- Ну и что будем делать? - задал во все века и времена риторический вопрос Рангар, физически после лечения УДА он и Зоров чувствовали себя сносно, но вот морально... Особенно после того, что объявил им вчера Президент.
      Впрочем, поначалу их встреча протекала вполне безобидно, если не считать крайне унизительного для братьев антуража. Но к этому они были готовы. Они оказались совершенно не готовы к другому.
      ...Их заключили в прочную металлическую клетку, и на самоходном аппарате, напоминающем старинный кар-автопогрузчик, доставили в огромный круглый зал, опоясанный по периметру кольцевой галереей где-то на уровне двух метров от пола. Галерея была забрана частой и толстой металлической сеткой. По странной ассоциации Рангар вспомнил клетку, из которой выпустили чудовищного получеловека-полудемона Глезенгх'арра на Арене Венды для поединка с ним, тогда еще гладиатором Рангаром Олом... все враги Рангара не сомневались, что этот бой станет последним в его жизни... но Рангару удалось победить и выполнить Миссию. А вот что ждет его сейчас? Его, брата, жену, сына... настоящего сына? Какие темные замыслы копошатся в воспаленных мозгах Президента? Он оглядел клетку и вспомнил, как Глезенгх'арр могучим рывком раздвинул прутья своей клетки... а эта, пожалуй, похлипче будет, да и сварка отнюдь не прибавляет металлу прочности...
      Но тут Рангар огляделся и сразу отбросил начавшие зарождаться было мысли: расположившись полукругом, не менее дюжины офицеров в форме личной охраны Президента уставили тупые рыла автоматов на клетку.
      - Как самочувствие, уважаемые пришельцы? - елейный голос заставил Рангар резко обернуться. "Хреново", - мысленно выругался он. И был прав: если к "призраку" может незаметно приблизиться кто бы то ни был, это воистину хреново. Рангар сжал зубы и начал медленно и тщательно настраивать свой организм, последовательно возводя рефлексы и сознание из состояния "муга-муси" [муга-муси (яп.) - "отрешенность", психическое состояние в Дзен] в состояние "гоку-и" (в идеале этот процесс завершался возвышением к "саммай" - состоянию просветления психики). [Гоку-и (яп.) - "Экстремальный разум" в психотренинге карате, кэмпо и др. восточных единоборств.] Отрешенные глаза Зорова свидетельствовали, что он пытается совершить то же самое. Однако даже настройка музыкального инструмента - тонкое дело, и настройщик нуждается по крайней мере в тишине. Что уж говорить о неизмеримо более тонкой настройке неизмеримо более сложного человеческого организма?
      ...А липкий голос Президента с едва скрываемыми нотками торжества и собственного превосходства змеей проникал в сознание, срывая и разрушая тончайшие механизмы психофизических изменений.
      - Я вижу, вы преисполнены непочтительности, дерзости и посему не желаете со мной беседовать, - в масленых глазах Президента проступил жесткий блеск. Прежде всего я проучу вас за дерзость... - Он беззвучно хлопнул в ладоши (уже полностью зажившие).
      Мощный электрический разряд заставил Зорова и Рангара конвульсивно дернуться.
      - Ну как, понравилось? Будете говорить?
      Братья молчали, презрительно улыбаясь.
      Президент, нахмурившись, еще раз дал знак.
      Но на этот раз Зоров и Рангар были готовы, и лишь едва вздрогнули, когда ток прошил их тела.
      - Добавить напряжение, ваше высокопревосходительство? - донесся откуда-то сбоку и сверху тихий голос.
      Мгновение Президент размышлял. И, как обычно, импульсивная вспышка ярости уступила здравому смыслу. Разве за этим он вылечил пришельцев? О нет, другая участь и другая, совсем другая смерть уготована им...
      - Отставить, - бросил он через плечо. И, обращаясь уже к пленникам, вкрадчиво спросил:
      - Быть может, вас не интересует и судьба женщины?
      Будто какая-то сила, независимая от Рангара, подняла его тело и бросила к прутьям.
      - Что с ней?!
