Тайгер Мэнн (№4) - Короткое замыкание

— Это тебе... фотокопии.

— Спасибо. — Я сунул конверт в карман. — Скажите-ка, Чарли... Рэндольф, вероятно, злится, считая меня мертвым?

— Он сожалеет лишь об одном: что тебя охладили не по делу. Советую тебе держать контакт со мной, Тайгер. Каждодневный отчет и все прочее. Он умирает от страха, что ты совершишь безрассудство и все провалишь. По правде говоря, я не могу упрекнуть его в этом. Никто не имеет права пойти хотя бы на малейший риск в данный момент.

— Риск? Вы сами рисковали, и здорово, нанимая Агрунски. Если он решит нажать на кнопку, все произойдет как в романе!

— Разве не все в таком же положении? — тихо спросил Чарли.

* * *

Я покинул ресторан через пять минут после его ухода и вышел через бар. Вихрем влетел в такси, которое доставило меня к моему новому убежищу, не доезжая до него метров сто. Оттуда дошел пешком.

Сначала я сообщил о моем приходе условным звонком, потом таким же образом постучал в дверь. Я ожидал, что Рондина тут же ее откроет, но она была осторожна. И держала в руке маленький автоматический пистолет до тех пор, пока меня не увидела. Потом заперла дверь и прошла следом за мной в гостиную.

— Я уже начала беспокоиться, — призналась она.

— Не нужно этого делать, мой ангел... Теряется время, и это мешает другим делам. — Улыбнувшись, я придвинул для нее к столу стул, сел сам.

— По телевидению тоже сообщили о твоей смерти, и полиция продолжает расследование.

— Чепуха... Это продлится еще пару дней, потом они бросят.

— А ты не рисковал, выйдя сегодня днем на улицу?

Я покачал головой:

— Чтобы кого-нибудь поймать в нью-йоркской сутолоке, нужно направить на поиски целую армию, а я был осторожен.

— Как прошло твое свидание?

Я коротко рассказал ей обо всем, потом высыпал на стол содержимое конверта.

— Хочу, чтобы ты сделала для меня одну работу, Рондина. Ты ведь некоторое время свободна от своих дел, тебя особенно не знают, а потому у тебя есть шансы на успех. Здесь ты найдешь сведения о людях, которых нужно еще раз проверить. В ИАТС уже занимались этим, но между тем, как задавали вопросы они, и как это сделает такая куколка, как ты, — огромная разница. Даже если ты кого-то не найдешь из этих типов, я все равно хочу знать о них все, а главное — об их тайных или явных контактах среди наркоманов. Твои друзья из посольства могут, в случае необходимости, тебе помочь. Я же буду держать контакт только с тобой.

— А где будешь ты?

— В О'Галли, во Флориде. Хочу поискать в тех краях. — Я написал на бумажке два номера телефона: Эрни Бентли и «Ньюарк контроль», со словами пароля, которые позволят ей не только использовать наши линии, но и получить всю нужную информацию. Дал ей время хорошенько запомнить эти «сезам», потом сжег листок. — Дэйв Элрой будет находиться в твоем распоряжении. Если дело обернется плохо, сходи со следа и пусть он продолжает вместо тебя. Будь осторожна и не обнаруживай себя. То, что мы делаем, — это не игрушки, и ты должна все время помнить об этом, поняла?

— Поняла.

Я положил на стол пачку денег.

— Вот это даст тебе возможность существовать до моего возвращения. Если придется платить за сведения, свяжись с «Ньюарком». Номер знаешь. Они организуют оплату. Не колеблясь покупай все, что попадется продажного. В нашем ремесле деньги стоят меньше всего.

* * *

Мейсон ожидал меня в нашем аэропорту в своем «Ф-51». Самолет был в полной боевой готовности. Пока Мейсон укладывал карты нашего полета в ящик, я бросил мой чемодан в багажную кабину и устроился на сиденье позади него.

