Каролина - Я тебя найду

— Я встречалась с ним в Париже… и не только там. — Мадам Марсо продолжала пристально смотреть на Кассандру. — Вы совсем не похожи на отца, мадам Данлоутон, — с сожалением отметила она.

— Да, все так говорят! — засмеялась Кассандра. — А вот моя младшая сестра, Феба — просто его копия!

— Вот как? Мне хотелось бы познакомиться с Фебой.

— Ну, не думаю, чтобы вы с ней встретились. Она в Англии. — Кассандра сочла необходимым добавить:

— Мой отец недавно умер в Лондоне.

— Да, я знаю. — Это в память о Роэне Анетта надела траур, который теперь не снимет до конца жизни. — Я сожалею о вашей потере, мадам Данлоутон. Он был мне лучшим другом. Лучшего человека я не знала.

Француженка оказалась первой, кто сказал подобное о Роэне Кейнсе. На Кассандру это произвело глубокое впечатление.

— А с моей матерью вы были знакомы? Во взгляде ее собеседницы промелькнула какая-то тень. Страх?.. Презрение?..

— Да, я ее знала.

— Вы не можете рассказать мне о ее жизни в Лиссабоне? О том, как она умерла?

— Мы говорим о женщине, на могиле которой установлено два надгробия, и второе — выше первого, — вставил Лидс. Мадам снова бросила на него холодный взгляд.

— О надгробиях мне ничего не известно. — Про себя она решила, что непременно пойдет и посмотрит на эту могилу. — Но я знаю, что траурная процессия была очень пышная.

— Мы с Фебой видели в окно. — Голос у Кассандры едва заметно дрогнул. — Помню, что мой отец ехал за гробом. Но людей в процессии было так много…

— Это были платные плакальщики.

Голос мадам Марсо прозвучал так резко, что Лидс понял: она что-то скрывает.

— Я думала, может, вы знаете, как она умерла. Так вот в чем дело! Она приехала на розыски! Голос мадам стал вежливо-равнодушным:

— Извините. Я правда не знаю этого.

— Извините.

Кассандра очень расстроилась: она надеялась, что старая подруга отца знает о ее сумасбродной матери больше. Лидса Бирмингема тоже заинтересовала эта история. Когда они оказались на улице, он предложил ей попытать счастья в архивах и попробовать найти врача, который лечил ее мать.

— О, вы мне поможете?

Кассандра была настолько ему благодарна, что Лидсу на секунду даже стало стыдно.

— Конечно. Он повел ее по улице, стараясь держаться так, чтобы уберечь ее от проезжающих по мостовой экипажей и всадников. И вдруг у Лидса слетела с головы шляпа, и одновременно с этим раздался странный звук — как будто рядом зашипела кошка.

Кассандра еще никогда не видела, чтобы человек двигался с такой стремительностью. В одну секунду Лидс ловко повернулся и выхватил из ножен шпагу — оказалось, что он смотрит на величественную темноволосую молодую даму в роскошном платье, которая сидит верхом на прекрасной вороной лошади. Ее лицо затеняли широкие поля усеянного серебряными заклепками черного сомбреро. Кассандра увидела, что в одной руке всадница держит небольшой хлыст.

Именно этот хлыст и издал шипящий звук, когда дама сбила им шляпу с головы Лидса Бирмингема. И теперь она гневно смотрела на него. Молодую аристократку сопровождали два всадника, вид которых был весьма внушителен. А чуть поодаль из остановившейся кареты ее окликала немолодая дама в черном:

— Констанка! Констанка!

Оклики сопровождал поток португальских слов, смысла которых Кассандра не понимала.

Лидс Бирмингем мгновенно преобразился.

— Дона Констанка! — Он отвесил ей глубокий поклон, поднял шляпу и широко улыбнулся. — Как приятно снова видеть вас!

Дона Констанка резко пустила лошадь в галоп, едва не сбив группу зевак. Карета покатилась следом, сопровождавшие ее всадники — тоже, и вскоре вся кавалькада бесследно исчезла.

