Со своей стороны, донесение о всем происшедшем на Аляске командир решил послать с "Алеутом" на Сан-Франциско. Гонцами он выбрал Илью и Вадима. Они должны были из Сан-Франциско пересечь весь материк Северной Америки и из Нью-Йорка плыть в Европу на почтовом пакетботе.

– Если Илья Андреевич по болезни принужден будет остановиться в пути, вы обязаны будете доставить донесение самостоятельно в Санкт-Петербург, – сказал командир Вадиму. – В этом донесении есть и моя просьба о возвращении вам офицерского звания. Я вас рекомендовал с наилучшей стороны.

"Алеут" с трудом пробился сквозь льды, вышел в открытое море и через неделю он входил уже в гавань Сан-Франциско.

Хотя был ноябрь, и погода стояла переменная, воздух в Сан-Франциско показался всем благодатным. Русский консул приютил Илью и Елену у себя на вилле. По совету местных врачей Илья решил остаться здесь до весны, тем более, что через месяц Елена должна была стать матерью.

Расставание было грустное.

– Вадим, я не жилец на свете! Прощай и исполни мою последнюю просьбу: побереги Елену и нашего ребенка. Будь ему отцом!

– Будь спокоен, Илья, – сказал он в ответ. – Ты еще поправишься… приедешь в Россию. А я… конечно, в случае… обещаю тебе.

Елена пошла проводить его.

Она не выдержала его взгляда и, склонившись к нему, стала целовать его в бледный, холодный лоб.

– Ну, что же, Елена, – сказал он тихо, – Вадим – хороший человек!

Вскоре после рождения сына скончался Илья.

Только весной добралась она до Петербурга. В Кронштадте ее встретил Вадим уже в офицерской форме. Бледная, измученная Елена бросилась к нему. Он крепко обнял ее. Она плакала в его объятиях, и, пока она не выплакала своего горя, всех своих мук и страданий, он не выпускал ее из своих объятий.

Предсказание Уильдера насчет "Дианы" исполнилось. Бедная "старуха" оказалась "обреченной". Мороз так разорвал ее днище, что чинить ее было невозможно. Она лежала на боку, почти у берега, на камнях. Ее разоружили. Орудия ее пошли на вооружение редутов и "фортеций". Обещанная эскадра весной, конечно, не явилась, а взамен воинской команды прислали на Аляску в форты и редуты из Сибири ссыльных каторжан. Команду "Дианы" отвезли в Охотск и отправили в Санкт-Петербург сухопутно.

Министр принял Накатова очень сухо и никакой благодарности ему не выразил, а когда Накатов заговорил о поведении барона и показал две записки, компрометирующие барона, адмирал прочел записки, сделал кислое лицо и бросил их в топившийся камин…

Князь Чибисов был назначен старшим офицером на царскую яхту "Стрела" и, довольный своей карьерой, с успехом плавал от Санкт-Петербурга до Петергофа и обратно.

 
Пики – козыри
 

Российский флаг гордо развевался на многочисленных редутах и фортециях, разбросанных по рекам и побережью русских владений в Америке. "Престиж власти" поддерживался кулаком, – посылались иногда военные корабли, воинские команды, поселенцы, но торговля мехами почти всецело перешла в руки более искусных негоциантов – англичан и американцев. Американцы упорно били Российско-Американскую компанию своим сильным долларом, к тому же умели подкупать российских чиновников.

Насильно посаженные в Аляске поселенцы голодали, так как по-прежнему провиант доставляли на Аляску неисправно, – или с опозданием, или недоброкачественный. Жизнь на Аляске была тяжелой каторгой.

Дивиденды пайщиков Российско-Американской компании катастрофически падали с каждым годом, и вместе с этим падал интерес к делам компании.

Барон фон Фрейшютц, тот самый, которого мы знали еще мичманом, уже – "пиковый король". Ему за пятьдесят лет. Он уже вице-адмирал. Он украшен почти всеми российскими орденами и многими иностранными. Он близок ко двору. Он – "правая рука" министра. Он и сам мог бы быть министром, но предпочитает играть первую роль в разных министерствах и нигде ни в одном не желает занимать ответственного поста. Он уже архимиллионер. Его не любят, но боятся и в то же время считают джентльменом и даже "рыцарем без страха и упрека".

А сколько миллионов этих долларов роздал чеками на английский банк барон фон Фрейшютц – это осталось неизвестно русским историкам.