– Я подготовлю сходку, – предложил Максвелл, не желая упускать возможности. Он знал, как неожиданно главарь меняет свои решения.

– Давай, Джеди, займись этим, – согласился Парас.

– Ладно, я пошел.

– Где назначите сбор? – спросил Бурн. – В шабине опасно. Полиция выследит.

– А в доме Шерон?

– Нет, – возразил Парас. – Он тоже будет обложен.

– Давай возвращайся, – сказал Бурн Максвеллу. – Только смотри не приведи хвост.

– Я бы выпил, – произнес Парас после ухода Максвелла.

– У меня ничего нет, – солгал ирландец. Парас ему нужен был трезвым. – Как насчет кофе?

– Давай.

Бурн пошел на кухню и поставил кофейник. Слава Богу, главный в банде не Стэш Максвелл. Он умен и хитер. А этим здоровым, толстым черномазым управлять проще. Только указывай, где развернуться, а сам пожинай плоды.

– Джеди знает, что делает. – Парас вошел в кухню, напугав Бурна.

– Не сомневаюсь. Вместе вы соберете хорошую команду. И ты будешь главным.

– Суки легавые! Я им покажу. Так ввалиться и похватать столько народу... И им, и этим, бля, китаезам, они заварили все это дерьмо.

Мысль вдруг сама собой оформилась в голове Бурна.

– Так и сделаем.

– Я доберусь до этих ублюдков.

– И даже быстрее, чем ты думаешь.

– А?

– У меня есть хорошая идея, Абдул. Мы можем ею воспользоваться. – Он повел Параса в гостиную, чтобы объяснить ему суть. Кроме того, он не хотел, чтобы тот находился в маленькой кухне. Он терпеть не мог тяжелый запах, исходящий от этих черномазых, потом в комнате долго будет стоять вонь.

Черт, совершенно ни к чему, чтобы он отсиживался здесь несколько дней.

Бурн вздохнул и вспомнил тюрьму Мейз, «грязные демонстрации», которые они устраивали, размазывая дерьмо по стенам камер. Черт, разве можно было продолжать верить в какую-либо идею, когда вокруг тебя сплошная погань?

Затем он вспомнил полицейского. Манчестер Блю[12]. Пришло время развернуться. Вышестоящим это понравится. Необходимо задействовать Манчестера Блу.

Он сел и терпеливо объяснил Парасу свой замысел.

Встреча была назначена в зале заседаний на одиннадцатом этаже. Вместе с другими старшими офицерами Соулсон поднялся на лифте.

Главный суперинтендант Стивен Уайт, заместители начальника полиции, руководители отделов "X" и "Y", оперативного отдела, главные суперинтенданты по связям с общинами и прессой уже ждали его в зале.

Поприветствовав собравшихся, Соулсон занял место во главе длинного стола. Он оглядел довольные лица подчиненных, улыбнулся и взмахнул кулаком.

– Хорошо сработано! Молодцы! Я горжусь вами.

Сидящие за столом принялись поздравлять друг друга. Давая им возможность насладиться триумфом, Соулсон подождал, пока уляжется общее возбуждение.

– Это только первый шаг, – произнес он, когда снова установилась тишина. – Дальше дело пойдет круче. В следующий раз они будут ждать нас. Но они уже убедились, что у нас есть зубы.

– Что мы не только лаем, но и кусаем, – добавил Уайт.

Соулсон засмеялся вместе со всеми.

– Каков окончательный результат, Стивен?

– Тридцать арестованных, из них пятеро – главари банд. Двое сбежали – глава шайки Пепперти и некто Абдул Парас. Первый из них более опасен. Парас – мелкая сошка, занят в основном своим шабином под названием «Найлас». Мы там все обыскали, но ничего не обнаружили – ни наркотиков, ни оружия. Странно, что там оказалось чисто. По нашим сведениям, это база наркотиков.

– Чем это можно объяснить? – спросил непосредственный начальник Уайта по уголовно-следственному отделу, который контролировал ход операции в Главном зале инцидентов.

