Мы из спецназа. Бумеранг

      - Чего ты гонишь, урод! Какой деготь! Что сам-то что в жизни понимаешь?!
      Зимин раскрыл глаза, взглянул на девицу, словно на чудище, вынырнувшее из затхлого пруда. На языке крутилось много чего злого, но он снова сдержался. Ничего бы она не поняла. Даже, наверное, не услышала бы. Черствая попалась девочка. И абсолютно глухая…
 

Глава 5

      Гаражик казался ветхим, давно отслужившим свое инвалидом. И не гаражик даже, а сарайчик, склепанный из тонюсеньких досочек. Ему и в прежние времена, должно быть, доверяли исключительно домашнюю рухлядь вроде старых кастрюль, сломанных велосипедов и подобранного на свалке железного хлама. Теперь же в нем жили исключительно мыши да приблудные псы. Может, изредка забредали на ночлег поддавшие боярышниковой настойки бомжи, да справляли нужду дворовые малолетки. Лишенная замка дверь давно болталась на одной петле, а в узкое окошко свободно задувал ветер, однако от небесной мороси сарайчик еще спасал.
      - Это что же, и есть ваш хваленый маньяк? - морщась от запаха тряпок, старого рубероида и прогорклой пыли, Харитонов шагнул в темный угол, носком туфли ткнул в литое плечо насильника.
      - Он самый.
      - А ее сюда зачем принесли? Он что, убил ее? - Дмитрий кивнул в сторону лежащей на отдалении девушки. Рот у нее был заткнут платком, глаза завязаны, руки стянуты на животе куском веревки.
      - Да живая она! Живая! - Мишаня все еще прижимал платок к кровоточащему лицу. - Что ей сделается, курве ненормальной! Еще и защищать его пыталась.
      - Так это вы ее, получается, связали?
      - А то кто же! И не хотели, а пришлось.
      - Это у них, типа, игра такая оказалась. Садо-мазохистская… - неохотно пояснил из-за спины Мишани Юрик Пусвацет. - Я так понимаю, этот урод ее разок оприходовал, а ей понравилось, вот и решили продолжить театр. Она, значит, в роли жертвы, а он - насильник.
      - Хорошая игра, - Дмитрий кивнул. - Главное - в духе времени.
      - Да уж не КВН какой-нибудь. Все предельно натурально. Поймал, избил, вставил, - и никаких, понимаешь, обид.
      - Так может, и насилия никакого не было? Я имею в виду других обиженных?
      - Да было! Чем хочешь, клянусь! - Юрик истово перекрестился. - Я ведь за ним давно наблюдаю. И эксгибиционизмом постоянно занимался, и мастурбировал прямо на глазах девчонок! А когда в настроении, то и в кусты студенток затаскивал. Кого отпускал - бывало и такое, а с кем, видно, и договаривался.
      - Я так думаю, - подал голос Мишаня, - он у них вроде домового стал. Может, даже, привыкать уже начали.
      - Вот-вот! - поддакнул Юрий. - Я с одной студенточкой толковал, так она мне следующее выдала: мол, насильников кругом как грязи, все равно не убережешься, так пусть уж лучше будет свой - ласковый. Этот, по крайней мере, не прирежет.
      - Веский аргумент! - с кривой усмешкой Дмитрий оглядел мясистые ноги лежащего. - Вот он, значит, какой - местный донжуан - добрый да ласковый. А чего же он тогда физиономию Мишане попортил?
      - Да не он это, - девка его чокнутая. - Юрий сердито кивнул в сторону потерпевшей. - Едва глаза не выцарапала за своего кобеля.
      - Да ну?
      - Точно! - Шебукин кивнул. - Могла и убить. Точно пантера накинулась! И кулаками била, и ногтями полосовала. Она ведь не из студенток - постарше будет, вот я и думаю: может, этот козлик первый сумел ее ублажить, а я весь кайф поломал. Женщины такое не прощают.
      - Да уж, женщины за любовь на все способны… - рассеянно подтвердил Харитонов. Склонившись над пленником, рывком перевернул мужчину на спину. Лицо у насильника оказалось разукрашенным ссадинами и синяками, из разбитой губы сочилась кровь, заплывший глаз сиял лютым пламенем.
