Тайгер Мэнн (№4) - Короткое замыкание

— Снимаю шляпу, Тайгер. И прости меня за вопрос.

— А ты? Я в общем-то понял твой салат, но не полностью.

Дэйв опорожнил кружку и заказал еще пива.

— Здесь был один поставщик, мелкий, как раз такой чтобы снабжать дюжину наркоманов. Он получал белое от одного типа из Майами. Потом перекинулся к другому... Фишу... Этот старался продать подороже. Может быть, он нашел новых клиентов, может быть, нажимал на старых, чтобы получить больше...

А теперь то, что тебя интересует... Знаешь, когда легавые отобрали целый воз товаров, в течение некоторого времени ощущалась серьезная его нехватка... Фиш в это время снабжал одного клиента, которого отождествляют с Агрунски. Они его видели с Фишем. Один из моих парней даже рассказал мне одну историю: Агрунски как-то раз даже выругал его, когда у того не оказалось «снега». По моему мнению, Фиш отравлял Агрунски... Он продавал ему не муку, а чистый. Твоему умнику это было нужно, маленькие дозы его уже не удовлетворяли. Ладно, но тут Фиш отплыл, и Агрунски остался в отчаянном положении, не имея возможности получить дозу, не знал здесь никого, кто бы мог ему помочь! Ты можешь представить себе его состояние?!

Я перебил его:

— Они плохо рассчитали свой удар.

— Кто?

— Враги... Агрунски не мог больше ждать, ему нужно было это зелье. Вероятно, он очень быстро израсходовал свой запас и был пустой, а враги считали, что он еще на некоторое время обеспечен.

Дэйв подумал.

— Вероятно, так и есть... Вот почему они купили кило этого «снега» в Нью-Йорке и держали его там. Думали сунуть ему под нос, когда его снова увидят. Зелье как задаток.

— Да-а... но в Нью-Йорке он мог и сам найти множество поставщиков, — заметил я.

— Разумеется, с хорошими знакомствами... Это наркоманы находят быстро... Но деньги?.. Ты знаешь, какая нужна пачка, особенно за чистый?

— Это как раз меня и интересует... Скажи, ты что-нибудь знаешь о Миртли-Бич и его окрестностях?

Дэйв достал книжечку, полистал ее и посмотрел на меня:

— Это местечко мертвое, в том углу нет наркотиков. Если он решил скрываться там, то только для того, чтобы не иметь неприятностей. Предположим, что у него случился нервный припадок за рулем... Нет. Продав машину, он получил немного монет и мог путешествовать уже без риска.

— Возможно.

— Хорошо. А теперь по какому следу мне идти?

— Фиш... Найди его. Он полностью в нашей игре.

— Говоришь! Это за плату он испарился.

— Вывернись наизнанку, но найди его.

— Понял, ты мой патрон.

— Я сниму номер в отеле «Сэнд дюн», потому что здесь, возможно, становится жарко. Мне необходимо также другое имя. Это Жерити. Т. Жерити из Майами.

— Запомнил.

— Если меня не будет, оставь мне записку. Как обычно, спутав номера.

— Ты ждешь опасного удара?

— Даже несколько...

Я ушел.

Если Фиш болтается в секторе, Дэйву не потребуется много времени, чтобы его обнаружить. Но больше шансов за то, что он смылся в неизвестном направлении.

* * *

Дул сильный ветер, и по небу неслись темные тучи. Это означало приближение грозы, которая во Флориде налетает внезапно. Запах дождя наполнил воздух. Как обычно, пахло бойней.

Я ехал к Вестеру. Около его дома стояла полицейская машина.

Шофер болтал с фликом, поставленным там для защиты электротехники. Открытая дверь гаража позволила заглянуть в него. Там было пусто. Тогда, не останавливаясь, я направился к дому Винцента Смалла. Но там тоже не оказалось никого.

Начался дождь, и я вернулся в отель. И вовремя. Дождь разошелся.

Позвонил Эрни Бентли.

— Все в порядке, Тайгер.

