Вальс Мефисто

      ***
      Когда она проснулась, было десять минут первого. Она села и оглянулась.
      Темнота.
      - Билл?
      . Ничего, кроме стонущего ветра.
      Внезапно она испугалась. Вспомнив, что на двери черного хода висела теплая штормовка, она наощупь пересекла темную кухню, нашла ее и надела. Затем открыла дверь.
      Свистящий втер швырнул ей в лицо пригоршню снежинок. Убедившись, что на двери имеется засов, она шагнула наружу и закрыла ее за собой. Выпавший глубокий снег уже таял; на поверхности сохранялась лишь легкая пороша. Глаза постепенно привыкли к темноте, да и выпавший снег подсвечивал мрак, улучшая видимость. Гараж находился метрах в пятнадцати от дома. Но рядом с ним никого не было. Впрочем, ботинки Билла оставили в слякоти четкие следы, ведущие от черного хода через открытую лужайку, окаймленную темными деревьями к гаражу и конуре Клайда. Пригнувшись под порывами ветра. Пола пошла по следам, чувствуя как в туфли попадает влага, и жалея, что не надела сапожки.
      У гаража следы поворачивали направо, к проволочной ограде, присоединявшейся к боковой стороне гаража и огораживающей конуру Клайда. На минуту она остановилась и огляделась. Ничего - лишь серый снег и черные деревья, качающиеся на фоне темного неба. Поплотнее запахнув куртку, она прошла мимо двери, ведущей, как ей казалось, наверх в жилище Бантро, и тронулась вдоль гаража к конуре. Оказавшись у ограды, она услышала странный звук, похожий на хныканье. Волнуясь, она пробежала оставшиеся до гаража метры и вгляделась в темноту.
      К конуре прилегала дорожка метров пять длиной и трех шириной; северная стенка собачьего домика была общей с конечной стеной гаража. Но Клайда в конуре не было. Хотя проволочные воротца, ведущие к дорожке, были подняты, пес съежился в юго-восточном углу, прижимаясь к решетке, дрожа и хныча. Он поглядел на Полу. Но не бросился к ней, торопясь выказать свою радость.
      - Что случилось, Клайд? - спросила она и указала на конуру. - Полезай. Спрячься то ветра.
      Он не шевельнулся. По-прежнему хныча и дрожа, пес жался к ограде, не обращая внимания на ветер и на широко распахнутые воротца.
      Пола глянула вниз. Снаружи перед воротцами к следам Билла присоединялись следы лап, будто он выпускал пса порезвиться. Дальше следы Билла вели в сторону от конуры и возвращались к дому. Она последовала за ними. Судя по увеличившемуся расстоянию между следами и углубившемуся давлению на носки, он побежал. Пола непроизвольно последовала его примеру и тоже пустилась бегом. И вдруг остановилась; на полпути к дому он упал. Можно представить, как скользнуло по грязи его тело; дальше отпечатки ладоней, говорящие о том, что Билл отполз на пару метров назад, прочь от дома. Должно быть, то, что он увидел, находилось между ним и дверью черного хода.
      Теперь дрожь охватила и Полу. Пес увидел то же, что и Билл, и это нечто оказалось достаточно ужасным, чтобы усмирить немецкую овчарку и вогнать в панику Билла де Ланкрэ невзирая на его скептическую натуру. Пола снова огляделась.
      - Билл?.. Билл?
      Нет ответа. И ни души. Деревья гнулись, и испуганное воображение превращало нагие ветви в когти, лихорадочно и безумно рвущиеся в небо. Она еле сдерживалась, чтобы не разбудить Бантро. Что-то, таящееся меж клонящихся деревьев и следящее за ней, внушало ей страх. Она кляла себя за глупость, но понимала, что упрекает себя напрасно. В следующий миг Пола бросилась к гаражу и позвонила в дверь Бантро.
      Тишина.
      Проклятье. Вспомнив об электричестве, она застучала в застекленное оконце, вставленное в двери, сквозь которое смутно виднелась лестница, ведущая в жилое помещение.
      - Мистер Бантро?
      Она прислушалась и поняла, что не разбудила их.
