Не уводя бессмысленно завороженных глаз от подступов к "несекретному бабскому" объекту, я, не прокашлявшись, отозвался хриповатым, точно перестуженным голосом:
      - Саша, а вы ведь совсем еще ребенок! Зачем вы так со мной? Я же все-таки взрослый мужчина... Я же... тоже...
      - Ой, да молчал бы ты - жекольщик обидчивый! Взрослый он! Я, знаешь, видала всяких мужичков. А вот обоссаных чужой мочой и поэтому очень гордых, - знаешь, первый раз повезло! Ладно, засранец, помою так и быть. Мне деда не указ! Вот... А потом погляжу на твое поведение. Взрослое. Может и допущу. До себя. На часок. Ежели не опоздаешь... А пока душик примем, массажик сделаем.
      Во время этого убедительного дидактического монолога, я, наконец, интеллигентно прокашлялся, прочистил голосовые связки, одновременно чувствуя, что меня понемногу отпускает какой-то едва ли не юношеский ступор пришибленности. Отчего и позволил себе хиловато поюморить:
      - У вас, милая Саша, прямо вокзал. Все по расписанию. Так сказать, блюдя график, - не удержался я от мелкого сарказма.
      И вдруг с какой-то стати, моим безвольно висящим рукам возжелалось эмпирического тактильного контакта. Так сказать, проверенным опытным методом определить наличие...
      И добровольно уходя от пошлого искуса, поворотился своим бледным и бедным (едва подло не униженным) целомудренным гузном к добровольной банщице-массажистке, добровольно подчиняясь странной совершенно незнакомой незлобной девичье-гулливерской власти...
      С Е Г М Е Н Т - II
      1. Приметы зверька
      Чудовищно пряные surprises, прошлогодней мерзкой осенней пополуночи, в которые я подлым образом оказался вовлечен, точнее сказать, предстал в них полноправным главнодействующим персонажем...
      Персонажем от воли и желания, которого вдруг стали фатально зависимы множество второстепенных, побочных, эпизодических действующих лиц странной метафизической пьесы, с привесьма запутанной фабулой и мило-жутковатым сюжетом, позаимствованным из личной моей жизни. Жизни обыкновенного столичного обывателя, в силу неких неизъяснимых обстоятельств, обретшей высший мистический смысл, и, обнаружившей в своем рутинном безоблачном прозябании такую массу вельзевуловых очарований, такую бездну дьявольских откровений и прельщений, - в которых, впрочем, благополучно обретаюсь и поныне...
      Обретаюсь в качестве, - не то закланной ритуальной sacrifices, не то палача, осознавшего в какой-то миг - миг приведения окончательного приговора, - что сие ремесло дано мне в наказание за будущие престрашные не прощаемые прегрешения перед людьми и Создателем...
      Та чудовищно чудесная прошлогодняя ночь, в сущности, так и застряла во мне до теперешнего дня. Благозвучного благодушно-солнечного осеннего дня. Обыкновенного столичного дня, которому остались считанные недели до ужасно любопытной (для истинного христианина) феноменальной мистической даты - 2000-й год от Рождества Христова...
      Жутковатые бесконечные часы той н о ч и протянули свои склизко-липучие нескончаемые бестелесные щупальца именно в этот час, в котором нынче я так легкомысленно и бесцеремонно расположился, подразумевая использовать эту довольно мизерную временную передышку для собственного холостяцкого немудреного удовольствия: предаться обоюдоскороспелому флирту-блуду на собственной законной квартирной территории, которую мне, благодаря чуду, в лице представителя некой таинственной и не менее воинственной всемогущей организации, удалось сохранить, уберечь, но опять же взамен за будущие мои услуги в качестве или виде...
      Но об этом чуть позже и, разумеется, с подробностями, от которых вполне возможно у некоторых добропорядочно внимающих приключится некоторое психическое недомогание, связанное с частичной (эпизодической) потерей сна, аппетита в связи с приобретением какой-нибудь очередной пошлой фобии...
