Умудренный опытом дедушка звездолет неслышно вздохнул и переглянулся со своими соседями: прогулочным катером и совсем юным обтекаемым флайером. Видали, мол. И чего этим людям не спится?
А тень между тем кралась. Тень все ближе и ближе подбиралась к небольшому неказистому звездолету.
Заметив посетителя, вышеупомянутый корабль еще больше распух от гордости и молодецки выпрямил все шесть опор, не забыв скосить иллюминатором в сторону весьма аппетитной геликоптерши. "Ах, какие у нее округлые выхлопные дюзы, какой изящный изгиб корпуса, особенно многообещающе выпуклая пилотская кабина..."
Другие корабли неодобрительно косились в его сторону. И чего этому межзвездному так везет? Не новая модель, да и рожей не вышел... А в последнее время только в него и хаживают. Да и кто хаживает: император сам, зять его будущий, Эйсай-сан, поодиночке и вместе. Мы, что ли, хуже? За какие такие заслуги подобные почести?
Сам звездолет, слыша все это, тихо посмеивался. Он не рассказывал секрета, а они не спрашивали, а даже если бы и спросили, он все равно бы не рассказал. Тайна. Государственная тайна.
Глубоко внутри кораблика, в грузовом трюме, стояло Это.
Что собой представляет Это, звездолет не знал, да, собственно, не очень и пытался узнать. Любопытной Варваре, как известно, фюзеляж оторвали.
Но то, что это очень важная штука, звездолет понимал. Иногда один, а то и все из заходящих в него людей неизвестно как и неизвестно куда исчезали. Корабль не мог объяснить происходящего, впрочем, через некоторое время исчезнувшие появлялись вновь.
Звездолет понимал, в непонятных фокусах виновата та штука, что сидит внутри, и это еще больше заставляло корабль раздуваться от гордости. Далеко не каждому, ой далеко не каждому из стоящих доверили бы сохранность и, главное, тайну установки.
Сами люди называли ее Тай-Суй, или машина времени, что тоже не очень понятно.
Человек в черном подкрался к звездолету и нажал кнопку внешнего люка. Когда массивная дверь отъехала в сторону, неизвестный тенью юркнул внутрь. Одно лишь можно было сказать, двигался он на удивление грациозно.
"Девушка", - догадался смышленый звездолет.
Внутри она, не петляя, сразу направилась к заповедному трюму. Оказавшись рядом с погруженным в темноту Тай-Суем, она включила фонарик, и в прорезавшем тьму луче собственным блеском засверкали ярко-рыжие волосы посетительницы.
Оля провела руками по пульту управления машины времени, смахнула едва заметную пыль с кнопок и переключателей, которыми здесь никогда не пользовались. Нынешние владельцы Тай-Суя просто не знали их назначения.
Воровато оглянувшись, девушка принялась быстро орудовать с пультом. Она нажала пару кнопок, отчего на непрерывно светящемся экране появилось несколько новых точек, передвинула несколько рычагов и отрегулировала стрелку одного из многочисленных приборов.
Все это Оля проделала быстро, ни на секунду не запнувшись, словно производила подобные манипуляции уже не в первый раз. Отняв руки, девушка еще раз осветила пульт, удовлетворенно кивнула, затем выключила фонарь и направилась к выходу...
12
Несколькими часами позже Рип с Эйсаем, стоя перед Тай-Суем в полном боевом облачении, включая запасы пищи, воды, кислородные баллоны и даже небольшую палатку с подогревом, получали последние инструкции от императора.
– Планета Сноужения, это довольно холодный мир. Метели, снежные бураны, мороз до минус шестидесяти там самое обычное явление...
Эйсай поправил теплоизоляционный комбинезон.
– Можно покороче, не знаю, как там, а здесь мне уже жарко.
– И я не знаю, можно ли отправлять такого болтуна, как ты, на ответственное задание, - насупил брови император.
– Уж и сказать нельзя. Как будто не вместе все это придумывали...
– Там настолько холодно, что люди селятся только на экваторе. На случай если сразу попадете в метель, у вас есть палатка и кислородные баллоны. Потом снег можно будет растопить с помощью бластеров.
На планете вам необходимо отыскать город Санаэ. Если установленные координаты верны, вы окажетесь недалеко от него. В Санаэ находится миссия интересующей нас секты. Дальше знаете. Большей частью действуйте по обстановке.
