Свет звезды

Астон уверенно направился к подносу и разлил по бокалам немного бренди. Подойдя к трюмо, он протянул бокал Гейти. Она взяла его у Астона, безотрывно смотря на его отражение в зеркале, следя за тем, чтобы их пальцы не соприкоснулись. Он поднял бокал и произнес: – За тебя, Гейти. Выпей. Это облегчит тебе сегодняшнюю ночь.

На мгновение она задумалась о том, желал ли он, чтобы она боялась его. В каком-то смысле так и было. В его силах было принудить ее к этой ночи, но она совсем не собиралась делать ее легкой для него. Она послушалась его совета и пригубила крепкий напиток багрового цвета. Он обжег язык и горло, тяжелым грузом опустился в пустой желудок: казалось, он кипит у нее внутри. Она не смогла заставить себя поесть что-нибудь из свадебных угощений. Бренди сразу же согрел ее, обдав жаром лицо и шею. Она сделала еще глоток. Хотя после него во рту оставалось жжение, она сразу же почувствовала его успокаивающее действие.

Астон не отрываясь смотрел на ее отражение в зеркале, а она на него, пока он ставил бокал, снимал пиджак и галстук, бросая их поверх сброшенного ею свадебного платья. Она продолжала наблюдать за ним, когда он медленно расстегивал пуговицы на жилете и высвобождался из него. Он снова взял бокал и сделал глоток перед тем, как начать расстегивать рубашку. Она сидела как загипнотизированная, глядя, как его ловкие пальцы распахнули рубашку, обнажив вьющиеся темные волосы на груди. Она обратила внимание на его руки – сильные, красивые, с проворными пальцами и аккуратно подстриженными ногтями.

Ей стало жарко – может быть, от выпитого бренди, или виной тому были намеренно чувственные движения Астона? Когда рубашка была расстегнута до пояса, Гейти отвернулась и сделала еще глоток. Она никогда не думала, что настолько бесстыдна, что может наблюдать за тем, как мужчина раздевается. Он ее муж, все правильно. Но она рассчитывала, что он будет ее мужем только на словах.

Она рискнула взглянуть на него украдкой еще раз и заметила на его красивых полных губах тень улыбки. У нее было такое чувство, что он надеется шокировать и напугать ее, добиться от нее какой-то реакции.

Гейти поставила бокал на трюмо и встала лицом к лицу с Астоном. Она ни за что не позволит ему взять над ней верх, не важно, что произойдет на их брачном ложе. Она найдет путь справиться с этим и сохранить свое достоинство. Глядя ему в глаза, она произнесла:

– Неужели нельзя побыстрей закончить этот вечер? Тебе что, обязательно раздеваться так медленно?

Он тихо засмеялся; смех его показался Гейти приятным и соблазняющим, хотя на самом деле должен был вызвать гнев. Глаза его горели огнем желания и обдавали жаром ее тело. Взгляд ее задержался на нем. Он не спеша вытащил рубашку из брюк и, вынув руки из рукавов, дал ей упасть на пол. Его плечи и руки были мускулистые, широкие. Когда он дышал, было видно, как поднимается и опускается его четко очерченная грудь. Казалось, будто легкая дымка темных вьющихся волос была специально аккуратно уложена на его груди и ниже.

– Нет, драгоценная моя жена, – ответил он хрипло. – Мы все будем делать как следует. Я долго дожидался этой ночи. И не собираюсь заниматься с тобой любовью наспех.

Гейти попыталась проглотить ком в горле, но не смогла. Она должна была чувствовать напряжение, но вместо этого ее охватил трепет. Ей хотелось простить и забыть, но надо было помнить и наказать человека, которого она так долго ненавидела. Как могла она получать удовольствие от тех волшебных ощущений, которыми наполнялось ее тело только лишь оттого, что этот человек был рядом, от выражения его лица, от его смеха, обещания того, что должно произойти?

