Глава 27

Немного дальше в том же переулке Элайя и Алекс сидели в старом пикапе и ждали, пока управляющий уберется восвояси. В последний момент Алекс не выдержал и решил отправиться в город сам. Чтобы его не узнали, он нахлобучил вылинявшую бейсболку с длинным козырьком и надел давно вышедшие из моды огромные солнечные очки в проволочной оправе. Эти предметы Элайя раздобыл где-то в недрах своего гардероба. Правда, оправа норовила все время свалиться с носа, а сквозь исцарапанные линзы почти ничего нельзя было разглядеть, но Алекс был доволен, считая, что замаскировался очень удачно.

— Он уезжает, — заметил Элайя и ткнул пальцем в красный «корветт», выруливавший из переулка.

Алекс долго щурился, пытаясь рассмотреть что-нибудь сквозь мутные линзы и покрытое паутиной трещин лобовое стекло. В конце концов он решил, что у его спутника просто орлиное зрение.

— Нам тоже пора трогаться, пока Лутер не сел ей на хвост!

— Будет сделано, Бэтмен!

— Я предпочитаю Джеймса, — ответил Алекс, подражая знаменитому акценту Шона Коннери — Джеймса Бонда.

Мотор долго чихал и не желал заводиться, зато потом машина рванула с места так неожиданно, что Алекс чуть не врезался лбом в переднее стекло. Когда они поравнялись с седаном частного детектива, Алекс схватился за ручку, чтобы опустить боковое стекло и помахать Лутеру. Ручка так и осталась у него в руке. Невнятно выругавшись, Брэдшоу с досадой отшвырнул ее и взялся за рычаг дверного замка.

Ему пришлось сделать не меньше трех отчаянных рывков, прежде чем дверь отворилась. Пропади все пропадом! Неужели в этом городишке нет ни одной нормальной машины? Стараясь не замечать хихиканья Элайи, он выскочил на тротуар и постучал в окошко детектива.

Тот громко вскрикнул от испуга и отшатнулся.

— Лутер! Это я, Алекс Брэдшоу!

Стекло моментально опустилось, и из окна высунулась длинная тощая физиономия Лутера, затененная огромными полями стетсона. Глаза у бедолаги буквально вылезли на лоб.

— Алекс? Это правда вы?

— Да, это я, собственной персоной. — Алекс на секунду приподнял очки и весело подмигнул растерянному детективу. — А теперь отопри дверь и впусти меня в машину!

Он повернулся и махнул Элайе, чтобы тот ехал следом за Кайлом, а сам рысцой обежал машину и уселся справа от Лутера.

Судя по всему, парень все еще не оправился от шока.

— Глория жаловалась мне, что вы вообразили себя Джеймсом Бондом, но я ей не поверил! Черт побери, так вы и правда затеяли игру в шпионов?

— У меня нет времени обсуждать свою секретаршу и ее больное воображение, — сухо перебил его Алекс. — Считай, что с этой минуты ты работаешь не на нее, а на меня!

— Но она сказала…

— Меня не волнует, что она тебе наговорила. Теперь тебе наконец придется заняться делом. У нас совсем нет времени. Элайя сделает все, что может, чтобы заморочить Лотесу голову, но поскольку племянничек никогда не испытывал к дяде особой любви…

У Лутера снова отвисла челюсть.

— Так тот старикан в раздолбанной таратайке — дядя Кайла Лотеса?!

— Ты и это прошляпил, верно? — Алекс ехидно ухмыльнулся. — Да, Лотес — родной племянник Элайи. Но Элайя не сильно гордится этим родством и предпочитает о нем помалкивать. Заводи машину. Мы едем на квартиру к управляющему — только не говори, что не знаешь, где она находится!

— Конечно, знаю. Но зачем мы туда едем? — недоумевав Лутер, выезжая на улицу.

— Чтобы ее обыскать.

— Произвести незаконный обыск?

— А что еще тебе остается делать, если ты не коп? — сердито воскликнул Алекс. Его злила столь неуместная щепетильность частного детектива.

— По-моему, вы рискуете угодить пальцем в небо, — покровительственно сообщил Лутер, крутя баранку. — Лучше занялись бы Брук Уэлш.

— Вот как?

— Точно! — И Лутер убежденно кивнул головой. — Нынче утром к ней на дом доставили совершенно загадочный груз!

— Хм-м… — задумчиво промычал Алекс, поддаваясь искушению поиграть с этим простаком в кошки-мышки. — Хотел бы я знать, что же это за груз?

— Презервативы! — торжествующе выпалил Лутер. — Презервативы с вашей фабрики!

— И как же тебе удалось разнюхать, что там были именно они?