– Не знаю, сэр.

– Может, их предупредили?

– Не думаю. Подготовка велась в строгой секретности.

– Поддерживаю, – вставил главный суперинтендант по связям с прессой. – У меня в отделе сотрудники жаловались, что они узнали об операции только после того, как стали звонить репортеры.

– Давайте вернемся к отчету, – предложил Соулсон, вводя заседание в русло регламента.

– У всех арестованных обнаружены наркотики и оружие, – продолжил Уайт. – Они будут привлечены к ответственности. Двое полицейских легко ранены. Одному расцарапала лицо подруга арестованного, другой при аресте одного из главарей получил удар бейсбольной битой по плечу. А третий, сержант из участка Плэтт-лейн, все еще в критическом состоянии. От ударов кастета с шипами он потерял один глаз, щека разодрана до кости. Все произошло так быстро, что он ничего не успел разглядеть.

– Может ли он опознать нападающего? – спросил руководитель отдела "Y".

– Нет. Было темно, окна зашторены. Он искал Параса, но не знал его в лицо.

– Черт возьми, – проворчал начальник отдела "X".

– Врачи делают все, что могут, но кризис пока не миновал. Он потерял много крови.

– У него есть семья? – спросил Соулсон.

– Жена и двое взрослых детей. Я подготовлю для вас подробности, сэр.

– Хорошо. – Соулсон решил навестить полицейского сразу же после заседания.

Уайт зачитал отчет до конца, но там уже не было почти ничего нового. В заключение он огласил поздравительное послание от китайской общины.

– Были какие-нибудь протесты? – обратился Соулсон к главному суперинтенданту по связям с общинами.

– Нет, сэр, – ответил тот. – Большинство лидеров общины были несколько огорчены тем, что их не предупредили заранее, но признали, что мы были правы. Пресса тоже отозвалась положительно. «Манчестер ивнинг ньюс» поместила сообщение об операции на первой полосе и назвала ее успешной. Дело касается наркотиков, и здесь нас все поддерживают. Кроме некоторых местных политиков.

– Черт бы побрал этих левых! – выругался начальник отдела "X".

– Послушайте, давайте хоть мы не будем себя вести как политики, – заметил Соулсон, и офицеры за столом, его люди, засмеялись. – Старайтесь не обращать на них внимания, а если будут доводить, отсылайте их ко мне. Есть еще что-нибудь, о чем я должен знать?

– Приятная новость, шеф, – сказал начальник отдела "X". – У нас много звонков от жителей Мосс-Сайда. Благодарят нас. Говорят, что наши действия очень своевременны.

– Когда начали звонить?

– Час назад. Некоторые даже заходили сказать «спасибо» в полицейские участки.

– Отлично. Проследите, чтобы об этом проинформировали политиков.

– Остался еще один спорный момент, шеф, – сказал Армитедж.

– В чем дело?

– Некоторые офицеры считают, что мы должны ударить и по китайцам тоже. – Осторожный Армитедж не желал омрачать победу, но он должен был поднять этот вопрос. – Нам известно одно опиумное логово и два-три места, где хранится героин. Мы знаем некоторых торговцев.

– А есть гарантия, что мы что-нибудь найдем? – прервал Соулсон.

– Нет, сэр. Такой, как в Мосс-Сайде, нет.

– Нужна стопроцентная гарантия, иначе не стоит связываться.

– Не следует создавать впечатление, будто мы наказываем только черных, а остальных дельцов не трогаем.

– Пока не время. – Соулсон бросил на Армитеджа предостерегающий взгляд. – Или, может быть, есть более веские причины?

– Нет, шеф. – Армитедж понял, что бессмысленно продолжать дискуссию.

– Тогда закончим. Я еду в госпиталь. Благодарю за хорошую работу.

– Как быть с Главным залом инцидентов? – спросил начальник отдела "Y". – Можно его закрыть?