      Боже мой.., туфли промокли и ноги начали коченеть. Когда же стихнет этот проклятый ветер! И перестанет выть Клайд!
      Пола заспешила на середину двора, на место, где споткнулся Билл - или его толкнули? Нет, невозможно. Вокруг никаких чужих следов. Так что же он все-таки увидел?
      Теперь следы Билла вели в третьем направлении, к полоске деревьев, отделяющих участок от пляжа. Он снова побежал - еще быстрее, затем упал, поднялся и бросился дальше.
      Оказавшись у деревьев, она остановилась. Волны бились о каменный пляж, и шум прибоя заглушал вой ветра. Шорох и скрип оживших под напором ветра деревьев усилили впечатление зловещего концерта. Билл находился где-то в кромешной тьме среди деревьев или по ту сторону, на пляже..
      - Билл! - крикнула она изо всех сил.
      Бесполезно. Пола едва не решилась вновь попытаться разбудить Бантро, но передумала. Пляж был совсем неподалеку, метрах в семи. Собравшись духом она вклинилась в заросли, пригибаясь и оберегая голову от хлестких ветвей.
      - Боже, - повторяла она, - ну что он там увидел?
      Принадлежали ли отпечатки лап в грязи Клайду? И где, в конце концов, Билл?
      Она выскочила из темноты на относительно светлый пляж. Здесь следы обрывались, потому что швыряемая ветром пена смыла снег с камней. Но они уже не требовались, поскольку она увидела его: Билл лежал ничком на полпути к воде, словно желая броситься в залив, но поскользнувшись еще раз...
      - Билл!
      Она бросилась к нему, спотыкаясь на скользких камнях и едва не падая. Добежав, опустилась на колени. Дубленка Билла испачкана слякотью, а на ботинках - корка грязи. Правая рука сжимает разбившийся при падении фонарь. Она тихонько коснулась его плеча, но он не шевельнулся; тогда она взяла его за руку и перевернула на спину.
      Когда она увидела его лицо, ей стало плохо.
      Он был мертв, но глаза у него были выпучены, словно он увидел нечто ужасное. Рот был полуоткрыт, а слюна все еще стекала струйкой через губу. Справа на лбу виднелась огромная черная шишка; кожа - рассечена, и из раны вытекло много крови. Внизу Пола заметила острый камень, на который упал Билл, - смерть была мгновенной...
      Она поднялась и отступила, начиная всхлипывать. Он погиб по ее вине: Роксанна предупреждала, чтобы она держалась от него подальше, но она не послушалась. Поэтому они убили его, как убили Эбби и Майлза, - и, в конечном счете, убьют ее. Спотыкаясь, она поднялась вверх по склону и углубилась в заросли, вскрикнув от того, что ветка ненароком зацепила ее за волосы. Ее словно преследовал смутный призрак того, с чем встретился наяву Билл. Протиснувшись сквозь заросли, она вышла на прогалину и побежала по снегу к гаражу. Позвать полицию - наплевать, что они не поверят ей - все равно она расскажет! И они арестуют Роксанну и Дункана, потому, что обязаны это сделать! Боже, Боже мой.., они решат, что я сумасшедшая, и будут смеяться... Ну о чем я им расскажу? О твари, появившейся неведомо откуда и испугавшей насмерть практичного маклера? Но именно это и случилось. Именно это!
      Клайд что-то видел!
      Боже... Но ведь Бога нет! Существует лишь Сатана!..
      Робин Дьявол-Господь... "Вначале Дьявол создал небеса и землю"... Я безумна. Безумна'. Что же со мной будет? Куда мне пойти? Кто мне поможет?
      Подойдя к двери, она заколотила в стекло. Наконец лестницу осветил луч фонаря и послышался шум отпираемой стариком двери.
      - Вы пьяны? - сердито осведомился он.
      - Пьяна? - она едва не рассмеялась. - Он мертв!
      - Кто?
      - Билл! Внизу на пляже. Они убили его! Старик уставился на нее, как на сумасшедшую.
