S.T.A.L.K.E.R. - Дезертир

«Я в рубашке родился, нет, я монстр Зоны, нет, я просто сукин сын, я… – Погон лег на спину, не глядя сменил рожок. – Четверо трупов здесь, и Варг убит. Шестеро на том берегу, пулемет!»

Мышцы болели, словно старшина целый день в спорттородке занимался только с одним солдатом.

«Видел бы ты меня теперь, хрен усатый!»

Погон хотел забрать оружие убитых, но, сделав еще два шага к воде, увидел на том берегу двух «монолитовцев». Оба целились в него, но он успел отскочить назад, исчезнув из поля видимости.

– Быстрее надо, суки отмороженные!!! – крикнул он что есть силы, прячась за въездом на мост.

По выработавшейся привычке он бросил короткий взгляд через плечо и вздрогнул, заметив уже совсем рядом бегущую фигурку в шлеме с глухим забралом. Чтобы – Погон не сомневался, Норис помахала рукой и что-то выкрикнула.

– Отлично. Вот это просто отлично!

Погон заметил какое-то движение на мосту и дал упреждающую очередь.

8

– Ну что ты торчишь здесь?! – сразу же начала орать запыхавшаяся девушка. – Гранатами сейчас накроют, идиот! На мост давай, на мост!

– Торчу, потому что тебя жду. – резонно возразил Погон. Норис дотянулась до ноги Дейва, втянула его под прикрытие бетонной основы моста и завладела пулеметом. – Что ты собираешься делать?

– За мной иди, тютеха!

Она в самом деле выскочила на мост. Погон хотел было спросить, зачем ей надо умирать именно сегодня, но странное чувство толкнуло его следом за Норис. Снова резко кольнуло в щеке. Он уже набирал скорость, когда над их головой по высокой дуге пролетели сразу три гранаты. Норис с размаха бросилась на бетон, легко проехав несколько метров на животе. Последовав ее примеру, Погон понял, что его одежда в отличие от комбинезона девушки, к таким фокусам малопригодна.

– Вставай, вставай! Только скорость! – снова закричала Норис, когда еще слышался свист осколков. – Левая сторона твоя!

По ним уже стреляли. Бегущая девушка смешно задрала руки, подняв тяжелый пулемет, и сверху пыталась достать спрятавшихся в мертвой зоне «монолитовцев». Погон не располагал таким количеством патронов и пока просто мчался слева от нее, стараясь пригибаться пониже. Они уже миновали середину моста, здесь ограждение почти полностью отсутствовало. Кольнуло в щеке, и Погон, ни на миг не усомнившись, спрыгнул вниз.

До воды – метра три. Еще в полете он увидел двоих: один скорчился у самого съезда, второй ждал снизу, сторожил противоположный берег. Оба почти сразу открыли огонь, но тот, что прятался у конца моста, при этом разогнулся и тут же был срезан внимательной Норис.

Подняв тучу брызг, Погон упал в воду. Сперва его накрыло с головой, но, когда удалось встать, оказалось, что вода доходит только до горла. В лицо полетели брызги – это нашаривал прыгуна очередью «монолитовец» из-под моста. Погон снова погрузился, толкнул себя ближе к берегу, и в колени сразу ударило дно. Бешено вытряхивая воду из ствола, он вскочил и прыгнул вперед, уже к песчаной полоске.

Погон начал стрелять, как раз когда у «монолитовца» кончились патроны. И снова враг пытался использовать дробовик, но не успел.

«Уважают они эти штуки! – отметил Погон, укрываясь под мостом. – Надо завести дробовик».

Выскочив с другой стороны, он увидел спину последнего врага, но не успел выстрелить – именно из дробовика Норис свалила «монолитовца». Глядя на развороченную грудь, Погон вслух повторил:

– Надо завести такую штуку.

– Что?.. – не поняла Норис. – С той стороны никого?!

– Их было шестеро, двоих я прикончил.

– Тогда готово дело.

Она сняла шлем и раздраженно сорвала с него разбитое пулями забрало. Насколько. Погон мог судить, силы для такого действия понадобилось немало, но у девушки она нашлась.

