Государство и революции

Ему удалось войти в доверие к Коновальцу, а работать он устроился радистом на иностранное судно и периодически бывал на родине. То есть, и для националистов считался идеальным связным с их подпольем на Украине, и своему начальству имел возможность лично докладывать обо всех делах. Поначалу чекисты пытались разыграть хитрую комбинацию, наподобие "Треста", используя проникновение в ОУН для собственных разведывательных целей - тем более, что украинские сепаратисты вошли в тесный контакт с Абвером. Но в конце 1937 г. Судоплатов внезапно был вызван в Кремль и получил лично от Сталина приказ уничтожить Коновальца. На очередной встрече в одном из кафе Роттердама он вручил украинскому полковнику коробку конфет с взрывным устройством... А другие агенты НКВД тут же распространили в кругах эмиграции несколько версий убийства. По одной Коновальца якобы устранили немцы, поскольку он вышел из-под их контроля, по другой - польские спецслужбы.
      Истинную причину данного теракта можно назвать только предположительно. В тот момент происходили серьезные трения между двумя лидерами ОУН - Коновальцем и Бандерой. Оба были ярыми русофобами, но Бандера, вопреки возражениям Коновальца, пытался развернуть террористическую деятельность и против Польши - например, организовав убийство министра внутренних дел Б. Перацкого. И по этому поводу крепко поссорился с Коновальцем, который тоже не любил поляков, однако портить с ними отношения считал несвоевременным и требовал сконцентрировать подрывную работу только против СССР. Возможно, Сталин рассчитывал, что выдвижение Бандеры к единоличному руководству активизирует украинский террор в Польше. Что поссорит Германию, покровительницу ОУН, с Варшавой, а значит - и с западными союзниками Польши. То есть, похоже, речь шла о том же: подтолкнуть агрессию Гитлера в нужном направлении и сделать его "ледоколом революции".
      Впрочем, было бы неверным представлять, будто игры между чекистами и эмигрантами шли "в одни ворота". У зарубежных антикоммунистических организаций существовала какая-то своя агентура в СССР, и судя по некоторым данным, агентура не слабая. Например, 23-29. 6. 37 г. в Кремле прошел пленум ЦК ВКП(б), и поскольку на нем решались вопросы репрессий против большой группы видных партийцев, то даже в архивах ЦК документы о нем оказались представлены в урезанном виде, а единственный экземпляр несокращенной стенограммы был потом найден в "особой папке" Сталина. Но в пражских архивах "Крестьянской России" обнаружились полные данные о пленуме, где были перечислены и выступающие, и содержание выступлений. И даже кулуарные разговоры советских вождей, происходившие во время сверхзакрытого пленума! Аналогичные материалы имелись и в РОВС (возможно, через "Крестьянскую Россию", которая в данный период с ним сотрудничала). В белогвардейские круги поступала исчерпывающая информация о терроре против коммунистических руководителей - фамилии репрессированных, даты арестов, в чем обвиняются, расклады внутренних взаимоотношений в советской верхушке. В архиве В. Л. Бурцева оказался отражен и ход следствия над некоторыми высокопоставленными большевиками, вплоть до того, кто ведет дело, кто на кого дал показания, ссылки на номера документов (см. напр. В. Пятницкий, "Заговор против Сталина", М., 1998). То есть, белая разведка имела одного или нескольких агентов в самой верхушке советского руководства. Но кто это был, так и осталось тайной. Может быть, и для Миллера организовали сложную операцию с похищением, а не устранили его на месте, как Коновальца, в попытке раскрыть данные агентурные источники.