      Безусловно, подобных слабоватых духом я бы попросил далее не беспокоиться и порекомендовал переключиться на более отвечающее им времяпрепровождение: вязание крючком, лицезрение футбольных и хоккейных баталий, чае- и водкопитие, милое домашнее лото, преферанс, бридж., подкидной дурак, и непременное штудирование добрых мистерий Эдгара По, маркиза де Сада, Конан Дойля, мистеров Кунца и Кинга, - впрочем, и приевшаяся жвачка видеоужастиков сгодится...
      Итак, та давнишняя милая н о ч ь вновь напомнила о своем существовании.
      Причем, напомнила не в часы, отведенные для мирных обывательских сновидений, а в самый разгар обеденного перерыва, прерваться на который законным образом пришлось не мне, а моему чародейственному визави, вполне стандартной внешности и наружности служащей конторы по найму супердив, у которых работа - есть тяжелая трудовая повинность, в качестве фланирующей вешалки на всякого рода VIP-престижных возвышенностях, помостах, подиумах.
      Вешалке, похоже, только вчера стукнуло шестнадцать. То есть, по возрасту, эта грациозно-угловатая девица запросто могла быть вписана в мой все еще советский паспорт, в графу: дети.
      Однако, это гибкое, увертливое, еще пахнущее (разумеется, гипотетически, в моем взрослом воображении) подростковой прелью подмышек, создание в эти скоротечные обеденные минуты изо всех своих сил толкала меня на модно-активные плотские проступки, нимало не помышляя о моем квазиродительском реноме.
      Каким же манером меня совращали?
      Если быть пунктуальным, то "предлагалась" эта нимфетка безо всяких вуалированных так называемых "взрослых" уведомляющих знаков внимания.
      Милая вешалка, так и не удосужившись обозначить вслух свое имя, прозвище или хотя бы псевдоним, действовала по моему старорежимному разумению заслуженного ловеласа, в пределах антиразумных манер.
      То есть, до такой степени топорно и чудаковато...
      Чем, впрочем, чрезвычайно живописно, напоминала перезастоявшегося лопуха-новобранца, впервые получившего долгожданную увольнительную и оттого возомнившего себя ухарем - при всем глянцевитом параде, тошнотворно пахнущим кирзою, ваксой, дешевым одеколоном, сверкающим, взятыми напрокат, гвардейскими значками, пуговицами, пряжкой и собственным надраенным белозубым дерзко-щенячьим оскалом...
      В приставшей прямо на улице, прямо посреди пешеходного подземного перехода, вызывающе броско "прикинутой" малолетке присутствовали все вышеперечисленные щенячьи причуды-причиндалы, - впрочем, в аллегорическом переносном смысле.
      Ее бесшабашная запанибратская настойчивость и напористость поначалу (в первые мгновения), следует признаться, даже несколько ошарашили. Привели в давно призабытое "мальчишеское" смятение, которое я по мере своих худородно актерских данных попытался закамуфлировать под эдакие снисходительные мало поощрительные междометия и оборонительные трусоватые подглядывания за резвящимся ребенком самого нежного и чудного пола.
      И опомнился молодец-дядя, когда почувствовал, что его локтем, спрятанным в черную лайковую кожу "косухи" как бы, ненароком, но при этом с фамильярной надежностью завладела цепкая малолетняя лапка, профессионально усаженная воронеными пиками ногтей.
      Завладела, как бы для невинной страховочной цели: в пешеходном туннеле не все осветительные плафоны были задействованы.
      На выходе из полутемного неглубокого подземелья, уже находясь, на виду у простодушно пышущих ясно-прохладных солнечных лучей, мой расслабленный взрослый локоть, нежданно оказавшийся в нахальном девчоночном серебристо-черном плащевом запоре-кренделе, никоим образом не собирались размыкать.
      Не решившись сразу вежливо отшить нахаленку-девочку, я позволил проклюнуться и утвердиться обыкновенному мужскому любопытству. Тем более что...
      В общем, до сего дня, что-либо подобное со мною... Когда мою сорокалетнюю особу вот так нагло, посреди бела дня, на виду у мало любознательных прохожих подцепила некая-то прелестная, годящаяся мне в дочки, пигалица...
