— Да, но Салви работал в Нью-Йорке, — заметил Дэйв.

— Не беспокойся, они знали, где искать Агрунски. У этого идиота не было больше возможности ждать зелья, а если и есть место, где можно приобрести наркотики, так это Нью-Йорк. Не стоит думать, что они рассчитывали на случай... Нет, я уверен, парень, который дал Агрунски несколько доз, чтобы выручить его, был в заговоре. Он связал Агрунски с двумя продавцами, те сбагрили ему свою пакость и поторопились поставить на свое место Фиша.

— Это я могу быстро проверить.

— Тогда сделай это.

— Ладно. Но кто может быть этот тип?

— Я жду рапорта от Эрни. Уверен, что тогда узнаю об этом.

Я снова завел мотор и отвез Дэйва в центр города, где и оставил.

— Свяжись с твоим наркоманом и мчись в «Сэнд дюн»... Я приеду через час.

— Не знаю, сумею ли я так быстро увидеться с ним.

— Я подожду. Если он был замешан в этом деле, то приведет нас с тобой к кому-нибудь другому. Сделай все, что возможно, но найди его.

— Хорошо, Тайгер, я помчался!

Самолет из Нью-Йорка уже приземлился, когда я подъехал к аэропорту. Камилла Хунт спустилась по трапу пятой. Набросив жакет от костюма на плечи, она сбежала вниз, наклонив голову от дождя.

Я подбежал к ней, взял из ее рук маленький чемоданчик.

— Салют, Паук!

— Уведи меня из-под этого душа!

— Немедленно! Машина здесь.

Она влезла в нее и бросила на заднее сиденье мокрую, смешную шляпу.

— Боже мой, Тайгер! Это действительно необходимо?

— Было так...

Она с удивлением посмотрела на меня:

— Что? Ты хочешь сказать, что больше нет необходимости? Что я приехала зря?

— Для меня... Я ведь здесь, нет?

— Прекрасное утешение.

— Я постараюсь вовсю.

Она толкнула меня локтем и подняла ко мне мокрое лицо, в то время как я уже отъезжал.

— А если серьезно, в чем было дело?

— Я хотел, чтобы ты подтвердила одно опознание. Но это уже бесполезно: Генри Франк умер.

— Умер?.. Но как?

— Взорвался... Он хотел получить меня. Только он был из тех парней, которые, не понимая, почему их ловушка не сработала, лезут узнать причину. А так как я кое-что сделал раньше его...

— Тайгер, вся эта история...

— Не волнуйся, детка, я отправлю тебя завтра утром в «Белт эл».

Она расстреляла меня глазами:

— Ах так? Ты не интересуешься метеорологией? Не знаешь, что мой самолет поднялся в воздух последним, а завтра все они останутся на земле? Если бы не неисправность в механизме, мы бы приземлились в Майами.

— Ну что ж, у тебя неожиданные каникулы, вот и все.

— Каникулы! — взорвалась Камилла. — Только этого мне не хватало! Со всей этой работой, скопившейся в моем кабинете! Мартин Грейди сам отдал приказ сегодня утром о расширении программы. Проект «Белт эл» утвержден, и начинается фаза немедленной выдачи индустриальной продукции. Я не должна быть здесь в данный момент.

— Не расстраивайся... Я постараюсь сделать твое пребывание тут приятным.

— Спасибо... Куда мы направляемся?

— Сначала в бордель.

— Прости? — Она посмотрела на меня, нахмурив брови. Нет, я не шутил. — Я не понимаю, Тайгер...

— Тем лучше, мой ангел. Чем меньше ты будешь понимать, тем меньше будет неприятностей.

Дом, который посещал Луи Агрунски, казался вполне респектабельным, таким же, как и окружающие его дома. Он даже выделялся среди них, потому что лучше содержался: побеленный фасад, ухоженная лужайка, подстриженные кусты.

Дверь нам открыла высокая, приятного вида блондинка, с голубыми шаловливыми глазами. Но приветливая улыбка исчезла с ее лица, когда она увидела Камиллу, и девушка посмотрела на нее так, будто бы мы ошиблись номером дома.

— Лизи Маккелл?

— Да.

— Я хотел бы поговорить с вами об одном нашем друге. Можно войти?

Она отстранилась, пропуская нас. Чувствовалось, что женщина недовольна, но все же любопытство взяло верх. Лизи Маккелл проводила нас в гостиную, в котором очень мужской бар контрастировал с очень женской обстановкой. Привычка заставила ее встать за стойкой в ожидании наших заказов.