      В эти годы серьезно активизировался НТС. Его отделения и группы возникли в Польше, Бельгии, Прибалтике, Великобритании, на Дальнем Востоке. Но отдел в Германии был формально распущен, чтобы избежать каких бы то ни было контактов с нацистами. И поскольку надвигающаяся война могла облегчить "национальную революцию", все силы Союза были брошены на подготовку этой революции. Их было всего около 2 тысяч во всех странах, по возрасту - в основном еще мальчишки и девчонки. Многие и не помнили родины, покинутой в детстве, а то и родились на чужбине. И, тем не менее, они свято верили, что борьба за освобождение России - их персональная миссия, и устремлялись к этой цели жертвенно и самоотверженно, со всем энтузиазмом юной веры и чистотой идеалов. Издавалась общественно-политическая литература, собирались свидетельства очевидцев о положении в СССР. Предполагалось, что после ознакомления советских граждан с материалами НТС могут возникнуть группы в России, не связанные с зарубежным центром. И действительно, они возникали - в 1938 г. в Москве была арестована организация НТС из восьми молодых людей. И имена, и судьбы этих подпольщиков остались неизвестными.
      После провалов всех каналов БРП и РОВС свои услуги для перехода через границу предложил польский Генштаб. Правда, НТС при сотрудничестве со службами других государств придерживался ряда принципиальных условий сохранение своей политической независимости и отказ поставлять какую-либо информацию разведывательного характера, то есть использовать себя в качестве иностранных шпионов. Но поляков такое устраивало - в условиях "железного занавеса" им требовались "подопытные кролики", чтобы испытывать на них возможные "окна" и разные способы перехода границы. Пройдут или попадутся, уцелеют или погибнут, можно пускать своих агентов или искать другие пути? За неимением других возможностей попасть в Россию, НТС соглашался и на это. В августе 1938 г. три группы попытались перейти польскую границу. Первая наткнулась на пограничный наряд, В. Бабкин и С. Спица погибли, А. Чупрунов сумел вернуться. Не прошла и вторая - К. Гурский был убит, остальные повернули назад. Третья - Г. Околович и А. Колков, смогла миновать все преграды и пробраться в СССР. Она провела четыре месяца на советской территории, изучила чуждую для эмигрантов обстановку, объехала несколько городов и благополучно вернулась назад. Околович после этого возглавил закрытую работу НТС, передавая опыт следующим энтузиастам, обучая их технике перехода границы и особенностям советской жизни. И снова пошли мальчишки на свою неизвестную отчизну. Летом 1939 г. через польскую границу отправились еще четыре группы.
      Две - В. Дурново и А. Колков, А. Чупрунов и Овчинников, смогли проскочить. Третья нарвалась на пограничников, М. Бржестовский вернулся назад, а П. Берегулько пропал без вести - то ли погиб в перестрелке, то ли прорвался вглубь страны. В четвертой был убит В. Коняво-Фишер, двое вынуждены были вернуться: они прятались в воде, и у них размокли документы. Осенью того же года десять человек пошли через румынскую границу. Д. Лунницкий погиб при переправе через Прут. В. Леушин, В. Чеботарев, М. Дурново, Г. Казаков были схвачены на советской территории после перехода границы. В целом, из девятнадцати смельчаков десять погибли. А девять - В. Дурново, Е. Акулов, Д. Потапов, А. Колков, А. Чупрунов, И. Хлобыстов, Ю. Рогальский, Рыжков и Овчинников, начали вторую жизнь под чужими именами, по поддельным документам. Как зернышки, брошенные в толщу советского народа, чтобы дать ростки, нести свою теоретическую и политическую подготовку, дух свободы и молодую энергию. Пожалуй, в этом было что-то от стародавнего народничества - идти "в народ" и "будить" его. Только с немаловажными поправками: ведь народники вовсе не рисковали жизнью, а при арестах получали широкую известность и становились кумирами молодежи. А эти мальчишки добровольно шли почти на верную смерть, бросались в самый ад сталинских репрессий и погибали в заведомой безвестности. Так что духовный уровень их подвига был, пожалуй, гораздо выше.
