Сергей Михайлович Федосеев родился в 1915 году в Москве. В 1937 году по молодежному набору был зачислен курсантом Московской межкраевой школы ГУГБ НКВД.
       С началом войны в июле 1941 года возглавил службу контрразведки управления НКВД по Москве и Московской области. Непосредственно участвовал в операциях, связанных с захватом забрасываемых в Подмосковье на парашютах немецких шпионов и диверсантов и ведением радиоигр с нацистской разведкой. С 1944 года был начальником контрразведывательной службы УНКВД в другой «горячей точке» — в Ленинграде, а в 1946 году назначен руководителем отдела зарубежной контрразведки в центральном аппарате Министерства государственной безопасности СССР. В 1951 году занял пост заместителя начальника Первого главного управления МГБ (внешняя разведка). Позже возглавил одну из ведущих кафедр Высшей школы КГБ, где и работал до выхода на пенсию в 1966 году.
       С.М. Федосеев—кандидат экономических наук, автор ряда учебников и книг, а также многих статей о деятельности зарубежных спецслужб. Это человек достаточно известный среди чекистов хотя бы потому, что многие операции, которыми он руководил или в которых непосредственно участвовал, стали не только школой для нескольких поколений советских контрразведчиков, но и увлекательной историей для любителей детективов.
       Об одном из эпизодов беспокойной и весьма нелегкой работы полковника в отставке Сергея Михайловича Федосеева повествуется ниже.
 
      Опыт, накопленный советской контрразведкой за первые месяцы войны, рассказывает С. М. Федосеев, особенно успешно применялся в радиоиграх, ставших одним из наиболее эффективных средств борьбы с гитлеровской разведкой и введения в заблуждение немецкого командования относительно планов советского руководства. Об одной такой радиоигре и пойдет речь ниже.
      …Как-то в начале весны 1942 года в Московское областное управление НКВД поступило сообщение, что ночной сторож одной из деревень Волоколамского района заметил, как на рассвете от самолета, летевшего на небольшой высоте, отделились несколько парашютистов. Сколько, с какого самолета, когда именно это произошло, он ответить не смог.
      Тут же к месту происшествия двинулась поисково-истребительная группа. Были взяты под контроль близлежащие шоссе и проселочные дороги. Старательно прочесав местность, поисковики в тот же день задержали показавшегося подозрительным младшего лейтенанта. Предъявленные им документы не вызывали сомнений. Однако наличие рации, обнаруженной в вещевом мешке, и крупной суммы денег офицер толком объяснить не сумел. В ходе расследования выяснилось, что задержанный является одним из парашютистов, агент-радист. Он показал, что приземлившихся было трое. Но так как выброска шпионов происходила с определенным интервалом, они оказались разбросанными друг от друга на значительное расстояние и им пришлось довольно много времени потратить на взаимные поиски. Двоим удалось встретиться. Прождав безрезультатно два часа третьего парашютиста и понимая, что задерживаться в районе выброски опасно, они решили уходить. Кстати, насколько мне помнится, третий агент, несмотря на принятые меры, так и не был обнаружен. Очевидно, он решил не ввязываться в шпионские дела.
      Как им и советовали в разведывательной школе, агенты разошлись по разным направлениям. Условились, что места их дальнейших встреч постоянно будут меняться и в целях конспирации они не станут сообщать друг другу своего адреса.
      Во время допроса радист также сообщил, что, попав в окружение, он и его товарищи оказались в лагере для советских военнопленных, где их и завербовали в Катынскую разведывательно-диверсионную школу абвера. В поселке Красный Бор под Смоленском они прошли специальную трехмесячную подготовку. Программа специальных занятий в школе охватывала широкий круг предметов: искусство маскировки, подложные документы, тайные средства, связь, прыжки с парашютом. Агенты были снабжены форменной одеждой младшего офицерского состава Красной Армии, им была придумана легенда и выданы подкрепляющие ее личные документы, в которых они значились временно командированными из воинских частей, дислоцированных во фронтовой зоне.