— Ну, рассказывай!

— По отпечаткам пальцев на обломке твоего стекла определено, что это Генри Франк, пятидесяти двух лет, австриец по происхождению, но американец. Один метр восемьдесят сантиметров, волосы темные, татуировка на груди...

Я перебил его:

— Фотографии?

— Обычные, когда получал гражданство.

— Вышли их немедленно в здешнюю полицию. Сигнализируй при этом как о пропавшем человеке...

Я услышал, как Эрни рассмеялся:

— В полицию? С чего это ты становишься таким официальным, старик? Когда мы тебя увидим с их прекрасным значком?

Лучше не обращать внимания на шутки дурного тона.

— У тебя есть еще что-нибудь?

— Да... Твой парень под подозрением. Вероятно, он принадлежит к торговцам наркотиками. Это я нашел в наших личных архивах. Хочешь подробностей?

— Нет, благодарю.

Генри Франк... Где я видел это имя, где его слышал?

— Кто занимается этой работой?

— Проверкой отпечатков пальцев? С этим не было никакой проблемы. Этим занимался Чарли Корбинет. А что еще ты там вынюхиваешь?

— Очень хотел бы это знать...

Пауза.

Я бросил взгляд в зеркало, потом сказал:

— Еще одно, Эрни... Сколько существует индустриальных учреждений по миниатюризации?

— Пять. Все серьезные.

— Их могли бы заинтересовать работы Агрунски?

— Еще как!

— Свяжись с ними немедленно и узнай, не продавал ли он им что-нибудь. Возможно, по причине скрытности производства они не жаждут это обнародовать. Но нажми на все возможные кнопки, чтобы получить ответ. К тому же можно гарантировать им секретность.

— Хорошо, связаться с ними будет нетрудно.

— Если они окажутся упрямыми, передай их Мартину Грейди. Он сумеет заставить их понять.

— Я считаю, что это удастся, старина. Кстати, есть последние новости из Лондона. Не прошло и десяти минут, как Джонсон передал их нам. Сухой ингалятор, которым пользуется Нигер Хоппес, — это «Безокс», немецкое средство, импортируемое к нам, оно редко продается. Это не такой уж ходкий товар. Его привозят в небольших количествах и распределяют по аптекам, преимущественно в тех местах, где распространены заболевания лобных пазух. Грейди уже отдал распоряжение — все аптеки под наблюдением. Твоя местность не входит в этот список. Самый ближайший пункт от тебя, где можно купить этот препарат, — Майами. Я послал тебе пакет с двенадцатью тюбиками, а ты сунь их в аптечные киоски, если захочешь устроить Хоппесу ловушку. Я послал бы тебе и больше, но мне они нужны самому.

— Послушай, Эрни...

Он перебил меня:

— Два тюбика в коробке лежат отдельно, не вздумай ими пользоваться! Внешне они совершенно не отличаются от остальных, но, отвинтив пробку и хоть раз вдохнув, ты получишь хорошую порцию цианистого газа. Через две секунды отдашь душу дьяволу. Будь осторожен, чтобы кто-нибудь невинный не воспользовался ими. Хорошо?.. Я немедленно посылаю тебе это фото.

— Поторопись.

— Ладно. Береги свои кости, флик!

Я повесил трубку. Генри Франк... Да, я уже где-то встречал это имя. Я вертел и переворачивал его в голове, напрягая память... Франк... Боже мой! Есть! Оно находилось в списке кандидатов на службу в «Белт эл» и было отброшено Гамильтоном, потому что этот персонаж показался ему подозрительным.

Я подбежал к телефону и вызвал Рондину в Нью-Йорке. Никакого ответа. Новый вызов, на этот раз «Ньюарк контроль». Ответил Вирджил.

— Бирж, попытайся соединиться с Рондиной в квартире, и как можно скорее. Попроси ее сконцентрировать поиски на Генри Франке. Пусть бросит всех остальных. Она знает, что надо делать. Если она что-нибудь обнаружила, то пусть позвонит мне по этому номеру, а в случае, если не сможет дозвониться до меня, пусть ждет дома моего звонка.