      - Ага! Так-то лучше. - Президент довольно потер руки. - Недаром мудрец Тасиб Корой еще много веков назад утверждал, что муки душевные всегда сильнее и болезненнее мук телесных... Значит, так. Вот предметы, вам принадлежавшие, с этими словами Президент театральным жестом откинул покрывало с невысокой платформы за своей спиной и указал на нее. - Назначение кое-чего я понял сам, в чем-то мне помогли мои специалисты... зря я, что ли, трачу столько денег на науку? Но остались загадки. И вы сейчас подробно расскажете мне о назначении, возможности использования, порядке обращения и принципе действия каждого... предмета. Потом я поведаю вам о женщине, жене Рангара Ола, и о вашей дальнейшей судьбе.
      Рангар сильно побледнел, но Зоров мягко отстранил его и шагнул вперед.
      - После того, что проделали с нами по вашему приказу я не могу и не буду называть вас "уважаемый господин Президент" или как-то в этом роде. Вы подонок, и мне плевать, как вы оцените мои слова. Но я готов - в качестве сделки - обрисовать возможности этих... э-э... предметов. Вот только вам от этого будет мало пользы. По той же, между прочим, причине, по которой разрядились аккумуляторы наших ла... световых пистолетов. Наша энергетика стоит выше вашей лет на триста, и никто из ваших академиков, даже самых гениальных, не сможет разобраться в принципах науки и технологии, создавшей эти предметы. Тем не менее я с удовольствием расскажу вам кое-что... С чего начнем? Вот выложены гранаты самого разного назначения - от обычных до весьма экстравагантных. Правда, сейчас они годятся только для забивания гвоздей. Кстати, разбирать их не советую, в каждую встроен пороховой самоликвидатор... он-то сработает, не сомневайтесь.
      Как ни странно, откровенный сарказм в словах Зорова, казалось, вовсе не задел Президента. Он даже самодовольно хмыкнул:
      - То, что это гранаты, я определил сам... есть у меня чутье на оружие, ни у кого такого нет! Но вот этот брусок - что, тоже граната?
      И тут что-то словно толкнуло Зорова. Позже он так и не смог объяснить причину столь необычной интуиции, если не сказать - ясновидения; разве что в его психоэнергетической матрице осталось нечто, сделавшее когда-то Алзора Звездным Оракулом?
      - Нет, это не граната, - равнодушно сказал он, глядя на желтый параллелепипед, на который указывал толстый палец Президента. - Это вообще не оружие... устройство для молекулярной заточки. Для примера скажу, что он настолько же эффективнее алмазного шлифбруска, насколько тот - куска трухлявого пня. Рангар использовал его для заточки своих мечей и наших ножей и кинжалов.
      - Рангар? А ты? - Президент подозрительно прищурился.
      - О, эту работу мог выполнить только Рангар, - сказал Зоров. - Устройство для молекулярной заточки настроено на него, как на меня был настроен... ну, вы помните.
      - Помню, - сквозь зубы проговорил Президент и долгим подозрительным взглядом уставился на брусок. - А разве у него аккумулятор не сел?
      - Там совсем другой принцип, - сказал Зоров. - Уверен, он работает. Попробуйте, нажмите вон ту черную кнопку.
      - Нет уж! - Президент поспешно отдернул руку и даже отступил на шаг. Видать, хорошо запомнил недавний урок. - Так, а что это? Мы отобрали его у женщины.
      - Это? Плаз... огненный резак. Температура в рабочей зоне - несколько десятков тысяч градусов. Режет любые материалы, даже сверхпрочные сплавы, как обычный нож - масло. Сейчас, конечно, он и масла не разрежет.
      - Так. Остальное мне понятно. Кстати, зачем вам холодное оружие, с вашим-то уровнем техники?
      - Иногда оно оказывается незаменимым.
      - Иногда... да, - кивнул Президент и как-то уж очень неприятно и зловеще усмехнулся. - Ну... почти все. Вот эти штучки, если не ошибаюсь, предназначены для метания?
