Вальс Мефисто

      - Вырвано'!
      - Вот именно. Волком или собакой, или кем-то еще.
      - Великий Боже! Но почему они решили, что это убийство?
      - Потому что рядом с телом оказались не только многочисленные следы лап, но и ног. Какого-то человека.
      - И его не нашли?
      - Да.
      - Но, возможно, он появился после нападения на нее животного? А потом, знаете ли, он мог сбежать, чтобы не сообщать в полицию...
      Жанет допила виски.
      - Возможно, но все же это не так.
      - Мама, - ядовито вмешался Майлз. - Ты же знаешь, что полиция отбросила версию о таинственных человеческих следах. Они пришли к выводу, что это была собака - и точка. На том дело и кончилось.
      - Для них, может, и кончилось, но на мой взгляд, они закончили дело, потому что не смогли его объяснить.
      - Объяснить что'! - настойчиво спросила Пола.
      - Объяснить тот факт, что множество находившихся поблизости человеческих следов не направлялись к телу, но и не уходили от него. Прочь вели лишь следы лап.
      - Вы хотите сказать, что некто просто побывал рядом? Появился из ниоткуда, а затем исчез?
      - Верно. И там была свежая снежная пороша.
      - А-га, - усмехнулся Майлз. - Это был оборотень. Лон Чейни Младший или Бэтмэн. Он улетел. Но ты забыла добавить, мама, что кроме свежевыпавшего снега, дул сильный ветер.
      - О, ерунда. В таком случае, почему не все следы оказались скрытыми? Почему не исчезли следы лап? Нет, версия с ветром не годится. И не говори мне, будто тот человек уехал на лыжах, потому что тогда остались бы следы лыж...
      - Но они-то и были найдены!
      - Да, но после того, как полиция и репортеры истоптали все вокруг. Те, кто побывал там в первый раз, вовсе не заметили их.
      - И полиция решила, что тот человек, кем бы он ни был, случайно обнаружив тело, испугался и укатил прочь на лыжах - абсолютно резонное предположение. Кстати, на следующий день в Сент-Морице обнаружили бешеную собаку с окровавленной мордой и пристрелили ее, вот и конец "таинственно исчезающим следам" и истории с "загадочным убийством". Разве можно обвинять Дункана в умалчивании этой истории, если его окружают упыри, наподобие тебя?
      - Может, я и упырь, но по-моему, никто так и не объяснил ничего по-настоящему. А господину Эли достался "золотой дождь": ведь он унаследовал состояние жены - пару миллионов, если не ошибаюсь.
      - Что за намеки, - простонав, заметил Майлз. - Да, мама. Именно так все и случилось, сам Дункан рассказал мне. У него были особые ботинки, дающие отпечатки лап; он надел их, подкрался к жене, вырвал ей горло, снял их и наделал множество обычных следов, а затем вновь обулся, сбежал и унаследовал миллионы. За исключением крошечного нюанса: весь тот день он находился в поле зрения по меньшей мере шести человек. Жанет поднялась.
      - Ну хорошо, не Дункан. Не знаю, кто там был, но все же считаю, что это убийство, а не несчастный случай. - Она поцеловала Майлза и направилась к лестнице.
      - Назавтра у меня запланированы сотни покупок, и лучше будет, если я сейчас же возвращусь в гостиницу. Я смогу поймать такси, если пройду пешком до Шестой авеню, да?
      - Пожалуй. Я провожу тебя.
      Пола поцеловала свекровь и принялась собирать коробки из-под елочных украшений. Она думала над тем, что же на самом деле произошло на склоне швейцарской горы двадцать лет назад и ощущала досаду на бесхребетного мужа-писателя, не отметившего этого случая, лишь бы не обидеть ненароком Дункана Эли.
      И еще подумала о том, не было ли двадцать лет назад у пианиста собаки, похожей на Робина?
