Глава 20

Вечер только начинался. Тайтес остановил коней перед большим особняком в Южных дубах. Прошло почти две недели с тех пор, как Гейти покинула усадьбу. Все это время мысли об Астоне не покидали ее. Она разрывалась между ненавистью и любовью к нему, ей то хотелось поверить ему, то усомниться в его правоте. Все начало налаживаться, когда отец рассказал ей, что Астон женился на ней не в результате ее обмана. Он хотел, чтобы она стала его женой. Помогла еще и Мими, когда напомнила о том, что место женщины возле ее мужа. И место Гейти тоже рядом с мужем – человеком, которого она любит.

В конце концов она смирилась с тем, что ей надо поверить Астону. Да и как она могла принять за правду то, что сказал ей Астон, не обдумав его слова самым тщательным образом? Когда все кусочки этой головоломки встали на свои места, она уже знала, что Астон говорил правду о ее сестре. Ей пришлось поверить Астону, хоть это и причиняло невыносимую боль. Если бы она не находилась в таком ужасе от того, что он рассказал ей тогда, она бы поверила, что Теодора была способна совершить то, о чем он говорил. Гейти не знала, как это случилось, но Теодора заботилась только о себе и о своих прихотях. Лучше бы она так и не узнала правды. Ей хотелось верить в то, что Теодора, умирая, думала, что она и ее ребенок будут жить.

Наконец-то Гейти поняла, что Астон не лгал, когда уверял ее, что он скрывал правду о гибели Теодоры, потому что не хотел причинить ей боль. И теперь, перешагнув через все это, она хотела быть со своим мужем.

Тайтес помог ей выйти из кареты на лужайку. Пока он вынимал ее багаж, она обернулась, чтобы взглянуть на дом с шестью дорическими колоннами, поддерживающими три этажа.

Наступающие сумерки усиливали его белизну, отчего он принял величественный вид. Она скучала по каждому уголку Южных дубов, но больше всего ей не хватало их хозяина. Как он примет ее? Она тревожилась об этом.

В этот же день, чуть раньше, отец уехал в Коннектикут. Они решили, что Тайтес останется в Сиреневом холме, а Хелен и Джанет будут присматривать за ним. Она больше не боялась, что он сбежит назад в Мобил. Она запаслась терпением, добротой, все время подбадривала его и была вознаграждена за это. Тайтес начал понимать, что в его шестнадцать лет у него уже есть своя ферма и ему одному решать, как поступать с ней и со своей жизнью. Казалось, его вполне устраивал Сиреневый холм как источник существования.

Лейн очень обрадовался, узнав о ее решении вернуться к мужу. Больше всего в жизни он желал, чтобы она была счастлива. Лейн сказал ей много разных вещей, но главная заключалась в том, что это ее жизнь. Она продолжит налаживать взаимоотношения с братом, но будет это делать, находясь в Южных дубах.

Поговорив с ним несколько раз, она попыталась уговорить его пожить год или два с ней и Астоном в Южных дубах, но он так и не согласился.

– Хочешь, чтобы я занес это в дом? – спросил Тайтес.

– Не надо. – Она повернулась лицом к Тайтесу. – Я попрошу, чтобы кто-нибудь вышел и занес вещи.

Парадная дверь отворилась, и из нее вышел Джози с кувшином в руке.

– Мисс Гейти... Я рад, что вы вернулись. С тех пор как вы уехали, Астон раздражен не меньше, чем медведь, который сражается с пчелами.

Гейти негромко рассмеялась, хотя сердце стало неудержимо подпрыгивать, она отнюдь не была уверена в том, что Астон с радостью примет ее назад в свой дом. Она повернулась к Тайтесу.

– Ты уверен, что с тобой все будет в порядке? Ты же знаешь, я буду беспокоиться о тебе.

– Я позабочусь о себе. Гейти, не стоит волноваться. Я не собираюсь убегать. Я же сказал тебе... У меня нет желания возвращаться в Мобил, а также к той жизни, которую я вел с уличной бандой.

Она улыбнулась и потрепала его по щеке.