— Понял.

— У Эрни есть фотография Франка. Он пошлет ее мне. Передай ему, чтобы он размножил это фото и дал одну копию Рондине. Этот Генри Франк играл здесь роль продавца наркотиков. Не для фликов... По приказу. Узнай его контакты среди наркоманов.

— А что с ним надо сделать?

— Ничего. Он уже ликвидирован, но я хочу знать его контакты. Он состоял во вражеской организации. По нему можно выйти на след. В Вашингтоне есть его отпечатки, но нет досье. Эрни сказал бы мне. Парень так устроился, что не попадался.

— Понятно. Я проверю еще по двум каналам.

— Держи нас в курсе.

— Ладно.

Повесив трубку, я сразу же заказал новый номер в «Белт эл». Телефонистка... Секретарша... И наконец, Камилла Хунт.

— Ну что ж, добрый день, Мушка!

— Салют, девочка!

— Ты заставил меня ждать.

— Нет, не тебя, девочка... Ты никогда не ждешь...

Она засмеялась низким, теплым, приятным смехом:

— Как это ни кажется невероятным, но я тебя ждала. Мне неприятно в этом признаваться.

— Мухи довольно жалкий обед, мой ангел!

— О! Но ты говорил, что ты большой жук, а это вкусно!

— Ладно, замолчи...

Снова раздался смех, потом:

— Хорошо... Ты мне позвонил ради дела или ради удовольствия?

— Ради удовольствия? Нет, только ради дела.

— Мутишь!

Я улыбнулся в трубку:

— Работа, сокровище... Брось взгляд в свои бумаги и выуди оттуда все, что там есть относительно Генри Франка. Он собирался поступить к вам, но Гамильтон отстранил его кандидатуру.

— Франк... Франк... секунду.

Я слышал, как она выдвинула ящик, потом его задвинула, зашелестела бумагой, наконец спросила:

— Ты помнишь, что я изучала некоторых типов и делала о них записи?

— Ну да...

— Он был среди них... Подожди... вот он.

Наступила пауза, потом бормотание, когда она разбирала написанное. Наконец громко произнесла:

— Странный человек... Отрицательные реакции... Не имея специальных знаний и опыта, претендовал на должность... Работал в полудюжине учреждений во Флориде.

— Каких?

— Я... я сейчас... Не знаю. Но кажется, он мне что-то говорил. Черт! Я не записала... Знаешь, я больше интересовалась чертами характера... Недостаток серьезности, неустойчивость в отношении информации, неуверенность в себе...

— А досье?

— Если рапорт был отрицательным, он отправлен в Вашингтон.

— Тогда постарайся припомнить то, что он тебе рассказывал.

— Тайгер... ведь прошло уже порядочно времени. Может, мне и удастся вспомнить, но...

— Хорошо. Тогда садись в самолет и прилетай. Я нахожусь в О'Галли, во Флориде. Я узнаю час прилета твоего самолета и встречу тебя в аэропорту. Не беспокойся о вещах, брось в чемодан то, что попадет тебе под руку. В дороге хорошенько подумай и постарайся вспомнить хоть что-нибудь, а когда приедешь, тогда мы и решим... Да!.. Забудь про работу, Мартин Грейди разрешает тебе это. — Я усмехнулся и добавил: — К тому же ты имеешь право на отдых!

— Конечно, и без всего, что можно было бы надеть?

— А что может быть лучше этого?

В ее голосе послышалась веселость.

— Я не рассматривала это под таким углом зрения, но, как ты сказал, это кажется забавным, и весьма. До скорого, Жук!

* * *

Откинувшись в кресле, положив ноги на подоконник, с окурком сигары в губах, капитан Хардекер рассматривал фотографии, когда я открыл дверь в его кабинет.

Он бросил на меня жесткий, но не очень враждебный взгляд.

— Я вас ждал...

Подбородком я указал на снимки:

— Генри Франк?