      Предпринимались и попытки индивидуального террора. Так, в 1938 г. из Маньчжурии отправилась в СССР группа белогвардейцев с целью убить Сталина. Эта операция, правда, была организована не эмигрантскими центрами, а японской разведкой, которая спланировала акцию при помощи невозвращенца Люшкова - бежавшего через границу начальника управления НКВД Дальневосточного края. Но набор исполнителей шел под флагом борьбы за освобождение России, поскольку надежды уцелеть, даже в случае успеха, у террористов не было. Через Турцию они должны были поодиночке пробраться в Сочи и в Мацесте, когда вождь будет пользоваться тамошними лечебницами, осуществить покушение. Однако до этого дело не дошло. Агент НКВД по кличке Лео, работавший в Маньчжурии, вовремя передал предупреждение, и участники группы были выловлены по мере проникновения на советскую территорию.
      В других эмигрантских организациях в это время продолжались споры между "оборонцами" и "пораженцами". Первые считали, что главное - защитить страну от внешней агрессии, а после победы либо сам народ, осознав свою силу, справится с внутренними тиранами, либо коммунисты будут вынуждены облегчить жизнь людей и ввести что-то вроде "нового нэпа". Вторые утверждали, что важнее руками иностранцев свергнуть коммунистическую диктатуру, а оккупировать всю Россию враги все равно не смогут, поэтому народ с ними как-нибудь справится, как справился с Наполеоном.
      РОВС к концу 30-х стал быстро распадаться. В 1936 г. бывший командир Дроздовской дивизии генерал Туркул, чтобы "всколыхнуть эмигрантское болото", объявил о создании независимой организации - "Русского национального союза участников войны", начал издавать в Болгарии свою газету "Сигнал" и за раскольничество был со своими сторонниками исключен из РОВС. На Дальнем Востоке с момента японской оккупации Маньчжурии усилились позиции Семенова, а когда в 1937 г. умерли генералы Дитерихс и Хорват, он стал здесь единоличным главой эмиграции и о подчинении какому-то РОВС и мысли не допускал, организовав собственный "Союз резервистов". А после похищения Миллера и отставки Абрамова процесс распада пошел еще более интенсивно. В марте 1938 г. председателем РОВС стал генерал Архангельский. Но ему было уже 66 лет, да и особым авторитетом он не обладал, в гражданскую занимая должность всего лишь начальника одного из отделов штаба у Врангеля. Поэтому считались с ним все меньше. Из-за разногласий о возможности сотрудничества с немцами откололся начальник 2 отдела РОВС фон Лампе и создал свое "Объединение русских воинских союзов в Германии". Но немцы даже с такой "самодеятельностью" не желали считаться, допуская существование только официальных организаций. Поэтому учредили Управление делами русской эмиграции, начальником которого назначили генерала В. В. Бискупского.
      Перед лицом надвигающейся военной грозы делались и попытки консолидации сил. В сентябре 1938 г. в Белграде состоялась встреча руководителей РОВС Архангельского, Абрамова, Барбовича и Витковского с председателем НТС В. М. Байдалаковым, договорились о необходимости сотрудничать и взаимно координировать действия. А в октябре того же года умер великий князь Кирилл Владимирович. На роль престолонаследника и главы императорского дома выдвинулся его сын, Владимир Кириллович, личные качества которого куда более способствовали налаживанию плодотворных контактов. В декабре состоялась его встреча с председателем РОВС, и с этого момента пошло улучшение отношений между белогвардейцами и "кирилловцами". Да и монархисты тоже наконец-то получили возможность сплотиться вокруг реальной кандидатуры.