А Лидс Бирмингем уже спокойно отряхивал свою шляпу.

— Опасная особа, эта дона Констанка, — задумчиво проговорил он. — В ее жилах течет горячая кровь. — Он повернулся в Кассандре. — Она из Алентежо — это суровая засушливая земля, похожая на Кастилию. Пустынные места, где черные кабаны собирают желуди под пробковыми дубами и где выращивают быков для корриды.

— Почему она так вас ненавидит? — полюбопытствовала Кассандра.

Лидс равнодушно пожал широкими плечами.

— Дона Констанка Варваэз, живущая в одном из розовых дворцов, которые мы скоро будем осматривать, помолвлена с одним из младших сыновей короля, принцем Дамино. Не нравится ей то, что я имею на принца влияние.

Кассандра невольно ощутила легкий трепет: принц королевской крови!

— И вы правда имеете на него влияние?

— Надеюсь. — Ответ его прозвучал очень твердо, также решительно он вернул шпагу в ножны и надел шляпу. — Сегодня — день шляп! — весело объявил он. — Итак, мы отправляемся любоваться на Тахо и будем плавать по Соломенному морю в лодке с красным парусом, на котором нарисовано Око Бога. — Он галантно подал Кассандре руку. — А потом посмотрим, что нам удастся узнать о смерти вашей матери, Кассандра.

Лидс впервые назвал ее по имени, и Кассандра не стала возражать. Гордо расправив плечи, он повел ее любоваться красотами Лиссабона.

Только два дня спустя им удалось узнать, что врача, который якобы лечил умиравшую Шарлотту, уже нет в живых. То, что его повесили за отравление пациента, Лидс не счел нужным сообщать Кассандре, решив, что займется этим позже. Он уже был готов захлопнуть ловушку.

И сделал это в месте, которое считал самым романтичным в Лиссабоне: в многоярусной башне Белем. Они стояли на балкончике, глядя вниз на зеленую воду, лизавшую древние каменные стены.

— Это место видело так много! — пробормотал Лидс. — Отсюда отплывал Васко да Гама, чтобы открыть морской путь в Индию. Он вернулся, потеряв половину своих людей, но с трюмами, полными сокровищ: пряностей, драгоценностей. — Его голос стал мечтательным. — И он стал вице-королем Индии.

— Вы бы хотели стать вице-королем? — проницательно спросила Кассандра.

— Я бы хотел возводить королей на троны. — Его слова звучали печально. — Но еще больше мне хочется добиться того, чтобы короли и принцы были так же счастливы, как другие.

— О чем вы? — удивилась Кассандра. Он повернулся и посмотрел ей в лицо.

— Вы же видели Констанку. Молодой принц ее не любит, но ее семья обладает огромным влиянием. У них обширные владения в Алентежо, и король заставит принца жениться на ней.

Кассандра покачала головой. Видимо, такова судьба королей: брак без любви.

— Принц Дамино в отчаянном положении. — Лидс вздохнул. — И ему просто необходимы друзья.

Кассандра понимала, что ей не следует проявлять любопытство к делам молодого принца, но она ничего не могла с собой поделать.

— Почему он в отчаянном положении?

— Это должно остаться между нами, — предупредил ее Лидс. — Я могу вам доверять, Кассандра? Речь идет о жизни молодой женщины.

Взгляд ее зеленых глаз был прямым и бесстрашным.

— Вы можете мне доверять, Лидс.

— Принц Дамино имел несчастье влюбиться в девушку из Назаре — дочь рыбака. Будь принц похож на своего деда, короля Хуана Пятого, он бы просто поселил ее в монастыре Одивелас и там с ней развлекался.

— Развлекался — в монастыре? — воскликнула Кассандра.

Лидс пожал плечами.

— А почему бы и нет? Это место славится скандалами. Ведь именно во дворе монастыря король Альфонс Шестой сражался с быками и устраивал турниры в честь Анны де Моура, которую обещал сделать королевой.

— Но что же бедный принц Дамино? — спросила Кассандра. Она не понимала этот странный мир.

