Уж если день не задался с утра, то обычно так и хромает на подгибающихся ноженьках до самой ночи. Дмитрий давно заметил, что бывают дни нормальные, бывают счастливые, а бывают и такие - невезучие с самых первых минут пробуждения. Он даже заранее научился их вычислять - по мельчайшим нюансам вроде неурочного телефонного звонка, недобрых снов или подгоревшей каши. А сегодня у него высыпало все разом - и с Дианой поругались из-за пустяка, и чай оказался подделкой, и каша чертова подгорела. Пришлось вскрывать банку с салатом из морской капусты, и, конечно, в капусте оказались омерзительно пахнущие катышки - не то куски сгнившей рыбы, не то какие-то черви. Выругавшись, Дмитрий выбросил банку в мусорное ведро. Десять лет капитализма положительно не пошли России в прок. Как гнали брак в старые советские времена, так продолжали гнать и теперь. Зато цены накручивали чуть ли не каждый месяц! И воровать стали не в пример больше - уже даже не составами, а целыми территориями, на которых впору было создавать свои государства! Чиновники из скромного сословия торговали участками под дома и дачи, аферисты покрупнее - распродавали гектарами лес, неведомо куда перекачивали нефть с газом. Народом, между тем, все больше овладевала апатия. Верно говорят: привыкнуть можно ко всему, - вот и к нынешнему беспределу, похоже, начинали привыкать…
      На пути к офису тоже не обошлось без сюрпризов. Двое пацанят с размаху швыряли в Исеть бутылки и, притормозив, рядом Дмитрий не удержался, вышел посмотреть. Оказывается, малолетки пытались подбить леща. Глистатая рыба никак не могла уйти в глубину, крутясь огромным чешуйчатым телом у самого берега, безуспешно ныряя и вновь всплывая на поверхность. В нее-то и швыряли бутылками сорванцы. Обычно детишкам Харитонов нравился, но с этими детьми общаться почему-то не хотелось. И нравиться им тоже не хотелось. Была в их чумазых личиках некая жестокая ущербность, и почему-то сразу представилось, как эти же самые малолетки годика через три-четыре будут с азартом запинывать пожилых прохожих. Не ради тощего кошелька - исключительно из спортивного интереса.
      Заранее морщась, Дмитрий шагнул к ребяткам, но, увы, как и следовало ожидать, короткая душеспасительная беседа успехом не увенчалась. Стоило Харитонову отвернуться, и в воду полетела очередная бутылка. Вспылив, Дмитрий подхватил ближайшего пацаненка за пояс, одним махом перебросил через чугунную оградку. Разумеется, парнишка не утонул, но ор поднял приличный. Справа и слева начали останавливаться прохожие, какие-то бабки немедленно взвыли, высказывая в адрес Дмитрия самые нелестные пожелания. Пришлось садиться в машину и задавать стрекача. Еще хорошо, что не запустили вслед бутылкой. У гарлемов свои законы, а родной город под тяжкой опекой господина Муратова давно уже превратился в гарлем…
      Секретарша Леночка все еще догуливала в отпуске, а потому главная неприятность случилась без нее. Стоило Дмитрию ступить за порог кабинета, как под ногами отчетливо хрупнуло. Приглядевшись, он рассмотрел, что весь ковер усыпан сверкающим стеклянным крошевом. Ночью, кто-то разбил окно - видимо, из давних поклонников «Кандагара», и, поморщившись, Харитонов отправился на кухоньку. Подхватив веник с совком, вновь вернулся в кабинет и, склонившись над ковром, похолодел. Закатившись за массивную ножку двухтумбового стола, на полу покоилась крутобокая, напоминающая маленький ананас граната. И раньше, и теперь такие называли лимонками…
      Быстро оглядев комнату, Дмитрий приблизился к гранате, осторожно присел на корточки. Никаких растяжек и никаких дублирующих фокусов. Осторожно взяв гранату в руку, он осмотрел ее со всех сторон, раздумчиво подбросил на ладони. Не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять: пока их только предупреждали. Гранату подбросили к самому столу, но чеку при этом не тронули, хотя ясно было - решились бы подорвать офис, так бы и сделали. Значит, действительно хотели только предупредить. А вот в следующий раз - и чеку, надо думать, не поленятся вырвать, и с автоматиками встретят на выходе…
      От вызова в Белый дом Харитонов также не ждал ничего хорошего, и все же действительность оказалась намного хуже. Начать с того, что принял его Санин Валерий Аркадьевич не в своем представительском кабинете, а в комнатке для служебного персонала. Именно здесь, судя по переполненной пепельнице и следам на столе, секретари с уборщицами часами распивали чаи, засиживаясь в ожидании вызова. Сюда же привел Харитонова и Санин. Впрочем, возможно, руководствовался он не вельможным табелем о рангах, а самой банальной нуждой в секретности. Как известно, микрофоны чаще помещают в кабинеты и спальни, но никак не на кухнях. Словом, начало беседы добра не сулило, и, устроившись на высоком стуле, Дмитрий сразу изготовился к обороне - все равно как ученик в ожидании учительской нахлобучки.