Через десять минут мы пролетели над Нью-Джерси на высоте восемь тысяч метров, а через час были уже над ангарами для транзитных самолетов на самом близком к О'Галли аэродроме.

Машина, которую я заказал заранее, стояла уже там. Предупредив Мейсона, чтобы он был готов к отлету в любую минуту, я сел в нее. И только уже в городе, не раньше, спросил, как проехать к ближайшему мотелю на побережье.

Я отметился у администратора как Т. Мартин из Нью-Йорка. Только «Ньюарк контроль» и Эрни Бентли знают, где я нахожусь. Пока, сколько удастся, буду придерживаться этого прикрытия.

В 8.15, приняв душ, одевшись и перекусив в соседнем баре, я сел за руль и отправился на поиски Медон-Лейн, 37.

Эта вилла из красного кирпича в стиле ранчо, стоящая в глубине сада, утопала в листве и огромных красных цветах со сладким запахом.

Я свернул в аллею и поставил машину позади нового «шевроле».

Не успел я подойти к веранде, как открылась дверь. Маленький, худенький человечек подошел ко мне с приветливой улыбкой и сказал:

— Добрый день... Я — Винцент Смалл... Чем могу служить?

Я раздавил его руку в своей и представился:

— Мэнн, Тайгер Мэнн, мистер Смалл. Прошу простить меня за беспокойство, но я ищу одного моего друга, а вы, возможно, можете мне помочь.

— Охотно... Входите... Буду счастлив, если смогу оказать вам услугу.

Он провел меня в гостиную, две стены в которой заполняли книги.

— Может быть, выпьете что-нибудь?

Тут же открыл коробку с пивом, протянул мне одну банку, затем устроился в качалке напротив меня и спросил:

— Итак, какая же у вас проблема?

— Ведь вы знакомы с Луи Агрунски, правда?

— С Луи?.. Разумеется... Так это вы его ищете?

Вместо того чтобы ответить, я сделал глоток, потом медленно поставил банку на пол около себя. Его улыбка превратилась в гримасу удивления.

— Но ведь это смешно! — сказал он.

— Что же тут смешного?

— Бедный Луи... Теперь его все ищут, а когда он жил здесь, никто им не интересовался. Около него не было ни души. Я никогда не видел такого одинокого человека. Даже после того случая, когда он уже не мог работать, никто его не посещал, кроме меня и Клода Вестера.

— Агрунски не такой человек, который легко сходится с людьми, мистер Смалл. С другой стороны, его работа требовала абсолютной секретности. Таким образом он вообще перестал быть общительным.

Смалл недоверчиво покачал головой, губы его были сжаты.

— То, что вы сейчас сказали, кажется правильным. Никому не удавалось вытянуть из Луи ни слова об его профессиональных делах, но никто и не пытался этого делать, вы сами понимаете, конечно... С Клодом он всегда говорил о своем увлечении — о крошечных деталях для радио и электроники, которыми забавлялся. Со мной спорил о философии.

— Философия — ваше увлечение, мистер Смалл?

Он засмеялся:

— Боже мой, нет! Это мое ремесло! Я преподаю в университете в Бромвеле, в котором мы с Луи когда-то учились. Правда, на разных факультетах, но снимали вместе комнату и стали добрыми друзьями. Философия Луи не интересовала, он коллекционировал дипломы по математике и физике. Однако после нервной депрессии вдруг задумался над философскими проблемами и стал изучать эту дисциплину почти так же, как и я. Казалось, это давало ему облегчение.

— Я не представлял себе, что его нервная депрессия была такой серьезной.

Смалл пожал плечами и сделал несколько глотков пива.

— Нет, она и не была серьезной. Простое переутомление. Луи не жалел себя — работал больше любого из нас. Он был способен все усвоить. И вот постоянное бодрствование, сильное напряжение дали о себе знать.

В конце концов накопленная усталость вызвала недомогание.

— Оно его сильно изменило?