— Принц Дамино — храбрец и романтик. Он тайно женился на дочери рыбака, и теперь, когда близится дата его свадьбы с доной Констанкой, он оказался в отчаянном положении. Он не смеет привезти свою жену Инее в Лиссабон: иначе его отец может заточить их обоих в тюрьму или люди первого министра короля, маркиза де Помбала, могут выкрасть Инее. А Констанка может заколоть ее стилетом… — Он вздохнул. — Принц Дамино переживает тяжелые времена. Он не знает, к кому обратиться за помощью.

Кассандра всем сердцем сострадала дочери рыбака из Назаре. У возлюбленной принца даже имя было то же, что и у топ несчастной, на могиле которой сделана надпись, сходная с надписью на надгробии ее матери. Еще одна Констанка, еще одна Инее…

— Как ужасно, что они не могут быть вместе! — взволнованно проговорила она.

— Да, это ужасно. Видите ли, отец принца Дамино спокойно отнесся бы к любовнице. Молодой принц мог бы поместить ее в отдельном доме и навещать когда угодно — и до своей женитьбы, и после. Но жениться на босоногой рыбачке! Никогда!

— Ему следует найти актрису или певицу, устроить ей для отвода глаз отдельный дом, поселить в нем Инее в качестве «горничной» и навещать ее там! — заявила Кассандра. Как и ее мать, она была горячей противницей браков без любви.

Ледяные глаза ее собеседника вспыхнули. Лидс не мог поверить своей удаче: она сама предложила ему это!

— Да, это был бы удачный выход — по крайней мере на время. Но где найти такую женщину?

— О, выбор может быть бесконечным! Он покачал головой.

— У маркиза де Помбала повсюду шпионы, и его боятся. И правильно делают. Если он когда-нибудь получит такую власть, какой добивается, многие погибнут. Нет, это слишком опасно. Кому можно доверять? Ведь эта женщина должна узнать правду — что настоящая возлюбленная принца не она, а другая женщина!

— Но это странно, — возразила Кассандра. — Не хотите же вы сказать, что в Лиссабоне не найдется ни одной женщины, которой принц мог бы довериться?

— О, есть, и даже несколько. — Он снова пожал плечами. — Но ни одна из них не красива настолько, чтобы кто-то поверил, будто принц выбрал ее в любовницы. Известно, что он предпочитает красавиц. Неужто он вдруг возьмет к себе в постель — по крайней мере так будет считаться — серую скромную мышку, чьим единственным достоинством является ее надежность? Видите ли, Кассандра, если эта женщина не будет поистине ослепительно хороша, Помбал почует неладное и устроит за ней слежку. Все вылезет наружу, и это будет катастрофой для всех.

— Но кто-то же должен найтись! — упорствовала Кассандра.

Привлекательное, несмотря на шрамы, лицо Лидса Бирмингема внезапно осветилось улыбкой.

— Кто-то нашелся! — воскликнул он, глядя на Кассандру. — Вы можете это сделать. Вы красивы, вы — иностранка и у вас нет родственников в Лиссабоне, так что вас не могут шантажировать их благополучием. И любой, глядя на вас, поверит, что принц мог полюбить такую женщину. Вы можете это сделать, Кассандра!

Она попятилась от него.

— О нет! Это такая нелепость. Я даже не знакома с принцем!

— Ну, так вы с ним познакомитесь!

— Нет, Лидс, я не могу!

— Но почему? — Его глаза сверкали, словно кристаллы. — Это стало бы для вас редким приключением, о котором вы могли бы помнить всю жизнь. Вы будете жить во дворце, ездить в золоченой карете. Все будут вытягивать шеи, чтобы рассмотреть вас, и шептать, что вы — любовница принца! Где ваша бесшабашность? Разве вас это не привлекает, Кассандра?

Проблема заключалась как раз в том, что это ее привлекало. Вся ее романтическая натура рвалась помочь несчастным влюбленным.