      Ну а дальше все покатилось кувырком. Сперва эмигрантов ошеломило соглашение между СССР и Гитлером, выбив почву из-под ног и у "оборонцев", и у "пораженцев". И сразу вслед за этим в Европе вспыхнула Вторая мировая. 2. 9. 1939 г., после объявления мобилизации, многие эмигранты и их дети - те, кто успел получить гражданство Франции, были призваны в армию. И одновременно среди других эмигрантов начались массовые аресты. Те же оборонческие и просоветские организации, которым еще недавно попустительствовали французские власти, считая СССР союзником, теперь были закрыты и разгромлены. Одни угодили в лагеря интернированных по подозрению в просоветских симпатиях, другие - по подозрению в связях с немцами, третьи просто как "подозрительные иностранцы".
      Когда Советский Союз начал боевые действия против Финляндии, была сделана попытка использовать эту войну для борьбы с большевизмом и создать русские добровольческие части из военнопленных. Для этого в Хельсинки выехал бывший сталинский секретарь Бажанов, действовавший по согласованию и при поддержке РОВС, который предоставил в его распоряжение свои кадры в Финляндии. Финский главнокомандующий К. Г. Маннергейм - сам бывший российский генерал и организатор Белой гвардии в своей стране - одобрил инициативу и обещал всяческое содействие. Правда, пленных тут оказалось очень мало. При том позорном характере войны, которую вело советское руководство, гнавшее в лоб на мощные укрепления "линии Маннергейма" дивизию за дивизией, живых почти не оставалось. Но все же в лагере, который финны предоставили для эксперимента Бажанову, из 500 пленных вызвалось сражаться против коммунистов 450 (ну еще бы, когда "родная" власть так обошлась со своими защитниками, посылая их на убой под пулеметами заградотрядов). Офицерский состав был набран из белогвардейцев - капитан Киселев, штабс-капитан Луговой. Но дальше формирования дело не зашло, война быстро кончилась, и Бажанов должен был выехать, чтобы не осложнять переговоров о мире. Солдат-добровольцев финны не выдали, предоставив им свое гражданство.
      А затем обстановка снова изменилось коренным образом. Гитлеровцы одерживали победу за победой, захватывая одну страну за другой и заставив капитулировать Францию. В оккупированных государствах создавались управления по делам эмиграции, действовавшие под эгидой германской администрации. В Варшаве начальником такого управления был назначен генерал Войцеховский, в Париже - казак Ю. С. Жеребков. Предписывался учет и регистрация всех лиц с "нансеновскими" паспортами, т. е. не имеющих гражданства. Их предполагалось направлять на работу в военную промышленность. Однако подавляющее большинство эмигрантов от регистрации уклонялось и всячески старалось ее избежать. Да и эмигрантское начальство, назначенное немцами, в данном вопросе не особо усердствовало. Что касается различных русских партий, движений, культурных и научных обществ, то все они были запрещены и прекратили свою деятельность. Продолжал работу только НТС, приняв решение о переходе в подполье. А многие русские совершенно различной политической ориентации уже летом 1940 г. вступали в группы Сопротивления или становились их организаторами. Так что ситуация складывалась парадоксальная - эмигрантское зарубежье включалось в борьбу с Гитлером еще тогда, когда Сталин оставался его верным союзником.
      18. Политические зигзаги и закоулки
      В мае 1939 г. в статье, заказанной для французской газеты "Пари суар", бежавший на Запад дипломат и разведчик Бармин писал:
      "Есть все основания считать, что Сталин уже давно стремится к союзу СССР с германским Рейхом. Если до сих пор этот союз не был заключен, то только потому, что этого пока не хочет Гитлер". И еще в мае 39-го это сочли совершенным абсурдом, а статью не опубликовали (в августе схватились за голову, вспомнив об упущенной сенсации). Хотя Бармин, будучи по своему положению лицом довольно информированным, приводил и конкретные факты - что переговоры с Гитлером начались с 1937 г., в обстановке глубочайшей секретности. Они велись через полпреда СССР в Германии К. К. Юренева, которого весьма любезно принимали в "интимной" резиденции фюрера Бертехсгадене, и через торгпреда в Германии и Швеции Д. В. Канделаки, встречавшегося с нацистским руководством "вне рамок официальных государственных отношений" - в качестве личного посланца Сталина. О чем шла речь на этих встречах, какие договоренности были достигнуты, навсегда осталось тайной. Оба посланца исчезли в мясорубке репрессий в 1938 г. Как считали и Бармин, и переводчик Сталина Бережков, они "слишком много знали".