– Дай знать, если я буду нужна тебе. Он кивнул и ответил:

– И ты тоже дай знать, если я тебе понадоблюсь.

– Хорошо. – Она обняла его, и в первый раз он ответил ей, слегка похлопав по спине. Этот маленький ответный жест ошеломил ее. Неохотно она отпустила его. Он забрался на козлы и помахал ей на прощание.

Гейти повернулась и поспешила вверх по ступенькам к Джози.

– Я так рада, что вернулась домой, Джози. А где Астон?

– Да, мэм. Он моется наверху в своей комнате. Он провел в поле почти весь день. Я спустился, чтобы принести ему еще немного горячей воды, и тут услышал, как подъехала карета, ну я и вышел посмотреть, кто к нам пожаловал.

– Он наверху, моется в ванне? – уточнила она.

– Да, мэм, он ждет горячую воду. Трясясь от страха быть отвергнутой, она протянула руку к кувшину.

– Можно мне?

Он взглянул на нее, потом на кувшин. Улыбка озарила его лицо, затем зажглась в глазах.

– Вы хотите отнести ему?

– Пожалуйста.

Он протянул ей сосуд.

– Мисс Гейти, на этот раз вы останетесь здесь?

– Да, Джози. Я приехала, чтобы остаться навсегда.

Сердце Гейти учащенно билось, пока она поднималась по лестнице. Она молилась, чтобы Астон простил ее за то, что она так долго не верила ему и обвиняла его в грехах, совершенных Теодорой. На последней ступеньке она остановилась и сделала глубокий вдох. Она ошибалась. И за это ей придется просить у Астона прощения.

Гейти открыла дверь, толкнув ее носком ботинка. Войдя в спальню Астона, она на одно мгновение замерла на пороге, пока глаза не привыкли к тусклому свету в комнате.

Астон лежал, опираясь спиной на ванну, его колени были согнуты и торчали из воды. Глаза были закрыты. Ресницы даже не дрогнули, когда она прикрыла за собой дверь. Он намочил густые темные волосы и убрал их со лба и лица. Взгляд ее скользнул вдоль его переносицы, по красиво очерченным губам и выступающим скулам. Он был так красив! Как могла она так долго не верить ему? Сердце кричало ей: беги к нему, обними, умоляй простить тебя за то, что ты не доверяла ему, проси о том, чтобы он принял тебя обратно.

Ей так хотелось сказать ему, что она виновата, что любит его всем сердцем, но как подойти к нему? Лицом к лицу, решилась она и закрыла дверь. Она подошла к ванне и встала перед ним. Он даже не шелохнулся. Она знала, что это неслыханное безумие, но ей хотелось раздеться и лечь рядом с ним в ванну с мягко струящейся водой.

Она наклонила кувшин и медленно стала лить в ванну горячую воду. Режущий ухо всплеск воды нарушил спокойствие в комнате.

Астон пошевелился.

– Вылей все сразу, Джози, и уходи.

Она не отвечала; он открыл глаза и увидел ее. Всего лишь на один миг в его взгляде появилось удивление, затем ему удалось скрыть его. Он оставался лежать расслабленный, но взгляд не сходил с ее лица.

– Что ты здесь делаешь? – недовольно спросил он. – Я думал, ты уехала в Коннектикут.

Тон его удивил ее. Конечно, она не надеялась, что он примет ее с распростертыми объятиями, но и не ждала открытой враждебности, которая звучала в его голосе. Она перестала поливать и поставила кувшин на пол. Что бы ни случилось, что бы он ни говорил, нельзя терять самообладания.

– Я думала об этом, но решила, что не хочу ехать.

Он горько рассмеялся, затем закрыл глаза, как будто бы его совершенно не волновало то, что она была в комнате.

– Уходи, Гейти, ты нарушаешь мой покой. Мне нечего тебе сказать.

Его слова и то, как он обращался с ней, причинили ей острую боль, как будто огромные иглы пронзили ее кожу, но она не могла обвинять его. Она была не права, когда вела себя так. И сейчас она была готова все исправить... и сделает это, не важно, сколько времени на это уйдет.

– Я много думала с момента нашего последнего разговора.

– Я тоже.