      - Вижу, красиво поговорили! - оценил Дмитрий. - А результат?
      - Ноль целых, хрен десятых, - пробурчал Мишаня.
      - Плохо! Нам ведь с вами нужно чистосердечное. И обязательно явка с повинной. Иначе все дело расползется по швам. - Дмитрий скривил губы. - Эй, чувырло, слышал меня? Готов подписать чистосердечное признание или нужно с тобой толковать более обстоятельно?
      Разбитые губы чуть приоткрылись. Пленник набрал полную грудь воздуха, и кровавый плевок едва не угодил на брючину Дмитрию.
      - Я тебя живьем схаваю, мент поганый! Хрен тебе, а не чистосердечное!
      - Ишь, ты! Еще и ругается! - Дмитрий покачал головой. - А ведь ты, братец, действительно, животное. Даже странно, что до сих пор никто тебя в зоопарк не упрятал. Видно, придется нам этот изъян исправить.
      - Только дай подняться - по стене размажу!
      Челюсти Харитонова окаменели, на скулах вспухли злые желваки.
      - А ну-ка, развяжи его, Мишань! - отрывисто приказал он.
      - Да ты чего? Он же буром попрет! Вон, какой кабан!
      - Я сказал: развяжи!
      Нож Шебукина полоснул по веревкам, и Михаил торопливо отшагнул в сторону. Прогноз его тут же оправдался. То ли настолько насильник уверовал в собственные мускулы, то ли наблюдался у него непорядок с мозгами, однако, едва вскочив, он тут же ринулся на Харитонова. Неизвестно, на что надеялся этот буйвол, но затяжного боя не получилось. Начальник «Кандагара» и не думал церемониться с насильником. Нога его футбольным финтом подбила правое колено атакующего, заставив обрушиться на грязные доски. Когда же детина поднялся повторно, Дмитрий ударил еще сильнее - на этот раз уже по левой ноге. Что-что, а бить он умел, - взревев раненным зверем, громила вновь опрокинулся навзничь, завозился на половицах, поджимая под себя пылающие от боли конечности.
      - Вот так, братец, - наставительно произнес Дмитрий, - и это только начало! Потом будет хуже. Так что выбирай: либо ты колешься, либо момент истины для тебя никогда не наступит.
      Лежащий на полу молчал.
      - Понял тебя, - кивнул Дмитрий. - Мира не хочешь, а хочешь большой и чистой славы. Ну, так мы это тебе устроим - и знаешь как? Пригласим журналистов и покажем тебя по телевидению. Расскажем о всех твоих геройствах, продемонстрируем фотографии Юрика. А там, глядишь, другие жертвы откликнутся, добавят к твоему послужному списку дюжину лишних эпизодов.
      - Вы ничего не докажете!
      - А мы и доказывать ничего не будем. Пиар - он и есть пиар. Все исключительно ради вашей известности, сэр. Народ должен знать своих героев в лицо. Устроим телешоу, подождем чуток и отпустим. - Дмитрий хмыкнул. - Не думаю, что после нашей передачи ты долго погуляешь по улицам родного города. С таким беспокойным хозяйством в штанах долго на свободе не живут.
      Насильник демонстративно отвернулся, снова сплюнул - на этот раз уже в дощатую стену.
      - Ну? И чего теперь делать будем? - в голосе Юрия сквозила тоска. - Ментам сдавать, - засмеют. А дамочка еще и обвинение предъявит. За нападение на своего хахаля.
      Дмитрий хмыкнул.
      - Боишься, что посадят?
      - Посадить - не посадят, но позору точно не оберемся. Да и этому уроду ничего не сделают. Помурыжат в обезьяннике, полупцуют дубинками, да и выпнут вон. На кой он им сдался?
      - Тоже правда… - Дмитрий поморщился. Еще раз оглядев сарайчик, невесело кивнул. - В общем, так, ребятки: эту девицу развязываем и везем в больницу к знакомым лепилам. Как ни крути, а ноженьку ей все же подранили, вот и надо лечить.
      - А с ним что?
      - С ним еще подумаем что делать. Маньяки они все ласковые до поры до времени. А как свернут первую шею, так и входят во вкус. - Харитонов покачал головой. - Чую, нельзя его просто так отпускать.