      Г. Хильгер, сотрудник германского посольства в Москве, также подтверждает в своих записках, что "оба государства шли навстречу друг другу весьма постепенно". Но некоторые шаги к сближению можно увидеть и "невооруженным глазом". Например, в том же 37-м в ходе общих репрессивных кампаний были уничтожены все руководители компартии Германии, нашедшие убежище в СССР и продолжавшие по инерции нацеливаться на "борьбу с фашизмом". А на тех, кто укрылся от нацистов в других странах, советские спецслужбы начали настоящую охоту (так, один из главных германских коммунистических лидеров В. Мюнценберг эмигрировал во Францию, долгое время ему удавалось благополучно скрываться, но в 1940 г., когда в связи с войной он был интернирован, два агента НКВД нашли и прикончили его даже в лагере). Оставили "на развод" только откровенных "шестерок", вроде Вильгельма Пика и Вальтера Ульбрихта, готовых избрать генеральным секретарем хоть Гитлера, если Сталин прикажет. Так что и Тельман, если бы не попал за решетку в Германии, вряд ли дожил бы до 44-го - все же немцы относились к таким важным фигурам более бережно и до последнего момента считали нужным держать "про запас". Гитлеру не могла не импонировать и другая сторона тогдашних чисток в советском руководстве - ведь уничтожалось поколение "старых большевиков", а оно в значительной доле состояло из евреев. Фактически, в кремлевском окружении остались только такие представители этой нации, кто готов был демонстративно отказаться от своей этнической принадлежности, вроде Кагановича и Мехлиса, заявлявшего: "Я не еврей, я коммунист".
      В этом же году Политбюро вдруг приняло решение, строго запрещавшее своей разведке засылать агентов в Германию и создавать там агентурные сети, причем решение было почти немотивированным, якобы из опасения "провокаций". А с теми агентами, которые уже там действовали - например, группой Харнака и Шульце-Бойзена, завербованной в 1936 г., связь была прервана. Нет, Сталин не собирался остаться совсем без "глаз и ушей" в Германии, но изменение его внешнеполитического курса вызвало широкомасштабную перетряску всех механизмов разведки - одних только резидентов в разных странах было отозвано и уничтожено около 40 чел. Впрочем, тут наложились и другие факторы. Во-первых, уже отмечалось, что у СССР было несколько разведок - по линиям разведупра РККА, ИНО НКВД, Коминтерна, и еще с 20-х между ними существовало соперничество не менее, а порой и более жестокое, чем между конкурирующими гитлеровскими спецслужбами - Абвером, гестапо и СД. Известно, скажем, что НКВД порой внедряло своих шпионов в... агентурные сети армейской разведки. Для работы против нее. А в конце 30-х соперники попали в полную власть НКВД, что и аукнулось для них огромными потерями. Ну а во-вторых, действовали общие закономерности сталинских репрессий- после ареста Берзина вычищали "людей Берзина", после Ягоды - "людей Ягоды" и т. д. Но что касается переориентации разведки на новые задачи, то она происходила в течение осени 1937 - начала 1938 гг. И если где-то в сентябре 37-го засылка новых агентов ГРУ РККА вообще вдруг была приостановлена, то с марта 38-го она возобновилась, однако уже под обновленным руководством и со скорректированными целями. То есть, как раз в этом промежутке стратегическая ориентация Сталина перестроилась в новом направлении.