      - Совершенно верно. У нас они называются сюрикэны. Хотя должен заметить, что для овладения сюрикэнами на профессиональном уровне нужны долгие годы упорных тренировок.
      - Варварское оружие, - презрительно поджал губы Президент. - Мечи, правда, хороши... хороши мечи, - и вновь отвратительная ухмылка исказила на мгновение его лицо. - Да и ножички неплохие... этот, пожалуй, я возьму себе. - Он поднял универсальный десантный нож Зорова. - Сталь - просто фантастика! В танковую броню на палец втыкается!
      - Вы обещали рассказать о судьбе Лады, - напомнил Зоров и поймал благодарный взгляд Рангара.
      - Непременно! - с каким-то гаденьким энтузиазмом Президент потер руки. Это будет оч-чень интересный рассказ, поверьте моему опыту! Однако прежде я задам еще один вопрос - последний. Что это за обручи на ваших шеях?
      И вновь будто что-то толкнуло Зорова. Он как-то сразу понял, что ни в коем случае не должен открыть истинное назначение обручей. Лишь бы он не задал этот вопрос раньше... тогда все рухнет (Зоров еще не наполнил это "все" конкретным смыслом, но интуитивно чувствовал, что в этом - их единственная надежда на спасение.) Придется быть оптимистом, подумал он, у меня просто нет другого выхода... и, вспомнив виденный в детстве древний кинобоевик, начал вдохновенно врать.
      - В нашем мире мы все - я, Рангар, Лада и те мерзавцы, которых мы преследуем, - входили в оппозицию к тогдашнему правительству и мечтали его свергнуть. Мы подготовили восстание, но в последний момент нас кто-то предал, и руководителей восстания арестовали. Нас тоже, хоть мы принадлежали к среднему звену. И посадили в тюрьму... у вас же есть тюрьмы?
      - А как же без тюрем-то? - искренне изумился Президент. - Хотя в последнее время я значительно уменьшил их число... казнить врагов, знаете ли, гораздо дешевле, чем содержать в тюрьмах.
      - М-да... Так вот. Поскольку, как вы заметили, техника нашего мира намного выше вашей, то и тюрьмы у нас устроены по-особому. У нас нет ни крепких высоких стен, ни колючей проволоки под напряжением, ни многочисленной охраны. Все заменяет вот такой обруч. Дело в том, что тюрьма на определенном расстоянии окружена кольцом специального излучения. Оно совершенно безвредно для человека, но активирует взрыватель обруча, если он вступит в контакт с этим излучением, и преступнику, вознамерившемуся бежать, просто отрывает голову.
      - Гениально! - захлопал в ладоши Президент. - Я немедленно дам команду моим ученым заняться разработкой подобного устройства... но не для преступников в тюрьмах, нет! Я надену такие обручи на всех и каждого... а включатель подрыва буду постоянно носить с собой... Ха! Ты даже не представляешь, пришелец, какую глубокую и плодотворную идею подарил мне!.. Да я теперь всех!..
      Президент крепко сжал кулаки, глаза его пылали фанатичным блеском. Зоров непроизвольно поежился. С одной стороны, реакция правителя однозначно указывала, что он не знает истинного назначения "ошейников", и это, конечно, было хорошо... Но у медали, как водится, имелась и обратная сторона, и Зоров ужаснулся в глубине души, явно не предвидя такое развитие идеи древнего режиссера...
      - Гм... - произнес Президент после долгой паузы. - Я даже, наверное, помиловал бы вас за эту идею... но уж очень вы меня достали... Ладно, так что там было дальше?
      - Одному из наших сторонников, оставшемуся на воле, удалось подкупить инженера, ведавшего генератором этого излучателя, и он в условное время отключил его. Так нам удалось бежать.
      - Вот-вот, доверять никому нельзя, ни в одном из миров, - сделал глубокомысленный вывод из услышанного Президент.
      - Убежать-то мы убежали, но обручи остались. А сконструированы они таким образом, что любая попытка снять его насильственно - распилив, скажем, приводит к взрыву. Нужен специальный, особый ключ.