– Да. В ближайшее время он нам не потребуется.

Он еще долго будет упрекать себя за это поспешное решение.

Джилл Каплз услышала об утреннем рейде по радио в машине по пути в Стрэтфорд. Возбужденная новостью, она шла к себе в кабинет. В коридорах и столовых царило оживление, собираясь небольшими группами, люди обсуждали дерзкую операцию. Сообщение о том, что полиция, ставшая в последнее время объектом критики и насилия, наконец-то нанесла удар, вызвало всеобщий подъем. Поступали сообщения о новых арестах, и эйфория среди полицейских возрастала.

Только через полчаса Джилл наконец добралась до кабинета, предварительно обегав здание в поисках новых подробностей. Ее коллеги отсутствовали, и на двух столах она разложила папки, с которыми работала вчера. Джилл была несколько огорчена тем, что ее не привлекли к операции. Вот, оказывается, для чего она готовила срочную информацию по Мосс-Сайду в течение последних нескольких дней. В конце концов она решила не обращать внимания на обиду. Да, ей не сообщили о цели ее работы, но ведь она не может потребовать объяснений.

В папках были собраны сведения по различным темам. Армитедж просил ее подготовить сообщение о новейших американских методах. Эту конфиденциальную информацию ему следовало докладывать только устно. За последнюю неделю он уже два раза вызывал ее к себе. Прежде всего его интересовал учебный центр в Куантико. Он расспрашивал о ее учебе, об инструкторах и системе подготовки. Поначалу Джилл показалось, что она на допросе, но вскоре она поняла, что Армитедж действительно интересуется методами УБН и ФБР. Вопросы разбередили старые раны, и она пыталась не обращать внимания на вновь ожившие чувства. Она давала обстоятельные ответы на все вопросы, интуиция подсказывала, что в ее поведении он не почувствовал ничего подозрительного.

Джилл отбросила мысли о прошлом и попыталась сосредоточиться на лежащих перед ней документах. Начала читать отчет УБН о колумбийских торговцах наркотиками и особо секретной операции в Майами. Работа шла трудно: не проходила обида за утренний рейд, а мысли все время возвращались в Куантико.

Через двадцать минут Джилл пошла в буфет и выпила в одиночестве чашку кофе. Теперь обсуждались результаты рейда. За соседним столом шла речь о том, что в операции в Мосс-Сайде полиция применила оружие. Она почувствовала беспокойство: неужели теперь так будет всегда? Оружие и импортированные из Америки методы? Может, именно поэтому Армитедж и велел ей подготовить этот отчет.

Ей вдруг пришло в голову, что, возможно, она готовит основу для создания полиции нового типа, полиции, которая будет воевать, а не наблюдать за развитием событий.

Подавленная, Джилл Каплз вернулась в свой кабинет и села заканчивать отчет для главного суперинтенданта Армитеджа.

Девять часов вечера, уже темно, вокруг все спокойно.

Первый удар будет нанесен по полицейскому участку Гринхэйз-лейн в Мосс-Сайде.

Этот участок и прежде подвергался нападению. В 80-х годах, во время бунтов, потрясших огромный город и едва не ставших причиной падения правительства, он был сожжен почти до основания. После этого он был укреплен стальными ставнями на роликах и несгораемыми дверями. Участок находился рядом с Мосс-Сайдом, так чтобы можно было упредить приближение беды.

Что бы там ни придумывал Соулсон со своим окружением, а полицейские из Гринхэйз-лейн рассуждали более трезво. Успех операции против наркобанд грозил обернуться для них крупными неприятностями. Ведь в первую очередь месть обрушится на них. В участке Соулсона ругали все – и мужчины и женщины. Герои! Нагрянули, подняли переполох в Мосс-Сайде, а кто будет расплачиваться? Но потом пожали плечами, выругались еще раз и пошли патрулировать улицы. Неблагодарная работа, но что поделать? Это их работа.