      Глава 4
      Наступившее Рождество не было белым; оно было серым - серым, промозглым и ветренным, словно в ожидании снегопада. Но Эбби это совершенно не трогало. Поднявшись в шесть утра, она стащила сонных родителей с постели и, щебеча, будто птичка, взбежала вверх по лестнице. Включив гирлянду на елке, принялась открывать подарки. К десяти начали приходить ее друзья, внося новые подарки и новую сумятицу. Первыми явились Джордж и Мира Шульманы с сыновьями-близнецами по имени Боб и Рон, затем Мэгги и Чак с тремя своими "индейцами", затем Лен ди Сильвио с восьмилетним монстром Барбарой, немедленно учинившей драку с Эбби и, наконец, семья Риггсов с восьмилетним Джимми и десятилетней Энн. Когда подошла Жанет, дети носились по этажам, словно обезьяны.
      - Боже мой, вот так детский сад - или зоопарк! - вскричала она, ускользая от скатившегося по лестнице Рона Шульмана в индейском уборе из перьев, с ужасно похожим на настоящий автоматом и пластиковой мумией в руках.
      - Уж, скорее, зоопарк, - простонала Пола, торопясь на кухню, чтобы приготовить горячее какао и печенье. - Иногда, я кажусь себе мазохисткой, кто еще способен этим заниматься?
      Уровень шума превышал дискотеку, но, когда подали угощение, он значительно снизился. В тот момент, когда Барбара ди Сильвио сунула печенье за шиворот Эбби, раздался звонок в дверь.
      - Мне казалось, все уже в сборе, - заметил Майлз.
      - Дорогой, сейчас твоя очередь открывать дверь. Майлз заторопился вниз и через минуту возвратился в сопровождении нагруженных подарками Дункана и Роксанны.
      - Веселого Рождества! - загремел Дункан в лучших традициях Санта-Клаусов. - Мы весело гуляем и елку украшаем - все такое прочее... Майлз, эта зеленая коробка для тебя...
      - А синяя - для вас. Пола, - добавила Роксанна, протягивая ей коробочку, по бирюзовой обертке которой Пола определила магазин "Тиффани".
      - Эбби, а тебе предназначено пять коробок, - сообщил Дункан.
      - Пять, - взвизгнула Эбби, округляя глаза и походя на собаку из сказки про огниво.
      - Пять! Старый Санта сказал, что ты - настолько хорошая девочка, что он дарит тебе целых пять. Как тебе это нравится?
      Волнение Эбби проявилось в той быстроте, с которой она вскрывала коробки с игрушками от Шварца. Майлз замычал в восторге, разворачивая подарочный альбом из тридцати двух сонат Бетховена под редакцией Артура Шнабеля.
      - Как вы догадались, что я всегда о них мечтал? - спросил он.
      - О них мечтают все пианисты, - ответил Дункан. - И никто не знал их лучше Артура. Впрочем, побывав здесь в прошлый раз, я заметил их отсутствие. Понимаешь? Я ничего не упускаю. Пола? Вы не открыли свой подарок.
      Пола отчаянно прикидывала, чем можно наскоро отдарить Дункана и Роксанну, поскольку ей и в голову не пришло купить что-либо для них. Растянув губы в улыбке, она открыла коробочку: там находилась изящная круглая брошь чеканного золота.
      - Какая прелесть!
      - Знаю, что правила не позволяют едва знакомому мужчине, такому, как я, покупать драгоценности чужой жене, но в моем возрасте это не возбраняется. А кто эта очаровательная леди с южным загаром? Мать Майлза?
      Пока Майлз знакомил их с присутствующими, Пола взяла соболиную шубу Роксанны и заспешила вниз вместе с Мэгги.
      - Что же им подарить? - прошептала она. - Я совершенно об этом не подумала.
      - Заверни тот художественный альбом, который принесли мы с Чаком.
      - Ни за что! Он прекрасен, а Эндрю Уайет - мой любимый художник.
      - Потом ты сможешь купить другой. Главное - он дорогой и у тебя нет времени для капризов. Слава Богу, я его не надписала... Ты видела когда-нибудь такого роскошного соболя? - Она провела ладонью по отлично выделанным шкуркам шубы, которую Пола уложила на постель. - Не украсть ли мне ее?
      - А ты видела когда-нибудь такую роскошную женщину, как Роксанна? - сухо осведомилась Пола, добавив, что не прочь была бы украсть саму Роксанну.