      Преданно глядя в лицо своему начальнику, Шебукин согласно кивнул.
 

Глава 6

      Наркотики обнаружили в «Тойоте» - в той самой машине, в которую забрался совсем недавно дружок заказчицы. Собственно, их даже искать не пришлось. Поглядев в хмельные глаза клиента - смазливого молодца с рыжеватым чубом надо лбом - Стас сграбастал его за грудки, бесцеремонно рванул к себе, хлестнул по щеке. Паренек замычал что-то бессвязное, и в лицо Зимину пахнуло острой мятой - либо корвалол, либо валокордин. Хорошенькое дельце! Этак еще концы отдаст, не доехав до заказчицы.
      - Ты что, валидол ему давала?
      - Он сам, - девица, находившаяся в машине с клиентом, испуганно приподняла ладони, словно защищаясь от бешеного взгляда Зимина. - У него с сердцем что-то, вот и пьет лекарства.
      Стас вновь взглянул в глаза обладателя чуба, с удивлением покачал головой. Значит, обитали на свете и такие чудики! По всему выходило, что этот сердечник параллельно с наркотиком принимал и лекарства. Надо полагать, подстраховывался, умник!…
      Он снова тряхнул его, жестко хлестнул по щеке.
      - Давно на игле, придурок?
      Голова молодца замоталась, как у тряпичной куклы, но отвечать он не собирался. Более того - на губах его расплылась блаженная улыбка идиота.
      - Да ты посмотри на него, он же никакой! - фыркнул Марат. - Ножом режь, не почувствует.
      - В самом деле… - обрывая пуговицы, Зимин рывком закатал на рыжеватом альфонсе рукава, распахнул рубаху. Они не ошиблись, хотя на этот раз перед ними были не исколотые вены, а нечто другое. По-женски белое плечико клиента украшал маленький невзрачный пластырь коричневого цвета.
      - Однако! Вот это фокус!… - Стас обменялся с Маратом многозначительными взглядами. Привычно вынырнув из кобуры, все та же «Гюрза» плавно подплыла к личику перепуганной девицы. - Давай, курочка, выкладывай весь свой боезапас! Найдем сами - хуже будет!
      - Мальчики, только не убивайте! Я же ничего такого!…
      - Вот и поторопись.
      Произнесено это было таким тоном, что девица тут же зашуршала тряпками, достала неведомо откуда автомобильную аптечку. Там, в пухлом пакете среди обычных пластырей они обнаружили несколько десятков клейких квадратиков. Стас с подобными штучками сталкивался не впервые, а потому пояснил опешившему Марату.
      - Потому и не нашли ничего у лысого. Искали шприцы с героином, а это совсем иной марафет.
      - Честно говоря, впервые вижу, - признался Марат.
      - Это гуантол. Еще одна синтетическая дрянь. Кажется, изобрели недавно в Польше, а потом уже к нам привезли.
      - Ну вот! Мало нам было Афганистана с Колумбией, - еще и Польша подключилась!
      - Польша тут ни при чем. Сейчас, Маратик, этим бизнесом занимаются все, кому не лень. Тем паче, что синтетические наркотики становятся с каждым днем дешевле и дешевле, а по силе они значительно злее. Скажем, тот же гуантол немногим уступает героину. При этом запаха практически нет, потому и собаки на границах ничего не находят. Да и пользоваться им куда как просто.
      - Это как же?
      - А вот так, - раньше дозы фитюлями назывались, а теперь - пластырями. Срываешь целлофановую упаковку и лепишь на любую часть тела. Хоть на задницу, хоть на лоб. Все чисто и стерильно, никакого СПИДА с гепатитом. Прямо через кожу и начинает всасываться. Чуть медленнее, чем от шприца, зато и действие более пролонгированное. С одной дозы можно чуть ли не несколько дней балдеть.
      - Так ведь свихнешься!
      - Правильно. Поэтому те, кто поумнее, используют эту дрянь на двоих, а то и на троих. Каждый час передают пластырь соседу. Ну, а те, кто совсем без башни - кайфуют по-полной. В конце, говорят, крыша настолько едет, что могут и на четвереньках по улицам бегать, и под машины сигать, и стекло грызть. Короче, ни черта уже не соображают.