— Луи понял, что нельзя форсировать. Начал заниматься более благоразумно. — Смалл на секунду замолчал, нахмурил брови, размышляя, потом добавил: — Его вдруг заинтересовали такие вещи, как человеческое поведение, социальная этика, мировые политико-экономические проблемы... Понимаете? В философских спорах о них он проводил множество часов.

— А какие у него были взгляды?

— Ах это! Я надеялся, что про них вы мне скажете. Со мной Луи постоянно спорил. Он очень долго размышлял над вопросами, но никогда не приходил к их решению.

— Какой философ мог бы это сделать!

— Ах, мистер Мэнн, мне кажется, я понял... Вы скорее прагматик...

— Это значит...

— В общем, осязаемые факты. Акция, которая является следствием.

— Это так, полностью.

— А философия?..

Я оборвал его:

— Ничего не имеет общего с реальностью.

Его глаза заблестели. Я почувствовал, что он счастлив, имея в перспективе спор, в результате которого заткнет мне клюв.

— Например? — спросил он.

— Куда отправляются после смерти? — И прежде чем Смалл успел ответить, я с улыбкой предупредил: — Только не забудьте про доказательства!

Тогда, как все, кто не знают ответа, философ попытался сделать простое сложным, вернув мне вопрос:

— Я был бы счастлив узнать ваше мнение: что же случается с нами после нашей смерти?

— Что ж, скажу вам... — Я покончил с пивом и сообщил: — Мы уходим на два метра в землю.

— О-о-о! Мистер Мэнн... Это так...

— Просто?

— Скажем, примитивно, но...

— Вы когда-нибудь присутствовали на похоронах, мистер Смалл?

— Разумеется, да, и... — Он улыбнулся. — Мне кажется, что с вашей логикой спорить невозможно, мистер Мэнн!

— Вы когда-нибудь убивали человека, мистер Смалл?

— Конечно нет!

— А я — да. Вот это факт, а не философские доводы. И это заставляет размышлять о многом более реальном, чем Платон и Аристотель.

Смалл бросил на меня странный взгляд и поставил свою банку с пивом рядом с собой.

— Мистер Мэнн... вы слишком странный персонаж для того, чтобы Луи имел с вами какие-то отношения. Могу я спросить: как вы с ним познакомились?

— Я никогда не был знаком с Луи Агрунски, но надеюсь познакомиться с ним раньше других.

— Довольно таинственно...

— Нет. Ничего не могу объяснить, потому что дело касается его работы, но это очень важно, и мне необходимо его найти.

Философ наклонил голову.

— Да... — И внезапно забеспокоился: — Кажется, я понял.

— Вы сказали, мистер Смалл, что его ищут и другие?

— Многие...

— Они представлялись как работники полиции или из правительственных служб?

— Со мной они не общались.

— Вот как?..

— Об этом мне сказал Клод Вестер. Его расспрашивали какие-то личности, которые назывались друзьями Луи. Два раза... А встретив бывшего коллегу Луи, Клод узнал, что тот тоже удостоился посещения этих людей, хотя Клод, как и бывший коллега Луи, ничего не знает. Луи вроде исчез с лица земли.

— А с вами, значит, связаться не пытались?

— Нет. Теперь позвольте мне один вопрос, мистер Мэнн?

— Прошу вас.

__ Почему вы так интересуетесь Луи?

— Из-за денег, мистер Смалл. Мой патрон очень хочет купить одно из изобретений Агрунски. Если я найду вашего друга первым, то получу хорошее вознаграждение.

— Значит, вы... гм... гм... вы...

— Называйте меня следователем...

— И вы убивали людей?

— Только тогда, когда это надо было сделать.

— До такой степени нужно?

— Просто необходимо. Мы находимся в состоянии войны, мистер Смалл. В настоящий момент это холодная война, но все равно война.

Он важно покачал головой:

— Понимаю... Конкуренция, которая не имеет ничего общего с коммерцией...

