Бедир согласился, что это разумный подход, и теперь Кедрину только и оставалось, что сидеть и наблюдать. Он ответственно исполнял свой долг, противясь дремоте, а солнце поднималось все выше и наполняло теплом каменный лабиринт. Юноша видел, как в синей выси кружат коршуны, как небольшая кошка прошмыгнула на самом краю поля зрения, но больше ничего не заметил. Сменить его явился Тепшен Лал. Принц с благодарностью уступил ему место, вернулся в амфитеатр, закутался в плащ и почти мгновенно уснул.
      Бедир разбудил его, когда между камнями пробрались тени. Небо все еще было ярко-синим, но нижние склоны гор уже погрузились в ночь. Кедрин поднялся, дрожа от вечерней прохлады и мечтая, чтобы они осмелились развести костер, достал из седельной сумы еще немного мяса и ломоть твердой походной лепешки. Он все еще жевал измученными челюстями, когда отряд оседлал коней и выехал во тьму.
      Здесь речное ущелье расширялось и полоса неба над головой стала заметно шире, а ропот Идре ослабел, ибо русло сделалось просторнее. Тропа продолжала спускаться вниз, постепенно удаляясь от реки, и к тому времени, когда луна повисла прямо над головой, Кедрин начал различать на склонах впереди и слева от себя более высокие и близко стоящие деревья. В месте их новой стоянки росла роскошная трава, а саму поляну окружали высокие сосны. Браннок сказал, что копыта лошадей можно освободить от подушечек. Они все еще не разводили костер, и хотя по мере спуска с гор заметно теплело, плащи все еще оставались на плечах воинов, когда отряд приготовился есть и спать. Кедрину выпала более поздняя смена, но он не ухватился за возможность отдохнуть, а лежал, раскинувшись на траве и прислушиваясь к разговору Бедира и Браннока.
      - Это ничейная земля,- услышал принц слова бродяги.- Леса начнутся завтра, и тогда уж ушки надо будет держать на макушке. Здесь мы вступим на земли Гримарда, и хотя это самые покладистые из варваров, сейчас они прикончат нас так же охотно, как и другие.
      - Мне надо пройти дальше,- ответил отец.- Главная опасность исходит от племен Дротта и Кэрока, и как раз их передвижения меня беспокоят больше всего.
      Кедрин услышал, как Браннок смешливо фыркнул. Затем проводник сказал:
      - Если Орда восстала, я легко укажу тебе ее направление.
      Солнечный свет омыл лицо Бедира, глядящего на север, словно бы желая задействовать дар, присущий только Сестрам,- проникнуть взглядом за пределы доступного. Лицо его показалось сыну вырезанным из крепкого дуба. Затем, став опять простым смертным, Владыка вздохнул, улыбаясь темнолицему бродяге.
      - Возможно, они уже столкнулись, но я должен знать это наверняка.
      Кедрина поразила необычная задумчивость этих слов. Браннок же испытывал иные чувства, он оставался совершенно трезвым.
      - Если да, скоро узнаем. Вороны укажут.
      - А если нет? - спросил Бедир.
      - Тогда потребуется двигаться тише,- Браннок выплюнул не дожеванные мясные волокна и тщательно вытер пальцы о куртку.- И надо будет двигаться быстрее, если они нас увидят. Дротт и Кэрок вместе - это мысль, которая обернется бессонными ночами.
      Теперь прыснул от смеха Бедир.
      - Ты не кажешься особо встревоженным.
      - Я смогу спастись. А насчет твоих ребят уверен куда меньше.
      - Они прекрасные воины.- Кедрин услышал гордость в голосе отца.- Все.
      - Я в этом не сомневаюсь, - отсутствие насмешки в ответе разбойника придало вес его словам.- Но мы толкуем кое о чем, чего не видывал ни один солдат с тех пор, как Коруин стоял против Друла. У меня мало времени вникать в премудрость Госпожи, Бедир Кайтин, не подвержен я и суевериям лесных племен, но если твои подозрения верны...
      Голос его угас, и Кедрин ощутил, что вернулся тот холод, который он испытал прошлой ночью, еще более усилившийся от бедирова ответа:
      - Впервые в жизни я молюсь, чтобы Сестры ошиблись. Но не думаю, что это так. Похоже, что-то серьезное творится в Белтреване, и я должен узнать - что.