Детектив сообразил, что ляпнул лишнее. Он демонстративно поджал губы и сделал вид, что слишком занят вождением, хотя в этот ранний час улицы были совершенно пусты. Но Алекс не собирался давать спуску проштрафившемуся сыщику.

— Лутер! Надеюсь, ты не нарушил закон и не вторгся без спросу в чужую квартиру?

Они миновали целых два квартала, когда тот наконец не выдержал:

— Ну ладно, ваша взяла. Я действительно сунул нос в этот домишко, но буквально на секунду! Уж очень хотелось знать, что в тех коробках. Их привезли целый грузовик.

— А ты успел разглядеть, кто вел этот грузовик? — вдруг насторожился Алекс.

— Пожалуй, я вполне смогу его опознать, если будет нужно.

— Очень хорошо! Если мы больше ничего не сумеем раздобыть, тебе действительно придется опознать его.

— Раздобыть… — растерянно повторил Лутер. — Вы мне скажете наконец, что все это значит?

— Ну, поскольку незаконный обыск предстоит сделать именно тебе, было бы несправедливо и дальше держать тебя в неведении.

Лутер громко сглотнул.

— Надеюсь, вы не забыли свою чековую книжку, потому как это влетит вам в изрядную сумму! Если меня поймают, то не просто отберут лицензию!

— Ну что ж, это значит, что тебе следует проявить дьявольскую осторожность, чтобы тебя не поймали. Иначе как же ты будешь тратить те деньги, которые я собираюсь тебе заплатить?

Но детектива почему-то не убедил даже этот безотказный довод. Он с мрачным видом загнал машину на стоянку возле дома Лотеса и выключил зажигание.

— Где вы будете находиться, пока я буду рисковать своей шкурой?

— Здесь, в машине. Да ты не бойся, я сразу дам гудок, если увижу Лотеса.

— Вот уж спасибо! — со стоном воскликнул Лутер. — Прямо с души камень свалился, когда узнал, что «на шухере» будет стоять мой босс!

— Чрезвычайно польщен. А теперь позволь тебе объяснить, что именно мы ищем…

— Нет, ты скажи точно: тебе больше ничего не нужно? — в десятый раз спросил офицер Джеральд. — А то ведь шериф Снайдер ясно сказал: не вздумайте обращаться с ней как с преступницей!

Усмехнувшись в кулак, Брук покосилась на то, что исполняло обязанности тюремной койки. Трудами заботливых стражей порядка она превратилась в роскошное ложе с несколькими тюфяками, дюжиной одеял и горой пуховых подушек. Пожалуй, с этим сооружением не могла сравниться даже ее собственная кровать, на которой она спала дома.

— Честное слово, мне больше ничего не нужно, — заверила Брук, вежливо улыбнувшись Джеральду.

— А как насчет еды? Твой стейк не слишком жесткий? Смотри, мне ничего не стоит отправить его назад. Трева подрумянит его еще немного, и тогда…

— Джеральд! — нетерпеливо перебила его Брук.

— Да, мэм?

— Тебе правда больше нечего делать? — И она выразительно глянула на унитаз, гордо сверкавший в углу ее камеры.

— Ох, оно и верно! — Джеральд даже побагровел от смущения. — Погоди, я сейчас прилажу занавеску и оставлю тебя одну… Ну, для дела…

Когда впопыхах натянутая простыня отгородила ее зарешеченную камеру от общего коридора, Брук плюхнулась на койку и уставилась на поднос с едой, доставленной из кафе Тревы.

Чтобы не обижать своего заботливого тюремщика, она съела почти половину салата, но так и не смогла притронуться ни к толстому сочному стейку, ни к жареной картошке с румяной корочкой, ни к пирожным. Джеральд позаботился даже о знаменитом персиковом кобблере на десерт. Как жаль, что она совершенно потеряла аппетит!

Ее взгляд скользнул по подносу со всей этой роскошью и задержался на камере. Вот тебе и «ходить по нужде под конвоем и питаться черт знает чем!». Одна «тюремная койка» чего стоит! Видел бы ее сейчас Алекс. У Брук на губах заиграла слабая улыбка.

Переставив поднос на телевизор (Джеральд не забыл и о телевизоре), она удобно устроилась на кровати, заложив руки за голову. Больше всего ей хотелось бы знать, чем сейчас занят Алекс и все ли идет по плану. Интересно, так ли сильно он скучает без нее, как скучает она?