      Зоров незаметно перевел дух и искоса посмотрел на Рангара. Тот стоял с каменным выражением - ни один мускул не дрогнул на его лице, пока Зоров нес эту чушь. Видимо, Рангар понял, что брат что-то задумал, и это "что-то" дает им шанс... возможно, единственный.
      - Гм... - сказал Президент. - Звучит правдоподобно. Особенно учитывая, как грохнул при кремировании тела твоего, пришелец Рангар, лжесына. (При этих словах Рангар сильно вздрогнул). Едва ли не четверть крематория разнес... Но я все-таки не понимаю...
      - Сейчас я закончу, и все станет ясно, - не очень вежливо перебил Президента Зоров и продолжил: - После побега мы, естественно, вынуждены были скрываться. И тут нам стали известны имена предателей, и мы поклялись отомстить. Вероятно, ваш изощренный в подобного рода коварстве ум уже сообразил, что преследуем мы именно этих негодяев. Тем более что они похитили сына моего брата... очевидно, на крайний случай. А может, уже перед побегом в черных замыслах предателей фигурировала возможность создания точной копии Олвара... но с полным подчинением этим негодяям.
      - Не знаю, кто из вас - большие негодяи, - проворчал Президент. - Скорее всего вы стоите друг друга.
      - Тем не менее вы помогли им, а не нам, - сказал Зоров, вновь пытаясь изобразить почтительность. А вдруг, подумал он, после такого моего рассказа дрогнет сердце Президента. О, как он ошибся!
      - Они подарили оружие, которое действует! - взъярился Президент. - А вы, мало того, что низко обманули меня, так еще и покалечили!
      - Но и вылечили! Тем более я предупреж...
      - Заткнись! И слушай! Когда вы попадали, схлопотав по резиновой пуле в затылок, славный мальчик пнул эту вашу Ладу ногой и простыми словами высказал все, что он о ней думает. После чего та немедленно хлопнулась в обморок баба, чего с нее взять! Мальчик свою задачу выполнил полностью, и я его умертвил. Зря только Черный воин не предупредил об обруче... теперь крематорий долго восстанавливать придется... Ну, это мои проблемы.
      - И что Лада? - впервые вклинился в разговор Рангар. Зоров даже дернулся настолько надсадно, хрипло прозвучал голос брата.
      Президент хмыкнул.
      - Провалялась несколько суток в отключке... горячка с ней приключилась, что ли. Пришлось тоже воспользоваться этим вашим чудо-лекарем. Единственная, разрази вас небеса, полезная вещица досталась! Дал бы сразу - глядишь, и отпустил бы...
      - Так в чем же дело? Диагност-аптечка у вас, будем считать это нашим подарком...
      - Запомни, иномирянин: кем-кем, но дураком я не был никогда. И у тебя еще язык поворачивается произнести это высокое слово - подарок?! Ну, ничего. Это все вам зачтется.
      - Так все-таки, что с Ладой? - упорно гнул свое Рангар, не обращая внимания на перипетии разговора брата с Президентом.
      Президент перевел взгляд на Рангара и ухмыльнулся уж и вовсе гнусно.
      - А ничего. Пришла в себя твоя краля. Да только лежит все время и в одну точку смотрит. Не ест, не пьет, бормочет что-то под нос непонятное. На вопросы не отвечает, на оклики не реагирует. Может, умом тронулась. А может, придуривается.
      Рангар поник головой. Воцарилась тишина.
      - И что же вы удумали сотворить с нами, господин Президент? - хмуро спросил Зоров, стараясь, однако, не давать воли кипевшей в нем ненависти. Пока оставался хоть призрачный шанс отделаться, что называется, малой кровью, он обязан был держать себя "в рамках". Он даже злился на себя за импульсивную вспышку в начале их беседы. О, как он был наивен!..