      ***
      Точно так же смотрели на нее полицейские вместе с репортерами, заполнившие дом через двадцать минут. Уже дали электричество, и миссис Бантро, отведя Полу на кухню, едва не силой напоила ее кофе. К моменту, когда детектив Буонфилио осмотрел тело и вошел на кухню. Пола преодолела истерику и смогла разговаривать спокойно. Но все же он ей не верил.
      - Вы утверждаете, будто он увидел нечто вроде призрака? - спрашивал детектив, сидя за кухонным столом напротив Полы и отхлебывая предложенный экономкой кофе.
      - Не призрак, а тварь.
      - Что за "тварь"? - спросил он, и она заметила, что он сдерживает смех.
      - Не знаю, - отрезала Пола. - Если бы знала - сказала.
      - Может, галлюцинация?
      - Возможно. Но как быть с собакой, которую вы видели? Там было нечто материальное, испугавшее пса, потому что он тоже это видел.
      Буонфилио потер волосатыми пальцами двойной сизый подбородок.
      - Согласен, - с псом что-то случилось. Но должны же быть чьи-то следы, не так ли? Но, однако, единственные следы - собачьи, ваши и де Ланкрэ.
      Детектив повернулся к миссис Бантро.
      - Он не был эпилептиком?
      - Вы имеете в виду припадки?
      - Да.
      - Нет-нет. Мистер де Ланкрэ никогда не болел.
      - А как насчет наркотиков? Может, он принимал галлюциноген? Я знаю случаи, когда ЛСД действовал на людей подобным образом. Подростки, выпрыгивали из окон и прочее...
      На лице экономки появилась презрительная гримаса.
      - Де Ланкрэ был джентльменом! - бросила она.
      - Джентльмены тоже принимают наркотики.
      - Кто угодно, но не он. Можете сделать обыск, если не верите.
      Детектив повернулся к Поле.
      - Вы оба выпивали?
      - Нет. Просто поужинали с вином, вот и все. Смешно предполагать, что спиртное заставило Билла бегать по кругу, а затем мчаться на пляж в разгар бури.
      - В пьяном виде люди совершают странные поступки, - иронично заметил Буонфилио.
      - Билл де Ланкрэ не был пьян и никогда не употреблял наркотики. Он был убит моим мужем и своей бывшей женой! - сердито сказала Пола.
      Детектив сощурился.
      - Между ними что-то есть? - спросил он, неуклюже покрутив пухлой ладонью, словно в попытке сгладить тон вопроса.
      - Да.
      - Тогда все ясно, - проговорил он, делая вид, будто давно пресытился смачными историями на темы морали. - Итак, они были здесь раньше?
      - Нет. Сейчас они в Питерсберге. Муж выступает там с концертами.
      - Питерсберг? Так как же, черт побери, смогли они убить де Ланкрэ?
      Пола устало сомкнула веки.
      - Не знаю, - со вздохом ответила она, - не знаю... Буонфилио переглянулся с Бантро и та украдкой пожала плечами. Он поднялся из-за стола.
      - Что ж, миссис Кларксон, - понимаю, как вы этим расстроены. И конечно, прикажу провести вскрытие. Тогда мы узнаем, не было ли в его организме постороннего вещества, или же дело в сердечном приступе. Но, честно говоря, мне кажется, что де Ланкрэ просто поскользнулся, спускаясь на пляж, и упал на камень. Впрочем, что-то могло его напугать - например, розовый слон...
      - Он не был пьян!
      - Ну хорошо. Как угодно. Но, на мой взгляд, это смахивает на несчастный случай и точка. Очень жаль. Он был хорошим парнем.
      "Хороший парень, - подумала Пола. - Очень хороший, почти как Майлз. Оба были такими и оба уже мертвы, чтобы жил Дункан." И я - единственная, кто может хоть что-то с этим сделать.