Внезапно она испугалась, но не Астона: ее напугали свои собственные чувства. У нее были все основания ненавидеть его. Отчего же она забывает об этом ради предательского желания, которое так и вертится внутри, разъедая сердце и разум? Почему стоит перед этим полуодетым мужчиной, мечтая ненавидеть его, но чувствуя, что враждебные чувства исчезают с каждой секундой? Могла ли Гейти сказать себе, что идет на эту ночь только ради Тайтеса, ведь она знала, что ее потянуло к Астону, уже когда она увидела его впервые?

– Ты нервничаешь? – спросил он тихо; почти шепотом.

– Да, – с трудом вымолвила она.

– Мне совсем не хочется этого. Я не собираюсь причинять тебе боль. Ты же знаешь об этом, верно? Я хочу, чтобы ты получила удовольствие от каждой минуты этой ночи, которую проведешь со мной.

– Как же мне может доставить удовольствие ночь с человеком, который мне даже не нравится? – В ее словах было больше сопротивления, чем она чувствовала на самом деле. Сложно лгать самой себе, но она совсем не хотела рассказывать Астону о своих истинных чувствах и желаниях.

– Я покажу тебе. Совсем не обязательно, чтобы я тебе нравился для того, чтобы ты получила удовольствие от ночи.

Она перевела взгляд на его руки – он начал расстегивать пуговицы на брюках.

– Надо быть ненормальным, чтобы даже предложить подобное, – ответила она, но голос ее был более неуверенным, чем ей того хотелось. – Спать с тобой никогда не доставит мне удовольствия.

Астон широко улыбнулся.

– Гейти, сегодня ночью мы будем заниматься многими вещами, но сон не входит в их число. Так что не беспокойся, что тебе придется спать со мной. Этого не случится. – Он медленно шагнул к ней. – Я не намерен отпускать тебя раньше, чем солнце появится на горизонте.

Он не сводил с нее глаз, когда спускал с ног штанины брюк и высвободился от них. Длинное нижнее белье плотно облегало его и не могло скрыть выпуклости там, где соединялись его мускулистые бедра. Волна возбуждения, захлестнувшая ее, была настолько сильна, что Гейти, почувствовав себя виноватой, снова сосредоточилась на его лице.

Она почти задыхалась. Ей с трудом удалось оторвать взгляд от его тела и заставить себя не думать о его фигуре.

– Какой же ты подлец, – прошептала она, но, когда слова уже были произнесены, она знала, что голос ее звучал скорее благосклонно, чем устрашающе.

Он еле заметно усмехнулся.

– Ты сейчас так говоришь, интересно, что ты скажешь в середине ночи.

– Как ты можешь хотеть дотрагиваться до меня после того, что я тебе сделала? – спросила она, до конца не понимая, отчего он так стремится провести эту ночь с ней.

– Это будет месть. Ты уже отомстила. Теперь моя очередь.

Астон подошел к ней и провел рукой по щеке: кончики пальцев нежно коснулись кожи у нее под глазами. Чтобы спасти свое достоинство, Гейти крепко зажмурила глаза и отвернулась от него. После долгих лет ненависти нельзя было примириться с возрастающим влечением к нему, не уничтожив часть себя самой, своего прошлого.

– Я ненавижу тебя, – прошептала она, скорее для себя, чем для него. Ей показалось, что она ощущает, как его рука дрожит на ее щеке, но она не была уверена: движение было неуловимым.

– Я знаю, – голос его сорвался до хрипа. Он развязал ленточку, которая держала ее косу, и дал ей упасть на пол. Обеими руками он провел по заплетенным волосам и распустил их. – Но сегодня ночью это не имеет значения. Я покажу тебе, что совсем не обязательно любить меня, и я даже не должен тебе нравиться для того, чтобы ты получала удовольствие от моего прикосновения. Я собираюсь сделать тебя женщиной.

Она почувствовала, что вся горит, настолько распалили ее эти слова. Она отвернула лицо еще дальше – в надежде уйти от руки, которая касалась щеки.