— Исчезнувший человек. Имею я право услышать объяснение?

Я взял фотографии, которые он протянул мне. Два портрета: один анфас, другой в профиль — человека, исчезнувшего из числа живущих.

— Вы уже сказали, капитан... Он исчез.

— Разрешите сделать предположение?

— Пожалуйста.

— Разлетевшись на куски?

Пожав плечами, я признался:

— Это одна из возможностей.

— Неоспоримая?

— Вне всякого сомнения.

— Счастлив слышать это от вас.

— Почему?

— Потому что один ребенок в мотеле нашел револьвер, отброшенный на пятьдесят метров от места взрыва. Его отец принес нам это оружие. Проверка показала, что из этого револьвера стреляли в Вестера и в вас.

— Это окупилось.

— Тогда к чему эти фотографии?

— Для того чтобы узнать о нем все, что только возможно. Я хочу знать максимум о деятельности этого типа.

— Здесь он неизвестен.

— Я не говорил обратное.

— Когда я получил эти фотографии, чтобы отыскать пропавшего человека, велел их размножить, и двое из моих людей уже производят следствие. У вас есть какие-нибудь указатели?

— Абсолютно никаких.

— Во всяком случае, если мы найдем...

— Ваше сотрудничество будет соответственно оценено...

Он внезапно решился:

— Вы меня ужасаете, Мэнн. Вы, ваша проклятая манера действовать, выражение ваших глаз... О! Это мне знакомо! Я уже видел такие. Я давно работаю в этой области и автоматически, не задумываясь, классифицирую людей. Как в кино: хорошие — с одной стороны, злые — с другой. Только у злых нет ваших взаимоотношений с людьми, и это меня страшит. Вся эта паршивая ситуация нереальна, и это-то как раз и делает ее для меня слишком реальной. К тому же этот город находится в первом ряду для принятия удара. Ракеты врага, готовые свалиться нам на голову, нацелены на нас. Мне не нравится оставаться так, с задницей на кресле, в то время как мерзкий удар готов обрушиться на голову. — Он взял свой окурок и бросил его в корзину для бумаг. — Дело плохо, согласен... Но до какой степени?

Я кратко подтвердил:

— Дело плохо...

— Так почему вы один в этом деле?

— Я не один. Вы не видите других, вот и все, капитан.

— А публикация сможет повредить делу?

— Посмотрю.

— Хорошо, я играю. И пусть меня повесят, если я не обнаружу хоть что-то об этом типе. — Он заметил изменение в выражении моего лица и быстро добавил: — Но не слишком-то рассчитывайте на это. Мы тоже умеем задавать вопросы. У наших парней свои методы. Если у меня появится что-то новое, я вам позвоню.

— Спасибо. — Я щелкнул по фотографии Генри Франка. — Могу ее взять?

— Она ваша.

Я вгляделся в черты лица погибшего. Плешивый, близко посаженные маленькие глаза... Рот как у человека только что проглотившего уксус — недовольный, будто весь мир повинен в его посредственности. Посредственный... Он таким и был. Один из тех, кто борется с жизнью, а не за жизнь, потому что такие не способны доминировать над ней. Но если получше рассмотреть эту фотографию... Да, у Франка была рожа исполнителя.

Я сунул фото в карман и, кивнув Хардекеру, вышел.

* * *

Снаружи дождь после резких порывов перешел в монотонный. Он стучал по окнам и крышам, распространяя в воздухе запах моря.

Прошло уже много времени, и я снова направился к Винценту Смаллу. Это начинало действовать мне на нервы. У меня появилось такое ощущение, будто я обжигаю пальцы, желая схватить слишком горячий котел голыми руками. Следовало бы подождать, когда он остынет, но у меня не было на это времени. Совсем не было... Чего мне не хватало, так это химического реактива, который мог бы понизить температуру содержимого котла.

