— Ну, — Гарри оглядел берега и поднимавшиеся над ними утесы, — кажется, мы тут совсем одни. Нашего друга нигде не видно.

— Ничего, мы подождем. — Анна опередила предложение, которое, как она знала, последует непременно.

— Конечно, мевру. — Он поднял шляпу и промокнул лицо цветным хлопчатобумажным шейным платком. — Может быть, выпьем по чашечке чая?

Взяв чайник, Анна спустилась к реке, с подозрением попробовала воду и наполнила его. Вскарабкавшись обратно, увидела, что Гарри разводит на камнях костер из колючек. Пока закипал чайник, он достал одеяло с заднего сиденья машины и бутылку шнапса из тайничка. Плеснув в кружку шнапса, добавил по ложечке сахара, а сверху налил крепкого горячего чая.

Гарри уже давно сделал маленькое открытие: шнапс, как и шоколад, сказывался на настроении Анны самым благотворным образом, а потому бутылка всегда была при нем. Возможно, поездка не будет совсем уж напрасной, подумал он, плеснув еще немного спиртного в кружку Анны, и понес ей.

Но не успел он подойти к коврику, расстеленному на земле, где сидела Анна, как испуганно вскрикнул, выронив кружку и обрызгав сапоги горячим чаем. Стоял, не сводя глаз с зарослей кустарника позади Анны, подняв над головой обе руки. Бросив взгляд через плечо, Анна вскочила на ноги, выхватила из костра дымившуюся головешку и начала угрожающе размахивать перед собой, Гарри моментально встал рядом, под ее защиту.

— Не смейте приближаться! — заорала Анна. — Предупреждаю, я размозжу голову первому…

Они были окружены. Под прикрытием густых зарослей несколько мерзавцев подобрались к ним незамеченными.

— О, Господи, я знал, что это ловушка! — пробормотал Гарри. Таких жутких головорезов, как эти, ему в своей жизни видеть не приходилось. — Ни денег, ни ценностей, которые можно украсть, у нас нет!

Интересно, сколько их там всего? Трое? Нет, за деревом прячется еще один. Четверо отъявленных негодяев с внешностью настоящих убийц. Руководил ими, по всей видимости, вон тот черный вспотевший гигант, грудь которого крест-накрест перевязана патронташами, а в руке зажата винтовка «маузер». Густая растрепанная борода, обрамлявшая квадратное африканское лицо, больше смахивала на гриву льва-людоеда.

Остальные нападавшие были тоже вооружены. Среди них двое готтентотов из племени койсан и один негро-вамбо — все одеты в жуткие обноски, частью состоявшие из военной униформы, чиненной и перечиненной. Двое были босиком, а на одном красовались истертые до последней степени, разбитые в тяжелых походах сапоги. Только блестевшее от смазки, ухоженное оружие у всех было в полном порядке. Видно было, что о нем заботятся с неменьшей любовью, чем мать заботится о своем первенце.

В голове промелькнула мысль о пистолете, который был в кобуре под приборной доской «фиата», но ее тут же пришлось отбросить из-за очевидной нелепости.

— Не трогайте нас, — уговаривал Гарри грабителей, прячась за широкой спиной Анны. Но уже через мгновение с ужасом обнаружил, что покинут ею, ибо Анна ринулась в атаку.

Размахивая горящей веткой, словно боевым топором викинга, сразу накинулась на черного гиганта.

— Назад, свинья! — заорала она по-фламандски. — Убирайся отсюда, адское сучье отродье!

Застигнутые явно врасплох, негры с гвалтом разбежались по сторонам и старались увернуться от дымящейся головешки, которой им тыкали в лицо.

— Да как ты смеешь, ты, вонючий ублюдок подзаборной шлюхи!

Все еще дрожа от потрясения, разрываемый чувствами страха и восхищения своей возлюбленной, обнаружившей вдруг новые невиданные качества, Гарри неподвижно наблюдал за разбушевавшейся Анной. Что и говорить, а брани в своей жизни он наслушался достаточно. К примеру, во время восстания зулусов у них служил один майор, о котором ходили настоящие легенды. Люди проезжали десятки миль, лишь бы послушать его речи, обращенные к выстроившимся на парадном плацу солдатам. Сравнить майора ни с кем не решались, разве что с проповедником из соседней школы. А теперь Гарри поставил бы, пожалуй, на Анну. Ее «красноречие» и актерский пыл стоили того.