А пока Лизи Маккелл наливала нам виски, она спокойно произнесла:

— Я вас знаю, мистер.

— В самом деле?

— Да... Бар в Ла-Плата, в Рио... Четыре года назад. Путч. Вы еще убили двоих, когда сопровождали генерала Ортегу Диаса...

— Действительно, малышка!

Камилла, которая все это время была напряжена, слегка расслабилась, в зеркале позади бара я увидел, что она смотрит на меня словно любопытное животное.

— Но я не знаю вашего имени, — продолжила блондинка.

— Тайгер Мэнн.

— Ах да!.. Я слышала его. В Рио о вас столько рассказывали...

— В то время там было неспокойно. Я не помню тебя, и это мне не нравится. Обычно я не забываю лиц.

Лизи Маккелл грустно улыбнулась:

— Тогда я была моложе и красивее... Время и наше ремесло не украшают. Знаете, во мне было на десять килограммов меньше, у меня были черные волосы и мой настоящий нос. Потом один пьяный матрос расплющил мне его, меня оперировали, и это изменило мое лицо. — Внезапно она стала серьезной. — Но вы, кажется, что-то говорили о друге?

— Да, о Луи Агрунски. Хардекер мне все рассказал относительно его посещений вашего заведения, микрофонов и всего прочего. Но я хотел бы услышать, что лично ты о нем думаешь, о его реакциях. Ты достаточно хорошо знаешь мужчин, поэтому знаешь о них больше, чем они тебе рассказывают.

Лизи Маккелл на секунду опустила голову, потом посмотрела на меня:

— Знаете, это был тип для дома «скоростной проходки». Про таких обычно говорят: «Следующий!» — Она бросила лукавый взгляд на Камиллу: — Это вас не смущает, мадам?

— Нет, нет, прошу вас, — запротестовала Камилла.

Я понял, что с профессиональной точки зрения, как психолог, она заинтересовалась этим курьезным человеческим экземпляром, которого до сих пор никогда не имела возможности видеть.

Лизи ответила:

— С этим субчиком не разговоришься! У него был вид человека, которому это не нравится, а женщин он, по-видимому, совсем не знал. Он звонил по телефону, потом приходил, платил, поднимался, быстро проделывал все, что ему было надо, и это выглядело как оплеуха. После чего вежливо говорил мне «спасибо» и быстро исчезал, как будто стыдился, что был вынужден сюда прийти.

— Он приходил шесть раз?

— Да... Два раза поднимался с Магдой. Меня здесь не было. Но капитан был оповещен об этом, и все было сделано. Это было в первый раз, когда...

— Знаю, знаю... Меня интересует твое мнение.

— Так... О принятых мерах?

— Нет, об Агрунски.

Лизи посмотрела на стену, потом сказала:

— Уф!.. Мы скорее были как неотложная помощь!

— Объясни.

— Ваш друг ничего общего не имел с соблазнителем, этого нет. Не потому, что не хотел, а просто не смел... и страшно изводился от этого.

— Он сам тебе в этом признался?

— Нет, конечно... Но, знаете, сразу видно... Таких много... — Она помолчала. — Я не говорила об этом капитану, но однажды, когда ваш друг выходил отсюда, его увидел другой наш клиент, который прежде работал с ним. Смеясь, он рассказал мне, как Агрунски смешно держал себя с хорошенькой лаборанткой, которая ему явно нравилась. Было похоже, что он вскипал всякий раз, когда смотрел на ее ножки, но так и не решался ничего ей сказать. Все смеялись над ним в их лаборатории...

— Хорошо. Спасибо и прости за беспокойство.

— К вашим услугам, мистер Мэнн.

— Если ты вспомнишь еще что-нибудь об Агрунски, позвони капитану.

Нескольких шагов до машины было достаточно, чтобы мы промокли до костей.

— Боже мой, если я схвачу насморк, ты можешь считать себя дохлой мухой!

— Не мухой, а жуком, ты забыла.

— Все, что я помню, — это то, что я мокрая насквозь, а у меня нет ничего, чтобы переодеться. Что еще ты собираешься сделать со мной?

— Проводить тебя в отель и высушить.

— Наконец-то! Это будет забавно.

В конторе отеля «Сэнд дюн» маленькая старая дама, подбирая номер для Камиллы, заговорщицки посмотрела на меня:

— Комнату примыкающую к вашей? Чтобы сообщались между собой?

Ну, коли эта бабушка считала себя такой опытной, ей следовало подыграть.

