тяжелого чувства, которое ему следовало бы испытать после того, как спала горячка боя, а людские жизни остались у него на совести. Он воин, он убивал врагов - но и потом, когда все отступило, он не чувствовал ни угрызений совести, ни чего-то еще, кроме смутного удовлетворения от хорошо проделанной работы. И это беспокоило его, он искал в себе чувство вины и создавал его сам. Он не мог этого понять. Казалось, если ему положено что-то чувствовать, то по поводу убийств, а не из-за отсутствия переживаний. Сестра-целительница могла бы помочь ему разобраться в себе, ибо юноша не сомневался, что его нынешние чувства проистекают от того единения с ней и Гранией.
      Так или иначе, поговорить было не с кем. Бедир поспешил удалиться, весьма здраво решив отдохнуть, пока для этого есть время и лесные жители не возобновили приступ. Гален опять вернулся на "Вашти" и повез кешитов обратно через реку. Ему было приказано оставаться на той стороне из опасения, что варвары предпримут налет на столь ценное судно, которое позднее можно было использовать для доставки новых подкреплений от Фенгрифа. Кедрин остался со своим смятением наедине.
      Кедрин немного поспал, но скоро поднялся опять, услышав, что орудия варваров возобновили обстрел Высокой Крепости. Он тут же облачился в полный доспех, дававший надежную защиту от летучих каменных осколков - именно ими была поражена половина раненых, о которых заботилась Уинетт и ее Сестры.
      Небо над Высокой Крепостью было синим-синим, разве что в нем вились вороны, предвкушавшие падаль. Золотой кружок солнца напоминал о приближении осени и ясно освещал весь ущерб, нанесенный стене.
      Теперь над ней более не высились правильные зубцы, верхняя часть стены торчала редкими неровными осколками, многие участки верхней галереи были открыты, и расставленные там наблюдатели сгрудились под прикрытием еще сохранившихся частей прежнего нарядного гребня. Там, где взорвались мешки с горючей смесью, камень был черен и оплавлен, а там, где стояли на возвышениях погибшие баллисты, лежали среди куч пепла обугленные куски дерева. Варвары теперь держались вне досягаемости стрел, явно намеренные бомбардировать стену, пока не проломят ее - теперь их огонь сосредоточился в основном на верхнем уровне, а не на нижнем. Особому же обстрелу подверглись ворота и тайная калитка. Пока враги не пытались ни подвести к воротам третий таран, ни взять стену приступом всей своей армии.
      Выглядывая из-за укрытия, Кедрин видел глубокие вмятины ниже в стене, участки более светлого камня, похожие на открытые раны в потемневшей от непогод поверхности, трещины, расходящиеся зловещей паутиной от мест, куда били камни. Он поспешно отпрянул, когда близ его наблюдательной площадки ударил еще один валун, вызвав дождь осколков. Камни под руками юноши загудели и задрожали.
      - Если они будут продолжать, то к приходу Дарра не останется крепости. А только груда камня.
      Он повернул голову на звук и увидел Рикола в отполированном шлеме и кирасе, с досадой сжимающего правой рукой рукоять меча, с лицом, осунувшимся от забот.
      - Думаешь, им удастся проломить стену? - спросил он.
      - Еще несколько дней, и проломят,- Рикол оборотил сердитый взгляд на север.- Тогда мы отступим к главной башне. Эта стена - главный оборонительный рубеж, но далеко не последний. Им не так-то легко будет пройти дальше, все дворы и переходы рассчитаны на оборону, и мы перебьем в них сотни врагов. Но их многие тысячи, и они будут бросать на нас толпу за толпой, пока мы не запремся в главной башне. А дальше уже будет вопрос времени.
      Кедрин вопросительно посмотрел на командира крепости, он еще мало что знал о такого рода войне.
      - Главная башня - наше последнее убежище,- пояснил Рикол.- Как только мы засядем в ней, останется лишь два выхода: держаться в ней до конца, надеясь на помощь извне, или прекратить сопротивление и бежать на юг.
      - А Фенгриф не может дать нам подкрепление? - спросил Кедрин.- "Вашти" ведь способна перевозить людей через реку.
      - По пятьдесят за один рейс,- хмыкнул Рикол,- и притом очень медленно. Если же переправить сюда достаточно народу, то Низкая Крепость останется без защитников. Орде только и понадобится, что перебраться на восточный берег выше по реке и там напасть на кешитов, как они уже напали на нас. Вот если бы мы могли быстро перебрасывать людей туда и обратно, тогда бы затея себя оправдала.
      - Почему же мы этого заранее не предусмотрели? - спросил Кедрин и быстро добавил при виде омрачившегося лица Рикола: - Я не хочу никого обидеть, но ведь это имело бы смысл?
      - О, теперь-то имеет,- Рикол саданул кулаком по стене, чтобы как следует выплеснуть досаду. Звучала она и в голосе.- Но когда строились обе крепости, ни у кого и в мыслях не было, что начнется вот такая война. Лесной народ никогда не применял баллист, а если доходило до тарана, то не более хитрого, чем простой древесный ствол. И никаких Посланцев, никакой магии. Наших баллист вполне хватало, чтобы не подпускать их сюда. А если они и залезали на стены, то с помощью лестниц, а не проклятых башен.