      - Ну, как, хорошо отдохнули? - глаза чиновника глянули пристально и в упор. Спрашивал он с явной подначкой, но отчего-то Харитонова поразил больше не вопрос, а вид Валерия Аркадьевича. Кожа на лице первого заместителя председателя областного правительства отчетливо напоминала старый, побывавший в употреблении пергамент. Раньше Дмитрий этого не замечал, а вот теперь вдруг обратил внимание. Стало быть, всесильное время с равным успехом глодало все сословия, не обходя стороной и людей, облеченных властью. Кто знает, может быть, их оно трепало даже в большей степени, подвергая незримым стрессам и сердечным недугам, с пугающей частотой укладывая в элитные клиники.
      - Неплохо, Валерий Аркадьевич, спасибо. - Харитонов нехотя кивнул.
      - А ты не спеши благодарить, не за что пока… - чиновник привычно переплел на животе пальцы, недовольно изогнул левую бровь. - Значит, говоришь, отдохнули? А чего тогда вашего Зимина вновь таскали по врачам? Никак занедужил?
      - Было такое дело, - пробурчал Дмитрий. - Только все уже в прошлом, Валерий Аркадьевич. Вы же знаете, на Стасе все раны, как на собаке, заживают. А уж обыкновенные царапины - тем более.
      Санин глядел пристально и давяще - так, что на секунду даже пришлось отвести глаза в сторону. Оба понимали, в чем тут дело. Валерий Аркадьевич был чиновником тертым, ложь чувствовал селезенкой.
      - Я слышал - даже операцию ему делали? Видать, серьезными оказались царапины?
      - Да что вы, какая там операция! Небольшой косметический ремонт. Он же у нас первый парень на деревне, любит быть красивым.
      - И как ваш красавец чувствует себя теперь?
      - Да лучше всех! Уже и бегает на своих двоих. - Дмитрий ощутил, что уши у него наливаются малиновым цветом - совсем как в далеком детстве перед суровым воспитателем. Между тем, он по-прежнему не очень понимал, к чему клонит многоопытный вельможа. По всему выходило, что знали в областном правительстве значительно больше того, что следовало знать высоким чиновникам. Разумеется, в восторг это не приводило, хотя и удивляться особенно не стоило. Уж Дмитрию-то было хорошо известно о негласной разведке господина Санина. Вполне могло получиться и так, что о недавней командировке в далекое приуралье местные власти успели разузнать все до мельчайших подробностей. Чем это грозило, трудно было даже предсказать.
      - Ладно, не буду мучить допросами. - Санин скорбно вздохнул, вновь пошевелил своими кустистыми бровями. - Скажу только, что рано вы, сударики, вернулись.
      - Что, значит, рано?
      - И рано, и не вовремя. Сам, небось, видишь, какие у нас дела завариваются. Пиарщики словно с цепи сорвались - лаются, как последние псы. Муратову тоже терять нечего, - буром попер на последний срок. Пожалуй, такого не было даже в прошлые выборы.
      - Ничего не попишешь. - Харитонов пожал плечами. - Таковы сегодняшние политтехнологии.
      - Причем тут политтехнологи, Дима! Сейчас - о вас речь идет, понимаешь ты это или нет?