      Глава 5
      На следующее утро личный шофер привез на виллу мать Била. Она пыталась казаться спокойной, но это плохо удавалось. Пола сообщила ей о случившемся прошлой ночью, пересказывая официальную газетную версию. Та словно онемела от горя, а затем, не выдержав расплакалась. Пола утешала ее, как могла. Затем шофер отвез Полу на вокзал, и она поехала утренним поездом в Нью-Йорк. Солнце тщетно пыталось сделать день ярче, то и дело проглядывая сквозь несущиеся облака, но вскоре небо окончательно затянулось пеленой. Пола сидела в болтающемся вагоне, хмуро глядя на сельский пейзаж, проносящийся за мутным стеклом. У нее страшно болела голова, и она старалась не курить, чтобы подействовал принятый аспирин. Но напряжение не спадало, тяга к никотину овладела волей, и она закурила сигарету. Головная боль немедленно усилилась, вызывая приступ тошноты.
      Наконец поезд прибыл на "Грэнд стэйшн". Дотащив чемодан до главного вестибюля, она вышла на Вандербильт-авеню и поймала такси. Головная боль впилась ей в виски с такой силой, что Пола еле сдерживалась, чтобы не застонать от боли. По пути домой она снова и снова представляла себе бегущего в страхе Билла - но от чего? Может, это было нечто невидимое, неосязаемое? Или же психоделическое, как предположил детектив, - например, некий воображаемый доисторический монстр. Но почему тогда его увидел и Клайд? Нет, нынешняя полиция с ее скептическим стремлением к рациональному, смогла объяснить это дьявольское наваждение лишь опьянением или наркотической галлюцинацией. Но полиция не знала, на что способны Роксанна и Дункан. Об этом знала Пола. И не сомневалась, что Билл видел нечто реальное, вызванное неведомо откуда ее мужем и Роксанной. Впрочем, как она и ожидала, полицейские подняли ее на смех.
      Такси довезло ее до дому, и она отперла дверь. День был серым и хмурым; витрины подвального магазинчика кожаных вещей и антикварной лавки на первом этаже были заперты на стальные решетки. Пола поднялась по лестнице в свою квартиру, когда-то любимую ею, но сейчас почти чужую. Оставив чемодан в прихожей, прошла в ванную и приняла еще две таблетки аспирина. Боль слегка отступила. Вернувшись в спальню, она подошла к конторскому столу Майлза и, выдвинув верхний ящик, принялась поднимать сложенные носки и носовые платки, отыскивая то, что надеялась здесь увидеть. Она обнаружила два старинных жетона для подземки, кучу медных монет, полупустую упаковку с вишневыми леденцами, но ключей не было. В нижнем ящике не оказалось ничего, кроме белья, маек и свитеров.
      Задвинув ящик, Пола поднялась и оглядела комнату. Где они могут находиться? Она открыла шкаф и ощупала карманы пиджака - того самого, в котором он посещал особняк Роксанны для занятий.
      Пусто.
      Она осмотрела все его карманы. Ничего, кроме оберток от жевательных резинок.
      Пола пошла наверх, в гостиную. Она надеялась, что Майлз забыл вернуть ключи Роксанне, но очевидно, он не забыл, и это усложняло дело. Ей придется набраться смелости и заказать слесарю новый ключ. Удастся ли обмануть его историей о том, что она потеряла ключи к собственному особняку? Поверит ли этому хоть один слесарь, зная о фантастическом количестве ежедневных краж в Манхэттене? А что, если не поверит и вызовет полицию?
      Она закурила очередную сигарету, решив, что не обладает достаточно крепкими для такой попытки нервами. Так как же попасть в особняк? Взгляд ее замер на инструменте, черном концертном "Стейнвэе", когда-то принадлежавшем Дункану и наверняка завещанном им самому себе с целью подготовить новые руки для своей новой карьеры. Рояль был завален нотами. Внезапно ее озарило, подойдя к инструменту, она порылась в стопках нот. По-прежнему ничего не найдя, обошла его и взглянула на клавиатуру. Сбоку, у басовых клавиш, лежали ключи Роксанны.
      С облегчением она подняла их и осмотрела. Затем глянула на белые и черные клавиши: в голове пронеслись начальные триольные пассажи "Мефисто-вальса". Там-ди-ди, там-ди-ди, там... Ей вспомнился первый вечер, когда Дункан Эли играл этот вальс на рояле, стоявшем тогда в его особняке. А на стуле сидела Роксанна, с примостившимся рядом Робином и следила за отцом, извлекающим колдовские звуки из струн и молоточков. Там-ди-ди, там-ди-ди... Колдуньи и сатиры, летящие в демоническом танце в тот миг, когда Дьявол - Повелитель Мух, убивает Господа и овладевает вселенной... Там-ди-ди, там-ди-ди, там...