– Не волнуйтесь, мы уяснили. - Рип понимал состояние старика. Отправлять близких людей в незнакомое место, почти на тысячу лет назад. Все будет хорошо.
– Ну дай-то бог.
– За последнее время я уже третий или четвертый раз слышу от вас упоминание о боге. Вы стали верующим?
– С вами тут во что хочешь поверишь. Хоть в бога, хоть еще в кого. Ладно, - старик поочередно обнял каждого, - залезайте уже.
Друзья уложили снаряжение, после чего сами забрались в капсулу.
– И еще одно, - перед тем как крышка кокона опустилась, напутствовал император. - Таймер возврата установлен на трое суток. Этого времени должно хватить. Если окажется недостаточно, лучше отправиться во второй раз, чем не иметь страховки. Удачи.
Крышка опустилась, друзья, как всегда, почувствовали легкую вибрацию, накатило секундное ощущение ледяного холода, перехватило дыхание...
После того как стены капсулы растаяли, взору путешественников предстала ровная поляна, покрытая невысокой светло-зеленой травой.
Весело припекало полуденное солнышко, в видневшемся невдалеке зеленом лесу громко перекликались птицы, благоухали цветы и степенно парили между ними крылатые насекомые.
– Что-то мне подсказывает, - Эйсай поправил теплоизоляционный комбинезон, - что это не Сноужения.
13
– ПРЕКРАСНО...
ЭПИЛОГ 1
Город Клондайк на планете Доусон по праву слыл наихудшим местом в Империи. Словно притянутые магнитом, со всех концов сюда сходились те, кого принято называть отбросами общества.
Опустившиеся, потерявшие всякий интерес к жизни и к самим себе неудачники находили в трущобах Клондайка последний приют.
Они заселяли покинутые благопристойными жителями дома, они располагались в подвалах и заняли чердаки. Когда места не осталось, а население все продолжало увеличиваться, новоприбывшие оккупировали туннели канализации, линии заброшенного метро и, наконец, просто свалки.
Так, в городе, даже среди нижайших из низших, установилось некое подобие иерархии. Живущие в домах, в некогда шикарных апартаментах, заставленных изношенной мебелью, контролировали районы, кто пониже - улицы, еще пониже - мелкие шайки, во множестве возникающие и тут же распадающиеся, едва закончится выпивка.
В Клондайке процветала проституция, наркомания, торговля живым товаром, убийства и еще многое-многое из длинного перечня благ цивилизации.
Проститутки отдавались за выпивку, наркотики менялись на собственные органы, лишить жизни могли за корку хлеба. Власти округа, полиция поначалу пытались бороться с навалившимся беспределом, но, быстро поняв всю тщетность усилий, вместе с последними уцелевшими жителями убрались из Клондайка.
И город остался сам по себе. Неуправляемый, неконтролируемый, да и кому придет в голову контролировать опустившихся бродяг. Вслед за местными властями на него махнуло рукой и более высокое начальство, и Клондайк получил нежданную свободу. Дотошные крючкотворы присвоили ему статус свободной зоны, впрочем, обитателей Клондайка это мало волновало. На том все и успокоились.
Клондайка как бы не было, но он как бы был. Постепенно это имя стало нарицательным. Матери и учителя пугали им нерадивых детей, а когда хотели послать кого-либо особенно далеко, говорили: "Иди ты в Клондайк!" Или еще говорили: "Бардак, как в Клондайке".
Они были не правы. Определенный порядок в Клондайке имел место. Западную окраину города занимали гуманоидные расы. От рубинаидов до фианнитов, и не дай вам бог спутать последних с парогонцами, которые селились немного восточнее и ненавидели Фианнитов больше лютых врагов. Нет нужды упоминать, что между кварталами проходили регулярные стычки.
Люди обосновали район Пайр - это ближе к центру, но все равно не в нем, потому что в самом центре жили хамелеоны. Полулегендарные в Клондайке существа, способные изменять свой внешний облик. Так это или только сказки, дабы отпугнуть не в меру назойливых посетителей, никто не знал. Те, кто называл себя очевидцами, с пеной у рта отстаивали свое мнение, остальные рассеянно кивали. Проверять их слова никто не собирался. Хамелеоны, как и все непонятное, слыли хитрыми и жестокими.