      Перед группой была поставлена задача: осесть на территории Московской области в местах, близко расположенных к идущим на запад магистралям, и неослабно круглые сутки следить за продвижением воинских эшелонов. Гитлеровское командование было серьезно обеспокоено возможностью сосредоточения и развертывания стратегических резервов для нового наступления наших войск. Результаты наблюдений радист должен был регулярно сообщать в разведывательный центр.
      Было решено использовать эту ситуацию для завязывания радиоигры с абвером. Операция началась сразу после контрнаступления Красной Армии под Москвой, в результате которого Западный фронт относительно стабилизировался. Однако для обеих сторон было очевидно, что затишье продлится недолго. В этих условиях необходимость проникновения в планы противника приобретала для нас первостепенное значение.
      Гитлеровское командование в свою очередь старалось любой ценой выведать планы Ставки ВГК. Появление все новых и новых групп вражеских агентов в тылу советских войск означало, что немцы упорно ищут ответы на вопросы: где начнется очередное наступление Красной Армии, какие действия предпримет она на Западном фронте, какими силами располагают ее войска.
      Что же касается Красной Армии, то для нее Западный фронт приобретал особое значение. Верховное Главнокомандование и Генеральный штаб склонялись к мнению, что именно здесь будет нанесен повторный немецкий главный удар. Вопреки исходившим из надежных источников данным нашей агентурной разведки (поступили еще осенью 1941 г.) о том, что новый удар последует на юге, в направлении Сталинграда и Кавказа, Сталин считал, что надо ждать повторного наступления немецких войск на Москву. Именно сюда подтягивались стратегические резервы Красной Армии и здесь планировались ее контрдействия. Это, к сожалению, оказалось губительным для юго-восточного фланга наших войск. Допущенный просчет в значительной мере объясняет быстрое продвижение немцев в районе Воронежа и далее на Сталинград.
      Как и ожидалось, предложение о сотрудничестве с органами государственной безопасности радист принял охотно. В оговоренный с абвером день и час он вышел в эфир с сообщением о благополучном приземлении и обстоятельствах потери третьего агента.
      Спустя несколько дней, когда второй агент явился на встречу с радистом, чтобы передать собранные сведения, он был взят под наружное наблюдение. Опытные сотрудники госбезопасности, следившие за ним, быстро выявили населенный пункт, где он снимал комнату, и установили адрес. Радист доложил в центр, что в ближайшие дни он передаст сообщение о первых результатах наблюдения за железной и шоссейной дорогами. За давностью лет мне трудно вспомнить фамилии агентов нацистской разведки. Через нашу контрразведывательную службу за время войны прошло их несколько десятков, да и такая оперативная игра была не единственной.
      Так было положено начало радиоигре, получившей название «Бумеранг». Для контроля за действиями агента-радиста по соседству с ним поселили нашего сотрудника Николая Грачева, имевшего достаточный опыт ведения радиоигр.
      Для укрепления доверия абвера, где наверняка после исчезновения третьего агента возникла настороженность к радисту и группе в целом; мы решили второго агента временно оставить на свободе под неослабным наблюдением. Кроме того, эта мера должна была придать поведению участников игры большую естественность. При этом открывался дополнительный канал для поступления руководству вермахта ложной информации, вводящей его в заблуждение относительно планов командования Западного фронта.
      Так все и произошло. Агент с нашей помощью очень скоро от лиц из своего окружения (некоторые из них были железнодорожниками) «стал получать» информацию. Излишне говорить, что мы были весьма заинтересованы, чтобы эти сведения доходили до абвера и были приняты им как истинные. Заметим, что по требованию Ставки ВГК переброска частей и соединений, а также военной техники производилась главным образом ночью в условиях строжайшего соблюдения мер маскировки, что способствовало передаче дезинформации. Хотелось бы подчеркнуть, что переданные немцам в ходе радиоигры данные (объем их был достаточно обширен) отрабатывались с участием офицеров Генерального штаба.