– Я хочу оставить Теодору в покое раз и на... Астон сел в ванне так резко, что Гейти отпрянула назад.

– Не произноси ее имя в этом доме!

Голос его сорвался до крика. Он изо всех сил ударил кулаком по воде, отчего брызги упали на ее лицо и платье, и потоки воды полились с его заросшей волосами груди. Его гнев не пугал ее.

– Я сыт по горло женщинами из семейства Тэлботов. – Он подтвердил это жестом, проведя пальцем вдоль шеи. Он встал в ванне, отчего вода перелилась через край и пролилась на пол. – Ты не нужна мне. Я не желаю, чтобы ты была здесь. Уходи!

У него были все основания для подобного гнева; но Гейти было сложно принимать его всерьез, когда он стоял перед ней абсолютно голый и вода ручьем сбегала вниз по его телу.

Сперва Гейти отказывалась смотреть на него, но она так истосковалась по нему, что внезапно поймала себя на том, что взгляд ее скользит вдоль его шеи, плеч и дальше вниз. Тело его было красивым, сильным, и у нее появилось неукротимое желание дотронуться до него.

– Только я начал восстанавливать свою жизнь после того ада, через который вынудила меня пройти Теодора, тут появилась ты, – продолжал Астон. – С меня хватит. Убирайся! – Он указал ей на дверь.

Гейти не двинулась с места. У нее не было ни страха, ни опасений перед ним. Она заслужила его гнев; она была не права. Теперь пришло время сказать те слова, которые она должна была произнести тогда. Она заставила себя встретиться с ним взглядом и твердо сказала:

– Я остаюсь.

– Нет, не остаешься. Это мой дом, и я не хочу видеть тебя здесь.

У нее начали болеть плечи: она стояла слишком прямо, стараясь казаться непреклонной. Ей надо было оставаться такой для того, чтобы сопротивляться боли, которую причиняли его слова.

– Я твоя жена. Это и мой дом тоже. Прости меня, я не верила в то, что ты говорил о моей сестре. Ты вряд ли когда-нибудь узнаешь, как задели меня твои слова. Я не хотела...

– Поздно, Гейти. Мне это не интересно. Дело в том, что мне теперь все равно. Можешь верить, а можешь нет.

Еле слышный звук отчаяния сорвался с ее губ. Он говорил очень спокойно, и это испугало ее. Неужели он совсем охладел к ней? Продолжай он гневно кричать, она могла сражаться с ним, но что ей делать, если его спокойные слова – правда? Вдруг она стала совершенно безразлична ему?

– Я хотел никогда не жениться, ты же знаешь это. Но ты была прекрасна, соблазнительна. Ты была хороша в постели, но я знаю множество женщин, которые также хороши. Фредерик может дать мне наследника для Южных дубов.

Слова его поразили ее настолько, что на миг ей показалось, что она вот-вот лишится чувств.

– Астон, ты же говорил, что любишь меня.

– Я лгал. – Он ухмыльнулся. – Это ведь не удивляет тебя, не правда ли? Ведь я способен на ложь?

– Обида захлестнула ее; она повернулась и побежала к двери, но что-то остановило ее от того, чтобы открыть ее и выскочить вон. А может быть, он проверяет ее? Могла она так сильно, так глубоко задеть его, что теперь ему надо удостовериться в ее чувствах?

Гейти старалась справиться со своими дрожащими губами и трясущимися руками. Она ни за что не убежит снова.

Повернувшись к нему, она невольно залюбовалась – он стоял посереди ванны по колено в воде. Она не отдаст его так просто! Если однажды пришедшая ей в голову мысль о том, что Астон дан ей судьбой, – правда, надо убедить его в том, что они должны быть вместе.

Идя к нему, Гейти принялась расстегивать пуговицы блузки.

– Я не верю тебе. Я люблю тебя и знаю, что ты любишь меня. Южные дубы принадлежат нашим детям... а не детям твоего племянника.

Он взглянул на нее, прищурив глаза.

– Это не тебе решать, а мне.

Дрожа с головы до ног, она сделала еще несколько шагов навстречу ему и высвободила блузку из юбки.