Я не ответил, и не должен был этого делать.

Неожиданно Смалл поинтересовался:

— Вы можете показать мне ваше удостоверение личности, мистер Мэнн?..

— Любопытство?

— Недостаток философии.

— В таком случае позвоните в нью-йоркскую контору и попросите Чарли Корбинета. Он будет счастлив сообщить вам сведения обо мне.

— Без сомнения, я это сделаю. Вы меня очень интересуете, и вся эта история кажется мне странной, она дает пищу для размышлений.

— Не философствуйте на эту тему, Смалл. И если вы догадываетесь, в каком месте окопался Агрунски, держите эти сведения при себе. Время от времени я буду поддерживать с вами контакт, пока нахожусь в этой местности, если, конечно... если вас это не затруднит.

— Совсем нет. Исчезновение Луи меня глубоко беспокоит и огорчает.

Я встал, надел шляпу и протянул руку Винценту Смаллу:

— Спасибо за разговор.

— Пожалуйста.

— Не знаете, где я смогу найти Клода Вестера в этот час? Это срочно.

— Да. Безусловно, он в своей мастерской, позади виллы. Вы найдете его уткнувшимся в проволоки и пытающимся засунуть большой агрегат в маленький горшок. Несчастный страдает воспаленным воображением и подыхает над своими микроскопами.

Винцент Смалл не ошибся. Я увидел Клода Вестера через окно его маленькой мастерской склонившимся над каким-то изобретением. Время от времени он тер себе ухо и гримасничал.

Я постучал в дверь. Он остановил мотор и поплелся к двери, волоча ноги. Открыв ее, стал внимательно меня рассматривать.

— Мистер Клод Вестер? Мэнн. Мистер Смалл посоветовал мне повидать вас в связи с интересующей меня проблемой.

Имя профессора разгладило его нахмуренный лоб.

— Ах да!.. Входите, прошу вас.

Я вошел в мастерскую и быстро осмотрелся, чтобы понять, что же тут делается.

Помещение выглядело жалким, но, может, тут вершатся большие дела?

В углу стояли письменный стол и два металлических стула. Вестер предложил мне один, сам сел на другой.

— Слушаю вас, мистер Мэнн.

— Я пришел из-за Агрунски. Я его ищу.

По лицу электротехника прошло облако, и оно стало ледяным.

— Да, действительно... — пробормотал он.

— Я вижу, к вам уже обращались по этому поводу?

— Точно. Но я понимаю, ведь Луи работал в таком учреждении, которое ставило его в особые условия.

— Сейчас речь не о секретах национальной безопасности. Я интересуюсь коммерческой стороной одного из его изобретений. И если возможно, должен отыскать изобретателя.

— Для кого, мистер?

Бывают обстоятельства, когда необходимо и отпустить вожжи. Клода Вестера, как и Винцента Смалла, я отправил к Чарли Корбинету.

Некоторое время, не говоря ни слова, он смотрел на меня, потом так же молча вытащил из-под стола телефон. Вестер сообщил телефонистке координаты, которые я ему дал, и уже через тридцать секунд получил от Чарли Корбинета, которому быстро меня описал, объяснение. Потом протянул трубку мне. Я сказал несколько слов Чарли, чтобы он убедился, что имеет дело со мной, и вернул трубку Вестеру. Когда он закончил разговор, у него был удовлетворенный вид.

— Секретная служба, а?

Я пожал плечами и спросил:

— Теперь мы можем поговорить об Агрунски?

Вестер беспомощно развел руками:

— Что я могу сказать? Луи исчез. Вот и все.

— Такие люди, как он, так просто не исчезают.

— А он исчез! — настойчиво повторил Вестер.

— Вы хорошо его знали?

— Мы были неплохими друзьями. Более близкими профессионально, чем социально, но друзьями. Сегодня миниатюризация как никогда важна для технического прогресса, и это дает мне возможность жить комфортабельно. Я только сожалею, что в данный момент рядом со мной нет Луи. Мне неприятно это говорить, но он мой учитель в этой области.