      - Зачем?
      - Она мне не нравится. Впрочем, ее отец тоже. Пола извлекла из шкафа золотистую оберточную бумагу и красную ленту и принялась отрезать лист.
      - Почему не нравятся? - удивленно взглянула на нее Мэгги. - Мне они кажутся вполне очаровательными;
      - Не знаю, - пожала плечами Пола. - Просто, они слишком любезны. Слишком раскованы. Назови меня циником, но я не доверяю людям, ни с того ни с сего бросающимся тебе на шею.
      - Понимаю, почему она тебе не нравится, - улыбнулась Мэгги. - Ты боишься, что она похитит твоего сексуального мужа.
      Пола глянула на подругу, продолжая заворачивать подарок.
      - Очень мило с твоей стороны.
      - О, пожалуйста не принимай это всерьез! Я не виню тебя в неоправданной ревности.
      - Я не ревную! - отрезала Пола. - Просто мне не нравится их назойливость.
      - Как угодно, - пожала плечами Мэгги. - Вообще-то, я не прочь заполучить ее в качестве покупательницы. Держу пари, что она могла бы привести за собой шикарную клиентуру.
      Пола молча закончила упаковку альбома и, торопливо надписав карточку, сунула ее за ленту. Затем обе подруги с безразличным видом вернулись наверх, где Дункан наигрывал "Джингл Беллз" для толпящихся вокруг и распевающих во все горло малышей. Пола протянула подарок Роксанне, та открыла его и пришла в искренний восторг.
      - Мы с Дунканом обожаем Уайета! - восклицала она. "Терпеть не могу людей, называющих родителей по имени", - подумала Пола.
      - Его картины обладают какими-то мистическими свойствами, - продолжала Роксанна. - Похоже, изображенные им дома скрывают в себе магические тайны...
      - Мне казалось то же самое, - согласилась Пола. "Магические тайны. И в тебе тоже, Роксанна. В чем заключается твоя тайна?".
      - Сыграйте что-нибудь из Битлз! - вскричала Эбби, и Дункан с готовностью заиграл "Вчера".
      - А теперь рождественские песенки! - попросила Барбара ди Сильвио и остальные единодушно поддержали ее. Дункан поднялся.
      - На сегодня хватит, дети.
      - Ну пожалуйста, хоть одну!
      - Я уже сыграл вам "Джингл Беллз".
      - Но это обычная, а не рождественская.
      - Пожалуйста, сыграйте "Придите все, кто верует".
      - Да, да! Мы хотим эту песенку! Дети запрыгали и ужасно зашумели. К удивлению Полы, благодушное лицо великого маэстро похолодело.
      - Я сказал нет.
      Дети поняли, что случилась какая-то неприятность и отступили, позволяя ему выйти из-за пианино. Барбара ди Сильвио украдкой показала ему в спину язык. Но когда он подошел к Поле и Жанет, холодность исчезла.
      - Что за пианино! - с отвращением бросил он. - Как вы позволяете Майлзу с его талантом играть на подобном инструменте?
      - Я знаю, что оно ужасно, но мой сын больше не играет, - смутилась Жанет.
      - И напрасно. Напрасно! Какие руки! На всем белом свете не сыщешь и сотни пар подобных.
      - Да, руки в самом деле великолепны, - воспряла духом Жанет. - Помню, я слушала, как он играл будучи малышом и думала: "Боже, ну кто в его возрасте может сыграть столь же прекрасно?"
      Насколько Пола знала свекровь, та могла, при случае, говорить о сыне часами, поэтому она поднялась, чтобы помочь матерям одевать детей.
      "По крайней мере, с Жанет ему не придется играть в Великого инквизитора, подумала Пола, - Та и по своей воле расскажет ему что угодно..."
      Мэгги и Чак ушли последними.
      - Почему он не сыграл рождественскую песенку? - шепнула Мэгги, целуя на прощание хозяйку.
      - Не спрашивай. Может, он переодетый Скрудж <Злой персонаж в комиксах и мультфильмах>.