– Я могу согласиться с тем, что ты не хочешь больше видеть меня в своей спальне в роли твоей жены. Это тебе решать. – Она спустила блузку с плеч, вынула руки из рукавов и отбросила ее в сторону. – Но так как я твоя жена, это и мой дом тоже, и я намерена жить здесь.

– А как же твой брат? – спросил он с усмешкой.

– Тайтес хочет жить в Сиреневом холме. Он согласен, что так будет лучше для него. – Она принялась расстегивать сзади застежку на юбке и развязывать ленточки, которые поддерживали вокруг талии ее нижние юбки. Когда юбки упали к ее ногам, она переступила через них, оставшись в корсете и панталонах. – Папа снял дом в городе, он думает поселиться в нем по возвращении. – Она сделала глубокий вдох, стараясь оставаться спокойной.

Он скользнул по ее полуобнаженному телу, затем вернулся к лицу.

– Что ты делаешь, Гейти?

– Раздеваюсь. Ты не возражаешь, если я займу свою прежнюю комнату?

– Зачем все это, Гейти? Почему тебе так хочется вернуться сюда и снова портить мне жизнь? Тебе что, мало того, что ты уже сделала?

Голос его был таким серьезным, что она еле остановила себя от того, чтобы броситься в его объятия.

– Я люблю тебя. Хочу быть с тобой. Прости меня за то, что в прошлом нас связывает трагедия, которую никто из нас не мог предотвратить, но пришло время забыть о ней и начать сначала.

– Ты лжешь. Она задыхалась.

– Нет, не лгу. Я люблю тебя, Астон.

– Я не верю тебе.

Его слова прозвучали так равнодушно, что сердце ее дрогнуло от его безразличия. Теперь она знала, что он чувствовал, когда говорил правду, а она не верила ему, – беспомощность, давящий ком в груди. Гейти не винила его в том, что он отвергал ее. Она оставляла решение за ним. Она должна была пойти на это.

– Я хочу, чтобы мы начали все сначала, – произнесла она искренне, подойдя к нему так близко, что ее колени коснулись ванны.

– Не эти же самые слова ты говорила мне, когда мы в последний раз лежали с тобой в постели?

Она едва сдерживала слезы, которые вот-вот готовы были хлынуть из глаз.

– Астон, прошу тебя, пойди мне навстречу!

– Ладно. Пусть Джози занесет вещи в твою прежнюю комнату. На людях мы будем мужем и женой. Если я решу иметь своего собственного наследника для Южных дубов, то посещу твою спальню.

Ей не нравилось ни то, что он говорил, ни как он это делал. У нее снова появилось желание уйти и больше не унижаться перед ним, но ее любовь к нему приказывала ей остаться и продолжать борьбу за свое право быть его любимой женой. Если до этого у него были к ней какие-нибудь чувства, он может снова вернуть их к жизни.

– Ты хотел, чтобы я простила и забыла о прошлом. Я сделала это. Теперь твоя очередь.

– О чем ты?

– Ты должен простить меня за то, что я сомневалась в твоих словах, и простить Теодору за то, как она поступила с тобой.

Он в ярости сжал кулак.

– Я никогда не прощу Теодоре то, через что мне пришлось пройти по ее вине! Из-за ее эгоизма я был вынужден присутствовать при том, как умирала она и ее ребенок. Черт побери, нет, я не простил ее, и не знаю, как ты могла это сделать.

Его слова пронзили ее в самое сердце. Она несказанно страдала за него, за себя, за сестру. Ей хотелось утешить Астона, но как это сделать, когда он оттолкнул ее?

– Твоя любовь помогла мне простить.

– Ты снова лжешь. Не утруждайся, Я уже сказал, что ты можешь жить здесь, если это то, чего ты хочешь.

– Я не лгу, – прошептала она. И снова осознала, что чувствовал Астон, когда умолял ее поверить ему, почти так же, как она просит его сейчас. Отчаявшись, она наклонилась, развязала шнурки на туфлях и сбросила их. Сердце забилось чаще. Она ступила к нему в ванну. Вода была теплой, успокаивающей. Если он захочет, чтобы она покинула его спальню, ему придется сгрести ее в охапку и выкинуть за дверь.

