21

Женщина в полном расцвете сил

Роза Кассиди стояла у окна своей квартиры, разгоряченная после душа. На ее плечи был накинут халат, который она когда-то давно захватила как сувенир из гостиницы «Георг V» в Париже. Одна ее рука покоилась на бедре, другой она держала чашку со свежевыжатым апельсиновым соком. Апельсины она купила, возвращаясь домой из гимнастического зала. Отхлебывая по глоточку, Роза глядела вдаль из окна — на очертания небоскребов на Пятой авеню. Это было эффектное зрелище, которое ее всегда вдохновляло. В ясные зимние вечера, когда из-за этих величественных зданий поднималось солнце, Роза чувствовала себя царицей мира. Но сегодня дома казались ниже под тяжелыми облаками. И деревья в парке тоже, казалось, стали ниже ростом. С высоты пятого этажа Роза могла различить круглые зонтики прохожих и крыши такси, снующих по Сентрал-Парк-Уэст. Она вдруг вспомнила свой красный зонт, который остался у нее от Оксфорда, и почувствовала острый приступ ностальгии по старой доброй чопорной Британии.

От Криса так и не было никаких известий. Куда девался этот ублюдок? Она звонила на работу уже десятки раз, но ей неизменно сообщали, что никто не звонил. Десять к одному, что Крис проводит время в веселой компании приятелей, а если и приехал в Америку, то сейчас в толпе туристов глазеет на Белый дом. Роза постучала пальцами по стеклу. Крис — это Крис. Ей приходилось только ждать. Может быть, эта история поможет ей самой проникнуть в ближайшее окружение Джордана Хоупа.

Роза бодрствовала уже более двух часов. Ее будильник был заведен на 5.45, но сегодня будильник ей не понадобился. Она почти не спала, мысли все время крутились вокруг Анни и ошеломляющей новости, которую та сообщила вчера днем. Слава Богу, что у Анни хватило ума позвонить именно ей. Анни и знать не знает, что эта история могла бы натворить. У них, в Британии, парламентские выборы — это детский утренник по сравнению с президентской гонкой в Америке. Анни не знала, с какими это связано деньгами, сколько от победы Хоупа зависит карьер, устремлений, амбиций, да и просто шкурных интересов — и все это могло рухнуть, если в печати вспыхнет скандал.

Никто не должен знать о Томе. Ущерб необходимо свести к нулю. И эту миссию выполнит Роза. Сейчас в ее голове, сменяя друг друга, вились различные планы действий. Кажется, один из этих планов достаточно реален.

Она осушила чашку и прошла на кухню, чтобы поставить ее на полку. Розе нравилась ее кухня, заполненная различными устройствами и бесполезными безделушками, но из съестного на кухне не было почти ничего. Зачем здесь что-либо держать, когда работа не позволяла задерживаться дома надолго? Что было нужно на сегодня, она и покупала сегодня. Так принято на Манхеттене. Здесь почти никто не стремился постигнуть вершин кулинарного искусства, и друзей угощали просто — макароны подавались прямо с плиты, и они посыпались измельченным сыром из холодильника, а за этим следовала корзина с фруктами. Манхеттен был предназначен не для вечеринок — он был ареной, грандиозной ареной для людей, движимых честолюбием и стремлением завоевать место под солнцем.

Она добилась на этой сцене кое-какого успеха, и это было видно по обстановке квартиры, по дорогой мебели, по тому, что одежда и обувь в шкафах были от самых престижных фирм. Эта квартира, выполненная в современном стиле, была полной противоположностью убогой квартирке ее детства. В городе, где презирали тех, кто не преуспел в жизни, Роза завоевала успех и уважение. Все, что было здесь, она приобрела за свои гонорары.

Сняв халат, Роза пробежала босыми ногами по полированному паркету и персидскому ковру и очутилась в спальне. У нее была привычка еще вечером выкладывать одежду, которую наденет завтра. Она натянула сорочку и села перед зеркалом. Повернув боковое зеркало, чтобы свет падал на лицо, она наложила тени и накрасила губы. Когда она приблизилась к зеркалу, чтобы подкрасить ресницы, то увидела на лбу морщины и нахмурилась.

Она поднялась и посмотрела — как она выглядит. В волосах не было заметно ни одного седого волоска — благодаря хорошему парикмахеру. Ее тело имело лучшую форму, чем в те времена, когда ей было двадцать. Разве что ногам следовало бы быть на двадцать дюймов длиннее. На вид ей можно было дать тридцать.