      «Бумеранг» представлял собой лишь одно из звеньев в общей системе радиоигр, которые велись тогда органами советской контрразведки. В масштабе страны координировал все действия, связанные с ведением радиоигр, НКВД СССР где эта работа выполнялась профессионалами высокого класса Н. М. Ендаковым, Д. П. Тарасовым, Г. Ф. Григоренко Те из нас, кто имел непосредственное отношение к радиоиграм и был как-то связан с этой группой сотрудников, были уверены, что дело находится в надежных руках.
      Догадывались ли аналитики немецкой разведки, что в результате двойных радиоигр они нередко становились жертвой дезинформации? И да, и нет: не так-то легко было во всем этом разобраться, уловить существо дела. Порой они просто терялись в догадках (равно как и мы в подобных ситуациях). Лишь после войны и им, и нам многое стало ясно. Оценивая эту сторону деятельности советской контрразведки, В. Шелленберг, например, уже после войны сделал вывод, что некоторое время она поставляла правдивую информацию, чтобы в решающий момент сделать высшее немецкое руководство жертвой роковой дезинформации.
      Но вернемся к «Бумерангу». Как можно было судить по реакции руководителей разведцентра противника на сообщения агента-радиста и по характеру получаемых им заданий, они все больше ему доверяли, высоко оценивали смелость и находчивость, которые он обнаруживал с первых часов своего пребывания на советской территории, выражали удовлетворение добываемой им и вторым агентом информацией. Вскоре они поздравили радиста с награждением его Железным крестом за «верную службу фюреру». Не были забыты и услуги второго агента, которому для начала руководство абвера объявило благодарность.
      Шло время. Истекал срок действия фиктивных документов, которыми абвер снабдил своих агентов. По всем техническим параметрам скоро должно было иссякнуть питание для рации. Как-то во время очередного сеанса связи радист напомнил об этом своим шефам. Тотчас же последовал ответ: «Будьте готовы к приему курьера. Он посетит вас в удобный для него момент и доставит все необходимое…»
      Наша радиоигра в это время неожиданно привлекла внимание Верховного Главнокомандующего. Каким-то образом узнал о ней тогдашний начальник Управления особых отделов Наркомата обороны, впоследствии министр госбезопасности В. С. Абакумов, и его заинтересовала наша радиоигра. Откровенно говоря, мы были рады этому обстоятельству. «Бумеранг» оказался во многих отношениях делом сложным и рискованным. Как-то в воскресенье утром Абакумов позвонил мне и попросил зайти. Подробно, до мельчайших деталей, он расспросил о радиоигре. Его интересовало все: как она возникла, вполне ли можно доверять радисту, надежно ли обеспечено наблюдение за вторым агентом, какова реакция абвера на переданную информацию, какими нам видятся перспективы. В заключение он сказал: «Подготовьте мне справку и отразите в ней главные моменты дела. Обязательно дайте краткое обоснование путей развития игры — как мы их себе представляем. К справке подготовьте проект очередного сообщения радиста в радиоцентр».
      В подготовленном нами проекте шифрограммы содержалась очередная порция дезинформации. Кроме того, радист уведомлял центр о благополучном прибытии курьера. Это делалось на тот случай, если он действительно явится в эти дни.
      Буквально на следующий день Абакумов вновь вызвал к себе. Я доложил ему: «Два часа назад прибыл курьер и доставил все необходимое. Отдыхает в комнате радиста. Вернуться обратно намерен рано утром. На месте находится группа захвата».
      «Прочтите», — говорит мне Абакумов, возвращая справку и проект сообщения в разведцентр. Вижу, что местами текст справки подчеркнут синим карандашом. В заключительной части, где излагались наши соображения, внесена небольшая правка. Этот же синий карандаш прошелся и по тексту шифрограммы.
      Абакумов объяснил: Верховный считает, что немедленный захват курьера — риск малооправданный, за ним может быть и контрнаблюдение. В результате провала игры мы лишим себя возможности передавать очень важную в данный момент дезинформацию. Кроме того, упустим благоприятную возможность выследить, где и как агентура немецкой разведки преодолевает линию фронта, возвращаясь с задания, какими опорными пунктами во фронтовой полосе пользуется, а то, что они есть там, не вызывает сомнений.