— Вы знакомы с его работами?

Вестер покачал головой:

— К несчастью, нет. У меня был бы соблазн использовать их в моих работах. Какая жалость, что его достижения пропали! — С глубоким вздохом он откинулся на спинку стула. — Луи был гением!

— Крупным?

— Вероятно, одним из самых крупных. Он работал над устройством, получающим энергию из волн. Оно было способно залить светом целый дом, а помещалось на ладони его руки... Сегодня мои наименьшие детали крупнее, чем у него были тогда, раз в десять. Между тем я считаюсь одним из крупнейших специалистов в этой области.

— Да! Настоящая потеря.

Он устремил на меня серьезный взгляд и спросил:

— Вы имеете какое-нибудь представление о месте, где он мог бы находиться сейчас?

— Абсолютно нет!

Вестер кивнул:

— Я вам верю... — Сжав губы, он о чем-то размышлял, потом проговорил: — Видите ли... Луи тоже считал, что миниатюризация ответит на бесчисленные вопросы технических проблем, которые возникают при освоении пространства. Я искал решения, а он их нашел. Потом все изменилось... Тот случай... — задумчиво закончил он.

— Случай с машиной?

— Да. Сначала это казалось пустячным. Когда Луи вышел из госпиталя, он был вроде бы в хорошем состоянии, но вскоре его характер стал портиться.

— Как?

— О!.. Он стал более скрытным... более недоступным. Я не чувствовал его прежней заинтересованности нашим делом. И страшно удивился, когда он вдруг все продал и уехал. Луи абсолютно ничего мне не сказал.

— Он не жаловался? Этот несчастный случай не оставил на нем никаких следов? У него не было никаких болей?

— Луи никогда ни словом не обмолвился об этом и казался совершенно здоровым, за исключением вспышек нервозности в отдельные периоды. Тогда он исчезал на несколько дней и возвращался в лучшей форме. Я предполагал, что он уезжал куда-то отдыхать... Мы никогда не говорили об этом. — Вестер опять задумался, потом продолжил: — Эти периоды нервозности становились все более частыми. Откровенно говоря, я ничего не понимал. А так как Луи подчеркнуто не хотел говорить об этом, никогда не задавал ему вопросов. Жаль...

— Он не оставил никаких записей о своих работах?

Вестер огорченно вздохнул:

— Увы, нет! Хотя я искал среди той мелочи, которую он здесь оставил. Ничего. К тому же однажды... как раз во время одного из приступов нервозности... Луи мне между прочим сказал, что когда он дойдет до определенной стадии своих исследований и новых разработок, то уничтожит все чертежи и расчеты... Я не верил в это, не верил, что он так сделает. Это противоречит уму ученого! Я отнес эти его слова на счет болезненного состояния. Но теперь, думаю, он говорил серьезно.

Я достал сигареты, предложил Вестеру и закурил сам.

— Спорил ли он с вами о политике?

— Никогда. Эта тема его не интересовала. Ему важна была только его работа, только работа.

— Между тем он спорил на философские темы со Смаллом.

— Политика и философия — совершенно различные вещи, мистер Мэнн... Время от времени он делал замечания, которые, казалось, имели связь с его профессиональной деятельностью. Например, как-то неожиданно спросил меня: разве мир, способный затратить столько средств на уничтожение, имеет право существовать? Я нашел это его высказывание несколько странным... Правда, настоящая ситуация в мире его сильно беспокоила. А разве она не беспокоит нас всех?

— Все рассудительные люди действительно...

— Иногда Луи уезжал... Его не было дня по три...

— Понимаю... — пробормотал я, хотя мысли мои были далеко.

— Я очень хотел бы тоже понять, мистер Мэнн.

— Ну что ж... Спасибо за ваше участие.

— Надеюсь, я был вам полезен?