— Нет, я…

— Кассандра! — Он удержал ее за руку, и она снова ощутила его мужское обаяние. — Принц оказал мне однажды огромную услугу. Когда я только приехал в Португалию, я был глубоко несчастен. Я скитался по стране, и ничто меня не интересовало. В небольшой деревушке служанка, подававшая мне вино, узнала, что я направляюсь в Эвору — это было неподалеку, — и попросила разрешения ехать со мной: она боялась пускаться в путь одна. Я взял эту хорошенькую девушку с собой, посадив на коня впереди себя. До Эворы мы добраться не успели: на нас напали бандиты. Меня ударили по голове, и я потерял сознание. Когда я пришел в себя, ее уже не было в живых: бедняжку изнасиловали и зарезали. Наверное, бандиты прикончили бы и меня, но их спугнули люди. Едва я успел встать на ноги, как подъехала повозка с крестьянами. Они знали погибшую и решили, что это я надругался над бедняжкой Кончитой, а когда она якобы изловчилась и ударила меня по голове, я в гневе убил ее. Они отвезли меня в ближайший город, жители которого пришли в такую ярость, что хотели повесить меня на месте. Однако мимо проезжал принц Дамино. Он увидел толпу, расспросил жителей, поговорил со мной — и поверил мне! Он добился моего освобождения и привез меня в Лиссабон. Позже бандитов нашли и повесили. Но я обязан принцу Дамино жизнью, потом мы подружились. Он откровенен со мной. Это мой единственный шанс отблагодарить его за спасение. Прежде чем отказываться, Кассандра, хотя бы познакомьтесь с принцем Дамино!

Эта история тронула Кассандру, и она, хотя и неохотно, согласилась встретиться с принцем. Лидс торжествовал. Она поверила всем его сказкам! Теперь ему оставалось совсем немного.

— Мы можем встретиться с ним прямо сейчас! — объявил он. — Я знаю, где принц будет на ленче.

Так Кассандра отправилась знакомиться с принцем. Он ел в одиночестве в прохладной беседке гостиницы с видом на море. Кассандра никогда раньше не встречалась с принцами, она решила, что достаточно сделать при встрече реверанс. Оказалось, что принц не знает по-английски ни слова, и это было не очень приятно. Во время ленча говорил преимущественно один Лидс — в основном с принцем по-португальски, — так что у Кассандры была возможность за ним наблюдать. Принц показался ей не слишком величественным. Смуглый, худой, тщательно ухоженный, облаченный и щегольской розовый костюм, богато расшитый более темным розовым узором. Она сочла бы выражение его лица капризным, если бы не знала, что он глубоко несчастен. По мере разговора с Лидсом его печаль становилась все более глубокой, так что под конец его лицо превратилось в настоящую трагическую маску. Откуда Кассандре было знать, что Лидс по-португальски советует принцу казаться «обреченным»?

После ленча принц извинился и ушел.

— Ну, что вы о нем думаете? — спросил Лидс.

— Не знаю, — честно ответила Кассандра. — Но мне его очень жаль, Лидс. Что с ним будет, если станет известно о его тайном браке с Инее? Лидс нахмурился:

— Ну, я точно знаю, что станет с Инее. Она исчезнет, документы, подтверждающие их брак, исчезнут тоже, и Дамино должен будет жениться на Констанке.

«Судьба босоногой девушки, осмелившейся выйти замуж за принца!» — содрогнулась Кассандра.

— А принц Дамино? — встревоженно спросила она. — Что будет с ним?

Лидс поднялся из-за стола.

— Ну, не надо себя терзать, — сказал он. — Мне не следовало обращаться к вам с этой просьбой. Я не имел права толкать вас на такой риск. Пойдемте, я провожу вас в гостиницу.

— Нет, ответьте мне, Лидс. Что будет с ним? — Мы говорили об этом с Дамино. Он сказал мне, что если их тайну откроют и его разлучат с Инее, он покончит с собой. Я пытался отговорить его, но он тверд в своем решении. Боюсь, что он так и сделает. Теперь вы понимаете, почему я просил вас пойти на этот спектакль. Но теперь я успел обо всем подумать — и не могу настаивать, Кассандра. Принц со мной согласен.