      - А вот что, милые-родимые пришельцы, вот что... - задушевно проворковал Президент. - Судя по всему, вы отменные бойцы. Поэтому я дам вам по вашему же мечу, и вы будете драться не на жизнь, а на смерть. А чтоб все было без дураков, ставлю дополнительное условие... твоей жены, пришелец Рангар, касаемое... Если вы не по-настоящему будете драться, то все трое погибнете в мучениях поистине нечеловеческих. И очень, очень долгих. Уж тут я мастер, можете не сомневаться. Ну а уж мой палач Практу... не дай Бог вам с ним свидеться! Опять же ежели вы друг дружку быстренько попротыкаете мечами, чтобы, значит, мук избежать, Ладе вашей втройне достанется, за каждого, так сказать, чашу мук испить придется. И не останется в мире проклятий, которые не извергнут ее уста на вас за долгие дни и часы мук воистину неописуемых... ведь я объясню ей, за кого она принимает их. Ну а что нас ждет в случае честного поединка и честной победы одного из нас, спросите вы. Отвечу. Если мои эксперты по боевым искусствам оценят поединок как честный и бескомпромиссный, ваша женщина тоже умрет - но мгновенно и безболезненно. Смерть павшего в бою также не назовешь мученической. Так что при таком раскладе двоим из трех, можно сказать, повезет. Но вот с победителем мой верный Практу позабавится всласть! На первый взгляд - парадокс: победитель обретает наихудшую участь. Но, судя по тому, что я узнал о вашем кодексе чести, победитель с радостью пожертвует собой и добровольно подвергнется мукам, чтобы от таковых избавить товарищей по оружию. Или я не прав?
      Улыбка змеей скользнула по губам Президента, и было в ней яду больше, чем в любой из змей, реально существующих или существовавших в великом космосе.
      Зоров посмотрел на Рангара. В глазах того плескалось безумие. Зоров напрягся изо всех сил, переливая свою энергию в брата, чтобы остановить гибельный распад сознания. И медленно, очень медленно глаза Рангара просветлели... вначале в них билась лишь боль, но затем мысль, крайним напряжением всех душевных сил внушаемая ему Зоровым, промелькнула в них... и Рангар стал прежним. Бойцом неустрашимым и для любого врага смертельно опасным. В каком бы безнадежном положении ни находился сам.
      Зоров незаметно смахнул испарину со лба и обратился к Президенту максимально пренебрежительным тоном:
      - Совсем недавно ты назвал меня шакалом. Но шакал не я, а ты. Потому что только трусливый и хитрый шакал может спровоцировать поединок двух могучих тигров, наблюдая его со стороны, при этом хихикая и потирая свои грязные лапы. Ты не оставил нам выхода, и мы вынуждены будем драться на потеху тебе и твоему шакалью. Но мы ставим одно встречное условие, не выполнение которого приведет к тому, что мы таки убьем друг друга... мы это можем сделать прямо сейчас, голыми руками... и тогда уж пусть с Ладой будет, что будет. Нам этого уже не увидеть.
      Некоторое время Президент молчал с искаженным от ярости и злобы лицом. Затем усмехнулся, и усмешка эта показалась еще более жуткой, чем изуродовавший лицо пароксизм ярости.
      - Что ж, шакал тоже тявкает на капкан, смертельной хваткой вцепившийся в его лапу... и капкану наплевать на это. Мне, естественно, аналогично. Но никаких условий я ставить себе не позволю.
      - Тогда ты лишишься самого захватывающего зрелища в своей жизни. Мы и в самом деле великие бойцы, каждый из нас в одиночку справится с дюжиной лучших твоих спецов рукопашного боя. Тем более что условие-то - плевое.
      Некоторое время Президент молчал. Затем лицо его вновь стало елейным, медоточивым, масленые глазки сузились в щелочки. Лично для Зорова эти перемены в облике этого негодяя из негодяев были наиболее пугающими.
      - Ну отчего же мне не выслушать? - всплеснул он руками. - Выслушать, любезные мои пришельцы, я все могу. Но вот выполнить... - Он развел руками.
      - Ты обещал, что если кто-то из нас двоих падет в честном бою, то Лада умрет легко и мгновенно, а пытки ожидают только победителя.
      - Слово Президента!
      - Тогда пусть Ладу умертвит уцелевший из нас!