— Разумеется! Ведь вы не хотите, чтобы я в таком возрасте лез к ней через окно?!

Старушка чуть не проглотила свою челюсть и молча протянула мне ключ.

— Муж и жена? — спросила Камилла, когда я подошел к ней.

— Ну нет, к чему? Это было бы лишено пикантности. Лучше я взломаю дверь.

— Ты сделаешь это, а?

— Нет... Я специалист по открыванию дверей.

— Тем хуже. К тому же я оставлю мою дверь открытой. У меня свои методы успокаивать слишком экспансивных...

Первым делом Камилла отправилась в душ, и вскоре я услышал, как она вскрикивала под горячей водой.

За это время я позвонил Эрни.

— Порядок. Я получил сведения от производителей миниатюрных изделий. Это было не очень трудно. Агрунски продал два патента, по пять тысяч каждый. Торг состоялся по телефону, оформлен по телеграфу. Документы, передающие им права на производство этих изделий, были посланы в Северную Каролину из Вашингтона. Деньги отправлены почтой в Уилмингтон. Патент на производство телевизионных камер стоит в сто раз больше, но Агрунски хотел получить плату наличными и немедленно. Промышленники даже боялись, не надувает ли он их, но рискнули, оплатив вперед, и не ошиблись.

— Агрунски опознали в почтовой конторе?

— Да, почтовый служащий подробно его описал. Это был наш человек. Я передал сведения в «Ньюарк контроль», они послали туда своих людей — и... ничего. В том городе, где Агрунски получал деньги, он не останавливался ни в одном отеле, и, по словам служащего почты, похоже, у него не было машины.

— Мог приехать издалека на какой-нибудь старой развалюхе.

— Или держать ее в укромном месте.

— Я тоже так думаю.

Теперь кое-что стало проясняться. Уилмингтон — порт на океане, наркотики поступают в глубь страны оттуда. Если Агрунски, после продажи своей машины, не нашел в Миртли-Бич наркотиков, он мог сесть на автобус, идущий на север, и поискать новых торговцев. Потребность в зелье, видимо, была настолько невыносимой, что на этот раз он подыграл врагам.

Те держали его за ученого, не придавая значения тому, что он наркоман. Дважды обманутый продавцами, которые подсовывали ему халтуру, Агрунски забрал свои деньги и нашел, наконец, продавца, которого враги не контролировали. Пока не контролировали.

Эрни прервал нить моих размышлений:

— Пакет с «Безоксом» получишь завтра утром. Наблюдение за пунктами продажи этого медикамента ведется. Вчера в Атланте был продан один. Если Хоппес направился в О'Галли, то это на его пути. Майами тоже известил о нескольких покупках, но все покупатели — известные люди.

— На сколько хватает одного флакона?

— Дня на два, если употреблять систематически. «Мощное, но короткодействующее средство», как объясняют его производители... Ладно.. Разбросай этот препарат в твоем местечке и подожди реакции.

— Согласен, Эрни... Скажи, Рондина тебе не звонила?

— Нет. Как только она объявится, ей передадут твое послание. Биржи Адамс сказал, что она находится вместе со своим коллегой в Вашингтоне, но их пока не удалось найти. Может, они как раз едут домой?

— Хорошо, подождем.

— Теперь я должен передать тебе, что Грейди хочет покончить со всем этим как можно скорее. Ты не слишком себя проявляешь и это его нервирует. Особенно потому, что может возникнуть паника. Ходят слухи, что назревают важные решения относительно установки ракет, и газеты уже начинают поговаривать об этом. Какой-то кретин журналист выудил сведения по делу Салви и собирался их опубликовать, но удалось придержать. Сейчас ищут, что бы такое ему пришить, чтобы немного его успокоить. За границей, Тайгер, тоже начинают волноваться. Наступает время, когда никто не сможет сделать вид, что спит.

— Но, черт возьми, пока так ничего и не нашли в этой электронной установке?

— Во всяком случае, мне это неизвестно. Техники совершенно демонтировали станцию в Марч и теперь ее восстанавливают. Отряды техников посланы на станции «Нордис» и «Веспер», в Калифорнии. Но это поиски иголки в стоге сена. Агрунски работал на девяти станциях, а проверили пока только одну. Если специалистам не повезет сразу напасть на нужное место, им придется демонтировать все станции. А на это надо по крайней мере год. Меня это, черт возьми, крайне удручает. А ты-то отдаешь себе отчет? — Голос Эрни внезапно стал спокойным.