      Кедрин проследил за его взглядом туда, где на фоне неба угрожающе маячили осадные башни. Стоит им подойти поближе, и Высокая Крепость будет обречена, ибо на огонь полагаться нельзя. Их не спалишь, а в сочетании с проломами, которые обеспечат баллисты, варвары смогут прорваться сразу в нескольких местах. Словно вторя его мыслям, Рикол сказал:
      - Мы бы вполне удержали верхнюю галерею только против башен. Или внутренние дворы крепости, проломи варвары стену. Но если они сунутся и там, и там, нам придется тяжело.
      - А вылазка против баллист? - спросил Кедрин.- Опять под покровом ночи, как против тарана?
      - Самоубийство,- ответил Рикол, качая головой.- Таран стоял у самых ворот, а баллисты защищены их главными силами. Нашему отряду и близко к ним не подобраться.
      - А "Вашти" не могла бы отвезти отряд выше по реке? - спросил принц.Если бы Гален отплыл с кешитами на борту...
      - Они бы услышали,- сказал Рикол.- А то и увидели. Слишком крупное судно, чтобы пройти незамеченным. И слишком маленькое, чтобы взять достаточно народу. Пятьдесят воинов мало что смогут. Если же они и преуспеют, то назад уже не вернутся, а я сомневаюсь, что Фенгриф охотнее пожертвует своими людьми, чем я.
      - Тогда все зависит от Дарра и войск Королевств.- Кедрин поглядел в небо на кружащих над крепостью ворон. Казалось, их черные крылья взмахивают все более угрожающе.
      - Все зависит от них,- хмуро подтвердил Рикол.
      С этими словами он покинул Кедрина и зашагал по стене, останавливаясь у каждого поста и обмениваясь словом-другим с часовыми, держась куда бодрее, чем с Кедрином. Юноша еще немного всматривался в баллисты врага, но так и не придумал способа разрешить проблему столь безнадежного соотношения сил. Затем он двинулся в обеденный зал, ощутив вдруг пустоту в желудке. Помедлил у входа, снимая шлем и разглядывая людей за длинными столами. Их лица выражали смешение чувств: одни усталые, другие смеющиеся, и все решительные. Многие окликали его, пока он шел к главному столу, где сидел Бедир, разговаривая с госпожой Маргой, которая приветливо улыбнулась Кедрину. Юноша сел, с благодарностью кивнув слуге, тут же поставившему перед ним хлеб и мясо.
      - Ты мрачен,- сказал Бедир.- Я думал, после боя ты будешь чувствовать себя бодрее.
      Кедрин прочистил горло, глаза его были тревожны.
      - Я был на стене. Говорил с Риколом,- и коротко изложил их разговор. Лицо Бедира, пока он слушал, становилось все темнее.
      - Рикол всегда ждет самого худшего,- сказал отец, когда сын закончил.Так и должно быть, он командир Высокой Крепости и беспокоится о своих людях. Да и о самой крепости. А ее разрушение происходит у него на глазах. Он-то привык считать, что обе Лозинские Крепости несокрушимы даже по отдельности. Полагаю, мы все же продержимся, пока не приедет Дарр. Три тысячи солдат, которые он ведет, позволят нам продержаться дальше, пока не объявятся наши тамурцы и кешиты Ярла. Когда к этому берегу подойдут тамурцы, нам хватит людей, чтобы начать наступление. А кешиты между тем переправятся с помощью лодок, которые привезут Дарра и его людей. А там мы и галичан дождемся.
      - Их будет достаточно? - спросил Кедрин.
      Бедир встретил взгляд сына столь же твердыми глазами.
      - Они должны не подвести,- ответил он.
      - Разве это ответ? - спросил Кедрин.
      - Единственный, который у меня есть,- отозвался Бедир.- Королевства никогда не сталкивалась с таким противником. Коруин не стоял перед подобной угрозой, когда Друл собрал Орду. Я ничего лучшего предложить не могу. Не будь с ними Посланца, я бы больше радовался жизни, но его присутствие может обернуться чем угодно. Будь в живых Грания, она бы тебе ответила более определенно... Я могу сказать только то, что знаю. Полагаю, против самой Орды хватило бы объединенной мощи Королевств. Если все сложится удачно и Дарр не опоздает, думаю, мы справимся. Я считаю, что если на Орду дружно навалятся Тамур, Кеш и Усть-Галич, мы сможем вынудить лесной народ прекратить войну. Белтреванцы не привыкли воевать долго и действовать сообща, это должно обернуться против них. Вполне возможно, нас ждала бы затяжная и нелегкая воина, но мы в конце концов победили бы Орду. Увы, присутствие Посланца все меняет. Он уже лишил нас важнейших орудий. Как сказал тебе Рикол, без наших баллист варвары способны подойти близко, а в настоящее время их столько, что они могут просто одолеть числом. Если Посланец пустит в ход какое-нибудь новое колдовство, я просто не могу предсказать исход. Понимаешь, Кедрин, я солдат и думать привык по-солдатски: о людях, оружии, численности, обороне, стратегии. Предсказывать неведомое я не умею, а Посланец вышел из неведомого. И не могу тебе ответить иначе.