      «Будем курьера арестовывать, — заключил разговор Абакумов, — но не там, где намечали, а в самом последнем пункте пути его следования через фронтовую полосу».
      Необходимые распоряжения военным контрразведчикам об организации надежного контроля за поведением курьера во время пребывания его во фронтовой зоне и готовности к его задержанию в последний момент я уже сделал.
      Некоторое время спустя в связи с изменившейся обстановкой на фронте остававшийся вне подозрений радист получил указание переместиться дальше на запад, и радиоигра «Бумеранг» перешла из наших рук в ведение военной контрразведки действующей армии…

       Почти сорок лет прослужил в органах государственной безопасности генерал-майор Вадим Николаевич Удилов. Начинал рядовым сотрудником МГБ Узбекской ССР. Завершил службу в должности заместителя начальника управления КГБ СССР по линии контрразведки. За плечами В. Н. Удилова десятки успешно завершенных дел хитроумных операций, о которых широкая общественность если и знала, то только из коротких сообщений ТАСС либо из официальных нот МИДа.
       В своих воспоминаниях Вадим Николаевич приоткрывает тайну над некоторыми из этих дел.
 
      С учетом накопленного мною опыта, а также сохранившегося фронтового задора и энергии руководство МГБ приняло решение назначить меня начальником группы по оперативному обслуживанию интернированного в СССР отряда иракских курдов под командованием Моллы Мустафы Барзани.
      В 1930–1940 годах фамилия руководителя большого курдского племени Барзани была широко известна на территории Ближнего и Среднего Востока. Знали об этом племени и политики империалистических государств. Англичане, занимавшие в то время превалирующие позиции в политике народов Ближнего и Среднего Востока, настороженно следили за каждым шагом семьи Барзани, не без основания полагая, что они в своем движении за объединение всех курдских племен в единое государство смогут нанести урон их имперским интересам. Поэтому не только следили, но и всячески исподтишка противодействовали курдам. Но внешне они всячески заигрывали с Барзани, одобряя и восхваляя его политические и практические шаги, когда им это было выгодно.
      Не дремали и политики немецко-фашистского рейха и его разведка, склоняя курдов, сартов, фарсов, арабов и другие маленькие народности, населявшие территории Ирана, Ирака, Сирии, Турции, различных арабских эмиратов к восстанию против английского ига и прочее. И в ряде случаев они добивались успеха!
      В 1943 году, когда кончался срок пребывания английских войск в Ираке, королевское правительство Ирака не было склонно продлевать пребывание на своей территории английских войск, что значительно ослабило бы позиции англичан в этом регионе. Тем более что это сильно осложнило бы положение их оккупационных войск, находившихся совместно с Красной Армией в Иране.
      В это время глава племени Шейх Ахмад Барзани и его брат Молла Мустафа Барзани находились в ссылке в Сулеймании за попытку поднять в 1932 году восстание курдских племен и добиться создания нового государства — Курдистан. Восстание это было жестоко подавлено, а его руководителей представители Интеллидженс сервис отправили в почетную ссылку. Они понимали, что вожаки племени им могут еще пригодиться. Так и случилось в 1943 году. В Сулейманию на самолете срочно вылетел английский разведчик Джонсон с заманчивым предложением для Барзани. Обрисовывая обстановку на Ближнем и Среднем Востоке, Джонсон от имени правительственных кругов Великобритании заявил, что именно сейчас назрела обстановка, при которой курды могут поднять с их помощью восстание для объединения в единое государство.
      — Мы вас переправим в Иран, на территорию, оккупированную советскими войсками. Там вы сколотите небольшой отрад, оружие для него мы дадим. Затем вы двинетесь к Ираку, на земли Барзанского района, которые сплошь заселены курдами. Они обязательно вольются в ваш отряд. Не исключаем, что вас поддержат другие курдские племена, такие, как шамзини, шервани. А это будет уже означать, что своей цели, которую вынашивали десятки лет, вы добьетесь!