— На что это похоже, Тайгер?

— На мешок с нечистотами... Чао, Эрни!

Я повесил трубку. Камилла продолжала напевать под шум душа. Я снова снял трубку и набрал один из номеров, помеченных в рапорте Хардекера, — номер Элен Левис в Сарасоте. Мне ответила привратница.

— Соедините, пожалуйста, с мисс Элен Левис.

— У нее нет телефона, мистер.

— Вы можете попросить ее подойти к телефону?

Раздался кашель, потом голос ответил:

— Это невозможно... Мисс Левис в отпуске, и я не думаю, что она скоро вернется. Я могу передать ей, что надо.

— Где бы я мог свидеться с нею?

Снова кашель.

— Попробуйте, может быть, в Риме. Она говорила, что собирается туда. Знаете, мисс Левис много путешествует... В сущности, если бы она не заплатила за год найма вперед, я была бы вынуждена сдать ее квартиру.

— Ничего не делайте.

— Нет, конечно... я шучу... Огорчена, что не могу оказать вам услугу.

— Один вопрос. Это меблированные квартиры?

— Естественно! Все наши апартаменты меблированы. А почему вы спрашиваете?

— Просто так. Благодарю.

Ну вот... Еще один тупик. Мир находится под угрозой уничтожения, и все нити, ведущие к человеку, который держит в своих руках жизнь и смерть человечества, обрываются...

В душе вода больше не текла. Я взял одну из моих рубашек и постучал в дверь спальни.

Камилла крикнула, чтобы я вошел. В спальне она разложила на стульях свое белье, и оно дымилось перед электрическим радиатором, включенным на максимум. Камилла все еще находилась в ванной комнате. Я просунул в дверь ванной рубашку:

— Это все, что я смог найти.

— О! Спасибо, Тайгер.

— Думаю, ее длины хватит, чтобы прикрыть твои ягодицы.

Камилла вырвала рубашку у меня из рук и захлопнула дверь перед самым моим носом. Однако уже через минуту появилась сама.

— Скажи-ка, это ведь немного неприлично? — поинтересовалась она.

Действительно, рубашка закрывала лишь половину ее бедер, ткань прилипла к мокрому телу, обтягивая полную грудь, бедра, подчеркивая каждую линию, каждую впадину.

— Нормально, — отозвался я и сообщил: — Я отправляюсь за пищей. Ты хочешь цыпленка?

— Не беспокойся об этом. Лучше помоги мне повернуть мои вещи на стульях другой стороной!

Белье уже почти высохло, но шерстяной костюм оставался тяжелым от воды. На пол натекла лужа, и пар медленно поднимался к потолку. Спальня начинала походить на турецкую баню.

— Если тут все испортится, предъявим счет Мартину Грейди, — заявил я.

— А пока приготовься завтра оплатить покупку мне нового костюма.

Она поправила юбку на сиденье стула и резко выпрямилась возле меня. Мои руки потянулись к ее талии. Горячее тело Камиллы напряглось. Мускулы задрожали под моими пальцами, глаза затуманились, улыбающиеся губы полуоткрылись.

Медленно она прижалась ко мне — сначала бедрами, потом животом, грудью, ее пальцы охватили мой затылок, наши губы, поискав друг друга, соединились. Одним резким движением Камилла разорвала на себе рубашку и увлекла меня на себя.

Казалось, в нас бушевал огонь... Наше соитие превосходило самое сумасшедшее воображение. И только много позже, когда нас покинули силы и мы лежали посреди разбросанной одежды в состоянии полной абстракции, я вдруг понял, что это-то и называется истинным наслаждением.

Я еще долго лежал бы так, если бы в моей комнате не зазвонил телефон. Я перевел звонок в комнату Камиллы. Это был Дэйв Эрлой.

— Тайгер? Здесь, в городе, все: ФБР, ИАТС — все! Я видел нескольких, которые меня знают, и теперь избегаю показываться им на глаза. Чарли Корбинет тоже здесь. Они обшарили твою комнату. Видимо, хотят захватить тебя...

— Чарли?.. Где же его насест?

— В твоем первом отеле. Он явно тебя ждет.

— Ладно. Я повидаюсь с ним.

— Подожди. Прежде всего ты нужен мне. Я нашел парня, который тебя интересует. Приходи немедленно!

Пайн-Лейн, 124. Торопись! — И, не дав мне возможности вставить даже слово, Дэйв повесил трубку.