— Мне все полезно... так или иначе. Безусловно, я вас еще повидаю. Если вы когда-нибудь что-нибудь вспомните, известите меня, ладно?

— С удовольствием. Я хотел бы сделать больше. У Луи было очень мало друзей, и я сильно сомневаюсь, что вы найдете кого-то, способного дать о нем подробные сведения. Но повидайте врача, который лечил его в госпитале... В то время доктор видел Луи по нескольку раз в день и, без сомнения, был наиболее осведомлен о его личной жизни.

— Вы знаете его имя?

— Карлсон... Доктор Георг Карлсон. Он потом основал собственную клинику. Вы найдете его недалеко от коммерческого центра.

Я встал, пожал Вестеру руку, надел шляпу, щелчком выбросил окурок сигареты через открытую дверь и проследил за полетом красной точки в ночи. Эта светящаяся точка спасла мне жизнь, потому что она вдруг исчезла, закрытая черной массой, передвигающейся между нею и мной.

Одной рукой я толкнул Вестера назад, в глубь мастерской, и одновременно сам распластался на полу. Прозвучали два выстрела. Пули пролетели надо мной.

Нельзя было терять ни секунды. Только разве на то, чтобы пинком захлопнуть дверь и заорать:

— Свет!

Вестер протянул руку к выключателю, и стало темно.

— Оставайтесь там!

Мой сорок пятый прыгнул мне в руку. Я резко распахнул дверь и устремился в ночь, надеясь не попасть в западню.

Достигнув кустов, остановился, прислушиваясь, стараясь различить хоть какое-то движение на фоне света с улицы.

Но тот, кто стрелял, не интересовался результатом своего нападения. Убедившись, что вокруг никого нет, я вернулся, зажег свет, и по моей просьбе Вестер закрыл ставни.

— Мистер Мэнн, — спросил меня электротехник, немного успокоившись, — но почему?.. Почему все это?

— Не знаю, старина... Однако кое-что меня интересует.

— Что?

— В кого они стреляли? В меня или в вас?..

Глава 7

Полиция объясняла это очень просто. В последние месяцы после того, как один серьезный журнал написал о большой ценности работ Вестера, его уже трижды пытались ограбить. Полиция заверила всех (и в основном себя), что тот, кто интересуется электроникой, способен прибегнуть к таким энергичным мерам. Они послали найденные пули 38-го калибра в Вашингтон на баллистическую экспертизу, и поставили флика перед домом Вестера, чтобы тот охранял изобретателя, пока все не прояснится. Что касается меня, то я был в мастерской с дружеским визитом и случайно оказался замешанным в эту историю индустриального гангстеризма.

Вестер, который неожиданно понял всю важность дела Агрунски, принял эту версию.

Когда полицейские удалились, я сел в свою машину и тоже уехал. Я даже не пытался вмешиваться в их расследование и делал все, чтобы поскорее с ними разделаться. Если эти сливы предназначались мне, то стрелок, безусловно, знает, что промахнулся, и теперь постарается исправить свой промах. И я решил облегчить этому парню его работу!

О'Галли — небольшой городок. Слишком маленький, чтобы в нем можно было спрятаться. Если кто-то собирался прикончить Вестера, то он не станет интересоваться мной. Если же наоборот...

Чтобы это проверить, я вошел в ярко освещенную телефонную кабинку на одной из станций техобслуживания и позвонил оттуда в «Ньюарк контроль».

Машину я поставил таким образом, чтобы она защищала меня от возможного обстрела из зоны тени позади строения. Если какому-нибудь бродяге захочется стрелять, ему придется пройти под лампой... С сорок пятым в руке я был готов его встретить.

Вирджил Адамс принял от меня рапорт, потом сообщил мне о прибытии Дэйва Элроя. Мартин Грейди приказал прислать его мне в подкрепление. Дэйв остановился в мотеле, адрес которого Вирджил мне и сообщил.

Я возразил:

— Бесполезно, Вирджил! Я прекрасно справляюсь здесь сам. Если в этой местности соберется слишком много наших парней, получится настоящий бордель.