Она огрела горящей палкой одного из готтентотов, и тот умчался в кусты, сбивая с себя искры и визжа, словно побитый пес. Двое других, не дожидаясь, когда на них обрушится гнев Анны, кинулись с берега в реку и с громким всплеском скрылись под мутными потоками желтой воды. Остался один человек овамбо, и ему пришлось вынести всю тяжесть атаки. Для такого огромного мужчины он оказался на редкость проворным и уклонялся от неистовых нападок Анны, пританцовывая за ближайшим широким стволом верблюжьей колючки. Негр исхитрялся двигаться так, что между ним и женщиной постоянно возвышался ствол дерева. Эта пляска продолжалась до тех пор, пока, задыхаясь и покраснев от изнеможения, Анна не остановилась и не выкрикнула напоследок:

— Выходи из-за дерева, ты, черномазая образина, произведенная на свет благодаря синим яйцам павиана, вспрыснувшего свое семя в другую желтую образину! — Гарри с трепетным ужасом слушал эту цветистую метафору. — Выходи, чтобы я могла тебя прикончить!

Овамбо устало уклонился от очередного удара.

— Нет! Нет! Мы пришли не воевать с вами, мы пришли, чтобы отвести вас, — ответил он на африкаанс, и Анна тут же опустила головешку.

— Это ты написал письмо?

Негр покачал головой.

— Я пришел, чтобы отвести вас к человеку, который сделал это.

Оставив двоих присматривать за «фиатом», он повел Анну и Гарри вдоль каньона. Местами река широко разливалась меж ровных берегов, но были участки, где она ревела и грохотала, пойманная в тесном ущелье. Здесь тропинка у каменной стены была такой крутой и узкой, что пройти по ней можно было только по одному.

Все расщелины охранялись вооруженными людьми. Издалека Гарри были видны только их головы и поблескивавшие стволы ружей.

Площадку для встречи выбрали хитрее некуда. Незамеченными здесь пройти невозможно, из такой ловушки не спасет даже армия. В руках этих головорезов они были абсолютно беззащитны. Несмотря на удушающую жару, на дне каньона Гарри знобило от страха.

«Нам чертовски повезет, если мы выберемся из этой переделки живыми», — пробормотал он себе под нос, а вслух сказал:

— У меня нога разболелась. Нельзя ли отдохнуть?

Но никто даже не оглянулся, и Гарри продолжал безропотно хромать, стараясь держаться поближе к Анне.

Совершенно неожиданно, когда он полностью смирился с обрушившимся на них несчастьем, проводник завернул за гору желтого песчаника. И они увидели лагерь, разбитый прямо под скалой. Забыв про свою усталость и подавленность, Гарри успел рассмотреть, что сразу за ним начиналась тропа, поднимавшаяся вверх по крутому склону ущелья. По ней можно было легко уйти в случае внезапного нападения.

— Они продумали все до мелочей, — сказал он, коснувшись локтя Анны и показывая на тропу. Но все ее внимание было сосредоточено на человеке, который неторопливой походкой вышел им навстречу из глубокой тени под скалой.

Это был совсем молодой мужчина, вдвое моложе Гарри, но уже в первые мгновения встречи тот почувствовал себя крайне неловко, прямо сказать, глупо. Незнакомец не вымолвил ни единого слова. Просто молча стоял под солнцем, пристально глядя на них. За его загадочным молчанием ощущались мужество и внутренняя сила, напомнившие Гарри о качествах, которыми он сам никогда не обладал.

Отливавшие золотом волосы незнакомца ниспадали до самых плеч. Они выцвели на солнце, но не потеряли мягкого природного блеска и составляли необычайный контраст с загорелым до черноты лицом. Его черты можно было бы назвать красивыми, как у девушки, не будь на них отметин, оставленных жизнью. Оно было опалено не только африканским солнцем, но и жестокими жизненными бурями, которые стерли присущую от рождения мягкость, закалив, как закаляют металл.

Мужчина был высоким и худым, но не худосочным, с крепкими, хотя и не выпиравшими мускулами. Кроме сапог и бриджей для верховой езды, никакой одежды на нем больше не было, правда, волосы, закрывавшие ему грудь, поблескивали, словно тонкая металлическая накидка. На шее на золотой цепочке висел маленький золотой медальон, чего английский джентльмен себе никогда бы не позволил. Гарри изо всех сил старался держаться с некоторым превосходством, однако под прямым, пристальным взглядом сделать это было довольно трудно.