Роза с беспокойством подумала, что в феврале ей исполнится сорок три. Начало заката. На женщинах возраст сказывается как бы скачками. Выглядеть двадцатитрехлетней можно до тридцати пяти. Потом, в один день, вы обнаруживаете, что можете выглядеть только тридцатипятилетней, и так можно держаться до пятидесяти. Но после этого ничего не остается, кроме как позвонить хирургу, который занимается пластическими операциями, или не показываться на людях. Сколько ей осталось до этого — десять лет?

Да, ее известность в газетном мире не может длиться бесконечно. И уже сейчас стоит подумать, когда и как она уйдет. Уйти самой лучше, чем пережить свою известность и стать нежеланной гостьей. Она устроит грандиознейшую вечеринку под девизом «А пошли вы…» и исчезнет навсегда. Она будет жить на берегу в белоснежном коттедже в Суффолке за высокой оградой. Летом она будет ездить на концерты, учиться плавать и выращивать цветы. А зимы она посвятит чтению у камина, в котором будут потрескивать поленья, рядом будет уютно дремать кот. Ей предстоят долгие прогулки по пустынному берегу. Иногда будет посещать местный паб. А еще…

Ее мысли прервал факс. Роза автоматически направилась к нему, чувствуя, как в кровь хлынул адреналин. Это послание направил Крис? Или Анни нашла Тома? Или Джон Апдайк передумал насчет своей книги? Мысли о уютном коттедже в Суффолке мигом испарились. Кого она пытается обмануть? К чертям кота! Всю эту дождливую Англию — дважды к чертям! Как можно сидеть в пабе, слушая сплетни про королевскую семью и тонкости выведения собачьих пород, когда здесь идет такая битва за хороших авторов и большие гонорары, и все только и мечтают, чтобы вышвырнуть тебя из гонки с лицемерным: «Ты не возражаешь?». Роза решительно качнула головой, поднимая свой жакет.

Она оторвала ленту факса, но это было только подтверждение приглашения ее в «Гольден Валлей Спа» на День Благодарения. Забавная это черта у американцев — обычно бесцеремонные, они становятся елейно-дружелюбными в этот день в ноябре и приглашают к себе домой всех недругов, с которыми боролись на протяжении предыдущих семи с половиной месяцев. Роза решительно вычеркнула День Благодарения из своей жизни после Одной вечеринки, полной пустой сентиментальщины. Да и как можно бесцельно тратить ценные часы работы в такое напряженное время года? Пока другие будут заниматься индейкой и пирогами с тыквой, она, взяв стакан лимонного сока, обдумает какую-нибудь новую сенсационную идею для газеты, примет ванну и как следует выспится.

Роза взяла сумку и принялась засовывать в нее то, чем предстояло сегодня заняться. Домофон издал два звонка. Это значит, что приехала машина. Ну, Крис, теперь держись! А ведь она могла выйти замуж за этого индюка! Несколько недель они думали, что созданы друг для друга — два нестандартно мыслящих выходца из Британии, переполненные талантами и амбициями, приехавшие, чтобы завоевать Америку. Они говорили, спорили и занимались любовью со страстью, какой Роза еще в своей жизни не встречала. К счастью, они вовремя опомнились. Теперь Крис — степенный, солидный муж Кимми, у них пара детей с причудливыми американскими именами, которые она запомнить так и не смогла. Ну а Роза взамен получила… свободу. Иногда она думала, что стоило выйти замуж хотя бы затем, чтобы не давать пищу для тех, кто ведет колонки сплетен, или для того, чтобы кто-то будил ее возгласом: «Надо же, а на улице снег!» Но, с другой стороны, вряд ли муж позволил бы ей посещать вечеринки и приемы по пяти раз в неделю или плакать над старыми голливудскими мелодрамами, проливая йогурт из пакета на пол. И к тому же, он наверняка не позволит проводить время с другими мужчинами.

Жаль, что общество не развилось до такой степени, чтобы и у женщины появилась жена. Что Розе было нужно, так это какая-нибудь мужская версия Кимми, кто-нибудь, кто следил бы за чистотой белья, ухаживал бы за ней, когда она была больна. Но такая стадия развития человечества — когда верный Одиссей будет ждать свою Пенелопу из похода — будет достигнута очень нескоро.