      - Действительно, странно. Детям так нравилась его игра и вдруг - бац! А впрочем, сделаем скидку на артистический темперамент. Пока. Веселого Рождества и всего хорошего!
      - До свидания. Спасибо за подарки. - Пола поцеловала Чака и троих малышей и поднялась по лестнице. Оказавшись в гостиной, она услышала слова Жанет: "А когда ему было восемь, имейте в виду, он уже играл "Апассионату" и большинство труднейших этюдов Шопена. Все говорили, что он абсолютный гений!"...
      Даже Дункан, этот Великий инквизитор, выглядел утомленным.
      ***
      Жанет улетела домой во Флориду на следующий после Рождества день. Перед посадкой она нервно поглядывала на хмурое небо и, принимая успокоительные пилюли, сожалела, что не поехала автобусом. После того, как она улетела, домашний уклад, казалось, вошел в свою колею, но для Полы многое неуловимо изменилось. Эти "непрестанные вторжения в частную жизнь" Дункана Эли, как расценивала его необъявленные визиты Пола, слегка изменили ритм ее жизни, к тому же Полу мучили нервные предчувствия. Она не знала, что внушало опасения: конечно, рациональной причины для страха не было, поскольку ни Дункан, ни Роксанна не сделали ничего, что могло показаться угрожающим. Как сказал Майлз, они всего лишь "симпатизируют". Но Пола чувствовала, что за этим кроется большее. Возможно, в основе "симпатии" лежала сексуальность. Быть может, ее тревожила рассказанная Жанет история смерти жены Дункана двадцать лет назад. Как бы то ни было. Пола пыталась прогнать опасения прочь. Больше она не заговаривала о Дункане с мужем. И продолжала жить заведенным порядком.
      Но ощущение не проходило и начало влиять на ее сон. Она обнаружила, что когда-то спокойные ночи прерываются тревожными снами. Снов она не помнила, просто просыпалась в три ночи, понимая, что видела кошмар, но не в силах была его припомнить. Выкурив сигарету, вновь успокаивалась и засыпала. Но происшедшее беспокоило ее и усиливало чувство дискомфорта.
      Она увидела, что волнения начинают проявляться на ее лице. За два дня до Нового года, она привела Эбби в кабинет Чака ван Арсдэйла для прививки против гриппа. Внешность Чака говорила о добродушии, лицо усеивали оспинки, а макушка лысела, но кроме того, он считался лучшим из молодых специалистов-сердечников в Нью-Йорке. Он работал в Сент-Винсентской больнице, но, ради дружбы с Кларксонами, исполнял обязанности их семейного врача. Пола любила Чака и понимала, что иметь этого добряка в качестве доктора Эбби вместо холодного и безразличного чужого человека - большая удача.
      Когда Пола с дочерью вошли в кабинет Чака, тот, глянув на Полу, сразу спросил:
      - Пола, Бога ради, что с тобой случилось?
      - Неужели я выгляжу настолько плохо?
      - По крайней мере, не так, как следует.
      Она рассказала ему о бессоннице, не называя причины. Он предложил выписать снотворное. Это звучала заманчиво, но она отказалась, потому что не хотела привыкать к барбитуратам. Более того, она знала, что снотворное не устранит саму причину бессонницы.
      То, что Чак заметил ее состояние, усиливало нервозность и вынуждало признать серьезность проблемы, касающейся Дункана Эли и его дочери. Выходя вместе с Эбби из больницы, она с тревогой подумала, что история с Дунканом и Роксанной действует на ее психику.
      Старый год ушел под покрывалом чистого и жгуче-холодного воздуха из Канады, оставив после себя угрозу забастовки служащих подземки. Майлз и Пола подъехали на такси на Шестьдесят третью улицу и Беннет проводил их в празднично освещенный особняк. Первое, что заметила Пола - похудевшее, по сравнению с прошлой неделей, лицо Дункана. Он казался усталым и сильно постаревшим; хотя его очаровательные манеры и не исчезли, живости заметно поубавилось. "Не мучает ли и его бессонница?" - спросила себя Пола.