      Нервным движением она опустила на клавиатуру крышку и отправилась на кухню, чтобы заварить чай.
      ***
      В Дейтонском аэропорту Майлз, Роксанна и Филип сошли с самолета, прилетевшего из Питерсберга, где предыдущим вечером Майлз поразил публику изумительной игрой. В Огайо было тепло: буря, все еще затягивающая мглой Нью-йоркское небо, здесь уступила место мягкой, почти весенней погоде. Они вошли в здание аэропорта и направились мимо выставочных стендов к багажному распределителю. С перекинутым через руку норковым манто Роксанна задержалась у газетной стойки и купила "Нью-Йорк Тайме", а затем присоединилась к ожидающим выгрузки багажа Майлзу и Филипу.
      - Каковы прогнозы на вечер? - спросил Майлз.
      - Они полагают, что сбор будет полным, - ответил Филип. - Обычно по воскресеньям на Среднем Западе с публикой нет проблем...
      - Гляньте сюда, - заметила Роксанна, протягивая титульный лист газеты и указывая на заголовок, гласивший:
      "Смерть известного маклера в результате падения". Майлз и Филип взглянули на заметку и кивнули. Распахнулись алюминиевые дверцы, служащие принялись выгружать из фургона чемоданы и укладывать их на стеллажи.
      ***
      Пола вылезла из такси перед особняком Роксанны в девять вечера. Она добавила таксисту четверть доллара на чай, и тот небрежно поблагодарил. Машина отъехала, и она бросила взгляд в обе стороны Шестьдесят третьей улицы. Никого. В большинстве домов горел свет, но окна Роксанны были темны. Свет уличной лампы у соседнего дома отражался в оконных стеклах особняка. Видя их безукоризненную чистоту, у Полы мелькнула мысль, что хозяйка платит за ежемесячное мытье окон.
      Вытащив из сумочки ключи. Пола поднялась по ступеням ко входной двери. Вдали резко просигналил автомобиль. Манхэттен казался необычайно тихим. Она вставила ключ в замок, но он не подошел. Попробовала другой, тот легко повернулся и послышался слабый щелчок. Пола шагнула в темный холл и закрыла за собой дверь. Затем извлекла из сумочки фонарик и включила его: луч обежал комнату, минуя две закрытые двери, ведущие в гостиную и замер на лестнице. Она начала подниматься по ней, замечая, что воздух в доме был слегка застоявшимся. Это удивляло, поскольку Роксанна отсутствовала всего лишь день. Возможно, влажность появилась после прошедшей грозы.
      Поднявшись на второй этаж. Пола повела фонариком взад-вперед по коридору. Луч на миг отразился в антикварном зеркале. Снаружи прогрохотал грузовик. И вновь тишина.
      Она прошла по коридору к библиотеке. Дверь оказалась открытой, и свет уличной лампы синеватым отблеском ложился на ряды книг. Выключив фонарик, она на цыпочках вошла в комнату. Проходя мимо столика в стиле ампир, глянула на кожаную подложку ручной работы, на которой находились: лампа времен Директории, красивая викторианская чернильница из серебра и письменный нож, увенчанный оскаленной мертвой головой. Как элегантно и зловеще - в стиле Дункана! - подумалось ей, когда она брала нож в руки.
      Пройдя в угол библиотеки. Пола посмотрела сквозь решетчатые дверцы, защищающие коллекцию фарфоровых фигурок. Уличный свет не достигал шкафчика, но она смутно различила стоящий посредине полки флакон. Осторожно просунув нож между дверцами, попыталась открыть замочек, но он оказался прочнее, чем она ожидала. Пришлось просунуть нож до самой рукоятки и подвинуть его влево, чувствуя сопротивление дерева; через секунду что-то щелкнуло и дверца распахнулась. Проведя по кромке дверцы пальцем, она с облегчением обнаружила, что образовавшаяся в дереве трещинка невелика и заметна лишь при внимательном осмотре.