– Не избегай моих прикосновений, Гейти. Я же знаю, что не противен тебе. Я помню, как мы обнимались около пруда. И знаю, каковы твои губы на вкус, как ты чувствуешь себя в моих объятиях, как отвечаешь мне. – Его руки скользнули по ее плечам и оказались сзади. Он обвил ее талию и прижал к себе, коснулся губами щеки.

Чтобы не потерять рассудок, сохранить свою независимость, победить в этой схватке, она попросила:

– Астон, пожалуйста, не делай этого.

– Мне нравится, как ты произносишь мое имя, Гейти, – прошептал он. – А тебе нравится, как я произношу твое?

– Нет, – солгала она, пытаясь не давать волю чувству голода, свербевшему внутри.

Астон хрипло рассмеялся, как будто бы знал, что она лжет; Гейти стояла тихо, завороженная его прикосновением. Он целовал ее щеки, глаза, нос, но не губы. Он оставлял их жаждущими его прикосновения.

Губы его лишь едва касались ее мягкой кожи.

– Расслабься, Гейти. Надо смириться. Я совсем не хочу причинять тебе боль, но моя честь требует этого. – Он водил губами вниз и вверх по щеке, подбородку, вниз вдоль шеи, по нежной коже возле уха. – Будь моей до рассвета, – прошептал он.

Ресницы Гейти взлетели вверх. Спрашивал ли он или требовал ее согласия? Она не могла сказать точно. Да и в этот момент не была уверена, имеет ли это значение. Она знала только, что его горячее твердое тело было крепко прижато к ней. Влажные губы слегка щекотали ее, отчего вздымалась грудь, твердели соски, замирало сердце. Губы жаждали его прикосновений, но он каждый раз избегал их.

Хотя тело Гейти и подсказывало ей принять то» что он предлагает, и насладиться, ей необходимо было сопротивляться. Она напомнила себе, что после всего он скажет ей, где Тайтес; она не могла позволить себе отвечать на его ласки.

Астон действовал медленно, не торопясь. Гейти держалась стойко, не обращая внимания на свое женское естество, которое требовало пробуждения. Наконец губы Астона робко дотронулись до ее губ. Он обнял ее за талию. Она услышала, как он глубоко вдохнул в себя воздух, и ей стало нечем дышать. Руки его скользнули по ее спине, прижимая их тела друг к другу. Она совсем не желала попасться в сладострастную паутину, которую он плел, но уже была там. Не желала вспоминать то, что ей так нравилось в нем, но вспоминала. Не хотела наслаждаться его поцелуями и прикосновениями, но наслаждалась.

Он был нежным и заботливым, и Гейти забыла, что давала клятву сопротивляться ему, и медленно сдалась перед лаской, которую чувствовала в нем.

Прекрасно понимая, что делает и почему, она отбросила все мысли о прошлом и положила руки ему на плечи. Его руки быстро двигались вверх и вниз по спине, бросая ее в жар, вызывая трепет. Одной рукой он стал ласкать грудь сквозь тонкую ночную рубашку. Реакция была мгновенной, мощной – она уступила. Желание узнать его прикосновение, насладиться им победило стремление оставаться безучастной. Да и как она могла, ведь она чувствовала себя такой ожившей!

С ловкостью умудренного опытом мужчины он поднял подол ее ночной рубашки, стащил ее через голову, отбросил прочь.

– Черт побери, Гейти, у тебя еще что-то под рубашкой?

Он с недоумением посмотрел на ее сорочку без рукавов, заканчивающуюся у бедер, и панталоны ниже колен. Неожиданно он улыбнулся.

– Мне всегда нравилось, что ты такая чертовски правильная. – Он подхватил ее под колени и положил на постель.

Астон приподнялся над ней и взглянул прямо в глаза, не говоря ни слова. Гейти чувствовала, что он хочет что-то сказать, но почему-то предпочитает молчать. Взгляд его оторвавшись от ее лица, опустился ниже и задержался на груди.

– Ты что, не собираешься тушить свет? – спросила она, внезапно застеснявшись.