      В доме толпилось не менее шестидесяти гостей. Пола заметила принцессу Андраши, Филипа Розена и довольно многих музыкальных, телевизионных и светских знаменитостей. Общество было блестящим, а шампанское "Луи Редерер" настолько великолепным, что Пола изменила своей привычке отдавать предпочтение шерри. Дункан провел их через толпу к низенькому человеку с сияющей красной физиономией.
      - Сидней, этот тот самый молодой писатель, о котором я тебе говорил, сказал Дункан. - Сидней Рэймонт. Майлз и Пола Кларксоны...
      Знаменитый издатель пожал им руки. Пола решила, что этот "Голиаф книжного мира" на самом деле больше походил на маленького, пухлого Давида.
      - Дункан расхваливает вас до небес, - заметил Рэймонт Майлзу, - Он сказал, что вы работаете над великим романом - нечто вроде "Саги о Форсайтах" - хотя лично я ненавижу эту "Сагу". Когда вы предполагаете его закончить?
      - Если повезет, через четыре месяца. Жена прожужжала мне все уши из-за того, что я занимаюсь на фортепиано, вместо работы над ним.
      Сидней посмотрел на Полу.
      - Жены писателей - кошмар профессии. Итак, госпожа Писательница, надеюсь, вы позволите мне первому глянуть на "магнум опус" вашего мужа?
      - Разумеется. Мы рады были бы отдать его вам для прочтения.
      "Почему бы и нет? - подумала она. - Отказывать ему сейчас - бессмыслица". Время ее "моральных устоев" давно миновало.
      - Мне нравятся старомодные новеллы, - продолжал Сидней. - Сейчас каждый пишет порнографию, но у этого чтива ограниченный рынок. Наступит день, когда эти ребята обнаружат, что их товаром никто не интересуется. Со временем секс весьма приедается...
      - Может, для тебя, но не для меня, - заметил Дункан.
      - Старый козел! - засмеялся Рэймонт, забирая очередной бокал с шампанским у проходящего официанта, - Как вы полагаете, Линдсей справится с бастующей подземкой или же город потерпит фиаско, как и пару лет назад?
      - Этот город - постоянное фиаско, - ответил Майлз. - Нью-Йорком невозможно управлять. В лучшем случае, это организованная анархия.
      - Именно поэтому здесь так интересно жить, - сказал Сидней.
      ***
      К Поле, нашедшей себе местечко у скульптур Джакометти, подошла Роксанна. На ней было бордовое платье модели "Империя", которое Пола мысленно оценила в тысячу долларов. Нельзя было отрицать наличие у хозяйки великолепного вкуса.
      - Мне хотелось выразить вам свое восхищение вашим уютным домом, произнесла Роксанна. - Вы прекрасно его отделали.
      - Спасибо. - "Интересно, права ли Мэгги насчет того, что я к ней ревную? Боже, надеюсь, нет. Больше всего на свете я не люблю ревнивых женщин".
      - И какая милая у вас дочь! Очень симпатичная и бойкая.
      - Боюсь, ее бойкость переходит в непослушание.
      - Но разве это не присуще всем детям? Мне показалось, что она очень похожа на отца.
      - Да, сходство большое.
      - Вы знаете, ведь я - скульптор-любитель...
      - О, в самом деле?
      - Да, на верхнем этаже у меня студия.
      - Вы делаете современные скульптуры, вроде этих? - кивнула Пола на Джакометти.
      - Нет. Боюсь, я ужасно консервативна. По большей части я занимаюсь портретной работой. Кстати, я хотела попросить вашего мужа об одной услуге. Видите ли, я делаю прижизненные маски - наверху, в библиотеке у меня порядочная коллекция, - так вот: у Майлза настолько интересное лицо, что я с удовольствием изготовила бы маску. Но мне крайне неудобно просить его об этом, потому что гипс застывает так долго, процедура довольно мучительна для модели.
      Пола смотрела на нее, стараясь не показать своей неприязни и раздражения при мысли о муже в роли модели.
      - Хорошо, думаю, Майлз согласится. Вы хотите, чтобы я попросила?
      - О, нет, это сделаю я. Но сначала мне хотелось попросить разрешения у вас.