— Карлсон... Доктор Георг Карлсон. Он потом основал собственную клинику. Вы найдете его недалеко от коммерческого центра.

Я встал, пожал Вестеру руку, надел шляпу, щелчком выбросил окурок сигареты через открытую дверь и проследил за полетом красной точки в ночи. Эта светящаяся точка спасла мне жизнь, потому что она вдруг исчезла, закрытая черной массой, передвигающейся между нею и мной.

Одной рукой я толкнул Вестера назад, в глубь мастерской, и одновременно сам распластался на полу. Прозвучали два выстрела. Пули пролетели надо мной.

Нельзя было терять ни секунды. Только разве на то, чтобы пинком захлопнуть дверь и заорать:

— Свет!

Вестер протянул руку к выключателю, и стало темно.

— Оставайтесь там!

Мой сорок пятый прыгнул мне в руку. Я резко распахнул дверь и устремился в ночь, надеясь не попасть в западню.

Достигнув кустов, остановился, прислушиваясь, стараясь различить хоть какое-то движение на фоне света с улицы.

Но тот, кто стрелял, не интересовался результатом своего нападения. Убедившись, что вокруг никого нет, я вернулся, зажег свет, и по моей просьбе Вестер закрыл ставни.

— Мистер Мэнн, — спросил меня электротехник, немного успокоившись, — но почему?.. Почему все это?

— Не знаю, старина... Однако кое-что меня интересует.

— Что?

— В кого они стреляли? В меня или в вас?..

Глава 7

Полиция объясняла это очень просто. В последние месяцы после того, как один серьезный журнал написал о большой ценности работ Вестера, его уже трижды пытались ограбить. Полиция заверила всех (и в основном себя), что тот, кто интересуется электроникой, способен прибегнуть к таким энергичным мерам. Они послали найденные пули 38-го калибра в Вашингтон на баллистическую экспертизу, и поставили флика перед домом Вестера, чтобы тот охранял изобретателя, пока все не прояснится. Что касается меня, то я был в мастерской с дружеским визитом и случайно оказался замешанным в эту историю индустриального гангстеризма.

Вестер, который неожиданно понял всю важность дела Агрунски, принял эту версию.

Когда полицейские удалились, я сел в свою машину и тоже уехал. Я даже не пытался вмешиваться в их расследование и делал все, чтобы поскорее с ними разделаться. Если эти сливы предназначались мне, то стрелок, безусловно, знает, что промахнулся, и теперь постарается исправить свой промах. И я решил облегчить этому парню его работу!

О'Галли — небольшой городок. Слишком маленький, чтобы в нем можно было спрятаться. Если кто-то собирался прикончить Вестера, то он не станет интересоваться мной. Если же наоборот...

Чтобы это проверить, я вошел в ярко освещенную телефонную кабинку на одной из станций техобслуживания и позвонил оттуда в «Ньюарк контроль».

Машину я поставил таким образом, чтобы она защищала меня от возможного обстрела из зоны тени позади строения. Если какому-нибудь бродяге захочется стрелять, ему придется пройти под лампой... С сорок пятым в руке я был готов его встретить.

Вирджил Адамс принял от меня рапорт, потом сообщил мне о прибытии Дэйва Элроя. Мартин Грейди приказал прислать его мне в подкрепление. Дэйв остановился в мотеле, адрес которого Вирджил мне и сообщил.

Я возразил:

— Бесполезно, Вирджил! Я прекрасно справляюсь здесь сам. Если в этой местности соберется слишком много наших парней, получится настоящий бордель.

А потом, Дэйв уже был опознан нашими неприятелями, когда работал над той историей с опиумом в Гонконге...

— Нечего говорить, — оборвал меня Вирджил. — Грейди хочет, чтобы ты был прикрыт.

— Ладно, пусть будет так... Ничего нового о Нигере Хоппесе со стороны Лондона?

