Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Опыты научные, политические и философские (Том 2)

ModernLib.Net / Философия / Спенсер Герберт / Опыты научные, политические и философские (Том 2) - Чтение (стр. 10)
Автор: Спенсер Герберт
Жанр: Философия

 

 


XXX). развитии различных наук, те из них, Порядок, в котором идут которые будут классифицированы, как обобщения наук, обусловливается предшествующие, будут действительно количеством и силой, с которыми более древними и постоянно более различные классы отношений разработанными, чем науки, повторяются в нашем сознательном поставленные как последующие". опыте; а это зависит: отчасти от
      "...Этот порядок определяется более или менее непосредственных степенью простоты или, что то же отношений этих явлений к нашему самое, степенью общности явлений". личному благосостоянию, - отчасти от
      "En resultat definitif, la важности того или другого из тех mathematique, l'astronomie, la двух явлений, между которыми мы physique, la chimie, physiologie et подмечаем соотношение, - отчасти от la physique sociale: telle estia абсолютного или относительного formule encyclopedique qui, parmi le постоянства, в котором tres grand nombre de classifications обнаруживаются явления, - отчасти от que comportent les six sciences степени их простоты и отчасти от fondamentales, est seule logiquement степени их абстрактности (Основные conforme a la hierarchie naturelle начала, п. 36). et invariable des phenomenes"**** Порядок, в котором Конт (р. 115) располагает науки, вовсе не
      "В окончательном результате соответствует логически естественной математика, астрономия, физика, и неизменной иерархии явлений и химия, физиология и социальная вовсе не может быть такого физика: такова энциклопедическая последовательного порядка для их формула, которая одна, из весьма размещения, который представлял бы значительного числа классификаций, логическую зависимость наук или возможных для шести основных наук, явлений (см. Генезис науки). логически соответствует естественной Историческое развитие наук не и неизменной иерархии явлений". совершалось согласно с этим
      "On concoit, en effet, que последовательным порядком и вообще l'etude rationnelle de chaque ни с каким иным последовательным science fondamentale, exigeant la порядком; истинной филиации наук culture prealable de toutes celles нет. С самого начала науки qui la precedent dans notre абстрактные, абстрактно-конкретные и hierarchie encyclopedique, n'a pu науки конкретные развивались faire de progres reels et prendre одновременно: первые разрешали son veritable caractere qu'apres un проблемы, выдвигаемые вторыми и grand developpement des sciences третьими, и развивались anterieures, relatives a des исключительно через решение этих phenomenes plus generaux, plus проблем; вторые, т. е. науки abetraits, moins compliques et абстрактно-конкретные, развивались independants des autres. C'est donc также, способствуя первым в dans cet ordre que la progression, разрешении проблем, выдвигаемых quoique simultanee a du avoir lieu" науками конкретными. Во все время их (p. 100). развития происходило тесное
      "Понятно, действительно, что беспрерывное взаимодействие между рациональное изучение каждой тремя большими классами, ими основной науки, требуя образуемыми; от фактов конкретных предварительного развития всех переходили к абстрактным, а затем прочих наук, предшествующих ей в факты абстрактные прилагались к нашей энциклопедической иерархии, не анализу новых классов конкретных могло иметь действительного успеха и фактов (см. Генезис науки}. усвоить себе свой истинный характер, как только после значительного развития предшествующих наук, относящихся к явлениям более общим, более абстрактным, менее сложным и независимым от остальных. Именно в этом порядке и должно было происходить их развитие, хотя и одновременное."
      * Хорошим объяснением этого процесса мысли может служить новая интеграция тепла, света, электричества и т. д., как видов молекулярного движения. Если мы сделаем шаг назад, мы увидим, что современное понятие об электричестве произошло из интеграции в уме двух форм, под которыми оно обнаруживается в гальванической батарее и в электрической машине. Если мы шагнем назад к периоду еще более древнему, мы увидим, каким образом идея статического электричества родилась из отождествления в мысли
      ** Один критик снисходительно возражает мне, что Конт неверно освещается этой цитатой и что он, напротив, вызывает на себя порицание своего биографа, Литтре, за свое преувеличение роли чувства как двигателя человечества. Если в своей Позитивной политике, которую, очевидно, имеет в виду это возражение, Конт оставил принципы, выдвинутые им вначале, то тем лучше. Но я говорю здесь о том, что известно под именем Позитивной философии; а что место, приведенное выше, передает вполне верно доктрину Конта, это доказывается тем, что мнение это вторично встречается в начале Социологии.