      - Если дойдет до самого худшего, что ты сможешь сделать? - голос Браннока был глух и мрачен под стать бедирову.
      - Послать весть королю Дарру в Андурел,- услышал Кедрин,- чтобы он побудил к действиям властителей Кеша и Усть-Галича. Перекрыть Лозинский проход и задержать Орду, пока Дарр не соберет войска. Предупредить Сестер в Эстреване, если они еще не в курсе. Биться.
      - Против Ашара?
      - Против Ашара и любых демонов, каких он пошлет в поддержку своим любимцам. А что еще?
      - Бежать,- предложил Браннок.
      - Куда? - в голосе Бедира таилась горечь.- Я не мыслю о бегстве из Тамура и не могу так поступить. Если Орда восстала, Три Королевства должны биться, поднимет Орда нечестивое знамя Ашара или нет.
      - Если Ашар с ними, вы встретитесь больше, чем с Дроттом и Кэроком,предупредил Браннок.- Уже эти два племени - великая сила, но Великий Союз обнимет также Ят, Вистрал и Гримард. Это больше бойцов, чем когда-либо видал мир.
      - Ничего другого нам не остается,- ответил Бедир.- Неужели мы преподнесем наши Королевства им в дар?
      В раздавшемся смехе Браннока не содержалось издевки. Скорее, как показалось Кедрину, в нем угадывалось уважение:
      - Нет, ты поступишь так, как подобает воину.
      - А ты? - спросил Бедир.- Что сделаешь ты, когда обещание будет исполнено, и ты поручишь прощение?
      - Что сделаю? - Браннок опять усмехнулся.- Да это просто наживка, чтобы подразнить Рикола. Меня забавляет, когда твой верный военачальник встает на носки. А знание, что я разгуливаю свободно с благословения самого Владыки Тамура, заставит старого волка хорошо попрыгать!
      - Ты уклонился от ответа. Что ты станешь делать, если Орда пойдет на юг?
      Кедрин пошевелился, как бы ища более удобное положение, а на самом деле, чтобы лучше видеть лицо разбойника. Браннок ответил:
      - Отец мой родом с реки. Его отец был тамурцем, а мать - кешиткой. А моя мать происходит из Вистрала. Я провел половину жизни в Белтреване, а другую половину - в Трех Королевствах. Кривда не ограничивается Белтреваном, а правда - Тремя Королевствами. Но здесь я с тобой. Ашар - это бесспорное зло, и я не хотел бы жить в мире, где служат ему.
      Искренность прозвучала в этом голосе и отразилась на смуглом лице. Кедрин увидел, как Бедир улыбается в ответ.
      - Не уверен, что ты сможешь обороняться в одиночку, Браннок. А если что-либо начнется, то в первую очередь с осады Лозинских Крепостей.
      - Ты хочешь сказать, что для меня у вас нет места? - спросил разбойник с лицом, посуровевшим от гнева и гордости.
      - Нет,- поспешил его разуверить Бедир.- Я говорю о том, что от тебя будет куда больше толку в иных делах, в которых ты более искусен.
      - Я умею убивать, как лучшие из твоих людей,- скромно признался разбойник.- Могу пойти туда, куда мало кто отважится заглянуть. Могу незамеченным проскользнуть перед носом у дикаря.
      - Именно! - Кедрин увидел, как отец подается вперед и хватает предплечье Браннока. Приглушенный его голос зазвучал торжественно.- Рикол и Фенгриф могут командовать крепостями лучше, чем любые другие мои командиры. Воины Королевств умеют драться! Но если Лозины падут и лесной народ прорвется, вспыхнет такая война, какой не видывал свет. Я предполагаю, Орда ударит по Андурелу. Если их возглавит какой-нибудь избранник Ашара, то это случится наверняка. И она осадит город. Большинство воинов Тамура, а также кешиты и усть-галичане встанут против Орды, защищая Андурел. Таким образом, сами Королевства лишатся защитников; варвары займут их после того, как Андурел падет. Если такое случится, воцарится хаос. Тогда-то крайне пригодятся твои умения - если Орда пойдет вдоль Идре к Андурелу. Такой, как ты, мог бы нанести им немало ущерба по дороге.