– Будьте осторожны, – напутствовал сержант своих попарно расходящихся подчиненных. – И помните, эти сволочи захотят отыграться.

Все было спокойно, пока не зашло солнце. Только плотный поток автомобилей на Принсес-Паркуэй создавал некоторое напряжение: это из окраин в Манчестер ехали любители ночных развлечений.

Первая группа из шести человек банды Параса угнала с ближайшей улицы четыре машины и направилась в сторону Паркуэй. Две машины остановились у южной окраины, у здания Христианского союза молодых людей. Две другие – проехали три четверти мили к северу и стали напротив пивоваренного завода «Скол», где Мосс-Сайд граничит с Манчестером. Люди Параса поставили машины поперек дороги и вышли. Въезд и выезд из района оказался блокированным. Раздавшиеся было протестующие гудки следующих за ними автомобилей вскоре смолкли: водители увидели, как те стали бросать в окна украденных машин бутылки с горючей смесью.

Услышав взрывы у пивоваренного завода, другая часть группы перегородила дорогу с южной стороны. Запылала вторая пара машин. После этого все шестеро исчезли в темноте переулков. Их миссия закончилась.

Теперь Принсес-Паркуэй, главная артерия Мосс-Сайда, была надежно перекрыта. Пока полиция разберет завалы, руки у Параса и Бурна будут развязаны.

Сходка накануне прошла успешно. Она была созвана в Народном центре Мосс-Сайда на Сэйнт-Мери-роуд. Рядовые члены банд понимали, что, если они не ответят на вызов Параса, одного из двух избежавших ареста главарей, им грозит опасность. Он появился в сопровождении своего соперника, которого приволокли на веревке двое его боевиков. Несчастный был без сознания, лицо его было покрыто кровоточащими рваными ранами – Парас поработал своим кастетом.

– Сегодня утром нас здорово потрепали, – начал Парас после того, как из переполненной комнаты, где проходила сходка, уволокли его соперника. – Легавые думают, что разделались с нами. Все ваши главари за решеткой. За ними такой надзор, что они без разрешения даже пернуть не смеют. – Он громко засмеялся своей шутке и бросил взгляд в комнату. Кое-кто засмеялся тоже, потом к ним присоединились остальные: уж лучше ему не перечить. Ничего веселого здесь нет, но сейчас смех поможет спасти жизнь. Почти все они были вооружены ножами или мачете, однако в комнате находились три боевика из банды Параса с ружьями наперевес, а у двоих его охранников были автоматы «узи». Что ж, если ему так хочется, можно немного и посмеяться.

– Для того чтобы сопротивляться, надо объединить силы. К черту мелкие группы. Надо навалиться одной толпой, одной большой бандой. Такой же большой, как полиция, как армия, бля, или кто там еще захочет помериться с нами силой. Здесь, на нашей территории, в Мосс-Сайде. Где ничего не происходит без нашего ведома, без нашего на то позволения. Всем понятно? – Он оглядел, комнату и почувствовал, что привлек их внимание. – Только мы должны быть вместе. – Он вспомнил, что говорил Бурн: взывай к их алчности. Именно это он и собирался сделать. – Со мной вы получите все – женщин, развлечения, деньги. На тарелочке, бля. – Парас был доволен собой. Это должно вызвать их алчность. Но его настоящая сила заключалась в их страхе. Этому способствовали «узи», ружья и его кастет. Только страх заставлял их следовать за ним. И они готовы согласиться со всем, что бы он ни сказал. – Итак. Теперь мы банда «Найлас». А если кто-то хочет возразить... – он обвел комнату угрожающим взглядом, – пусть не забывает о том, что случилось с китайцем. – Он остановился, дав содроганию пройти по комнате. – Да. Это наша работа. И хочу, чтобы вы знали, на что мы способны. Мы решили отомстить легавым. Пусть знают, что у нас тоже есть яйца. Или среди вас найдутся ублюдки, которые не хотят этого? – Никто не ответил. Вид автоматов обеспечивал послушание. – Прекрасно. Но предупреждаю: если кто-нибудь меня подведет, он труп. – Ему понравилась последняя фраза. Это слова из фильмов, и смысл их всем понятен. Он подтолкнул вперед стоящего за ним Стэша Максвелла. – Вы все знаете Джеди. Он вам объяснит, что делать, разобьет вас на группы и назначит старших. У нас мало времени, поэтому точно выполняйте его приказания.