Осталось упомянуть, что весь восточный район принадлежал негуманоидам, в свою очередь также делясь на мелкие райончики. Верхние этажи, выжив оттуда исконных обитателей, заняли летающие и парящие формы жизни, а в канализации, предварительно затопив последнюю, обосновались формы жизни, но уже плавающие.
Оставался север. Небольшой, по сравнению с остальными, клочок города. Жители Клондайка называли этот район Голди и сами сторонились его. Голди был своего рода клоакой в клоаке. Те, кто не прижился в остальном городе, отбросы клондайкской жизни (были и такие) оседали здесь.
Глядя на них, сами клондайкцы, будучи далеко не сливками общества, говорили: "Конченый человек". Из Голди возврата не было. Это было самое дно.
Именно здесь, на дне, за одним из грубых деревянных столов кабачка "Золотая жила", вперив мутный взгляд безжизненных глаз в кружку с пахнущим скипидаром пойлом, сидел человек.
Отросшие русые волосы слиплись от давно не смываемой грязи, в некогда светлой бороде запутались кусочки пищи и остатки рвотных масс, лицо прорезали глубокие морщины.
Дрожащая рука подняла кружку к потрескавшимся губам и помогла сделать обладателю очередной глоток. Человек даже не почувствовал вкуса выпитого, лишь желудок, протестуя против подобного отношения к себе, слабо буркнул.
Рука, облаченная в ткань некогда дорогого, а сейчас всего в дырах и пятнах костюма опустилась на место.
Второй рукав костюма ниже локтя безжизненно свисал пустой тряпкой. У человека не было правой руки.
Если бы Рип Винклер, что невероятно, забрел бы в этот город, этот район и этот кабак, то, проходя мимо безрукого, он наверняка бы даже не обернулся. Мало ли проходимцев кончают свои дни таким образом. А вместе с тем обернись юноша, да еще и присмотрись повнимательнее, то, к своему удивлению, узнал бы в сидящем некогда закадычного друга Сэма Бруттаро.
Того самого Сэма, который пытался убить Рипа в космосе свыше пяти лет назад. И того самого Сэма, что повторил свою попытку, когда внезапно оживший, но потерявший память Рип вновь возник в его жизни. Последнее покушение увенчалось тем, что Сэм потерял руку, которую Рип отрубил вместе с направленным на него бластером. После этого Сэм исчез с Адониса центральной планеты Галактической Империи и о нем никто ничего не слышал.
С его стороны это был единственно правильный поступок. Юноше не было возврата на работу, где его уничтожил бы генерал Гордон за то, что последний своим вмешательством разрушил тщательно вынашиваемые планы военного. Ему не было возврата домой, где ненавидящая его жена, по совместительству являющаяся любовницей генерала, тем более не обрадовалась бы возвращению блудного мужа.
С той памятной встречи с Рипом, стоившей Сэму руки и карьеры, прошло всего-навсего чуть больше полугода. Каким образом за столь короткий промежуток юноша опустился до Клондайка, сказать никто не мог. Как, наверное, и он сам. Скорее всего дело было в том, что за свою не такую долгую жизнь Сэм всегда плыл по течению, практически ничего не предпринимая, чтобы ускорить или замедлить плавание. После окончания академии его устроил на "тепленькое" местечко в правительстве дядя, тот самый генерал Гордон, ну а дальше уже предприимчивая жена, благодаря некоторым личным качествам, способствовала восхождению суженого по служебной лестнице.
Единственным героическим, если можно так назвать, поступком в жизни Сэма было покушение на Рипа, стоившее последнему любимой девушки и пяти лет жизни. Хотя, конечно, это был поступок труса. Отчаявшись завоевать сердце Надежды традиционными способами, Сэм сделал единственное, что мог. Убрал конкурента. Лучшего друга. Но трус есть трус, независимо, что он делает или о чем думает. У Сэма даже не хватило смелости проверить, действительно ли он довел дело до конца. Это и спасло Рипу жизнь.
– Свободно?
Удивленный Сэм с трудом оторвал глаза от мутной поверхности содержимого кружки и посмотрел поверх ее.
Рядом со столиком стоял человек. Был он статен, широкоплеч. Шляпа с высокой тульей и широкими полями скрывала лицо. Лишь рот, красиво очерченный рот, кривился, ощущая смрад, пропитавший стены и потолок заведения, а заодно и его обитателей.