      В общем, спрятав на "пока" известное осторожничание и мужественное недоумение, я стал выдавать вслух не пресные здравомыслящие: "ну-ну", "ишь ты!", "ага", - но и более сложные словосочетания, типа: "а вы уверены?", "что вы говорите!", "вам можно верить?", "стало быть, нам по пути."
      На последнее мое несколько двусмысленное протяженное предложение, с присутствием утвердительной интонации я получил тотчас же исчерпывающий недвусмысленный ответ, как раз в стиле этой уличной нахалки-лолитки:
      - Дружочек, я тебя прибарыжила. И ты теперь мой! Проникнись информацией и перетери ее мозгами. Ты реальный кекс. Я за тобой давно сыскаря кинула. Не парься, не потей зря. Я тебя буду любить долго. Целых две ночи! А захочу и - год! Я все могу, дружочек.
      Эта бесконечно бесхитростная и одновременно куражливая девчоночноя речуга вновь слегка пригнула мою много претерпевшую за последний год свободную (освободившуюся!) холостяцкую выю, - а нужно ли тебе, дядя Володя, это шаловливое приключение на задницу?
      Приклеившаяся девица, абсолютно по-приятельски дернула мой задумчивый локоть вниз к себе, хотя ростом ее Бог не обидел. Еще пару сантиметров и пришлось бы мне задирать голову на это бесцеремонное создание с аспидно-черной, прореженной платиновыми метелками, челочкой. Мой огрузневший локоть еще раз по-свойски встряхнули, отвлекая от излишней рефлексии...
      - Простите за назойливость... Вы, девушка, приставлены кем-то? Вам дано указание проследить, чем я...
      - Ты что, кекс! Ты за легавую меня держишь? Ты дурачок, я для собственного удовольствия клею тебя. Такой большой - и такой дундучок! Даю палец на кон - с такой телкой, как я - не спаривался! Нет, ты не смотри! Конечно, когда жил в моих летах имел молоденьких. Кто спорит! А сейчас - я знаю, только тащишься и дрючишь в мыслях. Я выиграла, ведь по честному!
      - Знаешь, - с не напускной строгостью покосился я на свою говорливую спутницу. - Знаешь, возможно я чересчур старый и немодный, но... Понимаешь, это твое...
      - Ладно! Рожай, рожай, дружочек. А вообще - не порть впечатление от нашей первой свиданки. И так занудства хватает на свете. Я говорю вслух самую дурную правду. Я так устроена от рождения. Меня мои предки стали бояться и уважать с трехлетнего горшка. Я им сразу дала понять - меня лучше не трогать и не воспитывать. Все вокруг все врут и одно мочальное притворство.
      - Считаешь, именно все лгут, как мочалки? Странно... - попытался я неуклюже реабилитироваться, подлаживаясь к широкому свободному, совершенно не дамскому шагу-пеху девицы.
      - Мочалками, к твоему сведению, кличут телок и вообще всех пилок. Я сказала - мочальные придурки все задышали, загадили. У них прокисшая моча в мозгах хлюпает. Не выливается вся из писок. Застревает в мозгах, разжижает там все. И ходят всю жизнь с мозгами прокисшими, вонючими. И рожают уже вонючих. И ты, дружочек, тоже из этих мочальных мэнов. У меня полтора часа свободы. Предложи даме досуг. Только, чур, без спаривания! На мне рабочий макияж, и вообще мы еще малознакомы.
      - Прости за неученность, а почему ты говоришь?.. Ну, этот специфический эпитет, скорее для животных, а? Спаривание...
      - Дружочек, все остальные словечки врут про это дело. Трахаться! ерундовское книжное словечко. Вот послушай - потрахаться - это значит, чтоб в темпе, чтоб скорость. И вообще одна торопежка и никакого человеческого чувства. Как между песиками. А - спаривание - это как раз по мне. Насадилась - и, балдеешь! Чуть-чуть подвигаешь, отпустишь. Неторопливо, с растановочкой обратно впустишь. Знаешь как клева! Вот сам попробуй, чтоб без долбешки-торопежки. Неужели не пробовал?