      И восстание курдов началось. Под знамена Барзани стали стекаться не только бедные и обездоленные люди, но и грамотные и состоятельные лица, служившие при иракском короле Фейсале, в том числе в генштабе Ирака. Англичане, как и обещали, выделили для восставших три тысячи винтовок. В отряд Барзани почти повально стали переходить курды с оружием в руках, которых было много в различных полицейских участках и охранных формированиях. Их военно-полицейские навыки, основанные на дисциплине и безоговорочном исполнении приказов, цементировали в курдских отрядах военный порядок и укрепляли их маневренность. Так восстание из чисто локального явления как-то быстро переросло в государственное, международного масштаба.
      Иракское королевское правительство было уже не в состоянии подавить разросшийся мятеж и вынуждено было пойти на поклон к англичанам. Одним из условий англичан было продление протектората — пребывания их войск в Ираке и еще целый ряд политических и экономических уступок, связанных с использованием морских портов, дорог, обеспечением и снабжением войск и т. д. Восстание с помощью английской авиации, артиллерии и танков было подавлено. Молле Мустафе же было заявлено, что техника была закуплена Ираком ранее и англичане, как могли, сдерживали королевские войска, но, к сожалению, пока неудачно. Неизвестно, каким образом, но англичанам удалось убедить Моллу Мустафу в своей невиновности и даже лояльности к нему. Примерно в это же время на части территории Ирана, оккупированной Красной Армией, под воздействием национальных и демократических сил стала создаваться новая государственная автономия, назвавшая себя Республикой Иранского Азербайджана и Курдистана. Во главе ее стали Кази Магомед от азербайджанской общины и Пешевари от курдской.
      Англичане тут же порекомендовали Барзани, якобы в целях сохранения частей повстанческого движения, уйти вместе с ними в Иран и предложить свои услуги Кази Магомеду и Пешевари. В данном случае они убивали сразу двух зайцев. Путем увода из Ирака повстанцев они укрепляли свои отношения с королем Фейсалом. В то же время происходило усиление агентурных позиций Сикрет интеллидженс сервис в создаваемой на территории Ирана Республике Иранского Азербайджана и Курдистана.
      Молла Мустафа Барзани с вооруженными отрядами повстанцев влился в новую автономию. Поскольку слава о барзанских повстанцах, борющихся за свободу и независимость, широко облетела многие страны Ближнего и Среднего Востока, они были приняты с теплотой и сердечностью. Отряды барзанцев послужили костяком для армии новой республики. Командиры повстанцев получили в ней должности и офицерские звания до полковников включительно. Сам Молла Мустафа Барзани был назначен командующим армией, и ему было присвоено звание генерала. Но республика просуществовала недолго, всего несколько лет, и после второй мировой войны распалась. Кази Магомед и Пешевари, якобы для переговоров, были вызваны шахиншахом в Тегеран и там казнены.
      Быстрый развал государственной надстройки коснулся и армии, возглавляемой Барзани. Помимо армии к ее воинам в Иран постепенно прибывали из Ирака их семьи, и всем куда-то нужно было деваться. На совете командования и шейхов было принято решение: всем вернуться на родину, в Барзанский район Ирака. Войско с многочисленными родственниками, громоздким обозом двинулось из Ирана в Ирак. За ними сзади, буквально по пятам, шли иранские воинские части, а на границе их встретили развернувшиеся к боевым действиям иракские войска…
      И Молла Мустафа принимает единственно правильное решение. Оказавшись как бы в коридоре между иранскими и иракскими войсками, он, отобрав в свой отряд только смелых и решительных бойцов, по коридору рывком уходит вправо и врывается на территорию Турции. Сделав во время этого ночного марш-броска крюк, вновь заходит на территорию Ирана, но уже в тылы иранских войск и, громя тыловые базы, спешно устремляется на север, к границе Советского Союза.