Скоро, очень скоро что-то прояснится, потому что где-то тысячи техников демонтируют электронную установку, устроенную Агрунски, и ищут ответвление, а ночь наполнена безликими людьми, преследующими этого человека, скрывшегося где-то на планете... А впереди всей этой охоты другой одинокий человек без лица, имеющий, возможно, большое, очень большое опережение. Он уже наступает на пятки Агрунски, который держит судьбу мира в своих руках и решает, что ему делать...

* * *

У Смалла в окне горел свет. Я заглянул в него, прежде чем позвонил. Профессор философии шагал по комнате, возбужденно разговаривая с кем-то, сидящим ко мне спиной. В один момент мне показалось, что я увидел профиль Вестера. Он тоже казался очень возбужденным.

— А-а-а, мистер Мэнн... Прошу вас, входите. Сюда.

Тревога наморщила его лоб, и он делал усилия, чтобы не жестикулировать.

— Я пытался повидаться с вами...

— Да, я уезжал...

Вестер приветствовал меня кивком, окинув взглядом, каким техники награждают профанов. Он нервно ерзал на своем кресле и каждую минуту подносил к губам стакан.

— Что вам предложить? — спросил меня Смалл.

— Ничего, спасибо.

— Как хотите... Вы разрешите мне один вопрос?

— Валяйте!

— Этот взрыв в мотеле... Он связан... — Смалл тревожно посмотрел вокруг себя, — с тем, что касается нас?

— В сущности, он должен был вывести из строя меня. Так же как и те пули, которые выпустили в тот вечер в нас с Вестером. Но также, мой дорогой, это все касается и вас. Ключ всего дела зовется Луи Агрунски. Пока мы его не найдем, вам придется привыкнуть к мысли, что вы находитесь в опасности.

— Мистер Мэнн, прошу вас... — Смалл с патетическим отчаянием сел наконец на кончик стула и уставился на свои руки, которые положил на колени. — Мы... мы говорили обо всем этом. — Он глазами попросил помощи Вестера, который выглядел совсем маленьким в глубоком кресле, и продолжил: — Мы начали обнаруживать в нем одну привычку...

— Какую?

— В поведении Луи. Что-то в нем было не так.

— Вы знали, что он наркоман?

Они снова обменялись взглядами. Атмосфера стала напряженной. Наконец, облизав губы, Вестер ответил на мой вопрос:

— Мы думали о чем-то в этом роде... Винцент и я даже говорили об этом.

— Недавно?

— Нет, еще перед исчезновением Луи. Его поведение казалось нам все более странным, и мы оба заметили, что во времена особой нервозности он уходил в ванную и возвращался оттуда подтянутым, в форме... Потом еще другая вещь...

— Какая же?

Снова заговорил Смалл:

— Однажды, когда я вешал его пиджак, из его кармана выпала коробка... В ней лежали шприц и много ампул. В то время я подумал, что это ему прописал врач после ранения. У меня не было никаких оснований подозревать нечто другое, пока его поведение...

Настало время дать им понять всю важность ситуации.

— Да, я знаю, и даже скажу вам, насколько он ненормален. У Агрунски редко встречающееся предрасположение к наркотикам. Оно у него появилось случайно, и он сразу оказался отравленным...

Смалл побледнел, закусив губу. Он был потрясен.

— До какой степени?

— Вы не поверите... Но прежде чем я вам скажу об этом, обязан вас предупредить: вы должны профильтровать все, что вам известно... Вы будете счастливы, если проснетесь в своем жилище живыми и невредимыми. — Я сделал паузу, чтобы дать им возможность получше переварить мои слова, потом сообщил: — Агрунски располагает возможностью взорвать мир. Он устроил в нашей системе ракетной обороны отвод, дающий ему возможность в любой момент пустить ее в ход. Он может нажать кнопку, когда только захочет. Если мы его не найдем прежде, чем он примет решение, мы пропали... Все.

Смалл проглотил слюну. Вестер продолжал сидеть неподвижно, глядя на свои руки.

— Луи любил говорить о принадлежащем ему поместье, — начал Смалл.