      С приятной улыбкой Роксанна направилась к Майлзу, беседующему у роялей с Дунканом.
      "Немедленно успокойся, - твердила себе Пола, следуя за Роксанной. - Не делай из мухи слона. Если Роксанна собирается всерьез заняться Майлзом, ты ничем ее не остановишь. Нужно верить в мужа. Он любит тебя, успокойся".
      Почувствовав себя несчастной, она взяла еще один бокал с шампанским и продолжала следить за прекрасным созданием, приблизившимся к Майлзу и заговорившим с ним.
      ***
      Майлз справился с "Итальянским концертом" лучше, нежели две недели назад с Моцартом, но исполнение его было менее вдохновенным. Дункан, разумеется, сыграл хорошо, но звук казался слабым, и после музицирования Эли выглядел очень усталым. Впрочем, толпа наградила их горячими аплодисментами и Майлз, подсевший к Поле, казался взволнованным.
      - Как тебе понравилось?
      - Звучало очень хорошо.
      - Не забывайся, - нахмурился он. - Ты можешь ненароком перехвалить меня.
      - Извини.
      - Что с тобой. Ты выглядишь так же, как Бетт Дэвис в фильме "Все о Еве".
      - Ничего. Только немного болит голова. Она попыталась улыбнуться, но не справилась с задачей.
      - Роксанна хочет, чтобы я позировал для какой-то маски.
      - Да, знаю. Ты сделаешь это?
      - Почему бы и нет? Думаю, это чертовски здорово обессмертить себя в гипсе.
      - Кажется, у меня наступает похмелье, - оборвала его Пола и направилась в туалет.
      Протискиваясь сквозь толпу, она почувствовала, как головная боль усиливается. Согласие Майлза выполнить просьбу Роксанны разочаровала ее, но глупо было надеяться, что он откажет. С какой стати? Ведь просьба Роксанны была достаточно безобидной. Почему она не может выбросить из головы недоверчивые мысли? О том, что эти люди играют в некую элегантную игру, конец которой окажется.., каким? Пугающим? Да, именно так. Пугающим.
      Но в чем смысл этой игры?
      Она поднялась по лестнице на второй этаж. Большой холл наверху был оклеен прекрасным белым шелком и модернизм нижней гостиной уступал здесь место антиквариату. У стены стоял французский комод с укрепленным над ним зеркалом а-ля Луи Куинз. Мельком глянув на свое отражение, Пола пожалела о том, что она не прекрасна, как Роксанна, а всего лишь "симпатична" и пошла по длинному холлу в переднюю часть дома, где размещались гостевая комната и туалет. После шума нижнего этажа второй этаж казался блаженно тихим; подходя к двери туалета, она с радостью почувствовала, что боль отступает.
      Напротив гостевой комнаты находилась библиотека. Пола заметила висящие на стене комнаты белые маски и, вспомнив слова Роксанны о коллекции, решила осмотреть их. Комната была маленькой, но элегантной: вдоль трех стен размещались двухметровые шкафы из каштана с изящными декоративными решетками из бронзы. Четвертую стену занимало выходящее на улицу окно, перед которым стоял прекрасный антикварный стол с французской лампой времен "Директории". Рядом с лампой лежало несколько безделушек, среди которых - хрустальный обелиск, красивая серебряная чернильница и длинный, зловещий на вид нож для открывания писем с узорной костяной, рукоятью, оканчивающейся скалящей зубы мертвой головой. Решив, что жутковатая вещица не слишком-то подходит для своего назначения. Пола взглянула на стены поверх книжных шкафов. Их обтягивал темно-красный бархат, на котором висело не менее дюжины гипсовых масок. Все они представляли друзей Дункана: она узнала лица Сиднея Рэймонта, Филипа Розена, принцессы Андраши и госпожи Агаты Ренфру. Там же находились и маски Дункана и самой Роксанны. Маски отличались сходством с оригиналами и в мягком свете настольной лампы казались Поле почти живыми - галерея спящих голов.