– Оружие берем?

– Мне почти ничего не надо, как хочешь.

Русая головка снова скрылась под шлемом. Норис быстро перезарядила дробовик и подхватила ближайший автомат.

– Не советую здесь задерживаться, Погон! Хорошо поработали, и еще: мне нравится твой шрам. Прощай!

Глядя на удаляющуюся девушку, он опять почувствовал злость. Именно поэтому и не остановил, не попросил взять с собой хоть куда-нибудь.

– Сволочь сумасшедшая…

Погон взял дробовик и патроны, вместо оброненного на том берегу «кольта» обзавелся двумя «браунингами», благо оружие знакомое. Лица «монолитовцев» ему крайне не понравились, и вовсе не потому, что были лицами мертвецов. Было в них что-то, напоминавшее злобных, но бестолковых зомби, «выжженных людей». Сняв с одного из них рюкзак, Погон покидал туда все из найденного на трупах, что посчитал ценным: еду, аптечки, детекторы, патроны. Чуть поразмыслив, решил разжиться и неплохой кожаной курткой, стащив ее с парня, которому пулемет Норис довольно чисто снес четверть головы. Он как раз замывал несколько капель крови на воротнике, когда на том берегу появилась уже знакомая «Нива».

– Прослушал, растяпа!

Погон побежал к одинокому строению, в котором через оконные проемы верхнего этажа виднелось небо. «Нива» доехала почти до моста, на миг остановилась, и из нее горохом высыпались четверо бойцов. Понимая, что не добежит, Погон повалился в высокую траву и пополз. Пули вокруг бились в землю, словно тяжелые капли, но везение его не оставило – рука нащупала край открытого люка. Не разбираясь, куда попадет, Погон нырнул в темноту головой вниз и упал на кучу мусора.

– Ты чей?

В затылок уперлось дуло. Погон перевел дух и пошарил глазами вокруг. Кирпичная кладка, прохладный, влажный воздух.

– Свой, – сказал он. – Это что?

– Труба какая-то, – Голос незнакомца действительно гудел, как в трубе. – Канализация, подозреваю. В речку сливали всякую дрянь. Будешь тут умирать?

– Не хотелось бы.

– Тогда отвечай быстрее. От кого бежишь?

– От «Монолита». И от Клоуна, – почему-то решил быть откровенным Погон.

– А та девка, она с тобой?

– Нет.

Холодивший затылок металл исчез, тут же сильная рука вздернула Погона на ноги.

– Шагай вперед, не оглядывайся. Ствол ко мне не поворачивать. У меня ПНВ, имей в виду.

По дороге Погон глубоко вдыхал, стараясь уловить запах дерьма или еще каких-нибудь отходов. Но, видимо, слишком уж давно жители не пользовались клозетами. В темноте ему пришлось вести рукой по кладке, но это не спасло от ушибов: какие-то железки то и дело попадались под ноги.

– Сейчас направо будет ответвление, настоящая труба. Не бойся, ползи, метров двадцать там, и выход.

– Звать-то тебя как? – раздраженно спросил Погон. Он уже отвык от командного тона. – Может, мне в твою трубу и не надо.

– Зови меня Пиноккио. А в трубу тебе, поверь, надо. Или незачем было лезть в люк. Сейчас «Монолит» уже к нему подбирается: слышишь, стрелять перестали?

– Ладно…

Он нащупал отверстие, действительно достаточно широкое – больше полуметра в диаметре. Прежде чем скрыться в трубе, зачем-то добавил:

– А ты зови меня Шрамом!

– Как скажешь, дорогой. Только шевелись, я сейчас тут сюрприз для твоих приятелей оставлю.

Объяснять, что это за сюрприз. Погону было не нужно. Крайне довольный таким оборотом дела, он, как мог быстро, прополз обещанные двадцать метров, показавшиеся, впрочем, весьма длинными, и вывалился в скудно освещенный подвал. Через крохотное окошко он увидел мост, развернутую боком «Ниву», уже на этом берегу, и «монолитовца», установившего на капоте пулемет.

– Не светись, Шрам! – сурово приказал Пиноккио. – Из другого окошка полюбуешься.