      Можно отметить и некоторые ответные шаги со стороны Германии. Так, в 1936-37 гг. на ее территории было арестовано довольно много советских военных, которые транзитом через страны Центральной и Западной Европы направлялись в Испанию и зачастую попадались нацистской полиции из-за неправильно оформленных документов, собственных ошибок или по наводкам агентуры. И как раз в начале 38-го немцы вернули их Советскому Союзу.
      Но внешне в советско-германских отношениях еще ничего не изменилось. И до 1939 г., казалось бы, не менялось. Гитлеру все еще требовалось демонстрировать непримиримый антисоветизм. Пойди он на открытое сближение с СССР, разве позволили бы ему так легко осуществить аншлюс Австрии в марте 1938 г.? А в сентябре того же года разве расстарались бы Англия с Францией удовлетворить его аппетиты Мюнхенским соглашением? Правда, фюрер готов был и к началу военной операции против Чехословакии, но сами же немцы впоследствии признавали, что этот план оказался бы нереальным. И Гитлер тоже это признал, осмотрев мощнейшие укрепления, понастроенные чехами в Судетах. Знаменитые танковые армады, с помощью которых Германия одерживала дальнейшие победы, еще не существовали - и важную роль в их создании сыграл захват чешских заводов "Шкода". А германские генералы после мюнхенского подарка с облегчением вытирали пот и отмечали, что у них для прорыва такой укрепленной полосы не имелось даже достаточного запаса снарядов - их хватило бы только на 2 недели боев.
      Пожалуй, тут стоит сделать некоторое отступление. В советской литературе, как известно, всегда подчеркивалось, что в развязывании Второй мировой войны определяющую роль сыграли "империалистические державы", подталкивавшие Гитлера к нападению на СССР и своим попустительством позволившие ему усилиться. Ну а на Западе, да и у нас в "демократических" кругах в аналогичной роли соучастника традиционно выступает Сталин, без сговора с которым нацисты не смогли бы начать реализацию своих завоевательных планов. Нет, я вовсе не собираюсь выступать адвокатом Иосифа Виссарионовича, но хочу лишь подчеркнуть, что исторический подход к данному вопросу попал в систему "двойных стандартов". И мне кажется, что Горбачев совершенно напрасно скрывал от общественности и стыдливо прятал в своей секретной папке пакт Молотова-Риббентропа. Ведь Мюнхенского соглашения никто не прятал - Чемберлен размахивал им перед толпой, вернувшись в Англию. Просто давно пора бы взглянуть на события прошлого более объективно и признать, что в катастрофе последующей войны оказались равно виноваты обе стороны - и СССР, и западные демократии. Обе стороны стремились обыграть в свою пользу нацистский фактор, а Гитлер этим и пользовался, умело лавируя и маневрируя между их интересами. И если война не началась бы без пакта Молотова-Риббентропа, то она точно так же не началась бы без Мюнхена, без молчаливого согласия с аншлюсом Австрии, без попустительства в восстановлении вооруженных сил...
      Более компетентные и опытные иностранные исследователи, например, У. Ширер, не желая идти против очевидных фактов, пытаются провести градацию виновности тоньше. Дескать, Англия и Франция при заключении Мюнхенского соглашения действовали ошибочно, но "бескорыстно". А Сталин принял от нацистов часть Польши - вот и стал фактическим соучастником разбоя. Однако при этом случайно или преднамеренно упускается то обстоятельство, что и Польша при содействии Запада успела поучаствовать в разделе Чехословакии. И по Мюнхенскому договору с удовольствием отхватила Тешинскую область с богатыми угольными копями и четвертьмиллионным населением. Так что считать Польшу безвинной жертвой агрессии, а СССР - "обманутым хищником", было бы, пожалуй, тоже однобоко.