Кассандра поняла, что дело кончится катастрофой, если она не решится. Она виновата в смерти стольких мужчин — и вот теперь у нее есть шанс спасти одного!

Но сама идея была безумной! Как это — играть роль любовницы принца? Это казалось немыслимым — и в то же время… У Кассандры кружилась голова. Лиссабон оказался совершенно не похож на Англию. Этим городом владели сказки, а не реальный мир, Здесь могли осуществляться мечты и встречаться разлученные возлюбленные. Но неожиданно к ней вернулся здравый смысл.

— Но даже если о его браке с Инее никто не узнает, его заставят жениться на Констанке! — напомнила она Лидсу. — Он станет двоеженцем. И что тогда?..

— Принц надеется, что успеет организовать побег — свой и Инее. Он говорит, что давно тайно переправляет средства за границу. Но ему нужно пристанище, где можно спокойно готовить план бегства, где можно поселить Инее, не вызывая никаких подозрений. Ему нужно…

— Ему нужно, чтобы кто-то притворился его любовницей, — вздохнула Кассандра. — Женщина, которая стала бы прикрытием всех таинственных манипуляций.

— Но вы — не та, кто ею станет, — решительно заявил Лидс. — Было чистым безумием предлагать вам такое. В конце концов, с чего вам заниматься делами принца?

Действительно, с чего бы ей было в это лезть? Однако Кассандрой уже овладела ее импульсивность, и она снова приняла необдуманное решение.

— Что… что мне все же надо делать? — неуверенно спросила она. — Если я решусь помочь принцу Дамино?

В этот момент Лидс понял, что добился своего. Он схватил руку Кассандры и поцеловал ее.

— Очень немногое, — со смехом уверил он ее. И это была правда. Как по мановению волшебной палочки Кассандра — несмотря на протесты Венд, которую она не стала посвящать в подробности, а просто сказала, что познакомилась с обаятельным англичанином, который повсюду будет ее сопровождать, — переехала из «Зеленого острова» в небольшой розовый дворец в стиле рококо, стоявший на главной площади города. А в другом крыле того же дворца поселили Инее, девушку с золотистой от солнца кожей, которая ходила босиком в традиционном наряде рыбачки: Инее говорила только по-португальски, а при виде Кассандры всякий раз склоняла голову и делала ей книксен.

— Мне бы хотелось, чтобы Инее этого не делала, — огорченно сказала Кассандра Лидсу спустя несколько дней. — В конце концов, она ведь принцесса, а я — обыкновенная самозванка.

— Инее знает, что даже здесь за ней могут следить, — сказал Лидс, при виде которого Инее сбежала. — И должен сказать, что даже здесь наш с вами разговор могут подслушивать. Нам надо следить за своими словами.

— А как же те люди, которые здесь встречаются? — возразила Кассандра. — Я сижу наверху, но ночами слышу их шаги. Они приходят только в темноте, но из окна я видела, как они идут к черному входу. Иногда мне кажется, что среди их голосов я слышу голос принца. Что тут происходит?

На секунду Лидс почувствовал сильный соблазн сказать ей правду, однако — удержался.

— Они помогают принцу организовать его побег с Инее, — невозмутимо ответил он. — И чем меньше вы будете об этом знать, тем лучше.

Кассандра кусала губы.

— Я… Этот спектакль не может длиться вечно, Лидс!

— Конечно, — улыбнулся он, употребив все свое обаяние. — Но его нужно протянуть до Дня Всех Святых. До него осталась всего неделя. Вы можете продержаться, ведь правда?

— А что произойдет в День Всех Святых? — спросила Кассандра. — Я слышала, что спустя неделю принц должен жениться на Констанке.

— В этот день принц сбежит из страны с Инее. Он сделал бы это и раньше, но приготовления затянулись. Нельзя оставлять следы, по которым могли бы пойти агенты Помбала. А вы будете безутешно плакать и говорить, что у вас произошла ссора и вы не знаете, куда он исчез. И скоро о вас забудут. Какое-то время вы еще поживете здесь, а потом можете уезжать куда угодно, захватив с собой все наряды и драгоценности, которыми вас одарил принц.