      Вытащив из сумочки крошечную бутылочку с аспирином, она высыпала таблетки в сумочку и, сняв с полки флакон, извлекла из него пробку, после чего осторожно накапала в пустую бутылочку масло. Перелив в нее с четверть содержимого, вставила на место пробку и вернула флакон на полку. Затем закрыла дверцы, отжав замочек, чтобы соединились створки.
      Шагнув к выходу из комнаты, она замерла, ясно расслышав внизу шум. Тихий щелчок, будто открылась или закрылась дверь. Застыв на месте, она прислушалась, но звук не повторился.
      За окном промчался автомобиль, и она расслабилась, решив поторопиться и закончить дело, пока этот особняк окончательно не расстроил ей нервы. Подойдя к книжному шкафу у двери. Пода опустилась на колени, оказавшись перед рядом старинных, с кожаными переплетами книг. Включила фонарик и пробежала лучом по корешкам: "Де ла Демономаниа дес Сорсьерс" Жана Бодина, "Трактат о Коварных Проделках Дьявола "Жоржа Жиффарда, "Сатанизм и Колдовство" Жюля Мишелета, "Леди Элис Кайтелер" в издательстве "Кэмден", "Иллюстриа Миракула" Цезаря фон Хайстербаха, "Маллеус Малефикарум" Шпренгера и "Наставления монахам-инквизиторам XV-XVI веков"... Последний томик был значительно меньше остальных - не выше десяти сантиметров и переплетен в изящную зеленую кожу с золотым тиснением. Готические буквы гласили: "Книга заклятий". Верхняя часть корешка была отогнута и надорвана. Видимо, ею часто пользовались.
      Сняв книгу с полки, она открыла ее на титульной странице и в тот же миг услышала щелчок. И снова замерла. На этот раз звук приблизился и, похоже, донесся с лестницы. Она уставилась на дверь.
      Ничего.
      По телу Полы пробежала дрожь, а лоб увлажнился от пота - подобное случалось с ней редко. "Успокойся! - приказала она себе. - Успокойся. Если это - та самая книга, ты уйдешь отсюда уже через пару минут".
      Направив луч фонаря на титульную страницу, она прочла: "Книга заклятий или компиляция тайных догматов и древних слов. Сработана Мэттью Хопкинсом в год господний 1647. Под редакцией лорда Читхэма. Лондон. 1855."
      Она взглянула на предисловие лорда Читхэма.
      ... Означенные странные догматы, используемые сатанистами и колдуньями в XV, XVI и XVII веках, были собраны Мэттью Хопкинсом, известным Генеральным Дознателем во времена охоты на ведьм в 1640 годах. Хопкинс являлся...
      Она услышала, как что-то бежит по коридору.
      И узнала тварь прежде, чем та показалась из-за двери. Вскакивая на ноги и отступая за стул, она вдруг поняла, что слышанные щелчки были царапаньем когтей по мраморному полу. Подняв фонарь, она направила луч на дверь.
      Появился Робин.
      Глаза гигантского пса горели в луче света. Оскалив желтые зубы, не задержавшись ни на миг, он вспрыгнул на стул и перемахнул через него, целя ей в горло. От сильного броска его тела Пола рухнула на пол. Он растянулся позади нее, она не успела подняться и почувствовала, как в левое плечо впиваются клыки. Яростно рыча, пес тянул за рукав жакета, причиняя жгучую боль. Она колотила его по морде правым кулаком, но знала, что это бесполезно. Пес ослабил хватку, и она попыталась было откатиться в сторону, но в тот же миг он прыгнул ей на живот, прижимая всей тяжестью к полу. Вцепившись левой рукой в лохматую шею. Пола удерживала пса на расстоянии, тот, сердито встряхивая головой, пытался вырваться. Ее правая рука, шаря по ковру, нащупала нож как раз, когда силы ее были на исходе. Сжав рукоять, Пола изо всей мочи ударила снизу вверх, пронзая псу грудь. На миг лезвие ощутило сопротивление: то было сердце. Последнее усилие - тело пса дернулось и обмякло. Жесткие волоски оцарапали ей щеку, когда его морда замерла на ковре рядом. Всхлипывая от страха, она спихнула с себя собаку и с трудом поднялась на ноги. Подняв сумочку, сунула в нее "Книгу заклятий" и, спотыкаясь, побрела к двери. Глянув на распростертое на ковре черное тело, она торопливо вышла в коридор и бросилась к лестнице. Плечо дергало от боли; коснувшись ладонью жакета, она почувствовала кровь. Тут же возвратилась и головная боль.