– Я вижу, куда он смотрит, не боись, – довольно резко ответил Погон и обернулся, чтобы рассмотреть наконец своего то ли спасителя, то ли пленителя.

Рослый и плотный седой мужчина, небрежно нацеливший на него висевший на ремне автомат, на Пиноккио не походил ни в малейшей степени.

«Имена не выбирают, – вспомнил Погон слова Лысого-Рисовальщика. – А я? Наверное, тоже нет: сперва Червь назвал, потом Док, теперь Норис. Правда, она меня так не называла, но… Но черт бы с ней, больше, может, и не увидимся с полоумной».

– Идем! – Пиноккио кивком указал на дверь, но сам остался на месте.

– После вас.

– Извини, но ты гость, тебе и любезность.

– А я тебе верю, – глядя в усталые глаза Пиноккио, как можно наглее ухмыльнулся Погон и выбрался из подвала.

Короткая лесенка привела их внутрь того самого четырехэтажного дома, к которому бежал от моста Погон. Впрочем, домом это было назвать трудно, потому что ни крыши, ни перекрытий у него не имелось. Такое Погон прежде видел лишь в фильмах про войну, на языке вертелось слово «бомба».

«Да ладно, ракеты на вертолетах теперь не хуже тех бомб, – подумал он. – То есть не лучше… Но почему стены уцелели?»

Перебравшись через горы битого кирпича, они через окно второго этажа покинули это странное место. Именно тогда и донесся глухой подземный взрыв.

– Осторожничали, суки, – прокомментировал это событие Пиноккио. – Иди сюда.

Разросшийся бурьян скрывал канаву, чьими-то стараниями превращенную в полнопрофильный окоп. Пройдя по нему несколько метров, Пиноккио осторожно раздвинул траву.

– Отсюда хорошо видно. Только не стреляй, Шрам, я и так из-за тебя хороший выход к реке потерял.

– С меня причитается!

Видно было следующее: к «Ниве» шел, часто оглядываясь, назад, один из «монолитовцев». На ходу он что-то выкрикивал оставшемуся у машины товарищу. Тот, дослушав, снял с капота пулемет и забрался в салон, взревел двигатель. Второй бежал рядом с «Нивой» через весь мост, а потом отстал, затаился у опор.

– Минус двое, – подвел итог своих стараний Пиноккио. – Да ты еще шестерых прикончил, да девка из «Искателя» четырех. Двенадцать! Они тут все облазят, будут следы искать.

– Разве что-то найдут?

– Нет, конечно. Кто с «Монолитом» ссорится, тот долго не живет, так что прощальной записки я им не оставлю. Ты – как хочешь.

– Я тоже. Где база этих «искателей»?

Прежде чем ответить, Пиноккио оглядел нового товарища с ног до головы.

– Шрам, если ты свободный человек, то чем собираешься заняться?

– Сейчас? Ну, хорошо бы пожрать и выспаться. Покурить бы неплохо. И… куда-нибудь пристроиться.

– Подозреваю я, Шрам, что Клоун тебя в крысы записал, – очень серьезно сказал Пиноккио. – Да ты не дергайся! Мне до Клоуна дела нет, паскуда та еще. Зона сама рассудит, кто прав, кто виноват. Если что – тебя заберет, не меня.

– Еще вопросы ко мне есть?

– Нет, Шрам, у меня вопросов. Дело есть. Ты сказал, что с тебя причитается? Это верно. Что ж, раз ты не прочь пожрать – зайди, пожалуйста, прямо сейчас в одно место неподалеку. Мне там показываться нельзя, а пару слов передать знакомому человеку нужно.

– Что за место? – нахмурился Погон.

– Нормальное место, чистое. Ты, может быть, знаешь: бар «Сталкер». Дорогу покажу, дойдем спокойно. – Пиноккио достал пачку сигарет, угостил собеседника. – Там. кстати, у хороших людей и доллары принимают. У тебя есть или дать?

Погон не знал, что сказать, но тут у моста раздались выстрелы. Они осторожно раздвинули траву и увидели, как «монолитовец» на том берегу отбивается от выскочившей из леса семейки кабанов.