Роза выпрямилась, как пойнтер, учуявший дичь. А ведь это неплохая тема для статьи. Отложив портфель, она включила компьютер и выбрала файл с названием «Идеи». Это будет статья о кинозвезде, муж которой вынужден взять на себя обязанность отводить детей в школу и получать деньги по ее контрактам. Можно будет эту историю дать под совершенно неожиданным углом. Может быть, удастся убедить ту англичанку с превосходным языком, которая писала о древних мифах, дать короткий комментарий на эту статью, это придаст интеллектуальный блеск. И надо подумать о названии — «Человек под каблуком», «Муж на поводке» или что-нибудь в этом роде — этим она займется позже. Роза, вспомнив, что ей надо спешить, внесла в файл эти названия и выключила компьютер.

Чувствуя, что новая идея придала ей бодрость, она достала из шкафа плащ, надела его и оценивающе глянула на себя в зеркало. Модно и немного кричаще — это как раз то, что надо. Этой манеры одеваться Роза придерживалась всегда.

Она взяла портфель, сумку с бельем и захлопнула дверь. Затем нажала кнопку лифта и, чтобы не терять зря времени, сделала несколько круговых разминочных движений. Она вылетела из лифта стремительно, как пуля.

— Доброе утро, Карл. Ида сказала мне, что в пылесосе что-то начало гудеть — вы не могли бы взглянуть? В этой сумке мои туфли — их нужно почистить — и белье — его надо отдать в прачечную без промедления. — Не останавливаясь, она вручила ему сумку. — Мое зеленое платье нужно мне уже завтра к пяти часам, и я, возможно, куплю новый пылесос.

Она проскользнула в дверь и опустилась на заднее сиденье машины. Водитель захлопнул за ней дверь и сел за руль.

— В офис, — коротко бросила Роза.

Она достала из портфеля записную книжку, это был подарок от рекламного агента из Японии. Пока машина двигалась по Центральному парку, она набрала свой код и вызвала из памяти электронной записной книжки информацию о том, что у нее было запланировано на сегодня.

В одиннадцать ей предстояло встретиться с их новым фотографом, затем следовал ленч с Мици Мейерхоф. Роза хотела бы, чтобы она работала у нее редактором по совместительству. Бывшая звезда шоу, вышедшая замуж за известного хирурга, Мици держала себя высокомерно, но у нее были потрясающие контакты. На три была назначена важная встреча с Вальтом. Позже Розе надо было незаметно исчезнуть — она хотела встретиться с англичанкой, которую метила на место заведующего художественным отделом Барни. Барни так и не смог избавиться от обыкновения думать, что он во всем прав. Но если с ним уйдут художники, это будет крайне неприятно. В пять тридцать она встретится с врачом, затем придет Джон, чтобы сделать ей прическу для сегодняшнего ужина в «Метрополитен». Там она часто встречает своих знакомых; пора переименовать этот ресторан в «Клуб встреч».

Роза позвонила из машины, отменив свою встречу с англичанкой — слишком много всего на сегодня. Роза достала папку — надо сделать кое-какие заделы на завтра. Статья Лагерфельда пойдет — фривольна и со сплетнями — это в духе «Журнала». Стивен принес несколько фотографий, сделанных скрытой камерой. Если опубликовать их все сразу, это будет великолепно, Роза перебрала несколько фотографий и нашла ту, что искала, — хитрое лицо Карла на фоне нескольких полуодетых фотомоделей. Какой надо подобрать к фотографиям текст? Здесь пойдет: «Король Карл».

Звук автомобильных сирен заставил ее поднять голову. На перекрестке Пятидесятой-стрит застрял грузовик, и теперь он мешал движению. Два водителя такси наполовину высунулись из машин и громко кричали что-то друг другу. «Прежде чем садиться за руль, получи права!» «Какие проблемы, дерьмо?»

Роза почувствовала что-то вроде того, что чувствует мать по поводу своих расшалившихся детей. Нью-Йорк — это, конечно, мусорная свалка, но это — ее мусорная свалка, и она любила каждый уголок этого города.

Она приехала сюда десять лет назад всего с тысячью фунтов в кармане, с довольно крепкими связями в газетном мире и с нелепой прической, о которой сейчас не хотела вспомнить. Это было в августе. Одна из редакторов женского журнала предложила пожить в ее доме на самом краю Чайна-Тауна, пока сама была в отпуске. Это предложение казалось подарком судьбы, пока она не обнаружила, что кондиционер способен только дребезжать и что крышу с ней разделяют несколько семейств тараканов.