      - Вот, уроды! - Марат скрипнул зубами. И непонятно было, кому адресовал он свое ругательство - изобретателям нового наркотика, самим наркоманам или хозяевам стоянки. Самого же Стаса более всего разъярил труп Гусли, который они действительно обнаружили в багажнике соседней иномарки. До самого последнего момента Зимин еще надеялся, что хозяева «стоянки» воздержатся от крови, но, увы, получилось именно так, как подсказывало ему чутье. Наверное, лейтенант чем-то себя выдал, а может, сунулся слишком близко. Как бы то ни было, в руки он им не дался. Скорее всего, даже сумел вырваться и побежал. Тогда-то и выстрелили ему вслед. Из израильского пятнадцатизарядного «Ерихона», который позже Марат выдернул из-за пояса широкогрудого мужчины. По крайней мере, убийца ненадолго пережил свою жертву, хотя это и не могло их существенно утешить. Маленькую дырочку на теле Гусли Зимин обнаружил, только перевернув милиционера на живот. Крови почти не было, однако подлая пулька дело свое сделала, перебив позвоночник и застряв где-то в передней части грудины. Наверное, туда и хлынула основная часть крови - в разорванные ткани и лопнувшие от гидравлического удара легкие.
      - Дети-то у него есть?
      - Да вроде нет. Он ведь рохля по жизни был, стеснительный. Все жениться хотел, а бабы его стороной обходили. - Глядя на лежащего в багажнике Гуслю, Марат мазнул рукавом по лицу - может, влагу дождевую стирал, а может, и слезы. - Брат у него, помню, был, - тоже в ментовке работал. Неплохой мужик, но выпивать пристрастился. Вот и уволили к чертовой бабушке.
      - Плохо, - Стас качнул головой. - Значит, невезуха у них - фамильное…
      - С невезухой как раз все понятно, нас всех везунчиками не назовешь. Я другое не пойму, - они же мента грохнули! Реального лейтенанта! И все равно остались на стоянке.
      - Значит, и впрямь приборзели. - Зимин нехорошо прищурился. - Все-таки Мариночка - крыша не из рядовых!
      - А ей-то чего не хватало? - взорвался Марат. - Могла бы под папиным крылышком жировать, за рубеж каждый месяц кататься, в ресторанах сутками сидеть.
      - Так уж устроены люди, что обычной пищи им всегда мало. - Стас глянул на раскрасневшегося коллегу. - Людям, Марат, остренького хочется, перченого и запретного. Вот и эта красавица предпочла зарубежью наш захолустный криминал. Наверное, попробовала, разок - и понравилось. Кто знает, может, даже она эту стоянку и придумала. Видал, как все хитро обставили! В машинах исключительно девочки, и никому невдомек, что с клиентами они не сексом занимаются, а исключительно сухой коммерцией.
      - Либо совмещали, - задумчиво произнес Марат.
      - Как ты сказал? - Стас бросил на коллегу быстрый взгляд. - А ведь верно! Самый простой путь. Быстренько перепихнулись, а между делом пластырь на задницу прилепили. Ясно, что через недельку клиент снова причапает за добавкой.
      - Думаешь, Мариночка тоже этим балуется?
      - Вот уж навряд ли! Скорее всего, пробует отраву поблагороднее. А может, вообще блюдет себя в чистоте. Разве ты еще не понял? Она ведь не зарабатывать сюда бегает, а людьми управлять. Это для нее, Маратик, не просто бизнес, а форма существования. Видел, как она с нами разговаривала? Как с быдлом. Даже когда я ее дружков грохнул, глазом не моргнула. Значит, видела уже подобные картины. Может, и сама кого-нибудь на тот свет отправляла.
      Зимин рассеянным движением надорвал очередной пакетик с гуантолом.
      - А знаешь, сбегай-ка к ней да прилепи на запястье. Пусть порадуется жизни напоследок.
      - Ты что, хочешь ее…
      - Да ничего я не хочу! - огрызнулся Стас. Тут же и остановил коллегу. - Погоди! Сам налеплю. Незачем тебе лишний раз перед ней маячить.