      *** Может быть, скажут, сам Конт допускает, что то, что он называет совершенством позитивной системы, никогда, вероятно, не будет достигнуто и что он осуждает изыскания природы причин, а не общее верование в причину. На первое возражение я отвечу, что, насколько я понимаю Конта, препятствие к совершенному осуществлению позитивной философии состоит в невозможности уничтожить идею причины. На второе возражение я отвечу, что основной принцип философии Конта есть полное признание неведения относительно причины вообще. Иначе если это не так, то что станется с принимаемым им различием между совершенством позитивной системы и совершенством системы метафизической? В данном случае я могу позволить себе сказать, что, утверждая здесь совершенно противоположное тому, на чем настаивает Конт, я тем самым исключаю себя из позитивной школы. Если надо принимать его собственное определение позитивизма, то ясно, что я не могу быть назван позитивистом, потому что то, что он называет позитивизмом, кажется мне полной невозможностью.
      **** В 1885 г. во время спора с одним из английских учеников Конта я принужден был выслушать упрек за то, что я говорю о Конте, будто он установил ряд из шести наук, тогда как он во всех своих сочинениях, кроме первого, устанавливает ряд из семи наук. Так как я касался именно позитивной философии, то и считал всего лучшим ссылаться именно на Курс позитивной философии. Мой оппонент вежливо называл это "недосмотром", забывая, что если с моей стороны было недосмотром говорить, что Конт признавал шесть наук, когда он позднее признавал их семь, то еще более серьезным недосмотром было со стороны самого Конта так долго упускать из виду седьмую науку.
      Вот принципы, которыми Конт воспользовался для организации своей философии. За исключением тех общих истин, которые были известны и до него и являются общим достоянием всех современных мыслителей, не остается ничего, кроме этих общих доктрин, что отличало бы и характеризовало бы его систему. Ни с одной из этих доктрин я не-согласен. На каждое его положение я выдвигаю или положение совершенно особое, или же вовсе противо
      воположное; такого отношения я держался всегда с самого того времени, когда впервые познакомился с его произведениями. Я думаю, что одного этого факта отрицания его основных принципов было бы вполне достаточно, но в философии Конта есть немало иных воззрений, составляющих ее отличительную особенность, которые я также не признаю. Укажем на них мимоходом.
      Вопрос о происхождении По моему мнению, вопрос этот органических существ Конт относит к доступен решению и будет решен рано числу бесполезных умозрении, так как или поздно. Отдел биологии, он действительно полагает, что виды изучающий происхождение видов, неизменны. кажется мне самым важным ее отделом,
      Самый важный из всех отделов все остальные являются психологии, именно тот, который вспомогательными, так как от состоит в субъективном анализе наших решения, какое биология даст этой идей, считается Контом вполне проблеме, должно зависеть всецело невозможным. наше понятие о человеческой природе
      По мнению Конта, самое в ее прошедшем, настоящем и будущем, идеальное общество есть такое, в должна зависеть наша теория познания котором управление достигло своего и наша теория общества. высшего развития; в котором В моем сочинении, озаглавленном отдельные функции подчинены в Основания психологии, половина значительно большей степени, чем которого субъективна, я решительно теперь, общественной регламентации; выразил свою уверенность в в котором иерархия, крепко сложенная субъективную науку о духе. и снабженная признанной властью, По моему мнению, напротив, заправляет всем; в котором идеалом, к которому мы идем, индивидуальная жизнь должна быть является общество, в котором подчинена в наивысшей степени жизни управление будет доведено до социальной. наивозможно меньших пределов, а