Парас оставил Максвелла объяснять план Бурна: подробности его утомляли, кроме того, его ждали другие дела. Сейчас он нуждался в Шерон. Она даст ему успокоение, прежде чем зло предстоящей ночи возбудит в нем жажду к насилию.

Пока Парас наслаждался с Шерон, Максвелл с новой группой прорабатывал план ирландца. Никого не волновало, кто придумал этот план, они доверяли ему, своему соплеменнику. По ходу речи он следил, чтобы аудитория не забывала об оружии в руках его людей. Вскоре по возбужденным глазам собравшихся он понял, что они готовы принять новый порядок. В качестве первого задания им было велено порыскать по городу и приобрести длинные черные кожаные плащи и ботинки «Док Мартин». Отныне это будет их униформа – символ будущей силы.

– Может, еще на голову что-нибудь, а то холодно? – выкрикнул голос из зала.

– Черные береты. И никаких украшений.

По комнате прошел ропот неодобрения. Все свое богатство – цепочки, медальоны, браслеты, кольца они носили на себе.

– На дежурстве никаких украшений, – повторил Максвелл. – Пока вы в нашем распоряжении, действуете по нашим правилам. Ничего бросающегося в глаза. Только униформа. – Он следовал словам Бурна: наряди их так, чтобы их вид вызывал страх у противника, и дай им почувствовать себя одной командой. Он бросил взгляд на разношерстную банду выходцев из Ямайки и Вест-Индии. Похоже, недовольных осталось немного, и справиться с ними уже не составляло труда.

Блокирование Принсес-Паркуэй было первым тактическим шагом общего плана. В течение нескольких минут подобным же образом были перекрыты и параллельные дороги.

Дежурство сержанта полицейского участка Гринхэйз-лейн уже подходило к концу, как вдруг аварийная служба сообщила о горящих автомобилях на Паркуэй. Почувствовав приближение беды, он приказал закрыть окна и двери бронированными щитами и позвонил домой своему главному инспектору. Опытные полицейские, много лет проработавшие в этом районе, они быстро пришли к выводу о том, что начинается бунт. Собираясь в участок, инспектор стал звонить в штаб Стрэтфорда, а сержант приказал по радио всем своим патрульным срочно возвращаться. Пусть машины продолжают гореть, сейчас главное – дождаться подкрепления. Затем он позвонил домой жене, сказал, что любит ее, и предупредил, что не придет к ужину, возможно, предстоит трудная ночь.

Максвелл перехватил по радио сообщение патрульным. Услышав взволнованный голос сержанта, он усмехнулся. Легавые побежали в укрытие. Переключившись на восьмой канал, он связался со старшими групп.

– Бьем по шее, – передал кодовый сигнал Максвелл, начиная вторую стадию операции.

Сообщение приняли пять групп, по четыре человека каждая, затаившиеся в темных переулках вокруг полицейского участка.

Две группы, вооруженные мачете и бейсбольными битами под длинными кожаными плащами, отправились на поиски полицейских. Вскоре они увидели полицейский автомобиль «метро», идущий в сторону участка. Старший группы приготовил бутылку с напалмом, зажег торчащий из горлышка фитиль и бросил ее в поравнявшийся с ними автомобиль. Бутылка разбилась на крыше, и растекшаяся липкая жидкость превратила машину в пылающий факел. Водитель резко затормозил. Пока он выбирался из машины, на него упало несколько капель напалма. Огненные точки прожгли униформу и попали на кожу. При виде бегущих на него людей в длинных кожаных плащах с мачете и бейсбольными битами он, не обращая внимания на пламя, опрометью бросился к спасительному полицейскому участку. Благодаря бдительности дежурного он успел проскочить в дверь, которая тут же за ним захлопнулась.