      - Послушай, если ты действительно собираешься ее грохнуть…
      - Не плачь раньше времени, я ничего еще не решил! - Зимин стиснул кисть клиента с такой силой, что тот немедленно заскулил. - Бери-ка лучше этого барашка и вези на нашей тачке к заказчице. Про наркотики ей ничего не говори, скажешь только, что вырвали из лап крашеной выдры. В это ей легче будет поверить.
      - А ты?
      - А я следы подчищу. Вернусь чуть позже.
      - Но ты… Ты точно не натворишь глупостей?
      Стас глянул на Марата так, что друг поневоле отшатнулся.
      - Ты чего, чумной? Я же о тебе пекусь! И о ребятах, между прочим. Лысый правду говорил: если ты мочканешь эту лахудру, мэр действительно поставит город на уши. Думаешь, так уж сложно будет нас вычислить?
      - Думаю, что нет.
      - Вот видишь…
      - Ладно, иди. Деньги заказчица нам уже выплатила, так что будет лучше, если своего любимого обормота она получит в целости и сохранности. А я тут придумаю, как быть и что делать. - Зимин вздохнул. - И не паникуй, не трону я твою Мариночку…
 

Глава 7

      Все было проделано быстро и безжалостно. Человек по имени Гуслин Степан Александрович остался лежать бездыханным под кустами акации на некотором удалении от «стоянки любви», Мариночка со связанными руками сидела в «Ситроене», а из пробитого бензобака «Тойоты» тугой струйкой продолжал вытекать высококачественный бензин. Смешиваясь с накрапывающим дождем, он фыркал искрами и все никак не желал зажигаться, и все же упорство Зимина было, в конце концов, вознаграждено, - очередной щелчок зажигалки воспламенил горючее, и, подхватившись озорным пламенем, сияющая дорожка протянулась к обреченной машине. Пряча зажигалку в карман, Стас бегом вернулся к «Ситроену», и очень вовремя. Именно в эту секунду позади гулко ахнуло, жаром опалив затылок, чувствительно толкнув в спину. Юркнув в кабину, Зимин выхватил трофейный «Ерихон», торопливо опустил стекло. Дождь продолжал хлестать по земле, но бушующий факел, в который превратилась иномарка, небесным хлябям было не потушить. Стало светло, как днем, однако и этого Стасу показалось мало. Он включил многочисленные фары «Ситроена», и мертвенно-синий свет ударил по сгрудившимся машинам, по снующим тут и там фигуркам людей. Глядя на них, Зимин подумал, что не мешало бы их поторопить, и, выставив в окно руку с израильским пистолетом, открыл бешеный огонь. Бил, целясь по фарам и колесам. Людей на этот раз не трогал, а у них хватало ума-разума не оказывать сопротивления. Впрочем, мужиков тут и не было, всего-то трое и вылезли на свет божий, - и те, очень может быть, охраной не являлись, приехав сюда за очередной дозой гуантола. Девицы же выглядели совершенно ошалевшими и, щурясь от яркого света, с визгом разбегались кто куда.
      Между тем, «Ерихон» продолжал грохотать и грохотать. Хорошая штука - полновесная обойма! От резкой отдачи кисть Стаса даже чуточку заломило. Так или иначе, но «Тойота» свое дело сделала. От нестерпимого жара полыхнула стоящая бок о бок с нею потертая «Девятка», а следом вспух огненным облаком бежевый «Опель». Выплюнув последний патрон, затвор «Ерихона» отчетливо клацнул, встав в крайнее положение.
      - Хорошо стреляешь! - оценила Мариночка.
      - Есть немного…
      - Где научился?
      - Какая тебе разница? Свет не без добрых людей, - нашлось, кому научить. - Чуть поразмыслив, Стас бросил пистолет на сидение рядом с собой. Конечно, лучше было бы избавиться от оружия вовсе, но опасная игрушка могла еще пригодиться…
      - И все-таки ты не мент, верно?
      - Разве это что-нибудь меняет?