— О, но я не намерена оставлять себе…

— Глупости, — резко перебил он. — Все, что вы получите от принца, — пустяк по сравнению с той услугой, которую вы ему оказываете! Вы оставите себе абсолютно все!

Он говорил настолько решительно, что Кассандра почувствовала, как ее благие намерения словно вихрем унесло. Однако несмотря на псе уверения Лидса, Кассандру не оставляли дурные предчувствия.

Венд заметила ее беспокойство и как-то спросила, что случилось.

— Ничего, — поспешила она успокоить Венд. — Просто мы скоро уедем…

— Вот и хорошо! — обрадовалась Венд. Она не поверила тому, что Кассандре предложили арендовать дворец за баснословно маленькую плату, и та не устояла перед соблазном «пожить как принцесса». Служанка чуяла, что Кассандра в чем-то замешана — она не знала, в чем именно, но ей очень хотелось, чтобы они поскорее оказались дома, в Олдершот-Грейндж.

Кассандре в этот момент, если честно говорить, хотелось того же. На какое-то время она подпала под романтические чары Лиссабона и своей романтичной роли помощницы молодого принца, но в последнее время (и, возможно, топот сапог по ночам играл тут не последнюю роль) ей начинало казаться, что тени вокруг розового дворца сгущаются. Кассандра начала понимать, насколько опасную игру она ведет.

Пребывая в Эсториле, Клайв, лорд Хотон, наслаждался своей сложной игрой. Но в отличие от Кассандры мысль об ее окончании внушала ему ужас. Ему отчаянно хотелось освободиться от Фебы, жениться на неприметной Делле и наслаждаться богатством, которое принесет ему этот брак. В минуту слабости он уже сделал Делле предложение, которое было с радостью принято. Кольцо в знак помолвки он обещал ей подарить по возвращении в Англию.

Однако в Англии Деллу должно было ожидать не кольцо, а весьма неприятное потрясение: ложь ее мнимого жениха. Клайв не сомневался, что как только в газетах появится объявление о помолвке, Феба словно фурия набросится на них. Но леди Феррингтон наотрез отказалась дать разрешение на их брак и венчание в Португалии. Ей нужна была пышная свадьба, чтобы все могли видеть, какого удачного жениха «поймала» ее Делла.

Клайв попался в сети собственной лжи. И, глядя в «Пасть ада», он пытался найти в этой пугающей пропасти решение своей проблемы. Между ним и выгодным браком стояло только одно препятствие — Феба. Его жена. А если это препятствие убрать?..

Глядя в пенный водоворот, он пришел к решению, которое казалось ему неизбежным. Он не допустит, чтобы Феба стояла на его пути к счастью. Он должен от нее избавиться. На секунду в нем проснулась совесть, но он без особого труда справился с ее уколами. Для Клайва такая борьба была привычной, и его совесть послушно замолкала.

Он начал думать о том, каким способом наверняка избавиться от Фебы.

Этого нельзя делать в Англии, что было бы слишком опасно. Только за границей, чтобы Феба не знала языка страны, а он успел все подготовить. Может быть, падение со скалы в море? Но только не там, где тело не смогут найти, — смерть должна быть явной и доказанной.

Он взглянул в кипящую бездну и понял, что нашел идеальное место, где сможет избавиться от Фебы. Он заманит ее в Лиссабон. Он наймет человека, который оповестит о ее прибытии. И в день приезда он подсыплет какого-нибудь снадобья в еду леди Феррингтон и Делле. Такого, чтобы несколько дней не выходить из комнат. Дня два-три.

Тем временем он привезет Фебу в другую гостиницу. Окружающим будет казаться, что они в прекрасных отношениях. Он повезет ее смотреть местные достопримечательности, и у «Пасти ада», у самого края, он легонько толкнет ее — и прощай Феба и прошлое. Он же сможет начать новую жизнь, которую заслуживает джентльмен.