      - Гм... Это даже будет интересно. Принимаю!
      - И пусть Лада присутствует на поединке!
      "Или этот пришелец круглый дурак, или еще хитрее меня. Но нет, такого быть не может!" - пронеслось в сознании Президента. Своим умом и хитростью (которые он внутренне даже не разделял) Президент гордился и, в общем, не без веских на то оснований. Занять высший пост в государстве и удерживать его столько лет (несмотря на вполне Демократическую конституцию) - о, для этого воистину требовались недюжинные ум и хитрость! Так что вряд ли пришельцы переиграют его.
      - Это тоже будет любопытно. Психологический, так сказать, этюд. Я не возражаю.
      - Тогда когда начнем?
      - А прямо завтра с утра. Здесь же. С применением необходимых мер безопасности. - Президент красноречиво взглянул на своих телохранителей, все так же державших на прицеле клетку. - Сегодня отдыхайте, сил набирайтесь, они вам завтра понадобятся (он хихикнул). Я прикажу хорошо накормить вас и даже велю сводить в баньку и выдать чистую одежду. В смертельных поединках должна быть своя эстетика (он снова хихикнул). Да, и еще одно: с этого момента и до начала поединка вас будут содержать раздельно. Это, значит, чтоб не сговорились какую-либо глупость учинить.
      Хитер, хитер был Президент! Однако недаром на далекий прародине Зорова в народе говаривали:
      "И на старуху бывает проруха". И там же, только во времена более поздние: "На каждую хитрую жопу найдется свой болт с левой резьбой". И, что характерно, находился! И неоднократно!
      ...Первым увезли Рангара. Когда его водворяли в только что доставленную другую клетку - копию предыдущей, - он обернулся и посмотрел на брата.
      "Все будет хорошо", - твердо пообещали глаза Зорова.
      Эту ночь они практически не спали, в ночной тиши своих камер совершая долгое и трудное восхождение к вершинам "саммай" (для не-японцев более привычен индийский синоним "самадхи"). И каждый из братьев отправил свой просветленный дух в полет, хотя в Оранжевом мире не существовало ни астрала, ни ментала, ни тем более высших уровней тонкой структуры информполя (как, впрочем, и во всем Преддверии). Но что-то такое было, не могло не быть, поскольку даже в мирах, сконструированных чьей-то могучей волей, обитали живые люди, и их собственные информполя, пугливые и слабые, несмотря на отсутствие единого информполя (которое каким-то немыслимым образом экранировалось в Преддверии), образовывали в каждом из радужных миров столь же слабые и робкие подобия ноосфер... и братья смогли отыскать друг друга, хотя бродили и спотыкались, как в кромешной тьме на плохой дороге. И уже соединив свои усилия, отправились на поиски Лады, и таки нашли ее... но натолкнулись на глухую стену закрытого сознания. Они долго и безуспешно пытались достучаться до нее, разрушить стену или хотя бы открыть маленький проход... но все было тщетно, пока Рангар, отчаявшись, не послал импульс огромной силы, заставившей содрогнуться хлипкую местную ноосферу. Но не мощь импульса сотворила чудо, а его содержание, ибо Рангар безмолвно крикнул, что было сил: "Ладушка!!! Наш сын Олвар жив!!! Наш настоящий сын жив!!! И он любит тебя!!!"
      И случилось чудо: кокон, броней закрывавший душу и психику Лады, лопнул. Но таким огнем боли и отчаяния полыхнуло из него, что даже объединенная сила братьев едва устояла...
      Президент, его личный секретарь-адъютант, дюжина телохранителей, премьер-министр Руо Пуг и десятка два наиболее высокопоставленных генералов уже удобно расположились в мягких креслах на галерее под защитой толстой стальной сетки, когда в сопровождении взвода автоматчиков доставили три клетки. Из одной вывели Ладу и в сопровождении двух солдат отвели на галерею напротив ложи Президента. Один из автоматчиков пододвинул ей стул, и женщина послушно села. Лицо ее напоминало застывшую маску, холодную и бесстрастную, смотрела она куда-то в пространство перед собой, но вряд ли ее пустые, остановившиеся глаза видели что-либо.