      Сойдя вниз, она пересекла холл и, выйдя наружу, захлопнула за собой дверь. Торопливо сбежала по ступеням и, оказавшись на тротуаре, прислонилась к припаркованному автомобилю, переводя дыхание. Жадно глотая обжигающий ночной воздух. Пола взглянула вверх, на второй этаж особняка, где за чистыми, отражающими бледный уличный свет окнами, лежал Робин. На миг ей показалось, что занавес шевельнулся, словно кто-то отступил вглубь, прячась от ее взгляда. А вдруг в доме был еще кто-нибудь?
      Она услышала шум приближающейся машины и повернувшись, увидела свободное такси. Обежав припаркованный автомобиль, окликнула такси.
      - Леди, вы не ранены? - спросил пухлолицый лысый таксист, когда она влезла на заднее сиденье. Он уставился на ее плечо.
      - Я порезалась...
      - Вот как? Да из вас хлещет, как из бочки! Хотите, я отвезу вас в больницу?
      Откинувшись на сиденье, Пола закрыла глаза.
      - Да, в Сент-Винсент, пожалуйста.
      - Идет. На вас, часом, не напали? Пожалуй, мы сможем найти полицейского.
      - Нет, нет. Просто отвезите меня в "Сент-Винсент".
      - Как хотите, - он тронул машину. - Ей-богу, в этом городе любому грозит опасность...
      Боль так сильно пульсировала в голове, что она едва ощущала рану в плече. Нужно пройти курс уколов от бешенства, подумала она, понимая всю несуразность подобного беспокойства для того, кто чудом спас собственное горло... Собака. Гончая из Ада. Пола все еще чувствовала на себе зловонное дыхание пса и сильное тело, напрягшееся в попытке сомкнуть пасть. И вспомнила лицо Билла де Ланкрэ, лежащего на пляже с вылезшими из орбит глазами. Ее нашли бы на полу библиотеки в таком же виде. А затем сообщили бы в полицию, что сторожевой пес напал на грабительницу - и никто не остался бы в претензии. Еще одно идеальное убийство, совершенное Дунканом и Роксанной, идеальными убийцами. Оливия Эли, Майлз, Эбби, Билл и наконец, она - Пола. Мысль о том, что они сделали, приводила ее в ярость. Подумать только, насколько холодно и бездушно они осуществляли свой замысел... А как привычно притворялась их другом и помощницей Роксанна, одновременно действуя по задуманному или же зловещему плану. "Господь дарует мясо, а дьявол дарует поваров", - прочла однажды Пола. Роксанна и Дункан не были простыми поварами: скорее, специалистами-гурманами.
      Внезапно, что-то взорвалось у нее в голове.
      Вначале интенсивная боль во лбу, затем, деревенеющее тело. Она начала задыхаться.
      Таксист оглянулся.
      - Леди, что с вами?
      Она попыталась ответить, но не смогла. Голова ее запрокинулась и губы задрожали.
      - Господи, да она умирает!
      Подрулив к обочине, он остановил машину и, выскочив, распахнул заднюю дверцу.
      - Вам лучше?
      Одеревенелость уже исчезла, и Пола перестала задыхаться. Но в череп ползла новая боль.
      - Пожалуйста, везите меня в "Сент-Винсент"... Язык ее заплетался, и она чувствовала, как струйка слюны сбегает по подбородку. Что происходит - Боже, что с ней происходит?
      Таксист обеспокоенно глянул на нее еще раз, затем захлопнул дверцу и уселся за руль.