– Нет. Сегодня ночью между нами не будет тайн. Ты ничего не спрячешь, – прошептал он и впился в ее губы неистовым поцелуем, который не мог оставить ее безучастной.

Астону не потребовалось много времени, чтобы разделаться с ее нижним бельем, затем со своим. Поначалу она попыталась закрыть грудь руками, но Астон мягко убрал руки и прошептал:

Ты прекрасна. Не прячься от меня. Я хочу смотреть на тебя.

Оттого, что Астон лежал на ней всем телом, а его руки изучали, ласкали и обводили контуры ее тела, трепетная дрожь пробежала по ней, захлестнув волной желания. Широко раскинув руки, она обхватила его плечи и спину, охваченная страстью от сознания свободы. У него было крепкое, твердое тело, пробуждавшее в ней инстинкты, о существовании которых она и не подозревала. Она дала волю своим рукам и перебирала мягкие, бархатистые волосы на его груди.

Астон приподнялся над ней, коленом слегка раздвинул ей ноги и приник к ней. Гейти доверчиво прижалась к его возбужденной пульсирующей плоти, и последние следы застенчивости улетучились, освобождая ее.

Он крепче обнял ее, уткнувшись лицом в нежную ямочку у ключицы. Вдохнув в себя воздух, он попытался успокоить сердце, бешено бившееся у него в груди, и замедлить наступление разрядки.

Даже после того, как она обманула, предала и одурачила его, он все равно хотел ее, нуждался в ней, да и как мог он не желать ее? Она была чистой, непорочной и жаждала принять его: ему страстно хотелось сделать ее своей. Он хотел верить в то, что наказывает ее, рассчитывается с ней за обман, но как же то, что он делал, могло считаться карой? И могло ли быть простой уступкой то, как она отвечала ему?

Он провел губами по ее плечам. Запах чистоты, исходящий от кожи, был куда более дразнящим, чем тяжелый аромат сладких духов. Она возбуждала его. С самой первой их встречи он ни на секунду не сомневался в этом. Еще совсем недавно, этим вечером, он считал, что ненавидит ее. Ему отчаянно хотелось этого, но ненависти не было. Была обычная ярость. Как мог он ненавидеть такую отважную, находчивую женщину? Никак. Он восхищался ею, но не доверял ей. Еще ни разу в жизни он не испытывал одновременно столь противоречивых чувств – желания ненавидеть женщину и в то же время любить ее.

Астон закрыл глаза и отогнал от себя все тревожные мысли. Самое главное сейчас – доставить ей, лежащей перед ним, и себе наивысшее наслаждение. Всем остальным мыслям придется подождать до завтра.

Он поднял голову и нежно поцеловал ее в губы. То, как она ответила, понравилось ему и придало новые силы его желанию, волнению и голоду. Полуоткрытыми губами он мягко целовал щеки, глаза, нос, затем прошелся легкими влажными поцелуями по шее, от подбородка до ключицы.

Осторожно, чтобы не испугать ее, он положил руку на ее грудь, чувствуя, лаская ее ладонью и пальцами, наслаждаясь ощущением ее тяжести. Он чувствовал, как огонь запылал под ложечкой и обдал жаром ложбину между его ног. Губы его скользнули ниже по ее груди, по чуть солоноватой возвышенности, пока не добрались до соска. Он приоткрыл рот, и твердый от возбуждения сосок оказался в теплой пещере. Он стал нежно сосать его, смакуя, наслаждаясь тем, что ощущает ее. Почувствовав, что она готова, он прижал свою мужскую плоть к ее плоти. Ладони ее сжимали и гладили его спину, шею, скользили по плечам, затем спустились к бедрам.

Движения Гейти под тяжестью его тела были послушными, неторопливыми. Чуть слышный стон сорвался с губ. Сомнений не было – она хотела его. Страсть захлестнула Астона. Он слегка приподнялся и вошел в нее. Гейти вздрогнула, толкнула его в грудь, попыталась извернуться под ним, высвободиться. Но Астон оставался настойчивым, твердым и полным сил, он прикасался к ней, гладил ее и двигался до тех пор, пока Гейти не приспособилась к его ритму, торопя завершение. Он повиновался ей, затем сам дошел до финальной точки.