      Советские пограничники в течение суток слышали бомбовые удары на территории Ирана, затем увидели, как на другом берегу пограничной реки Араке стали накапливаться вооруженные группы людей. Через реку переправился человек, который на сносном русском языке заявил:
      — Я прибыл по поручению генерала Барзани. Зовут меня Давид Юхан Дихно Ловко. Отряд Моллы Мустафы Барзани спасается от преследования превосходящих сил иранских войск. Он просит предоставить нам убежище, чтобы избежать полного физического уничтожения.
      Почти сутки задерживался ответ из Москвы. Бомбовые удары слышались все более отчетливей. На берегу появился Барзани, и по его короткой команде курды тотчас начали массовую переправу на советский берег.
      Так был интернирован в СССР отряд иракских курдов Моллы Мустафы Барзани. Вначале отряд как самостоятельная боевая единица был размещен в Азербайджане. Курды вели себя крайне настороженно. Распоряжений администрации советской власти не выполняли, пока не получали указания или одобрения со стороны Моллы Мустафы или его приближенных. Получалось какое-то инородное тело. С другой стороны, среди местного населения и военнослужащих восточной национальности появился нездоровый, как посчитали тогда, интерес к исламу, обрядам, отправляемым курдами, и мусульманским проповедям их шейхов. Все это вместе взятое повлияло на принятие кем-то наверху волевого решения о роспуске отряда. Под предлогом передислокации отряда в Узбекистан курдов партиями стали отправлять в дорогу. На новом месте курды были расчленены на еще более мелкие группы вплоть до одиночек, которых разбросали по всем областям Узбекистана как спецпоселенцев… Молла Мустафа был сослан в Муйнакский район Каракалпакии и под бдительным контролем комендатуры МВД пристроен весовщиком в одном из хлопковых совхозов…
      В самом начале 50-х годов, когда в Иране начались антишахские волнения, которые возглавил тогда премьер-министр Моссадык, у нас вспомнили об отряде Моллы Мустафы и, как тогда нам говорили, по указанию самого Сталина их вновь стали собирать в отряд, место дислокации которому определили на территории сада-совхоза № 9 Янги-Юльского района Ташкентской области. Молле Мустафе был выделен в качестве резиденции загородный особняк Совета Министров Узбекской ССР в поселке Кибрай в 15 километрах от Ташкента. На содержание отряда была определена дотация правительства в сумме 4 миллионов рублей. К этому надо добавить, что среди курдов существовало правило отчислять из зарплаты каждого курда 50 рублей в личную казну Моллы Мустафы.
      Теперь было важно найти людей, которые бы информировали органы безопасности о планах Моллы Мустафы.
      Таких людей оказалось достаточно. Среди наших помощников были и штабной работник, нередко обеспечивавший охрану Моллы Мустафы при встрече с английскими разведчиками, и командир батальона его отряда, и командиры роты — прямые свидетели многих интересовавших нас событий. Проводить встречи в ними было весьма сложно. Подчас на явку нужно было ползти по-пластунски огородами, а агент через открытое окно негромко рассказывал оперработнику о намечаемых в отряде тайных мероприятиях.
      Пренебрежение конспирацией оборачивалось подчас печальными результатами. Наш оперработник, выступавший под «крышей» администрации совхоза, довольно часто и не всегда конспиративно стал встречаться с интересовавшим нас человеком из числа курдов. О встречах этого курда с администратором совхоза шейхи донесли Молле Мустафе. По его указанию курда раздели донага, привязали к железной кровати и стали истязать, желая получить показания, о чем он говорил с русским представителем. Издевательства удалось приостановить, а жертву по его желанию отправили из отряда к месту бывшего спецпоселения. Недели через три этого курда нашли убитым. Ему перерезали горло от уха до уха. Так шейхи расправлялись с непокорными в назидание другим…
      Основная масса курдов — это бесстрашные бойцы, готовые по приказу своего предводителя Барзани броситься и в огонь, и в воду. В то же время это очень добродушные и весьма заботливые люди — в этом мы неоднократно убеждались по их отношению к соседям, женщинам. Верхушка — руководители отряда — состояла из зажиточных шейхов, баев, имевших целью в политической и вооруженной борьбе не только получение автономии, но и решение своих чисто меркантильных задач. На этот счет характерно высказался о себе и своем окружении бывший заместитель Моллы Мустафы полковник Асад Хушави: «Если в наши руки попадет нефть Абадана и Керкука, то этого нам всем хватит надолго».