Через пару минут запылали стены здания. Сержант связался с патрульными по радио и, отменив свое прежнее распоряжение, приказал им немедленно покинуть район. Затем сообщил о бунте в Стрэтфорд и потребовал вызвать группу быстрого реагирования.

Услышав приказ, все полицейские, пешком или на автомобилях возвращающиеся в Гринхэйз-лейн, стали покидать Мосс-Сайд. Двое патрульных остановили проходящую машину и благополучно уехали. Другие, находящиеся у Александр-парка, сняли свои кители, галстуки и каски, забросили их в кусты и, не теряя времени, двинулись к югу, вон из района. Им повезло, и они нашли убежище в доме у своих друзей в Левеншалме. Остальные на трех автомобилях немедленно покинули Мосс-Сайд и прибыли в участки других районов.

Полицейская Маргарет Селнек оказалась не столь удачливой. Одетая в униформу после дежурства, она ожидала автобус, собираясь ехать домой. Вместе со своим другом она жила на соседней окраине – в Уайтеншу. Маргарет не торопилась домой: ее друг работал допоздна, и она задержалась в магазине, покупая продукты к ужину. По дороге на автобусную остановку она часто останавливалась поговорить со знакомыми продавцами и жителями района. Ее любили в общине, все помнили, как однажды во время пожара она вошла в горящий дом и спасла оставшихся там двоих детей, в то время как их мать вместе со своим любовником сидела в пивной. Этим героическим поступком Маргарет Селнек завоевала уважение жителей, и ей было приятно, что она пользуется хоть и несколько сдержанным, но все же доверием этой закрытой общины.

Трое в длинных кожаных плащах и черных беретах ничего не хотели знать об этом. Для них она была полицейским, которого надо поймать и уничтожить. Они окружили ее, оттеснив с темного пятачка остальную очередь. Маргарет поняла, что ей угрожает опасность, эти люди хотят причинить ей зло. Она попробовала было их урезонить, но те, грубо смеясь, стали толкать ее, а затем выхватили у нее пакеты с покупками и рассыпали их содержимое на тротуаре. Попыталась бежать, но ее схватили и потащили в аллею. Теперь она билась яростно и отчаянно, однако силы были неравны, с нее сорвали китель и принялись лапать ее за обнаженную грудь, а затем с глумливыми возгласами повалили в грязь. Дальше они не пошли, хотя были уже изрядно возбуждены.

– Кончай ее, – сказал один из них. – Иначе нам крышка.

Второй из компании вытащил из-под полы мачете и занес над ней. При виде тускло блеснувшего лезвия страх Маргарет Селнек вдруг исчез. Почувствовав близость смерти, она закрыла глаза и стала молиться. На мгновение попыталась представить, как бы сложилась ее дальнейшая судьба, останься она в живых. Один дикий, разящий удар, и все ушли прочь. Ее тело обнаружат только утром. К тому времени худшее будет уже позади, и гибель ее станет еще одним несчастным случаем прошлой ночи, о которой не скоро забудут.

Следующую часть операции было задумано провести на горных велосипедах, тех самых велосипедах с 24 передачами для езды по тропинкам, считающихся престижными на улицах Лондона среди тех, кто любит покрасоваться, упражняя свои мышцы таким элегантным и эффектным способом. Однако здесь в этих велосипедах не было ничего элегантного, они были выбраны из-за скорости и маневренности в узких переулках, недоступных для автомобилей и где пешие преследователи не могли их догнать.

Их было больше сорока – вооруженных, одетых в черное велосипедистов. Разбившись на группы по три-четыре человека, они ожидали прибытия первой полицейской машины из центра в Мосс-Сайд. Полицейские не могут не приехать, не бросят же они своих коллег на произвол судьбы?