      Ну а что касается советских демаршей в отношении Чехословакии выдвижения к западным границам 30 дивизий, заявления о готовности оказать помощь, если о ней попросят, то это никак не могло быть серьезным намерением. Общей границы с чехами у СССР тогда не имелось. И не мог же Сталин надеяться, будто его войска пропустит через свою территорию Польша участница раздела, или Румыния, целиком зависимая от западных покровителей! Так что данные действия были лишь демонстрацией силы, рассчитанной на то, чтобы показать миру свою принципиальность и противопоставить себя Западу, так легко предающему друзей. Но уж, наверное, демонстрация предназначалась и для Гитлера - серьезный намек, что в последующих планах ему стоит учитывать и советские интересы. А заодно и показать свою терпимость к германским действиям - дескать, оцените, мы могли бы вам помешать, а все же не помешали. Кстати, сходную позицию занял Муссолини в случае с захватом Австрии и стал с тех пор лучшим другом Гитлера. А официальная дипломатическая реакция Москвы на действия немцев оказалась достаточно сдержанной.
      Наконец, и полный захват в марте 1939 г. остатков Чехословакии, вроде бы, принятых под международную гарантию безопасности, разве сошел бы Гитлеру с рук, если бы не все та же надежда стравить его с Россией. Западные политики тоже разбирались в географии и видели, что для нападения на Францию или Польшу у него есть все возможности, а на пути в СССР, к сожалению, другие страны лежат. Так чего ж мешать туда продвигаться? Но и другая сторона вела себя довольно выразительно - 30 тыс. чехов, бежавших от оккупации в Советский Союз, автоматически отправились в лагеря...
      И все же, несмотря на тщательно демонстрируемое противостояние и взаимные поливы с высоких трибун, были области, где в 1937-39 гг. СССР и Германия уже сотрудничали. Например, описанная ранее операция спецслужб по похищению Миллера и превращению эмиграции в прогерманскую пятую колонну, судя по всему, была совместной. Ведь немцев требовалось как-то проинформировать об открывающейся возможности, чтобы они смогли ее использовать. Скоблин, работавший на СД, неизбежно засвечивался в качестве агента НКВД. Да и для приманки, вероятно, использовались настоящие германские офицеры - ведь Миллер вполне мог проверить этот факт.
      А в качестве еще более яркого и масштабного примера сотрудничества можно привести Китай. Вообще надо отметить, что при рассмотрении предвоенного периода внимание историков фокусируется, в основном, на Европе, а восточные события упоминаются вскользь, как бы довеском к западным. Хотя тут завязался сложнейший узел международных противоречий, сыгравший важную роль в последующих событиях. Напомним, что в ходе Первой мировой свое господствующее положение в Китае утвердила Япония, что очень не понравилось Америке и Англии. И в результате Вашингтонской конференции 1922 г. была провозглашена политика "открытых дверей", лишавшая Японию ее приобретений и сводившая ее влияние на нет из-за невозможности на равных конкурировать с США. И Токио стал действовать подспудно, поддерживая своих ставленников из числа областных китайских правителей, фактически поделивших страну между собой.
      А в 1924-25 гг. в Китае началась революция во главе с Сунь Ятсеном, которого в роли лидера гоминьдана вскоре сменил Чан Кайши. Революция проходила под национальными, демократическими и "антиимпериалистическими" лозунгами - т. е. нацеливалась против политики как западных держав, так и Японии, превращавших Китай, по сути, в свою полуколонию. По большевистским понятиям, такое движение было прогрессивным и годилось, чтобы сделать на него ставку. СССР оказал революции значительную поддержку, но после крупных успехов в 1927 г. - взятия Нанкина и Шанхая, когда победа казалась уже обеспеченной, в Москве сочли, что пора избавляться от Чан Кайши с его гоминьданом и выдвинуть на лидирующую роль коммунистов. Через советских военных и политических советников привести его к крупному поражению, вызвать недовольство в народе и свалить ударом в спину. Интрига окончилась полным провалом. Чан Кайши разгромил изменивших ему коммунистов, и гражданская война закончилась половинчатым результатом. Точнее, она даже и не закончилась, поскольку Китай остался поделенным между враждующими или заключающими временные союзы силами - гоминьданом и несколькими областными правителями, а коммунисты сохранили влияние в ряде партизанских районов.