      - Честно говоря, не очень…
      - И совершенно напрасно! - Санин с сопением завозился на стуле. - Ты вспомни, зачем я вас выпроваживал из города? Или забыл уже дело с «Мегадоном»? А там, между прочим, с вашей легкой руки много еще чего обнаружили. Радиоактивные трубы с бетоном - полдела. Хуже, что чиновников больших задели.
      - То есть?
      - А ты не догадываешься? Ясно ведь, что все эти делишки покрывали крупные тузы. Вот на них и вышли ребята из ФСБ. Трясли жилищников со строителями, а столкнулись с мэрией и Москвой.
      - Ну, а мы-то здесь причем? - Харитонов пожал плечами. - «Кандагар» в этом сраме участия, слава Богу, не принимал.
      - Верно, вы только волну подняли. Столкнули лбами разъяренных быков и отошли в сторону.
      - Не вижу в этом ничего плохого.
      - А вот я вижу! - брови Санина вновь сердито сошлись на переносице. - Ты, Димочка, все время забываешь, в какой стране живешь. Между тем, у нас по голове бьют не того, кто вредит и ворует, а того, кто доносит на вора. «Доносчику первый кнут!» - слышал такое? Это, к сожалению, про вас. А в деле «Мегадона» оказалось замешано такое количество коррумпированных чиновников, что о какой-либо справедливости даже говорить не приходится. Ваш Марек знал, что делал. Я тоже поначалу думал, что завозить из Чернобыля стройматериалы - чистейшей воды авантюра, а как познакомился со списком участников махинации, сразу сообразил, что никакого серьезного разбирательства не будет.
      - Неужели даже ФСБ спасовало?
      - А ты полагаешь, там работают одни кощеи бессмертные? Нет, Дима, они тоже не боги, и над ними хватает своего начальства.
      - Но если заведено уголовное дело, если есть пострадавшие…
      - Не обольщайся, Дима. - Санин сумрачно вздохнул. - В сущности, и дела, как такового уже нет. Да и какое там дело, если главный свидетель уже через пару недель удавился.
      - Марек?
      - В том-то все и дело! Был Марек - и сплыл. Утром вошли в камеру и нашли висящим под потолком. Как видишь, дотянулись даже в спецкамере ФСБ. Рассказать он, разумеется, успел немало, но что толку? Бумаге веры нет. Мелочевку, конечно, сгребли, но главные фигуранты остались на воле. Включая и тех, что участвовали в ночной охоте на прохожих.
      - Значит, никого из охотников так и не взяли? - Дмитрий даже не пытался скрыть потрясения. - Они же людей, как белок шмаляли, на спор убивали! Неужели им все сойдет с рук?
      - Ну, не совсем так. Попугать их, конечно, попугали, и на допросы еще не один десяток раз выдернут, но… - Санин неловко поежился. - В конечном счете, следует признать, пострадали лишь те двое, которых вы шлепнули в Дворянском Гнезде. К слову сказать, и этого оказалось вполне достаточно. Достаточно, я имею в виду для вас.
      - То есть?
      - А ты уже запамятовал, кого вы пристрелили? Оба, если помнишь, довольно важные шишки. Один - председатель пенсионного фонда «Эгида», второй - сын заместителя министра по коммунальным услугам. Но кроме этих двоих были еще и другие. Даже Марек назвал далеко не всех.
      - Вы хотите сказать…
      - Я хочу сказать, - тяжело заговорил Валерий Аркадьевич, - что опасность еще не миновала. Людишек, что точат на вас зуб, осталось немало. Большинство, конечно, поджали хвосты, но есть и такие, что, не моргнув глазом, пойдут на крайние меры. Уж поверь мне, им это вполне по силам.
      - Верить-то верю, но есть ли в этом какой-либо смысл?
      - Да нет, конечно! - Санин громко фыркнул. - Только ведь месть, Дима, всегда была делом глубоко бессмысленным. Чеченцы мстят нам, мы им, - и так на протяжении нескольких тысячелетий… Вы, ребятки, на мозоль наступили - и не абы кому, а людям, которые к подобному обращению не привыкли. Амбиции - штука серьезная, а значит, скоро вас не забудут.