      - Как слепень, гудящий над крупом боевого скакуна,- хмыкнул Браннок.И что из этого выйдет?
      - Если слепень жалит в подходящий миг,- сказал Бедир,- всадник может рухнуть с коня. К тебе соберутся люди. Судя по тому, что мне рассказывали и Рикол, и Фенгриф, ты превзошел всех, кому случалось оказаться вне закона. Если мои худшие страхи оправдаются, нам потребуется воевать по-твоему: ударить, а затем бежать и скрываться, чтобы затем нанести следующий удар.
      - Ты сделаешь из меня героя сказаний и песен,- ухмыльнулся Браннок.Если я достаточно долго протяну.
      - Я дам тебе возможность сражаться за Три Королевства тем способом, какой тебе больше всего подходит,- сказал Бедир.
      - Ты настолько доверяешь мне? - Браннок явно был неподдельно увлечен и более чем слегка удивлен.- Почему?
      Бедир помедлил с ответом, лицо его было задумчиво. Затем он произнес:
      - Я не могу сейчас точно сказать, почему. Просто доверяю. Ты мог бы и отказаться мне помогать. Ты говоришь, что прощение для тебя мало что значит. Но ты согласился, зная, что предательство почти наверняка обернется для тебя смертью.
      - Я думаю, твой кьо схватился бы с самим Ашаром, чтобы добраться до меня, если я нарушу слово,- кивнул разбойник.- И думаю, твой сын от него не отстал бы.
      Кедрин прикрыл глаза, когда голова Бедира повернулась к нему, и сквозь ресницы юноша видел добрую и гордую улыбку, озарившую лицо отца. Отец кивнул и сказал:
      - Да, похоже на то. На счастье, у меня есть верные люди. Но вот почему я доверяю тебе... Сестра Уинетт нашла в тебе только честность, заглянув в твои мысли. Полагаю, что и я вижу ее, когда смотрю на твое лицо.
      - Ты мне льстишь,- Браннок был доволен.- Вот уж не ожидал.
      - И я не ожидал, что найду такого союзника,- сказал Бедир.
      Браннок закашлялся, как подумалось Кедрину, смутившись больше обычного. Затем бродяга сказал:
      - Я стану твоим слепнем, если до такого дойдет, Бедир Кайтин. И буду жалить, пока меня не прихлопнут. Или пока мы не победим.
      Бедир тихо рассмеялся, изучая лицо разбойника. И явно нашел там то, что искал, ибо протянул руку, и Браннок пожал ее, что скрепило их взаимопонимание без дальнейших слов. Затем они стали устраиваться, чтобы поспать. Кедрин тоже закрыл глаза, думая о том, что утром впервые увидит Белтреван.
      Ему выпало караулить в последнюю смену, и юношу разбудили, когда солнце еще висело в нижней части неба у западного горизонта, заливая неистовым сиянием очертания гор. Восточный горизонт был уже темен. Не желая показывать, что испытывает что-то вроде детского нетерпения, он поспешил на свой пост, желая краешком глаза разглядеть новые земли, прежде чем ночь поглотит угасающий день. Кедрин натянул лук и прошел меж сосен к дальнему краю плоскогорья, на котором они остановились. Осторожность не позволяла ему высовываться за деревья, но и отсюда был хорошо виден край страны лесов.
      Деревья, среди которых он стоял, кончались у длинного широкого склона, золотого в лучах солнца, где более ничто не росло. Затем внезапно, точно там проходила какая-то черта, лес начинался вновь. Кедрин разинул рот, таращась вниз и наискось в ту сторону. Ничего нет, одни деревья. Море деревьев, являющих больше оттенков зеленого, нежели он встречал доселе. Это море разливалось на все три стороны, куда достигал глаз, расплываясь и теряясь в темноте у пределов зрения, карабкаясь по склонам до самых вершин хребтов и скатываясь по их дальней стороне. Казалось, деревья заполонили мир, шелест листвы поражал не меньше, чем шум Идре, а число их было куда большим, чем он мог бы представить. Он словно стоял на прибрежной скале, обозревая море, о котором читал в книгах, но лишь впервые видел теперь: море сосен и дубов, буков и берез. У юноши от удивления расширились глаза, он вмиг забыл о бдительности, настолько поразил его самый вид Белтревана. Сколько дикарей может жить в этой диковинной чаще? Возможно ли отыскать кого-то из них в таких огромных бескрайних дебрях?