Бездыханный, но не утомленный, насытившись, но не почувствовав удовлетворения, Астон повернулся на спину, посадив Гейти на себя. Он нежно произнес ее имя. Она медленно подняла голову: спутанные пряди золотисто-каштановых волос ниспадали по обеим сторонам лица и струились вниз, задевая кончики грудей. Глаза были наполнены удивлением, изумлением. Губы, еще влажные от поцелуев, были полуоткрыты, щеки и шея зарделись румянцем страсти. Он любовался ею. Она была прекрасней, чем когда-либо. Она была его. Да и как могло быть иначе? Он первый раз был с женщиной, у которой до него не было бесконечной вереницы мужчин. Никакая другая женщина не рождала в нем такого желания. Он дрожал от страсти. Как мог он позволить ей уйти? Но после того, что она совершила, можно ли было оставить ее? Как он может доверять ей?

Сидя верхом на нем, Гейти издала еле слышный стон, и бедра ее начали плавно покачиваться взад и вперед. Все противоречивые мысли она отбросила в глубь своего сознания.

– Гейти, – нежно шептал он.

Рука Астона опустилась вниз, лаская поясницу, бедра, медленно приближаясь к их внутренней стороне. Гейти проследила За выражением его лица, и волна нежности захлестнула ее. Ей захотелось вернуть ему те волшебные ощущения, которые он разбудил в ней.

Она вся дрожала от его нежных прикосновений, ощущая мощь его тела и благородство души. У нее не было чувства, что над ней совершили насилие, наказали или использовали. Гейти чувствовала себя равной, и это было прекрасно.

Их взгляды встретились.

Астон протянул руку и перекинул назад с ее плеча прядь волос – налитая грудь предстала перед его взором.

– Я сделал тебе больно? – спросил он.

– Нет.

– Как ты себя чувствуешь?

Как могла она признаться ему, что чувствует себя победительницей, освобожденной? Понял бы он эти чувства? Простил бы их?

– За сегодняшнюю ночь я испытала массу разных ощущений, – ответила она хрипло.

– Я тоже. Ты не испугалась, правда? – спросил он.

– Нет.

– И не разозлилась?

– Нет. – Она и на самом деле не разозлилась. Да и как она могла злиться на Астона за то, что он показал ей, что происходит между мужем и женой?

– Разочарована? – Он едва заметно улыбнулся, отчего уголок его рта пополз вверх.

– Нет. – Она помедлила, затем спросила: – А ты?

Астон обхватил руками ее бедра и крепко прижал ее к себе.

– Нет, черт возьми! – прошептал он страстно, затем поднял голову, схватил губами ее сосок и стал жадно сосать его.

Гейти обняла голову Астона и прижала к своей груди. Теплое чувство нежности разлилось у нее внутри. Она поняла, что на самом деле хочет доставить ему наслаждение. Застонав от предвкушения этого, она стала двигать бедрами из стороны в сторону, вверх, вниз, вокруг. Страстно желая, чтобы он принял то, что она так пылко предлагает: ей хотелось дарить наслаждение не меньше, чем получать его.

Астон обвил руки вокруг ее шеи и притянул ее лицо к своему.

– А как ты себя чувствуешь сейчас? – спросил он низким, обольстительным голосом.

– Я вся горю. Полна желания. Восхитительно!

– Да, черт побери!

Он покрывал поцелуями кончики ее грудей, мочку уха, лоб. Целовал везде, куда приводили его губы. Он не мог насытиться ею – и ему было безразлично, заметно ли это.

Гейти чувствовала каждое его прикосновение, тело оживало под его умелыми ласками, толчками языка, прикосновениями губ. Она наслаждалась, ощущая на себе его руки, взгляд, дыхание. Волны удовольствия накатывались на нее, наслаждение, казалось, пронзало ее насквозь, заставляя еле слышно стонать от растущего желания.