— Ты уходишь? — Камилла бросила на меня сонный взгляд из-под полуопущенных век. От ее наготы веяло счастьем удовлетворенной женщины.

— Нужно.

— Не оставляй меня, Тайгер.

— Работа, девочка.

— Мне наплевать, я хочу остаться с тобой немного дольше.

— Хорошо, тогда одевайся.

Она сделала гримасу, потянулась и проговорила:

— Отвернись.

— Теперь появилась стыдливость?! Ладно, ладно.

Я проверил мой сорок пятый. Пуля на месте, собачка поднята. Скоро мы были готовы.

Гроза продолжалась по-прежнему, вспышки молний озаряли ярким белым светом все вокруг. Лил дождь, а ветер поднял такие волны, что под ними исчезло шоссе.

Улица Пайн-Лейн находилась в самом конце района, который мог бы стать очень приятным местом для отдыха, но город разрастался в другую сторону, и этот район оказался заброшенным.

Номер 124 оказался последним в длинном ряду домов. Маленькая коробка с облупившимися стенами. Между потрескавшимся фасадом и тротуаром росла сорная трава. Далее улица переходила в пустырь.

В окнах дома не было света, но в нескольких метрах от входа стояла машина Дэйва. Я остановился параллельно с ней.

Окружающий пейзаж мне совершенно не понравился. Место и время идеально подходили для западни. Однако надо было идти. Я достал мой сорок пятый и повернулся к Камилле:

— Я кинусь первым, а когда достигну двери, подам тебе знак, и ты бегом последуешь за мной.

Она коротко кивнула и ничего не ответила. Камилла не могла говорить — она боялась.

Я побежал, готовый каждую секунду распластаться в грязи при первом же сигнале опасности.

Несколькими прыжками достиг двух мокрых ступенек у входа. Прижавшись к стене, приготовился к защите Камиллы и сделал ей знак.

Несмотря на высокие каблуки и узкую юбку, она помчалась под дождем, наклонив голову, как стрела. Я схватил ее за руку и притянул к себе.

По-прежнему ничего... Потом открылась дверь и на конце моего пистолета показался Дэйв.

— Порядок, Тайгер... Я вас прикрывал. Входите. Света нет, идите прямо.

Я захлопнул за нами дверь. Дэйв включил фонарик и, после того как обвел лучом все помещение, остановил его в одном из углов.

— Что ты об этом скажешь, Тайгер?

У подножия старого кресла с ветхой обивкой лежало тело. Подходить к нему не было необходимости. В положении тел мертвых, в их абсолютном покое есть что-то такое, чего не может изобразить ни одно живое существо.

— Безе Макколен, — сообщил Дэйв. — Следы уколов на руках и ногах. Четыре капсулы белого и два шприца в кармане. Карточка инвалида войны и список выплат в разное время банком пяти тысяч долларов... Корешки чеков показывают на траты, которые должны соответствовать серьезным отравлениям... Мы находимся у него. Он нанял это помещение на три года.

— Это все?

— Меня привели сюда сведения. Я попробовал войти — никакого ответа. Тогда я влез через окно. Его, вероятно, спустили за полчаса до моего прихода.

— Каким образом?

— Пулей, прямо в сердце. Маленький калибр, огромная скорость. Стреляли с близкого расстояния. Проклятая точность. Слива прошла через грудь, кресло и углубилась в стену. По моему мнению, это «магнум».

— Нигер Хоппес?

— Он тебя опередил.

— Еще нет. Это доказывает, что он добрался до этой местности, вот и все.

Камилла, стоящая позади нас, вдруг всхлипнула. Отвернувшись к стене, она прижала руку к губам:

— Это... ужасно!..

Дэйв опустил фонарик, который теперь освещал круг у наших ног.

— Я тут все обшарил. Ничего интересного. Дверь была не заперта. Лампа горела около кресла. Я погасил ее. У меня такое ощущение, что все произошло очень просто. Безе только что сделал себе укол. Вон игла лежит на вате, рядом бутылка алкоголя. Если хочешь, можешь увидеть совершенно свежий след от укола...

Думаю, он уселся, чтобы насладиться действием наркотика, а убийца в этот момент открыл дверь и застрелил его. Внутри никаких следов, а снаружи и искать не стоит: дождь все смыл. Чистая работа.

— У тебя его бумаги?

Дэйв достал из кармана пакет. У меня не было времени рассматривать их.

— Ладно... позже посмотрю.

— А что делать с телом? Оставить?