В тот месяц город почти вымер. Все разъехались. Роза, сжав зубы, потратила этот месяц на знакомство с городом, который она намеревалась покорить. Она изучила все газеты и журналы. Питаться пришлось почти одними салатами, и она потеряла десять фунтов за две недели. Перед «Днем Труда» хозяйка квартиры вернулась и в разговоре обмолвилась, что Уолт Кернитц хочет принять на работу кого-нибудь, кто помог бы ему улучшить «А Ля Мод». Этот журнал действительно нуждался в обновлении. Роза не сказала ничего, но тем же вечером принялась за разработку стратегии. Про Вальта было известно, что он встает рано, в четыре часа утра. Роза раздобыла его телефон и позвонила в половине четвертого. Она извинилась за то, что его беспокоит, но она знала, что он — «жаворонок», как и она. Она приготовила десятистраничный бизнес-план и план работы для редактора. Если он не познакомится с этим планом, он наверняка будет потом жалеть. После долгой паузы она услышала: «О’кей, завтра позавтракаем вместе. Пять для вас не слишком рано?» «Пять — прекрасно». В тот вечер Роза потратила все свои оставшиеся пятьсот фунтов на новое платье, туфли и прическу. Она чувствовала угрызения совести перед своей подругой, но у той была работа, а у Розы не было. Кроме того, она знала, что сделает эту работу лучше.

Уолт ее принял. Роза немедленно рассчитала треть сотрудников и вызвала из Англии несколько талантливых ребят, затем принялась посещать приемы, вечеринки и обхаживать рекламодателей. Вопреки пророчествам о неудаче она за шесть месяцев сделала журнал прибыльным. В качестве награды Уолт предоставил ей возможность основать собственный журнал для молодежи, который она, с ее самоуверенностью, назвала просто — «Журнал». Теперь этот журнал по доходам намного обошел своего старшего собрата, в Нью-Йорке она получила известность и почтение — хотя, она знала, при случае все эти почитатели не упустили бы случая вонзить в нее свои зубы. Но пока это ее не беспокоило. А звонок Анни дал ей еще одну замечательную идею.

Она вышла из машины у Кернитц Билдинг и на лифте поднялась в свой офис. Увидев свою секретаршу Синди, Роза еще раз мысленно пробежала по списку дел, которые предстоит сделать.

— Ты помнишь, что надо послать эти цветы в «Плазу»?

— Да, мисс Кассиди.

— Крис звонил?

— Еще нет.

— Ты помнишь Ватсереймса — это кинозвезда, мы делали репортаж о его доме с бассейном, где плавает живой дельфин? Надо купить его ребенку какой-нибудь подарок. Ты сможешь купить во время обеда? Но не дороже тысячи долларов.

— Это мальчик или девочка?

— Или то, или другое, — пожала плечами Роза.

В своем кабинете она быстро просмотрела корреспонденцию, затем прочитала материал, который появится в редакторской колонке декабрьского выпуска. Это была статья о том, что среди кинозвезд удивительно много выходцев из Ирландии. Статья предположительно будет называться «Ирландократия». Правда, тон статьи несколько игрив, надо сделать ее более серьезной, чтобы рекламодатели не предъявляли претензий.

Центральное место в выпуске займет подборка материалов о супруге Хоупа Джинни, среди которых будет целый разворот фотографий без подписей. Эти фотографии будут говорить сами за себя: совсем маленькая Джинни с выпавшим зубом и хвостиком на макушке, Джинни в школе, Джинни — степенная девушка из колледжа, Джинни на демонстрации против вьетнамской войны, в демонстрации за гражданские права, свадебная фотография, Джинни с детьми, Джинни с мужем во время избирательной кампании и Джинни — одна из претенденток на звание первой леди Америки.

Этот выпуск уже стоил уймы денег, потраченных на розыски, командировки и противоправные подкупы. Даже Вальт нашел время, чтобы предупредить ее, что в случае чего он тут ни при чем. Но Роза знала, что делает. Если Хоуп победит, ни у кого не будет в запасе столько информации, сколько у нее. Вот победит ли он? Это другой вопрос. До вчерашнего дня Роза не сомневалась в нем. А сейчас? Потрачено столько труда и нервов, и все может пойти насмарку. Ее «Журнал» стал популярным только потому, что давал больше всех информации на злобу дня. Если Хоуп проиграет, его женка будет интересовать читателей не больше, чем грязное белье, выброшенное в корзину.

Роза обвела глазами свой кабинет. На столе, как всегда, стояли свежие цветы, полки были заставлены дневниками политических деятелей, последними работами современных писателей и дневниками голливудских звезд. На стене висела обложка первого выпуска «Журнала», который был продан в первый же день уже к полудню.