Его рука скользнула по ее плечу, вниз по руке. С каждым прикосновением Гейти оживала все Дольше. Она целовала его шею, плечи, грудь и дразняще медленно двигалась над ним. Она ласкала ладонью его чуть колючую щеку – было щекотно и возбуждало ее. Они раскачивались, как на волнах, доходили до изнеможения, целовались, ласкали друг друга, пока пик наслаждения не настигал их. Но и тогда он не отпускал ее, и они начинали сначала.

Астон медленно поцеловал ее, как будто бы у них впереди была еще уйма времени. И у них была целая ночь. Он уже обещал ей это.

Глава 12

Керосиновая лампа, горевшая всю ночь напролет, светила тусклым, неровным светом. Подушки слетели с кровати и в беспорядке валялись на полу. Нижнее белье, бесстыдно сброшенное, было раскидано по комнате. Черный свадебный смокинг Астона лежал поверх подвенечного платья Гейти, подчеркивая его белизну. Дневной свет пробивался сквозь приоткрытые плотные шторы, как будто подавая сигнал о том, что ночь позади. Темнота рассеялась. День наступил.

Лежа на спине с открытыми глазами, Гейти рассматривала тени, играющие на потолке. Астон лежал на животе, глаза его были закрыты, рука обнимала Гейти за талию, словно защищая ее. Смятые простыни опутывали их. Они использовали каждый миг этой ночи. А сейчас, в лучах раннего утра, она отдыхала, грезила, волновалась и строила планы на будущее.

Она не ожидала той нежности, которая росла в ее душе при одной мысли о том, что произошло между ней и Астоном этой ночью. Гейти не переставала удивляться, как она могла прийти в такой восторг от его прикосновении, что даже пошла наперекор своим убеждениям и предала свою семью. Ей захотелось закричать во весь голос, спрашивая, почему время, проведенное с ним, казалось ей таким восхитительным и так нравилось ей? Отчего ласки Астона настолько взволновали ее, что и сейчас, при свете дня, она вновь и вновь жаждала их? Она пыталась отвергнуть его и чувства, которые он пробуждал в ее душе. Но в конце концов уступила и отдалась ему – он предупреждал, что так и произойдет.

Она не сводила с потолка ничего не видящих глаз. Она не могла и предположить, что время, проведенное с ним, будет так божественно и настолько изменит ее жизнь. Она ведь не стремилась к этому. Но он просил только об одной ночи. Не стоило забывать, что он ясно выразил свои намерения. Брачная ночь – вот что хотел он получить от нее. Все рассеялось с первыми лучами дневного света. И ей надо подавить бурю чувств и относиться к Астону так, как будто не было времени, проведенного вдвоем, притворяясь, что больше ничего не желает. Ему никогда не узнать о том, что она даже не сомневается: встреться они при иных обстоятельствах, она, возможно, полюбила бы его и, оставив позади прошлое, доверилась бы ему.

Гейти вздохнула. 'Можно думать все что угодно, но ничего не изменишь: ей не было стыдно за то, что она получала удовольствие в объятиях Астона. Непростительным было то, что она поймала себя на мысли, что ей хочется повторения того же самого.

Надо что-то делать, а не то она первая протянет руку к Астону и попросит, чтобы он снова раскрыл для нее объятия.

С большой осторожностью она высвободилась из простыни, из-под его руки, спрыгнула с постели и ступила на холодный деревянный пол – это немного отрезвило ее. Она убрала подушку и, подняв с пола ночную рубашку, стала натягивать ее через голову. Необходимо было хорошенько подумать о будущем.

– Гейти.

Она тотчас съежилась – так надеялась уйти из комнаты до того, как проснется Астон. Повернувшись к нему лицом и глубоко вздохнув, она произнесла:

– Я думала, ты спишь.

Он приподнялся на локте. Простыня закрывала только нижнюю часть тела. При взгляде на его широкую грудь сердце ее забилось чаще. Ей захотелось снова лечь рядом с ним и провести руками по его прекрасному телу. Мускулистая нога, покрытая волосами, высунулась из-под простыни.