      Исключая из своей философии свобода достигнет наивозможной идею и сознание причины, широты; в котором человеческая обнаруживающейся нам во всех природа будет путем социальной явлениях, но, однако, признавая дисциплины так приспособлена к необходимость религии со гражданской жизни, что всякое свойственным ей объектом, Конт внешнее давление будет бесполезно и принимает за тот объект человечество каждый будет господином сам себе, в Эта коллективная жизнь (общества) в котором гражданин не будет допускать системе Конта есть "Высшее Существо" никакого посягательства на свою (E'tre Supreme) единственное, свободу, кроме разве того доступное нашему познанию и, посягательства, которое необходимо следовательно, единственное, для обеспечения равной свободы и для подлежащее нашему обоготворению. других; в котором самопроизвольная
      кооперация, развившая нашу
      промышленную систему и продолжающая
      развивать ее с быстротой все более
      возрастающей, поведет к упразднению
      почти всех социальных функций и
      оставит в качестве цели
      правительственной деятельности
      былого времени только обязанность
      блюсти за свободой и обеспечивать
      эту самопроизвольную кооперацию; в
      котором развитие индивидуальной
      жизни не будет ведать себе иных
      пределов, кроме наложенных на него
      социальной жизнью, и в котором
      социальная жизнь будет преследовать
      только одну цель - обеспечение
      свободного развития индивидуальной
      жизни.
      Я же, напротив, полагаю, что
      объектом религиозного чувства всегда
      останется то, что было им всегда и
      раньше, а именно неизвестный
      источник бытия. Тогда как формы, под
      которыми люди сознают неизвестную
      причину вещей, меняют и исчезают,
      сущность, заключающаяся в этом
      явлении сознания, всегда остается
      одна и та же. Начав с понятия
      причинных деятелей не вполне
      известных, перейдя потом к понятию
      деятелей менее известных и менее
      доступных познанию и дойдя, наконец,
      до понятия всеобщей причины,
      признанной за абсолютно
      непознаваемую, - религиозное чувство
      достигло объекта, от которого оно
      никогда не должно отказываться.
      Придя, после целого ряда эволюции, к
      принятию Бесконечного Непознаваемого
      за объект созерцания, религиозное
      чувство не может более (если только
      не пойдет вспять) снова принять за
      объект созерцания конечное
      познаваемое, каким является
      человечество.
      Вот еще несколько пунктов, и весьма важных, причем два последних даже чрезвычайно важны, относительно которых мои идеи диаметрально противоположны идеям Конта; если бы позволяло место, к этим пунктам разногласия я мог бы прибавить много других. Таким образом, расходясь с Контом решительно во всем, что есть существенного в его философии, и заявляя постоянно свое разногласие печатно и в частных беседах с самого того времени, когда я впервые познакомился с его сочинениями, я был крайне удивлен, когда увидал себя причисленным к его ученикам. Я понимаю, что те, которые читали только Основные начала, могли еще быть введены в заблуждение указанным выше образом вследствие двусмысленности термина "позитивная философия". Но чтобы тот, кто знает мои предшествующие сочинения, мог предположить, что между учением Конта и моим есть какое-либо общее сходство, кроме разве того сходства, которое вытекает из предпочтения, оказываемого доказанным фактом перед простыми предрассудками и суевериями, этого я никогда не мог предполагать.