Зазвонил телефон. Это была Синди, ее голос звучал озадаченно.

— Вас соединить с Робертом Максвеллом? Он сказал, что вы непременно захотите с ним поговорить. …А я думала, что Роберт Максвелл умер…

Роза улыбнулась. Вот так Крис понимал слово «конспирация». Она видела перед собой его хитрую улыбку. Сняв серьгу с уха, у которого она держала трубку, Роза приготовилась подвигнуть Криса на выполнение важной миссии.

— Дорогой, — воскликнула она. — Как ты себя чувствуешь? Статья, которую ты написал о Харрингтоне, довольно рискованна. Надеюсь, у тебя под рукой все факты… Вот как? Как интересно. Слушай, — перешла она на нужную тему. — Ты не можешь сделать мне одолжение? Мне нужно как-то исхитриться поговорить по телефону с Джорданом Хоупом. Это чисто личное дело, не имеющее ничего общего с выборами, — сугубо личное, не для публики, и крайне срочное. Естественно, я не хочу звонить в его офис по проведению избирательной кампании. Ты знаешь, что вокруг всех важных шишек бродит много сплетен. Сразу зашушукаются: «Это та самая Кассиди, из „Журнала“. Мне нужен какой-нибудь посредник между мной и Хоупом, который сможет нас соединить, не задавая лишних вопросов. Среди моих знакомых только ты способен отыскать такого человека. Когда она услышала ответ на этом респектабельном английском, ее лицо вытянулось.

— Ничего я не задумала, клянусь тебе. Я сама толком ничего не знаю, но близкий мне человек попал в очень неприятную ситуацию, и я хочу помочь. Ты же говорил мне, что очень хотел бы оказать мне какую-нибудь услугу. Вот я и прошу.

Но Криса убедить было непросто. Он любил задавать вопросы не меньше, чем следователь гестапо. Для кого она хочет устроить это дело? Если это ей нужно для какой-нибудь газетной сенсации, ей лучше об этом забыть. Связан ли звонок к Хоупу с расследованием какой-нибудь его финансовой махинации или это — что-нибудь на сексуальной почве? Или, может, это что-нибудь насчет учебы Хоупа в Оксфорде?

Роза лихорадочно искала, что ответить. Она могла бы придумать убедительную историю для любого, но не для Криса, который ее хорошо знал. Поэтому она сказала, что расскажет, как только он появится в Нью-Йорке. Сейчас она не вправе сказать правду, а лгать она не хочет.

— Я могла бы сказать, — произнесла она, — что это дело, не представляющее интереса для публики, но оно, к сожалению, как раз очень сенсационное. Я обращаюсь к тебе, потому что только тебе я могу доверять. — Она вздохнула. — Но у тебя свои правила, и я их уважаю. Ладно, сменим тему — ты придешь на вечеринку по случаю выборов? Собираются почти все.

К счастью, ее предложение сменить тему попало «в яблочко». Подозрительный тон Криса стал сугубо деловым.

— Я знаю парня, который тебе нужен. Блудливый малый, но очень шустрый в делах. Хоуп считает, что это он обеспечил ему такое широкое паблисити. Подожди немного, я сообщу тебе его номер.

— Кто он? — поинтересовалась Роза, записывая номер.

— Он занимается «паблик релейшнз», точно его пост я не помню. Проверяет речи Хоупа, отвечает на «скользкие» телефонные звонки — и все такое в этом роде.

— Да нет, ты не понял. Как его фамилия? У Розы вдруг возникло чувство, что она знает ответ.

— Иисус, разве я не сказал? Совсем плох. Его зовут Рик Гудман. Возможно, ты видела его по телевизору.

— Да, видела, — произнесла Роза. Она медленно вывела эти два слова и обвела их толстой черной рамкой, как у некролога. — Думаю, это был он. Отлично, Крис. Я тебе очень признательна. Спасибо.

— Рад вам услужить, «мадам Тайна». Не волнуйся, я скоро выведаю у тебя этот секрет.

— Передай привет Кимми. И Дрю и Тайлер, конечно.

Роза положила телефонную трубку. С лица исчезла улыбка. Рик Гудман. Это невероятно усложняет все дело. Или нет? Если Рик ей не поможет, все их труды рухнут, как карточный домик.