      Он вздрогнул, когда ухо уловило слабый звук. До отказа натянув лук, Кедрин развернулся в ту сторону и отпрянул за дерево, кладя на тетиву острую стрелу.
      - Друг!
      Он отпустил тетиву, узнав голос Браннока. Впервые он видел, как сливается с изменчивыми тенями пестрая куртка разбойника. Браннок, улыбаясь, вышел вперед.
      - Что, впервые видишь Белтреван?
      Кедрин кивнул, не зная, что сказать, и не понимая, с чего это разбойник с ним заговорил.
      - Прекрасное дикое место,- в голосе Браннока прозвучала нежность, почти тоска.- Хорошее место для охоты.
      - Ты думаешь, наша охота удастся? - Кедрин сдержанно кашлянул, опасаясь, что от возбуждения может повысить голос, и стараясь подражать непринужденному тону разбойника.
      - Возможно,- Браннок улыбался ему, взирая на лесные просторы почти со страстью владельца.- Смотря кто будет охотником! - Кедрин нахмурился, а Браннок продолжал: - Завтра или послезавтра мы покинем остальных. Тебе известна наша цель, но известно ли, какова опасность?
      - Я не боюсь.
      - Я этого и не думал. Подумай я такое, то просто не позволил бы тебе идти с нами,- он поднял руку, не давая юноше возразить.- Здесь вопрос не о присвоении за мной прерогатив твоего отца, а о выживании. Это твое первое мужское испытание, верно? - он улыбнулся, когда Кедрин кивнул.- Возможно, все окажется иначе, чем ты себе представляешь. Без громкой славы. Если подозрения твоего отца верны, то наш поход, в сущности, сведется к тому, чтобы таиться и бегать, и нам больше пригодится осторожность, нежели клинки и стрелы. Ты к такому готов?
      - Я готов исполнять мой долг,- твердо ответил Кедрин.- Буду делать, что прикажут.
      - Что я прикажу? - спросил разбойника.
      - Так указал нам Владыка Бедир,- подтвердил Кедрин.
      - Твой отец согласен, что я распоряжаюсь в лесу, ибо я знаю Белтреван,- медленно сказал Браннок с невозмутимым лицом.- Это значит, что он разумный человек, а в Белтреване дольше проживет тот, кто выказывает больше разума, чем отваги. Отвага - это добродетель, которую слишком часто путают с безрассудством.
      Такие слова вполне могли исходить от Тепшена Лала, который частенько наставлял его в подобном роде. Кедрин кивком выразил согласие.
      - Ты должен вести себя, как разбойник, а не как герой,- с такой же мягкостью продолжал Браннок. - Делай все, как тебе скажут. Ни больше, но и ни меньше. Если случится беда, ты должен вернуться в Высокую Крепость. Понятно?
      - А если ты погибнешь? - медленно спросил Кедрин.
      - Я или твой отец, или кьо,- кивнул Браннок.- Любой из нас. В бою или нет, не вздумай играть в героя. Беги. Ты понял?
      - Ты так приказываешь? - спросил принц.
      Браннок помедлил, глядя на юношу в упор. Затем сказал:
      - Прошу.
      Кедрин ответил таким же твердым взглядом.
      - Согласен.
      - Хорошо,- щедрая улыбка выплеснулась на выдубленное лицо.- А сейчас седлай коня. Мы едем в Белтреван.
      Испытывая странный подъем после одобрения Браннока, Кедрин последовал за ним на лужайку, где их отряд уже готовился к дороге. Он, как положено, оседлал коня и наскоро перекусил, пока над горизонтом держались последние отсветы дня. Почти все вокруг уже окутала тьма. С темнотой появился ветер, он дул с севера и принес запах сосен; блуждающий, свежий, тонкими иголочками прохлады игравший на лице Кедрина, когда он поставил ногу в стремя и резво запрыгнул в седло.