      Правда, расходясь с Контом во всех его основных принципах, характеризующих его систему, я приближаюсь к нему во многих вопросах второстепенной важности. Так, я ссылаюсь на Конта в своей попытке подтвердить новыми доказательствами учение о том, что воспитание отдельной личности должно согласоваться как в своей цели, так и в направлении с воспитанием человечества, рассматриваемого исторически. Я вполне разделяю мнение Конта относительно необходимости в новом классе ученых, на обязанности которых лежало бы сведение воедино результатов, добытых другими. Конту же я обязан и своим понятием социального consensus; и когда настанет время рассмотреть это понятие, я засвидетельствую ему мою признательность. Я принимаю также изобретенное им слово социология. Кроме того, в тех его сочинения, которые я читал, я находил немало побочных наблюдений, весьма верных и глубоких, и я не сомневаюсь, что еще большее количество таких истин скрыто и в других его трудах, которые я не читал { Я прочел "exposition" Конта в подлиннике в 1853 г.; впоследствии мне также приходилось справляться с оригиналом, чтобы сверить его точные выражения. Неорганическую физику и первую главу из Биологии я прочел в сокращенном переводе мисс Мартино, как только он появился. Остальные взгляды Конта известны мне только из сочинений м-ра Льюиса и из сведений, усвоенных мною из различных мест.}. Весьма также возможно (так как в этом меня уверяют), что я сказал несколько таких вещей, которые были сказаны Контом раньше меня. Было бы трудно, я думаю, найти двух людей, у которых не оказалось бы некоторых одинаковых мнений. Тем более было бы странно, если бы два человека, исходя из одних и тех же общих доктрин, установленных современной наукой, могли идти по одному пути исследований, никогда не сталкиваясь друг с другом. Но какое значение может иметь наше единомыслие относительно второстепенных пунктов, если мы расходимся в основных принципах? Если выключить те общие истины, которыми мы владеем сообща со всеми учеными и мыслителями нашего времени, различия между нами оказываются весьма существенными, тогда как сходство весьма несущественно. А я беру на себя смелость думать, что родство должно основываться на признаках существенных, а не на побочных обстоятельствах { Литтре, в своем недавно изданном труде Огюст Конт и позитивная философия, защищая Контову классификацию наук против критических замечаний, сделанных мною в "Генезисе науки", обращается со мною вполне как с противником. В начале главы, посвященной им возражению, он ставит меня в оппозицию к английским ученикам Конта, каковы Милль и Бокль.}.
      Кроме двусмысленного значения выражения "позитивная философия", имевшего своим следствием то, что к числу учеников Конта были причислены многие мыслители, или отчасти, или вовсе не признававшие его принципов, есть еще одно особое обстоятельство, которое еще более способствовало причислению меня к той же категории. Предположение о некотором соотношении между Контом и мною неизбежно должно было вытекать из заглавия, данного моему первому труду: Социальная статика. Когда эта книга печаталась, я не знал, что заглавие это было уже раньше употреблено; если б я знал, я дал бы своему труду иное название, которое имелось у меня в виду { Я думал в то время, да и теперь продолжаю также думать, что выбор этого заглавия имел совершенно особый смысл, чем какой давал ему Конт. В то время как я писал эти строки, я напал на некоторые причины, заставившие меня предположить противное. Перечитывая Социальную статику, чтобы припомнить свои взгляды на социальную эволюцию в 1850 г., когда о Конте я знал только понаслышке, я нашел следующую фразу. "Социальная философия весьма удобно (подобно Политической экономии) может быть разделена на две части: статику и динамику". Я вспомнил, что это была ссылка на деление, которое я прочитал в Политической экономии Д. С. Милля. Но почему я не сослался тогда на Милля? Перечитывая первое издание его сочинения, я нашел в начале IV книги следующую фразу: "Три предшествующие части заключают в себе настолько подробное, насколько это позволяют пределы этого сочинения, обозрение того, что, по удачному обобщению математической формулы, было названо статикой этого предмета". Это помогло мне решить вопрос. Разделение это было сделано не Миллем, но, по моему предположению, каким-нибудь другим писателем по политической экономии, которого он не назвал, а сам я не знал. Тем не менее теперь достаточно ясно, что, рассчитывая дать более обширный смысл этому делению, я пользовался им только в том узком смысле, какой придал ему Милль. Другое обстоятельство, по-моему, также ясно: так как я очевидно хотел указать на мое заимствование у неизвестного мне экономиста, разделение которого я постарался расширить, то я конечно назвал бы его по имени, если бы знал. И в этом случае я не стал бы считать расширения этого разделения за нечто новое.}. Однако если вместо одного заглавия обратиться к самому сочинению, то станет очевидно, что оно не имеет никакого отношения к философии Конта. Относительно этого имеется решительное свидетельство. В "North British Review" за август 1851 г. в рецензии о Социальной статике говорится следующее:
      "Заглавие этого труда не вполне ему соответствует. Согласно аналогии, выражение социальная статика следовало бы употреблять только в том смысле, в каком, как мы это уже объяснили, оно было употреблено Контом, т. е. в смысле обозначения той отрасли изысканий, которая имеет своей задачей открытие законов равновесия или социального порядка, поскольку эти законы идейно отличаются от законов движения и социального прогресса. Обо всем этом Спенсер не имел, кажется, никакого понятия, так как, по-видимому, он дал своему труду это заглавие только в видах неопределенного указания на то, что в книге этой излагаются социальные отношения научным образом" (стр. 321).