      - Что же прикажете нам делать?
      - Не прикажу, а посоветую. - Первый заместитель председателя областного правительства сумрачно вздохнул. - Вам, Дмитрий, следовало еще месяцок-другой позагорать на теплом взморье. Не нужно было возвращаться так рано. Сейчас же самый пик бархатного сезона! Повалялись бы на песочке, пивка бы попили… А уж надумали возвращаться, так сидели бы тихо, не высовывались!
      - Да мы вроде ничего такого, тихо сидим…
      Санин устало махнул рукой.
      - Знаю, как вы сидите! Через день в драку бросаетесь.
      Дмитрий рассеянно дернул себя за ухо.
      - Слушайте, Валерий Аркадьевич, мы ведь давно друг друга знаем. Ну, к чему ходить вокруг да около? Я ведь не мальчик!… Что-нибудь с выборами не то?
      Хозяин кухоньки мрачно кивнул.
      - И с ними в том числе. Думаешь, почему все мечут вокруг икру - в газетах, на телевидении? Да потому что жареным запахло. Считай, впервые конкуренты подобрались к самой глотке правящей партии. А проигрывать им никак нельзя. Бюджет-то наполовину разворован. Вот Муратов и закусил удила - решил идти ва-банк. Деньги вбухивает в выборы такие, что ежу понятно - на попятный уже не повернет. Потому как понимает: ему теперь либо на нары, либо снова в мэрское кресло. Других вариантов нет.
      - Так может, еще не выберут?
      - Куда же он денется? - Валерий Аркадьевич досадливо поморщился. - Само собой, выберут! Во всяком случае, во второй тур он проходит однозначно.
      - А кто еще проходит?
      Санин пожал плечами.
      - Еще, судя по всему, пройдет некий Потапенко…
      - Ваш человек?
      - Не то чтобы мой, но поддержку от меня получает. Словом, мужик неплохой и процент сорвет приличный, однако в схватке с Муратовым все же не выстоит. То есть шансы, конечно, есть, но мизерные. Публика - она ведь как была, так и осталась дурой. А Муратов научился ей великолепно подыгрывать. Как ни крути, сидит у власти уже более десятка лет. Да и душа российского электората к переменам никогда не тяготела. Дряхлое да старое всегда привычнее. В общем, помяни мое слово - выберут снова Муратова.
      - Но политологи пишут…
      - Они пишут то, за что им платят. Ты меня лучше слушай. - Валерий Аркадьевич чуть ослабил ворот рубашки, поворочал шеей. - Мы, конечно, окажем Потапенко всяческую поддержку, но ситуация такова, что мэр все еще сильнее. На первом туре он сознательно не дергается, а, между тем, в рукаве у него самый сильный козырь - пенсионеры и бюджетники. Уж их-то он погонит к урнам, выстроив как солдатиков по ранжиру. И, конечно же, победит. - Чиновник сурово взглянул на Дмитрия. - Ну, а чем это вам грозит, надеюсь, ты понимаешь. Сразу после выборов встрепенутся все ваши былые недруги.
      - А если Муратов проиграет?
      Санин в сомнении покачал головой.
      - Это, Дмитрий, уже из области фантастики. Уж я-то этих выборов насмотрелся на своем веку вволюшку - знаю, как они проводятся. И не удивлюсь, если в процессе предвыборных дрязг попробуют использовать и вас.
      - Это как же?
      - А так! Поднимут дело с тем же «Мегадоном», трупы какие-нибудь покажут по телевизору, показания стариков, выселенных из радиоактивных квартир, и вы же окажетесь во всем виноватыми. Еще и область за собой потянете. - Санин сердито передернул рыхлыми плечами. - Так что зря вы, Дима, вернулись. Честное слово, зря.
      - Что же нам - насовсем уезжать из города?
      - В идеале именно это вам и следовало бы сделать. Я ведь не просто так помянул тех убиенных в Дворянском гнезде. Связи у них оказались не просто хорошие, а чрезвычайно опасные. Иные ниточки тянутся аж в Кремль! Словом, быстро они не успокоятся. Тут, Димочка, не один год надо ждать.