      Браннок ехал первым. Они оставили плоскогорье, двигаясь не по прямой от места, где вступили на него, а резко свернув в сторону и проехав низом, ближе к западной кромке. Затем отряд спустился вниз по крутому склону, где вилась узкая тропа, так что между всадниками и дальнейшим спуском все время оставался лес. Осторожность сказывалась в их действиях до ничтожнейших мелочей: случайному наблюдателю трудно было бы заметить их движение.
      Внизу Браннок опять повернул отряд на восток, припустив легкой рысью по неглубокой долинке, затем они резко взяли к северу, вскарабкались по склону и спустились на другую его сторону. Двигаясь наискось по спуску, колонна всадников сливалась с тенью, пока не очутилась на хребте, где ее легко было бы заметить. Все ехали в молчании, извилистая тропа заводила их глубже и глубже в лес. Копыта почти не стучали, а тот ничтожный шум, который возникал, терялся в ночном шуршании листвы. Где-то в чаще ухали совы, дважды Кедрин услыхал вопль охотящейся кошки, но ничто не указывало, что кто-то заподозрил их присутствие.
      Они ехали медленно, Браннок тщательно выбирал дорогу через лес, отказываясь от хоженых тропинок в пользу менее заметных. Густой подлесок вынуждал всадников двигаться почти со скоростью пешехода. Происходящее походило на сон, хотя Кедрин и не ведал, чей. Голова его постоянно двигалась из стороны в сторону, он машинально пытался проникнуть взглядом сквозь черноту, казавшуюся твердой стеной, ощущая все движения своего коня, но едва ли осознавая, что они куда-то перемещаются. Сколько бы они ни ехали, казалось, что отряд не двигался с места; лес вокруг оставался неизменно густым и зловеще темным.
      Затем его скакун ни с того ни с сего встал, и он понял, что отряд впереди тоже остановился. Из ночи вынырнул Браннок и, подойдя ближе, шепнул, чтобы Кедрин спешился. Тот повиновался, не в силах сдержать правую руку от движения к рукояти меча, торчавшей над левым плечом. Привычное прикосновение успокоило его. Браннок вернулся обратно, идя вдоль отряда, поманил юношу вперед, и принц повел своего коня за разбойником, внезапно осознав, что различает впереди силуэты отца и Тепшена Лала. Он поднял взгляд и впервые за эту ночь увидел небо. Очевидно, Браннок привел их к новой стоянке, обеспечивающей прикрытие и защиту.
      То было лесное пожарище. Старые пни, точно неровные черные зубы, тут и там торчали из свежей травы. Скалы окружали это место с трех сторон. Вырывающийся из-под камня ручей заполнял водой небольшую впадину, прежде чем унестись в лес. Небо лишь начинало бледнеть, и прежде чем его тронул самый робкий намек на солнечный свет, тамурцы уже расположились на отдых, выставили часовых и позаботились о конях. Разговоров было немного: напряжение ночной поездки утомило большинство из людей, а окружающий лес, все еще непроницаемо темный, действовал на них угнетающе, не в пример светлым перелескам родной страны. Растягиваясь на своем плаще, Кедрин подумал: все равно, как если бы сами деревья следили за отрядом.
      В тот день он скверно спал: ему виделись безымянные твари, преследовавшие его среди деревьев, которые хватали и раздирали его тело сучьями, пытаясь удержать его, чтобы преследователь, кем или чем бы он ни был, мог настигнуть и разорвать беглеца. Кедрин проснулся в поту, облизывая губы и горя от стыда за свои детские страхи. Быстро поднявшись, он подошел к ручью, чтобы смыть ночные кошмары холодной водой. Немало успокоил юношу вид Бедира, Тепшена Лала и, к его удивлению, Браннока, готовящихся к четвертой ночи похода.