Роза глянула на часы. В Миссури на час меньше, только девять. Отлично. Секунду она сидела не двигаясь, чтобы собраться с мыслями. Она звонила Рику раз или два с тех пор, как Хоуп был избран кандидатом от демократической партии. Был момент, когда Джордану надо было, чтобы вся пресса оказала ему поддержку — и Роза помогла всем, чем могла. Сейчас Роза колебалась, прикидывая последствия того, что она собиралась сделать, затем развернула плечи и набрала номер.

Рик ответил немедленно.

— О, Роза, как я рад тебя слышать! — произнес он дружелюбно. — Что я могу для тебя сделать?

Роза объяснила, зачем она звонит — ее подруга хотела бы переговорить по телефону с Джорданом, и как можно быстрее. Может ли Рик помочь?

— А что это за подруга?

— Моя старая подруга из Англии. Политика тут ни при чем.

— У нее есть имя? — Роза поколебалась.

— Ее имя — Анни. Джордан сам поймет, кто это. — На том конце провода на время замолчали. Затем Рик произнес:

— Мне это не очень нравится.

— Зато понравится Джордану, — настаивала Роза. — И он найдет это крайне важным.

— Вот как. — Роза хорошо представляла лицо Рика, лихорадочно обдумывающего ее слова. — Ну, ладно. Ты, наверное, знаешь, что он сегодня приезжает в Даллас. Я дам тебе его номер. Но он занят чуть не сутки напролет. Лучше всего попытаться его поймать между полуночью и шестью.

— Спасибо, — холодно произнесла Роза. — Я буду рада отплатить тебе хвалебной статьей, когда Джордан выиграет — а в его победе я уверена.

— Это очень любезно с твоей стороны. Но тогда хвалить нас начнут все издания.

Роза вспыхнула, но вслух произнесла:

— Позвони, если тебе потребуется моя помощь. — Она положила трубку телефона и выдохнула с облегчением. Теперь у нее был телефон, но на душе осталось тяжелое чувство. Рик сдвинет горы, чтобы разузнать, для чего она все это затеяла, и использовать это к своей выгоде. Это было обременительно — быть хранительницей такой взрывоопасной новости. Джордан Хоуп имеет незаконнорожденного сына! И никто не знает, как все это было, тогда в Оксфорде, — никто кроме нее! Рок-н-ролл, наркотики, любовные интрижки. Вьетнам…

Роза почувствовала, что не может не занести переполнявшие ее идеи в компьютер. Она включила его, и ее пальцы забегали по клавишам. Она занесет эту информацию в особый файл, и никто его не сможет прочитать. Но как его назвать? «Президент»? Но это слишком очевидное и банальное название. Нет, она напишет: «Особые отношения».

Сняв браслет. Роза начала набирать текст.

22

У меня для тебя есть новость

Анни отперла тяжелую входную дверь, стряхнула мокрый зонт и устало поднялась вверх по ступенькам. Было еще так рано, что батареи не успели прогреть помещение, и у нее в комнате было холодно. Но главное — она одна. Ей не хотелось, чтобы кто-то видел то, что она собиралась сделать.

Анни водрузила на письменный стол набитый битком портфель и прямо в куртке рухнула в кресло, чтобы перевести дух. Сегодняшнее утро напоминало ей о том давнем времени, о забастовке шахтеров, когда два дня в неделю приходилось работать при ужасном холоде. Но тогда ее боссом был Гарри Робертсон, а она была его исполнительным, преданным работником. А теперь она чувствовала себя как проникший в чужую квартиру воришка.

Она достал из своего портфеля несколько тонких синих папок и выудила дискету — плоды многочасового домашнего труда. Здесь были ее планы на будущее, тексты писем, которые она пошлет на зимний аукцион, и, что самое важное, заявление об увольнении Джеку. Сегодня она сожжет за собой мосты. Себастьяну понравилась ее идея — стать первым клиентом нового агентства, «Литературного агентства Анни Гамильтон». Его вера в нее была трогательной, но и сильно обязывала. А что, если она не настолько умна и предприимчива, как ему кажется? Что, если он преувеличивает ее возможности? И ей не удастся пристроить его повести? Если этот аукцион пройдет неудачно, она может сказать своей карьере: «Прощай». Никакое агентство не возьмет ее на работу. Авторы, которых она соберет, вежливо и незаметно испарятся. Анни вскочила с кресла и стянула куртку, стараясь справиться со своими страхами. К делу. И немедленно. Исчезновение Тома еще раз убедило ее — надо действовать решительно, а не идти на поводу у обстоятельств.