Ну вот, мы почти у цели. Мои руки сжались, затылок до боли напрягся.

— Но он не был откровенен, — сказал Смалл.

— Это поместье... где?

Смалл с жалким видом покачал головой, и снова его взгляд устремился за помощью к Вестеру, который, казалось, еще больше вжался в кресло.

— Мы говорили о нем. Луи приобрел какое-то рыбное местечко, за которым смотрит некий Вакс... Луи любит рыбу. Он говорил, что нашел именно то, что ему нужно: место, где он может размышлять, обдумывать то, что он называл своими проблемами.

— И вы не знаете, где находится это место?

— Нет. Мы обошли всех агентов по продаже недвижимости в городе и несколько человек, с которыми Луи был более или менее знаком... Ничего... Мы даже пытались найти это рыбное место и этого Вакса... но безрезультатно.

Все исчезло как дым! И вместе с тем это где-то тут, совсем близко... У меня появилось ощущение, что мне достаточно протянуть руку и сжать пальцы, но все тут же удалилось на тысячи километров...

Во всяком случае, Агрунски говорил. Он ведь мог сказать и другое... Боже мой! Хоть бы они еще что-нибудь вспомнили!

— Он часто упоминал об этом месте отдыха?

Ответил Вестер:

— Мне два раза... и оба раза... когда... когда чувствовал себя неважно...

— Как будто нуждался в подбадривании?

— Да.

Я посмотрел на Смалла:

— А вам?

— Несколько раз, но походя, как замечание. Странно с его стороны, между прочим.

— Почему?

— Потому что его проблемы, в принципе, не могли решаться в одиночестве. Его работа требовала обширных лабораторий, большого количества специального материала и множества техников для выполнения второстепенных работ.

— Без сомнения, но он был одиночка.

— В социальном смысле да, но профессионально это было невозможно.

— И вы больше ничего не помните? Может, какие-то слова, жесты, поступки, которые помогли бы определить место его отдыха?

Вестер проворчал:

— Это не должно быть на севере.

— Почему?

— Луи страдал от ревматизма. Он не выносил холода.

— Будем искать на другой половине континента. Проклятье!

Смалл стал оправдываться:

— Мы пытались, мистер Мэнн...

— В следующий раз не пытайтесь действовать одни. Я отправлю на это дело агентов и посмотрю, что из этого выйдет.

Другим известны ваши связи с Агрунски? Если они будут считать, что вам известно что-нибудь существенное, способное направить их на след вашего друга, то они вытащат из вас эти сведения так, что не дадут вам даже возможности спокойно сдохнуть. В вашей двери, Вестер, уже сидит пуля, доказывающая, что это не шутка.

— Но...

— Я устрою так, чтобы вас оберегала полиция. До нового распоряжения вы — собственность штата, и это для вас лучше всего. Все, о чем я вас прошу, — это думать. Переберите в памяти малейшие подробности ваших разговоров с Агрунски. Если вам покажется, что вы вспомнили что-то существенное, зовите меня! — Я записал номер телефона отеля на двух листочках бумаги и отдал их им в руки. — Если меня там не окажется, соединитесь с ИАТС в Нью-Йорке или с городским бюро ФБР. Через несколько минут у вас будет кто-нибудь из них.

Они молча кивнули.

— Вы представляете себе степень опасности?

Новый кивок.

— Один из вас, может быть, обладает секретом, который спасет наши шкуры. У нас почти нет времени для его обнаружения. Может быть, совсем нет...

* * *

Я позвонил Чарли Корбинету в ИАТС в тот момент, когда у них шло рабочее совещание. Чарли выслушал мой отчет и передал трубку Хэлу Рэндольфу. Хэл на этот раз показался мне усталым, когда он без обычной своей нервозности пролаял в телефонную трубку:

— Да... Это Рэндольф.

Я рассказал ему то, что мне стало известно об Агрунски, о его наркомании, о возможном месте отдыха в его собственном поместье и о Ваксе. А закончил словами:

— Понадобится целый отряд, чтобы найти это «рыбное местечко», если оно существует. Оно может находиться на берегу озера, реки, океана... Нужно облазить многие километры. Но это единственное сведение, которое у меня есть.