По мере того как Брук восстанавливала в памяти мельчайшие подробности их удивительной близости, ее улыбка делалась все шире и шире. Алекс не просто освободил ее — он разбудил в ней чувственность! Просто удивительно, с какой упрямой жестокостью она измывалась над собой, подавляя все это время малейшие проявления нормальных человеческих чувств. А ведь вместо дурацкой борьбы они могли бы проводить чудесные ночи, полные любви! Черт побери, а кто ей мешает взять отпуск и проводить с ним все дни напролет? Что с того, что он ее босс? Секретарши вон только и делают, что выходят замуж за своих начальников… Брук закусила губу и выпрямилась. Она напрасно дала волю воображению. Она зашла слишком далеко. В их отношениях не могло и речи идти о любви, а тем более о браке. И все же упрямый голос продолжал нашептывать, что именно Алекс говорил ей, что они занимались любовью. Но… но он так и не сказал, что любит ее! Слава Богу, ей хватило ума не выставлять себя круглой дурой и не признаться в том, что она к нему неравнодушна. Уж не влюбилась ли она?

Брук задумчиво нахмурилась и откинулась обратно на подушки. Это был очень важный вопрос. Следовало найти на него ответ до того, как Алекс покинет город, чтобы успеть подготовиться к неизбежной разлуке.

Впрочем, ей не понадобилось слишком много времени, чтобы решить совершенно определенно: она любит Алекса Брэдшоу. Она любит его так сильно, что при одной мысли о нем у Брук начинает сладко щемить сердце. Наверное, это и есть настоящая любовь. Иначе с чего бы ей было так тосковать при одной мысли о том, что им придется расстаться?

Тосковать так, как сейчас.

Проклятие! Брук сердито прикусила губу и тряхнула головой. Она все-таки не выдержала и втюрилась в собственного босса. Что за глупость!

— Брук! У тебя все в порядке? Это был шериф Снайдер.

Брук уселась на койке и приняла достаточно виноватый вид, прежде чем ответить:

— Да. Все в порядке…

Шериф по-хозяйски отдернул простыню, распахнул дверь и вошел в камеру, моментально заполнив своей внушительной фигурой и без того ничтожное пространство. Лицо его продолжало хранить выражение сдержанной обиды и недоумения.

— Я пришел к тебе сообщить, что позвонил в офис к молодому Брэдшоу и обо всем доложил. Его секретарша сказала, что он намерен лично во всем разобраться.

Сердце у Брук тревожно екнуло. Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть на шерифа Снайдера.

— Погодите, он что, нашелся? — Хотя их планом это оговорено не было, Алекс запросто мог решиться на какой-то неожиданный шаг…

— Полагаю, что не будет большой беды, если я тебе расскажу… — Тут шериф умолк и поскреб подбородок. Досадуя на свою неловкость и эту идиотскую ситуацию, он продолжал, с трудом сдерживая гнев: — Да, он нашелся. Коли на то пошло, он и не терялся никогда! Через день после его исчезновения нам позвонила его секретарша и сказала, что поиски можно прекратить. Дескать, он где-то в городе и скрывается нарочно, чтобы разобраться в том, что творится на фабрике. А нам было велено об этом помалкивать.

Через день после…

Пожалуй, то, что испытала Брук после сообщения шерифа, называется шоком. Алекс ей врал! Он врал от начала и до конца, он с расчетливой жестокостью грозил ей судом и тюрьмой за свое похищение — лишь бы удержать ее возле себя и заставить шпионить на фабрике! Он использовал ее во всех смыслах, не постеснялся даже завлечь в постель… чтобы просто развеять скуку? Или лишний раз доказать свою неотразимость?

Теперь, когда ей открылась грубая правда, Брук меньше всего могла поверить в его искренность. Ведь он сто раз уже мог поведать ей обо всем и снять тяжесть с ее сердца, но и не подумал этого сделать. Вместо этого он стал копаться в ее душе, растравил старые раны, заставил ее с новой силой пережить смерть родителей!

И она поверила ему, как последняя дура… Но Алекс Брэдшоу был явно не из тех людей, которые ценят взаимность.

— Брук! Что с тобой? Почему ты так побледнела?

— Со мной… со мной ничего. — Она с огромным трудом подавила желание прокусить губу до крови. — Я чувствую себя просто прекрасно. Только слегка устала. Если… если вы не против, я бы немного вздремнула.

— Спи на здоровье, только если этот Брэдшоу действительно явится сюда, он непременно захочет с тобой потолковать.

— Да. Да, конечно. Я тоже не прочь с ним потолковать. — Потолковать… обругать… послать к черту… Брук собиралась делать все это до тех пор, пока не охрипнет и не лишится чувств.