      Харитонов нахмурился.
      - Вы знаете что-то конкретное?
      - Увы, конкретного ничего нет, пока кормлюсь исключительно слухами… - Валерий Аркадьевич порывисто вздохнул. - Но слухи из таких источников, что поневоле приходится верить. А потому добрый вам совет: закрывайте свой «Кандагар» и срочно присматривайте другое место. Если надо, я и губернатора подключу, - он твоих ребят еще помнит, наверняка поспособствует. Подыщем вам другой городок - потише и поспокойнее, зарегистрироваться поможем. А старое здание, если хотите, могу взять во временную аренду. Еще и деньжат поднакопится к вашему возвращению.
      Дмитрий вновь припомнил лежащую на ковре гранату, вяло покачал головой.
      - Нереально. У нас же здесь все хозяйство: жилье, друзья, семьи… Кроме того, если им очень приспичит, могут достать и в другом месте.
      - Верно, могут достать и в другом, только здесь им это сделать намного легче.
      - Это почему же?
      - Да потому что вся власть, считай, у них. А после выборов станет еще хуже. Вы и пикнуть не сможете, - открутят головы, как куренкам.
      Дмитрий хмуро взглянул на свои переплетенные пальцы.
      - Значит, советуете бежать?
      - Советую, Дим. От души советую. Это ведь только на время. А годика через три-четыре смело возвращайтесь. Настанут новые выборы, придет новый мэр.
      - Спасибо за совет, Валерий Аркадьевич. - Дмитрий начал было подниматься, но чиновник проворно ухватил его за рукав.
      - Ты пойми меня правильно, Димочка, мы ведь тоже не всесильны. Там, где на вашей стороне закон, поможем без проблем, но ты ведь сам знаешь, в какие игры вам приходится играть. Потому и правил тут никто соблюдает. Сегодня пожмут руку, улыбнутся в лицо, а завтра наймут команду подонков и отобьют почки. И никакой губернатор тут уже помочь не сумеет.
      - Я подумаю, Валерий Аркадьевич.
      - Подумай, Дим, подумай.
      Чувствуя на себе напряженный взор первого заместителя председателя областного правительства, Харитонов покинул уютную кухоньку. Знакомыми лестницами спустился вниз, без особого энтузиазма полюбовался на себя в роскошное зеркало. Кожа на лице пергамент еще не напоминала, однако былой свежести Дмитрий в себе не усмотрел. Все стареем, - подумал он. - Стареем и по-прежнему воюем…
      Уже в вестибюле, в кармане рассерженным жуком завибрировал сотовый телефон. Заранее поморщившись, Дмитрий поднес трубку к уху. Это оказался Шебукин. Напряженным голосом Михаил объяснил, что кое-что стряслось и будет лучше, если Дмитрий срочно подъедет к ним.
      Ни переспрашивать, ни удивляться Харитонов не стал. Такой уж выпал сегодня денек, и недоброе утро обещало столь же недобрый вечер.
 

      Все получилось гораздо проще. Стукнув костяшками пальцев в боковую дверцу, Стас прижал к окошечку сработанные на принтере стодолларовые фальшивки, и фокус-покус удался, - стекло послушно поползло вниз.
      - Тебе чего, керя?
      Стас нагнулся, пытаясь заглянуть вглубь салона, но, увы, было слишком темно. Как он ни всматривался, разглядеть удалось только крупный нос сидящего возле окна лысого усача.
      - Ломит, брателла, спасу нет. Выручай, а?
      Вертевшаяся на языке фраза о девочке на ночь, так и не родилась. Может, оттого, что, едва глянув в холодные, узко посаженные глазки лысого типа, Стас нюхом почуял: прав Гусля - на все сто! Если здесь чем и торгуют, то никак не плотской любовью.
      - Ломит, говоришь?
      - А то! Не знаю, как до вас добрался. - Стас изобразил на лице страдание, даже чуть сгорбился. Впрочем, носатого это ничуть не проняло.
      - Ты адресом не ошибся, родной?