      Не поворачивая к любительнице неспешного соития головы, даже напротив, слегка стушевавшись от вкось брошенного взгляда, обогнавшей и на миг обернувшейся молодящейся мадам пенсионного призыва, я все же не стал излишне тянуть с ответом:
      - Почему же! Всякое, знаешь, доводилось. Честно сказать, таких вот уличных филолого-эротических монологов не доводилось слушать. Неужели вы новейшее поколение Джульет - такие, что ли... Откровенничать с прохожим, знаешь...
      - Кекс, ты реальный мужик. Успокойся. Но любишь прикинуться беспонтовым челом. А по правде, я не люблю свое лошарное племя. Мне его сразу и жалко, и сразу блевать от него хочется. Я еще удивляюсь, как вы мужики возитесь с нами. Жадные, врут на каждом шагу, завистливые, всегда готовенькие трахнуться, а сами ждут за свое удовольствие денег, подарков, услуг. Знаешь, если про нас, про пилок прогнать все, что я знаю про нас - у тебя банан навечно завянет. Понял?
      - Благодарствуем, конечно, за заботу, так сказать. Учтем на будущее. Что-то ты намекала о досуге... Полтора часа, говоришь... А что можно успеть за это мизерное время? С траханьем - пардон! - вопрос относительно спаривания на повестке дня не стоит... Стало быть ведем тебя в ближайшее кафе, бистро, "макдональс"...
      - Дружочек, а скажи по честному - у тебя стоит на меня? Только, не лепи горбатого, а по честному!
      - Честное набоковское - маячит, так скажем. Но сейчас, блюдя благовоспитанность, - лежит. Тебя устраивает мой ответ? - блюдя интеллигентность, ответствовал я, прислушиваясь к некоторым областям организма.
      - Жрать хочу, аж жуть! Но нельзя - с л у ж б а. Чашку кофе и пару шариков мороженного - разрешается. Только, отсусоливаю бабло, я! Я знаю здесь недалеко классный малюсенький трактир. Я тебя сняла, я тебя - и веду. И давай не упирайся. Время - мани. У меня - бабло. У тебя не знаю. По видухе - за академика можешь косить. На санитара морга - не потянешь. Нынешние крутые, шагреневые "косушки" не напяливают. Пальтишки кашемировые, машинки штатовские. А может и ты на "колесах" жигулевских, жеванных, родных?
      - Это ты обстоятельно заметила. "Меркуриями", "фордами" и тем паче внедорожниками-тягачами уличный господин не обременен. Потому как - суета и морока. Обременен - разведенной женой и сыном школяром решающего последнего класса. Есть и непыльная работа. Прокормляет пока. Так что ничего "клевого" вам мадемуазель не светит. Правда, ready, так сказать, согреть. Обыкновенным мужицким соучастием, и прочим сопутствующим, так сказать.
      Насчет "прочего сопутствующего", разумеется, я несколько погорячился, но смазливая лолитка, настроившись на деловой шаг, можно сказать, пропустила мимо ушей (открытых, аккуратно прижатых, украшенных парой разнокалиберных серебряных колечек) мою не нарочно (или все-таки нарочно?) оброненную информацию.
      Мы шагали нога в ногу дружным спаянным (слава Богу, пока еще не спаренным) тандемом в направлении некоего "классного" трактира, в котором мы, ежели верить моей спутнице - "классно поторчим".
      Кстати, ежели совсем, по честному, меня эта нагло навязавшее свое присутствие правдолюбка-любительница - любительница вещать всяческие двусмысленности, почти не заинтересовала. Даже как женщина эта разухабисто рассуждающая нимфетка меня мало раззадорила.
      Я никогда не относил себя к любителям юношеской свежатенки. Хотя подобные заморочки нынче чрезвычайно популярны - и не обязательно у новоявленных буржуинов.
      Доброжелательно расположившись за отдельным столиком пищеблока типа "трактир", заказав пару "капучино" с мороженными фирменными шариками, утыканными мелко колотыми орешками-ассорти, я наконец-то по-настоящему позволил своим умудренным сорокалетним глазам вдоволь обозреть живой выпукло наштукатуренный лик приставшей малолетки-незнакомки.