— Полковник Кортни, — произнес мужчина, и Гарри снова был сбит с толку, ибо разговаривал с человеком явно воспитанным и образованным, хотя в речи слышался акцент. Губы незнакомца растянулись в улыбке, суровое выражение мгновенно слетело с лица. — Пожалуйста, успокойтесь. Вы ведь полковник Кортни, не так ли?

— Да, — сделав над собой усилие, заговорил Гарри. — Я полковник Кортни. Это вы написали письмо?

Он вытащил из нагрудного кармана конверт с объявлением и хотел развернуть листок, но руки так тряслись, что пальцы не слушались. В улыбке мужчины промелькнула тень легкой усмешки, когда он сказал:

— Да, это я посылал за вами.

— И вы знаете, где найти разыскиваемую нами девушку? — тут же требовательным голосом заговорила Анна, сделав нетерпеливый шаг навстречу.

— Возможно.

— Так вы ее видели? — не отступала Анна.

— Давайте сначала поговорим о главном.

— Вы имеете в виду деньги? — неестественно громко спросил Гарри. — У меня при себе нет и соверена. Можете сами в этом убедиться. Если вы хотите нас ограбить, то ничего ценного не найдете.

— Ах, полковник, — золотоволосый красавец улыбнулся снова; его улыбка была такой очаровательной, такой неожиданно обезоруживающей и по-мальчишески задорной, что заведомая неприязнь Анны и весь ее агрессивный настрой моментально растаяли. — Мой нюх мне подсказывает, что это неправда.

Он театрально втянул в себя воздух.

— У вас есть кое-что, имеющее чрезвычайную ценность, — гаванская сигара, — сказал он и снова понюхал воздух. — Вне всякого сомнения, это она. Полковник, обязан вас предупредить, что за гаванскую сигару я могу человека убить.

Гарри поспешно ретировался, но тут же сообразил, что это всего лишь шутка. Слабо улыбнувшись, он полез в карман брюк за коробкой сигар.

Осмотрев длинную черную сигару, мужчина почтительно пробормотал:

— Ромео и Джульетта! — Вдохнул аромат. — Райское наслаждение!

Он откусил кончик сигары и зажег спичку о подошву сапога. Раскурив, закрыл глаза от удовольствия и забыл, по-видимому, обо всем на свете. Когда открыл снова, то слегка поклонился Анне.

— Прошу прощения, мадам, но я так давно, уже, наверное, больше двух лет, не пробовал хорошей сигары.

— Ну, ладно, — осмелел Гарри. — Вы знаете, как меня зовут, и курите мою сигару. Может быть, вы все-таки представитесь.

— О, простите. — Мужчина вытянулся, щелкнув по-военному каблуками. — Лотар де ла Рей, к вашим услугам.

— О, Господи. — Вся вновь обретенная храбрость Гарри вмиг улетучилась. — Я слышал о вас. За вашу голову назначена цена, вас повесят, как только поймают. Вы — разыскиваемый преступник, вы вне закона, сэр.

— Мой дорогой полковник, я предпочитаю считать себя солдатом и патриотом.

— Солдаты не ведут разрушительные бои после формальной сдачи в плен. Почти четыре года назад полковник Франк капитулировал.

— Я не признавал его права на капитуляцию, — презрительно прервал Лотар. — Я был солдатом кайзера и имперской Германии.

— Но и сама Германия капитулировала три месяца тому назад.

— Да. И с тех пор я не совершил ни единой военной вылазки.

— Но вы продолжаете оставаться на поле боя, — негодующим тоном произнес Гарри. — У вас по-прежнему при себе оружие и…

— Я не пошел сдаваться в плен по той самой причине, которую вы только что ясно выразили: если я это сделаю, ваши соотечественники меня немедленно вздернут.

Словно смутившись под пытливым взглядом Гарри и сообразив, что стоит по пояс обнаженный, Лотар потянулся за своим френчем. Свежевыстиранный мундир был развешен на колючем кусте у входа в пещеру. Когда он в него облачился и начищенные латунные пуговицы засияли на солнце, глаза Гарри сузились от гнева.

— Черт бы вас побрал, сэр, но ваша оскорбительная наглость не знает границ. Это френч британского военнослужащего! На вас военная форма наших солдат. Только этого достаточно, чтобы расстрелять вас на месте!

— А вы бы предпочли, чтобы я ходил голый, полковник? Вам тоже, наверное, ясно, что иногда обстоятельства бывают выше нас. Мне не доставляет ни малейшего удовольствия быть одетым в британскую военную форму. Но, к несчастью, и выбора у меня также нет.

— Вы оскорбляете форму, в которой погиб мой сын.