      - Да вы чего, в натуре! Был ведь уже у вас. Только вы тогда в Октябрьском стояли. Теперь пацаны подсказали, будто сюда перебрались. А мне, понимаешь, в лом уже терпеть. - Стас пошелестел купюрами. - Ты смотри, если мало, могу добавить. Бабок-то как раз навалом…
      Лысый приоткрыл окно пошире, настороженно скосил глаза, пытаясь изучить пространство за спиной Стаса. Впрочем, будь за Зиминым верные товарищи, при таком дожде вряд ли он сумел бы что-нибудь рассмотреть. Но, видимо, к какому-то решению лысый типчик все же пришел.
      - Что ж, давай сюда свои денежки, поглядим, как помочь твоему горю.
      Стас с готовностью протянул пару бумажек.
      - Хватит?
      - А у тебя никак еще есть?
      - Ну, если нужно добавить…
      Дверной замок неожиданно щелкнул. Лысый изобразил радушную улыбку.
      - Какой же базар под дождем? Ты давай залазь сюда, тут, под крышей, все и обговорим…
      О такой удаче Стас не мог даже мечтать, однако для приличия все же немного помялся.
      - Я вообще-то думал, это в машинах делается.
      - А я тебя куда зову? Не в машину, что ли? Ты вообще поменьше думай, братан. Голову с мозгами береги. - Осклабившись, лысый типчик приветливо распахнул дверцу. - Ну, давай же, залазь. Или испугался чего?
      Стас Зимин втиснулся в салон, плюхнулся на мягкий плюш. Разворачиваясь, успел все же бросить взгляд на заднее сиденье. Марат не соврал, - там расположилось еще двое: мужчина и совсем сопливая девчонка. Надо сказать, довольно смазливая. А может, только так выглядела. Пухлые губки путаны были ярко подмалеваны, глаза подведены чем-то ядовито синим, веки присыпаны серебристыми блестками. Хотела, наверное, походить на снежную королеву, но вместо этого стала похожей на вурдалака из старых черно-белых фильмов. Впрочем, кто их знает современных путан, - может, и впрямь косила под вампиршу. Иные мужички клюют именно на таких.
      - Ну, вот, кореш, тут и потолкуем. - Лысый захлопнул дверь и, видимо, в ту же самую секунду обменялся с сидящими позади условным знаком.
      - Не рыпайся, барашек!
      Шеи Зимина коснулась отточенная сталь, и лысый разом стер с лица приторную улыбку.
      - Только дернись, вмиг на куски покромсаем.
      Стас Зимин послушно замер.
      - Да разве я дергаюсь! Сижу спокойно.
      - Вот и сиди… - Лысый надвинулся на Зимина рыхлым туловищем,. - Ты что же творишь, канюк вонючий? Или хочешь, чтобы мы тебя прямо здесь опустили?
      - Ничего я не хочу! Чего вы, ребятки! За что?
      - Хочешь, чтобы я тебе растолковал? - Глаза у лысого блеснули масленым нездоровым блеском, и, пожалуй, только сейчас Зимин окончательно уверился в правоте Гусли. Не зря милиционер сделал стойку на этих ребят, - кое-что в этой жизни лейтенантик, действительно, понимал. Во всяком случае, можно было биться об заклад, что обладатель лысины знаком с наркотическими веществами не понаслышке.
      - Вы чего, мужики! - Стас чуть шевельнулся, проверяя силу руки, держащей нож. Увы, перышко держали крепко. - Что я вам сделал-то, в натуре?
      - В том-то и дело, что ничего, кореш. - Лысый поднес к лицу Стаса руку с деньгами, тряхнул фальшивыми купюрами. - Ты чего нам принес, фуфел дешевый? Или думал, проканает твоя липа?
      - Что дали, то и сунул… - Стас уже сграбастал рукоять «Гюрзы» в кармане, мысленно успел порадоваться тесноте салона, в котором разглядеть его движение было крайне затруднительно.
      - Ты нам лапшу-то не вешай! Ща поставим на колени, дадим десяток пинкарей в грудянку и отвалишь отсюда готовым инвалидом.
      - Да с чего вы взяли, что это липа?
      - А с того, родной, что этими пальчиками, - лысый демонстративно потер перед носом Зимина подушечками большого и указательного пальцев, - я любую лажу враз просеку. Без лупы и банковских детекторов.