– Плодятся, плодятся… – вздохнул Пиноккио. – Растут у них поросята быстро, месяц – и уже здоровенный секач.

– Пристрелить бы его? – Чтобы выиграть еще немного времени, Погон кивнул на широкую спину отвернувшегося от реки «монолитовца».

– Не нужно, пусть он своим передаст, что все тихо, искать некого, налетчики ушли. Ну?

– Нет, не пойду я в бар. Предчувствие нехорошее. Так что извини! – Погон развел руками и ухмыльнулся. – Или как?

Пиноккио помрачнел.

– Ты сказал, что должен мне. Разве я многого прошу?

– Многовато.

Автомат и дробовик висели на плечах, но в тесноте окопа Погон о них не думал. Зато одну из кобур с бельгийскими «браунингами» заблаговременно передвинул почти на живот, клапан отстегнул. Его новый знакомый между тем обиделся сразу и не на шутку.

– Сдается мне, крыса ты настоящая, Шрам.

Пиноккио отступил на шаг, но руку на спусковой крючок не клал – понимал, к чему это приведет.

– Ты же сказал, что Зона разберется? Пусть разбирается. У меня информация: у бара «Сталкер» сегодня будет много «монолитовцев».

– У меня такой информации нет. – Пиноккио погладил автомат. – Знаешь, как сделаем?

– Как?

– А вот…

Здоровенный кулак в тот же миг заслонил поле зрения, оглушенный Погон упал.

Тут же грудь сдавило, будто слон наступил, но это оказалось всего лишь колено Пиноккио, Он приставил ко лбу поверженного револьвер и грустно улыбнулся.

– Ты не по чину возникаешь, Шрам. Ты ошибся адресом, понял?

Колено чуть ослабило давление, Погон смог судорожно вдохнуть.

– Понял, Пиноккио. Я ошибся, надо было сразу стрелять.

– Вот за это я таких, как ты, и не люблю. Потому и живу один, охотником. Что мне с тобой делать, подскажи.

Но Погон и сам не знал, что делать.

– Молчишь? – Настала очередь Пиноккио ухмыляться. – Убил бы, да не хочется шуметь. Ну-ка расскажи, что у тебя за отношения с «искателями». И смотри в глаза, соврешь – буду бить.

«Искатели»… – Погон нахмурился, соображая. – Норис, это их какая-то группировка».

– Я познакомился с Норис, когда работал у Клоуна… – нерешительно начал врать он. – Ей потребовалось снаряжение.

– Вот как?

Удар рукоятью револьвера, казалось, расколол лоб, но несколько секунд спустя Погон, к собственному удивлению, понял, что жив и даже способен думать.

– «Искатель» не работает с Клоуном, у них другие поставщики. И никогда, слышишь, никогда не имеет дел с чужаками. Тем более один на один.

– Почему же тогда Норис мне помогла? – слабым голосом возразил Погон.

– Хороший вопрос! – обрадовался Пиноккио. – Я боялся, что придется бить тебя долго. Парнишка, ты – «искатель». Я немного сомневался, но когда ты в бар не пошел… «Искатели» – известные крысы, часто долгов не отдают! Умнее всех себя считаете, мрази?

Снова удар. По липу потекла теплая жидкость. Погон почувствовал, что дышать становится трудно не только от этого толстого, как бревно, колена, но и от поднимающейся от диафрагмы ненависти.

– Да, мразь, считаем! – крикнул он. – Плевал я на твои порядки, быдло!

Удар. Погон затих, стараясь гримасами боли не выдать себя. Мучитель в спектакль поверил, наверное, этого и ожидал. Он даже убрал колено, чтобы подследственный ненароком не сдох. Погон почувствовал, как ему обшарили нагрудные карманы, потом щелкнула зажигалка.

Одну его руку Пиноккио прижал ногой к стене окопа, вторая была вытянута вдоль тела. Хотелось добраться до кобуры, но та, что слева, застегнута, не успеть. В лицо пахнуло дымком, и Погон решился действовать по наитию.