— Смерть вашего сына не доставляет мне никакого удовольствия, как и то, что я вынужден носить эти лохмотья.

— Ради Бога, вы держите себя так, словно… — Гарри был взвинчен до предела и собирался обрушить на немца весь свой гнев, когда его нетерпеливо оборвала Анна.

— Минхерц де ла Рей, так вы видели мою девочку?

И Гарри отступил, увидев вдруг на лице Лотара выражение странного и неподдельного сострадания.

— Я видел девушку, да, видел молодую девушку в дикой пустыне, но я не знаю, была ли она той, которую ищете вы.

— Вы могли бы привести нас к ней? — требовательным тоном заговорил Гарри, и когда Лотар посмотрел на него снова, то во взгляде была напряженность.

— Я бы попробовал отыскать ее. На определенных условиях.

— Деньги?

— И почему это богачи так помешаны на деньгах! — воскликнул Лотар, потягивая сигару и задерживая дым во рту, чтобы растянуть удовольствие. — Да, полковник, кое-какая сумма мне потребуется. Но не пять тысяч. Мне нужна только тысяча фунтов на то, чтобы снарядить экспедицию и отправиться в глубь пустыни, где я видел девушку в первый раз. Нам будут нужны хорошие лошади, потому что наши почти совсем выдохлись, цистерна с водой, я бы хотел заплатить своим людям. Тысяча фунтов покроет эти расходы.

— Что еще? — потребовал Гарри. — Наверняка есть что-то еще.

— Да, — кивнул Лотар. — Есть кое-что. Я устал жить с неотступной мыслью быть вздернутым.

— Вы хотите, чтобы вам простили ваши преступления! — Гарри уставился на него с искренним недоумением. — Интересно, что заставляет вас думать, что это в моей власти?

— Вы влиятельный человек, полковник. Личный друг и Смэтса, и Боты, кроме того, ваш брат — генерал и министр кабинета в правительстве Боты.

— Вы забыли о суде присяжных, к которому я не имею никакого отношения.

— Я честно воевал, полковник. Я воевал до конца, который стал нашим поражением, как когда-то случилось и с вашими друзьями, Смэтсом и Ботой, полковник. Я не преступник. И не убийца. В этой войне я потерял отца, мать, жену и сына, сполна заплатив за поражение. И теперь хочу иметь право жить жизнью обычного человека — а вы хотите найти девушку.

— Я не могу пойти на такое. Вы — мой враг, — запальчиво проговорил Гарри.

— Вы отыщете девушку, — тихо произнесла Анна, — и получите свободу. Полковник Кортни позаботится об этом. Даю вам слово.

Лотар, улыбнувшись, бросил взгляд на Анну, а затем снова на Гарри, как бы убеждаясь, что он верно определил, кто в этой паре главный.

— Ну что, полковник, договорились?

— А откуда мне знать, кто та девушка, которую вы видели? Откуда мне знать, что она — моя невестка? — заупрямился Гарри. — Не возражаете против небольшого испытания?

Лотар равнодушно пожал плечами:

— Как вам будет угодно.

Гарри повернулся к Анне:

— Покажите ему. Пусть выберет.

Они решили между собой, что придумают проверку для разных проходимцев и любителей счастья, которых манила объявленная в листовках награда. И сейчас, открыв объемистый портфель, который висел у нее на ремне через плечо, Анна вытащила пухлый конверт. В нем была целая пачка фотографий размером с обычную почтовую марку, которые она и вручила Лотару.

Он внимательно изучил верхний снимок. Это было студийное фото молоденькой девушки, очень симпатичной, в бархатном платье и шляпе с перьями: темные кудри падали ей на плечи. Лотар с сожалением покачал головой, убрав фотографию в конец пачки, а потом бегло просмотрел остальные, все с портретами молодых женщин. И вернул фотографии Анне.

— Нет. Мне жаль, что заставил вас забраться так далеко и совершенно напрасно. Девушки, которую видел я, на этих фотографиях нет.

И Лотар обернулся к негру:

— Хендрик, отведи их обратно к спуску.

— Подождите, минхерц. — Анна бросила пачку фотографий в портфель, вытащив оттуда сверток поменьше. — Есть еще несколько.

— А вы осторожны, — понимающе улыбнулся Лотар.

— К нам приходили многие, которые хотели нас просто надуть. Сами понимаете, пять тысяч фунтов — сумма очень большая, — пояснил Гарри, но Лотар, не отрываясь, перебирал фото.