      - Чего ты с ним базаришь, Гур! Это же мент, сразу видно. Сначала приятеля подослал, теперь сам заявился.
      - Вот и я смекаю точно так же, - кивнул лысый, и глазки его блеснули нездоровой желтизной. - Потому и голосовал за то, чтобы малость задержаться. Печенкой чуял - еще какой-нибудь лох явится.
      - А если бы зондеркоманда прикатила?
      - Какая, на хрен, зондеркоманда! - лысый презрительно фыркнул. - Нет у них зондеркоманд! Не тот бюджет и не те паханы. Уж ты мне поверь, это чистой воды самодеятельность. На понт брали, козлики! Кто-нибудь из местной шпаны.
      - Тогда чего теперь с ним делать?
      - А теперь, ребятки, если вы такие сообразительные, то мы с вами поговорим чуточку иначе! - Стас дернул плечом, отводя лезвие в сторону, вскинул руку с пистолетом, уперев ствол в переносицу сидящего позади крепкогрудого мужичка. Лысый попытался было дернуться, но свободной рукой Зимин хлестнул его по глазам - не смертельно, но довольно чувствительно. - Нишкни, гнида! А ты, клопик смуглявый, бросай нож - и побыстрее, я человек нервный.
      Нож, дрогнув, упал на пол, дамочка на заднем сидении заметно напряглась, лысый же яростно тер глаза, размазывая по лицу текущие слезы.
      - Еханый бабай! Ты же мне зрение попортил!
      - Хуже будет, если попорчу что-нибудь другое.
      - Ты кто такой, урод?
      - Уроды это вы, а я приятель того мента, которого вы положили. - Стас говорил наобум, яростно желая, чтобы слова его оказались неправдой.
      - А мы-то тут причем?
      - Притом, что вышел он не на кого-нибудь, а на вас. Вот и шлепнули его.
      - Так это… Может, жив он еще.
      - Где он?! - Стас нажал пистолетом, до предела вдавив затылок крепкогрудого пассажира в плюшевое сиденье. - Где, спрашиваю?
      Ему показалось, что трое обменялись быстрыми вопрошающими взглядами - словно на телепатическом уровне совещались друг с дружкой, спешно сочиняя версию для незваного гостя.
      На этот раз заговорил Гур. Слезы из глаз у него продолжали еще течь, но пугаться он, кажется, не собирался.
      - Слушай, кореш, может, поговорим спокойно? У тебя ствол, у нас десяток бойцов. Чего ты сразу в бочку-то полез? Можно ведь и договориться.
      - Это с кем же мне договариваться? С тобой?
      - Хоть бы и со мной! Ты просто не понимаешь, на кого попер.
      - А мне это, Гур, знать необязательно. Где мой приятель? В кусты забросили?
      В тишине, последовавшей за его словами, отчетливо щелкнул взводимый боек.
      - Мы его в багажник сунули. Оглушили малость, связали и сунули… - лысый выдавил это едва слышно. На миг опустил глаза. - Послушай, братан, давай поговорим спокойно.
      - А я спокоен! Злым вы меня еще не видели. - Стас Зимин оглядел всю троицу цепляющим взором, рассеянно причмокнул языком. - А ведь, пожалуй, придется вас и впрямь кончить. И не хотел, а придется.
      - Да ну? - пропел с заднего сиденья крепкогрудый. - Тогда позаботься сначала о собственной могилке.