      Рангар отвел от жены полный сострадания взгляд и метнул его на Президента. Теперь в его глазах вспыхнула такая лютая ненависть, что если бы он мог передавать энергию взглядом, то на месте Президента уже дымилась бы кучка пепла.
      А Александр Зоров в этот момент сосредоточенно глядел в пол клетки, еще и еще раз прокручивая в мозгу сценарий долгого представления, которое он и Рангар намеревались показать Президенту и его приспешникам и которое, в случае реализации мизерного шанса на удачу, могло спасти их... Главными - и очень существенными - препятствующими факторами были хитрость, трусость и, как следствие, чрезмерная осторожность Президента.
      Когда двери их клеток открылись, братья почти синхронно шагнули на холодный цементный пол.
      "Да, это тебе не песок с опилками, тут особо не покувыркаешься", - хмуро подумал Рангар, пробуя сцепление с бетоном подошв странной обуви, которую им вместе с одеждой принесли сегодня утром.
      Зоров тоже пошаркал ногами, выполнил несколько простеньких ката [ката (яп.) - комплексы формальных упражнений в карате и других видах восточных единоборств] и медленно направился к центру помещения, где уже их поджидали два меча.
      ...И вот они сошлись - два великолепных бойца, два брата, хоть и не рожденные одной матерью (Рангар вообще не был рожден в общепринятом понимании), но настолько близкие духовно, что этой близости могли позавидовать и настоящие братья-близнецы. И кто-то из них, по дьявольскому замыслу узурпировавшей здесь власть сволочи, должен был убить другого, обрекая себя на страшные муки, но тем самым выкупая право на легкую смерть для двух самых близких и дорогих существ.
      А ведь этот подонок не оригинален, подумал Зоров, в земной истории описывался случай, когда отец вынужден был убить в схватке сына, чтобы избавить того от страданий и самому принять долгую и мучительную смерть... [Имеется в виду эпизод из романа Джованьоли "Спартак".] И вообще, несмотря на все многообразие проявлений зла в человеческих мирах, самые низменные его варианты отнюдь не могут похвастать разнообразием... действует, действует закон обратной пирамиды! Ну а здесь... здесь и сейчас... что же, они попробуют, как некогда любил приговаривать большой знаток старой музыки и великий десантник Джон Хоггинс, "запустить smoke on the water"... и не только в переносном смысле, черт побери! ["Smoke on the water" - название известной композиции знаменитой рок-группы "Deep Purple".] Он едва не ухмыльнулся - так позабавила его эта мысль, однако тут же вновь стал серьезным. Ибо ох как ничтожно мал был шанс "запустить smoke on the water"... Но - был, и надо сделать все возможное и невозможное, чтобы реализовать его.
      Братья взглянули друг другу в глаза. Одна и та же мысль, одна и та же твердая решимость горела в них... вот они поклонились друг другу, как кланяются перед гокакукэйко равные по силе бойцы... вот отсалютовали мечами... застыли на несколько секунд в боевых стойках... [Гокакукэйко (яп.) - спарринг с равным по силе партнером в кэндо (поединке на мечах).]
      И поединок начался.
      Бой длился уже больше двух часов. Следуя заранее разработанной стратегии, Рангар, лучше брата владевший мечом, работал в основном в защите, отражая каскады ударов Зорова. Оба демонстрировали высочайшую технику, вдобавок совершенно неведомую в Оранжевом мире. Для правдоподобия, конечно, братья вынуждены были нанести друг другу с десяток мелких и не очень царапин, от чего одежда их превратилась в кровавые лохмотья, выглядевшие достаточно впечатляюще. Однако не только задачу создания максимального правдоподобия бескомпромиссной смертельной схватки сумели выполнить Рангар и Зоров - за более чем двухчасовой бой им удалось, применяя специальные приемы, вконец иззубрить и затупить клинки из великолепной крон-армаровской стали, что само по себе было непростым делом.