      На этот раз проводник задал более скорый шаг. Характер леса менялся по мере того, как они удалялись от Лозин. Высокие сосны уступали место менее темным породам деревьев, в подлеске попадалось меньше колючего и ползучего кустарника, да и сами путники уже привыкли к лесу, отчего он выглядел менее угрожающим. Они остановились на привал раньше обычного, встав у подножия низкого холма. Браннок взошел на вершину, затем вернулся и пригласил наверх остальных. Кедрину в голову пришла мысль, а не могла ли тут в какие-нибудь незапамятные времена стоять крепость - ибо поднявшись наверх, он увидел, что на самой вершине холма видна заплывшая впадина, а над возвышением, похожим на крепостной вал, видны остатки букового частокола. Во впадине росла обильная трава, там было достаточно места, чтобы укрыться, и корма для коней. Когда занялась заря, Бедир созвал совет.
      - Сегодня мы разделяемся,- сообщил он окружившим его воинам.- Торим остается за старшего. Тепшен, Кедрин и я уйдем с Бранноком. Остальным оставаться здесь и вести разведку в окрестностях. Если придется, используйте это место для обороны - но, если можно, все же избегайте открытого боя. Мы пришли узнавать, а не убивать, и чем меньше внимания вы привлечете, тем будет лучше. Рассмотрите все, что можно, но ничего не предпринимайте и не будоражьте лесной народ. Когда луна пойдет на убыль, мы должны вернуться к вам. Если не вернемся, скачите в Высокую Крепость и обо всем доложите Риколу.
      Торим беспокойно переместился на траве, поигрывая рукоятью меча. То был поседевший воин с серебром в бороде и длинным шрамом, пересекающим лицо, что придавало ему сумрачный вид.
      - Владыка Бедир,- тихо сказал он.- Мудро ли это? Не следует ли нам держаться вместе?
      Бедир покачал головой.
      - Друг мой, я прошу тебя об очень многом. У меня задача полегче твоей. Браннок убедил меня, что малая горстка пройдет там, где всех нас вместе неизбежно заметят. Если дикари на кого-то наткнутся, то скорее всего на вас. Я прощу вас отвлечь их на себя, Торим.
      Торим неопределенно крякнул и произнес:
      - Если так, то мы их отвлечем, мой господин.
      - Спасибо,- сказал Бедир, и вопрос был решен.
      Браннок достал небольшой квадрат мягкой кожи, на котором загодя набросал грубую карту местности. Тамурцы столпились вокруг, следя, как он указывает - где что расположено, включая и обычные места варварских Становищ.
      - Помните,- предупредил он,- что лесной народ, вероятно, передвигается. Они вполне могли покинуть свои владения, так что нарваться на них можно где угодно. Или они наткнутся на вас. Будьте начеку.
      Торим кивнул и, сложив карту, убрал ее за пазуху - с лицом, столь же скорбным, как и всегда.
      В ту ночь Браннок повел Бедира, Тепшена Лала и Кедрина прочь. А два дня спустя они увидели первые признаки лесных жителей.
      Белтреван был до сих пор зловеще пуст. Само отсутствие дикарей заставляло насторожиться. Как указывал Браннок, они давно уже должны были набрести на след охотников или увидеть кого-то из племени Гримард, по земле которого странствовали. Но ничего подобного не встретили - до самого поселения.
      Теперь они двигались днем. В этот раз разбойник скрылся впереди, а, вернувшись, поманил их за собой, лишний раз без надобности напомнив, что требуется хранить молчание. Маленький отряд направился пешком через густую дубраву. Остановившись недалеко от опушки, Браннок рукой указал на край леса.
      Впереди раскинулась широкая поляна, явно представлявшая собой творение рук людских: лес на ней был вырублен, трава притоптана. В середине поляны виднелось дочерна выжженное пятно: там некогда пылал главный костер Становища. Кедрин погрузил руку в золу, та еще не вполне остыла. Вокруг кострища угадывались следы шатров, углубления от шестов и пожухлая трава указывали, где стояли жилища из шкур. Малые кострища и россыпи обглоданных костей усиливали впечатление, что Становище снялось лишь недавно. Браннок указал на север.
      - Они ушли совсем недавно и направились вон туда,- голос его звучал тревожно, темные глаза с беспокойством оглядывали деревья.- С чего бы Гримарду подаваться на север? Ведь тогда они попадут прямо на земли Кэрока.
      Кедрин увидел, как обменялись взглядами Тепшен Лал и отец. Затем Бедир сказал:
      - Нам надо идти за ними.
      Браннок кивнул, и они двинулись по следу Гримарда.