      В настоящее время, когда я знаю то употребление, какое Конт дал словам статика и динамика относительно социальных явлений, мне достаточно будет сказать, что, вполне понимая возможность употребления, путем законного расширения того значения, какое термины эти имеют в математике, одного из них для обозначения социальных функций, находящихся в состоянии равновесия, а другого для обозначения функций, вышедших из состояния равновесия, я, однако, совсем не в состоянии понять, каким образом явления строения могут скорее скрываться в одном отделе, чем в другом. Но здесь мне важны две вещи: 1) доказать, что я не имел "никакого понятия" о том смысле выражения социальная статика, какое придал ему Конт; 2) объяснить, в каком смысле я употребил это выражение. Единицы всякой материальной агрегации находятся в равновесии, когда все они действуют и воздействуют друг на друга во все стороны и с равными силами. Изменение в их состоянии предполагает в некоторых из единиц наличность особых сил, которые не уравновешиваются равными силами в других. Состояние покоя предполагает между ними равновесие сил: предполагает, если они однородны, равенство расстояний между ними; предполагает, что они все удерживаются в постоянных сферах их молекулярного движения. Точно так же и относительно единиц, из которых слагается общество: главное условие равновесия состоит в уравновешенности сил, действующих друг на друга. Если сферы действия некоторых единиц уменьшатся вследствие расширения сфер действия других единиц, то от этого неизбежно произойдет пертурбация, вызывающая политическое изменение в отношениях между индивидами; а это стремление к изменению может прекратиться только тогда, когда индивиды перестанут, со своей стороны, нападать одни на других, когда каждый будет наблюдать закон, гарантирующий всем равную свободу, - закон, изучить который в его сущности и последствиях было задачей Социальной статики. Кроме этого различия в главном понимании того, что такое социальная статика, сочинение мое, носящее это заглавие, и почти во всем остальном радикально противоположно учениям Конта. Совсем не предполагая, как Конт, что общественная реорганизация произойдет от философии, оно говорит, что реорганизация эта произойдет лишь вследствие накопленных влияний привычных действий на характер; оно утверждает, что надо не расширять, но суживать контроль правительственной власти над гражданином и что идеал, к которому надлежит стремиться, состоит не в национализме, но в самом широком индивидуализме. Мои политические убеждения так глубоко различны от убеждений Конта, что, если я не ошибаюсь, один из главных английских учеников Конта даже указал на них, как на такие, к каким Конт питал самое полное отвращение. Однако есть один пункт, на котором мы сходимся: аналогия между индивидуальным организмом и организмом социальным, предвиденная Платоном и Гоббсом, признается как в Социальной статике, так и в Социологии Конта. Сообразно своим взглядам Конт сделал из этой аналогии основную идею этого отдела своей философии. В Социальной статике, задача которой существенно этическая, аналогия эта упоминается только мимоходом, для придания большей силы некоторым нравственным размышлениям и почерпнута автором отчасти из определения жизни Кольриджем по учению Шеллинга, отчасти из обобщений физиологов, на которых сделаны ссылки (гл. XXX, 12,13,16). За исключением этого сходства, вполне незначительного, содержание Социальной статики совершенно противоположно философии Конта, так что, если б не заглавие, сочинение это никогда не вызвало бы напоминания о Конте, как разве только по закону ассоциации противоположного { Считаю нужным прибавить, что идеи, развитые в Социальной статике, были сперва выражены в ряде писем об Истинной сфере правительства, напечатанных в Non-conformiste в последней половине 1842 г. и выпущенных отдельной брошюрой в 1843 г. В этих письмах среди многих неразвитых мыслей высказывается то же убеждение в неизменность законов, управляющих социальными явлениями; то же убеждение в нравственное изменение людей, создаваемое социальной дисциплиной; то же убеждение в стремление различных форм правительства "самостоятельно прийти в состояние устойчивого равновесия"; то же осуждение правительственного контроля в различных областях общественной жизни; то же ограничение пределов государственной деятельности, сводимой к единственной функции - поддержанию уважения к правосудию и равенства во взаимных отношениях граждан. Социальная статика была написана только затем, чтобы перестроить на основаниях более солидных доктрины, изложенные в этих письмах в первой части устанавливаются принципы этих доктрин, во второй - эти доктрины развиваются и доказываются.}.