      И вот, после очередной атаки Зорова, изобиловавшей каскадом сложнейших финтов и обманных движений, бойцы, как по команде, отскочили друг от друга метра на четыре. Оба тяжело, хрипло дышали, пот на лицах смешался с кровью, и кровь же капала на серый бетон пола... однако не собственные, раны интересовали соперников. Они внимательно осмотрели клинки, синхронно покачали головами, и Зоров, с присвистом выдыхая слова, сказал:
      - Господин... Президент!.. Дальше этими... мечами драться невозможно. Это... уже не мечи... а палки.
      На лице Президента светилось удовольствие.
      - Вы доставили мне истинное наслаждение, пришельцы, своим действительно высоким мастерством. Я желаю как можно дольше продлить это наслаждение и разрешаю вам не только привести в порядок оружие, но и немного отдохнуть... и даже обработать и перевязать свои раны. Кроме того, вас покормят.
      Он повернулся к секретарю-адъютанту и что-то тихо приказал ему. Вскоре два гвардейца вынесли и положили перед Рангаром и Зоровым по точильному бруску, перевязочному пакету, комплекту чистой одежды и корзине с бутербродами. Братья сбросили окровавленные лохмотья, обработали и залепили раны бактерицидным пластырем. Затем надели новую одежду, неторопливо съели бутерброды и лишь тогда принялись за заточку лезвий.
      Трудились они изо всех сил, бруски стачивались и таяли на глазах, но сталь почти не поддавалась. Наконец, когда истончившийся брусок распался в руке Рангара на две половинки, он в сердцах швырнул их на пол и сплюнул, с неподдельной яростью прошипев:
      - Этим барахлом только детские кинжальчики из алюминия точить!
      В этот же момент переломился брусок и у Зорова; вначале он как бы с недоумением посмотрел на обломок в своей руке, затем перевел взгляд на брата. Внешне на его лице явственно читалось раздражение, а внутри...
      Внутри у него все закаменело, и лишь нервы, едва ли не всамделишно превратившись в перетянутые струны, звенели тонким тревожным тремоло...
      Ибо наступил самый ответственный момент их плана, его кульминация, когда на карту ставились три жизни, а может, и гораздо больше, чем три жизни, да что там может - наверняка...
      - Ваше высокопревосходительство! - обратился Рангар к Президенту с очень натуральной смесью злости и отчаяния в голосе. - Так мы никогда не добьемся необходимой заточки! Эти мечи выкованы из особо прочной стали и закалены так, что даже алмазными шлифбрусками их надо обрабатывать полдня! Разрешите воспользоваться моим приспособлением для молекулярной заточки, и мы сможем через несколько мгновений продолжить бой!
      Президент нахмурился, в глазах зажглись огоньки подозрительности.
      - Да не оружие это, вы же сами толковали об этом! - теперь в голосе Рангара звучало чистое отчаяние. - А если вы в чем-либо сомневаетесь, пусть ваш гвардеец упрет мне ствол в затылок, когда я буду точить мечи, и вышибет мне мозги при малейшем подозрительном движении!
      Некоторое время Президент размышлял. Подозрение - замшелое, на уровне дремучих инстинктов, - по-прежнему не оставляло его, но он также хорошо понимал, какой это весомый аргумент - прижатый к затылку автоматный ствол... К тому же за барьером из стальной сетки, которую не пробивала ни пуля, ни осколок гранаты, он чувствовал себя в относительной безопасности. Да нет, в самом деле, что они могут сделать, эти пришельцы?!
      - Ладно, - проворчал Президент, - только я приму дополнительные меры безопасности. Второй ствол упрется в затылок твоему брату. А кроме того, расположенные вон там автоматчики, - он небрежно махнул рукой вверх, где под сводом помещения темнели бойницы с тускло отсвечивающими в них стволами, - при любом необычном развитии ситуации откроют ураганный огонь на поражение. Ну а после этого, как я обещал, займутся вашей дамой... очень плотно займутся. Так что если вы чего задумали, у вас есть время передумать. Поскольку никаких шансов у вас нет.