Открыв глаза, он попытался свободной рукой дотянуться до горла Пиноккио. Тот, мужик здоровый и тяжелый, легко прикрылся локтем, колено снова сдавило грудь. Погон услышал тихий смех и совершенно взбесился, заскрипел зубами, попытался хоть немного сдвинуть с себя этот кабаний окорок. Ничего не вышло, но соскользнувшие пальцы нащупали толстый ремень врага.

– Мало тебе, «искатель»? – Пиноккио смеялся добродушно, пуская дым из ноздрей. Его полное и в общем не злое лицо Погон видел через заливавшую глаза кровь. – Сейчас продолжим. Не устал дергаться?

«Нож!»

Пальцы ощупывали ремень Пиноккио – вот и ножны, под правой рукой.

Отстегнув клапан, Погон успел ухватиться за рукоять.

– Это что такое, а?! – Пиноккио сдавил ему руку своей лапой, а другой, сжимавшей револьвер, еще и поднес сигарету. – Обожжешься, малый!

Боли Погон почти не почувствовал. Он вложил все силы в последний рывок и освободил-таки правую руку, ударил Пиноккио щепотью в глаз. Никогда прежде так не делал, все произошло помимо его воли. Пиноккио вскрикнул, снова занес руку с револьвером, на этот раз собираясь ударить всерьез, но Погон отстранился. Удар пришелся по уху, вскользь, из глаз брызнули слезы. Он закричал, вцепился в рукав куртки Пиноккио.

– Ах ты, чмо! Крыса поганая! Ублюдок! – Пиноккио попытался вырваться, не смог, и вдруг Погон почувствовал, что левая рука, лежащая на ноже, свободна.

Нос тут же хрустнул под ударом пудового кулака, но Погон лишь зажмурился. Он вытащил кож, размахнулся, насколько позволил окоп, и ударил наугад.

– Сволочь, говнюк, мразь!

Теперь Пиноккио выкручивал из руки Погона нож, зато дезертиру удалось наконец повернуться, выскользнуть из-под колена, вдохнуть. Он не открывал глаз – все равно ничего не видел за кровавой пеленой, только сжимал одной рукой нож, а другую тянул к кобуре. Снова удар рукоятью револьвера, но какой-то не сильный, не точный. Через миг пальцы добрались до «браунинга», Погон даже не вытащил его, а задрал вместе с кобурой ствол и выстрелил.

– Мра-азь!!!

Еще удар, тут же тяжесть исчезла – Пиноккио вскочил. Выпучив незрячие глаза, Погон стрелял и стрелял почти наугад, пока не кончились патроны. Тогда заставил разжаться сведенные судорогой пальцы, выпустил нож и достал второй «браунинг», снова выпустил несколько пуль, утирая с лица кровь.

Пиноккио был уже мертв, свинец пробил ему грудь и живот во многих местах, но Погон не успокоился до тех пор, пока не разнес своему недавнему спасителю череп. Еще минуту он не мог подняться, только перезарядил оружие и беретом, старым солдатским беретом зажал рваную рану на лбу. Горело размозженное ухо.

Наконец где-то совсем неподалеку осыпалась земля. Включились инстинкты самосохранения, Погон вскочил и с двух рук расстрелял то ли полуразложившегося зомби, то ли грязного, усталого бомжа. Сил проверять не осталось. Снова перезарядка, от моста доносился звук работающих моторов.

– Дайте же мне покоя хоть пять минут, сволочи!

Он осторожно раздвинул траву. «Монолит» восстановил контроль над переправой – из знакомого автобуса на ходу выпрыгивали автоматчики. Тот парень, что ждал их, показывал рукой, казалось, прямо на окоп.

– Услышали, гады…

Погон склонился над телом Пиноккио, быстро ощупал карманы. К его удивлению, ничего особо ценного на этом охотнике-одиночке не нашлось, ни приборов, ни оружия. Единственное, что заинтересовало Погона, – пачка долларов во внутреннем кармане куртки, случайно не задетая пулями. Он покрутил перед глазами скрученные под резинкой банкноты, даже понюхал.

– Толку-то от вас…

И все же не выбросил, сунул в карман. Потом пальцем оттянул веко закрывшегося глаза покойника.