— Маленький забавный трюк, но не слишком важный, это касается его носа. Пользуюсь случаем сказать тебе, что Джонсон выудил некоторые сведения о привычках Хоппеса. Вот последнее: Нигер — нюхатель.

— Чего?

— Нюхатель! Он все время засовывает в нос ингалятор, чтобы прочистить пазухи. Кажется, он страдает легкой аллергией и, когда немного простужается, постоянно нюхает этот тюбик!

— Потрясающе, старик! Что же мне теперь делать? Обойти все аптеки Америки, чтобы выведать, кто покупает эти замечательные вещи? Ты знаешь, сколько их продают каждый день?

— Я уже проверил — около пятидесяти тысяч. — Вирджил рассмеялся.

Я тоже.

— Спасибо!

— Не расстраивайся ты! — Он повесил трубку. Выходя из кабины, я остановился, чтобы закурить сигарету, представляя собою прекрасную мишень... но с напряженными мускулами, готовый броситься вперед при малейшей опасности. Но, за исключением нескольких машин, которые проехали вдоль бульвара, и двух прогуливающихся рука об руку парочек, на горизонте ничего не просматривалось.

Я не спеша отъехал от станции техобслуживания и остановился около бара. Проглотив кофе, полностью убедился, что за мной нет слежки, спокойно вернулся в мотель.

В конторе я попросил себе номер.

— Но... — удивился служащий.

— Знаю, у меня уже есть. Я его оставляю за собой. Но мне нужен еще один.

— Хорошо, хорошо... Вы ожидаете друзей?

— Не обязательно. Номер может мне понадобиться в процессе работы для проведения совещания: не хочу, чтобы посторонние люди находились среди моих вещей.

— Да, конечно... У наших посетителей бывает мало деловых людей, я совсем забыл ваши привычки.

Он протянул мне другую карточку, которую я и заполнил так же, как и первую, потом оплатил новый номер за день вперед.

Возвращая служащему карточку, я сказал:

— Все телефонные звонки переключайте в мой первый номер, а если меня будут спрашивать, направляйте в комнату для совещаний. Что касается моей машины, то я поставлю ее под окном, вот здесь, согласны?

— Безусловно, мистер...

Я оставил машину на дорожке, вернулся в комнату-зал для конференций, в которой зажег свет на добрых пять минут. Потом его погасил и в темноте добрался до моей первой комнаты. В ней, не зажигая света, разделся и лег, устроив мой сорок пятый под рукой.

* * *

Приняв душ и одевшись, я отправился посмотреть на мою вторую комнату. Оставленная мною на двери металлическая нить оказалась нетронутой. Внутри тоже не нашел ничего ненормального. Я пожал плечами: кажется, я создал себе много лишних забот.

Открыв дверцу машины, я сел за руль с ключом зажигания в руке и...

Это настолько автоматически! Каждый день повторяешь одни и те же жесты так, что они становятся рефлексами. Делаешь их не думая. Так, машинально берут в руки вилку и нож, почти бессознательно открывают водопроводный кран... И вот таким образом нас убивают.

Да, в тот момент, когда я собрался включить зажигание, мне вдруг вспомнилось, как в Тонтоне подобрали мелкие кусочки от Касвелла, потому что он не проверил свой автомобиль. Немного смущенный, я вылез из машины и поднял капот. Какая удача!

Дорого же я заплатил бы за небрежность! Но удача была на моей стороне и своими красивыми золотыми пальцами взяла меня за шиворот, заставила следовать правилам хорошего тона.

Пакет оказался очень маленький, но достаточный, чтобы разнести автомобиль и его водителя в клочья в тот момент, когда повернется ключ зажигания. Кто-то спрятал несколько палочек динамита под коробкой трансмиссии, а это такое место, где при беглом осмотре вряд ли что можно заметить. Но я увидел нить соединения. Она привела меня к взрывчатке, которую я обезвредил, перерезав провод.