Повертев в руках две картонные фотографии, он задержался на третьей.

— Это она.

Со снимка ему улыбалась уверенная в себе Сантен де Тири в белом платье, надетом по случаю конфирмации.

— Сейчас эта девушка чуть постарше, и ее волосы… — Лотар сделал жест рукой, пытаясь описать прическу Сантен. — Но глаза. Да, это она.

Ни Гарри, ни Анна не могли вымолвить ни слова. Полтора года они ждали этого момента, и теперь, когда он наступил, не могли даже как следует поверить в это.

— Мне бы надо присесть, — тихонько сказала Анна, и Гарри помог ей опуститься на бревно, лежавшее у входа в пещеру. Пока он возился с Анной, Лотар вытащил свой золотой медальон и открыл крышечку. Вынув оттуда темный локон, протянул Анне. Она взяла почти с испугом, а потом вдруг порывисто прижала к губам. Закрыла глаза, но в уголках стиснутых век показались две крупные блестящие слезы, покатившиеся по обветренным покрасневшим щекам.

— Анна, это просто пучок волос. Они могут принадлежать кому угодно. Откуда ты знаешь? — неуверенно промямлил Гарри.

— Ах, ты глупый мужчина, — охрипшим голосом отозвалась она, — тысячи ночей я расчесывала эти волосы. И ты думаешь, что я их не узнала бы, хоть и один такой локон?

— Так сколько вам понадобится времени? — в который раз спрашивал Гарри. Лотар злился и хмурил брови.

— Ради всего святого, сколько мне вам повторять, что я не знаю.

Все трое сидели возле костра у входа в укрытие. Они проговорили несколько часов, и уже звезды замерцали на узкой полоске небосклона, открывавшегося с дна ущелья.

— Я объяснил вам, при каких обстоятельствах и где я видел девушку. Вы ничего не поняли, мне что, все начинать сначала?

Анна подняла руку, успокаивая его.

— Нам просто не терпится увидеть нашу девочку. Конечно, мы задаем глупые вопросы. Простите нас.

— Ну, хорошо, — вытянув горящую веточку из костра, Лотар снова раскурил сигару. — Девушка была пленницей дикарей Санов, таких же хитрых и жестоких, как и животные. Они поняли, что я их преследую, и с легкостью сбили со следа. Могут сделать это опять, если мне когда-нибудь удастся напасть на их след снова. Территория, где придется вести поиски, огромна, размером чуть ли не с Бельгию. И прошло больше года с тех пор, как я видел девушку. Она могла умереть от какой-нибудь болезни, на нее могли напасть дикие звери, ее могли убить эти маленькие желтые обезьяны.

— Даже не смейте говорить так, минхерц, — умоляющим тоном произнесла Анна, и Лотар поднял кверху обе руки.

— Я не знаю. Несколько месяцев? Может, год? Как я могу знать, сколько мне понадобится времени?

— Мы пойдем с вами, — пробормотал Гарри. — Вы должны разрешить нам принять участие в поисках, или, по крайней мере, сообщить, где видели ее в первый раз.

— Полковник, сначала вы не хотели мне верить. Очень хорошо. А теперь я вам не верю. Как только девушка окажется в ваших руках, надобность во мне немедленно отпадет.

Вытащив окурок изо рта, Лотар стал с горечью его рассматривать. Он не мог больше сделать ни одной затяжки и с грустью выбросил окурок в костер.

— Нет, полковник, когда я найду девушку, мы произведем официальный обмен: мне — амнистия, вам — ваша дочь.

— Мы принимаем ваши условия, минхерц. — Анна коснулась локтя Гарри. — Мы доставим вам тысячу фунтов как можно быстрее. А когда Сантен будет с вами и в безопасности, вы сообщите нам имя ее белого жеребца. Только она может сказать вам это, и мы будем уверены, что вы нас не обманываете. Мы же, в свою очередь, позаботимся о том, чтобы иметь на руках бумаги о вашем помиловании.

Лотар протянул руку через костер.

— Полковник, это договор?

Гарри колебался одно мгновенье, но, подталкиваемый Анной, проворчал что-то невразумительное и пожал протянутую руку.

— Да, договорились.

— И последняя услуга, минхерц де ла Рей. Я приготовлю пакет для Сантен. Ей понадобится приличная одежда и всякие предметы первой необходимости. И перешлю его вам с деньгами. Не будете ли вы так любезны, чтобы отдать ей, когда найдете ее? — спросила Анна.

— Если я найду.

— Когда найдете минхерц.