Он изучил ее лицо, затем взгляд остановился на глазах.

– Спал, пока ты не сбежала. – Он подождал, видимо, ожидая, что она скажет что-нибудь. Но она молчала, и тогда он спросил: – Ты хотела вернуться в свою комнату?

Конечно, именно этого он и ждал от нее теперь, когда их ночь вдвоем была позади. Романтика ночи рассеялась. Она глотнула с трудом, отгоняя от себя пустоту, которая угрожала поглотить ее, всем сердцем желая, чтобы все между ними было иначе. Она хотела быть его женой, но сама мысль об этом заставляла чувствовать себя предательницей по отношению к памяти семьи.

– Я думала, хорошо бы было побывать на могиле Теодоры, – пролепетала она, поспешно приняв решение.

Что-то похожее на боль мимолетно пробежало по его лицу, но она заметила – слишком близко это касалось ее.

– Я отвезу тебя, – произнес он и, откинув простыню, соскочил с постели.

– Нет... Я... лучше пойду одна. Я знаю, где это, – ответила она, вдруг занервничав, почувствовав стеснение. Похоже, ей пора идти. Это, возможно, поможет вернуть самообладание и контроль над чувствами по отношению к Астону и не даст ей слишком растаять.

Астон стоял по другую сторону кровати, прикрывшись углом простыни.

– Идти туда слишком далеко. Я не пойду с тобой на саму могилу, а только довезу тебя до холма, где они похоронены. Оставайся там сколько захочешь.

Гейти почувствовала, как в горле образовался ком. Как легко она забыла о ребенке, которого носила Теодора! Внезапно она почувствовала себя намного спокойнее, чем несколько минут назад, и спросила:

– Ее ребенок – это был мальчик или девочка? Он не сводил глаз с ее лица; во взгляде было разочарование и отчужденность.

– Не знаю. Она умерла до того... – Он замолк, закусил губу и отвернулся. – Ребенок так и не появился на свет.

Почувствовав себя уверенней, она спросила:

– А Тайтес, где он? Астон сделал глубокий вдох.

– Далеко отсюда. Мне придется отвезти тебя туда.

Она крепко зажмурилась. Неужели ее брат всего лишь в нескольких часах отсюда? Она откашлялась.

– Нет. Я надеюсь, что сама разыщу его.

Взгляд его не отрывался от ее лица. От этого ее бросало в жар: возвращались воспоминания о прошедшей ночи, как ни старалась она забыть о них.

– Может быть, и разыщешь, но путешествие займет несколько дней. Я отвезу тебя. Так же, как и к могиле твоей сестры. – Он протянул руку и дернул за шнурок у изголовья кровати. Иди в свою комнату, Гейти. Я попрошу Джози принести тебе воду для мытья и чай. Что касаемся поездки к Тайтесу, то я скорее всего освобожусь к концу недели и смогу отправиться в путь. Ты должна быть готова к тому, что тебя не будет по крайней мере месяц.

– Месяц? Далеко же ты отправил его!..

– Достаточно далеко для того, чтобы воспоминания о событиях, происшедших с его семьей, не преследовали его. – Астон, разозлившись, отшвырнул простыню на постель и стоял теперь перед ней обнаженный. – Буду ждать тебя внизу.

Чувствуя, что ее бесцеремонно выпроваживают, но не в состоянии сопротивляться этому безумно привлекательному нагому мужчине, Гейти кивнула и поспешно вышла из комнаты.

После ванны и прочитанного себе нравоучения Гейти ждала отца в своей комнате, чувствуя себя намного лучше. Она решила, что, хотя дала согласие и даже с удовольствием провела свою брачную ночь, сегодня она должна быть другой женщиной, несмотря на то что эту ночь она не забудет никогда.

Мими помогала Гейти одеваться; она казалась счастливой, как никогда. Ее просто распирало от радости, когда она рассуждала о любви и браке. В конце концов не в состоянии выносить более ее счастья, Гейти послала служанку за отцом и села пить чай с печеньем. Она хотела поговорить с ним до того, как встретится внизу с Астоном.