Приняв решение, Клайв написал Фебе письмо:

«Приезжай ко мне в Лиссабон. Я остановился в» Железном хохолке «. Мне не терпится тебя увидеть»

Клайв не подозревал, что Феба уже знала о его отъезде в Португалию. Знакомый ювелир, которому она часто сдавала в заклад свои драгоценности, видел, как Клайв садился на корабль, отплывавший в Лиссабон. И Феба к этому времени находилась в пути. И хотя морские путешествия всегда непредсказуемы, капитан корабля «Штормовой замок» радовался удачной для плавания погоде и обещал своим пассажирам, что они прибудут в Лиссабон уже через неделю.

Но не только Феба отправилась в Португалию. Дрю Марсден успел побывать в Олдершот-Грейндж, и верный Ливси, который подробно обсудил все с Венд, не стал скрывать от него подлинную причину поспешного отъезда Кассандры.

— Она боится меня? — в полном недоумении переспросил Дрю.

— Нет, она боится за вас, — поправил его Ливси. — Мисс Кассандра считает, что она приносит любящим ее смерть. И не хочет видеть вас в числе жертв.

— Но это же смешно! — возмутился Дрю.

— Но именно так она думает. — Ливси покачал головой, словно говоря: женщины — существа таинственные. — Он считает, что стала виной гибели четверых мужчин, и только потому, что они ее любили. Она сказала Венд, что слишком сильно любит вас, чтобы быть причиной вашей смерти Поэтому она сбежала в Португалию.

Дрю был ошеломлен этим известием. Слова «она слишком сильно вас любит» зажгли в его сердце надежду. Он-то боялся совсем другого — что Кассандра его не любит!

— Тогда я отправляюсь в Лиссабон, чтобы привезти мою возлюбленную обратно!

Случилось так, что корабль, на котором он совершал плавание, шторма унесли далеко от курса. И хотя Феба отплывала в Португалию намного позже, ее корабль оказался более удачливым, и они прибыли в Лиссабон почти одновременно. Но Дрю все-таки раньше.

Приближался День Всех Святых. И в Лиссабон въехала черная с золотом карета.

Глава 34

Черный с золотом экипаж — весьма элегантный и украшенный гербом одного из самых знатных семейств Испании — был покрыт пылью, ибо приехал из самой Кастилии. В карете сидели мужчина и женщина — оба в роскошных одеждах.

Мужчина, облаченный в черный бархат, был чрезвычайно бледен и меланхоличен. Его тонкие изящные пальцы (на одном из них красовался перстень с фамильным гербом) сжимали золотой набалдашник трости черного дерева. Каждый раз, когда его спутница к нему обращалась — а это случалось нечасто, поскольку большую часть времени она молча смотрела в окно, — он внимательно слушал ее. Когда же он смотрел на нее, глаза его теплели.

В отличие от мужчины, непринужденно откинувшегося на подушки, женщина сидела абсолютно прямо. На ней не было драгоценностей, хотя в стоявшей у ее ног сафьяновой шкатулке хранилось немало ожерелий, серег, колец и нитей жемчуга. Единственными же украшениями дамы были тонкая золотая цепочка с медальоном, скрытым под лифом платья, и простенькое траурное кольцо из оникса, которое она никогда не снимала. Это кольцо являлось загадкой для ее камеристки, которая ехала в повозке, груженной багажом хозяев. Насколько знала служанка, у госпожи никто не умирал.

Женщина проговорила что-то по-испански, и ее спутник засмеялся. Она взглянула на него с улыбкой, а потом снова стала смотреть в окно. Многим прохожим эта испанская аристократка казалась редкой красавицей. Ее кожа была безупречно гладкой, темные же арки бровей взлетали над чуть подведенными глазами, удивительно светлыми. Голову красавицы венчал высокий черепаховый гребень, с которого на темные локоны падала черная кружевная мантилья, подобающая испанской аристократке.