Первые два патрульных «ровера» с голубыми мигалками пришли с южной стороны по Александр-роуд. Сигнал из Стрэтфорда был прост: прибыть на место и выяснить, что случилось, подкрепление уже в пути. Но диспетчер не знал и не сообщил, что это не просто небольшой инцидент, а самый настоящий мятеж. Покинув укрытие, велосипедисты на полной скорости пустились вслед за машинами: Бутылка с горючей смесью, брошенная передним, разбилась о крышу первой машины и взорвалась. Вторая ударилась о радиатор, и еще не воспламенившаяся жидкость попала в мотор. Потеряв управление, машина на всей скорости врезалась в ряд припаркованных на противоположной стороне дороги автомобилей. Взрывом разнесло переднюю часть машины, вверх взлетел капот и куски мотора. Стена огня спасла обоих полицейских, и они выбрались из горящей машины. Шедший за ними второй автомобиль резко затормозил, поэтому третий велосипедист промахнулся, бутылка с напалмом упала на дорогу, и ее тут же перекрыло ревущее пламя. Двое полицейских из второй машины поспешили на помощь своим коллегам. Один из них в ярости бросился вдогонку за третьим велосипедистом, который вслед за первыми двумя торопился уйти в темный переулок. Злость придавала сил, и полицейский уже почти настиг преступника, в панике тот неправильно переключил передачу и, яростно вращая педали, шел со скоростью не более двух миль в час. В этот момент передний велосипедист резко развернулся и открыл огонь из «узи». Полицейский тут же бросился на тротуар, и пули не задели его, зато преследуемый был убит наповал.

Соулсон уже собирался домой, когда в кабинет ворвался Армитедж и сообщил о стрельбе и нападении на Гринхэйз-лейн.

– Мне нужны вооруженные полицейские, – тут же распорядился Соулсон.

– Необходимо одобрение министерства внутренних дел, – предупредил Армитедж.

– Выдай им оружие и все, что нужно для защиты, – резко возразил Соулсон. – Министерство может подождать. Здесь экстренная ситуация. Потом, мне нужна группа тактической поддержки. Если это мятеж, то мы должны использовать все средства. Вплоть до бронетранспортеров.

– Я снова прикажу начать работу в Главном зале инцидентов.

Они посмотрели друг на друга, и Соулсон вспомнил свои слова, сказанные в конце собрания в честь их триумфа несколько часов назад. Надо было думать, а не тешить тщеславие. Он кивнул Армитеджу, и тот вышел из кабинета.

В переговорном устройстве прозвучал голос секретарши:

– Глава Управления по делам полиции на проводе.

Соулсон глубоко вздохнул:

– Ну, начинается. Давайте эту корову, – скомандовал он. Затем добавил: – Извините.

Сейчас не время настраивать своих сотрудников против себя. Эмоции и плохое настроение не способствуют победе.

– Теперь вступают «рейнджроверы», – сказал Стэш Максвелл по седьмому каналу радио. Народный центр Мосс-Сайда стал штабом операции, и с тех пор как они с Парасом объединили местные банды, Максвелл не покидал здания.

– Пока все нормально? – прохрипел по радио голос подражающий говору выходцев из Вест-Индии.

Максвелл усмехнулся. Для тех, кто разбирается, речь Бурна все равно звучала по-ирландски. Но оба понимали, что, возможно, все каналы прослушиваются полицией.

– Все идет по плану, – ответил он.

– Где главный? – Бурн вдруг заговорил, как шотландец.

– Он недалеко, – ответил Максвелл. «Главный» был Парас, все еще сидящий в квартире Шерон. Максвелл регулярно сообщал ему о ходе дел, Парас ждал конца операции, чтобы появиться в финале кровавого представления.

– А полиция?

– Пока не видно. И не появится еще минут двадцать. А к тому времени все будет кончено.

– А Гринхэйз?

– Заперты на всю ночь. Никому ни войти, ни выйти.