      - Ну, это как знать…
      Он обернулся к пассажирке. Личико девахи оставалось спокойным, в темных глазах расплывалась призывная истома. Оно и понятно, - переменилась ситуация, переменилась и тактика. Увы, орешек Зимину попался твердый, хоть и с откровенной гнильцой. Так или иначе, но бушующее снаружи зарево Мариночку нимало не смущало. Как говорится, не те нервы и не то воспитание. Поколение росло крепкое, сантиментов и жалости напрочь не ведающее. По этой части могли, пожалуй, утереть нос и Стасу, и людям более крутого замеса. А Мариночка - что ж… Достойное дитя своего времени, только и всего! Наверное, и собственных родителей могло проводить в последний путь без единой слезинки. Еще и повеселится от души на поминках…
      - И что теперь, господин поджигатель? - она глядела на него с нескрываемым вызовом, полные губы слегка раздвинула, показав полоску белых зубов. Ни дать, ни взять - фотомодель с обложки глянцевого журнала. Впрочем, стервочка была и впрямь привлекательная. То есть, была бы, если бы не глаза. Зимин любил глаза живые, с человеческой искрой, - Мариночкины глаза больше удивляли, чем грели - все равно как огромные стразы. Что-то было в них от животного зрака - не то волчьего, не то рысьего. Такую, наверное, и целовать - все равно, что решаться на харакири. Так, верно, глядела на своих обреченных любовников царица Клеопатра… Впрочем, изучающий взгляд Зимина девочка поспешила истолковать по-своему.
      - Что, нравлюсь?
      Стас скользнул по ней взором, оценивающе прошелся по вздымающейся на груди блузке, по круглым, обтянутым дорогой кожей коленкам.
      - Нет, - покачал он головой. - Не нравишься.
      - Это почему?
      - Да потому, милая, что злые женщины не бывают красивыми. Закон Ома! В твои годы пора бы знать.
      - Какого еще, на хрен, Ома?
      - А такого! - резким движением Зимин разодрал на девушке блузку.
      - Ты что, сдурел?!
      - Не дергайся, твои прелести меня не интересуют, - всего-навсего маленькая профилактика на будущее… - Стас смачно припечатал к сочным, никогда не кормившим грудкам по коричневому пластырю. - Вот так! А теперь смотри глюки и радуйся!
      - Ты что, ненормальный? Немедленно сними!
      Зимин покачал головой. Мариночка нервно задергалась, пытаясь освободиться от пут.
      - Сними, сволочь! Это же наркотик!
      - Вот как? А я и не знал.
      - Сними, урод! Два сразу - нельзя, это много! Вредно для здоровья!
      - Ишь ты, выходит, знаешь, что вредно! И все же придется потерпеть… - Стас завел двигатель машины, задним ходом вырулил с полыхающей стоянки. Перед тем, как выехать на дорогу, снова взглянул на Мариночку. - Вот что я напоследок скажу тебе, дорогуша. Убивать я тебя, конечно, не буду, но лучше, если ты запомнишь: в теле милиционера пуля из «Ерихона», и что бы ни случилось, человек этот навсегда останется на твоей совести.
      - Да плевать мне на твоего милиционера!
      - Зато мне не плевать. И будет лучше, если девонька по имени Марина крепко-накрепко усвоит: в это дело она вмазана по самую маковку, поскольку на стволе и рукоятке «Ерихона» остались отпечатки ее прекрасных пальчиков.
      - Да я к нему даже не прикасалась!
      - Прикоснешься, родная! Куда же ты денешься? А после пистолетик твой я положу в герметичный пакетик и припрячу самым надежным образом. Кто знает, может, со временем и со шконками удастся тебя познакомить. Потому как заслужила…
      Мариночка вновь распахнула свой накрашенный ротик - и, конечно, не за тем, чтобы похвалить Стаса за приятную новость. Одно за другим она выплевывала тяжелые ругательства, умело смешивая нецензурщину с блатной феней. Получалось у нее довольно неплохо, - видать, кое-какие способности от великоречивого папаши ей, несомненно, достались. Тот, помнится, тоже на теледебатах никогда не терялся, изворачиваясь, как смазанный вазелином уж.
      - Ничего, гад, я тебя все равно достану!…
      Стас устало усмехнулся. Судя по всему, наркотик начинал уже действовать: на щеках Мариночки расцветал лихорадочный румянец, а безрассудный гнев в глазах стремительно истаивал, - все равно как снег, очутившийся под жарким солнцем.