— Очень хорошо, Тайгер. Вы уверены, что это все?

— Поищите со стороны торговцев наркотиками, может быть, что-нибудь узнаете...

— Не беспокойтесь, это мы сделаем. — Он на секунду остановился, потом сказал: — Теперь вы... вы сойдете со следа...

— Ерунда!

— Это приказ, Мэнн!

— Можете оставить его себе. Я продолжаю, и намного быстрее, чем вы! Я остаюсь!

— Вам сказали, что вы смертельно рискуете?

— Не старайтесь испугать меня, папаша. Вы нуждаетесь во всех ваших людях, и даже больше...

— Во всех, кроме вас. Вопрос идет о национальном интересе. Мы не можем позволить себе ни малейшего промаха. Ясно?

Я повесил трубку. Мне было тошно. Ему совершенно наплевать на меня. Все, чего они жаждут, — это помешать организации Мартина Грейди преуспеть в этом деле и таким образом иметь возможность действовать с позиции силы.

Они мечтают видеть нас битыми и поэтому стараются нас обскакать.

Однако пройдет час, прежде чем люди Рэндольфа наводнят сектор, и если кому-нибудь из них будет поручено захватить меня, то ему придется бежать.

* * *

Из отеля «Сэнд дюн», где я до сих пор проживал, я позвонил Дэйву и назначил ему свидание перед домом полиции, куда потом и отправился под дождем.

Хардекер мрачно посмотрел на меня:

— Вы немного надоедливы, Мэнн.

— Мне уже говорили об этом.

— Чего же вы еще хотите?

— Чтобы вы организовали наблюдение за Винцентом Смаллом и Вестером и охраняли их.

— А что там такое?

— На них может быть совершено нападение. Прикройте все подходы и держите машину наготове.

— Больше ничего?

— Только это.

Он выдал бледную улыбку:

— Не знаю почему, но я симпатизирую вам, Мэнн. Вы забиваете мне голову, но, по крайней мере, вносите остроту в мое существование... Согласен, я отправлю людей... Полагаю, вы не можете ничего мне объяснить?

— Верно.

— И никто не должен знать почему?

Я кивнул.

— Черт возьми! Я все больше думаю, что мне приходится играть здесь в жмурки!

— Никто так не думает.

— Знаю, но, тем не менее, у меня такое ощущение. — Хардекер откинулся в кресле, взял со стола два листа бумаги и протянул их мне. — Мы ведь не совсем идиоты, Мэнн. У меня для вас есть сведения... Об Агрунски. Знаете, имея по соседству ракетную базу, мы вынуждены работать со Службой безопасности — наблюдения, определения...

Я ждал. Указав на листки, он объяснил:

— Этот рапорт совершенно конфиденциальный. Никакая служба о нем не знает, и все тщательно проверено.

— Расскажите.

— Агрунски был холостяком и очень умеренным человеком. Ни алкоголя, ни женщин. Во всяком случае, только в случае необходимости, и тогда он обращался к профессионалкам. За тринадцать месяцев — всего шесть встреч с девушками. Вы должны знать, что мы не покровительствуем проституции, но смотрим на такие вещи реально. И мы использовали двух девиц. Они нас известили, а мы поместили в их комнатах микрофоны. Агрунски мог сделать признание и стать опасным...

— Он говорил что-нибудь?

— Нет, просто акт гигиены... Ничего другого с его стороны... И еще Агрунски также видели с одной женщиной, неизвестной. Два обеда вдвоем, один поход в кино. Больше ничего.

— Вы пытались узнать про эту женщину?

— Нет, никакой близости между ними не было. Встречи не имели ничего подозрительного и больше не повторялись. Полицейский, который осуществлял наблюдение, заявил, что разговор был банальным.

— Описание женщины?

— Лет тридцать, хорошо сложена, не бросается в глаза, отношения светские и более-менее дружеские. Ничего другого.