– Я – Шрам, понял? А не крыса и не «искатель». И не убийца, поэтому не пришиб тебя, когда мог! Это ты – крыса!

Он разогнулся и несколько раз повторил, привыкая к новому имени:

– Шрам, Шрам, Шрам…

Погон был славным малым, даже лихим. Погон не боялся и не забывал оглядываться, Погону любой мог доверить «держать спину». Но Погона никогда не бил по голове человек, которому Погон успел поверить, к которому испытывал симпатию. Может быть, все это вышло по ошибке, может быть, пара вовремя сказанных слов могла все исправить, но произошло лишь то, что произошло.

– Я – Шрам, – сказал он последний раз, не задумываясь даже, что вкладывает в это новое имя.

Где-то неподалеку должна была быть лежка Пиноккио, с едой и боеприпасами, с детекторами и, наверное, куревом – та пачка, что лежала в кармане, оказалась безнадежно залита кровью. Но времени искать это убежище не оставалось, «Монолит» в любой момент мог начать прочесывать местность.

Шрам вернулся к разбитому зданию и побрел наугад, куда-то к центру Зоны.

Глава 5.

ШРАМ

1

Далеко от реки уйти не удалось. То ли направление Шрам выбрал не самое удачное, то ли просто так везло, но аномалии попадались все чаще и чаще. Погон к этому отнесся бы легко, а вот Шрам хмурился, ему казалось, что Зона недовольна им.

Дважды он за это время встретил зомби. Первый сперва показался ему трупом – даже крысы присутствовали, грызли бесчувственную руку. Издалека заметив лежащего на крыльце полуразрушеиного трехэтажного дома, Шрам хотел обойти его стороной, но аномалии прижали к самому строению. Крысы отступили на несколько метров, ожидая, пока человек пройдет, а труп вдруг поднял голову.

Шрам остановился, навел автомат. Но зомби никакой агрессивности не проявил, только несколько раз тяжело вздохнул.

– Ну что тебе? – спокойно спросил Шрам. – Сдохни уже, хватит бродить.

Зомби послушно уронил голову и больше уже ее не поднимал. Удаляясь, Шрам оглядывался чаще обычного, но заметил лишь, что крыс стало больше.

«Кто же делает их такими, черт возьми? Контролеры?»

Второй зомби сидел на асфальте, бестолково перебирая руками края оборванных штанин. Шрам решил, что имеет дело с бомжом, хотел заговорить, но в ответ услышал лишь стоны и неразборчивые жалобы.

– Не мне тебя выручать, мужик, сам в беде,,, – вздохнул Шрам и пошел дальше.

Может быть, и Паля, и Факер, и даже Червь однажды вернулись от ЧАЭС вот такими дрожащими, не помнящими себя? Скорее всего, так. Сломанные люди, отработанный материал, годный для робкой жизни лишь у самого кордона, без малейших шансов выбраться. Если бомжу повезет – он минует аномалии и выйдет хотя бы к Клоуну, тот приютит. Ведь он и сам однажды может оказаться в таком положении.

«И со мной может такое случиться. С каждым из нас!»

Шрам почти физически почувствовал укол совести в самое сердце. Вернуться, отвести бомжа хотя бы в какой-нибудь подвал?

В следующий миг кто-то повис у него на спине, обдал вонью, грязные холодные руки потянулись к горлу. Присев, Шрам рывком перебросил зомби через голову и хладнокровно пристрелил. Нет, это был не бомж, этого Зона сожрала целиком.

Когда детектор в очередной раз защелкал, Шрам понял, что пора остановиться.

Солнце уже клонилось к закату, а в лабиринте аномалий все чаще приходилось возвращаться, чтобы отыскать новое направление, по которому можно будет пройти еще сотню метров.

Отшвырнув ногой попавшуюся крысу. Шрам вошел в подъезд многоэтажного дома, выглядевшего еще крепким, и поднялся по лестнице на третий этаж. Почти все двери оказались выбиты, а единственная на площадке, оставшаяся на петлях, – распахнута. Он зашел в чужую квартиру, и не без труда повернул головку проржавевшего замка. Плохая защита лучше никакой,

В прихожей стоял шкаф с треснувшим зеркалом. Шрам наконец-то рассмотрел себя и присвистнул. От основания носа к виску тянулся тонкий, но отчетливый рубец, на лбу – рваная рана, покрытая запекшейся кровью, ухо распухло, мочка чуть надорвана.