Стук в дверь означал приход Лейна, и Гейти поднялась ему навстречу из своего кресла.

– Как ты сегодня, моя дорогая? – спросил Лейн, входя в комнату и закрывая за собой дверь.

Гейти стояла посереди комнаты; платье янтарного цвета колыхалось вокруг ее стана. Нежная улыбка коснулась ее губ.

– Все хорошо, папа.

Лейн подпер пальцем подбородок и внимательно оглядел ее, затем встал перед ней. Он скрестил руки на груди и нарочито закашлялся.

– Ты выглядишь лучше, чем я ожидал. Синяков нет, как я вижу. Никаких опухших глаз, темных кругов. Прекрасный цвет лица. Видно, у меня нет повода беспокоиться.

– Папа, о чем ты? – Она взглянула ему в глаза. – Не издевайся надо мной.

– Я и не издеваюсь. Я же глаз не сомкнул всю прошлую ночь: все боялся, что не услышу, как ты закричишь или позовешь меня.

Гейти выдавила из себя подобие смешка, который скорее напоминал хрюканье. Если бы только отец знал.

– Нет, папа. Астон не сделал мне ничего плохого.

– На самом деле я и не думал, что он совершит что-нибудь подобное. Я бы ни за что не позволил тебе переступить порог его комнаты, если бы считал, что этого можно ожидать.

Гейти задумалась над его словами.

– Видимо, все это время я знала о том, что меня ждет возмездие за то, что я сделала. Но я не намерена больше думать об этом. – Она снова чуть заметно улыбнулась ему. – Я так счастлива; что все это приведет меня к Тайтесу. Я вижу оправдание своему обману. Чувствую, это была моя судьба приехать сюда и найти свой путь к брату. Без сомнения, все это стоило того, чтобы вновь обрести его.

– Ты заплатила за все. И только тебе одной известна цена.

Он протянул к ней руки, и Гейти бросилась в сильные объятия своего отца. Она уже не была его маленькой девочкой. Теперь она его взрослая дочь – замужняя женщина с желаниями, о которых она никому не посмела бы рассказать.

Она отступила на шаг от него и произнесла:

– Через несколько минут я спущусь вниз, чтобы встретиться с Астоном. Хочу побывать на могиле Теодоры.

Лейн, соглашаясь, кивнул.

– Знаю, ты давно хотела это сделать. Возможно, лучше всего оставить все это позади. А что насчет Тайтеса? Когда мы отправимся за ним?

От слов отца дрожь пробежала по ее телу, они напомнили ей о том, что скоро она вновь соединится со своим братом. Слезы радости уже готовы были хлынуть из глаз, но она сдержала их.

– Астон не говорит мне, где он. Он настаивает на том, что отвезет меня туда. Он сказал только, что это длинное путешествие и я должна быть готова к тому, что меня не будет по меньшей мере месяц. Он пообещал, что сможет отправиться в конце недели. – Черт возьми! – воскликнул Лейн, наконец выплеснув часть своего отчаяния. – Как далеко находится мальчик! Неудивительно, что мы не смогли разыскать его.

– Не расстраивайся, папа, – пыталась она успокоить его. – Это все равно не заставит Астона изменить свое решение и обо всем рассказать. – Волна радости захлестнула ее. – Я просто буду терпеливо ждать день за днем. Я хочу быть благодарной за то, что увижу Тайтеса, когда все будет позади. Ты же знаешь, что за многие годы я скопила много недобрых чувств к Астону. Я учусь, как справляться с ними и с новыми чувствами к нему.

– С новыми! – он нахмурил лоб, отчего брови сошлись на переносице.

У нее было такое чувство, как будто сердце вот-вот выскочит из груди.

– Я благодарна ему, папа, за то, что он забрал Тайтеса из приюта и нашел ему дом. Если бы этого не произошло, Тайтес мог бы оказаться среди тех детей, которые погибли в огне.