– Молодцы. Сообщи мне, если что-то изменится. – Бурн отключился, и Максвелл перешел на одиннадцатый канал.

– Внимание, «роверы», – произнес он в микрофон. – Выезжайте.

В операции участвовало четыре автомобиля, джипы марки «рейнджровер». Эти роскошные машины с двумя ведущими мостами были заранее украдены в богатых пригородах – Вилмслоу и Натсфорде, отогнаны в гаражи Мосс-Сайда и «доработаны» черными механиками.

Теперь они походили скорее на броневики: пригодился опыт Бурна в Северной Ирландии. Он понимал, что полиция будет использовать все свои резервы. Специально тренированная для подавления мятежей городская группа тактической поддержки имела репутацию одной из самых крутых команд в Англии. По настоянию Бурна окна автомобилей были закрыты специально изготовленными рамами из проволочной сетки, а колеса – металлическими щитами, передний и задний бамперы заменены стальными болванками, вроде боевых таранов. На крыше каждого джипа установлены красные мигалки, сирена и громкоговоритель. – Пусть все знают, когда мы появляемся на улицах, – сказал Бурн Максвеллу. – Ипусть знают, что эти улицы принадлежат нам.

Четыре автомобиля, по три вооруженных боевика вместе с водителем в каждом, появились в западной части Принсес-Паркуэй.

– Есть что-нибудь? – спросил по радио водитель переднего джипа.

Ведущие наблюдение в различных точках Мосс-Сайда группы велосипедистов сообщили, что полиции пока не видно. Но прибыла телевизионная группа и снимает одну из горящих машин в южной части шоссе.

– Атакуем Паркуэй, – приказал первый водитель. Теперь служба новостей будет снимать их действия.

«Рейнджроверы» тронулись по опустевшему шоссе. В обоих концах дороги догорали подожженные машины. На улицу вышли люди, обеспокоенные шумом и грохотом взрывов.

– Всем выйти из магазинов! Всем покинуть квартиры над магазинами! Все прочь с улицы! – ревел через мегафон водитель. – Быстро убирайтесь, на хер, или вы пострадаете! – Продолжая говорить, он вывел автомобиль на тротуар, чтобы очистить его от людей, те в испуге бросились на шоссе. Когда торговые ряды и квартиры над ними были освобождены, первая машина протаранила витрину одного из магазинов. Витрина была защищена решеткой, которая, однако, оказалась совершенно беспомощной против столь грубого напора. Остальные джипы, словно разъяренные буйволы, набросились на другие магазины, и через несколько минут все витрины были разбиты вдребезги.

«Это моя вечеринка, и, если захочется, я буду плакать» – гремела песня в динамике. Это водитель включил магнитофон. Идея принадлежала Максвеллу. Он знал, что такое представление запомнят навсегда.

Затем они осветили фарами ряд разоренных магазинов с грудами мусора вдоль тротуара, бросили пару зажигательных бомб, которыми снабдил их Бурн, сделали несколько залпов в воздух из ружей и пистолетов, совсем как в Бейруте, и направились в южный конец улицы Паркуэй, чтобы съемочная группа смогла рассмотреть их машины, перед тем как они исчезнут в темноте.

Телевизионная группа сообщила по радиотелефону в студию о том, что здесь происходит и что они это засняли. Местный продюсер новостей позвонил в полицию, из диспетчерской информация пошла в штаб, далее – руководителю отдела по связям с прессой, затем заместителю начальника полиции, главе отдела "R", и, когда тот доложил о случившемся шефу, в Главном зале инцидентов повисла мертвая тишина. Соулсон и остальные наконец осознали всю серьезность ситуации.

– Итак, по крайней мере мы знаем, как обстоят дела, – прервал долгое молчание Соулсон. Пора сообщать министру внутренних дел. Но сначала, пока еще не потерян контроль над Мосс-Сайдом, он хотел задействовать своих людей. – Сколько понадобится времени, чтобы подготовить ГТП? – спросил Соулсон у начальника оперативного отдела.