      Чуть вздрагивая, она прошлась по комнате, разглядывая книги. Очевидно, Дункан был страстным читателем и обладал вкусом католика: среди томов имелись книги по истории, биографические и серьезные работы по теории музыки, а также поваренные книги, руководства по виноделию, бестселлеры, детективы и, конечно, боевики о Джеймсе Бонде, притом весьма потрепанные. Одну из угловых полок заполняли изящные фарфоровые статуэтки и прочие художественные мелочи, подсвеченные скрытой лампой и защищенные решетчатыми дверцами. Пола в восхищении остановилась перед двумя миниатюрными китайскими собачками, крошечными французскими пастушком и пастушкой и несколькими фигурками мессенского фарфора, показавшимися Поле просто бесценными. Центр полки занимал странный флакон из белого фарфора сантиметров пятнадцати высотой с круглым донышком и длинным узким горлом. Его стенки украшали изящно выписанные лица Горгоны, искаженные немой яростью; змеиные локоны соединяли головы, образуя непрерывную вязь. Пола никогда не видела вещи настолько ужасной и в то же время прекрасно выполненной. В ней таилась почти гипнотическая притягательность, не дающая отвести взгляд. Чтобы рассмотреть флакон поближе, она попыталась открыть одну из дверец, но к ее разочарованию, они оказались запертыми.
      Она обернулась и увидела стоявшего в дверях Робина.
      Вид огромного, уставившегося на нее угольно-черными глазами пса, потряс Полу. Боясь шевельнуться, она напряглась, в любой миг ожидая нападения животного. Сент-Мориц. "У нее было вырвано горло". Отпечатки лап. "Это глупо! - подумала она, - Вопиющая глупость. Лабрадоры не убийцы. И в любом случае, Робин не мог убить жену Дункана. Это случилось двадцать лет назад, а этому псу не больше трех лет. Но почему он не движется? Почему продолжает смотреть на меня?"
      Из любопытства она шагнула было к Лабрадору. Тот зарычал, и она застыла. С полминуты они следили друг за другом. Затем животное повернулось и исчезло в холле.
      Пола чуть не рассмеялась от облегчения. Торопливо идя в гостевую комнату напротив, она убеждала себя, что пора выкинуть из головы нелепые выдумки; Убийство -Роксанна и Дункан, добивающиеся чего-то от Майлза - ее ощущение, что в доме таится какое-то зло. Все это лишь болезненные фантазии, с которыми пора бороться. Ни в коем случае нельзя поддаваться страхам и паниковать при виде охотничьей ищейки-лабрадора, самой ласковой и безобидной собаки на свете.
      Она кивнула находящейся в гостевой горничной и вошла в туалет. Закрывая зверь, со стыдом обнаружила, что руки у нее дрожали.
      Глава 5
      В первый же деловой день в "Бич Бам" явилась госпожа Лола Мэйнвэринг и принцесса Андраши и приобрели на двести с лишним долларов одежды. Они сообщили, что Роксанна де Ланкрэ оценила магазин настолько высоко, что они решили зайти и посмотреть, что именно ее взволновало.
      После их ухода Мэгги впала в экстаз.
      - Знаешь, что это значит. Пола? Это значит, что мы приобретем "толпу"! О, эта красавица Роксанна! Я люблю ее!
      Пола не разделяла восторгов подруги.
      "Роксанна пытается подкупить меня, - думала она. - Зная, что я что-то подозреваю, она пытается отвлечь меня, улучшая нашу торговлю... О Господи'. Я должна положить этому конец!"
      В ближайший вторник вечером Майлз возвратился из студии Роксанны с покрасневшим лицом.
      - Ты покраснела бы точно так же, просидев два часа с гипсом на лице, объявил он, наливая себе чашку кофе.
      - Как выглядит ее студия? - спросила Пола.
      - Просто большая комната на верхнем этаже. Ничего особого. И - чтобы тебя успокоить - героиня-вамп вовсе не пыталась меня соблазнить.
      Усевшись за круглый стол, он помешал кофе ложечкой.
      Пола подошла к нему и поцеловала.
      - Пусть так, я ошибалась, - заметила она тихонько. - И изо всех сил старалась не ревновать, хотя мне это не очень-то удалось.