      Стас быстро взглянул на него. Очень уж уверенно говорил громила - без тени сомнения в сказанном. Наверняка, исполнял обязанности местного начохра. И костяшки - с характерными припухлостями на костяшках, явно набитые на мешках и спортивных макиварах. Грех, такого оставлять за спиной, - может, наверное, и изувечить. А то и убить. И бедного Гуслю тоже, скорее всего, убил он. Не оглушил, а именно убил. Зимин не видел еще тела, но внутренний голос подсказывал ему, что он не ошибается. Псы, говорят, тоже чуют смерть на расстоянии. Вот и он чуял. Совсем как пес…
      Зимин порывисто вздохнул. Снова накатил смертный холодок, и грудь омыло арктическим ветром. И, непрошенное, мелькнуло перед внутренним взором одутловатое лицо Гусли. Честный мент, трудяга и неудачник по жизни, Гусля и смерть принял скверную. Хотя так ли уж скверно для милиционера сгинуть от рук бандита? Воин, погибший в бою, - счастливый воин. Таким прямая дорога в рай. А впрочем, все это одна философия, ничуть Стаса Зимина не утешавшая. Умер человек - и человек хороший. В итоге пустячная операция грозила обернуться нешуточной бедой. Вернее, уже обернулась. Кто-то должен был за это ответить, и Стас точно знал, что к своим прежним церковным свечам ему придется добавить еще одну. А то и две…
      Пистолет по-прежнему смотрел в переносицу широкогрудого, и все, что требовалось от Зимина, это лишь чуточку тронуть податливый спуск. Именно это он и проделал, действием опережая работу рассудка, опережая внутренний стон. Выстрелом шарахнуло по ушам, брызнувшая кровь угодила в лицо девицы, заставив ее взвизгнуть. Обладатель лысины, побледнев, с ужасом взглянул на Зимина.
      - Ты… Ты зря это, браток, сделал. Очень даже зря…
      - Да что ты говоришь! - все с тем же каменным выражением на лице Стас перевел пистолет в его сторону.
      - Тебя же из-под земли достанут! На собственных кишках повесят!
      - Кто же вы, интересно, такие? - Стас улыбнулся одними губами. - Или крыша крутая? Наперед уверены, что любого подомнете?
      Лысый Гур глазами показал в сторону девицы.
      - Вот она подомнет. И не лыбься! Она и есть наша крыша. С ней теперь договаривайся, если сумеешь.
      - А надо ли договариваться?
      - Это Мариночка, - с придыханием произнес лысый, - дочь нашего мэра.
      - Муратова? - брови Зимина поползли вверх. Он был готов ко многому, но не к такому. Оказывается, и его можно было чем-то удивить.
      - Вот именно, кореш! Кто бы ни были твои хозяева, уж ее-то ты, хрен, переплюнешь. Потому что уже завтра ее папаша поднимет на ноги всех ментов города. Надо будет, и прокуратуру привлечет, и сыскарей из ФСБ. А уж тогда поймают в два счета. И даже не поймают, а найдут. Где-нибудь в вонючем канализационном колодце - с проломленной головой и отрезанными конечностями…
      Бывший спецназовец ударил говорившего без замаха. Все той же тяжеленной «Гюрзой». Хрустнула чужая переносица, глаза лысого типа обморочно закатились, лицо с костяным стуком ткнулось в руль. Чуть помешкав, Стас коснулся пальцами его шеи, - сердце у Гура не билось.
      - И чего ты этим добился? - сидящая на заднем сидении Мариночка зло прищурилась.
      - Тишины, - коротко ответил Стас. - Не люблю лишнего трепа.
      - Значит, будем молчать?
      - Отчего же? - Зимин, развернувшись, пристально взглянул на вельможную преступницу. - Вот с тобой-то, душенька, мы и поговорим.
      - О чем?
      - Да о чем хочешь, - например, о пропавшем милиционере, о твоих нынешних друзьях, о той дряни, которой вы здесь торговали… - Стас перевел дыхание. - Чем народ травила, Мариночка? Героин, метадон или экстази?
      Мариночка разлепила пухлые красивые губки и словно пушечное ядро послала в Стаса матерное слово - грубое, совершенно не женское. Было ясно, что юное создание не боится никого и ничего - в том числе и собственного папеньку. Оттого и занялась бизнесом, за который в иных странах по сию пору рубили на площадях головы. Рука Стаса сама дернулась к прелестному личику, однако в последний момент «кандагаровец» сумел остановить удар. Довольно было и того, что, завидев летящий в ее сторону кулак, девица испуганно дернула головой. Папенька там или не папенька, а очко у дюймовочки было все же не железным.
      Судорожно вздохнув, Стас закрыл глаза. Все так же не разлепляя век, процедил:
      - Откуда же вы, суки такие, беретесь? Ты ведь даже не начинала еще жить. И уже малюешь себя дегтем.