– Красавец, – кивнул своему отражению Шрам.

В ответ из комнаты донесся словно чей-то вздох, тут же что-то упало, запрыгало по паркету. Одной рукой направив в сторону возможного врага автомат, левой Шрам попробовал открыть замок, но сил не хватило. Между тем в другом конце полутемного коридора появился толстяк с сильно оплывшим, жирным лицом. Висящие щеки, подбородок и… висящие же надбровные дуги.

– Быстро скажи, как тебя звать, если хочешь, чтобы я тебя за человека держал!

Шрам прихватил автомат обеими руками, прицелился. Толстяк вздохнул и сделал шаг вперед. Теперь стало видно, что он никак не может быть человеком, но сделать Шрам ничего не успел.

Будто близким взрывом его швырнуло на пол. автомат вылетел из рук. Шрам протянул руку, но оружие вдруг взлетело в воздух. Мелкий мусор, обрывки бумаги и осколки стекла – все это беспорядочно кружилось по полу. Толстяк уверенно двинулся к жертве.

– Ах ты, дрянь…

Вот когда пригодился дробовик, висевший на ремне. Чтобы схватить его, вскинуть и выстрелить прямо в лицо мутанту, потребовалась доля секунды. Отчего-то выстрел не нанес толстяку ни малейшего ущерба, а ствол дробовика потянула вниз какая-то страшная сила.

«Вот и конец!» – успел понять Шрам, отпуская оружие и хватаясь взамен за «браунинги».

С двух рук из пистолетов он стрелял первый раз в жизни, но на таком расстоянии да по крупной мишени промахнуться было трудно. И все же больше половины пуль прошли мимо. Наконец мутант покачнулся, не дойдя до Шрама какого-то метра. Хоровод мусора на полу замедлился, почти прекратился, и человек снова прыгнул к автомату. На этот раз оружием, удалось завладеть.

Некоторые из тридцати выпущенных зарядов все же достались мутанту, остальные попали в стены и даже потолок. Каким образом это происходит, времени разбираться не было, потому что мутант не падал, а более того, пытался подступить к Шраму вплотную. Его остановил. только второй рожок, тоже наполовину доставшийся стене, а вот из третьего почти все пули нашли цель. Наконец мутант рухнул на спину.

– Вот урод. – покачал головой Шрам и, опасливо покосившись в сторону так и неразведанных комнат, открыл входную дверь, чуть было его не погубившую.

Выглядел мутант ужасно. По обтрепанной форме было заметно, что когда-то он был человеком, возможно, даже солдатом. Но Зона забрала его себе.

– На зомби ты никак не тянешь…

Шрам склонился над трупом, чтобы хорошенько его рассмотреть, и тут же получил сильнейший удар в челюсть. Толстяк опять попытался встать, и тут уж Шрам, наученный горьким опытом, не успокоился, пока пули не разнесли череп противника. Потом он быстро прошел по квартире, но никого больше, к своему облегчению, не обнаружил.

«Если бы их было двое – не отбился бы… – Шрам с тоской потер челюсть. Рот с трудом открывался, но есть от этого меньше не хотелось. – А ведь ты бы меня сожрал, тварь!»

– Эй!

Шрам отскочил за шкаф, наставил на дверь автомат, но пришелец не торопился входить.

– Эй, есть кто дома?… Я с добром!

– И что за добро?

– Ага! Прикончил, значит, бюрера? Молодец, мужик! Слушай, дело у меня к тебе! Пустишь?

– Если один, входи.

Дверь медленно отворилась. На пороге стоял, широко улыбаясь щербатым ртом, худой рыжий человек. Он был одет в зеленый комбинезон, явно с чужого плеча, в опущенной руке – «узи».