      Девчоночная свежая физиономия (как бы ее не макияжили) странно контрастировала с манерно-вульгарными монологами вдруг примолкшей владелицы, и вроде как утерявшей интерес к моей взрослой созерцательной мордуленции, все еще хранящей снисходительное выражение, припрятываемое в легком прижмуре век, в примороженных углах губ, изредка прикладывающихся к остывающим краям чашки.
      Свою порцию мороженного я вежливо игнорировал, полагая отдать ее "главной" заказчице, примолкшей и рассеянно вперившейся куда-то в сторону пустующего бара-буфета.
      Меня сия неожиданная молчаливая пауза совершенно не тяготила. Девочке вздумалось поиграть в самостоятельную крутую "телку-пилку". Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы... Любопытно, а родители сей дивы, кто они, кем трудятся в этой жизни?
      - Дружочек, я знаю, чем заняты твои извилинки, - безо всякого предупреждения прервала уютную паузу девчонка, простодушно морща свой не загаженный думами высокий интеллигентный лоб, который даже бесшабашной начесанной черно-платиновой челке не удалось замаскировать.
      - Прелестное дитя одарено ясновидением? - меланхолично заметил я, изобразив углом рта и щекою материалистический скепсис.
      - Да на твой мордашке, дорогушка (браво, девочка, новый свежий эпитет!), все твои скучные родительские заботы приколоты. Ты весь сразу на ладошке. И хочется, и колется...А кто-то не велит. Я понимаю тебя, дорогушка, ты не прочь спариться. Но! Но тянешь себя за хвост назад. Ты не ссыкун, я знаю. Ты нормально осторожный. Почему не снимаешь и путанье. Хотя бабки позволяют. Сам портишь себе прожиточную норму. Почему тебя - я сама и склеила. Ты не как все. Ты иной. Тебе не идет, знаешь что?
      - Не знаю, проконсультируй...
      - Консультации нынче, дядя, бабок стоят. Запомни!
      - Готов по таксе, так сказать...
      - Ух, и долдончик ты, даже шутить по путевому разучился! Ничего, со мной поводишься, - научишься в раслабон входить. Зачем тебе знать про свои бяки. Какой ты есть - такой и нравишься.
      - Да уж, с кем поведешься... Послушай, я тебе так и не представился. Значит так: можно звать дядя Володя, а можно...
      - Все приехали! Кончай базар, нашелся мне родственничек! Еще мне не хватало извращенцев! Следи за слоганом, дорогушка. Если я влипла в тебя, это не значит можно крошить батон, - с какой-то стати всерьез запричитала симпотюля-приставуля.
      - Ты чего, милая? Кто тебя укусил? Вот еще - милые семейные сцены...Знаешь, подобные перепады настроения характерны для наркоманов...
      - Вот опять хамишь девочке. Смешной! Для нормально колонутой, ну которые ширяются, - нужен ты больно. Совсем, что ли разучился сечь женскую психо? Совсем засиделся в девках. Дерьмом тепленьким обложился. Мечтаешь, вырастет огурец, да! Эх ты! А я дура - размечталась.
      - Позвольте вам, милая девушка, заметить: слушать ваши милые девчоночные речи - слишком долго - скучное занятие. Давайте прекратим эту пьесу и, довольные сами собой, разбежимся, как в море корабли, - попытался смягчить я последним крылатым выражением суровость собственного монолога.
      - А-а, вот и попался! Сразу заговорил своим голосом. А то ишь - дядя Володя он! Я тебя Вовиком буду звать. Нет, не буду. Вовик - как кликуха, как Бобик! А ты совсем не песик. Ты - хозяин пса! Потому что ты - ты, что-то такое знаешь, что никакой легавой псине ни в жизнь не догадаться.
      Еще хорошенько не вникнув в (якобы) бесхитростный смысл девчоночных иносказаний, я обнаружил внутри себя - где-то в районе солнечного сплетения, - обнаружил ледяное премерзкое крошево. Эта девочка-всезнайка, невзначай (так хотелось мне думать), эдак походя, тронула во мне нечто такое, к чему я сам запрещал себе прикасаться.