      Кочевье состояло из пяти семей, шедших неуклонно на север и даже не пытавшихся скрыть свои следы. Впрочем, Кедрин спросил, а зачем их вообще скрывать?
      Браннок объяснил, что лесной народ недоверчив; более сильные племена при каждом удобном случае нападают на слабых, и неслыханное дело, чтобы кочевье Гримарда столь в открытую двигалось к кэрокским землям.
      - Хотя, возможно,- мрачно добавил он,- твой отец прав. Они пошли, чтобы вступить в Великий Союз.
      Кедрин кивнул, наматывая услышанное себе на ус. Он понимал, что еще и близко не подошел к пониманию жизни Белтревана. Впервые он увидел гримардцев в пути из-за скрывавшей его чаши терновника, и подумал, что они являют собой жалкое зрелище, мало похожее на романтических дикарей из его фантазий. Лесные люди шли большей частью пешком, три принадлежавшие им лошади были невелики и тяжко нагружены шкурами, шестами и вьюками. Он видел собак, тащивших груженые повозки, и женщин со спутанными рыжеватыми волосами, которые несли на себе еще больше, в то время как мужчины шагали впереди и по сторонам, весьма небрежно следя за местностью. Были они невысоки, крепко сбиты, густобороды и похожи на зверей. Нечесанные волосы воинов, как у Браннока, украшали обломки костей и раковин, одежда была сделана из мехов и шкур. Все мужчины рода основательно вооружены мечами, топорами, копьями и луками. Позади предводителя особняком держалось несколько юношей примерно того же возраста, что и Кедрин,- насколько он догадывался, гордо несли шесты для трофеев. Ухмыляющиеся черепа гремели при движении, словно судача меж собой, пустые глазницы, казалось, пронзали взглядом подлесок и видели притаившихся там наблюдателей. Когда Кедрин следил, как люди проходят мимо, по его хребту пробежали знакомые мурашки.
      - Идут как на Сбор,- заметил Браннок, когда гримардцы исчезли.- Вы видели белые и красные перья на шестах с трофеями? Это знак мирных намерений, как ваши голубые знамена мира. Лесной народ использует их только тогда, когда начинаются Сборы. Но все Летние Сборы кончились.
      Не было надобности что-то уточнять: Бедир просто кивнул, и они вернулись туда, где спрятали коней, а затем продолжили путь по следу Гримарда.
      Тропа неуклонно шла на север, и когда луна заметно округлилась, к тем, за кем они следовали, примкнули другие кланы. И вот уже варвары идут суетливой шумной толпой числом не менее сотни душ. Большинство, как сказал Браннок, были гримардцами, но имелись здесь и вистрийцы, а также кое-кто из племени Ят. Они шагали целеустремленно, словно послушные некоему зову. Останавливались ненадолго, ели в основном припасы, почти не охотясь. Судя по всему, лесные люди очень спешили. И незадолго до полнолуния они прибыли на место.
      Теперь разведчики находились в глубине земель Кэрока, и Браннок был предельно насторожен. Кедрина охватило возбуждение на грани истерики, его напряжение сгустилось почти до осязаемости, а проводника приходилось то и дело ждать, пока он ходил вперед на разведку. Браннок не зря предупреждал его, испытание мужества обернулось, скорее, игрой в прятки, нежели погоней за славой в жарком бою, который он так предвкушал. Мало славы можно было бы снискать, таясь в зарослях и глядя, как мимо тащатся дикари с намасленными волосами; еще меньше доблести было в долгом ожидании вновь ушедшего вперед Браннока.
      - Терпение,- напомнил Тепшен Лал, когда юноша спросил, почему бы просто не обогнать колонну и не поспешить прежде нее туда, куда идут дикари.- Любой воин может выказать храбрость, когда ему грозит чужой клинок, но мудрый знает, когда пустить в дело свое оружие и сколько нужно ждать, чтобы от него было больше пользы.
      Ожидание кончилось, вернулся Браннок. Несмотря на его природную смуглоту, Кедрин увидел, что проводник бледен. Ничего не осталось от его привычной небрежности. У него был обреченный вид человека, наткнувшегося на то, чего он боялся больше всего и втайне надеялся не найти. Бродяга присел на корточки под стройным ясенем, накручивая на палец свои косицы, и по очереди обвел глазами своих спутников.