      Отношения СССР и Чан Кайши, таким образом, прервались - его режим объявили фашистским. Да и с компартией Китая контакты Москвы значительно испортились - там возобладала так называемая "лилисаневщина" - по имени одного из лидеров, Ли Лисаня, утверждавшего, что победа коммунизма в Китае невозможна без мировой революции, а значит основную нагрузку должен взять на себя Советский Союз путем прямого военного вторжения. Но вторжение осуществил не СССР, а Япония, в 1931 г. захватившая Маньчжурию, свергнув там своего прежнего ставленника Чжан Сюэляна и организовав марионеточную "империю" Маньчжоу-Го. Причем международная реакция на этот акт агрессии была более чем сдержанной. Во-первых, из-за мирового кризиса, а во-вторых, по той же причине, по которой великие державы смотрели сквозь пальцы на "шалости" Гитлера. Из-за предположения, что Япония вскоре схлестнется с русскими.
      Однако вместо этого она в 1937 г. развернула войну за покорение всего Китая. Для Советского Союза Япония и в самом деле представляла угрозу и являлась соседом крайне неудобным, на границе то и дело происходили вооруженные провокации. И Кремль решил поддержать ее противников. Через посредничество Москвы в этом году был заключен договор о создании "единого антияпонского фронта" между гоминьданом и коммунистами, и СССР снова стал оказывать помощь Чан Кайши, направляя к нему военных специалистов, оружие и снаряжение - с тем, чтобы определенная часть передавалась и коммунистическим частям.
      Но на Чан Кайши делали ставку и в нацистской Германии! Потому что понятие реванша включало в себя не только возврат прежних позиций в Европе, но и утраченных сфер колониального влияния. А немецкие владения в Китае отняла именно Япония, и в Берлине прекрасно понимали, что и теперь Токио завоеванного им не уступит. Немцы тоже помогали Чан Кайши вооружением и техникой, слали инструкторов. Вот и получилась парадоксальная ситуация, когда союзники по "антикоминтерновскому пакту" боролись друг против друга, причем гитлеровцы действовали совместно с Коминтерном - по линии которого и шла китайцам советская поддержка. (Впрочем, и японцы платили немцам той же монетой. Скажем, уже после оккупации Польши финансировали и поддерживали польское Сопротивление, чтобы получать через него разведданные и о Германии, и о России). Ну а СССР и Германия, получается, в одни и те же годы действовали рука об руку в Китае, а в Испании противостояли друг дружке. Что поделать, вот так уж запутанно сложилась международная ситуация. На одних театрах оказывалось выгоднее сотрудничать, на других играть каждому за себя.
      Возможно, непростой спецификой советско-германских отношений объясняется и пресловутая "загадка Зорге". Да кстати, он и сам представлял своей биографией чуть ли не иллюстрацию этих отношений. Немец по отцу русский по матери, родился в Баку - сознательную жизнь начал в Германии. Рос ее патриотом, и добровольцем пошел на фронт Первой мировой, заслужив Железный крест 2-й степени. Потом сошелся с коммунистами, и при попытке революции 1923 г. командовал отрядом боевиков. Напомним, что в тот раз предполагался союз коммунистов с националистами и национал-социалистами. После провала путча был приглашен в Москву, где учился и, судя по некоторым данным, работал в разведке Коминтерна, выполняя различные задания в Германии, Англии, Скандинавских странах. Однако в эти же годы поддерживал контакты и с немецкими крайне-правыми, был в дружбе с высокопоставленными командирами штурмовиков. Возможно, в рамках своих заданий. И кроме того, уже говорилось, что непреодолимой пропасти между коммунистической и нацистской идеологией тогда не существовало, а союз с Россией даже видными нацистами зачастую рассматривался как непременное условие возрождения Германии.