— Ведь мы для него уже ничего не могли сделать, так? А если дотронемся, то потом не хватит сил, чтобы оправдаться. Брось! Если Хоппес плавает в секторе, он это сделал для того, чтобы напугать нас, или из-за Агрунски, и в таком случае у него, значит, есть хорошие сведения.

— Тебе не кажется, Тайгер, что все эти легавые, которые наводнили сектор, могли бы и заметить чужую пасть? Городок небольшой.

— Хоппес не из последних болванов. Сам понимаешь, что он не станет прописываться в отеле. У него, безусловно, есть какое-то убежище, а может, ему вообще не сидится на месте — тогда в одной точке его дважды не наколоть.

— Проклятье! Тем не менее, стоит попробовать его захватить!

— Не спугни птицу. Он держится настороже. Лучше дать ему длинную веревку.

— А скольких он превратит за это время в холодное мясо?

— Ничего не поделаешь. Как кто-то сказал: когда-нибудь все равно предстоит уйти... Но игра стоит свеч.

— Скажи-ка, Тайгер... Безе... Все его вклады...

— Это, старина, была часть его работы, чтобы способствовать поездке Агрунски на север... Когда проверим даты, ты увидишь, все сойдется. Досадно только, что кретины забывают: их вовлекли в секрет, который стоит дороже получаемых ими денег — он может стоить им шкуры.

— По твоему мнению, Хоппес работает один?

— Конечно нет. Только они поставили на дело агентов, не известных ни ФБР, ни СИА, которые сейчас прочесывают сектор частым гребнем. Вероятно, взяли их из резерва, парней, которые никогда не были нами замечены.

— Но ведь у них должен быть и руководитель?

— Вероятно. Скоро узнаем и про него.

При очередной вспышке молнии я увидел, что Дэйв улыбается.

— Что теперь? — спросил он.

— Пойду немного потрясу память мыслителей.

— Хорошо. А мне тебя подождать?

— Мы все чего-то ждем, а?

Камилла потянула меня за рукав:

— Тайгер, уедем! Я плохо себя чувствую.

— Да, малышка, уходим. Дэйв, подстрахуй нас. Хоппес, вероятно, убрался отсюда, но не стоит без толку рисковать. Потом возвращайся к себе и жди моего вызова, а я займусь контактами. Не забудь позвонить в «Ньюарк контроль», сделай подробный отчет. Скажи Вирджилу, чтобы он не посылал к нам подкрепление, но пусть у него наготове будет отряд на случай крайней необходимости. И сотри наши следы, прежде чем отсюда уйдешь, — совершенно незачем иметь неприятности.

— Согласен.

Я доставил дрожащую, мокрую и больную Камиллу в отель. Она заставила меня пообещать ей провести эту ночь с ней, но до этого мне необходимо было нанести один визит.

Дверь мне открыл сам Винцент Смалл. В руках у него был бокал, и от него несло алкоголем. Философия. Он нуждался в этом. Очень. Зеленоватый, с туманными глазами, осунувшийся, он, казалось, постарел сразу на десять лет.

Наконец, узнав меня, Смалл пробормотал:

— Полицейские...

— Они сидят в своей машине, напротив. Я остановился подальше и прошел к вам пешком за домом.

— Что происходит? — Его рука дрожала, и лед бряцал в стакане.

— Ничего особенного. Мы нашли человека, который имел контакт с Агрунски. Хотите его увидеть?

— Нет... нет... бесполезно.

— Он не часто встречался с Агрунски, но то ма,-лое, что знал, оказалось достаточным, чтобы им занялся убийца. Я подумал, что вас это заинтересует, потому что следующей мишенью вполне можете оказаться вы.

Смалл с трудом проглотил слюну, затем, шатаясь, подошел к креслу, упал в него.

— Почему?.. Почему я?

— Агрунски разговаривал с вами. Наркоманы это делают в известные периоды... Если он рассказал кое-что о своем уединении вам и Вестеру, то мог поделиться этим и с кем-нибудь еще. Наркоманы, особенно когда им не хватает наркотиков, не умеют хранить секреты.

— Мистер Мэнн...

Я резко остановил его:

— Позвоните Вестеру, расскажите ему то, что я вам сообщил. Потом возьмите себя в руки и подумайте хорошенько. Вспомните все, что вам говорил Агрунски. Вы и ваш друг держите в руках страшный огонь, который может разорвать нас на куски. Правда, возможно, вы лично, старина, и не увидите гриба, потому что вы на линии огня...

— Я никогда не думал...

— В этом-то и заключается ошибка, что никто никогда не думает.