– После того как был убит наш отец, ты мог бросить Теодору. И когда она умерла, тебе совсем не обязательно было хранить коробку с драгоценностями. И ты не был обязан забирать Тайтеса из приюта и искать для него хорошую семью. И ехать со мной в Мобил, чтобы найти его. И ты совсем не должен был подвергать опасности свою жизнь, когда узнал, что он связался с уличной бандой. Как же мне не любить тебя?

Астон продолжал стоять, как каменный, отказываясь взглянуть на нее.

– Если ты и любишь меня, то только за то, что я сделал для твоей семьи... а не за то, что я есть на самом деле.

– Нет, это совсем не так. Ты понравился мне в самый первый раз, когда я увидела тебя около пруда. Для рыбака ты был слишком красив и самонадеян.

– А ты была слишком самонадеянна для женщины. Уходи, Гейти, – попросил он ее уже в третий раз за этот вечер. – Я не хочу любить тебя. И не желаю прощать Теодору.

Она обняла его, боясь, что он отвергнет ее, но зная, что ей необходимо дотронуться до него, ощущать его. Он не оттолкнул ее. Гейти склонила голову ему на грудь, покрытую каплями воды. Еще крепче обняла его. Щекой она чувствовала прохладу его мокрого тела. Как могла она так отвратительно обращаться с ним? Она любила его. И ей придется просить у него прощения.

– Я люблю тебя, – шептала она. – Люблю. Пожалуйста, прости меня за то, что я не верила твоим словам.

– Будет глупо с моей стороны поверить тебе еще раз, глупо снова полюбить тебя. Я не могу пойти на это, – отвечал он хриплым голосом.

Она заглянула в его глаза.

– Нет, это будет правильно, Астон.

Он положил руку ей на затылок и крепко сжал его.

– Гейти, пообещай, что на этот раз ты пришла, чтобы остаться.

– Я пришла, чтобы остаться, любовь моя.

– А если ты услышишь что-то, о чем я умолчал или забыл рассказать тебе? Ты снова убежишь?

– Нет. Никогда! Здесь мой дом. И ты – моя жизнь. Астон, не прогоняй меня. Я люблю тебя.

Астон неистово поцеловал ее в губы, но поцелуй этот показался Гейти слишком коротким.

Глядя в ее глаза, Астон произнес:

– Уже было так, когда мы думали, что все между нами улажено. Я не хочу любить тебя сегодня ночью, а завтра утром потерять.

– Ты не потеряешь меня. Я говорила правду, когда обещала оставить все позади. Даже Тайтес теперь совсем близко, и я надеюсь, что в один прекрасный день вы подружитесь.

Он уклончиво кивнул и пожал плечами, затем еще крепче прижал ее к груди.

– Я не лгала, когда сказала тебе, что твоя любовь помогла мне простить и забыть о прошлом. Я хочу сказать тебе еще кое-что – теперь я поняла, что ты стал жертвой Теодоры. Извини меня за то, что я не осознала это раньше.

Астон проникновенно заглянул в ее глаза.

– А что заставило тебя сделать подобное умозаключение?

Мне нужно было обвинить кого-нибудь, а ты был легкой мишенью. Мой отец без труда поверил тебе, я же боялась признаться в этом и тебе, и себе. Я просто не желала верить в то, что Теодора могла быть так жестока или настолько больна.

Астон вышел из ванны, взял Гейти на руки и понес к кровати. Он положил ее поверх стеганого одеяла и опустился рядом с ней.

– Я люблю тебя, Гейти. Я думал, что сойду с ума, когда услышал, что ты возвращаешься на восток.

– Я тоже люблю тебя, Астон, – произнесла она в ответ. – Ты простил мне все?

– Да, любовь моя, – мягко прошептал он, затем поцеловал ее в губы...

Им было предначертано судьбой быть вместе, и Теодора была частью плана, который составила судьба, чтобы воплотить это. Когда-нибудь он это поймет.

Гейти всем телом приникла к Астону и пылко поцеловала. Она истосковалась по нему и больше не собиралась сдерживать себя.