      Теперь я позволю себе указать на то, что действительно оказало глубокое влияние на ход моей мысли. Истина, которую смутно предвидел Гарвей в своих эмбриологических исследованиях и которую так ясно усвоил себе Вольф и, наконец, окончательно формулировал фон Бэр, - истина, что всякое органическое развитие состоит в переходе их состояния однородности в состояние разнородности, была тем принципом, из которого я косвенно извлек все свои окончательные заключения. Везде в Социальной статике обнаруживается полное убеждение в эволюцию человека и общества. Везде также обнаруживается убеждение, что эволюция эта в обоих случаях определяется влиянием случайных условий и действием обстоятельств. К этому убеждению присоединяется, в том же труде, признание того факта, что органическая и социальная эволюция подчиняется одному и тому же закону. Подкрепляя мое убеждение в эволюцию различных порядков, всегда определяющуюся естественными причинами (эволюцию, излагаемую в Теории населения и в Основаниях психологии), формула фон Бэра послужила мне организующим принципом. Я распространил ее и на другие явления, кроме явлений индивидуальной и общественной организации; я приложил ее в последнем параграфе опыта о Философии слога, напечатанного в октябре 1852 г., в опыте о Нравах и обычаях, напечатанном в апреле 1854 г., позднее с большею смелостью в опыте о Прогрессе, его законах и причинах, напечатанном в апреле 1857 г. Затем я пришел к сознанию необходимости ограничить этот принцип; когда я занялся изучением общих законов силы, из которых неизбежно вытекает это всемирное преобразование, я свел тогда все эти законы к одному-единственному - к постоянству силы; далее я открыл закон разложения, как дополнение закона эволюции; и наконец, я определил условия, при которых совершаются эволюция и разложение. Связь этих результатов, я думаю, достаточно ясна. Прогресс состоял в непрерывном развитии и в приложении закона фон Бэра, в связи с некоторыми другими соответствовавшими ему идеями, к объяснению прочих явлений. Если моя мысль подпала под какое-либо иное влияние, то разве только помимо моего сознания.
      Однако возможно, что влияния, которые я не сознаю, действовали на мой ум, и среди этих влияний имеет место, может быть, и мое несогласие с Контом. Часто случается, что знакомство с противоположной системой дает мыслителю возможность уяснить себе свои собственные идеи и полнее развить их. Весьма вероятно, что доктрины, изложенные в опыте о Генезисе науки, никогда бы не возникли, если б мое решительное несогласие с системой Конта не подтолкнуло меня к выработке их, а без этого обстоятельства я никогда не дошел бы до классификации наук, изложенной в моем опыте того же заглавия. Весьма возможно, что и в других отношениях мое несходство со взглядами Конта помогло мне расширить мои собственные идеи, но если это и было так, то совершенно мимовольно и бессознательно.