      З н а н и е, которое хоронилось во мне, в моей сущности, в моих "мочальных" мозгах - о н о, сидящее во мне, будучи сейчас как бы в коконе, напрочь скрытое ото всех любопытствующих равнодушных или безжалостных (что, в сущности, все равно), - з н а н и е представляло собой гибельную ловушку для "непосвященных". Одновременно же несло моему Я - вследствие моей беспечности, разгильдяйства и обыкновенного мальчишеского бахвальства, непременно жесточайшие прижизненные муки, которые неизвестно когда бы имели финал избавления от непосильного ярма жизни.
      Боже мой, откуда взялась эта наглая бульварная пигалица?!. Кто же она такая... Кто она? Кто ее послал? Неужели приклеилась просто так, из одного глупого любопытства малолетки-развращенки?..
      Да-а, дядя Володя, а нимфеточка-то с грязным секретом... Как она умеючи распустила-разметала липкие паутинки. Паучиха-лолитка... Как профессионально "склеила" взрослого балбеса! Ай да блядешечка!
      Маленькая ничтожная рабыня, посланная ее законным рабовладельцем...
      И ведь когда еще обмолвился о "знании" - микроскопически поделился с чудным и чудесным человечком, чудом сохранившим искреннею бесхитростную душу - Цимбалюком, который до сих пор так и не обнаружил себя...Никаких признаков присутствия моего давнишнего, старозакаленного приятеля... И дверь до сих пор опечатана...
      - Влад, а ты чего такой нездешний? Припух, понимаешь, в одиночку. В таинственность играешь, да? Может ты вовсе другой, а я дурочка, навыдумывала невесть чего. Ну-ка, не отворачивайся, а смотри прямо и твердо. Как ведут себя примерные мальчики? Фи-и, и глаза стали не те. Чужие-причужие, как у моей бывшей классной. Ладно, дружочек, замнем. Не тужи на жизнь! Я скоро тебя отпущу. И побежишь по своим суперменским делам. Или у тебя - делишки? Нет, Владо, ты не лимонный миллионер. У тебя настоящие мужские дела. Я угадала?
      - Да, девочка, угадала. В свободное от основной работы время подрабатываю. Тружусь наемным убийцей. Нас в прессе окрестили красивым нерусским словом - к и л л е р. И шагал я на рекогносцировку местности. Визуально изучить, так сказать, подходы. И, разумеется, пути отхода. Да вот ты малость помешала. Случайно... Маленькая нештатная ситуация, из которой я обязан выйти, как всегда с минимальными потерями.
      - Во, врун-то! Загибаешь классно. Ты, наверное, книжки про киллеров сочиняешь. Вот, отдай эту бумажку трактирному лакею. И сдачу оставь лакею. Ладно, ладненько, а то я материться захочу. Понял! Кончай вынимать мозги! Ты мне немножко надоел. Своим правильным родительским сопением. Своим задрочем совсем детским. Тоже мне - наемник-бык на палочке! Разве маленьким девочкам можно врать? Спорим, что расколю тебя? И скажу кто ты по жизни, а? Испугался!
      - А ты, оказывается, и спорщица, голубонька! Все-таки назови, как звать величать тебя. Только не лги старшему по возрасту и стажу, так сказать... вранья.
      - Вот прилепился! Господи, ну зови Настенной или Настюхой. Не нравится мне мое имечко. Как из сказки. А я девочка из жизни, с самого донышка ее. Какая я к черту - Настенька! Во, - и лакей наш на горизонте. Сунь сам ему. Я пойду отолью. И не вздумай сделать ноги. Веревочками потом не привяжешь. Я "динамистов" убиваю на месте. Понял, дружбанчик!
      И не дожидаясь от меня вразумительных возражений, деловито упорхнула в сторону трактирного сортира. Лишь полы распахнутого аля летучая мышь плаща, точно расправленные серебристо-ночные крылья экзотической летуньи, шумно прошуршали в шаге.
      Странное все-таки дите свалилось на мою шею...
      Все! Следует на этом мило фривольном пункте поставить жирную твердую точку.