      - Вот так и веди себя, девонька. Сиди и радуйся жизни. Вон, какая ты хорошая, когда держишь язычок на замке…
      «Девонька» вытянулась всем телом, через силу улыбнулась. А, спустя несколько минут, она уже вполголоса что-то распевала. Стало окончательно ясно, что прежней Мариночки в салоне больше нет. Разум вульгарной бандитки уснул, а вместе с ним уснула и вся ее злость. Перед Стасом теперь сидела обычная напомаженная девица - рано повзрослевшая и оформившаяся, как и все дамочки, мечтающая о чем-то хорошем.
      Глянув на нее в лобовое зеркальце, Стас покривился. Вот и доказывайте теперь, господа ученые, что человек от животного отличается только наличием разума. Уж ему-то, успевшему побывать не в одной горячей точке, было отлично известно, что разум тут абсолютно ни причем. Иной раз и псу домашнему пожаловаться легче, чем человеку. Пес, может, и не поймет, но обязательно посочувствует, лизнет языком, попробует утешить, а вот человек может повести себя совершенно непредсказуемо. Неудивительно, если и укусит…
 

Глава 8

      - Все равно не верится, - Дмитрий покачал головой. - Чтобы мэр - и в открытую покрывал дела своей непутевой дочки?…
      - А кто тебе сказал, что в открытую? - Марат фыркнул. - По-моему, подобные вещи вообще никогда не афишируют. А потом - я совсем не исключаю того, что о бизнесе своей дочери вельможный папочка ведать не ведает. Не монстр же он, в самом деле. Тут ведь не какой-нибудь секс по телефону и не торговля паленой водкой, а самые настоящие наркотики. От такого сложно будет отмазаться.
      - Ясен пень, не знает он ничего! - бухнул Мишаня Шебукин. - Вон, в файлы поглядите: официально за дочурой две туристических фирмы, плюс участие в детском фонде. Так что с формальной точки зрения все в порядке. Концы с концами девочка сводит, доход от фирм не самый большой, но получает, а больше папаше и знать ничего не надо.
      - Мог бы все же навести на досуге справки. Все-таки дочь…
      - Ну и что? Думаешь, сумел бы выяснить, что фирмы ей нужны исключительно как прикрытие?
      - Захотел бы - выяснил. Не так уж сложно понять, чем занимаются ее девочки. Или, по-твоему, трудно отличить наркотики от загранпутевок?… Я тут успел заглянуть в наши архивы и выяснил, что тот же Гур значился у нее главным администратором. Хороший администратор, верно?…
      Промычав невразумительное, Харитонов обернулся к Зимину.
      - Это ладно, ну, а машины-то зачем сжег?
      - А что с ними было еще делать? Хоть какой-то ложный след. Разборка группировок, конкуренция, то-се. Опять же лейтенанта там оставили, - вот и пусть ищут убийц Гусли. До Мариночки по любому не доберутся.
      - Где ты ее спрятал-то?
      - В подвале старика Кабысдоха. - Зимин пожал плечами. - А что, место идеальное! Тихо, вода в трубах журчит, ни комаров, ничего. Сам бы не отказался посидеть денек-другой.
      - Так она же метаться начнет, разобьет что-нибудь.
      - Не разобьет. Я ее к батарее привязал. Не очень крепко, но на сутки хватит. Так что как очухается, освободится.
      - А если не очухается?
      - Да что с ней сделается-то? Девчонка крепкая, в теле, - малость помается и придет в себя.
      - Ты ведь не знаешь, как действует гуантол.
      - А что тут знать? Наркота - она и есть наркота. Денек будет хорошо, а после - не очень. На первый раз ломки долго не длятся, так что переживет как-нибудь. А хоть бы и помучиться пришлось - тоже хорошо. Пусть на своей шкурке прочувствует, какой дрянью потчевала людей. - Стас оглядел сумрачно молчащих друзей, и лицо у него пошло пунцовыми пятнами. - А что мне было еще делать? Сиделку для нее нанимать или самому там сторожем прописаться? Честно говоря, уже за одного Гуслю этой дамочке карачун не мешало бы навести.