      Таким образом, простые курды оставили у меня теплые воспоминания, а вот их руководители доверия не внушили. В последующем история подтвердила наши выводы. После свержения короля и революции в Ираке курды вернулись на свои земли и снова начали вооруженную борьбу. Снова началось их гонение и притеснение. Молла Мустафа Барзани так и умер в изгнании, кажется в США, у пригревших его американских «ястребов».

       Иван Александрович Серов родился 12(25) августа 1905 года в деревне Афимская Сокольского района нынешней Вологодской области. В 1923 году он закончил среднюю школу и был избран членом волостного исполкома. В 1925 году Вологодский губернский комитет РКП(б) послал его на учебу в Ленинградскую войсковую школу, которую Серов окончил в 1928 году. Во время учебы в 1926 году он был принят в члены РКП(б). После окончания училища Серов служил в артиллерии РККА командиром взвода, батареи, начальником штаба полка. В 1935 году поступил на учебу в Военную академию им. Фрунзе, которую закончил в феврале 1939 года.
       Сразу после окончания академии в судьбе Серова происходит резкий поворот. Его направляют на работу в органы НКВД, испытывавшие в то время острый дефицит кадров. 9 февраля Серов был назначен заместителем начальника Главного управления рабоче-крестьянской милиции (ГУРКМ) НКВД СССР. На новом месте работы карьера Серова развивается стремительно. 15 февраля ему присваивается звание майора госбезопасности. 18 февраля он становится начальником ГУРКМ НКВД СССР, 30 апреля — получает звание старшего майора госбезопасности.
       29 июля 1939 года Серова переводят на работу в госбезопасность, где он был назначен начальником 2-го (секретно-политического) отдела Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) и одновременно заместителем начальника ГУГБ НКВД СССР. 2 сентября того же года его назначают наркомом внутренних дел Украины, 4 сентября — присваивают звание комиссара госбезопасности 3-го ранга.
       Работа на Украине сблизила Серова с Н. С. Хрущевым, бывшим тогда первым секретарем ЦК КП(б)У. Эта дружба впоследствии, когда почти все прежние руководители органов госбезопасности были репрессированы Хрущевым, позволила Серову не только уцелеть, но и стать в 1954 году председателем КГБ.
       После выделения из НКВД СССР самостоятельного Наркомата государственной безопасности Серова назначили 25 февраля 1941 года первым замом наркома— Всеволода Николаевича Меркулова. Когда же 20 июля 1941 года Наркоматы внутренних дел и государственной безопасности были объединены обратно в НКВД СССР, Серов стал заместителем наркома НКВД. Эту должность он сохранил и после повторного разделения наркомата на НКВД и НКГБ в апреле 1943 года.
       В 1941 году при эвакуации части аппарата НКВД в Куйбышев и Свердловск Серов остаемся в Москве. В наиболее острый момент угрозы Москве, 13 октября 1941 года, он был назначен начальником охраны НКВД Московской зоны. В его задачи входило «наведение жесткого порядка на тыловых участках». 8 октября 1941 года постановлением ГКО № 740сс была создана «пятерка для проведения специальных мероприятий по предприятиям г. Москвы и Московской области» в составе Серова (руководитель), Журавлева, Попова, Черноусова и Котляра.
 
       СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
       Товарищу СТАЛИНУ И. В.
      Я извиняюсь, товарищ СТАЛИН, что еще раз вынужден беспокоить Вас, но сейчас сложилась такая обстановка вокруг меня, что решил написать Вам.