      Небрежно подошедшему официанту, обряженному под русского самодержавного полового, вручил Настину ценную бумажку, на которой изящно расположилась колесница о четырех античных лошадях (на знаменитую Гоголевскую русскую тройку сия монументальная композиция не тянула) оценочный эквивалент этой растиражированной картинки - 100 русских (или россиянских) рублей, которых, впрочем, едва хватило, чтобы расплатиться за мизерные порции кофе и миниатюрные вазочки с льдистыми кругляшами.
      Девочка не строила из себя крутую вумен-мамзель, - чаевых остались крохи.
      Студенческого возраста половой, видимо, машинально поставил на поднос и мою нетронутую порционку мороженых шариков, и, вяло изобразив приветливость, заскользил на кухню, наверняка чертыхаясь про себя по поводу маловытных клиентов, которых надо сказать в этот обеденный час почти не прибавилось. Три или четыре что-то поглощающих пары, явно из постоянной близ служащей клиентуры.
      Не успел я насладиться идиотским пусто столовым уединением, как у входа засверкал шикарный осточертевший силуэт, который, совершенно игнорируя ненавязчивый интерес мирно обедающих, отпустил в мой одинокий адрес заботливую задорную реплику:
      - Владо, а ты чего примерз? А пописать!! Я тебя здесь покараулю. Давай, давай - снимайся!
      Я постарался преодолеть расстояние нас разделяющее, как можно достойнее, неторопливее. Однако некоторая ненавязчивая суетливость присутствовала в моих респектабельных снисходительных движениях к выходу из трактира.
      - Ну, ты чего, дружочек? Здоровье дороже. Мочевой пузырек чай не казенное имущество.
      - Настенька, ты меня достала своей медицинской осведомленностью, негромко, с долей родительского раздражения проборматывал я на ходу, увлекая под руку, дурно воспитанное, хамоватое цивилизованное столичное дите, джульетиного романтического возраста.
      Минут через пять эта обаятельно наянливая девочка со сказочным именем, наконец-то отстала (отклеилась!) от меня. Выцарапав, предварительно мой домашний телефон. О своих координатах даже не заикнулась, посоветовав на прощание в своей хамски грациозной манере:
      - Ты, Владо, не парься. Я тебя сама отыщу. Вот будешь посреди ночки выть от тоски по пиписке. А тут я - и нарисуюсь! Во будет зажигалово! Договорились, дружбанчик? Чтоб пистончик был наготове! Все - я кульно опаздываю! Привет цыганку-Фараону! Пока!!
      И "актуально" изъясняющееся дите отскочило от меня к бордюру тротуара, привычно призывно голосуя чужое авто. Причем, от парочки родимых "неактуальных" "жигулей" с капризной нервозностью отмахнулась, прогоняя их брезгливым потряхиванием, стилетно заманикюренных, пальчиков.
      Поношенному сероватому туловищу "ауди" так же была дана отставка.
      Неслышно тормознувшее (как бы прильнувшее) "правильное" вишневое "вольво" пташка Настена приняла благосклонно, и, дождавшись, когда предупредительно изнутри откупорили дверцу, не испрашивая позволения, сразу же по-свойски плюхнулась внутрь, скрывшись за поволокой тонированных стекол.
      Да-с, дядя "Владо", и цыпку же ты себе подцепил. Вернее, - тебя, голубу, подцепили, как щуренка... Кралечка-бандиточка из фирмы: "мы шушерочки на все готовые!" ...Вот, Настенька, уже чувствуется твоя уличная академия. Академия подворотных нравов! Да-с. И вечно-то тянет в идиотские приключения. А приключение с секретом, - откудова милая птаха знает о наличии любимчика Фараона? Даже о масти проговорилась... Ничего подобного! - никаких проговорок. Все заранее режиссировано! А может, и сам сболтнул, похвастался?
      И что за натура такая, преподлая, - если залез по дурости в дерьмо всей туфлей - тут же забочусь, чтоб огрузла по щиколотку!