      - Сам же говоришь, не она его грохнула.
      - Нет, конечно, но в любом случае лейтенанта убивали с ее ведома.
      - Вот-вот! И стоянкой заведовала она! - Оживился Серега Маркелов. - Вы как хотите, а я бы эту дрянь на нары услал. Годиков этак на семь… Кстати, неплохая пиар-акция! Тогда бы уж точно папаня не сидел больше в мэрском кресле.
      - Как ты себе это представляешь?
      - Да очень просто! Сливаем информацию газетчикам, добавляем пару фотографий Мариночки - и хана папаше! Никто за него голосовать не будет.
      - Ну, это, положим, спорный вопрос. - Дмитрий невольно припомнил свой разговор с Валерием Аркадьевичем. - Может, даже наоборот пожалеют. У нас жалеть любят.
      - Тогда, по крайней мере, выборы сорвем! - не сдавался Маркелов.
      - И это навряд ли. Санин прав, все рычаги в руках господина Муратова. Ни прокуратура, ни ФСБ ссориться с ним не будут. И скандалу он не даст разгореться, - задушит в зародыше. А уж если добавку к пенсии посулит да пообещает тотальный ремонт отопительных трасс, людишки обо всем на свете позабудут - толпами на избирательные пункты повалят.
      - Они-то забудут, а Муратов нет, - подал голос Юрик. - Это я к тому, что посадить ее мы, может, и посадим, но врага наживем себе такого, что мало не покажется.
      - Да как он нас достанет?
      - Достанет, не сомневайся. Выставит призовой фонд за наши головы, и всех нас в одну неделю на десять метров под землю зароют.
      - Какой там призовой фонд! У него и капусты к тому времени не останется!
      - У этого останутся, уж будь спок! Нам с Серегой вот такие пачищи денег выдавали на подкуп избирателей. - Николай Сватов распахнул пальцы, показывая толщину пачек. - Двести «рэ» на рыло, и никакой тебе отчетности. Достаточно одной закорючки. Были бы нечестными, все могли бы себе сграбастать.
      - А были бы честными, вообще в эту грязь не полезли бы. - Фыркнул Мишаня.
      - Тоже мне - нашел грязь! Да весь мир в этом дерьме купается. И какая, блин, разница, кто будет капустой сорить? Уж на это дело желающих всегда хватало, а так - мы хоть немного заработали.
      - Ладно, это все постороннее… - Харитонов вновь вернулся глазами к Стасу. - Она точно там копыта не откинет?
      - Не откинет, отвечаю. - Хмуро процедил Зимин. - Подвальчик сухой, теплый, даже крыс нет. А дня через три туда Кабысдох наведается. Он старик пройдошистый, все понял как надо. Так что роль свою отыграет правильно.
      - Так ведь оголодает девка к тому времени!
      - А хоть бы и так. Воду я ей в бутылке оставил, а что поголодать малость придется, так люди без еды месяцами живут. Даже, говорят, здоровее от этого становятся. Авось впрок девоньке пойдет, - поумнеет
      - А вдруг не поумнеет?
      - Для этого случая я как раз и припас израильский пистолетик. Там ее пальчики аж в нескольких местах пропечатаны. Какая-никакая, а улика. - Стас сердито оглядел сидящих. - Чего смотрите? Если уж на то пошло, девочка - не самая глупая, должна сообразить, чем рискует.
      - Эта сообразит… - мутно протянул Маратик. - Не хотел бы я с ней встретиться еще раз.
      - Не дрейфь! - Стас поморщился. - Тебя-то она вообще не видела.
      - Зато видела та деваха из «Тойоты».
      - Какой из нее свидетель!
      - Если хорошенько прижать, что-нибудь да расскажет. Было бы, как говориться, желание. Да и через мертвого Гуслю на нас выйти несложно.
      Стас хотел было возразить, но промолчал. Тоже, видимо, понял, что зацепок для возможного расследования оставлено великое множество.
      - Мда-а… - глядя на спорящих, Дмитрий свирепо потер лоб ладонью. - Похоже, облажались мы, ребятки. Что называется - по полной программе. И с наркотиками в лужу сели, и с насильником прокололись…