За последнее время Сэм настолько отвык от общества, что даже опешил. Правда, довольно слабо. Отупевший от неимоверного потребления выпивки мозг с запозданием реагировал на сигналы.
Не дожидаясь приглашения, человек уселся на второй стул. Его одежда была довольно потрепана, но все равно являла разительный контраст с облачением остальных посетителей.
– Ты Сэм Бруттаро, не так ли? - Глаза, холодные глаза незнакомца впились в Сэма.
Первым желанием последнего было бежать. Никто в Клондайке не знал, как его зовут. Мысли одна мрачнее другой пронеслись в начавшем трезветь мозгу: "Дядя - хочет меня наказать; Рип - отомстить; Надя - ...".
– Успокойся! - Человек заметил его состояние. - Я не работаю на твоих врагов. Даже наоборот. У меня есть для тебя предложение.
Из сказанного Сэм вынес, что неизвестный не враг. Почему-то, возможно, виной тому алкоголь или бродячая жизнь, но Сэм ему поверил. А поверив, успокоился и вновь вперил взор в кружку.
– Эй, ты меня слышал? - окликнул его неизвестный.
– Оставьте меня в покое. Я ничего не хочу, - вяло возразил Сэм.
– Что ж, это твоя жизнь и лично мне на нее наплевать. Но как насчет того, чтобы поквитаться с одним нашим общим знакомым. - Человек сделал паузу. - С Рипом Винклером.
С несвойственным для него проворством Сэм вскинул голову. Он внимательнее всмотрелся в незнакомца.
Тот удовлетворенно кивнул. При упоминании имени Рипа Винклера обычно безжизненные глаза Сэма полыхнули ненавистью.
ЭПИЛОГ 2
Комната, камера три на три с половиной метра. Грязная лампа под потолком на обтрепанном шнуре. Высоко, ни дотянуться, ни даже допрыгнуть.
Марико ухмыльнулась. Тюремщики позаботились, чтобы пленница не дай бог не свела счеты с жизнью. Она им еще нужна. Принцесса рассказала все, что знала, но ее почему-то продолжали держать.
Более того. Камере пытались придать более или менее обжитой вид. Выбитый пол покрывал полустертый ковер, стены кое-как задрапировали отрезами ткани. Даже установили стол и стул, как и все здесь, прикрученные к полу.
Принцесса знала, в других камерах пленники содержатся много хуже. Возможно, ей такие привилегии как представительнице императорской семьи, а возможно, хозяева имели на девушку свои виды.
Марико посмотрела на лампу и снова усмехнулась. Нет, кончать жизнь самоубийством она не собиралась.
Девушка не знала, где она, как и не знала, кто ее похитил. Но одно она знала точно. Надеялась, очень надеялась, Рип, отец, они спасут ее. Эти двое любящих и любимых мужчин не остановятся, где бы она ни была. Марико верила в них.
Больше верить было не в кого.
В коридоре послышались шаги. Принцесса подошла к двери. Время принимать пищу. Сейчас нижний люк откинется и на образовавшийся столик опустится поднос с едой. Всегда в одно и то же время, всегда одна и та же рука. Еду приносила молодая девушка с роскошными рыжими волосами, которые она почему-то завязывала в уродливый пучок на затылке. Девушка была почти ровесница Марико. Когда она смотрела на Марико, в больших глазах читалось презрение. Девушку звали странным для уха нихонки именем... Оля.
ЭПИЛОГ 3
– Послушайте. - Вопрос потонул в убранстве кабинета. Звук, казалось, поглотил цветастый ковер на полу, а может, и стоящий посередине мягкий диван или большой дубовый стол...
Как всегда ему ответили, и как всегда отвечающий не появился лично.
– Да, Каин.
– Во всей этой истории мне непонятна одна вещь.
– Только одна?
– Ну нет, - смутился вопрошавший, - но все же. Зачем вы приказали мне взорвать родителей Винклера. Причем именно определенным сортом взрывчатки. Во-первых, я не вижу связи, пусть бы себе жили, а во-вторых, если уж их смерть так необходима, то не лучше ли было сделать это более чисто. Чтобы она действительно походила на несчастный случай.
Прежде чем ответить, голос некоторое время молчал.
– Естественный ход событий не должен нарушаться, - наконец выдал он.
Каин пожал плечами.
– И это все?
Голос опять помолчал.
– Пока да...