Путники вылезли из кареты у гостиницы «Королевский петух», лучшей гостиницы Лиссабона. Их ожидали: для дона Карлоса и его спутников были приготовлены лучшие комнаты. Тяжело опираясь на трость, дон Карлос поднялся по лестнице к себе в комнату, смежную с комнатой дамы. У кресла он покачнулся, и его спутница бросилась к нему, чтобы его поддержать, но он досадливо отмахнулся.

— Не суетись, Карлотта, — пробормотал дон Карлос. — Просто отправь Хосе к доктору. Пусть скажет, что я в Лиссабоне и хочу его видеть.

Внезапный приступ боли заставил его согнуться. Донья Карлотта закусила губу при виде его страданий. Она быстро подошла к двери и отдала распоряжение слуге. Доктора, ради которого они и совершили это долгое и трудное путешествие, надо было привести немедленно.

Вскоре доктор явился, но донья Карлотта, напряженно ожидавшая в соседней комнате, не расслышала ни слова из разговора мужчин. Ее никогда не допускали на встречи дона Карлоса с медиками, — ни в Испании, ни здесь. Дон Карлос считал, что мужчина должен принимать удары судьбы в одиночку. Его супруга, собиравшаяся броситься к доктору, чьи тяжелые шаги уже раздавались в коридоре, вынуждена была задержаться: камеристка (красивая англичанка, которую она наняла в Барселоне) спросила ее, куда поставить шкатулку с драгоценностями.

— Ах, да куда угодно, Пегги! — ответила донья Карлотта на безупречном английском. Донья Карлотта владела тремя языками.

У Пегги, провожавшей взглядом свою госпожу, стоял ком в горле. Она была всецело предана испанке, спасшей ее от долговом тюрьмы и обещавшей после этой поездки в Португалию вернуть Пегги на родину. После секундного колебания Пегги спрятала шкатулку на дно большого сундука.

Когда донья Карлотта вошла к дону Карлосу, тот неотрывно смотрел на золотое распятие, которое его слуга, Эстебан, уже успел повесить на стену.

— Что сказал доктор? — спросила она.

Дон Карлос с улыбкой повернулся к супруге:

— Сказал, что надежда есть. Сказал, что будет приходить каждый день и проводить лечение.

— Это будет больно? — тихо спросила она. Дон Карлос равнодушно пожал плечами:

— Боль будет, но он очень рассчитывает на улучшение.

Карлотта с восхищением посмотрела на супруга. Он держался так мужественно! Они обращались за помощью ко многим медикам, но никто из них не смог ему помочь. Дон Карлос превратился в тень того человека, за которого она вышла замуж в Кастилии много лет назад.

Процедуры действительно оказались болезненными. Даже в своей комнате донья Карлотта слышала стоны мужа — и она плакала, воспринимая его боль как свою. Это продолжалось день за днем. Доктор навещал больного, и донья Карлотта выходила из своей комнаты только для того, чтобы пройти в соседнюю и ободрить мужа. Она не принимала приглашений, которые во множестве присылались в гостиницу «Королевский петух», — дон Карлос был человеком влиятельным и уважаемым.

И вдруг, совершенно неожиданно, накануне Дня Всех Святых, дон Карлос с трудом поднялся на ноги и с веселой улыбкой объявил, что лечение этого доктора, по слухам, творившего чудеса, действительно ему помогает.

Донья Карлотта посмотрела на мужа с тревогой. Она уже не раз обманывалась в своих надеждах.

— Действительно помогает! — настаивал дон Карлос. — Мне гораздо лучше. Сегодня я отвезу тебя в оперу. А завтра, кажется, будет какой-то прием?

— Да, у себя в доме принимает Варваэз, — пробормотала донья Карлотта. — Прием в честь какого-то лорда Дервента — я о таком не слышала. — Она вопросительно посмотрела на супруга. — Жоржи Варваэз прислал записку, он уверяет, что ты должен его помнить.

— И я его помню! Мы с Жоржи не раз скакали во весь опор по выжженным равнинам Алентежо. Это было еще до нашей встречи, моя дорогая. Тебе понравится Жоржи. А его жену я не знаю — он женат во второй раз.