      Из того, что мною сказано, не следует, однако, выводить того заключения, будто я не придаю умозрениям Конта большой ценности. Верная или ошибочная, система его, в своем целом, произвела в идеях большинства мыслителей важные и спасительные перевороты и произведет такое же влияние и на многих других. Несомненно также, что многие из тех, которые отбрасывают его общие принципы, тем не менее извлекли из знакомства с этими его принципами энергичный и спасительный мотив для своего развития. Вся его система и его научный метод, хорошо или дурно сложенные, не могли не оказать влияния на расширение идей большинства его читателей. Конт оказал еще и ту важную услугу, что он освоил людей с идеей социальной науки, основанной на других науках. Кроме этих услуг, вытекающих из общего характера и цели его философии, на страницах его труда рассеяно немало широких идей, не только ценных в качестве стимулов жизни, но и замечательных по своей собственной ценности.
      Для меня было малоприятно заниматься вопросом личного характера; но я не считал себя вправе уклониться от этой задачи. Исповедуя идеи, радикально несогласные с идеями Конта относительно всех основных доктрин, за исключением тех, которые достались нам как общее наследие от прошлого, я считал необходимым опровергнуть распространенное мнение о моей солидарности с Контом. Я счел необходимым показать, что большая часть того, что вообще известно под названием "позитивной философии", не составляет "позитивной философии" в том смысле, что она является личной философией Конта, а также, наконец, и объяснить, что я отбрасываю все в так называемой "позитивной философии", исключая того, что не принадлежит лично Конту.
      В конце, как и в начале, я позволю себе сказать, насколько я сожалею о том, что объяснения эти были вызваны статьей писателя, отнесшегося ко мне столь снисходительно. Я боюсь, как бы страницы эти не показались слишком грубыми сравнительно с доброжелательными замечаниями г-на Ложеля; мне остается только та надежда, что важность вопроса может служить мне извинением, если не оправданием.
      Примечание
      Предыдущая статья О причинах разногласия с философией О. Конта была в первый раз напечатана в 1864 г. и первоначально составляла вторую часть брошюры, озаглавленной Классификация наук. Несколько времени тому назад эта брошюра была включена в третий том моих Опытов и стала уже недоступна в отдельном издании. Но в последнее время снова распространилось то же ошибочное мнение, которое раньше принудило меня заявить о моем полном несогласии с взглядами Конта, существенно отличающими его систему от других систем, - и те же мотивы, которые побудили меня в то время высказать в печати причины моего несогласия, побуждают меня теперь дать возможность ознакомиться с ними всем, кто интересуется этим вопросом. Нижеследующее добавление, представляя перечень основных положений Системы синтетической философии, в свою очередь, поможет читателю составить себе о нем более правильное суждение. 1 октября 1884г.
      ДОБАВЛЕНИЕ А
      Четырнадцать или больше лет тому назад один мой друг, американец, просил меня, для указанной им определенной цели, снабдить его кратким изложением основных положений, развиваемых мною в последовательном ряде трудов, которые я издал и намерен издать. Эти положения я и воспроизвожу здесь. Это написано исключительно ради пояснения, без всякой мысли об О. Конте и его системе, и будет полезнее для нашей цели, чем только что написанное, так как не возбудит подозрений в преднамеренности { Этот перечень, изданный много лет тому назад в Америке, был вторично издан в Англии восемь лет тому назад. (См. "Athenaeum" от 22 июля 1882 г.)}.
      1. Во всей Вселенной, как целом, и в каждой мельчайшей ее части совершается непрерывное перераспределение материи и движения.
      2. Это перераспределение создает эволюцию там, где преобладает интеграция материи и рассеяние движения, и создает разложение там, где преобладает потеря движения и дезинтеграция материи.
      3. Эволюция является простой, когда процесс интеграции или образование концентрированного агрегата не осложняется другими процессами.
      4. Эволюция является сложной, когда вместе с первичным переходом от бессвязной формы к более связной происходят вторичные изменения вследствие различия условий, в которых находятся различные части агрегата.
      5. Эти вторичные изменения представляют превращение однородного в разнородное, превращение, совершающееся, как и первое, во всей Вселенной, как целом, и во всех (или почти во всех) ее мельчайших частях: в агрегате небесных светил и туманностей, в Солнечной системе, в Земле, как неорганической массе, в каждом растительном и животном организме (закон фон Бэра), в агрегате организмов геологического периода, в сознании, в обществе, во всех продуктах социальной деятельности.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32