      ***
      Прошло десять дней, в которые Пола едва осознавала происходящее. Ей постоянно давали успокоительное. Она смутно помнила, как такси доставило ее в больницу, где ее отвели в приемную. Кто-то сказал: "Удар", иона удивилась тому, что ее мог хватить удар. Подобное случается со стариками. Удар постиг ее мать, но в то время матери было шестьдесят. А ей - лишь тридцать. Она вспомнила, как в один из дней ей в шею вставили трубку. "Антиограмма, - сказал кто-то. - Рентгенограмма вашего мозга, позволяющая увидеть разрыв". Разрыв? Что это такое? Она смутно помнила, как к ней в палату приходили Мэгги с Майлзом и разговаривали с ней. Они старались казаться веселыми, как положено посетителям в больнице, и болтали о пустяках. Майлз рассказывал о своих успешных гастролях, а Мэгги - о "Бич Баме" и сделках по торговле недвижимостью.
      Она слушала их в полуха. Когда они собрались уходить, Пола, с трудом шевеля языком, спросила:
      - Это правда, что я должна умереть? Потом она вспоминала фальшивые улыбки на их лицах.
      - Умереть? Конечно нет, милая. Ты еще похоронишь всех нас, вот увидишь...
      И они у шли, оставив ее наедине с медсестрами, цветами и подвешенным к потолку телевизором, с пультом управления под рукой. Пола бесконечно долго смотрела различные шоу, мыльные оперы, рекламы, новости и Джонни Карсона - не досмотрев, дремала и просыпалась, чтобы вновь погрузиться в туманные приторные образы, порожденные электронной трубкой.
      Наконец однажды утром Чак сообщил ей о предстоящей на следующее утро операции.
      - Что они собираются делать? - пробормотала Пола, чувствуя полное безразличие.
      Он что-то объяснил, упоминая Платиновый зажим на шейной артерии - той самой, в верхней части которой образовался аневризм.
      - Что такое аневризм?
      - Расширение артерии. У тебя было сильное кровоизлияние и нам пришлось подождать, чтобы кровь запеклась.
      - А вы избавите меня от головной боли? - спросила она, отворачиваясь и начиная засыпать. По-настоящему, она так и не поняла его объяснений.
      - Да. Головная боль происходит из-за давления кровяного сгустка. Когда мы его удалим, все будет в порядке. Операцию сделает доктор Шварцман, а я буду ассистировать.
      Операция. Гадкое слово, пахнущее смертью. Интересно, что чувствуешь, когда умираешь? Когда-то она читала, что это похоже на погружение в сон. Быть может ей не придется сильно мучиться.
      ***
      Она совершенно не помнила операцию; разве что, охвативший ее холод. Позже ей рассказали, что для того чтобы снизить температуру тела и частоту пульса, ее пришлось обложить льдом во время вскрытия черепа. Операция длилась шесть часов. Пола не очнулась после анестезии до следующего утра.
      Первым ощущением было отсутствие головной боли.
      Вторым - ясность мысли, пропавшая в тот миг, когда она, спотыкаясь, вышла из особняка, много дней назад.
      Третье ощущение - стоящий у постели Чак.
      - Как ты себя чувствуешь?
      - Голова не болит. - Она заметила, что речь все еще плохо ей дается, хотя слова звучали разборчивей.
      - У тебя было кое-что посерьезней головной боли... Можешь поднять правую руку?
      Удивившись просьбе, она медленно подняла руку.
      - Пошевели пальцами.
      Она повиновалась. И обнаружила, что безымянный палец и мизинец едва двигаются.
      - Хорошо. Опусти руку.
      Пола опустила. Чак подвинул стул поближе и уселся.
      - Кажется, я могу не распространяться о том, насколько серьезно ты болела, - заметил он. - Прежде всего, расскажи-ка мне черт побери, о том, где тебя носило в ту ночь, когда тебя привезли. И почему твое плечо выглядело так, словно его жевали...
      Теперь она начинала вспоминать. Робин. Нападение.
      - Я упала с лестницы у себя дома, - ответила она, не желая довериться Чаку. - И наверно, поранилась при падении.
      - Наверно? Разве ты не помнишь точно?
      - Нет. Что-то случилось перед тем, как я упала.