Ее горящий, яростный взор задержался на подносе с едой. Рыча от возмущения, Брук резко отвернулась. Проклятые картонки! Дубина Джеральд притащил ей обед на никчемных картонных тарелках! Она отдала бы сейчас что угодно за кусок добротного фарфора, который можно расколошматить о стенку! А еще лучше — о дубовую башку Апекса Брэдшоу!

Глава 28

Алекс не очень удивился, когда детектив вернулся к нему с пустыми руками. Тощий техасец выразительно помотал головой и опустился на водительское место. Первым делом он снял свой шикарный стетсон и вытер мокрый лоб.

— Ни в одной из его папок нет ни слова о компании «Ландко». Не говоря уже о том, что запасного ключа там, где вы говорили, не было и в помине. — На бледной физиономии изобразилось возмущение. — Но я не только открыл дверь, но и нашел ключ от картотеки. На этот раз его прикрепили скотчем под крышкой стола.

— Черт побери, я бы в жизни не додумался туда заглянуть, — удивленно проговорил Алекс. Ему подумалось, что Лутер и Глория — два сапога пара: оба совершенно помешаны на детективных сериалах. Правда, до сих пор Глории удавалось не путать свое хобби с реальной жизнью и службой в «Брэдшоу корпорейшн».

Лутер тем временем завел машину и вопросительно глянул на Алекса:

— Куда теперь… босс?

— Домой к Брэнди Клевенджер.

— Это та аппетитная цыпа, что проверяет на прочность их продукцию? А что, если она окажется там?

— Тогда придется ее связать, засунуть в рот кляп и запереть в ванной, пока мы будем заниматься обыском.

Частный детектив уставился на Брэдшоу, не веря своим ушам… пока не сообразил, что тот шутит.

— Не сомневаюсь, что она сейчас на фабрике. — Он объяснил детективу, где живет Брэнди Клевенджер, и добавил, что нужно торопиться. Алекс горел желанием как можно скорее вызволить Брук из тюрьмы.

Ему не терпелось увезти ее обратно в рыбачий домик, чтобы немедленно раздеть и заниматься с ней любовью до полного изнеможения. А потом, когда они утолят первый голод и немного успокоятся, можно будет обстоятельно поговорить о свадьбе, медовом месяце и будущих детях. Теперь, как никогда, Алекс был уверен, что Брук Уэлш и есть та самая, единственная, созданная только для него.

Размышления обо всех этих приятных вещах кое о чем напомнили ему. Он торопливо набрал номер на своем сотовом.

— Глория, это Алекс.

— Надо же! А я как раз собиралась вам позвонить!

— Вы уже нашли колпаки на машину, которые я заказал?

— Нет. — Она не упустила возможности выдержать паузу, мучая его неизвестностью, и добавила: — Но Деррик нашел.

— Они непременно должны быть настоящими, — нетерпеливо напомнил Алекс.

— Они настоящие. Алекс, у вас все в порядке? Лутер куда-то пропал и не звонит уже целую вечность.

— Он сейчас со мной и занимается делом, вместо того чтобы висеть на хвосте у Брук Уэлш! — Алекс умолк, предоставив Глории возможность осмыслить скрытый в его словах упрек и извиниться.

Но не тут-то было!

— Алекс, мне ужасно не хочется вас расстраивать, но мисс Уэлш уже посадили в тюрьму. Шериф Снайдер сообщил нам по телефону, что у нее в доме обнаружен целый склад ворованной продукции. Видимо, все это время она потихоньку выносила с фабрики презервативы, чтобы потом кому-то сбыть.

Алекс на миг прервал разговор, чтобы вспомнить данные ему Брук наставления и уточнить дорогу:

— Поверни у светофора направо, а потом налево по Тернбью-стрит. Четвертый дом по правую руку.

Его внимание привлек пронзительный голос Глории, доносившийся из трубки.

— Алекс! Алекс, вы что, оглохли? Я повторяю: все это время воровка орудовала у вас под самым носом!

Слова его секретарши подействовали самым неожиданным образом: перед его мысленным взором предстала обнаженная Брук, так замечательно орудовавшая… И лучше всего в этом видении было то, что оно являлось не плодом его фантазии, а воспоминанием.

— Послушайте, — теперь Глория сочла возможным придать голосу покровительственную окраску и перейти к утешениям, — вы не должны казнить себя за вашу ошибку, слышите? Вы не первый и не последний молодой человек, соблазненный смазливой мордашкой и угодивший из-за этого в ловушку. Возьмите, к примеру, того же Джеймса Бонда! Почти все красотки, к которым он был неравнодушен, в итоге оказывались шпионками и работали против него. Ха, даже у Мэтта Диллона бывали моменты слабости, хотя он всегда оставался верен своей Китти!