      Дубина ты, "Владо"! Зачем тебе сдалась эта наглая пацанка?! Ясно, зачем! По телефону узнает адрес, и припрется как миленькая. С парочкой интеллигентных "бычков"... И делай с ними, что хошь! Тебе что, мало тех прошлогодних пришельцев? Наверное, маловато...
      А впрочем, месторасположение моей берлоги эта краля каким-то образом...Нет, каков! Нашел достойный объект для замедленного секса спариваться с уличной проституткой-гимназистской... Фантазер ты, дядя Володя!
      "Пистончик" ей готовь, понимаешь...Хорошо, если обыкновенная сумасшедшая путанка. Ведь очевидно, у Настеньки, явно не все шарики дома... А ежели все-таки подосланная? Кем, спрашивается?.. Вспомнили - и решили таким вот интеллигентным ненавязчивым способом напомнить...
      Какой-то комок в горле, точно спичками обкушался... Похоже, самый натуральный гастрит на нервной почве. Боже, современные детишки совершенно не считаются с нами взрослыми балбесами. И мой балбесик, Пашка, такой же нахальный и бессовестный. И такой же бесшабашный, и веселость, абсолютно неадекватная... Мутированное цивилизованное грядущее племя монстров.
      А пока такие вот монстрики пристают и учат жизни... А может наоборот, этой нахаленке моя поношенность как раз по "прикиду", или как там у них...
      А как она бедных "жигулевских", точно столбовая барынька, отослала куда подальше... Пикапчик почти новенький, белый - как раз под ее серебристо-мышачий нарядец... Вот, елки-замоталки, задачку себе придумал!
      2.Забавы неумышленные
      Прошла неделя после дурашливого хулиганского уличного рандеву с малолеткой милашкой, носящей русское сказочное прозвище - Настена.
      Пошла - следующая, с обыкновенными рутинными часами: просиживанием форменных штанов в офисе Банка "Русская бездна", послесменным нездоровым отсыпанием, торчанием перед обрыдлым телеэкраном, уединением с давнишними знакомцами: Чеховым, Элиаде, Газдановым, Шмелевым, Гончаровым, Екклесиастом, Маклиным, Акутагавой, Ницше, Буниным, Сан-Антонио, Кафкой... И вновь возвращался к целительным шмелевским текстам.
      И, разумеется, поверхностное штудирование газет: правых, левых, скандальных, резко оппозиционных и мягко ворчливых.
      Позвонил паре старинных подружек. Одна, тотчас же поделилась женской радостью - менопауза оказалась ложной, пришли долгожданные "болезные" дни...У второй - дражайший супруг ранее уговоренного срока явился из заморского коммерческого вояжа.
      Хотел, было потревожить еще каких-то подзабытых постельных пассий, да чего-то лень-матушка навалилась.
      И чтобы, как-то встряхнуться взялся за пустяковую приборку: мытье полов, удаление пыли с корешков книг...
      С приборкой проваландался аж дня три, безропотно дивясь всякой накопившейся дряни, засунутой, рассованной по разным темным углам, шкафам и полкам.
      Затеял между делом и стирку в допотопной отечественной "Малютке", в который раз давая себе честное пречестное слово, что на днях непременно же разживусь порядочной современной, по возможности, германской, стирально-сушильной системой. Пересилю свою всегдашнюю нелюбовь к шастанью по магазинам, - доеду до ВВЦ, а уж там сориентируюсь...
      Выкручивая очередной здоровенный двуспальный пододеяльник, еще раз торжественно поклялся - после очередной рабочей смены не отлеживать дурные ленивые бока, а снять нужную сумму (не в родном офисе, там у меня годовые проценты копятся) в обыкновенном полугосударственном Сбербанке, и...
      На этих мечтательных здравомыслящих картинках и протарахтел мой старинный чужеземный телефон. Вновь напомнив о моей давнишней мечте: приобрести зуммерный аппарат с определителем. Собираюсь осуществить эту детскую грезу именно с "той" кошмарной осенней ночи...
      Старый мой приятель-телефон заполошно-настырно подавал все признаки своей неувядаемой жизнестойкости. Как бы по-стариковски едко дребезжа: мол, и мы на что-то еще годны - дринь-передринь!!!