      - Ты видел их,- подсказал Бедир, когда молчание разбойника сделалось невыносимым.
      - Я видел Орду,- голос Браннока был хриплым.- За этим гребнем. Когда солнце сядет, вы сами увидите их огни.
      - И кое-что еще,- сказал Бедир.- Само их Становище. Браннок воззрился на Владыку Тамура и медленно сказал:
      - Возвращайся. Возвращайся и запри Лозинский Проход. И скажи королю Дарру, чтобы объявил сбор. Ему понадобится каждый мужчина в Трех Королевствах!
      - Я должен видеть это сам,- не уступил Бедир.- И каждый из нас должен. Чтобы любой мог отнести весть, если другие сгинут.
      - Ты вполне можешь сгинуть,- пробурчал Браннок голосом человека, едва ли способного верить своим глазам.- Мы все можем сгинуть каждое мгновение. Становище Великого Союза находится за этой горкой. Дротт, Кэрок и Ят поставили свои шатры бок о бок. К ним подходят Гримард и Вистрал. Здесь собрались все племена Белтревана. Орда восстала.
      Бурное возбуждение, нараставшее в Кедрине, мигом растаяло при виде лица Бедира. Обернувшись к Тепшену, юноша увидел такое же суровое лицо. Не знай он этих людей, он мог бы подумать, что это страх.
      - Ты подведешь нас поближе нынче ночью? - Бедир, в сущности, не спрашивал, а утверждал.
      - Становище видно с гребня,- ответил Браннок.- Чуть ближе, и тебя почуют собаки.
      - Стража? - спросил Тепшен.
      Браннок покачал головой, кривая улыбка заиграла на его губах.
      - Зачем? Какой глупец захочет нарваться на гнев Орды?
      - Будем держаться против ветра,- твердо и спокойно произнес Бедир.Можно довериться ветру?
      Браннок втянул носом воздух, сорвал былинку и пустил ее по ветру, держа за кончик пальцами. Пожал плечами:
      - Думаю, что да.
      - Хорошо,- улыбнулся Бедир, впрочем, добродушия в его лице не прибавилось.- Тогда ночью поглядим, что нам угрожает. Оценим их численность: если племена объединяются, причина может быть только одна. После этого возвращаемся в Высокую Крепость. Если заметят, побежим. Никаких остановок. Того, кто упадет, бросаем. Понятно? Отнести весть Дарру важнее чьей угодно жизни.
      Он оглядел каждого по очереди. Кедрин сказал:
      - Я тебя не покину.
      - Сделаешь, как я велю! - Бедир говорил как командир, а не как отец.У тебя долг перед Тамуром и Королевствами, мальчик. Помни.
      Кедрин хотел сказать что-то еще, но рука Тепшена Лала сомкнулась на его плече, и он удержал слова за стиснутыми до боли зубами.
      - Я Владыка Тамура,- сказал Бедир уже мягче.- Тот, кем однажды станешь ты. У нас долг перед Тамуром, и он перевешивает нашу верность друг другу. Ты это понимаешь, Кедрин? Если не повезет мне, Тепшену или Бранноку, ты исполнишь долг перед Тамуром и Тремя Королевствами. И отнесешь весть Дарру в Андурел. Это превыше всего. Ни моя жизнь, ни твоя ничего не значат перед безопасностью Трех Королевств. Мне надо просить, чтобы ты дал слово?
      Кедрин нехотя покачал головой. Взвинченный и недовольный собой, он поднялся, одеревенев от ожидания, достал из мешка точило и принялся обрабатывать свой клинок, чувствуя, как у него горит лицо.
      - Власть - нелегкое бремя.
      Юноша заметил рядом только что подсевшего к нему Тепшена Лала.
      - У большинства людей нехитрый долг: их семья, их вождь, их король. Им не требуется особенно далеко заглядывать вперед, и мир для них, в основном, состоит из черного и белого. Владыка глядит дальше: ибо его семья - это куда больше, чем его жена и дети, его народ - вот его семья, он обязан думать о благе народа или недостоин править. Твой отец достоин.