— Это не похоже на посланного к нему человека.

— Но ведь он мужчина, так? Рано или поздно он может подцепить себе девицу? Даже если он не слишком привержен к женскому полу, даже если ему достаточно одного лишь разговора. Ничего исключительного!

— Что еще вам удалось узнать о той женщине?

— Она останавливалась в «Синдбаде» под именем Элен Левис из Сарасоты, где (это было проверено) занимала апартаменты в течение двух лет.

Я быстро просмотрел рапорты, переписал себе адреса и номера телефонов, потом вернул их ему.

— Отлично.

— Мы продолжаем... Если что-нибудь обнаружим, сообщим.

— Вас не затруднит, если я снова зайду к вам?

— Человек с вашими связями меня никогда не потревожит.

— Мои связи могут обернуться уксусом.

— Мне начхать. Я хозяин в этом секторе.

* * *

Выйдя на улицу, я поискал глазами Дэйва. Никого. Дождь продолжал лить, свет фонарей освещал мое лицо.

Я залез в свою машину. Позади меня голос Дэйва прошептал:

— Ты становишься неосторожным, дружок!

Я улыбнулся ему в зеркало заднего вида:

— Ты так полагаешь? В следующий раз садись посредине сиденья. А то ты своим весом быка смял автомобиль на одну сторону.

— Ладно, ладно.

Он перелез через спинку переднего сиденья, устроился рядом со мной и спросил:

— Есть новости?

— Ничего для тебя, Дэйв.

— А у меня есть. Я пустил слюну, и это стоило хорошей пачки фрика Мартину Грейди. Вот: один перекупщик наркотиков в Саванне, сумел отхватить погреб. Заплатил большую сумму за большое количество товара, но ему всучили халтуру. Больше муки, чем белого.

Это проделал некий Зони Киптон... Киптон опытен в таких делах... Вернее, был, ибо хотел проделать то же самое с одним наркоманом, а тот всадил в него пломбу. Тут один тип обратился к здешнему другу, который связал его с другими перекупщиками около Чарлстона...

— Скажи-ка, Дэйв, ведь эти твои истории уводят нас на север от Миртли-Бич...

— Да, нужно проверить этот сектор. Это тот парень, который выручил Агрунски. Я тебе уже рассказывал, помнишь? Он говорил, что сам связал Агрунски с двумя перекупщиками, с теми.

— Агрунски получил свой наркотик?

— Одинаковую гадость оба раза. Киптон и тот охлаждены, а другой перекупщик исчез. Мне продолжать поиски?

— Нет, я хочу Фиша.

— От этого типа никаких следов, и я клянусь тебе, нет смысла его искать!

— Найди его.

Я достал из кармана фото Генри Франка, еще раз посмотрел на него, потом передал Дэйву.

— Возьми, вот и другой. Этот вышел из игры ногами вперед. Но он сыграл свою роль. Нужно узнать с кем и как.

Дэйв, взяв фотографию, бросил на нее взгляд:

— Не стоит трудиться в поисках Фиша... Это он.

Глава 9

Мы остановились на пустынной улочке, у океанского берега, под завесой дождя.

— Вот уже некоторое время они над нами, старик. В этом нет ничего удивительного. Враги всовывают агентов во все наши работы по безопасности и ищут слабые точки. И они нашли Агрунски.

— Когда он вошел во вкус наркотиков?

— Да... Они подсунули ему своего продавца, которому удалось сделать из него наркомана, но такого, которому нужен чистый наркотик и в больших дозах. После чего лишили его белого, чтобы ослабить его. Агрунски, как всякий наркоман, в один из моментов заговорил. Вероятно, рассказал о коротком замыкании. Он был подавлен. Те устроили так, чтобы он с их помощью получил свой белый, но перед этим заставили его помучиться... Только есть одно но. Он спрятался, а они не ожидали этого. Поэтому, чтобы его найти, призвали своих лучших людей, вот таким образом в дело был введен Салви.