      - Могу гарантировать, что тебе больше не о чем беспокоиться. Причина, из-за которой Дункан с Роксанной по твоему выражению "бросались нам на шею", не имеет ничего общего с сексом - обычным или извращенным.
      - О чем ты говоришь?
      - Сегодня вечером Роксанна мне все рассказала.
      - О чем?
      - Дункан Эли умирает.
      - О нет!
      - Да-да. Они знают об этом почти семь недель. У него лейкемия. Роксанна сказала, что его положение безнадежно.
      - О, Майлз. Мне так жаль...
      - Еще бы.
      - Нет, в самом деле! Я даже не догадывалась. Хотя и заметила на приеме, что он похудел.
      - Он отказывается ложиться в постель, наверное, считает, что он из нее не выйдет. Но вчера он был так слаб, что не смог подняться, поэтому Роксанна наняла сиделок на круглосуточное дежурство и второй этаж превратился в подобие больницы.
      - Но почему бы ему не отправиться в настоящую больницу?
      - Он отказывается. Говорит, что хочет умереть в собственной постели. Полу охватила жалость к старику.
      - Кстати, потому он и проявил этот внезапный интерес ко мне. Роксанна сказала, что он всегда хотел сына, который унаследовал бы музыкальный талант у Роксанны он отсутствует - и поэтому, когда я встретился с ним для интервью и он узнал, что я играю, то наверное, начал думать обо мне как о сыне. Это придало ему новый интерес и помогло отвлечься от болезни. И пожалуй, чем-то напомнило исполнение желания.
      Пола не могла не почувствовать облегчения, слыша столь прозаическое объяснение долго тревожащих ее событий. И одновременно ощутила острое чувство вины за свою длительную неприязнь к старику и его дочери.
      - Боже, как мне стыдно.
      - Почему?
      - Я воображала все эти ужасные вещи о нем и Роксанне, и все это время ему хотелось лишь немножко любви и сочувствия. А я-то считала его сексуальным маньяком или убийцей!
      - Убийцей?
      - Но ты же знаешь. Его жена.
      - Поли, неужели ты поверила глупой басне, рассказанной матерью?
      - Не знаю, чему именно я поверила. Разве что, сойдя вниз на приеме у Дункана, увидела, как следил за мной Робин...
      - И что же?
      - Вот мне и запало в голову, что он собирается напасть на меня и что, возможно, Дункан натренировал пса для убийства жены.
      - Избавь Боже!
      - Знаю, что это глупо. Но меня так поразила его благожелательность, что я дала волю фантазиям. А оказалось, что... - Она едва не расплакалась, но вместо этого наклонилась и обняла мужа.
      - Майлз, только не вздумай умереть сам! Он поцеловал ее.
      - Пока что я этого не планирую. Давай оставим переживания. По крайней мере, он прожил хорошую жизнь. Она выпрямилась и откинула назад волосы.
      - Знаю. Но не испытываю гордости за свое поведение. Мы можем чем-нибудь помочь ему или Роксанне?
      - Я сказал ей, что она может рассчитывать на нас. Она сильно расстроена всем этим. Наверное, его мучают боли, беднягу. Она попросила изъять мою статью.
      - Почему?
      - Потому что, если ее примут, то она выйдет как раз к тому моменту, как.., ты понимаешь. Она предложила подождать и затем переделать статью. Возможно, в виде ретроспективы.
      - Пожалуй, так было бы лучше. Знаешь, наверно, вся моя "мания" основывалась на ревности.
      - К Роксанне?
      - Да. Это гадко?
      - Не знаю, - улыбнулся он. - Я рад, что ты ревнуешь.
      - У меня было ощущение, что они пытаются отнять тебя. Пожалуй, я не настолько защищена, как мне казалось..
      - А кто защищен? Никто.
      - Да. Кажется, никто по-настоящему не знает, что с ним может случиться. Ты согласен?
      - Дункан Эли знает, - спокойно произнес он.
      ***
      Дункан умер в полночь с четверга на пятницу, второго. Днем Майлзу позвонила Роксанна и попросила приехать к ним.