– Я – Кварк. Приключения у меня недавно неприятные произошли, вот. застрял здесь. Хотел тебя предупредить о бюрере. но не успел. Я хожу-то не очень… – Он показал зажатую в другой руке палку. – Перелом, то ли не срослось еще, то ли срослось как-то нехорошо… Пойдем ко мне?

– Куда?

– Я на крыше обосновался. Далеко видно, аномалий нет, твари почти не приходят. А если что – три подъезда, три выхода, всегда с ненужными гостями можно разминуться! – Кварк захихикал, но как-то неестественно. Очень уж старался понравиться. – Тебя как звать?

– Шрам. Как же ты тут застрял?

– Да шел, понимаешь, по одному делу… Ну, и налетел на излома. Тоже, знаешь ли, малоприятно… Отбился, ушел, но патроны почти кончились. Потом еще вышла история, ну что я буду рассказывать? Дополз сюда ни жив ни мертв, отлежался, почти вылечился. Но патронов нет, а куда же мне тогда идти? Брат, поделись боезапасом. Назначай цену.

Шрам опустил оружие. Все же Кварк не стал устраивать засаду, а ведь мог попытать счастья.

– Идем к тебе. Показывай дорогу.

– Хочешь, я тебе автомат отдам? – Кварк протянул «узи». – Спокойнее будет о делах говорить.

– Правильно мыслишь, молодец.

Подъем наверх занял немало времени, Кварк едва ковылял. Зато лежка у него оказалась действительно неплохая – не на самой крыше, дырявой и прожженной, а на чердаке, причем попасть в это помещение можно было лишь через пролом, сверху. Тут оказалось довольно чисто, в углу – стопка матрасов, в крохотное окошко прекрасно видна та самая улица, по которой пришел Шрам.

– Хорошо устроился, – одобрил он.

– Толку-то? – вздохнул Кварк. – На ногу толком не ступишь, пальцы на правой руке тоже почти не шевелятся. Куда уйдешь? Я бы попробовал, да место глухое, аномалий полным-полно. Нет у меня детектора… Ты есть будешь?

– Было бы очень кстати. Вода есть?

– В баке.

Кварк кивнул на стоявшую в углу канистру.

– Спускаюсь время от времени, тут недалеко есть озеро. Кипячу… Пока жив, как видишь.

– Ну, значит, и я выживу, – предположил Шрам. – Вроде в рюкзаке есть таблетки обеззараживающие, как раз для очистки воды. Если я. конечно, правильно разобрал.

Еда разнообразием не баловала: только мясо. Пресное и холодное, зато мягкое. Проглотив сразу пять маленьких бифштексов, Шрам наконец задумался, откуда они взялись.

– Крысы, – спокойно пояснил Кварк. – Ты ешь, мяса много. Я их наловчился камнями бить, патронов лишних нет. А с воронами сложнее, да и что – ворона? Одни перья.

– Это верно, – кивнул Шрам. Он пытался отыскать в себе прежнюю брезгливость, но ее будто и не было никогда. Пришлось продолжить трапезу. – Так по какому делу и куда ты шел?

– Шрам, браток, я на такие вопросы не отвечаю, уж извини. У каждого из нас за спиной немало, верно? Если бы я сейчас куда-то шел, просил помощи, то другое дело. Но все уже в прошлом… – Кварк немного загрустил.

– Ну хорошо. Тогда расскажи мне о той твари, которую я убил. Ты назвал его бюрером.

– Впервые столкнулся?… – Кварк тоже взял кусочек, закинул в рот. – Ты славный малый, Шрам, многие не едят, пока хозяин не попробует. Ха-ха! Да… Но я мясо вывариваю, долго, а потом кромсаю ножом и леплю вроде как котлеты, а потом… Ну, не важно. Соли не хватает, почти кончилась у меня соль. Теперь никогда не пойду на ходку без хорошего запаса. Так вот, бюреры… – Он прищурился, видимо взвешивая, стоит ли говорить. Потом кивнул сам себе, будто решился. – Нехорошая история с бюрерами, странные слухи. И есть у меня подозрение, что не слухи это.

– Что же говорят люди?

Шрам закончил с трапезой, решив не набивать живот до отказа.